Белое и белое.

Глава первая.
– Чем докажешь, что ты маг? – спросил Гай, грозно вглядываясь своими маленькими глазками в незнакомца.
– Дай мне монетку, – улыбнулся ему в ответ Воленмак. Гай гневно засопел, но просьбу выполнил. Маг сжал монетку (Золотая! – мимолётно подумал Воленмак) в кулаке, дунул в кулак и разжал ладонь. Монетки не было.
– Не понял, – произнёс Гай, поигрывая мышцами. Он был опытным воителем, так что ввязываться с ним в драку было бы невероятной глупостью.
– Это магия! – ещё шире улыбнулся Воленмак. Воитель смерил собеседника пристальным взглядом. Маг был ниже его на голову. Гладко выбритый подбородок, умный взгляд зелёных глаз, длинные светлые волосы. Одет был маг вроде не как нищий, хотя и без шика. Подумав, Гай потянулся за мечом. Демонстративно дёрнул за рукоять, намереваясь припугнуть собеседника, однако меч остался в ножнах. Он дёрнул ещё раз. Тот же результат.
– Это тоже магия! – тут же подал голос Воленмак. – Ну так что, берёте меня в команду?
Гай размышлял. С одной стороны он видел, что парень не из пугливых, да и соображает быстро. С другой стороны его боевому отряду нужен был настоящий маг. Путь до архипелага Риарда был не близок, а все предсказатели погоды в один голос возвещали о надвигающемся шторме.
– С бурей справишься? – наконец, спросил воитель.
– Погода не по моей части, – деловито ответил маг, – но сделаю всё, что смогу.
– Ладно, – тяжело вздохнул Гай. – Давай сюда свой договор…

Море бушевало. Волны с громом поднимались на невероятную высоту и с воем обрушивались вниз. Ливень усиливался с каждой минутой. В небесах сверкали горизонтальные молнии. Галеру метало с одного гребня на другой. Однажды она чуть было не перевернулась, но чудом сохранила остойчивость. Солдаты косились на мага, но тот хранил невозмутимое спокойствие, стоя на носу корабля. Дважды ломалась мачта, хотя все паруса были свёрнуты. Несколько раз ломались вёсла. Несколько человек постоянно вычерпывали воду из трюма. И всё же галера постепенно прорывалась сквозь ураган навстречу своей недалёкой уже цели.
– Эй, маг, расскажи что-нибудь! – выкрикнул один из солдат. Воленмак обернулся, внимательно оглядывая ряды гребцов, и широко улыбнулся.
– Слушайте внимательно! – хорошо поставленным голосом начал он. – Это случилось во времена правления Ланта Пятого. Молодой светлый маг Роуэль…
– Это ты уже рассказывал! – зароптали солдаты. – Давай другую историю!
Воленмак нахмурился. Это была чуть ли не единственная известная ему история.
– Хорошо. – Он задумался. – Светлый маг Гилен отправился в путешествие за Галльские горы. Он искал источник тёмной силы, от которого умирали животные и деревья, а жители тех мест часто болели и умирали раньше срока. Гилен не вернулся.
Маг замолчал.
– А что же с ним стало? – спросили солдаты.
– Понятия не имею, – проворчал Воленмак. – Идём дальше. Кудесник Ранний, известный своей целительной силой, отправился с караваном через пустыню Анно, к поражённой мором стране и не вернулся. Поговаривают, что он так и не добрался до цели. Дальше! Маг Геральс, а за ним и ещё какой-то маг, не помню имени, отправились на архипелаг Риарда, куда мы с вами как раз направляемся, и так же исчезли, сгинули в пучине.
– Да что ты нам всякую хрень рассказываешь?!
– Погодите, дайте договорить. Вы знаете, как зовут самого сильного светлого мага?
– Камнелов! – в один голос крикнули несколько солдат.
– Да. Камнелов. И он тоже исчез…
– Да не может того быть!
– Не беспокойтесь, друзья, он жив! – громко выкрикнул Воленмак. – Но он, похоже, понял, что маги, путешествующие одни, рано или поздно настигаются предвестниками смерти. Ученики предателя Роуэля рассеялись по всему свету, и убивают светлых магов одного за другим. Камнелов скрылся от них, пытаясь подобраться незаметно и выяснить, что же замыслили чёрные маги в своей авантюрной игре. И, уверяю вас, он это выяснит!
– Да тебе-то откуда знать?
– Дело в том, что я сам лично говорил с Камнеловом…
– Врёшь!
Воленмак стукнул себя кулаком в грудь, намереваясь доказывать свою правоту, но в этот момент с кормы долетел могучий возглас Гая:
– Волшебника ко мне!
Воленмак поспешил на корму. Гай стоял у руля, ветер развевал его влажные чёрные волосы. Рядышком прямо на палубе спал пьяный шкипер.
– Я здесь, командир! – выпалил маг.
– Шторм усиливается. Пришла пора тебе поработать, – сказал воитель, кивнув куда-то вперёд. Маг обернулся и увидел, что волны стали подниматься на совсем уж невообразимую высоту. Галера и так уже несколько раз побывала под водой, когда корабль кидало из стороны в сторону и волны проходили над палубой. А теперь и вовсе становилось страшно, глядя на бушующую стихию. Воленмак вспомнил, с каким трудом он нашёл этот корабль, как долго он метался в порту Рина, но никто не хотел его брать. Денег у мага не было, но зато сейчас была работа, с которой необходимо было справиться. Воленмак вздохнул и снова направился на нос галеры, вспоминая необходимые заклинания.
Он вскинул руки в творящем жесте, шепча давно заученные формулы. Волны немного осели, ветер стал затихать. Сквозь толщу облаков пробился луч солнца. Воленмак приободрился, но в тот же миг солнце скрылось, а волны взметнулись высоко вверх. Заклинание рушилось, не в силах противостоять стихии.
– Что это значит? – услышал Воленмак прямо за спиной голос Гая. Маг медленно обернулся.
– Не получается, – виновато сказал он. – Здесь что-то не так…
– Третий пункт договора! – перебил его воитель. – Если маг не справляется со своей работой, заказчик вправе отказаться от его услуг!
– Но постойте…
– За борт его, ребята! – приказал Гай. Солдаты растерянно смотрели на своего командира. Воленмак попятился. Воитель нахмурился. – Ну! Быстро!
Несколько солдат поднялись со своих мест и направились к магу.
– А как же шторм? – отступая, спросил маг.
– Разве тебя не учили, что отвага может побеждать стихию не хуже магии? – усмехнулся Гай. – Вера героев и воителей сильнее зла и боли. Потому и могут герои побеждать магов и драконов!
Воленмака подхватили на руки и, не обращая внимания на его жалобные мольбы, выбросили в шторм.

Стихия бушевала. Окружив себя магической сферой, Воленмак пытался вырваться на поверхность из той пучины, в которую его затянуло громадным давлением обрушившейся волны. Через некоторое время ему это удалось. Маг взлетел над поверхностью воды, затравленно оглядываясь. Галеры нигде не было видно. Силы были на исходе.
– Ну же, помоги мне. Чего тебе стоит вытащить меня отсюда? – прошептал он, но не дождался ответа. Неожиданно он почувствовал, что что-то приближается к нему из пучины. Что-то могущественное и магическое. Поверхность океана выгладилась и стала покрываться шипящей пеной, из которой показалось что-то большое, белое и округлое. Из пены поднялись четыре тонкие длинные костлявые лапы, которые упёрлись в поверхность воды, словно о землю, и стали вытягивать вверх круглое белое тело существа.
Воленмак признал в чудовище четырёхрукого демона-орба. Орб был высотой с хороший трёхэтажный особняк. Под белой кожей демона бугрились мышцы и какие-то бесформенные наросты. Глаз у существа не было. Зато была огромная пасть, растянувшаяся в обворожительной улыбке, обнажая сотни острых конусообразных зубов. А прямо на голове (если тело демона можно назвать головой) орба сидел, укутавшись магическими защитными аурами, молодой чёрный маг. Довольно приятной наружности, он был одет богато и роскошно. Его взгляд был устремлён прямо на Воленмака.
– Простите за опоздание, – улыбнулся юноша. – Вы уже приготовились к смерти?
– Всегда готов, – пробубнил Воленмак. – Значит, Геральс и тот второй погибли от твоей руки?
– О, так ты знаешь? – удивился чёрный маг. – И не только они! Неплохой способ убивать белых магов – создать шторм и ждать, пока экипаж расторгнет контракт. Отвага мореплавателей сильнее таких магов, как ты. Впрочем, я слишком много говорю.
Юноша медленно поднялся, придирчиво оглядывая зависшего перед ним Воленмака. Ухмыльнулся. И неожиданно метнул в противника сотканное из тьмы копьё, неведомо когда созданное его магической силой. Чёрный маг был очень быстр, это было последнее, о чём Воленмак успел подумать. Копьё вонзилось ему в живот, принеся нечеловеческую боль. Магия врага сковала нервную систему. Мозг белого мага испытал шок, когда со всего тела от каждой клеточки пришёл импульс боли.
– Ради такого слабака тратить столько времени и сил, – уныло вздохнул юноша, отворачиваясь.
– Так стоило ли стараться? – услышал он вдруг спокойный голос белого мага. Резко обернувшись, юноша увидел, как волосы Воленмака меняют цвет на белый, а глаза меняют цвет с изумрудного на ясно-сапфировый. И своим магическим взглядом он видел, как в душе противника поднимается волна преображения невиданной силы.
Воленмак коснулся рукой копья, и то развеялось, превращаясь в чёрный дым.
– Теперь моя очередь!
– Да кто ты такой? – воскликнул чёрный маг, моментально возводя перед собой волшебную невидимую преграду. В следующий миг он почувствовал направленную в него энергию. Мощь заклинания белого мага была ошеломительной! Океанские толщи в один миг превратились в пар, и чёрный маг с ужасом увидел океанское дно. Орб бешено завыл, прежде чем его тело развалилось на части, превращаясь в кровавую жижу. А ещё через мгновенье защита чёрного мага не выдержала, и юноша превратился в прах. В образовавшуюся пустоту хлынули воды разгневанного океана. Волны взмыли до небес, а затем успокоенно обрушились вниз, умиротворённо затихая под рассеивающимися облаками.
На лик Воленмака упали лучи солнца…

Солдаты услышали чудовищный рёв, полный боли и отчаянья. Все боязливо оглядывались, а океан меж тем успокаивался. Волны становились всё ниже, пока не стали совсем крохотными. Ветер перестал реветь, превратившись в приятный бриз. Дождь прекратился, облака быстро рассеивались. Солнце осветило горизонт.
– Добрый вечер! – услышали солдаты знакомый голос. Воленмак появился на корме из ниоткуда, лучезарно улыбаясь. Он повернулся к Гаю, внимательного глядя в глаза воителю. – Работа выполнена.
Гай неуверенно кивнул.
– Четвёртый пункт договора, – непререкаемо напомнил Воленмак. – Если заказчик оскорбил мага, обвиняя в невыполнении работы, но при условии, что работа выполнена, заказчик должен быть наказан согласно законам магического сотрудничества, утверждённым академией Лиртаэла.
– Но… – начал было оправдываться Гай, но маг поднял руку, обрывая его речь.
– За борт его, ребята! – приказал Воленмак.

Глава вторая.
Крепость Арнаст уже была неплохо видна с палубы корабля. А перед пирсом в гавани застыли вражеские корабли чёрного мага Раинта – пять бирем и одна трирема. Их присутствие оказалось неприятным сюрпризом для семидесяти бывалых воинов, всё утро просидевших на вёслах. Конечно, все знали, что Раинт пытается захватить весь архипелаг Риарда, и что его армии заняли половину крупных городов архипелага, но встретить его корабли здесь, у северного порта Арнаста не ожидал никто.
Гай после вчерашнего унизительного купания старался игнорировать Воленмака и обходил его стороной. Маг был только рад этому. Силы, которые пробудились в нём вчера, почти иссякли, так что он не чувствовал себя в безопасности. С носа корабля он наблюдал, как в гавани идёт бой. С крепостных стен во вражеские корабли летели камни. С кораблей в сторону крепости летели зажигательные снаряды. Два парусника с жёлто-зелёными флагами (то, что осталось от флота Арнаста) пытались отвлёчь на себя огонь бирем.
Галера, на которой обосновался Воленмак, устремилась в самую гущу боя. Солдаты спешно надевали кольчуги и шлемы, готовили щиты, топоры, мечи и копья. С ближайшей биремы вырвались в небо десятки стрел, через мгновенье опустившиеся на корабль. Воленмак едва успел сотворить защитное заклинание, и стрелы прошли сквозь корабль и людей, словно сквозь воздух, никому не причинив вреда. Солдаты нервно смотрели на мага, но тот старался не обращать на них внимание. С биремы уже летели зажигательные снаряды, и магу вновь пришлось применить своё волшебство. Снаряды ярко вспыхнули и раскалёнными искрами упали в воду, не долетев до корабля.
Судно меж тем совершало манёвр, приближаясь к биреме по дуге. Вёсла правого борта были спешно убраны, а левого наоборот опущены в воду, позволяя совершить резкий разворот. Два корабля приблизились вплотную, и галера, идя параллельным курсом, обломала вёсла левого борта биремы. С корабля на корабль полетели крюки на коротких тросах, связывая оба судна. Когда перебрасывали абордажные мостики, Воленмак заметил, что галера имела весьма высокий борт. Раньше он не придавал этому значения, но теперь видел, что в убыток остойчивости, таким образом, увеличена боеспособность корабля, создавая возможность штурмовать многопалубные биремы и триремы.
Солдаты бросились в бой. Исход был ясен – на вражеских кораблях гребцы были рабами, а экипажи не отличались многочисленностью. Воины, под умелым предводительством Гая, быстро захватили бирему, потеряв убитыми только двух человек при четырёх раненых. Началось освобождение пленных, из трюмов переносился какой-то груз. Воленмак отрешённо наблюдал за боем в гавани, не обращая внимания на возню вокруг. Затем он повернулся и направился на бирему, пытаясь отыскать Гая. Воитель стоял на корме, наблюдая за разгрузкой.
– Командир, – обратился к нему маг. – Следует поднять парус на этом корабле и направить в сторону триремы.
– Зачем?
– В трюме полно зажигательных снарядов. Используем корабль как брандер, пока за нас не взялись всерьёз.
Гай задумался и через мгновение согласно кивнул…

Во дворце было душно. Воленмак расстегнул воротник рубашки, недовольно оглядываясь.
– Спасибо вам огромное! – говорил меж тем регент Матэй, пожимая руки Гаю и солдатам. За его спиной на троне сидел юный принц Ирадэй, которому на днях исполнилось восемь лет. Сам регент был тучным и невысоким. Но при этом очень подвижным. Он умудрялся говорить без остановки. – Вы появились так вовремя! Очень вовремя! Мы уже и не надеялись, что сможем удержать порт, но ваше героическое появление заставило нас с утроенной силой сопротивляться врагу! Как здорово вы захватывали эти биремы, у меня аж дух захватило! Великолепно! Восхитительно! А взрыв триремы меня просто потряс! Очень профессионально, я поражён вашим боевым опытом, друзья!
– Надеюсь, наша дружба продлится достаточно долго, чтобы мы могли в полной мере оценить всю выгоду нашего предстоящего сотрудничества, – медленно проговорил Гай, со всей собранностью подбирая слова.
– Конечно-конечно! – не спорил регент. – На какой срок вы арендовали ваш корабль?
– На один год, – ответил воитель. – Но при должной оплате город может продлить срок наших услуг.
– Конечно, не сомневайтесь! Мы очень нуждаемся в опытных и сильных бойцах!
Воленмак едва удерживал зевоту. Ему хотелось поскорее получить свои деньги и убраться уже, наконец, из этого дворца. Но приходилось терпеть.

Гай догнал мага у ворот главного замка.
– Подожди, волшебник! У меня к тебе дело!
Воленмак вяло обернулся, глядя воителю в глаза. Он потратил очень много сил сегодняшним утром, и уже догадывался, о чём пойдёт речь.
– Ты себя показал как сильный маг, – заговорил Гай. – Не хотел бы ты присоединиться к нашему отряду до следующего лета?
– Не хотел бы, – равнодушно произнёс маг.
– Послушай, – теряя терпение, сказал Гай. – От войны всё равно некуда деться. Да, это самый большой остров архипелага, но добрая половина его уже захвачена войсками Раинта. Если ты останешься здесь, тебе придётся сражаться. Если отправишься в другой голод, то ты вполне можешь попасть в лапы наёмникам Раинта. Боевые отряды этого мага порой проникают через неизвестные перевалы в ещё не захваченные области, и любой путник рискует стать их жертвой. А если ты примешь моё предложение, то за свои услуги ты будешь получать хорошие деньги. Что скажешь?
– Мой ответ – нет.
Воленмак отвернулся и направился в город, намереваясь отдохнуть и с пользой потратить заработанные деньги.

Улицы города были неширокими, извилистыми, хотя и уютными. Вокруг стояли кирпичные домики в три-четыре этажа. Над городом пролетали низкие серые облака, с моря дул прохладный ветер.
Людей на улицах было не очень много. Маг шёл, с любопытством оглядываясь по сторонам. На рынке он задержался, разглядывая товары, но ничего нужного для себя не нашёл. Однажды его пытались заманить путаны в неплохой по виду бордель, но Воленмак отверг их предложение, решив, что сможет найти себе развлечение подоступней. Он всё дальше углублялся в районы Арнаста, погружаясь мыслями в себя. Вокруг постепенно темнело.
– Ты подставил меня, – недовольно произнёс Воленмак, не ожидая услышать ответ. Но ответ не заставил себя ждать.
– Так было нужно, – глубокомысленно пояснил внутренний голос. – Мы сражаемся с тьмой, не забывай об этом. Ты был вполне подходящей приманкой.
– Сволочь ты, а не белый маг.
– Не обижайся, мой друг. Ведь мы едины. Погибнешь ты, погибну и я.
– Так чего же ты не помог мне, когда меня накрыло волной? – взбунтовался Воленмак, повышая голос. На него стали оглядываться.
– Иначе я бы спугнул морского губителя. Он, кстати, был неплохим магом. Жаль, что служил тьме.
– Всё-таки ты гад, Камнелов!
– Утешься, Воленмак. Ведь теперь у тебя есть деньги.
Воленмак не преминул воспользоваться советом и свернул в какой-то трактир, намереваясь плотно поесть. Оказавшись внутри, Воленмак заказал себе тарелку супа, две тарелки каши, блюдце со свежими булочками, посыпанными сахаром, и две кружки пива. Чуть погодя, немного захмелев, он познакомился с местной девушкой, сидевшей по соседству.
После того, как он угостил её пивом, события стали развиваться гораздо стремительней, чем до того. Воленмак вызвался проводить девушку домой, та согласилась. Путь был недолог. А дальше…
В темноте девушка не заметила, как цвет глаз её нового знакомого изменился с зелёного на голубой, а волосы побелели. Последнее, что помнил Воленмак, это то, как он страстно прильнул губами к губам девушки, а затем его сознание помутилось, проваливаясь в открывшуюся душевную бездну…

Глава третья.
Воленмак с трудом разлепил веки, просыпаясь. Он лежал на чём-то твёрдом и холодном. Вокруг выл ветер, и ничего не было видно из-за очень плотного тумана. Кряхтя, он поднялся, оглядываясь по сторонам. Он стоял на высокой скале. Слева поднимался горный хребет. Справа далеко-далеко внизу как на ладони был виден Арнаст, крепость, порт и необъятная ширь океана.
– Что?.. – вяло пробурчал он, и тут его осенило. Он вспомнил всё, что было с ним до того, как он потерял сознание. – Ах ты гадёныш!!!
– Спокойнее, Воленмак, спокойнее. У меня и так голова болит после вчерашнего, – прогудел внутренний голос.
– У тебя совесть есть?! – Воленмак негодовал. – Я так давно не был с женщиной, а ты…
– Я тоже, ну и что? Скажу тебе честно, ты ничего не потерял. Целуется она так себе. Отрывисто, порывами, будто укусить хочет. В постели да, была страстной, но потом долго тянула одеяло на себя. В общем, впечатление было испорчено, да ещё и весь эффект от выпитого тобой пива полностью отразился на мне, совершенно не повредив твоему рассудку.
– Это наверняка было лучше, чем выслушивать восторженные похвалы страдающего толстожопием регента или просьбы наёмника-амбала. Ты лишил меня даже похмелья!
– Но ведь скоро твои мучения кончатся. Скоро ты обретёшь свободу, и мы больше не встретимся. Посмотри, я перенёс нас на этот считавшийся неприступным хребет, и теперь тебе осталось только спуститься с другой стороны. Мы ещё на шаг приблизились к нашей цели.
– Иди ты к бесам, – в сердцах выпалил Воленмак, обречённо отворачиваясь от города и делая первый шаг в сторону вершины.

Туман продолжал сгущаться. Несколько раз белый маг чуть было не сломал себе ногу, но упорно продолжал свой путь. Он переходил с одной скалы на другую, ориентируясь посредством своего обострённого магического восприятия. В вышине слышался клёкот какой-то большой птицы, но маг не видел её, сколько не вглядывался. Несколько раз он слышал совсем близко взмахи огромных крыльев. В такие моменты ветер усиливался, а туман на мгновенье рассеивался, но птицы по-прежнему не было видно. В душе Воленмака стала зарождаться тревога.
Наконец, он заметил невдалеке большую тёмную тень, неподвижно застывшую на остром пике скалы. Подойдя поближе, маг с удивлением узрел перед собой огромного грифона, который в свою очередь внимательно разглядывал Воленмака своими жёлтыми зловещими глазами. Клюв существа раскрылся, и Воленмак с удивлением услышал шипящий голос:
– Остановись, путник, ведь дальше нет пути.
– Серьёзно? – недоверчиво спросил Воленмак, мысленно готовя несколько боевых заклинаний для атаки.
– Сперва скажи, что хочешь ты найти? – не унимался грифон.
– Это только моё дело, – концентрируясь и взывая к внутренним силам, ответил маг.
– Не сможешь ты найти ответ в скитаньях, и сколько б ты не приложил стараний, тебя ждёт неудача, но решенье, даруемое высшим снисхожденьем, ты можешь получить, найдя ответ в моей загадке, коей сотни лет.
– Загадки загадываешь? – сообразил, наконец, маг. – И, небось, людей любишь есть? Значит и город недалеко, ведь так?
Но грифон не отвечал на вопросы, будто знал только те фразы, которые только что произнёс. Его голова вдруг резко склонилась над Воленмаком, изучая его пристальным взглядом.
– Две души, – произнёс он, и в его голосе послышался испуг. – Остановись, путник… что хочешь ты найти… в моей загадке… Две души!
– Эй, ты чего? Заговариваешься…
Грифон резко отстранился от мага, взмахнул могучими крыльями и взмыл в воздух, испуганно улетая прочь.
– Позволь мне, – напомнил о себе внутренний голос. Огромная энергия потянулась вслед улетающему монстру, сковала его и потянула назад, обрушив на основание скалы. Грифон затрясся, дёргаясь и вырываясь, но сдерживающая его сила была неизмеримо выше его понимания. Воленмак подошёл поближе к чудовищу.
– Мне нужно спуститься вниз. Ведь ты мне поможешь, не так ли? – улыбнулся маг. Грифон был не против…

Оказавшись на последнем уступе хребта, Воленмак отпустил грифона и стал разглядывать открывшуюся его взору долину. До горизонта простилался хвойный лес, кое-где рассекаемый быстрыми реками. Левее вдали виднелись шпили какого-то города. Из труб домов поднимался дым, солнце блестело, отражаясь в куполах храмов. Правее был виден другой горный хребет, более скромный, чем предыдущий, но именно туда и надо было попасть.
У Воленмака было два варианта: либо идти через лес, либо сделать крюк и посетить город, в котором можно было купить лошадь или нанять повозку, а дальше уже большую часть пути проехать по неплохим мощёным дорогам. Воленмак уже сделал шаг в сторону города, но тут снова вмешался голос:
– Не вздумай совершать такую глупость! Над шпилями реют фиолетовые флаги – знамёна Раинта. Город занят врагом.
– Может проскочим? Вдруг повезёт?
– А вдруг не повезёт?
Воленмак не стал спорить. Направившись прямо к горному хребту, он ещё некоторое время что-то бубнил себе под нос, проклиная Камнелова, но внутренний голос больше не напоминал о своём существовании.

Воленмак шёл очень долго. Погода была чудесная. Пели птицы, дул тёплый ветерок. Маг оглядывался по сторонам, осторожно ступая по мягкому зелёному мху, обходя исполинские сосны. Временами ему приходилось переплывать реки и ручьи. Одни были неторопливыми и широкими, другие быстрыми, но неглубокими. Искупавшись в холодной воде, маг немного простыл, но не стал тратить силы на излечение от насморка. Заночевал он под поваленным деревом, соорудив из веток завесу от ветра и комаров.
Утро следующего дня было омрачено удручающим ворчанием желудка. Приходилось бороться с голодом, ведь цель была уже близка. За всё время пути маг не встретил ни одного животного.
К полудню Воленмак вышел к неширокой дороге, по которой и продолжил путь. Скалистые горы уже нависали над ним подобно тёмно-серым грозовым тучам. Неожиданно маг увидел слева в чаще замершего белого кролика, смотревшего в противоположную сторону. Не раздумывая, Воленмак стал осторожно приближаться к животному, мысленно радуясь этой судьбоносной встрече. От предвкушения обеда рот наполнился слюной, а желудок предательски заурчал. Кролик обернулся и бросился в чащу. Воленмак пытался не отставать, но догнать убегающее животное был не в силах.
Тяжело дыша, маг остановился у большого плоского валуна, прислонившись руками к камню. Желудок скручивало от боли, сердце бешено колотилось в груди. Толи от голода, от которого помутилось сознание, толи от усталости и увлечённости процесса погони он не заметил приближения угрозы.
Магический удар был неожиданным и сильным. Заклинание чуть ли не впечатало Воленмака в камень. Он с трудом обернулся, а в следующий миг к его горлу было приставлено обоюдоострое лезвие меча. В глазах рябило, из носа текла кровь. Воленмак опирался спиной о валун, стараясь не упасть и не лишиться головы. Он с трудом напряг зрение, пытаясь разглядеть обидчика.
Их было пятеро. Тот, что стоял ближе всех, держа меч, был невысокого роста, лысый, облачённый в чёрный собранный из толстых наложенных одно на другое колец доспех. Он был широк в плечах, а толщина доспеха позволяла предположить о немалых размерах его пуза. И он был очень сильным магом.
Воленмак повернул голову левее, оглядывая худого всадника в зеркальных доспехах. Тоже маг, причём тоже огромной силы. Правее замер ещё один всадник. Воленмак узнал его. Это был сам Раинт, правая рука Роуэля, завоеватель и маг. Он был одет довольно просто – широкие штаны, льняная рубашка и короткий алый плащ, накинутый на одно плечо. Лицо было умным и приятным.
Ещё правее замер могучий воитель, за которым хоть и не чувствовалось никакой магии, но силой он всё равно обладал изрядной. Воленмак сомневался, что смог бы справиться с ним. И, наконец, последний из пятёрки. Вернее, последняя. Верхом на белоснежном жеребце восседала женщина неземной красоты. Волшебница. Правда, не очень сильная. Вероятно, любовница Раинта. Сам Раинт, кстати, был на порядок сильнее того мага, которого Камнелов спалил в океане, в этом Воленмак не сомневался. А сможет ли Камнелов справиться одновременно со всей этой пятёркой? Проверять не хотелось…
– Кто… – попытался начать беседу Воленмак, но давление меча чуть усилилось, и белый маг почувствовал, как по шее течёт его кровь.
– Заткнись! – рявкнул толстяк. Раинт подъехал поближе, всматриваясь внимательными глазами в Воленмака.
– Знакомое лицо, – сказал он ровным сильным голосом. – Мы раньше нигде не встречались?
Даже если бы Воленмак и хотел ответить, холодное лезвие клинка удерживало его от этого необдуманного шага.
– Да это же Камнелов! – вдруг воскликнул толстяк, пристально вглядываясь своими маленькими глазками в своего пленника.
– Цвет глаз не тот. И цвет волос, – произнёс зеркальный воин, до того отрешённо наблюдавший за Воленмаком, но после слов толстяка проявивший к тому удвоенный интерес.
– Их можно изменить, – заметила женщина.
– Это не он, – прервал общий спор Раинт. – Душа этого мага слишком слаба, чтобы принадлежать Камнелову.
Толстяк разочарованно крякнул.
– Эх, бесы меня дери! Парень, ты точная копия сильнейшего белого мага во всём Смиртуорте, ты знаешь об этом?!
Воленмак осторожно помотал головой.
– Что же нам с тобой сделать? – задумчиво произнёс Раинт, пряча ухмылку. Воленмак осторожно поднял руку, как бы спрашивая позволения высказать своё предложение по этому вопросу. Раинт, не задумываясь, склонился к толстяку. – Дай ему сказать, Мориц.
Толстяк чуть отстранил лезвие, приготовившись в любой момент нанести решающий удар. Воленмак почувствовал обманчивую свободу в движениях, и мысленно приказал себе быть предельно бдительным.
– Золото, – сказал он. – Драгоценности. Огромные деньги. Только я знаю, где всё это спрятано.
Раинт усмехнулся.
– Мне не нужны твои «богатства».
– Двести миллионов риардских лиртов, – продолжал гнуть свою линию Воленмак, с удовольствием отметив появление огонька заинтересованности в глазах Раинта.
– Любопытно. Откуда же у простого белого мага такое состояние?
– Это не моё. Сокровища Ланта Второго, награбленные во время Южного похода. Я видел карту. Это совсем близко!
Маги переглядывались, на их лицах было видно недоверие.
– Где именно? – спросил толстяк.
– У подножия хребта, – с готовностью ответил Воленмак. – Я провожу вас. Я всё покажу! Только не убивайте меня!
– Так и быть, – после продолжительного молчания сказал Раинт. – Но учти! Если попытаешься бежать, муки твои будут длиться вечно.
Воленмак активно закивал, думая о том, что в нём погиб отличный актёр. Сделав несколько шагов, отстранившись от камня, он уверенно повёл отряд к хребту. Навстречу своей цели. Навстречу гибели его новых спутников. Навстречу долгожданной свободе.

Стены неширокой пещеры искрились золотой пылью. Раинт заставил посредством магии воздух засветиться. Золотой проход уходил вглубь горы, туда, где по словам Воленмака лежали несметные богатства. Отряд продолжал путь вперёд. Воленмак шёл впереди всех, ощущая упирающийся в спину закруглённый кончик меча. Шаг в сторону, и его мгновенно разрубят на куски.
Вскоре с обеих сторон стали появляться ответвления, уходящие в неизвестность, но белый маг уверенно шёл только вперёд. И через какое-то время отряд вышел в широкую пещеру, чей круглый свод терялся во тьме. А прямо посередине лежала целая гора золотых самородков, перемешанных с неогранёнными драгоценными камнями самых разных пород.
Под сводами раздался радостно-нервный смех толстяка. Воитель пошёл в обход горы, иногда подбирая золотые камешки. Зеркальный воин придирчиво оглядывался по сторонам.
– Мориц, ради тьмы, замолчи, – сказал Раинт, поморщившись. Его любовница боязливо сжалась, плечи её задрожали.
– Раинт, – прошептала она. – Тут что-то есть. Я чувствую, оно совсем рядом!
Раинт недоумённо посмотрел на неё, и в этот момент все услышали грозное рычание откуда-то сверху. Все вгляделись во тьму высокого свода, где неожиданно зажглись два кроваво-красных огонька. Через миг, показавшийся вечностью, огромное массивное тело демона с грохотом рухнуло на каменный пол, подняв облако пыли. Резко развернувшись, квадратная мускулистая туша чёрно-коричневого цвета потянулась к воителю, схватив его громадной лапой, и сжала с невообразимой силой, ломая кости и сминая тело словно мокрую глину.
Толстяк первым выпал из оцепенения, охватившего всех, и ринулся в обратную сторону, но тут же замер в нерешительности.
– Проход исчез! – завопил он. Действительно, там, откуда только что вошли маги, теперь была видна лишь скалистая стена пещеры.
Чудовище повернулось к неподвижно замершим магам, и стало быстро приближаться, словно паря над землёй. С ладони Раинта сорвался мощный луч света, способный прожигать горы, но монстр словно и не почувствовал направленного на него заклинания. Подлетев почти вплотную, громадный демон размером с дом отмахнулся от Раинта, отбросив его к стене. Чёрный маг больно ударился, упал и затих, пытаясь прийти в себя. Зеркальный рыцарь попытался ударить демона мечом, но лезвие клинка со звоном отскочило от плоти твари, словно от камня. Демон заревел так, что от этого рёва заложило уши. Тело зеркального воина, на которого исходил рёв, рассыпалось словно песок. Блестящие доспехи рухнули на кучку пепла.
– Ах ты мразь! – закричал толстяк, создавая одно боевое заклинание за другим. Вокруг демона вспыхивало пламя, его овевало холодом, вокруг кружились какие-то духи, тщетно пытавшиеся вцепиться в тёмную плоть. Всё было напрасно. Демон размахнулся и опустил каменный кулак на толстяка, впечатав его в пол. Морицу не помогли ни магические доспехи, ни волшебные защитные ауры.
Демон обернулся к Воленмаку.
– Арах криат ти маос. Я пришёл ради знаний во имя силы, – спокойно произнёс белый маг. Демон замер, разглядывая огненными глазами пришельца, назвавшего древнюю формулу. Затем отвернулся, ища взглядом успевшую убежать женщину. Одним исполинским молниеносным прыжком существо перелетело через золотую гору, и обнаружило свою жертву, пытающуюся нарисовать на полу символ заклинания перемещения.
Воленмак был рад, что не видел её смерти. Судя по леденящему душу крику, смерть эта была ужасной. Через миг демон вновь появился из-за золотой горы, быстро направляясь к пытающемуся встать Раинту. Тот обречённо глядел на это странное существо. Впервые он видел перед собой противника, на которого не подействовала самая убийственная магия в мире.
Демон навис над завоевателем, замахнувшись для последнего удара.
– Арах… криат… ти маос, – едва выдавил из себя Раинт, повторяя слова Воленмака. – Я пришёл ради знаний во имя силы.
Рука демона безвольно опустилась. Существо взмыло в воздух, скрываясь во тьме свода пещеры. В воцарившейся тишине насмешливые аплодисменты Воленмака показались настоящим громом.
– Браво, Раинт. Как и положено завоевателю, ты сообразителен и умён.
Волосы Воленмака выцветали, глаза приобретали голубоватый оттенок.
– Неужели ты думал, что не найдётся в мире противников, с которыми ты не сможешь совладать? – медленно произнёс Воленмак, приближаясь к замершему в ужасе чёрному магу. Вернее, это был уже не Воленмак. Камнелов. – Демон, которого тебе посчастливилось узреть, гораздо древнее человеческой расы. Он родился и обрёл свою силу задолго до того, как в этом мире появились люди. Его сила не похожа ни на что.
Раинт с трудом поднял руки, творя боевое заклинание. Камнелов улыбнулся, наблюдая за его попытками. Яркая вспышка осветила просторы пещеры. По каменному полу развеялся прах некогда могущественного чёрного мага. Камнелов отвернулся, глядя над собой. Его взгляд встретился со взглядом красных глаз демона, с любопытством наблюдавшего за коротким, но таким интересным поединком.
– Я пришёл просить о помощи, – с почтением произнёс белый маг.
– Я вижу, – пророкотало существо. – Ты слился со своим двойником? Или оживил собственное отражение?
– Нет, – смутился Камнелов. – Не важно. Ты можешь помочь мне освободиться от этого проклятья?
– Без проблем, – улыбнулся демон. – Ты отдал мне достаточно тёмных душ…

Эпилог.
– Ты опять меня подставил, – возмущённо произнёс Воленмак, стоя у входа в пещеру и глядя на безмятежный сосновый лес. – Ты знал, что я встречу Раинта сотоварищи!
– Зато теперь ты свободен, – сидя на одиноком камне, ответил Камнелов. Его забавляло, что он разговаривает с собственным двойником. Со своей почти точной копией. – И нам пришлось заплатить меньшую цену за операцию.
– Какой ты молодец, – съязвил маг, отвернувшись. – Надеюсь, мы больше не увидимся.
Улыбка исчезла с лица Камнелова.

***
– Повелитель! В Галльских горах нашли тело Камнелова! – докладывал разведчик, не скрывая радости. – Камнелов мёртв, повелитель!
Роуэль, сильнейший чёрный маг Смиртуорта, поглаживая свою седую бороду, смотрел куда-то вдаль.
– Кого же ты хотел обмануть, Камнелов? – неторопливо сказал он. – Что же ты задумал?
Удивлённый разведчик непонимающе смотрел на него. Чёрный маг улыбался, закрыв глаза.

Прошлое – это мертвец.
ОШО.

Ты безродная дворняжка.

- Что-то плохое произошло… да… странное чувство. Звери лезут. Жаждут крови. Звери без разума, без прошлого и будущего. В беспамятстве они разорвут до костей плоть момента. Все разрушат, успокоятся и уснут на останках. Жадные, глупые звери, способные лишь утолять свой голод, скалить зубы своей ненависти…
Что их пробудило?
Ты боишься? Как радостью возносит к счастью, так и страхом засасывает в ненависть. Откуда я это знаю, спросишь ты? Я слышу, моя дорогая. Он нашептывает мне. Зовет к себе. И к тебе он придет.
О, бедная Элен! Но ты ведь не спросишь. И не узнаешь гостя. Тебе все безразлично. Моя родненькая Элен… мы встретимся скоро. Боже, я знаю как тебе плохо. Твой страх бесконечен, потому что не виден конец пути твоих страданий! Над ужасной дорогой уже мерещится мучительная смерть. Она растягивается, ползет по земле, выстилая тебе погибель. Старуха вкалывает иглы в твои ступни с каждым новым шагом. Какая пытка!
Поверь, я страдаю вместе с тобой. И еще буду.
Но видишь ли ты мои слезы? Нет…
Твои ясные глаза покрыла пелена, Элен. Будь сильна, мой Ангелок. Я вижу свет. Избавление. Скоро все будет прекрасно.
Помнишь, как мы упали с крыши? Ты, наверное, сказала бы сейчас, что было глупо туда лезть. Но ты ведь помнишь, зачем мы это сделали? Помнишь наше чувство? Мы не обращали внимания на боль. Не жалели о сделанном, даже когда лежали в больнице!
Ведь на целых полчаса мы стали ближе к небу! Ведь мы так любили сидеть на крыше нашего дома.
Когда мать заперла чердак, чтобы мы не выбрались наверх, когда она била нас, чтобы мы не рвались туда, то место становилось еще желаннее. Мы обманули ее и еще раз приблизились к небу. Жаль, что начался дождь, и мы поскользнулись… так мало посидели.
Но я не жалею. Надеюсь, ты тоже…
Освещение в комнате медленно менялось. Шевелились привычные тени, рассеивались. Стены окрашивались в багровые цвета. Время сдвинулось в этом мире. Пришел момент все изменить.
Этот мир принадлежал десятилетней девочке. Вернее, она была в нем заточена. Грань между тюрьмой и свободой проводит душа. В чем она видит радость, в чем находит покой? Что причиняет ей боль, что сдавливает каждое движение?
Душа ребенка не видела здесь света и не чувствовала тепла. А любое желание обрекалось на превращение в несбыточную мечту. Мертворождение.
Светловолосая девочка босиком, в голубом сарафане стояла напротив огромного зеркала. Величиной с взрослого человека.
На ладонях ее особым способом была повязана длинная веревочка. Стоило пальцам зацепить нужные витки и потянуть, как меж ладошек чудесным образом появлялась фигура. Но это уже не казалось ребенку интересной игрой. Скорее привычкой. Его руки ловко перебирали витки без единого лишнего или ошибочного движения. Качели, паутина… еще несколько движений: Эйфелева башня, крест… Девочка даже не обращала внимания на свою игру.
Она с надеждой и жалостью вглядывалась в безумное отражение. Но оно не вселяло страх. Через слезы пробивался уверенный взгляд - она знала, что ей делать. Горький плач вызывал зеркальный образ.
Отражение показывало сутулую девушку двадцати лет. С прямыми, чуть растрепанными черными волосами. Одетую в черную футболку не по размеру, джинсы того же цвета и тяжелые ботинки. Она стояла на фоне ночи. Темные, сгорбленные силуэты высились над ней. Массивные существа, словно заискивающе поглядывали на нее. Ожидали ее следующий шаг. Окружали.
Усталое лицо. Следы побоев. Она медленно шевелила губами. С ненавистью проговаривала страшные слова, словно проклятие. Несмотря на обращенные к ней блестящие глаза девочки, ее испепеляющий взгляд устремлялся куда-то вдаль. Казалось, она смотрит вдоль длинной дороги, наполненной кровожадными врагами. Готовится пройти по этому жестокому пути.
Ребенок чувствовал ее смятение. Потерянность, казавшуюся безвозвратной. В отличие от нее, девушка не знала, что ей делать. Потому и текли слезы. Все глубже дитя всматривалось в глаза дорогого ему человека. Все явнее проступало в них бешенство загнанного зверя.
Не слишком подходящая под отражение, она все же повторяла многие движения, подчиняясь закону зеркальности. Те манипуляции с веревочкой… черноволосая девушка тоже ловко справлялась со своей игрушкой. С ножом-бабочкой. Сложенное оружие плавно перетекало меж пальцев, перекидывалось из одной изрезанной руки в другую. Резкое движение кистью – тут же выскакивало длинное лезвие. Еще оборот – скрывалось. А затем еще и еще… блестящий нож крутился, будто сам по себе. Девушка не обращала на него внимания. Она играла им по привычке…
- И сегодня я собираюсь повторить это, Элен. Можешь не верить, но мне позволят выбраться из этой клетки. Мать не удержит меня ни криками, ни побоями. Надеюсь, я не увижу перед уходом ее злое лицо. Как не увижу и сочувствующее, но беспомощное лицо отца…
Сегодня, правда, Элен, как и всегда с тех пор, чердак закрыт намертво. Но есть другой способ. Сегодня я поднимусь на макушку дерева. Помнишь наше дерево, Элен? С этим дурацким колесом, на котором мы никогда не качались. Папа увидел у соседей качели и повесил это дурацкое колесо. Глупая замена. Так же, как он начал травить кукурузу какими-то химикатами, когда увидел соседа, опрыскивающего свои поля с самолета. Никогда мы больше не ели ее… глупый, глупый…
Но хватит… папы больше не будет. Больше не будет этого дома. Гость поможет мне уйти отсюда. Он и тебе поможет, я знаю. Больше не будет этих ужасных улиц. Больше не будет ни темно, ни холодно, ни страшно. Главное, чтобы ты доверилась ему. Не знаю, что он сделает, но… Он спасет нас, Элен! Больше не будет больно и плохо…
Целую тебя, Элен. Скоро мы вновь будем вместе.
Она быстро отвернулась. Чуть постояла спиной к зеркалу. Пыталась убедить себя в правильности намерения. Извечной надежды на слова великой силы:
- Все будет хорошо.
Наконец девочка приблизилась к окну.
Дитя распахнуло створки, и его мир предстал пред ним.
Ничего… ничего не было. Из окна второго этажа дома, где жил ребенок виднелись бескрайние пустыри. С ровной, серой, сухой землей. Лишь дерево с шатающимся от ветра колесом стояло рядом. И…
Мама билась кулаком в дверь. Потому что дочка заперла ее на ключ, когда родители вышли развешать постиранное белье. Отец стоял поодаль. Рядом с натянутой между вбитым в землю шестом и деревом веревкой. С грустным, беспомощным лицом наблюдал в сторонке. Изредка неловким движением поправлял сырое белье, которое развевал ветер. Будто приглаживал.
Он посмотрел наверх. Увидел дочь. С растерянным видом набрал воздуха в грудь, готовясь что-то сказать.
- Элен! Ах ты, глупая канарейка! – вдруг вскричала мать, отчего отец потупил взгляд. Намерение быстро потухло – Безмозглая, бесполезная птичка! Открой дверь сейчас же! Или ты снова хочешь погулять?
Мама подняла руку. Ее палец указал вдаль. В мертвые, бесконечные земли. За горизонт которых закатывалось солнце. Впервые за столько времени.
- Думаешь, разжалоблюсь? Я тебе не Мери Поппинс! Возьму да и уведу снова на середину поля! Раскручу, как следует, и уйду, чтобы ты еще подольше голодом в кукурузе погуляла! Подумала, как себя следует вести!
Но девочка ее не слушала. Она терпеливо смотрела вперед. С уверенным спокойствием на лице. Которое своей непривычностью пугало отца и злило мать.
Она даже не обращала внимания на восстание своих кошмаров. На воплощение страшных угроз матери.
Серая земля оживала по указанию ее руки, начинала медленно пульсировать. Вздымающаяся поверхность покрывалась противными прожилками. Темные линии разрастались паутиной, набухали, словно вены на руке больного. Земля, подобно коже натягивалась, повторяя очертания мутного узора. Линии переливались из сиреневого в фиолетовый цвета. Будто внутри них никак не могли смешаться различные жидкости. Вздутия все росли, питались какой-то мерзкой дрянью из зараженной почвы.
А затем они начали лопаться. Одна за другой. То здесь, то там, выплевывая на землю потоки отравы. Мерзкие лужи покрывали пустырь. Даже эта мертвая земля не принимала гадкую дрянь. Но ей этого и не хотелось…
Вода густела, превращалась в жижу. Сквозь ее плотные слои пробивались первые ростки. Мелкие травинки, чернотой не уступающие мазуту, вдыхали воздух. Словно комками проглатывали кислород, проталкивали эту еду по пищеводу, как змеи. И росли. Уверенно поднимали плодовитые верхушки, плоды которых уже сочились гнилью. Источали смерть.
И вот уже приготовлен карцер этой странной тюрьмы. В бесконечность протянулись дергающиеся, извивающиеся, будто от боли, заросли. С мертвыми плодами и ядовитыми семенами. Вновь ожидающие свою маленькую пленницу.
Но в этот раз дитя не дрогнуло. Оно знало, что недолго осталось существовать этому злу.
Элен ждала момента, когда ее мир начнет гибнуть. Солнце уже покидало его…
Когда багровый шар наполовину скрылся за горизонтом, вдруг скорчилось дерево. Ветви серели, примыкали друг к другу и склеивались. Ствол расширялся, теряя узор коры. И вскоре на месте дерева уже стояла…
Рука. Пятипалая длань произрастала прямо из земли. Большой палец ее, на котором остались веревки с колесом и бельем, указывал на ребенка. А чуть дальше указательного в воздухе парил внезапный гость. Избавитель. Дожидался ее прихода.
И ребенок без тени сомнения шагнул вперед. Ступил босыми ножками на воздух… и продолжил путь. Шаг за шагом.
Птицы летают ради свободы. Зависнуть в воздушных потоках – обрести волю. Не символично ли, что девочка прокладывала путь к свободе по вольному ветру?
А ее смотрители беспомощно уставились на ускользающую узницу. Родители с открытыми ртами наблюдали за дерзким побегом дочери из клетки. И с долей страха рассматривали пришедшее за ней существо.
Зависнув в воздухе, оно походило на демона, хоть и пыталось уподобиться ангелу. Белоснежная роба с красным поясом, цвет которой резал глаза, была украшена многочисленными синими лентами, что парили вместе с чудовищем. Но капюшон этого наряда в непроглядной черноте прятал лицо демона. Никакой свет не способен был разогнать тьму с затаившегося лика. А в руке загадочного существа покоилась открытая книга.
Вот что они видели. Видели и не могли терпеть.
Стоило отцу только подумать об этом, как мать злобно ощерилась и бросилась наперерез. Она вскочила на колесо, схватилась за веревку и начала подниматься наверх.
- Элен! Ты никуда не уйдешь! Мама сказала! – Кричала и пыхтела она.
Но Элен не волновалась из-за матери. Ощущение свободы сияющей аурой окутывало ее. Глаза, как зачарованные, приковались к спасителю. Который сломит прутья ее тюрьмы. Его силуэт питал ребенка верой и силой. Призывал и охранял дитя.
Когда девочка шагнула на большой палец, сильная хватка материнской руки остановила ее. Она медленно перевела взгляд на маму. Та щурилась от света и злости, держа дочь за ногу. Ее лицо отвращено кривилось от сияния. Кажется, оно даже причиняло ей боль. Но отпускать она не хотела. Отчаянно держалась за свою узницу. За свою рабыню. Жаждала увидеть привычный страх повиновения в глазах ребенка.
Но Элен не изменила взгляд. Спокойно махнув рукой, она сбила руку матери. Легоньким движением, даже не касаясь ее. Та отшатнулась, сорвалась и камнем полетела вниз. Вокруг ее фигуры поднялось облако серой пыли.
Девочка по привычке играла веревочкой. Всматривалась в материнское тело, как всматриваются в клубы дыма. Ничего не видя, кроме угрозы. Внезапно к ней подбежал позабытый отец. Он поднял глаза, слезно осмотрел девочку, покачал головой и упал на колени. Обнял жену. Зарылся лицом в ее платье.
Элен поняла смысл его осмотра. Также она посмотрела на мать.
Вина матери состояла в тирании. Вина отца – в рабстве и зависимости от жены, граничащей с поклонением. Вина дочери – в убийстве его Богини. В сокрушении цепей, что удерживали немощного, безвольного человека от падения.
Но путь ребенка уже определился. Он отвернулся. Подарил взгляд своему гостю. Доверил ему свою надежду. И продолжил идти.
С пальца шагнул на ладонь. С ладони перешел на указательный. И вот девочка встала на мягкую подушечку пальца. Протянула маленькую ручку спасителю. Под капюшоном его все также виднелась непроглядная чернота. Зачаровывающая. Он не поднял головы. Не оторвался от своей книги. Но протянул навстречу руку.
Когда их ладони сомкнулись, девочка сделала следующий шаг. Но воздух ее не выдержал. Она повисла на руке гостя. На высоте двух этажей. Непонимающе взглянула на него. И тот без колебаний отпустил Элен. Светлый силуэт резко отдалился. Сильный удар поразил все тело. Ребенок упал лицом вниз. Почувствовался вкус земли. Сырой земли.

Ты всего лишь бомжеватая шлюшка.

- Кругом одни фашисты, хэй! Читают по бумажке, хэй! С трудом труды тех палачей! Готовясь в батальон свиней!
Совсем свихнулись от сосисок и пива! От торчащих на шлемах! Остриев членов! Ты попробуй дать волю! И тебя наколют! И тебя поимеют! Дети фюрера, хэй!
Лампочка коротко мигнула. Девушка замолчала. Ей стало не по себе. Подкатывала тошнота. Истерические выкрики сменились на вдумчивую тишину. Для нее это было гораздо хуже. Тишина способствовала размышлениям. А ее мысли походили на столпотворение шипастых шаров. Они начинали метаться в голове, разбиваясь друг о друга. Раня и калеча разум.
Ей почудилось некое изменение. Но не получалось понять его суть. Это ощущение не могло пробиться через туманную мглу боли.
Девушка с прямыми, чуть растрепанными черными волосами и в одежде того же цвета сидела в углу. Ее руки привязали к ржавой трубе, которая проходила вдоль стены в половину ее высоты. Так, обессилевшая, пленница болталась подобно тряпичной кукле на веревке. Елозила ватными ногами по грязному полу.
Девушку заперли в гараже дома одного из мучителей. Им снова удалось поймать ее. Но на этот раз они так устали, что почти не издевались над ней. Она неплохо погоняла их. Долго продержалась. Впоследствии сил у них хватило только на изнасилование. Каждый по разу. Даже почти не били.
Ей повезло. Можно сказать, что день прошел удачно.
Но злобы это не умаляло. Все издевательства, которые она перенесла от них ранее. Каждый раз, когда ее насиловали, избивали, вырезали на теле свастики. Потоки этих воспоминаний уплотнялись, скручивались, превращались в сотни тугих плетей. И рассекали до крови сознание девушки. Наносили удар за ударом. Сначала оставляя багровые линии, а затем с плеском впиваясь в оголенную плоть. Каждый миг – удар. Каждая секунда – болевой шок. Каждый день – мучительные корчи. Эта пытка сводила с ума. Проносилась пламенем по душе. Выжигала все чувства. Оставались лишь страх и ненависть. С которыми девушка смотрела на уходящее солнце. Взгляд исподлобья. Обжигающий взгляд.
Как же она мечтала дотянуться ботинком до руки.
- А мы свободные панки! Нам не страшны эти танки!
Внезапно сверху послышались шаги. С улицы. Прямо над пленницей располагалось небольшое окошко. К нему кто-то медленно подошел.
Девушка и раньше пробовала кричать, звать о помощи. Но никто не откликался. Никогда. Возможно, люди не слышали. Но в этом районе более вероятно, что никто не обращал внимания. Как один и тот же человек несколько раз в неделю истошно вопит от боли, когда его мучают и распевает песни, когда остается наедине с собой. Просто еще один недостаток места жительства… нет свежих газет, почтальон заходит реже, утреннее молоко часто бывает кислым, антенны плохо ловят любимые телешоу, кто-то рвет глотку ночами…
- Что ты там стоишь? Давай, спускайся! Зачем только наблюдать? Спустись и потрогай! Давай! Ты ведь тоже хочешь меня! Ты, жалкое отродье…
Неожиданно она упала. Наконец-то оказалась на полу. Зверски болевшие руки безвольно повисли. На колени упала веревка, которой их связывали.
Девушка быстро вскочила и уставилась на окно. Ее взгляд успел лишь на секунду ухватиться за синюю ленточку. Человек ушел. Рядом со стеклом висела маленькая табличка с надписью «Звуконепроницаемое окно».
Но осыпать благодарностями кого-либо спасенная не собиралась. Уже близилась ночь. Нужно быстрее добираться до укрытия.
Дверь из дома в гараж отворилась. Оттуда вывалился пьяный скинхед. Увидев освободившуюся пленницу, он остолбенел и осмотрел ее тупыми глазами, будто пытаясь понять, как ей удалось избавиться от веревки. Девушка в ответ злобно ухмыльнулась и с ненавистью сплюнула. Он начал открывать рот для крика…
Бывшая пленница в три шага подскочила к нему. Схватила лысую голову. И со всей силы врезала ею в стену. Скинхед рухнул на пол, но не потерял сознание.
- Ну что, молодчик? Я же говорила, что закончу ваши ублюдочные игры – шептала она на ухо одному из своих врагов, протягивая руку к ботинку - больше вы не будете со мной развлекаться. Да, сученыш, это была очень интересная игра. Поймай, потрахай, побей ночку и отпусти. А потом еще разок. И еще…
Она достала из ботинка сложенный нож-бабочку и поводила перед туманными глазами полумертвого парня. Под его головой растекалась красная лужа.
- Для тебя, дорогой, игры закончились.
Девушка резко провернула кисть – обрисовав в воздухе узор, выскочило блестящее лезвие. В следующий миг оно вонзилось в бедро скинхеда. Лицо его лишь немного сморщилось. Он уже слабо чувствовал боль.
Элен повернула лезвие вокруг своей оси. Брызнула кровь. То же она проделала со второй ногой и руками.
- Дружков попугаешь, милый мой.
Она улыбнулась и плюнула в лицо обидчика.
После нажатия кнопки открылась массивная дверь гаража.
Девушка окинула взглядом свой мир. Нужно было пересечь две улицы жилых домиков, за которыми высились многоэтажки гетто. Там будет укрытие. За ними медленно скрывалось солнце…
Элен пробежала первую улицу. Она пустовала. Жители домов выключали свет и смотрели в окна, стоило ей появиться поблизости. Темные, еле различимые лица. Рядом с ближайшим жилищем стоял указатель с надписью «Не нарушай спокойствие! Все равно тебя никто не услышит».
С неистовым лаем на сетчатый забор наскочила собака. Девушка отпрыгнула в сторону. Пригляделась к зверю. Из его пасти уже начинала капать кровь. Было слышно, как в конуре роились мухи. На костях не осталось мяса. Опасность приближалась. Овчарка снова жаждала плоти бездомных. Скоро кормежка…
Тварь всмотрелась в жертву, словно запоминая, и вновь залаяла. Элен сорвалась с места. Она со всей мочи бросилась к лабиринтам гетто.
Мимо пролетали таблички и указатели. На перекрестке: «Иди. Тебя постараются сбить». На последнем доме, который нужно было миновать: «Счастье. Здесь тебе не место» - перечеркнуто. Исправлено на «Хватит таращиться в наше окно». А рядом висел альбомный листок с корявой надписью «Самодовольные уроды».
Свет постепенно меркнул. Мрачность разбитой реальности сменялась на мистическую опасность неизвестности. Густые тени потягивались после дневной спячки. Казалось, они движутся по вечереющим переулкам. Ищут место для ночной охоты.
Элен легко отыскала убежище до захода солнца. Небольшой тупик со входом в подъезд здания. Изрисованная граффити стена, несколько матрацев, железная бочка для разведения огня. Никого…
Девушке хотелось есть. Вспоминался Гарри. Этот толстяк мог заплатить, если она перед ним разденется. Он всегда говорил: разогрей меня, детка, чтобы я смог встать с дивана и пожертвовать тебе немного деньжат!
Но она вспоминала, что в последнее время сластолюбивый толстяк наглел. Если Элен изобьет его, то скоро ее будут искать уже не только скинхеды.
- Тупые ублюдки.
Последние лучи солнца медленно сползали с крыш домов.
Бритоголовые и ночью смогут настигнуть ее. Недавно они поймали Стивена – одного из друзей девушки. Теперь неизвестно где он. Им уже было безразлично кого избивать. Кого убивать. И собственная раса стала врагом. Из-за несогласия. Бешеные собаки кидаются на всех, кто не заражен.
Свет иссяк. По улочкам пронесся холодный ветерок. Элен краем глаза заметила колышущуюся синюю ленточку…
Она повернула голову и оторопела. Ей казалось, что это шутка. Знакомые решили развлечься. Бывает, они устраивают какие-нибудь глупости.
Но ведь им негде было взять такую красивую, чистую одежду…
Возле изрисованной стены стоял «Вестник Апокалипсиса». Так его назвал Стивен, когда закончил работу над граффити. На нем был изображен монах в белой робе с красным поясом. За ним развевались вшитые в одежду синие ленты. Таким его нарисовали. Такой он стоял перед глазами Элен. За исключением книги в руках. Хоть из-за капюшона и не было видно его лица, все же казалось, что он не сводит глаз с исписанных страниц.
- Эй, ты кто такой, придурок? Какого черта ты здесь околачиваешься?
В ответ он не торопясь поднял руку. Пальцем указал куда-то наверх. Прямо над ней.
Элен думала, что это псих. Какой-то больной вышел на ночную охоту. Девушка начинала злиться на него. Она вытащила из кармана нож, оголила лезвие и не многозначно посмотрела на нежданного гостя.
- Давай вали отсюда, выродок, пока живой!
Внезапно он начал быстро вести рукой вниз. Элен в растерянности глянула вверх и резко отскочила в сторону. Большой цветочный горшок разбился на месте, где она стояла. Он попал бы ей в голову.
Почему-то не возникало ощущения, что этот человек хотел предупредить ее об опасности. Напротив… казалось, он управлял кем-то.
- А! Вот она! Ха! Мерзкая, бездомная тварь!
Элен перевела ошарашенный взгляд на кричащего. На пятом этаже из окна чуть ли не вываливался мужчина. Его лицо перекашивала безумная улыбка. Широко раскрытыми глазами, которые почти вылезали из глазниц, он наблюдал за ней с нездоровым восторгом. Даже отсюда было видно, как белки наливаются кровью. Безумец все тыкал пальцем в девушку и орал во все горло:
- Вот она! Держите чертовку! Ха-ха! Маленькая шлюха! Вот сейчас будет потеха!
- Ну начинается – со злостью процедила Элен.
Пока была возможность убежать, она кинулась к темному подъезду. Вестник, уткнувшись в книгу, все также угрожающе водил за ней пальцем.
В дверном проеме она резко остановилась. Почувствовала мерзкий запах. Запах еды, смешанный с разложением. Девушка прищурилась, пытаясь разглядеть лестницу. Слышалось, как кто-то непрерывно чавкает.
Глаза привыкали к темноте. Постепенно обрисовывались уродливые очертания. Словно куча мусора лежала впереди. Через несколько секунд отвратительное чудище проявилось. Всю ширину ступеней занимала жирная туша. Ужасное подобие человека в нелепом костюмчике с галстуком. В руках его находился таз с едой, куда он окунул свою голову. И все чавкал… жрал без остановки, будто умрет с голоду, если остановится хоть на секунду.
Элен неуверенно шагнула вперед. Шаркнула подошвой. Жирдяй тут же вытянул маленькую голову из тазика. В темени яростно засверкали два красных глаза. По подбородку стекало мерзкое месиво его пищи.
- Ты! Тебе нельзя в дом, бездомная нищенка! Твое место на улице! – завопил он и натужно наклонился в сторону, нашаривая что-то рукой.
Когда он, качнувшись, сел на место, в его толстых руках показалась двустволка. Черные дыры были направлены прямо на Элен.
Девушка еле успела шагнуть за стену, прежде чем громыхнул выстрел.
Ошеломленная, Элен побрела прочь из тупика, но по обеим сторонам от выхода уже громоздились тени кровожадных жителей. Ей некуда было бежать.
Снова по переулкам шагали сумасшедшие охотники. Вновь город спутывался в клубок лабиринтов, чтобы она не сбежала. Все искажалось и преломлялось. Здания мелко дрожали, словно пробуждаясь ото сна. В них раздавались голоса, жестокие крики, кровожадные вопли. Скоро люди, будто толпы бездумных зомби хлынут на улицу. Загонят в угол, разорвут бездомную девушку. Их жилища уже клонятся к ней. Выглядывают из-за углов друг друга, ожидая расправы над отбросами.
Элен не оставалось ничего, кроме как ждать расправы. Столько времени ей удавалось жить незаметно. Мотаться по вонючим переулкам. Есть, что придется. Она всегда старалась особо не высовываться. Но он ее нашел. Улицы города не терпят паразитов, копошащихся в темных углах. Его жестокая длань указала на нее. Идут охотники за головами, лают собаки, брызгая кровью из своих пастей. На клыках этих зверей всегда есть кровь… как знак того, что они уже испробовали мяса паразитов.
Две армии шли за ней. Стекались со всего города. Потому что ненавидели ее. Каждый жаждал увидеть ее муки и почувствовать кровь нищенки на своих руках. Каждый. Два потока соединялись и выливались на дорогу к тупику.
Девушку некоторое время била, но теперь она прекратилась. Страх ушел. Осталась бесстрастность. Лишь жестокое намерение угадывалось у нее в глазах. Как демон расплаты. Коллекционер ненависти, что по частицам собирает темные мысли. Обиду, зависть, потаенную злость. Который любит созерцать разрушение в момент, когда выпускает эту неистовую армию на свободу. И ноги его омывает кровь.
Элен посмотрела на нож. Он все также легко «летал» у нее в руках. Бабочка махала крыльями…
- Целую тебя, Элен. Скоро мы вновь будем вместе – вдруг послышался слабый голосок.
На секунду девушке показалось, что через мечущееся лезвие она разглядела голубой силуэт в луже. Нож остановился… ничего. Она ничего не увидела. Решила, что ей привиделось. И послышалось. Ведь никто не мог сказать ей таких слов? Она одна. И никто ей не нужен.
Никто, кроме демона.
Элен развернулась к гостю. Она наблюдала подлого врага. Того, что сдал ее на съедение городу. Того, что все также указывал на нее пальцем.
Не сводя глаз с «Вестника Апокалипсиса», она двинулась на него. Под капюшоном существа не было видно лица. Но ее это не пугало. Не замедляло шаг. Оставалось примерно пять шагов. Тварь так и не отрывалась от книги. Все что-то шептала…
Элен резко рванула к ненавистному врагу, выбрасывая вперед руку с ножом. Она желала его смерти, как ничего более. Ни вернуть покой. Ни обрести дом. Ни семью. Лишь убить демона, который подписал ей приговор. Ответить той же монетой. Лезвием в грудь…
Но внезапно демон ловко увернулся от острия. С разворотом ушел в сторону. Схватил сзади голову девушки. С силой сжал череп. В ее глазах помутнело. Немного отвел назад и резким движением впечатал лицом в землю. Кожи коснулась сырость.

Так что иди прочь отсюда.

Элен подняла голову и оглядела округу удивленными глазками. Она встала. Боли в теле уже не чувствовалось. Ей пришлось упасть с высоты двух этажей, как когда-то с крыши. Но ничего не болело. Потому что я защитила ее. Она отряхнула платьице, взяла с земли свою веревочку и намотала на пальцы.
Девочка пошла вдоль могил к середине кладбища.
Элен взбешенно фыркнула. Так ее еще никто не проводил. Она вскочила на ноги. Готовая к драке. Но я уже ушла. Ей достался очень сильный удар, от которого мог расколоться череп. Но голова даже не болела. Я не могла просто убить ее. Возможно, пожалею об этом.
Она подняла нож. Крутанула пару раз в руке. И пошла куда глаза глядят. Надеясь найти отмщение.
Их окружал один из моих миров. Бескрайние поля захоронений. Бесконечные ряды надгробных плит. Надписи, о которых надобно забывать.
Они шли правильно. Иначе не могло и быть. Приближались к небольшому каменному кругу в земле. Одна строила причудливые узоры из веревочки, другая без конца вертела в руках нож-бабочку. Уверенно шагали, потому что…
Они пришли ко мне.
Когда к ней подошли черноволосая девушка и светленький ребенок, женщина в робе захлопнула книгу.
- Здравствуй, Элен! – Вскрикнула с улыбкой девочка, но тут же погасила радость. Знала, что близится нечто страшное. Тем не менее, столь ожидаемое.
- Здравствуй – неуверенно ответила девушка. Она глянула на своего демона. Руки по привычке играли с ножом. Они уже тряслись от возбуждения. В предвкушении убийства. Ничего не мешало вонзить лезвие в грудь врага. Но… она чувствовала: что-то должно было произойти. Поэтому приложила усилие, чтобы отложить месть. И еще девочка…
- Ты узнала ее – промолвила женщина, скидывая капюшон.
Она была среднего возраста. Жизненной усталостью морщины уже проступили на ее лице. Глаза умиротворенно смотрели куда-то вниз. Загадочный спаситель. Мистический демон. Обе ее гостьи не могли не заметить схожести между ними тремя…
Женщина продолжила:
- Ты узнала… поэтому не скрывай своих чувств за злобой. Ведь ты все уже поняла. Дитя, ничего не бойся. Все будет хорошо, ты же знаешь.
Девочка смотрела на нее широко раскрытыми, блестящими глазами. Светлым, доверительным взглядом. Вторая же испепеляла ее своим взором. Пылала ненавистью и жаждой крови.
- Да – кротко ответила маленькая Элен.
- Кто ты такая? – Угрожающе прошипела девушка.
- Я есть мудрость – спокойно ответила женщина – мы здесь, потому что нас привела жизнь. Жизнь, но не наша. Сейчас решается судьба той, чьими частицами мы являемся. Мы сейчас то, кем является наша хозяйка. Ее копия. Ты – она добро посмотрела на ребенка – Сейчас ты - надежда. Надежда на жизнь всего лучшего, чьи ростки сохранились в душе. Но ты – она перевела взгляд на девушку – Ненависть. Ненависть ко всему миру, которая только сумела накопиться за жизнь. Которая забивалась в углы, тени, окутывала душу, чтобы вновь помутнить сознание. И выплеснуться наружу.
Двадцатилетняя Элен прикусила губу. Женщина посмотрела на нее так… Эта Мудрость. С неприязнью. Она тоже ненавидела девушку. Все-таки желала ей смерти. Девушка пожалела, что сразу не убила ее…
Девочка с опаской посмотрела на будущую себя. Она видела злость. Ничего кроме. Но, все же, не оставляла надежду погасить ее. То было ее предназначение… не оставлять надежду.
- Что за чушь?
- Это не чушь – перебила маленькая Элен свое злое воплощение – Все именно так, разве не понимаешь. Ты злишься, а я… я мечтаю освободиться.
- Не будет свободы! Она пыталась убить меня! Они все пытались!
- Я еще слаба и могу лишь призывать вас – вмешалась Мудрость – я сделал должное. Перенесла вас сюда, что все случилось. Дала вам то, чего вы хотели. Зачем пойдете. Ребенку – свободу, на которую он надеется. Тебе – врага, на которого ты мечтаешь излить свою ненависть. Теперь увидим, что случится…
- Что еще должно случиться? Просто так мы на кладбище?
- Элен, пожалуйста, не злись! Все буде хорошо! Неужели ты хочешь возвращаться в тот ужас? Это же тюрьмы!
- Я хочу жить!
- Тихо! – прекратила спор женщина – вы слышите? Вот оно.
Она подняла голову вверх. Надежда и Ненависть повторили за ней. Все трое устремили взгляды куда-то ввысь…
- Я знаю о тебе все. Ты же в соседнем районе раньше околачивалась? Я тебя помню. Нам такие ничтожества не нужны. Ты безродная дворняжка. Ты бомжеватая шлюшка. Так что иди прочь отсюда.
Вот оно. Раздувшееся от важности ничтожество, получившее шанс как следует плюнуть на кого-то. Это всего лишь трудоустройство на должность продавщицы в магазине. Но этот мерзавец ведет себя так, будто у него записываются в секретарши к мэру. Чертов урод даже не задал никаких вопросов. Ни о жилье, ни о нынешнем состоянии. Просто увидел знакомое лицо и вылил на него ведро помоев.
- Сученыш!
Спустя мгновение его глаз нервно дергался в сантиметре от остро наточенного карандаша. Эта самодовольная жаба пыталась что-то сказать, но получалось только испугано пускать слюни.
- Что, уже не король? Почему затих, ублюдок? Я же такое ничтожество, ты же меня можешь трахнуть как захочешь, да? Так где весь твой пыл?
Элен дергала и трепала работодателя, как тряпку. Карандаш несколько раз царапал ему веки. Она готова была воткнуть его до самых мозгов. Между этих тупых, бесполезных извилин.
- Скажу я тебе кое-что – Элен говорила, задыхаясь от злости. Ее руки не прекращали дрожать, а желание пригвоздить этого сукиного сына, как бабочку к дощечке, все росло. Но она продолжала - Да, знаешь, я ведь маму убила. В детстве забралась на дерево. Мне мама, а мама моя стерва еще та была, не разрешала ничего. Вообще, ничего, представляешь… так вот я залезла туда, а она за мной. Когда уже добралась до меня, я ногой ее пнула со злости. Все годы мечтала об этом. Так она вниз и упала. Я жалею, знаешь, об этом. Еще отец мой – тряпка по сути, взял и выгнал меня из дома с горяча. Так я ушла и не вернулась. Вот такая я дворняжка, да. Прав ты, ублюдок! А потом надо было как-то выживать на улице, не находишь? Ну я встретила панков и с ними ходила потом. Волосы покрасила, все как надо, ну ты понимаешь, да? Ты же знаешь, все-таки, как шлюшки выглядят! Так я тогда, мой милый, каждый день выживала. Бегала от всяких уродов. Знаешь, как это весело? Когда тебе шрамирование на лобке делают? Или еще чего. Забав много было! Я каждый день дралась, убивала даже, чтобы меня не убили! И вот мне тридцать. Представляешь, тридцать уже. Я живая даже! Я столько пережила, а тут какое-то дерьмо меня смеет оскорблять. Милый, ты мой Ангел-хранитель, да? Напрасно ты меня ругаешь, ой напрасно. Ты же сейчас сдохнешь тут прямо, на стуле своем кожаном! Потому что я не собираюсь уходить отсюда с заплеванным лицом. У меня новая жизнь, видишь ли! А как же я с заплеванным лицом-то в нее войду? Скажи мне, урод!
Она скинула мужчину и поволокла к стене. Тот дергался, упирался, но не мог отбиться. Элен твердой рукой закинула его в угол. Поставила колено на живот. Поднесла карандаш к глазу. И замахнулась на него ладонью второй руки.
- Мне плевать на все!
Внезапно Ненависть вспыхнула с новой силой. Ее глаза горели невероятной яростью, которая подавляла маленькую Элен. Сжигало, пыталось убить Надежду.
- Нам нужно избавление! Я знаю твою боль, моя милая Элен! Неужели ты не слышала всех моих слов? – Пыталась успокоить ее девочка.
- Плевать на слова! Она тебе ничего доброго не скажет! Ее нужно убить, как ты не понимаешь? Она ворвалась к нам! Она нам все разрушила!
- Но это же были мучения! Мы должны довериться ей! Она нас вывела оттуда!
- Когда мы стали обязаны? Я не помню, чтобы она для меня что-то сделала! И что ты говоришь? Вывела! На кладбище! Зачем, задумайся!
- Здесь… здесь мы найдем…
Глаза надежды наполнялись слезами. С бесконечными мольбами она обращалась к своей любимой, страдающей Элен. Которую поглощали звери. Разрывали плоть.
Ненависть смотрела на нее, как на младшую сестрицу, которую нужно успокоить, чтобы она потом не обижалась. Она не хотела менять своих планов. Кровь все также кипела в жилах, жаждая устремить руку с ножом к сердцу Мудрости. Эта старуха настраивала девочку против нее. Чтобы та облегчила ей задачу. Помогла убить себя и ее заодно.
Мудрость молча наблюдала за противоборством. Она знала, что не сможет просто так все разрешить. Все зависит от силы воспоминаний, что так настырно тянут душу Элен к себе.
Они обе были на пределе. Девочка в слезах собирала и рушила узоры в мгновение ока. Пальцы ловко тянули виток за витком тонкой веревки. А нож в руках девушки вертелся так быстро, что нельзя было различить лезвие.
- Ты не можешь вернуться на улицы, Элен!
- Лучше умереть? Посмотри на меня, Элен! Лучше умереть?
- Ты ведь помнишь зачем мы лазали на крышу? Нам хотелось быть ближе к небу! К свободе! Где там свобода?
- Это детский лепет! На крыше нет свободы! Она есть тогда, когда ты сама решаешь, что делать!
- Но я сама…
- Ты не сама! Эта тварь заставила тебя подойти к ней! Подманила сладкими обещаниями! Ты ребенок и поэтому поверила!
- Не…
- Да! Ты не способна думать сама! Тебя ведут за ручку!
- Я…
Надежда разревелась и нервно дернулась. Она боялась Ненависть. Ее ручки дрожали.
- Я старшая! Я возьму тебя с собой! Я помогу тебе понять!
Вдруг пальцы девочки запутались в веревке, напряженно сжались, словно пружина.
- Я решу за тебя!
- Нет!
Громко щелкнул нож. Лезвие блеснуло и стремительно метнулось к женщине.
Ненависть почувствовала как пробила плоть. От удовольствия веки опустились. С ухмылкой девушка повернула голову…
Ее глаза удивленно распахнулись. Нож-бабочка торчал из маленьких ручек. С которых свисала обрезанная веревочка. С острия капала кровь ребенка.
Она отвела пораженный взгляд от окровавленного лезвия и уставилась на девочку. В глазах читалось чувство вины. Сжавшись от боли, Надежда постанывала, выставив руки на защиту Мудрости. Отвернувшись от них, словно так не почувствует лезвие в своих ладонях.

Особенно вот это жизненно:
– Чем докажешь, что ты маг? – спросил Гай, грозно вглядываясь своими маленькими глазками в незнакомца.
– Дай мне монетку, – улыбнулся ему в ответ Воленмак.
+1

За визуальный образ белоснежной робы с красным поясом и трепетанием лент цвета моря и неба - №2.

Долго разглагольствовать не буду. Объективно выявить какой рассказ лучше у меня не получилось. Поэтому буду отталкиваться лишь от своих ощущений. Первый читался очень легко и ненапряжно, с первых строк угадал стиль автора, который меня не разочаровал. Выкинул неинтересные моменты, оставив все самое лучшее.
Второй автор потрясающе строит образы и картины. Отличные метафоры! Красота да и только. Все на месте, чувствуется свой стиль и мастерство.

Но мне больше все-таки понравилось произведение №1. Ему и голос.