Профиль | Последние обновления | Участники | Правила форума
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Диана  
Форум » Литературный фронт » Конкурсы » Как я провел каникулы... (Конкурс прозы № 5)
Как я провел каникулы...
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 624
Репутация: 160
Наград: 27
Замечания : 0%
# 1 11.01.2010 в 11:05
Дамы и господа,
Новогодние "каникулы" наконец-то прошли. Поздравляю Вас с этим грандиозным событием и объявляю о начале Пятого конкурса прозы! biggrin Ура, товарищи!

Оружие: проза
Жанр: сочинение школьника
Тема: "Как я провел каникулы..."
Объем: не более одного поста
Срок сдачи работы: до 25.01.2010 года
Произведения присылать на shapka-ang@yandex.ru

Обязательные условия:
-произведение должно быть ориентированно на детскую аудиторию;
-наличие приключений "марктвеновского" масштаба;
-Под "каникулами" подразумевается любое свободное время ребенка, не обязательно новогодние каникулы;
-главный герой/герои - дети.

Победителя определит Конкурсная Комиссия.
Срок рассмотрения произведений конкурсантов: до 01.02.2010

Удачи.

Группа: МАГИСТР
Сообщений: 827
Репутация: 1387
Наград: 67
Замечания : 0%
# 2 26.01.2010 в 16:20
Это нечестно!!! Я лично отправил вам на почту свой рассказ - Первый день лета! И вы подтвердили, что он доставлен! sad
Так что будьте любезны, разобраться, что, черт возьми, происходит! sad
И мы - не бяки smile
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 409
Репутация: 191
Наград: 13
Замечания : 0%
# 3 26.01.2010 в 16:48
Уррра!
Али это преждевременно?
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 624
Репутация: 160
Наград: 27
Замечания : 0%
# 4 26.01.2010 в 16:49
Клюк почты. Она отказалась тебя показывать <_<
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 624
Репутация: 160
Наград: 27
Замечания : 0%
# 5 26.01.2010 в 16:53
Готовь сани утром или Спасительное безрассудство
Wall-de-Mar

– Ты первый! – кричит мне Антон, а я мотаю головою и тыкаю в него пальцем. Мол, ты первый. Грузовик приближался, а мы никак не могли решить. Но когда лязгающий кузовом монстр промчался мимо, мы одновременно рванули с места.
– Догоняем, догоняем! – захлебываясь в пыли, крикнул Антон. Он первый заскочил на кузов, зацепившись за какую-то трубу. Я продолжал бежать, ничего перед собой не видя. Пыль залепила глаза. Дыхание сбилось.
– Слабак! – крикнул Антон и засмеялся самым противным образом.
«Ну, уж нет!» – подумал я, зарычал как умел – и запрыгнул на кузов. С моей стороны никакой приваренной трубы не оказалось, пришлось держаться за какие-то лохмотья.
– Сам слабак! – прошептал я. Грузовик подбрасывало на ухабах, мы еле держались. Я отчетливо слышал, как отстукивают Антоновы зубы в ритм подскокам грузовика.
– Круто! – заорал я, как вдруг грузовик резко повернул. Злосчастные лохмотья поспешили оборваться, и я кубарем полетел в пыль. Первым с землей имел близкое знакомство мой нос. Затем все остальное.
Ушибся я, кажется, прилично, но в первые минуты, – клянусь! – не заметил. Подскочил, посмотрел вслед уезжающему грузовику и вздохнул. Антон держался одной рукой, а другой показывал мне большой палец, направленный вниз. Тут вдруг грузовик резко затормозил. Из кабины выпрыгнул коренастый мужик в армейской форме. В руке он сжимал добротный, широкий кожаный ремень. Антон спрыгнул с кузова, хотел было дать деру, но мужик крепко ухватил его за шиворот и – раз, два! – хлестко по заднице. Я злорадно засмеялся. И понял, что идиот. Мужик поднял взгляд на меня и погрозил ремнем. Я сглотнул и – рванул, что было мочи, только пыль из-под ног полетела. Антон, пользуясь моментом, вырвался и тоже рванул.
Остановились отдышаться мы только на своей улице.
– Больно, блин! – казал Антон, жадно хватая воздух. – Там теперь синяки будут.
– Ну-ну, – сказал я.
– У тебя кровь носом идет.
Я провел пальцами под носом – и правда идет. И только сейчас я почувствовал, как у меня болит нос, надорванная бровь, а особенно – локти и колени.
– Пошли, домой, – сказал я. – За зеленкой.
Мы живем в деревне уже вторую неделю. У нас летние каникулы. Антон – это мой одноклассник, его родители с нами отпустили. Деревня – это хорошо, особенно когда тебя не заставляют чистить картошку или полоть грядки. А чтобы нас не заставляли мы старались убегать из дому пораньше. А приходить туда – незаметно.
Но сегодня наше незаметно не получилось. Я уже пробрался на кухню с видом самого крутого шпиона из самого крутого боевика, как вдруг в коридоре оглушительно загремели ведра. Этот дед с папой воду носят в них. Они железные. И очень громкие, если в них заехать ногами по неуклюжести своей.
– Ну, ты, балбес! – зашипел я на Антона, когда он с виноватой миной появился на кухне. Я схватил зеленку и хотел, было, наскоро намазаться, как вошла мама. Увидев, что я собираюсь мазать зеленкой черные от грязи ссадины, она кинулась ко мне, отобрала спасительный пузырек и потащила смывать с меня грязь.
– Ну, Женя, сегодня ты у меня получишь! – ворчала мама, таща меня в баню. – Где вы так изукрасились, а?!
Я пристыжено молчал.
Пока мне промывали боевые раны, мой боевой же товарищ, отмыв от пыли свои мину в огородной бочке, снова пошел на улицу.
А там (я через окошко видел), как раз проходили местные, а может тоже приезжие девочки. Мы с ними позавчера познакомились. Он что-то там начал им говорить, а я только зубы стиснул. Сижу тут, понимаешь, раны залечиваю, а он там с девочками общается. Без меня!
А классно будет, если они увидят мои ссадины! Шрамы мужчин украшают – это все говорят. Только надо без зеленки. А это проблема. Маму я еще переубеждать не умею.
– А теперь – пошли намажу, – строго сказала мама.
– А может не надо? – спросил я, надеясь на чудо.
– Инфекцию хочешь?
– Зеленый буду, – буркнул я.
– Зеленый, – пробормотала мама, – погоди, я тогда перекись принесу, раз ты зеленым быть не хочешь.
– Стой! – заорал я. – Не надо!
Но было поздно.
Перекись – это ужасно. От йода так не щиплет, как от перекиси! Как ее вообще можно на живых людях применять?! Да что там на людях – на родном сыне!
Я весь извертелся пока мама пыталась залить ссадины перекисью, но, в конце концов, дело было сделано. Немного покачиваясь от пережитого, я выскочил из бани и побежал на улицу.
– … я думал – на руках его придется нести. Он же маленький еще, слабак! – услышал я слова Антона и захотел ему влепить. Как в фильме каком-нибудь. Так чтобы он полетел куда-нибудь, спиной разбив громадное стекло. Но стекла на улице не было. А так хотелось влепить!
– Я тебя всего на полгода младше, – возмутился я, подходя. – Привет, Ася, привет, Лида.
– Вот и твой пострадавший! – захихикав, сообщила Лида Антону.
Они упорно не замечали мои ссадины. Я ради этого перекись пережил, а они – ноль внимания!
– Вы куда сейчас, девочки? – спросил я галантно. Хотя как это – галантно, представления не имел.
– На речку, – ответили Ася и Лида.
– Вас одних пустили? – подозрительно спросил Антон.
– А мы спрашивали? – хором спросили девочки и снова захихикали.
– Тогда мы с вами! – быстро сказал я.
Это действительно было бы неплохо. Мои ссадины получили шанс быть замеченными.
Но над нами уже нависла черная туча.
Черную тучу звали мамой.
– Куда собрались?! – грозно крикнула она из-за калитки. – Никуда вы уже сегодня не пойдете. Домой! Живо!
Девчонки захихикали теперь уже совсем злорадно и отправились своей дорогой. А мы, понурив головы, отправились домой. И очень не вовремя. Расстроившись, мы забыли свою главную тактику – по дому и огороду передвигаться по возможности незаметно.
Теперь нашим экзекутором оказался папа.
– Кто все ведра повалил? – спросил он. Видимо, он только закончил читать газету. Теперь она была свернута в трубочку, и ею он отгонял мух, которые, впрочем, атаковать особо не пытались. Притомились на жаре.
Я, широко улыбаясь, ткнул пальцем на Антона. Месть – она месть и есть. Вот только она не случилась.
– Ну и не страшно, – сказал папа. – Сейчас пойдемте крапиву за баней дергать, а потом воды принесем.
– Крапиву-у?! – в ужасе переспросили мы.
– Так в перчатках же будем, ничего страшного…
– Да какая разница! – воскликнул я. – Все равно все обжалимся. Первый раз будто…
– Вы мужики или нет? – строго спросил папа.
– Мужики! – хором закивали мы.
– Тогда вперед! – приказал папа.
Почему если мужики, то сразу крапиву дергать? Мы мужики да, но мы ма-аленькие мужики!
Шипя и возмущаясь, мы принялись за дело. Мы с Антоном, конечно, пытались сачковать, а потому восемьдесят процентов работы проделал папа. Однако покрыться пупырышками мы успели. От запястья до локтя.
Я незамедлительно показал папе руки.
– Да, – сочувственно сказал он. – Травма производственная. Хорошо, я дальше сам. А вы полезайте на баню – сбросьте оттуда мне тяпку и серп.
– У нас есть серп? – восхитился я.
Мы залезли на крышу бани. Это само по себе было классно, так там еще была куча всякого старья. Санки, старые, железные. Доски какие-то, рама от картины, несколько разбухших рулонов обоев, связка ключей, которую я поспешил спрятать в карман. Это нам с Антоном пригодится. Зачем – не знаю, но мы придумаем. Отыскав серп, я бросил его папе. В смысле, сначала хотел бросить, а потом подумал, что лучше все-таки его аккуратно подать.
– А дашь его мне потом? – попросил я.
– Зачем? – поднял на меня голову отец. – Эта штука опасная. Не заметишь, как палец отхватишь.
– Ну, я же не совсем дурак! – возмутился я. – Я аккуратно.
– Все поначалу аккуратно, – ответил на это папа, что означало – нет.
Тем временем Антон нашел тяпку. Точнее, даже две тяпки. Мы их опустили вниз, а затем спустились сами.
– Ну, теперь можно и за водой сходить, – сказал папа, отряхивая ладони.
– А мы под домашним арестом, – радостно сообщил я. – Под маминым. Вы плохое правительство, друг другу противоречите!
– Даже так? – изумился папа и засмеялся. – Ну, раз ты так считаешь, то мы с мамой можем устроить переговоры.
– Какие там переговоры! – ответила с огорода мама. – Ты посмотри, на кого Женя похож! Вот где лазали, а?!
Признаться, что мы гонялись за грузовиками, было выше моих сил.
– Ну, вот и все переговоры, – засмеялся папа. – Мы не правительство, мы твои родители. Пошли за водой.
Только сейчас я понял, что зря весной не записался на школьные дебаты.
Впрочем, за водой ходить – тяжело, но интересно. В деревне на конце нашей улицы был колодец. Настоящий, с ведром на цепи и ручкой. Однажды, прошлым летом, ручка эта вырвалась у меня из рук и надавала мне по моему злосчастному носу. Какая-то сильно уязвимая часть моего тела, честное слово!
Мы с Антоном носили по одному ведру, а папа по два. Папа рассказал по дороге, что раньше у них было коромысло, но когда дед с бабушкой уезжали два года назад в город на неделю – дом ограбили. Денег не нашли, но зато унесли два поросенка, несколько куриц и это самое коромысло. С тех пор бабушка никого кроме кошки по имени Анфиса и собаки по имени Гарем не держит.
Я один раз спросил у папы, почему это дедового пса зовут Гарем. Папа сказал, что подрасту – пойму. Я понял это немножко раньше, но думаю папе необязательно пока об этом знать, правда?
Когда мы уже несли по последнему ведру, Антон вдруг поддал ногой свое и оно, конечно, поспешило опрокидываться. Вместе с Антоном, потому что очень тяжелое. Папа засмеялся, поднял Антона – тот был весь мокрый, как искупался.
– Ну ты даешь! – только и сказал папа. – Пошли сохнуть.
А я на полных правах дал ему подзатыльник. Вот моя месть и свершилась.

После ужина мы с Антоном забрались в свою комнату, ухватив несколько горячих булочек и по полному стакану чая.
– Женя, видел санки на бане? – спросил Антон.
– Угу, – ответил я с набитым ртом.
– Давай возьмем, – предложил он.
Я выпучил глаза и чуть не подавился.
– Так лето же, – сказал я, прокашлявшись.
– Помнишь овраг, куда мы спускались? Там есть ложбинка такая ровная. И никакой зимы не надо – лететь будем!
Я осмотрел свои ссадины.
– Уверен? – спросил я.
– Струсил? – противным голосом спросил Антон.
– Еще чего! – ответил я, и вопрос был решен.
Утром пораньше мы забрались на баню, сняли санки, стараясь не нашуметь, и побежали к оврагу. Затея мне эта не нравилась, очень даже не нравилась. Но трусом быть не хотелось.
Овраг огибал деревню. Там все поросло густой травой, валялось куча мусора – даже ржавый остов трактора.
– Вот она – ложбинка, – показал Антон и поставил санки. Вообще это была тропа – видимо, некоторые ходили здесь, чтобы сократить путь на речку. Но тропа крутая.
– Убьемся нафиг, – сообщил я.
– Не убьемся! – пообещал мне Антон.
– Давай хоть спустимся, посмотрим, куда лететь будем! Вдруг там штыри какие-нибудь, арматура торчит?
– Какая арматура? – скривился Антон. – Садись!
Я сел, но перед этим внимательно поглядел вниз. Вроде ничего страшного по пути не было.
– Поехали! – заорал Антон и толкнулся ногами. Я изо всех сил сжал ногами санки, а руками вцепился в антонову футболку. Мы с дикой скоростью неслись вниз.
«А ведь кто-то может пойти нам навстречу!» – в ужасе подумал я, но было уже поздно. Эти сани не смог бы остановить никто. А мы боялись даже пошевелиться.
– Аааа! – огласили мы окрестности своим криком. До дна оврага мы доехали в целости и сохранности, но санки ведь и не думали, что нам надо останавливаться!
– Труба! – вдруг крикнул Антон. Я сначала не понял, какая труба, потом решил, что это он думает, что нам труба пришла. А потом увидел сам – поперек нашего пути лежала ржавая большая труба.
– Я же говорил сначала пра-а-а-а… – успел сказать я, и мы полетели непонятно куда.
Я поднялся, поняв, что снова разодрал свои поджившие за ночь ссадины. Антон тоже поднялся. Он рассадил себе весь подбородок.
– Сказал же проверить надо, идиот! – сказал я ему.
– А мы ведь в самой глубине, – не обратив на меня внимания, сообщил Антон.
Здесь было темнее чем наверху. Все вокруг – высокая, повыше нас, трава. Правда, наш путь был ясно виден – проплешина в зеленой стене. Мы улетели в сторону с дороги.
– А где санки? – спросил я.
– Наверное, там остались, – пожал плечами Антон. Потом пострел на меня округлившимися глазами.
– Что? – спросил я.
– Ничего, – сказал он и отвернулся.
Я почувствовал как по спине потек холодок. В смысле, страшно мне стало. Потек холодок – это у меня из каких-то книжек всплыло. Антону, наверное, тоже было страшно. Не зря он так посмотрел.
Хотя чего боятся, с другой стороны? Сейчас выйдем на тропу, подберем санки, и поднимемся наверх. Мужикам бояться нельзя.
Черт! Но мы же маленькие мужики! Нам еще можно.
– Пошли на тропу, – я потянул Антона за футболку.
– А? Что? – спросил он. – На какую тропу?
– На ложбинку твою! – ответил я.
– А… пошли, – согласился он. Я сделал первый шаг, но тут же замер. По телу потекли капельки пота. Холодного.
Кто-то разговаривал. Только не на тропе. Если бы на тропе – то как хорошо было бы! Вышли бы да пристроились за кем-нибудь – страх бы прошел. Разговаривали совсем с другой стороны. Голос шел оттуда, где как раз все поросло травой и где разговаривать нормальные люди не стали бы.
– Блин, кто там? – прошептал Антон.
– Тс-с! – шикнул я.
Антон начал медленно раздвигать стебли полыни. Я в ужасе замахал руками – не надо! Но он все-таки раздвинул и посмотрел туда.
Разговаривали двое мужчин. Я расслышал обрывки фраз.
– …машина заперта, но там гараж – сарай, а не гараж…
– …а куда ее потом?..
– …неподалеку есть. Ниссан, он по дорогам пройдет…
– …ты только деньги сейчас гони…
– О чем разговор! Только не вздумай…
–…отлично. Когда он, говоришь…
– Шесть утра. У тебя будет время до семи.
–…соседи…
– Городские. Спать будут…
У меня волосы встали дыбом от такого разговора. Не в прямом смысле, конечно, но стало очень страшно.
– Они машину хотят угнать! – прошептал Антон. Дурак! Будто и так не ясно…
Я дал ему подзатыльник. Затем мы услышали сочный хруст травы. Идут сюда!
Как мы драпанули! Чудом продрались через траву, чудом не упали. Забыли, конечно, про санки и про трубу – не заметили, как взлетели наверх из этого чертового оврага. Я на секунду оглянулся – никого внизу не было и никто нас не преследовал. Но бежать мы не прекратили до самого дома.
– Надо предупредить дяду Егора! – сообщил я, когда мы поворачивали на нашу улицу. – Это только у него Ниссан! Здоровый такой…
– Постой! Женька, постой! Это ведь шанс, – у Антона прям глаза загорелись.
– Чего? Какой шанс?
– Ну, только мы же знаем, что машину угонять придут! А мы вора – на месте преступления. А? Героями в школу вернемся.
– Балда! Да нас одним ударом пришибут.
– Не пришибут, – ответил Антон, – мы веревку понизу дверей в гараже дяди Егора привяжем. А сами бутылку возьмем, чтобы этого… вора оглушить!
– Если ты в пять утра полезешь в чужой гараж, это тебя за вора примут! – ответил я. – И вообще, ты встанешь в такую рань?
– Так вот! – настаивал на своем Антон. Моя слабая, но все-таки логика, действия не возымела. – Все спасть будут. А мы с тобой тихо, незаметно… ну как всегда.
– Если мы просто предупредим, тоже героями будем, – предпринял я последнюю попытку.
– Чего?! – возмутился Антон. – Женя, ты дурак? Те, кто вора поймает – герои. А про нас даже не вспомнят.
Больше мне сказать было нечего. Мы условились, что дома сделаем вид, что ничего не случилось. Пропажу санок, решили мы, еще не заметили. Да и кому они нужны эти санки?
В общем, мы бы отправились на это смертоубийственное мероприятие, если бы не дядя Егор, который как раз закрывал свой гараж. Я не выдержал, крикнул: «дядя Егор!» подбежал и все рассказал.
– А вы не шутите, ребята? – подозрительно спросил сосед. Я помотал головой. Толкнул насупленного Антона в бок и тот тоже помотал.
– Ну, – дядя Егор в растерянности посмотрел на гараж, – спасибо, ребята. Правда, спасибо. А ну-ка, пойдем к вашему папе. Мы с ним это обдумаем.
Вот тут я понял свою ошибку. Сейчас вскроется все – и что санки мы утащили без разрешения, и что с горки катались, как ненормальные…
Дядя Егор увел папу в сторону, к бане и там они вполголоса разговаривали. Мы с Антоном сидели на крыльце и ждали.
Я толкнул друга в бок.
– Ну чего ты дуешься? – спросил я.
– Да отстань ты! – ответил он мне. – Такой случай упустили. Из-за тебя.
Я знал, что поступил правильно. Но почему-то мне стало неудобно. Даже стыдно как-то.
– Ты это… ты извини, – пробормотал я.
– Да ладно – «извини»! – скривился Антон, встал, и хотел, видимо, с обиженным видом удалиться, но тут нас окликнул папа.
– Так, ребята, – сказал он. – Вы точно уверены, что они говорили – шесть часов?
– Да, – ответил я. Антон в наглую молчал.
– А вы их не видели? Тех, кто говорил.
– Я немного видел, – сообщил Антон. Явно через силу. – Два мужика. Один мускулистый такой… Он, наверное, угонять собрался. Второй – высокий и… бородатый, по-моему. Я не уверен. Испугался, если честно, – уж совсем неожиданно признался он. – И не запомнил по этому.
– Так, – папа задумался. – Ладно, Петрович, сядем с тобой в гараже, подождем, – это он дяде Егору. – Может… эээ… вооружится чем-нибудь
– У меня все есть, – ответил на то дядя Егор.
– А вы – марш домой, – сказал папа. – Я сейчас тоже зайду, маме скажу что и как. Из дома ни шагу, пока я не приду, поняли?
– Поняли, – опустив головы, ответили мы.
– Вы молодцы, – сказал папа. – Пойдемте.
Мы пошли домой. Папа отвел в сторонку маму и коротко с ней поговорил Мама пошла куда-то звонить – в милицию, наверное.
Папа накинул зачем-то ветровку, собрался уже выходить, потом вдруг обернулся к нам и сказал:
– А за санками потом все-таки сходим. Все вместе.
И ушел. Мама велела нам спать, а сама ложиться даже и не собиралась.
Мы сначала тоже хотели не ложиться, но куда там! Уснули часа в два ночи. Проснулись в восемь. Мама нас разбудила – бледная и совсем не выспавшаяся. Я испугался – вдруг что с папой, но спросить побоялся. Мы быстро умылись и оделись, и мама отправила нас на улицу.
А на улице было целое зрелище – стояла милицейская «Газель», рядом с ней милиционер. Он разговаривал с папой и дядей Егором. Дядя Егор был с ружьем. Позади них были еще двое милиционеров – они возились с носилками. И на носилках кто-то лежал – неподвижный и черный.
Антон неожиданно вцепился мне в руку холодной и липкой ладонью.
– Они его убили? – спросил он шепотом. Лучше бы не говорил! Я сглотнул и пошел вперед.
– …ясно, ясно, – негромко говорил милиционер. – Вы хорошо действовали. Правильно. Но один вопрос. Как вы подгадали все заранее? Откуда вы узнали, что машину захотят угнать?
Папа повернул голову к дому – и увидел нас.
– А вот как! – крикнул он, побежал нам навстречу, схватил нас, чуть ли не в охапку и поставил перед милиционером.
– Они гуляли, забрели в овраг, – папа улыбался во весь рот – гордился. – Там все и услышали. Их чуть не поймали.
Милиционер повел лицом, выпятив губу. Не знаю, как назвать этот жест. Такой сомнительно-уважительный, типа – «во дают!»
– Молодцы, ребята, – сказал он. – Давайте-ка вы мне все расскажете.
Правда, рассказывать мы не начали. Тот черный, что лежал на носилках, вдруг приподнялся и громко застонал. Мы с Антоном от страха рванулись в разные стороны и запнулись, можно сказать, друг о друга. Папа с дядей Егором нас подняли. Милиционер засмеялся.
– Давайте отойдем отсюда, – предложил он. – И рассказывайте.
И мы рассказали все по второму разу.
Милиционер изредка переспрашивал. Иногда кивал головой, говорил «Ага». Потом совсем задумался и посмотрел на папу с дядей Егором.
– Нужно найти того – второго, – сказал он, – а вы – отправитесь в районный центр, получите награду… Да, и мальчиков захватите.
Мы с Антоном сначала переваривали эту информацию, потом заулыбались и закричали – «Ура!»
– Ну, я ж сказал, что настоящие мужики, – улыбнулся папа.
– Да, но еще маленькие, – предупредил я. И мы – все трое – обнялись.

Post Scriptum
Ну, в общем вот такая с нами ситуация произошла! Героями мы не стали, но нам дали специальные значки – вот мы гордые ходили. А девчонки-то эти, Ася и Лида, как на нас смотрели!
Ну, это уже наши личные дела.
А еще Антон, кстати, перевоспитался. Сам подошел и извинился передо мной. Признал, что прав был – стоит все рассказать. И мы дружески, как самые настоящие мужики, пожали друг другу руки.
А еще дядя Егор обещал нам дать пострелять из ружья! Говорит, они с папой выезжают в поле – установят там специальные мишени. И нас возьмут!
А еще того, второго, поймали, да. Антона водили к нему. Опознать чтобы. Антон говорит, что страшнее рожи не видел.
А еще в одиночку мы в тот овраг не ходим. Тьфу, тьфу, не дай бог! Санки, кстати, оттуда вытащили – они почти не пострадали, в отличие от нас. Правда, кататься на них как-то больше не хочется.
А еще та связка ключей нам так и не пригодилась. Я ее закинул в тумбочку у себя в комнате – до лучших времен.
А еще уже осенью в школе мы с Антоном записались на дебаты. Хорошая, все-таки, вещь. И на борьбу – мало ли уда еще нас занесет?

Post Post Scriptum
Да, кстати! За машинами мы тоже бегать перестали. Но опыт пригодится. Вдруг кто в нашей деревне грузовик решит угнать?

Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 624
Репутация: 160
Наград: 27
Замечания : 0%
# 6 26.01.2010 в 16:56
Первый день лета
Кроатоан

Здравствуйте. Меня зовут Иванов Саша, и я учусь во втором классе средней образовательной школы №1 поселка Завитинск. И сейчас, сидя в своем новом классе, со своими старыми одноклассниками (новеньких всего трое пришло) я хочу рассказать вам о том, как я живу. На самом деле, Татьяна Федотовна (это учительница наша) задала нам тему диктанта «Как я провел лето», но я не знаю, что именно написать – ведь лето такое большое, что в двух словах всего не расскажешь. Поэтому я хочу просто описать первый день этого странного периода, неизменно счастливого в жизни каждого первоклашки (или уже второклашки, не знаю). А заодно, я попытаюсь показать вам свою жизнь, и жизнь всех тех людей, что меня окружают.
Итак, начнем.
Помниться, я открыл глаза, и с удовольствием уставился в распахнутое окно, сквозь которое в комнату заглядывало солнце. Чувство радости переполняло меня, а потому, я тут же вскочил с постели и стал поспешно одеваться. Моя мама сидела на диване и смотрела телевизор. Она пила чай из большой фарфоровой кружки и ела бутерброд с сыром. Я сыр не ем, он мне не нравится. Хотя мама и говорит, что он очень полезен.
- Уже встал? – спросила она, не оборачиваясь, - с добрым утром.
- И тебе с добрым утром, - выпалил я, натягивая штаны.
- Кушать будешь?
- Не хочу, спасибо.
Мне не терпелось поскорее убраться из дома и окунуться в дивный и удивительный мир лета, со всеми его захватывающими воображение подробностями. Столько еще не пойманных жуков; костров, через которые не прыгали; заброшенных ангаров, в которых не лазили; болот, которые не исследовали – ждало меня. А потому, времени, чтобы отвлекаться на какой-то там завтрак попросту не было.
- Я гулять, - крикнул я уже из коридора, не особенно вслушиваясь в напутствия матери.
Мир встречал меня с распростертыми объятиями. В песочнице возле дома играли в машинки малыши, старики сидели на лавочках, а где-то вдали пел строй солдат.
Мой папа командир над всеми ними, этими солдатами. Именно поэтому, папа так редко появляется дома. Обычно он приходит в военной форме, с кейсом, усталый и важный, садиться за стол, ужинает и пьет чай. С мамой они разговаривают мало, и мне иногда кажется, словно они и вовсе чужие друг другу.
Кроме папы в Завитинске еще много военных. Вон, у Руси папа военный, у Женьки тоже папа военный, хотя мои родители и относятся к нему плохо, обзывая его «прапоришкой» и «пьяницей». Я не совсем понимаю значение этих слов, но у Женьки спрашивать не хочу – он обижается. Однажды я спросил у него, что значит «пьяница», а он так на меня взглянул, что мне аж страшно стало. А затем он сказал, что пьяница, это когда тебя бьют за просто так. «Меня мама тоже ремнем по попе лупит», - ответил я, желая показать, что не ему одному так достается. А он на это спросил меня, получал ли я когда-нибудь кулаком по лицу. Я ответил, что нет, не получал. И больше мы к этому разговору не возвращались.
Вообще, Женька - хороший мальчишка, мы с ним много чего вместе сделали. И на рыбалку ходили, и редьку с грядок воровали, и на Кочегарку лазили. А еще Женька очень любит сериал «Звездный путь» - его крутят воскресными вечерами по Седьмому каналу. А сразу же после сериала обычно показывают кино по Фредди Крюгера. Но мама не разрешает мне его смотреть, говорит, мол, этот фильм очень страшный, а я еще маленький. Признаться честно – мне он страшным не кажется, скорее смешным.
Так вот, Женька обожает «Звездный путь», а потому он очень любит играть в этот фильм. Словно мы с ним – экипаж космического корабля «Энтерпрайз», который исследует далекие планеты, и борется с отвратительными чудовищами (так Женька обычно называет беспризорников с Кочегарки). На самом деле, мы редко с ним сражаемся по настоящему, чаще спасаемся бегством.
А еще Женька обожает Ведьмину гору.
И вот сейчас, я стою возле Женькиного окна, и негромко свищу, пытаясь привлечь его внимание. Наконец, окно открывается, и появляется его взлохмаченная ото сна голова.
- Чего тебе?
- Гулять пошли, лето!
Женька озирается по сторонам, словно бы только сообразил, что на дворе действительно лето.
- Щас иду, - говорит он, и действительно, через мгновение появляется из подъезда в своем неизменном синем спортивном костюме и с куском черного хлеба, посыпанного солью, в руках.
- Будешь?
- Давай.
Я жую хлеб и смотрю на Женьку.
- Куда пойдем?
- Не знаю, а какие варианты?
- Можно сходить на городскую помойку, поискать неразбитые противогазы. Можно на стройку, или к заброшенному дому, или на Ведьмину гору – и дальше.
- А к Полю сходить не хочешь?
Я делаю вид, что раздумываю над его предложением. На самом деле, идти к Полю мне совсем не хочется. Это очень далеко и меня пугает столь большое расстояние. За всю свою жизнь я был на Поле лишь один раз – прошлой поздней осенью, когда болото уже сковало льдом, и мы без особых проблем перебрались через него. Поле выглядело бесконечными, и уходило куда-то за горизонт. Женька тогда попинал кедами замерзшую землю, а потом сел на корточки, и накакал. Так что отныне Поле было помечено Женькиными какашками, и он непрестанно напоминал всем об этом, словно бы это был выдающийся подвиг.
- Не, не хочу.
- Как хочешь, - пожал плечами Женька, и доел хлеб.
- Нам нужно еще к обеду вернуться будет, - сказал я.
- Зачем?
- Мама велела.
Я соврал, мама ничего подобного мне не велела. Мне просто хотелось посмотреть очередную серию мультика «Пчела Мая» по телевизору, но Женька смеялся, когда слышал подобное. Он говорил, что мультики – это для детей, а мы уже взрослые мужчины. И, тем не менее, он с удовольствием смотрел по выходным «Утиные истории», «Чип и Дейл», «Чудеса на виражах» и «Охотников за привидениями». Я тоже их смотрел. И, думаю, их смотрел весь двор.
С тех пор, как в прошлом году танки обстреляли белый дом, люди чаще стали употреблять выражение «информационная свобода». Признаться честно, я не совсем понимал, причем тут белый дом, свобода, и мультики по выходным.
- Ясно, - кивнул Женька, - тогда пошли.
Первым пунктом своего бесконечного путешествия мы выбрали городскую помойку. Меня всегда влекло это место – этакий огромный склад никому ненужных сокровищ. Помойка была огромная, она начиналась сразу же за последним домом и уходила далеко вниз по склону, теряясь между деревьев и небольшой речушки. Жуков в этой речке не было, зато вдоволь лежало разнообразного барахла, начиная от кузовов брошенной военной техники и заканчивая коробками с просроченными сигнальными ракетами. Все это добро сюда сливала папина воинская часть. А еще, возле речки находилось Кошачье кладбище. Кошки висели на деревьях, и дурно пахли. Возле них неизменно кружились мухи. Меня пугали эти кошки, а Женьку наоборот – влекли. Он мог часами разглядывать их, гонять с них мух, и стрелять по ним из рогатки. Я же в это время рылся в кучах мусора, разыскивая сломанные игрушки, зажеванные аудиокассеты, и нерабочие картриджи от Dendy.
Не смотря на то, что мама запрещала ходить мне на мусорку, я все равно ее не слушался, и тайком убегал сюда, разыскивая все новые и новые сокровища. Наиболее понравившиеся я непременно тащил домой. Так же, как и всех пойманных мною жуков, которых пытался хранить в ванной. Горячей воды в нашем доме не было, а потому, ванной редко кто пользовался.
Был даже один случай, когда мы с Женькой нашли на этой свалке настоящую человеческую руку. Женька забрал ее себе, и с тех пор я больше ее не видел. Почему-то, кому я не рассказывал об этом, никто мне не верил. Все только смеялись.
Когда я сказал про руку Русе (он мой взрослый друг, ему уже почти тринадцать) он лишь хмыкнул в ответ, и посоветовал мне не водиться с Женькой.
- Ты ж не бездомный, - сказал он, - а от этого заморыша, еще чего, вшей подхватишь, или болезнь какую.
Вши у меня были. И мама часами мучилась, ковыряясь и отлавливая их в моих волосах. Под конец она предпочла подстричь меня наголо, и смазала мне голову какой-то дурно пахнущей жидкостью.
Сегодня на помойке ничего интересного найти не удалось. Женька хотел было отправиться к Ведьминой горе, вылавливать из пруда автомат. Но я отказался, мол, далеко идти, а скоро обед (и «Пчела Мая»).
Мы еще немного поторчали на свалке и вернулись обратно во двор. Вдали пыхтела Кочегарка, но в памяти еще живы были воспоминания о прошлом моем походе к ней. В тот раз я угадил в лапы беспризорников, и они, весело гогоча, швырнули меня в болото. Прямо в одежде. А позже мне еще влетело дома от мамы, которая налупила меня ремнем за то, что я ослушался ее запрета не приближаться к Кочегарке. В тот вечер у нас в гостях был дядя Артем. Мне дядя Артем не нравился, он был толстым и усастым, и постоянно улыбался. Мама сказала, что дядя Артем является главным над моим папой, а я сказал, что это не правда, что папа самый главный в этой части, а не дядя Артем.
Впоследствии, мама заявила, что ей надо обсудить с дядей Артемом какие-то важные дела, а так как жили мы в однокомнатной квартире, меня выставили за дверь, сказав, чтобы я шел гулять. Что я и сделал.
Мы стояли с Женькой и выковыривали крошащиеся куски бетона из стены дома, в котором жили, размышляя над тем, чем занять себя дальше. Пока мы думали, я нашел в траве пистолетный патрон, и сунул его в карман – у Женьки таких дома было много, и он иногда приносил их на костер, что жгли мальчишки постарше. Мы любили бросать патроны в огонь, а затем отходили подальше, и ждали, пока он выстрелит. Один раз патрон выстрелил, и сбил с головы одного мальчика шапку – было так клево. С тех пор этого мальчика уважают, и он гордо ходит по дворам, демонстрируя всем свою продырявленную шапку.
А еще, мы любим, прыгать через костер. Но моей маме это не нравится. Она говорит, что у кроссовок от этого плавится подошва, а они дорогие – их привозят из самого Китая! Я не совсем понимаю, зачем тогда нужны кроссовки, если в них нельзя прыгать через костер.
Еще мама запрещает мне плавить свинец, так как у одной ее подруги, сын случайно пролил себе на руку расплавленный свинец, и теперь вот не может нормально шевелить пальцами. Но я все равно его плавлю, пусть и не рассказываю об этом маме.
- Пошли в дом, - предложил мне Женька, - посмотрим на привидений.
Он указал рукой на брошенный дом, что находился рядом с нашим, и зиял пустыми окнами, в которых уже совсем не осталось стекл.
- Нет там никаких привидений, - покачал я головой, - это все вранье.
- Да? – Женька улыбнулся и посмотрел на меня, - а почему же тогда он пустой?
- Руся сказал, что в нем жить просто не кому, все уезжают в Москву, а в Завитинске никто не останется. – Ответил я, - а еще он сказал, что и мы скоро тоже уедем, потому что нашу часть закроют, и здесь просто нечего будет делать.
- Ерунда, - огрызнулся Женька, - в том доме есть привидения. Я сам видел.
- Нет, не видел.
- Нет видел! Большие такие, белые, с черными ртами и глазами.
- Врешь ты все.
Женька глубоко вздохнул, и сказал:
- Тогда иди и зайди внутрь. Докажи, что их там нет. Струсил?
- Нет, не струсил, - замялся я, - просто не хочу я туда идти.
- А!!! Значит, боишься! – засмеялся Женька и принялся громко выкрикивать на всю округу, - Сашка Иванов трус! Сашка Иванов трус!
- Замолчи! – рассердился я и толкнул его.
Женька толкнул меня в ответ, и я упал.
- Не дружу с тобой больше, - сказал он, - ко мне сегодня другой друг приезжает, я теперь с ним гулять буду. Он не трус. А ты – живодер!
- Я не живодер, - мне стало обидно и захотелось плакать. Почему он так не справедлив ко мне.
- Живодер, ты жуков мучаешь! – Женька показал мне язык, развернулся, и пошел прочь.
- Женька, - я поплелся за ним.
- Отстань от меня, живодер! – вдруг крикнул он, схватил с земли камень и кинул в меня.
Я увернулся, но идти за ним перестал.
Сел на бордюр, подумал, что делать дальше. Решил пойти домой и посмотреть Седьмой канал – а вдруг там опять фильм ужасов покажут, или боевик какой, с Жаном Клодом Ван Дамом – мой и Русин любимый актер. Руся даже говорит, что когда вырастит, тоже станет каратистом, как Жан Клод Ван Дам. Я верю ему на слово, Руся дерется хорошо, и умеет делать шпагат.
То, что родители ссорятся, я услышал еще в подъезде. Видимо, папа пришел на обед и что-то там у них стряслось.
Я остановился у входной двери, прислушиваясь к крикам мамы – кричать она умела.
- Да ты сволочь! Гадина такая!
Затем сухой равнодушный голос отца.
- Успокойся.
- Не хочу я успокаиваться, я гнию тут, в этой дыре ради тебя. Другие вон в Германии служат, в Ленинграде, а ты – все ради выслуги своей проклятой, все по службе он стремится.
И снова голос отца.
- Успокойся.
- А теперь вот он смеет приходить еще с засосами на шее. Ну, говори, кто эта потаскуха, с кем ты там трешься?!
Я, молча, стоял перед дверью, пытаясь понять, что такое засос, и откуда он мог взяться у папы на шее.
- Успокойся, тебе говорят. Я же закрываю глаза на твои шашни с Артемом Геннадьевичем.
Минутное молчание, во время которого, мама, видимо, набиралась сил для нового крика.
- Да как ты смеешь упрекать меня в чем-то?! Ты, капитанишка проклятый! Ты же так и будешь тут гнить, а он – твой начальник. Я же с ним разговариваю только ради того, чтобы ты быстрее перевод отсюда получил!
- Разговариваешь? Так нынче это называется!
- Ах ты, скотина!
Звук бьющейся посуды, невнятные крики, а затем дверь открылась, и я встретился взглядом с отцом. Он, молча, посмотрел на меня, словно бы видел впервые в жизни.
- Твой сын пришел, - сухо кинул он в комнату, где плакала мама, и, не произнося не слова более, начал спускаться вниз по лестнице.
Я постоял еще немного, и решил, что не хочу домой. Бог с ней, с пчелой Маей, потом как-нибудь посмотрю. Развернулся и вышел на улицу. Побрел к дому Руси.
Дверь мне открыла Русина мама, тетя Галя, про которую моя мама говорит, что она великая сплетница, и язык ей следует немножечко поубавить. Откровенно говоря, я не совсем понимал, как это возможно сделать – поубавить язык.
- Здравствуйте, а Руслан дома?
Тетя Галя окинула меня уничижающим взглядом, и, внезапно, широко улыбнулась, выставив напоказ два ряда желтых от сигарет зубов.
- Здравствуй, сладенький, - она всех называла сладенькими, - нет его, с утра гулять сорвался, и до сих пор нет. Даже не покушал, ушел.
- Спасибо.
Я уныло кивнул и вышел на улицу. Солнце лениво плыло по чистому, лишенному и намека на облако, небу. Этот неизвестный мир все еще предлагал мне свои блага, но без друга я не решался отправиться в путешествия. И зачем только Женька так со мной поступил? Чего такого я ему сделал? Почему он меня живодером назвал, ведь он вместе со мной всех этих жуков ловил. А его интерес к мертвым кошкам на Кошачьем кладбище?
В одном из дворов мальчишки играли в «сифу». Я попросился к ним и меня назначили водящим. Я отводил лишь несколько минут, затем зафачил одного из играющих и впоследствии уже никто не мог догнать меня. За игрой прошло несколько часов, я вспотел и выдохся, но интереса к игре не потерял.
Затем, по мере того, как стало смеркаться, мальчишки начали расходиться кто куда. Какое-то время я стоял с группой незнакомых мне ребят, разглядывая коллекцию наклеек с Терминатором, что продавались в жевательной резинке. А потом и они отправились по домам. Мне домой идти не хотелось, я знал, что мама в плохом настроении и попадаться ей на глаза особого желания не было.
В одном из дворов я встретил Русю, и он предложил мне дойти до своего знакомого, который только недавно приехал из Ленинграда, и привез много всего интересного. Я не знал его друга, но согласился.
Мы протопали два квартала, и зашли в подъезд. Русин друг жил на третьем этаже и был выше меня практически на две головы. Пока мы стояли в подъезде, он успел продемонстрировать нам несколько красивых сувениров, какую-то одежду, новенькую приставку Dendy с картриджами, и красную зажигалку с камешками, которая играла мелодию, если открыть крышку. Пока Руся обсуждал со своим другом компьютерные игры (Черепашки-ниндзя и Контра), я с жадностью разглядывал зажигалку – так сильно она мне понравилась.
Когда мы вышли на улицу, Руся ушел домой, а я поплелся в свой двор, мечтая о зажигалке и размышляя, о том, чтобы такого предпринять, пока еще не окончательно стемнело. Где-то вдали мальчишки жгли костер. Я чувствовал запах дыма и слышал, как стреляют патроны. Сунул руку в карман и с досадой обнаружил, что пока играл в догонялки, потерял свой сегодняшний патрон от пистолета.
В своем дворе я встретил Женьку, он сидел на качелях и разглядывал свою сегодняшнюю драгоценность – украденную у отца сигарету.
- А, живодер пришел, - ехидно сказал он, заметив меня.
- Я не живодер, Женька.
- Иди отсюда.
- Женька…
- Чего тебе?
- Прости меня, давай будем снова друзьями.
Женька смотрел на меня какое-то время, затем слез с качелей, убрал сигарету в карман, и сел на землю.
- Хорошо, - сказал он. – Мы снова будем дружить, если ты пройдешь небольшое испытание.
- Какое?
- Я буду кидать тебе в лицо камушки, а ты не должен жмуриться.
- Хорошо, - сказал я, и сел напротив него.
Он выбрал небольшой глиняный комок, и бросил мне его в лицо. Я не поморщился.
- Молодец, - сказал он. – Еще девять, и все.
Я выдержал все девять, и с надеждой глянул на Женьку.
- Ну, все, мы снова друзья, - он улыбнулся.
- А что случилось с твоим вторым другом?
- Каким?
- Который должен был приехать к тебе сегодня.
Женька поднялся и пошел домой. На полпути он обернулся и сказал:
- Он не приехал. – Затем добавил, - мне надо идти, до завтра.
- Пока.
Я был рад, что мне удалось вернуть друга. Солнце скрылось за горизонтом, и где-то вдали сияло зарево костра. Я хотел было двинуться туда, но, передумал, и отправился на стройку. Этот дом начали строить лет двадцать назад, но, потом что-то не сложилось, и все строительство забросили. Остался лишь недостроенный остов здания, засыпанный мусором.
Я бесцельно шатался во мраке по бесчисленным коридорам и слушал, как где-то вдали воют собаки, поют солдаты и смеются мальчишки. Я вспомнил красную зажигалку, и вновь загорелся желанием обзавестись точно такой же, а потому уже начал довольно целеустремленно разгребать мусор, в надежде найти где-нибудь подобную зажигалку.
Сумерки сгущались все больше и больше, и я уже практически ничего не видел, но отчаянно искал то, что считал самым дорогим в мире сокровищем.
- Папа, наверное, уже пришел, - сказал я вслух, желая нарушить тишину, - если, конечно, опять не остался спать на работе.
Я ткнул носком ботинка коробку и замер, не поверив своим глазам. Прямо подо мной, на земле лежала та самая зажигалка. Точно такая же, красная, с камнями по бокам.
- Офигеть!
Я осторожно поднял ее и открыл крышечку. Музыки не было, зажигалка была старая и царапанная. Но, все же, это было именно она. Я улыбнулся и надавил на хромированную кнопку. Огня не было, наверное, потому, что лежала в сырости. Я сунул сокровище в карман, но, подумав, вытащил оттуда и зажал в руке. В памяти всплыл потерянный патрон, не хотелось, чтобы той же участи последовала и зажигалка.
Когда я выбрался со стройки, было уже темно. Невдалеке разожгли еще один костер и мальчишки там плавили свинец. Кажется, там был и Руся, но точно в этом я уверен не был. В любом случае, я озяб и проголодался, и мне страшно хотелось домой, к свету, в тепло. Я прошел небольшой карьер, где прошлым летом мы играли в войнушку и где я нашел пирочинный ножик. Пересек дорогу, глянул в сторону стадиона и дальше – туда, где находилась папина сауна, в которую мы ездили стразу несколькими семьями и где все родители неизменно напивались вина, а все дети непременно засыпали еще до возвращения домой. Там вдали, мерцали огни домов, но еще больше домов, стояли, погруженными во мрак. Как и наш Дом с привидениями, они были брошены. Люди покинули их, уехав куда-то далеко, в те края, что зовутся Москвой, Ленинградом. Говорят, это большие города, и в них легко можно заблудиться. Если наш Завитинск я мог обойти за пару часов, то Москву мне не хватит и месяца, чтобы обойти. Так говорит Руся, он большой, но я все равно не особо верю его словам. Нет таких городов, чтобы их нельзя было обойти за месяц.
Я отвернулся и вошел в свой двор – такой знакомый, такой родной. Здесь я чувствовал себя в безопасности, пусть однажды зимой на меня и набросилась огромная овчарка, изодрав мне курточку и спину. Папа сказал, что собака была бешеной, и ее увезли. А я боялся, что мама станет ругать меня за новую курточку, но она не ругала – она плакала и целовала меня. А потом ко мне приходил врач и делал мне укол. Много уколов. Но все равно, я не боюсь своего двора, ведь овчарки уже нет. Ее увезли, и теперь она живет где-то в другом месте. И меня она больше не тронет, потому что с тех пор я уже вырос и стал сильнее. Я сказал маме, что в следующий раз, когда увижу эту овчарку, я потяну ее пасть в разные стороны, и она убежит. Мама лишь улыбнулась на это, а Руся сказал, что ее надо укусить за нос, тогда она признает в тебе хозяина. Но мне что-то совсем не хочется кусать собаку за ее мокрый нос, которым она все нюхает, и везде тычется.
В желудке пронзительно заурчало, и я поспешно вошел в подъезд. Я боялся, что мама с папой снова ругаются, но они не ругались. Сидели кто где: мама на диване у телевизора, а папа на кухне, пил чай и листал свои бумаги из кейса. Однажды в этом самом кейсе он принес домой мертвого зайца. Сказал, что солдаты ему отдали, и попросил, чтобы мама приготовила зайца, но она отказалась. Я погладил зайца по шкурке, но меня напугали его открытые остекленевшие глаза. Тем не менее, зайца приготовили, и мясо его было вполне не плохим.
А еще у нас в городе полно черной икры. Я очень люблю черную икру и не понимаю, почему все говорят, что ее только здесь много, а везде она дорогая и ее мало.
- Даже в Москве? – спросил я у мамы.
- Да, даже в Москве, - ответила она.
- И зачем тогда ехать в эту Москву, если там нет икры?
С тех пор я решил, что ни за что на свете не поеду в Москву – сдалась она мне больно. Что это за город такой, что его нельзя обойти за целый месяц, и что в нем нет черной икры!
- Ну, нагулялся? – мама посмотрела на меня, когда я вошел, и ласково улыбнулась, - целый день ведь тебя не было, голоден, небось?
Я кивнул и достал из кармана свое сокровище – красную музыкальную зажигалку.
- Смотри, - показал я ее маме, - как у Русиного друга, который из Ленинграда приехал.
- Вижу, - кивнула мама, - но ведь она старая, зачем она тебе?
- Нужна, - буркнул я, и спрятал зажигалку обратно в карман, как будто мама хотела выхватить ее у меня из рук, и выбросить.
- Ну, как знаешь.
Она прошла в кухню, греть ужин. Я видел, как она слегка задела ногой папину коленку, и он улыбнулся в ответ. Я облегченно вздохнул: помирились.
- Мой руки, сейчас есть будешь. Там по Седьмому каналу какой-то фильм идет, - крикнула мама из кухни.
И на душе у меня вдруг стало легко, и как-то радостно. И я негромко засмеялся. И даже если бы сейчас выключили свет – как это бывало уже не раз – я все равно бы не расстроился. Ведь на дворе лето, и сегодня прошел лишь его первый день.
Первый день лета, за который я успел потерять друга, и обрести его вновь. День, за который я сумел отыскать дорогое мне сокровище, понять, сколь сильно я люблю жизнь и своих родителей – пусть они иногда и ругаются. День, который обещал еще много тысяч миллионов подобных дней в моей жизни. День, который лишь открывал начало череде незабываемых путешествий, что ждали меня здесь – на краю света, в поселке, под названием Завитинск.
Да, таков был он, этот первый день лета.

Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 4
Репутация: 5
Наград: 0
Замечания : 0%
# 7 26.01.2010 в 17:40
о Wall-de-Mar.
Во время моего прочтения у меня возникала улыбка, я видел образы, эти летящие сани, двух ребят в крапиве. Сам того не замечая, вспоминаю детство и Тома Сойера. Написано умело, на мой взгляд искренно. Такие произведения просто хочится читать дальше. Правда, промелькнувшее НАФИГ меня несколько смутило.
О Кроатоан.
В сравнении, мне показалось, описано не очень широко, но так хочется изюминки, чего-то необычного! Рассказано умело, но хочется больше, чем описаний. Часто твкже возникают некоторые картины из собственной жизни. Но все было не так. Всегда было много приключений. Вспоминая о детстве и о каникулах, в голову невольно взбираются приключения.

Как по мне, тему каникул получилось лучше раскрыть у Wall-de-Mar tongue

Группа: Удаленные
Сообщений:
Репутация:
Наград:
Замечания : 0%
# 8 27.01.2010 в 02:49
Wall-de-Mar

Что плохо:
1. Есть пунктуационные ошибки sad

Что хорошо:
1. Хорошо написано.

Не знаю, что ещё сказать. Читать было приятно, но неинтересно.

Кроатоан

Что плохо:
1. Ещё больше пунктуационных (и не только) ошибок sad :( sad
2. Некоторые фразы мне кажутся не очень естественными для второклассника. Например:
«…неизменно счастливого в жизни каждого первоклашки»
«И больше мы к этому разговору не возвращались»
«…но в памяти еще живы были воспоминания о прошлом моем походе к ней»
«…демонстрируя всем свою продырявленную шапку»
Начиная с ссоры родителей я понял, что это не принципиально smile
3. Про какашки не очень понравилось. (ну, это мне)
4. Не понравились первый и последний (предпоследний) абзацы.

Что хорошо:
1. Атмосферно!
2. «…Ее увезли, и теперь она живет где-то в другом месте.» - супер!

Второй рассказ, в отличие от первого, даже немного впечатлил. За него и не_голосую.

Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Репутация: 1602
Наград: 66
Замечания : 0%
# 9 29.01.2010 в 11:46
За Вальдемара. Текст просто качественнее
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 409
Репутация: 191
Наград: 13
Замечания : 0%
# 10 02.02.2010 в 23:47
Скоро будет критика от КК? cry Сроки-то вышли как бы...
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1080
Репутация: 503
Наград: 31
Замечания : 0%
# 11 02.02.2010 в 23:57
Голос ВОЛЧЕКА прозвучал выше. Далее:

БЕЛЛОУ

Первый день лета
Кроатоан

Тема конкурса сама по себе не то что унылая, но, сами понимаете, весьма и весьма привычная. Уж хоть раз в своей жизни каждый из нас писал такое сочинение, в котором перечислялись летние (или какие другие) подвиги. То есть опыт хоть какой-то имеется здесь у любого. И, думается мне, этот самый «любой» хочет получить в результате нечто большее, нежели банальную отписку по Литературе.

«сидя в своем новом классе, со своими старыми одноклассниками (новеньких всего трое пришло)»

Новые-старые-новенькие. Впрочем, второклассник якобы речь ведет. Хотя, если прочитать вот это…

«я хочу просто описать первый день этого странного периода, неизменно счастливого в жизни каждого первоклашки»

…то начинаешь сомневаться в подлинности лирического героя. Одно дело, если бы Иванову Саше было бы двадцать лет, и, как говорится, он был бы бородат. Но вы же хотите показать мальчика из разряда тех, кого Путин в живот целовал. Потому как-то придерживаться надо бы стиля речи-то. Чтобы любой дурак, читал и верил, что это второклассник пишет. Ну и одновременно, чтоб читабельна и притягательна эта речь была, а не наоборот. Вот это уже искусство и есть – способность создать атмосферу и заставить поверить в происходящее читателя. Увы, я как читатель этого не ощущаю.

«Помниться, я открыл глаза, и с удовольствием уставился в распахнутое окно, сквозь которое в комнату заглядывало солнце.»

Вот это, например, второклассник пишет или седьмой граф Вильям Лотсберри? Впрочем, дальше ситуация немного выправляется, да и сам лирический герой уже обрастает подробностями.

Сюжет на меня лично впечатления не произвел. Интересно читать, когда автор хочет что-то сказать через рассказ, донести какую-то мысль, мораль. Тут этого ничего нет. Само действие бесцельно, оно не имеет вектора. Повествование могло с таким же успехом оборваться в любом рандомном месте произведения – на его целосности и завершенности это никак бы не сыграло. По этим и некоторым другим причинам рассказ мне показался скучным.

Готовь сани утром или Спасительное безрассудство
Wall-de-Mar

Начинается рассказ с действия. Это хорошо. Есть определенная интрига. Автор пытается писать смешно, что само по себе, конечно, похвально. Но вот, на мой французский вкус, смешно не особо-то выходит.

«– Круто! – заорал я, как вдруг грузовик резко повернул. Злосчастные лохмотья поспешили оборваться, и я кубарем полетел в пыль. Первым с землей имел близкое знакомство мой нос. Затем все остальное.»

Перенаселение. В итоге выходит нарочито гротесково, отдельные слова и фразы перетягивают на себя всё внимание читателя. Подобная картина творится во всем произведении. Не знаю под влиянием чего конкретно писал свои «Денискины рассказы-2» автор, но виляние это было сильным.

В целом, рассказ, конечно живой, но какой-то направленности в нем нет. Все происходит стихийно и представляет собой повествование, не больше. После половины рассказа читать стало довольно уныло, поскольку стал очевиден тот факт, что в тексте много хаотично движения, но мало конкретных мыслей, описаний, интересностей.

Итак, при прочих равных (отсутствие единого сюжета и моралистичности, компиляционная природа обоих текстов), учитывая, что читался рассказ «Готовь сани утром» легче – я и отдаю ему свой голос.

Хотя, откровенно признаюсь, очень рад, что рассказов конкурсных только два, поскольку читать их было не особо интересно, мягко говоря. Возможно, виной всему тематика. Возможно, сами авторы.

АНВОНАВИ

Вольдемар

В целом рассказ понравился. Расслабляющее чтение. И мальчишки убедительные. И диалоги живые. В детстве мне вполне нравились такие книжки. Но с другой стороны все немножечко ПЕРЕ. Чуть-чуть не соблюдена мера, и уже возникает нотка фальши, наигранности. И постскриптумы, как мне кажется, были лишними.
отмыв от пыли свои мину в огородной бочке - опечатка
Не верю, что крыша бани могла использоваться в качества сарая. На крыше это ж как на улице! Все дожди собирает. Неет, не логично. Логичнее в предбаннике, например. Или на чердаке. Хотя в банях чердаки не делают.
Все спасть будут - опечатка

Кроатоан
Первое, что бросилась в глаза: слишком взрослый язык, чтобы писать им от первого лица за второклашку. Неубедительно. Стоило обставить это как воспоминания о далеком детстве
Второе, что бросилось в глаза: "Задала нам тему диктанта". Неужели вы забыли? Диктант - диктуют. А сочиняют - сочинение!
Текст не без ошибок. Тут, например, лишняя запятая: Именно поэтому, папа так редко появляется дома. И тут: А еще, мы любим, прыгать через костер. И тут: но еще больше домов, стояли. Я все не буду щас отмечать.
Несколько раз при переходе со строчки на строчку попадала глазами не на новую, а на ту же самую. Это значит, что некоторые абзацы перегружены. Описание свалки, например.
совсем не осталось стекл. - стекол
когда вырастит, тоже станет каратистом как Жан Клод Ван Дам- вырастит кого? вырастЕт. И еще. Его зовут Жан-Клод Ван Дамм. Это даже я знаю.
Текст читается с натугой. И мне все никак не удавалось представить персонажей и места...

Голос Вольдемару

АЛЕКСБОЛ

Тема конкурса очень прочно въелась в наше сознание. Поэтому, если каникулы, то мальчишка-второклассник, ну или чуть постарше. Ладно.

Готовь сани утром или Спасительное безрассудство
Wall-de-Mar

Быть героем в школе или в глазах девочек учили советские учителя. Странно, что автор, записавшийся восемнадцатилетним, пишет о ребятах, мечтающих о лаврах знаменитостей учебнозаведенческого масштаба. Читается легко, персонажи прописаны и сюжет, пусть простенький, но имеется. Не понравилась некоторая притянутость: "разговаривать нормальные люди не стали бы..." А не нормальные? Что там делали угонщики? Даже план обсуждать неудобно: оттуда ни дома, ни машины не видно. С логическим построением есть проблема.

Первый день лета
Кроатоан

Второй рассказ вначале показался мне продолжением первого, но до того, как пошли названия американских сериалов. А второклассник, обративший внимание на мамину игривость, и вовсе убеждает: эти дети не хотят быть героями школы. Рассказ похож на сочинение и этим он близок к теме. Как и многие школьные сочинения, описывающие скучный день летних каникул, произведение бледно и невыразительно, да и ошибки не способствуют улучшению ситуации.

Голос №1

---
Остальные ккшники потерялись.

Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 409
Репутация: 191
Наград: 13
Замечания : 0%
# 12 03.02.2010 в 08:49
blink И когда ж найдутся?
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Репутация: 1602
Наград: 66
Замечания : 0%
# 13 03.02.2010 в 09:56
видать не будет их - на членов КК напал страшный зверь - Ленность!
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 624
Репутация: 160
Наград: 27
Замечания : 0%
# 14 03.02.2010 в 16:21
Что ж... 4:0 говорит о безоговорочной победе Wall-de-Mar
Форум » Литературный фронт » Конкурсы » Как я провел каникулы... (Конкурс прозы № 5)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:


svjatobor@gmail.com

Информер ТИЦ
german.christina2703@gmail.com
 
Хостинг от uCoz