|
|
|
2 тур, проза: 3 пара
|
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1503
Замечания : 0%
Поединок №3
Оружие: ПРОЗА.
Срок: до 30 октября включительно.
Тема: Имитация пустоты
Жанр (не обязательно): да будет тут научная или антинаучная фантастика! ))
Авторство закрытое, свои работы присылать по электронной почте по адресу limonio@rambler.ru с пометкой от кого, куда и что.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1503
Замечания : 0%
[1]
Меня нет
Она хваталась за его пальцы маленькой слабой ладошкой. Минуту назад такая улыбчивая, теперь выглядела сердитой.
– Папа, куда мы идём?
Надо, наверное, улыбнуться в ответ, но… не получается.
– Просто гуляем.
Вход в парк оформляла недавно окрашенная арка. Под аркой сидел кот, с напускным пренебрежением отвернувшийся от проходивших мимо людей.
– Киса, – потянулась к животному Света, но Максим удержал девочку.
– Не тревожь его. Пусть отдыхает. – На последнем слове он не сдержался, вздохнул. Отдых, очень нужен отдых. Иначе…
Дул приятный, тёплый ветерок, словно истосковавшийся по воле зверёк решивший понежиться в мягких древесных кронах. Плотные навесы кленовых аллей рождали прерывистые, качающиеся тени. Лучи солнца под высоким углом пробивались к асфальтированной дорожке. Мимо проносились велосипедисты и роллеры. На скамейках чирикала молодёжь.
Прошелестела в воздухе большая стрекоза с прозрачными крылышками и блестящей зелёной спинкой.
– Папа, смотри! Фриказа! Смотри, папа! Ну, смотри!
– Я вижу. Красивая.
Они шли медленно, не торопясь. Мужчина тридцати лет, намеренно сокращавший шаг, и четырёхлетняя девочка, тянувшая папу вперёд, к новым открытиям – от мест, мгновенно становившихся скучными, куда-то дальше, к неведомому.
Дорожка, попетляв, разделилась. Слева виднелись аттракционы, зигзаги американских горок, испещрённое спицами колесо обозрения. Справа за поворотом поблескивало небольшое озеро.
– Кататься! – потребовала Света, потянув папу влево, но он не поддался.
– Прости, Светик, не сегодня. У папы мало денег. Пойдём лучше уточек покормим.
Девочка обиженно надула щёки и нахмурилась.
– Не хочу!
– Пойдём-пойдём.
Максим не особо настаивал. Впрочем, Света сама быстро сдалась и понуро направилась вместе с отцом к озеру. Увидев уток, она мигом забыла об аттракционах и стала весело бросаться в птиц крупными кусками батона. Уткам это не очень понравилось.
– Солнышко, кидай помельче крошки. Им такие большие не съесть.
– Они такие глупые, да? Ой! Папа, смотри, гадкий утёнок! – Света в восторге указала пальцем на маленького светло-жёлтого утёнка.
– Он не гадкий. А очень даже милый.
– Мама часто говорит «милый», – невпопад сказала девочка, и Максим непроизвольно сжал кулаки. Плотный комок подступил к горлу.
– Зайка, я на скамеечке посижу вон там, хорошо?
– Хорошо, – по-деловому разрешила девочка, продолжая забрасывать плотную флотилию уточек белыми крошками.
Максим отошёл к ближайшей скамейке, бессильно сел, закрыл глаза, потирая напрягшийся лоб рукой. Откуда-то слышался женский смех. Где-то гавкнула собака. Закрякало несколько уток.
Солнце рождало тысячи слепящих бликов на тронутой едва заметной рябью поверхности озера. Огромный, переполняющий свет лился отовсюду, и окружающие звуки начали таять, растворяться, исчезать.
– Папа! – Девочка истратила весь батон на птиц и подбежала к скамейке. – А мы потом сходим сюда вместе с мамой?
Максим расстегнул душившую его верхнюю пуговицу рубашки, ощущая внутри себя нестерпимую горечь.
– Прости, зайчик. Не получится.
– Почему? Когда вернётся мама?
Она не понимала. Но как ей сказать?.. Сказать о том, что мамы больше нет. От одной только мысли нет сил дышать. Нет сил видеть и слышать. Не в человеческих силах стерпеть боль.
– Папа… – девочка, что-то почувствовав, растерянно коснулась руки отца. – Папа, почему ты плачешь?..
***
Ежедневная лотерея. Попробуй угадать, обычный сегодня туман или нет? Не отличишь ведь, и синоптики подчас ошибаются.
Тикнул индикатор на ремне – осталось пять процентов. Надо бы сменить батарейку. А то спину чего-то ломит. Не к добру. Тревожно.
На улицах тысячи напряжённых людей, серыми силуэтами двигавшихся в плотном тумане. Никто ни с кем не говорит. Каждый пытается идти чуть отстранённо, не касаясь соседей, сам по себе.
Безликая серая масса, так это называется?
Максим плотнее закутался в пальто и поёжился. Несильный ветерок ненадолго разогнал туман, так что стало как будто светлее. С другой стороны улицы послышался чей-то тревожный крик, но почти никто не обернулся. Только невольно ускорили шаг. Страшно стало жить. Страшно.
Впрочем, ко всему можно привыкнуть. Человек живучее таракана, сколько его не трави, он всё равно будет ползать.
Когда четверть века назад по Земле-матушке впервые прошлось бедствие хашрудского тумана, конечно, началась всеобщая истерика. Сколько тогда сгинуло? Сто миллионов? Двести? Уже и не подсчитаешь. Двигается облако тумана на город, и ты знаешь, что тебя не станет, когда белая пелена накроет всё вокруг.
Человек, оказавшийся в хашрудском тумане, исчезает бесследно. Ни тела, ни каких-то вообще следов. Был, и нет. Загадка. Хищное облако. В жаркую погоду его встретишь редко. Зимой оно висит постоянно и повсеместно.
Один самоубийца как-то взял видеокамеру и вошёл в туман. И не вернулся. А на плёнке видно, как парень постепенно становится прозрачным, а затем и просто исчезает. И что с ним такое случилось, да и со всеми остальными, никто не знает.
Но, спасибо советским учёным, «лекарство» было быстро найдено. Туман почти невозможно разогнать, зато можно обмануть. Для этого надо просто поместить на теле человека передатчик ультракоротких волн, излучающий на волне где-то в районе трёх гигагерц. И… о, чудо! Человек становится невидимым для хищного тумана! Ставь укавэшку в часы, ремень, браслет, и ходи по улице смело. Только батарейку не забывай менять.
Правда, и такой метод не всегда спасает. Уже известно, что хашрудский туман уничтожает только животных, причём крупных, больше кубического метра в объёме. Взрослого человека туман видит, а ребёнка – не видит. Все слоники, медведи, тигры, львы, крокодилы остались разве что в зоопарках, где на каждом углу мощные излучатели стоят. Но нательные маленькие укавэшки не спасают, если общий объём тела превышает полтора кубических метра. Попробуй взять кого-нибудь за руку или обнять. И кто поручится, что навсегда не исчезнешь из этого мира?
Так что никаких контактов вне дома. Носи с собой специальные часы. Плати государству налог на домашние излучатели. И соблюдай нехитрые правила безопасности.
Да, вот так просто. Ко всему можно приспособиться. Даже если это сам ад наползает на мир – можно. Не страшно. И так уже четверть века. Ещё бы синоптики пореже ошибались с прогнозами.
Снова тикнул индикатор на ремне. Пора менять батарейку.
***
– Физкульт привет! – бодро воскликнул Владимир, увидев появившегося на проходном пункте Максима.
– Воистину привет, – вешая на вешалку пальто, отозвался Максим. Пожал другу руку. Уселся в кресло. – Ну, рассказывай.
– Что?
– Как ты дошёл до жизни такой?
Старая дежурная шутка, куда ж без неё.
– Постепенно, – ответил в своей обычной манере Владимир.
Оба они давно дружили, ещё со школы. Вместе прошли Афган. Вместе учились на матфаке. Теперь вот вместе работали на проходной охранниками. Каждому уже по полтиннику, есть, что вспомнить, о чём погрустить, о чём посмеяться, о чём помолчать.
Володька всегда приходил на работу первым. Открывал ключом главный вход, звонил начальнику, подгонял уборщиц. Здание было большим, офисов много. За день много народу тут пройдёт в обе стороны. Максим появлялся здесь на час позже.
– Что нового? – осведомился он, открывая журнал посещений.
– Да, в общем-то, ничего… йекэ! – вдруг икнул товарищ. – Только вот икота чёртова с утра донимает. Йикэ!
– Водички попей, – вздохнул собеседник, вписывая себя в дежурный лист. В графе «время прибытия» вписал то же время, что и у Володьки. Ну и что, что пришёл на час позже? Друг прикроет. Он всё понимает.
– Да пил уже, – пожаловался друг. – Ох ты ж мать-перемать. Икота-икота, ну перейди ты на Федота. А с Федота на Якова. А с Якова… Ай, всё равно таких имён уже давно нет! Йик!
– Мне сегодня сон приснился, – вдруг начал рассказывать Максим. – Будто я ремень с укавэшкой где-то в доме потерял. И ищу его, ищу, а найти не получается. А туман всё ближе и ближе. Аж жутко стало.
– Так бывает, – кивнул Владимир. – Ищешь, ищешь, а оно вот оно, под носом лежит! Помню, на днях положил книжку на стол. За чаем сходить решил, ага. Возвращаюсь – нету! Всё обыскал! Везде облазил! Пропала. Сижу, вздыхаю. Уже и чай остыл. А потом голову поворачиваю, а она, книжка, вот прямо под рукой лежит, собака такая!
Максим усмехнулся.
– Что за книжка-то была?
– Да Плутарх. Пылился лет двадцать на полке, дай, думаю, полистаю хоть. Узнаю, что умные люди читают. Приобщусь, так сказать. Хе-хе.
– И что интересного вычитал?
– Да-а, – Володька махнул рукой. – Хотя. Мне там один момент запомнился. Был мужик один, Эвмен его звали. Так вот, у него армия была. А в этой армии служили ветераны, и ни одного моложе шестидесяти. А некоторым уже и за семьдесят! Вот так. И ни разу они не были биты. Всегда побеждали. Прошли сотню сражений, опытные стали, неубиваемые такие сволочи. И попёр на Эвмена другой какой-то мужик, тоже полководец. И эти ветераны врагов-то и побили! И кричали что-то вроде «ублюдки, вы поднимаете оружие на своих отцов»! Что-то в таком духе.
– А потом?
– А потом суп с котом. Предали они Эвмена.
– Сурово. Зато икота, я смотрю, прошла. – Владимир улыбнулся, заметив, как товарищ удивлённо захлопал глазами.
– И правда, – обрадовался тот. – А я и не заметил. Хот же хитрая. Ах, да, кстати! Светку поздравь с днюхой от моего имени. Пожелай там чего-нибудь сентиментального, ну, ты знаешь, в общем. Сколько ей уже стукнуло?
– Двадцать пять.
– О. Солидно, – с уважением протянул Владимир. – Ты подарок, надеюсь, успел купить?
– Нет, – честно признался Максим.
– Оп-па! Здрасьти, приехали! А на кой чёрт я тебя тогда тут прикрываю? Вечером купить не можешь, утром купить не можешь. Чем же ты занимаешься таким важным?
Максим вздохнул.
– Да не умею я подарки делать. Всё ищу, выбираю. Ничего не нравится.
– Как же ты раньше справлялся? Короче, давай, придумывай уже что-нибудь!
– Угу.
В приоткрытую дверь заглянул один из сотрудников. Спросил:
– Максим Степанович, а Павел Викторович уже приходил?
– Пока нет, – ответил Максим, на всякий случай, сверившись со списком.
– Понятно, спасибо, – сразу потускнел сотрудник и скрылся.
Максим повернулся к другу.
– Вечером куплю обязательно. Как с работы пойду, сразу рвану выбирать.
– Хорошо-хорошо, – кивнул Володька. – Но и от меня поздравить не забудь, слышишь?
***
Это странно, когда в собственном доме чувствуешь себя чужим. Но это началось не сегодня и не вчера.
Когда? Сложно сказать. Да, наверное, ещё даже раньше, чем Светка за этого своего Сашу выскочила. Студентусы, всё им не терпится поскорее. Жить торопятся.
Так когда же всё началось? Ещё в школе Света стала несколько сторониться отца. Дерзила, придиралась, хамила. Максим полагал, что это просто возрастное. Пройдёт со временем. Как же! Выросла девочка. Выросла. А замашки остались.
Максим открыл входную дверь, стараясь не звенеть ключами. Протиснулся в темноту. Скинул на шкафчик пакет с покупками. Повесил пальто на вешалку. Начал разуваться. В коридоре уже стояло несколько пар незнакомой обуви. Из дальней комнаты доносились весёлые голоса и громкие звуки застолья. Друзья, подруги пришли. Такое событие – двадцать пять лет! Раз в жизни такое случается, как никак!
Максим мысленно усмехнулся своим мыслям. Ну, да. Любой День Рожденья по-своему необычен. Любой случается впервые. Первые десять лет, двадцать, тридцать. Только почему-то с годами смотришь на это иначе. Будто лет не больше становится, а наоборот, всё меньше из отпущенных.
Приоткрылась дверь в коридор, и в ярком проёме света образовалась человеческая фигура. Ага, это Александр. Увидел Максима, остановился, буркнул что-то – не то поздоровался, не то что-то другое. И ушёл обратно, Свету звать. Максим представлял себе несколько иначе сцену поздравления и вручения подарков. Не в коридоре, а как-нибудь поторжественнее.
– Пап, привет, – выглянула в коридор Света, включая свет.
– Привет, зайка. – Максим засуетился, зашуршав пакетом. – Я тут тебе прикупил кой-чего. Смотри. – Он достал меховую кроличью шапку – довольно красивую, как он считал, смешного плюшевого медведя и дорогую коробку конфет. Это максимум, до чего он смог додуматься. Основные надежды, конечно, возлагались на шапку – очень хотелось, чтобы она понравилась дочке. Ну, а если не понравится, ситуацию, хотелось верить, немного смягчит медведь. Увидев этого медведя в магазине, Максим сам умилился и не смог устоять перед покупкой. – Поздравляю тебя, солнышко, с Днём Рожденья! Пусть все твои мечты сбудутся.
– Спасибо, – с деланным интересом приняла подарки дочь. Шапка ей, похоже, и правда приглянулась, а вот всё остальное… К остальному она осталась равнодушной. Мда, современные девушки не едят конфеты, за фигуру опасаются. За медведя вдруг стало особенно обидно, будто Максим отдавал его, такого хорошего, в плохие и злые руки.
Света холодно чмокнула папу в щёку и отступила.
– Тебя ещё дядя Володя поздравляет, – вспомнил Максим. – Желает счастья и любви.
Девушка кивнула, не особо обрадованная. Дядя Володя представлялся ей человеком странным, слишком эксцентричным, может даже придурковатым. Чего ещё ждать от собутыльника немолодого уже отца?..
– Ты к нам присоединишься? – на всякий случай спросила Света, хотя было видно, что ей бы этого не хотелось.
– Нет, извини. Я у себя побуду. Вы развлекайтесь там, только посуду не бейте, ладно? – Максим неловко улыбнулся, словно был в чём-то виноват. Под терпеливым взглядом дочери он прошамкал в тапочках в свою комнату и закрылся, отгородившись от мира.
Странное дело. Он совершенно не знал свою дочь. Она так напоминала мать: то же лицо, тот же взгляд, те же светлые длинные волосы. А вот характер – другой. Анюта, память ей светлая, была доброй, отзывчивой, чуткой. А у этой в глазах такое равнодушие. Нет, Света, может, и была нормальной. С друзьями, с подружками. Но с отцом… нет.
Холод. Вынужденное уважение. Показное дистанцирование. Почему получается так, что родители любят своих детей больше, чем дети родителей? Может, оттого, что родители вкладывают в чад свои силы, время, надежды. И любят их ещё и за то, что сами вложили в них столько. Не жалея себя всё отдавали малышам. А дети? Привыкают к опеке, к потаканию, к вниманию. И не ценят этого. Понимание появляется лишь с возрастом, но у каждого по-разному.
В своей маленькой комнате Максим не стал включать ни свет, ни телевизор. Только пошире распахнул занавеску и уселся в кресло напротив окна. Сунул в рот сигарету. Чикнул зажигалкой: короткая вспышка на миг выхватила из тьмы нехитрое убранство комнаты. С тихим треском зажёгся огонёк на кончике сигареты.
Максим вдохнул в себя дым. Тело обмякло, словно преодолев трудное препятствие. Вот и дома! Подарки вручил, дочь поздравил. Можно и запереться как обычно, чтобы никому не мешать. Даже когда не было гостей, Максим редко покидал эту комнату. А зачем? Свете он не нужен. С Сашей этим тем более говорить не о чем. Только под ногами у молодых путаться.
За окном, словно зазывая к себе, сгущалась пучина тумана. Хищного тумана, в котором пропадали люди. Сигаретный дым, медленно клубясь, распространялся по комнате, так что стало казаться, будто туман проник сюда, прорвавшись сквозь хрупкую защиту стекла.
Было холодно. В свете далёкого фонаря проступали силуэты рано сбросивших листву деревьев. За стенкой временами раздавался дружный смех и звон бокалов. Отчего-то стало пусто на душе. Сигаретный дым заполнял собой пустоту как внутри, так и снаружи. В медленном, рассеивающемся движении, туманные щупальца закручивались в кольца, распускались и ветвились, сливались в тёмные и смутно узнаваемые силуэты.
От холода Максим задрожал. Сигарета, дотлевая, липла к губам. А рядом, не то в воображении, не то наяву вставали те, кто давно уже ушёл. Мама и папа – потерянная семья, верное воинство, которое никогда не предаст и всегда будет рядом. Погибли в один день. Их сбила машина.
Мимо проплыл другой силуэт. Анюта. Сколько радости было и сколько печали. И в каждом мгновении растворялась память. В дуновении ветра, в солнечных лучах, в осенних листьях – образы ушедшего.
«Я всегда буду рядом», говорила она. «Я всегда буду рядом», обещала она.
Анюта возвращалась на своей машине из другого города, когда вдруг заглох мотор. Укавэшка отключилась. Кругом ни души. Лес. Пустая дорога. И наползающий туман.
Максиму вспомнилось, как он, тогда ещё молодой, примчался на это злополучное шоссе. Как медленно, не веря в происходящее, подошёл к машине. Дверца была открыта. Внутри – никого. Патрульный тряс его за плечо, что-то кричал, но Максим не слышал ни звука.
И дальше, глубже в память погружалось сознание. Вспомнился Афган. Рота вошла в какую-то деревушку, название которой было похоже на чих. Улыбчивая женщина впустила в свой дом молодого солдата. Угостила сухим хлебом. Выделила комнату с нормальной постелью. И всё улыбалась, была такой учтивой.
А ночью вонзила в спину дремавшего Максима нож.
Солдат отмахнулся и случайно попал кулаком женщине по лицу. Лезвие ножа выскочило из-под лопатки, и Максима ошпарило острой болью. Он кое-как вскочил, повалил женщину на пол и начал душить.
Доулыбалась, тварь. Сдохни. Сдохни, сволочь.
Он сжимал пальцы на её горле, даже когда он была уже мертва. Опомнившись, он завалился на бок. Пелена ярости отступила, и всё его естество сосредоточилось на переполнявшей сознание жгучей боли.
Слёзы текли по щекам. От боли. От жалости к себе. От того, что пришлось убивать. Этого не должно было случиться, но это случилось. И жизнь, криво усмехнувшись, вдавила маленького человека в землю, растаптывая, испытывая, вытягивая силы.
Так, что хочется выть. И не сдержать уже отчаянного вопля.
– А-а-а-а-а!!!
Крик одинокой души в темноте.
– Ты чего орёшь?!
Максим опомнился, вдруг обнаружив себя стоявшим на коленях в своей комнате. Влажные ладони упирались в ковёр. Рядом лежала погасшая сигарета. А в дверях, застыв на пороге – будто у невидимой границы – стояла Светлана. За ней Саша, ещё какие-то лица, на которых читалось недоумение, интерес, брезгливость.
– Совсем лицо потерял, стыд-то какой, – тихо, будто издалека донёсся голос дочери.
– Прости, – замямлил Максим. – Нашло что-то.
– Ложись спать, – приказала Света, закрывая дверь. Из коридора послышались её слова: – Простите, ребята, правда, очень неудобно.
– Да мы всё понимаешь, чего ты…
Максим с трудом поднялся и, не раздеваясь, завалился на кровать. Сердце в груди сжалось от боли. Старый шрам на спине саднил. Щёки по-прежнему мокрые от слёз, будто и впрямь вся та боль, что случилась в жизни, выплеснулась в один миг из прошлого в настоящее.
Боже, ну почему так больно?
– Может ему выпить принести? А? – доносилось из коридора.
– Не надо. Пусть спит. А то от выпивки опять кричать начнёт.
Не понимают, молодые. Люди, вы вообще люди?..
И как же так получилось, как же можно было допустить, что в собственном доме стал совсем чужим?
Вот ведь странность…
***
Воскресный выходной день. Можно никуда не идти, спокойно посидеть перед телевизором, почитать книгу. В коридоре с утра ходьба туда-сюда: возятся, суетятся, молодые. Ждут, может, кого? Или просто на месте не сидится?
Тяжело, когда в доме есть другой мужчина. О не то, чтобы посторонний, но всё же чужой человек. И поговорить с ним особо не о чем. И просьбы такой нету, чтобы просто обратиться к нему, завести беседу, хоть как-то сблизиться. Так и живём – два разных лагеря на одной территории.
В дверь раздался настойчивый звонок. Кого там ещё?..
– А, Сергей Алексаныч, здравствуйте! – донёсся голос Светланы. – Проходите, разувайтесь. Нормально доехали?
– Спасибо, нормально, – сухо ответил ей гость. Это Сашин отец. Видимо, вчера не смог приехать с поздравлениями, так что явился сегодня. Выйти, поздороваться, что ли? Или ну их, пусть сами возятся?
Максим сделал телевизор погромче и некоторое время смотрел какую-то скучную телепередачу. Невольно он прислушивался к тому, что творилось в квартире, слышал чужие голоса, но не мог разобрать слов.
С отцом своего зятя Максим не особо ладил. Не то, что бы тот был таким уж неприятным человеком. Вовсе нет. Просто чувствовалось в свате некоторая… брезгливость, что ли? Он был богат. И сын его тоже, прямо скажем, ни в чём не нуждался. И на Максима Сергей Александрович смотрел немного свысока. О Светлане, правда, он был мнения получше, но кто ж знает, что у него на самом деле на уме? Может, просто притворяется, что его всё устраивает, чтобы сына не огорчать.
Сын, Саша, тоже, кстати, не сахар. И явно ещё не подхватил от отца эту хитрую науку сдерживать свои эмоции. Саша пишет диссертацию по рассеиванию хашрудского тумана, и как-то притащил домой целую банку этой летучей гадости. Максим это воспринял в штуки. Как же, такая угроза для дома! А вдруг просочится? А если рядом в этот момент Света будет? Банка-то стеклянная, любой мимо проходить будет, одно неловкое движение, и всё, прячься, где хочешь.
В общем, долго ругались. И самое неприятное, что Светка тогда встала на сторону мужа. Дурёха. Неужели и правда не понимает, что играться со смертью не стоит? Или всё понимала, но не захотела принять сторону отца? От таких мыслей становилось совсем уж не по себе.
Между тем в коридоре снова послышалась возня, и Максим сделал телевизор потише, прислушался.
– В общем, ты подумай, Свет, – говорил Сергей Александрович, одеваясь. – Квартира у меня большая, нечего вам тут в тесноте ютиться. Переезжайте. А папу навещать на выходных будешь, если хочешь.
– Я подумаю, – ответила девушка, и чувствовалось, что повторяла она эту фразу не первый раз за сегодня.
– Ну и славно. Поеду. Саш, ты куда это?..
– Провожу.
– Да не надо. Сиди уж. Ну, молодые люди, счастливо оставаться!
Хлопнула дверь, и будто что-то оборвалось в душе Максима. То есть, как? Его собираются оставить здесь одного? Да, пусть его сейчас не всё устраивает, но лучше уж так, чем быть брошенным. Оставленным наедине с самим собой.
Но выйти и как-либо повлиять на ситуацию он попросту побоялся.
***
– Физкульт привет! – Володька сегодня опять весёлый. – Ну, рассказывай, как всё прошло? Как поздравлял? Как дарил? Что дарил? Обо мне что сказал?
– Да нормально всё прошло, – лаконично отвертелся Максим, устраиваясь на своём месте.
– Да? Ну хорошо. – Владимир, кажется, совсем не обиделся. – О, слушай, мне сегодня такая хренотень снилась! Я аж взмок! Короче, снится, будто сижу я в какой-то капсуле, похожей на аспиринные цилиндрики. А передо мной, представляешь, стоит пришелец! Худой такой, белый, как чайник, с башкой здоровой. Смотрит, короче, на меня глазищами чёрными, и говорит: «Я, мол, Эвмен! И пришёл к тебе, потому что ты, типа, избранный!» Я такой ему: «В смысле?». А он: «Ну, типа, это мы туман наслали на Землю, чтобы он истребил человечество, а ты, типа, избранный, который всех спасёт!». Ну я, естественно, обрадовался, а он меня как треснет башкой своей со всей дури! Меня, короче, и выбросило в реальность! Вот так вот!
– Сурово, – признал Максим.
– Как думаешь, – не унимался Володька, – может, и правда, пришельцы во всём виноваты?
– Это вряд ли, – криво усмехнулся его собеседник. – Да и на избранного ты не очень-то тянешь.
Владимир гордо подбоченился, стрельнув грозным взглядом.
– А вдруг! – запротивился он, но было видно, что он едва удерживает смешинку. – Мне ж сам Эвмен это сказал! Хочу заметить, лицо историческое!
– Ну да, – хмыкнул Максим.
У него были свои соображение насчёт этого тумана. Собственно, многие уже подозревали, что это дело рук советских военных. Когда четверть века назад в Афганистане над рекой Хашруд поднялся необычный туман, что-то пошло не так. Это не химическое и не биологическое оружие, а что-то другое. Но по какой-то причине этот туман начал распространяться по планете, унося миллионы жизней.
И, естественно, у советских учёных подозрительно быстро нашлось противоядие. Но власти, конечно, обо всём умалчивают. Гриф «совершенно секретно». Правду только лет через сто откроют, но это уже не при нас. Внуки узнают, быть может.
– Это самое, – поднялся с места Владимир. – Я в гальюн. Ты тут не скучай без меня, лады?
– Смотри только, чтоб тебя там пришельцы не похитили.
– Пусть только попробуют! Я их горячо, очень горячо поприветствую! Хе-хе!
Максим остался один на проходном пункте. Мимо за окошком проходили сонные офисные сотрудники, дежурно здороваясь. Тихое, обычное утро, опостылевшая обыденность.
Хочется отгородиться от мира.
Вспомнилось, как в детстве представлялось, будто каждый человек обладает некоей скрытой силой. Верилось, что мысль материальна, и на мир можно влиять одной лишь силой воли. И когда вокруг творилось что-то нехорошее, неприятное, когда хотелось остаться незаметным, невидимым для всех, Максим мысленно представлял, что вокруг возникают прочные каменные стены. И повторял мысленно – «Меня нет». Настраивался особым образом. Концентрировался на этих словах. И действительно, беды проходили стороной, не задев его. И не проверить уже, было ли это совпадением, или же и правда мысль человека способна преобразить окружающее пространство.
Внезапно погас свет. От неожиданности Максим вскочил. В коридоре ни одного проблеска: неясное свечение шло разве что со стороны главного входа. Послышались многочисленные голоса. Офисные сотрудники, оставшись без электричества, громко негодовали: у них отключились все компьютеры. Важная работа была остановлена.
Оставалось только ждать, когда же включится свет, но ожидание становилось долгим. Максим нашёл фонарик и вышел в коридор. Он сразу увидел, как с улицы, просачиваясь через дверную щель, проникает плотный туман. С другой стороны послышались шаги десятков человек.
– Максим Степанович, не стойте здесь, – сказал один из сотрудников. – Домой езжайте. Только что звонили, сказали, авария на подстанции. Весь район без света. Укавэшка, надеюсь, у вас в порядке?
– Всегда с собой, – ответил Максим, вспомнив, что так и не заменил батарейку. Сколько там осталось-то? Ну, впрочем, дома всё равно должна быть запасная.
– А Владимир Палыч уже ушёл?
– Он в туа…
Оборвав себя на полуслове, Максим сорвался с места. Фонарик выхватывал из темноты лица. Встречные люди едва успевали убраться с дороги, прикрываясь руками от света. Туалет был на этом же этаже, за двумя поворотами. Туман уже проник через окна и лез из офисов. Последние сотрудники покидали свои места, подсвечивая путь мобильниками. Будто отступающие бойцы, спешащие покинуть захваченное врагом здание.
Уже у самой двери в туалет Максим услышал истошный Володькин вопль, внезапно оборвавшийся. Максим резко распахнул дверь и влетел внутрь. Луч фонаря скользнул в слепом поиске по плотной туманной пелене.
– Вова, ты где? Подай голос!
Никто не откликнулся.
– Вова!
Максим двинулся вперёд и осмотрел все кабинки. Везде пусто. Никого. Но только что же он слышал, как Володя кричал…
Вспомнилось: а ведь когда-то Вова пошутил, мол, хочу умереть как Элвис – на толчке и знаменитым. Почти сбылось.
Туман сгущался, обследуя пространство. Уплотнялся вокруг человека, словно желая удостовериться, что не ошибся, и здесь правда есть кто-то ещё. Но дохлая укавэшка на ремне всё ещё работала. Синий шарик, едва спасающий от пчёл…
Максим бросился бежать. Обильный пот тёк со лба на лицо. Отчаянно не хватало воздуха. Как же так? Почему Володьки не стало? Ведь глупо же – спустил штаны и потерял контакт с ремнём! А что его родным сказать? Как описать такое?
Только тут вспомнив, что Света сегодня осталась дома и что дом-то находится в том же микрорайоне, он позвонил домой. Но на звонок никто не ответил.
***
А дома – никого. За открытой дверью Максима поджидала новая порция тумана, густым облаком накрывшего весь район и просочившегося во все дома. Чёртова подстанция, что ж там случиться такое могло? Ничего из вещей вроде не пропало. И бедный плюшевый мишка всё так же лежит, брошенный в коридоре, никому не нужный.
Мобильный не отвечал. «Вызываемый вами абонент недоступен» – всегда одно и то же.
Боже, почему? За что такие испытания? Сперва Володька, потом…
Максим снова и снова набирал номер Светы, но не мог дозвониться. А есть ли ещё, куда дозваниваться? А есть ли ещё, до кого дозваниваться? Боже, за что?..
Что-то резко надломилось в душе, и Максим упал на пол, скручиваемый внутренней болью. Сломленное сознание начинало отказывать: он не мог себя больше контролировать. Слёзы, постыдные слёзы текли из глаз. Из груди рвался крик. Где же вы все? Маленькое воинство, которое всегда рядом. Те, кто поддержат, успокоят, утешат.
Максим звал их всех. Тех, кто ушёл. Тех, кого уже нет, но без которых невозможна жизнь.
Он взял медвежонка и вышел из квартиры, уносимый течением разраставшегося безумия. Тревога, паника, жалкая попытка принять реальность – и всё снова рушилось, едва только Максим пытался заставить себя мыслить разумно.
Он шёл, почти не разбирая дороги, по городу, казавшемуся пустым. И не удивился, оказавшись возле старого парка. Из водоворота мятежных мыслей вырвались воспоминания и детский, смешной голос.
– Папа, куда мы идём?
Просто гуляем. Этот парк навевал воспоминания. Слишком много боли здесь было пережито и растворено.
Осень, деревья стояли голые, тёмные, нереалистичные. Странная, глубокая тишина царствовала здесь, среди этих деревьев. Над полянами клубился убийственный туман. Вокруг – ни души. Спокойно и страшно. Будто иной мир.
– Папа, смотри! Фриказа! Смотри, папа! Ну, смотри!
Я вижу.
В этом месте когда-то была велосипедная дорожка, но теперь всё потрескалось от старости. Земля в непрерывном своём движении где-то вспучилась, где-то осела, и дорожка превратилась в крошево.
Тоскливо крикнула какая-то птица, одиноко сидевшая на ветке дерева. Ей никто не ответил.
А вот и озеро. Да, то самое. Когда-то здесь плескались уточки, а теперь пусто. Поверхность, обильно подёрнутая ряской, неподвижно застыла, тоскуя по ветру.
– Ой! Папа, смотри, гадкий утёнок!
Он не гадкий. А очень даже милый.
Максим поднял перед собой медвежонка. Вгляделся внимательнее. Ну симпатяга же! И как он мог не понравиться Свете? Почему так? Почему люди не ценят этих редких порывов доброты? Стыдятся сентиментальности? Пытаются делать вид, что выше этого? Что старше этого? Вот ведь глупость!
Максим уселся на скамейку. Ту самую. Сколько боли здесь было пережито. Сколько сил душевных выплеснуто.
Раздался телефонный звонок. Максим взглянул на трубку – звонила Света.
– Папа, ты где сейчас? Я на работу тебе звонила, там никого. Домой звоню, тоже никого.
– Я погулять вышел, – глухо ответил Максим. – Ты где сейчас? Почему сразу не позвонила?
– Извини. У меня телефон выключился, а я и не заметила. Пап. – Девушка нервно выдохнула. – Мы с Сашей у Сергея Александровича. Подъезжай давай к нам, ладно? Не сиди дома.
Максим хотел ответить, но в этот миг в последний раз предупреждающе пискнул индикатор на ремне. Он скосил взгляд вниз. Укавэшка не работала.
Надо, ох, надо было батарейки сменить… Но поздно уже.
– Светик, я тебя очень люблю, – сказал Максим и сбросил вызов. Он видел, как, словно что-то почуяв, начал сгущаться туман. Как странные тени померещились в глубине, окружая одинокого человека.
И снова, в который раз, вспомнились лица тех, кого нет рядом, но кто, как хотелось верить, по-прежнему незримо присутствовал – маленькое верное воинство, вставшее за спиной и готовое принять к себе.
Загудел потусторонний ветер, закачав голыми ветвями деревьев. Резкий холод пробрал насквозь.
Как там получалось в детстве? Надо представить незримый квадрат каменных стен, защищающих со всех сторон. Наделить эти стены крепостью воли. Отгородиться от мира. И может быть беда пройдёт стороной. Может быть. Правда, мишка?..
– Папа, почему ты плачешь?..
Сосредоточься. Вдохни поглубже. Закрой глаза. И…
Меня нет.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1503
Замечания : 0%
[2]
Божественный вихрь
Унылая равнина. Бледное светило, которому все еще не дали названия, только-только вылезло из-за линии горизонта, размытой плотным метановым туманом. Стали видны полупрозрачные сферы, висящие повсюду в воздухе, словно игрушки на невидимой елке.
Саюри научилась любить этот пейзаж и эти сферы. Она прикоснулась мизинцем к ближайшей и почувствовала легкий укол. Провела рукой сквозь сферу. Серая поверхность покрылась матовой рябью, а в ладони защипало. Сфера, как обычно, прошла сквозь перчатку, сотканную из нанотов, и сквозь руку женщины. Их невозможно было взять, пощупать, досконально исследовать.
«Местный аналог сада камней, - подумала Саюри. – Здесь можно медитировать. По крайней мере, мне стало спокойней».
Японка грустно улыбнулась, понимая, что обманывает сама себя. Под внешней оболочкой спокойствия ее душу терзала страшная мука – она должна убить мужа! По внутреннему уставу колонии, она просто обязана это сделать. Все утро Саюри провела вне стен шатра, размышляя, как ей поступить. Пришло время принять решение. Наступал важный для колонии день, а она не придумала ничего лучше, чем выслушать его. Может быть, он сможет убедить ее, что ей не стоит верить своим глазам и данным компьютера?
Кулаки женщины сжались. Она решительно развернулась и прошла сквозь стену шатра. Миллионы нанотов, скрепленные в прочную кристаллическую решетку, из которой была создана стена, разверзлись, создавая брешь в виде профиля японки. Мягкие, «шелковые» края изгибались, четко отслеживая изменения ее профиля, а затем схлопнулись, не выпустив из шатра колонии ни единой молекулы кислорода. Женщина почувствовала лишь легкое щекотание. Часть нано-формы, которая выполняла функции шлема, «растеклась» по плечам и спине японки, сменив свою прозрачность на темно-фиолетовый цвет, запрещенный для ношения другим людям колонии.
В целях поддержания порядка запрещено было проходить сквозь стены в неподконтрольных местах. Но Саюри Накаяма была начальницей колонии. Ей разрешалось все.
Колония просыпалась: в общем зале десятка два человек делали гимнастику; Такеши Абэ отрабатывал приемы дзюдо с напарником, при этом успел бросить взгляд на Саюри; из столовой доносились условно-вкусные запахи; Мацумото-сан, начальник транспортного отдела, спешил к боксу, не иначе, чтобы проверить планетолеты перед сегодняшним, очень важным, мероприятием.
Саюри свернула в узкий коридор, ведущий к ее личной комнате. Она знала, что Бендзиро ждет ее там. Женщина сжала кулаки и прошла сквозь плоскость входа.
Он посмотрел на нее и вымучил ласковую улыбку. В огромных глазах Бендзиро не нашлось места даже капле стыда или раскаяния. Саюри поняла, на что он рассчитывает: хочет замять дело, помяв простыни - завалить ее в постель, как в молодости, и решить проблему любовно-насильственным методом. Она застыла, желая подтвердить догадку.
Бендзиро подмигнул.
- Ты прекрасна, как цветок сакуры.
- Это слишком банально.
- Хочешь, я накидаю тебе пару хокку?
- Хокку не кидают. Для начала нужно проникнуть в суть явления…
- Брось, Саюри, - перебил Бендзиро, протягивая к ней руки. – Я понимаю, что мы не так молоды, как раньше. Тебя больше не трогает вся эта романтическая дребедень. Прости меня за свой лимон. Лучше посмотри, что я придумал.
Саюри фыркнула. «Прости за свой лимон! Он не хочет признать, что она его уличила в измене императорской Японии! Он пытался украсть секретные записи из ее сейфа, а когда она застукала его за копированием, уронил ее лимонное дерево, желая отвлечь. Хотя за порчу дерева он тоже достоин смерти».
- Брось, лилия моя [Саюри – маленькая лилия (пер. с яп.)]. Я люблю Японию и всегда буду предан ей!
«Ах, значит, признает, - подумала Саюри. – Было бы глупо не признать очевидный факт. Только зачем? Для кого? Для американцев? Неужели он столько лет притворялся?»
- Ты мог бы придумать другое оправдание… Знаешь… ведь я должна тебя убить.
- Пойдем в кроватку, милая. Смотри, какую простынь я постелил. Я буду любить тебя и Японию. Лучшая разминка утром, это хороший секс…
Саюри почувствовала дурноту. Ее ноги едва не подкосились. Кровать была застелена японским флагом. На белоснежном поле сиял красный круг солнца.
- Ты ляжешь здесь, на круг. Давно хотел продырявить твой зад, так же, как это чертово красное пятно!
Японка попыталась остановить его кощунственный лепет пощечиной, но он увернулся.
- Бендзиро, как ты смеешь, - зашипела она.
- Хватит! Не называй меня Бендзиро, сучка! – крикнул он и ударил ее в челюсть.
Саюри упала на пол. В глазах засверкали искры.
- Меня зовут Бенджамин! Надоело мне быть японцем! И ваши узкоглазые рожи мне тоже надоели!
Саюри поднялась.
- Когда-то ты считал меня красавицей, - прошептала она, потирая челюсть. В этот момент она более не сомневалась – он снова нарушил устав колонии, и заслужил еще одну смертную казнь. Оставалось решить, сделать все самой или же позвать на помощь? Когда-то в молодости Бендзиро занимался боксом.
- Молодость всегда прекрасна, - сказал он. – Да и не нравилась ты мне слишком. Просто мне нужно было жениться на японке.
Саюри почувствовала, что на глазах выступают предательские слезы.
- Так ты… так ты все это время…
- Все это время я хранил верность Америке! – снова вспылил он. – И хватит разыгрывать любовь! Мне казалось, что этот долбанный перелет в семь лет поумерил и твой любовный пыл?!
Японка кинулась к его горлу. Бенджамин с трудом подавил рефлекторное желание увернуться и ухмыльнулся. Он не считал Саюри опасной противницей и начал тянуть руки, чтобы обхватить ее и завалить. Он и не помнил уже, когда в последний раз они занимались сексом. И совсем не помнил, чтоб это было так жестко, как он хотел. Несмотря на угасшую любовь (а с его стороны всегда было только притворство), от секса он не отказывался. А теперь особо и терять было нечего.
Но в момент, когда он только начинал ухмыляться и тянуть к ней руки, в ладонь Саюри проскользнуло часть нанотов ее одежды. Мгновенно новое образование приобрело форму клинка с заточенным до толщины одной молекулы лезвием. Японка полоснула Бенджамина по сонной артерии и клинок исчез. Наноты снова вошли в состав ее формы. Функция «оружие» была включена только для начальницы колонии, многие, в том числе и Бенджамин, о ней даже не подозревали. Дежурные охранники имели право использовать лишь парализаторы.
Из шеи американца брызнула кровь, но Саюри тут же зажала артерию пальцем. Вылетевшие кровавые капли просочились сквозь идеально чистый нанотовый пол, потому что определились нано-частицами, как нечто, относящееся к разряду «мусора», и впитались в почву чужой планеты.
- Если отпущу, ты умрешь, - сказала японка.
- Я не боюсь смерти, - прошипел Бенджамин. – Это единственное, за что я благодарен японцам. Все остальное меня раздражает, выводит из себя, разрывает на части! Вы продолжаете работу, хотя уже понятно, что эта планета безжизненна. На звездолете есть немного хладагента. Саюри, нам двоим точно хватит. Может…
- Хватит! Лучше скажи, ты полетел со мной, зная, что станешь предателем? – сказала она дрожащим голосом.
- Я и был предателем, - усмехнулся Бенджамин. Из-под пальца Саюри потекла кровь. – И если бы эта чертова планета не оказалась пустой, мне было бы ради чего жить…
- Ты передавал бы Америке все данные о колонии?
- Да, моя маленькая лилия. И у меня хватало бы сил притворяться хорошим любовником. А так… у нас закончатся припасы, закончатся наноты. Мы все равно умрем!
- Но ты умрешь первым. Охрана!
Стены распознали в ее интонации команду, и в следующий миг в огромном шатре колонии заверещала сирена. В комнату Саюри кинулось несколько человек с парализаторами.
- Плевать! – выкрикнул Бенджамин, начиная бледнеть. - Только смешно, что ты хочешь убить меня из-за данных, которые не представляют никакой ценности.
Саюри промолчала. Ее лицо тоже подернулось бледностью. Когда в комнату ворвались дежурные охранники, она, не объясняя причин, приказала им оказать ему медицинскую помощь и посадить в карцер.
Бендзиро не сопротивлялся. Когда его увели, Саюри посмотрела на часы. До начала рабочего дня оставалось минут десять. Она не успевала поесть, но ей нужно было хотя бы освежиться. Японка подошла к отсеку гигиены и прошла сквозь плоскость входа, почувствовав легкое щекотание крошечных, разбегающихся нанотов плоскости и одежды, растворившейся в стене. Отсек гигиены светился мягким оранжевым цветом. Было тепло.
- Зарядка, - произнесла Саюри уставшим голосом.
Послышался щелчок. Отсек наполнился зарядными полями, разжижающими кровь и лимфу. Саюри почувствовала прилив сил. Потянулась. Брызнул душ нанотов-оздоровителей. Крошечные, размером с молекулу воды, механические работяги разбежались по телу женщины, пролезли внутрь нее, воспользовавшись естественными отверстиями. Во рту и паху Саюри приятно защипало. Наноты «упаковывали» и выводили отходы, очищали тело от продуктов жизнедеятельности, насыщали клетки питательными веществами, что в некоторой степени могло заменить завтрак, чинили или запоминали проблемные места, смазывали гигиеническим гелем зубы и полость рта, уменьшили боль в челюсти и немного загримировали синяк.
Женщина потягивалась от удовольствия и виновато улыбалась. Зарядка нанотами была очень дорогим удовольствием для колонии. Она позволяла ее себе лишь один раз в неделю, а вот сейчас и вовсе воспользовалась ею не по плану. Наноты часто выходили из строя, и если на Земле или Марсе это не считалось проблемой, то здесь, в семидесяти световых годах от родной солнечной системы, наладить их воспроизводство пока не было возможности. Уголки губ Саюри немного опустились, ее улыбка погрустнела. «Здесь бы просто выжить, - подумала она. – В этом Бен… Бендзиро прав».
Саюри пересекла плоскость входа в обратном направлении. Ждущие ее триллионы нанотов «натянулись» на тело, «облачив» ее в униформу. Блестящая фиолетовая поверхность приятно стягивало тело, - по ее мнению, фасон стройнил ее, - а статусный цвет одежд нивелировал остатки депрессии.
«Хоть смейся, хоть плачь, а больше одной жизни не проживешь, - подумала Саюри, - начальник колонии должен хотя бы выглядеть оптимистом».
Едва Саюри пересекла плоскость самого большого зала шатра, как ждущие ее управляющие, старшие рабочих смен и исследовательских команд, а за ними и подчиненные, сидящие позади, подскочили и вытянулись по стойке «смирно». Присутствующих можно было поделить не на начальников и подчиненных, а на мужей и их жен. Потому что каждый член чьей-либо семьи, занимал какую-нибудь должность в колонии. Каждый из ста четырнадцати.
Саюри окинула их строго-теплым взглядом. Такеши Абэ застыл, словно каменный Будда. Широкие ноздри и тяжелые, нависшие над глазами верхние веки, придавали ему немного усталый и задумчивый вид. Она никогда не могла понять, о чем думает Такеши, смотря на нее. И не стремилась осознать, о чем сама, в свою очередь, думает, разглядывая его. Он был главным ученым колонии… и почти единственным – хороших ученых им не досталось.
- Доброе утро, - сказала она, жестом давая понять, чтобы все садились.
- Доброе утро, Накаяма-сан, - едва ли не хором произнесли в ответ.
- Презентация, - скомандовала Саюри Накаяма.
На одной из стен появилось видео изображение. Практически все стены шатра были «сотканы» из нанотов различного назначения, в числе которых присутствовали и фотоизлучающие и фотоприемные частицы. При желании стена могла записать происходящее в комнате, или же отобразить любое изображение в очень древнем, плоском виде.
- Сегодня, как вы знаете, у нас не простая, но вместе с тем, приятная задача. Прошел месяц, если считать по местному, короткому календарю, или две недели по земному, как мы оказались на этой планете. Мы совершили безаварийную посадку, провели консервацию звездолета, исследовали близлежащую местность и смонтировали жилой и рабочий комплексы. Сегодняшний день можно считать днем рождения первого населенного пункта планеты Су…
Голос Саюри дрогнул. На родине эту планету принято было называть «Кибо» – «надежда». Но надежды на красивый, цветущий мир, каким Кибо виделся из солнечной системы, не оправдались. Все чаще и чаще, то в шутку, то в серьез, колонисты называли планету «Сурайно», что означало «пустая». Пауза слишком затянулась, чтобы можно было замаскировать оговорку непослушанием языка или внезапно подступившим кашлем. Саюри сжала кулаки и продолжила:
- Предлагаю все-таки называть ее Кибо. У нас еще есть надежда, что мы найдем на планете зеленый уголок, который видели ученые Земли и Марса. Поэтому, пусть будет все-таки Кибо. Пока есть жизнь – живет и надежда.
Присутствующие похлопали ей. На стене отображались основные моменты начала колонизации Кибо, отснятые скорее для истории, чем для присутствующих в зале. Но глаза Саюри подняла приказ с фамилиями тех, кого она предлагала наградить в связи с удачно пройденным начальным этапом колонизации планеты. Вспомнив, что Бендзиро нет рядом, а он, помимо прочего, числился ее помощником и должен был зачитать приказ, она прикусила язык. В это же время через зал пролетел Фантом. Кое-кто даже охнул от неожиданности, другие просто вздрогнули и напряглись.
Фантом – бестелесное, практически прозрачное образование более всего напоминающее гелеобразную сферу, ничем не отличалось от «уличных» сфер, кроме того, что могло двигаться. Физически и химически Фантомы ничем не отличались от Сфер, просто потому, что до сих пор не удалось точно измерить их температуру, влажность, множество других параметров. Но предполагалось, что различия есть, и движущиеся образования решили отделять от статичных. Фантом, как всегда, никоим образом не задев и не навредив никому, исчез из поля зрения. В первые дни их было очень много. С ними пытались найти контакт, пытались сделать замеры, пробовали даже ловить. Все было бесполезно. Они проскакивали не только через поверхности, сформированные нанотами, но и через обычные металлические, пластиковые и деревянные материалы и даже человека. Но количество фантомов быстро уменьшалось, что позволило предположить, что это не массовая галлюцинация, а некие живые существа, которым присутствие людей чем-то помешало. В последние несколько дней их вообще не было видно.
Появление фантома сыграло на руку Саюри. Никто не заметил, что отсутствие Бендзиро выводит ее из равновесия. Начальница колонии подозвала Такеши Абэ и велела ему зачитать приказ.
Закончив с поздравительной частью, Саюри Накаяма перешла к повестке дня.
- Сегодня, наконец, мы сможем отправить часть нашей команды, я бы даже сказала – часть семьи, на поиски места, более удобного для проживания. Мацумото-сан, начните доклад о готовности вашей службы к этому мероприятию, а остальные продолжайте по кругу, без команды.
Пожилой Мацумото, начальник транспортного отделения, поднялся и начал доклад с тяжелого вздоха. Грызущее чувство вины все еще не давало ему покоя. Саюри боялась, что он совершит сеппуку, которые хоть формально и оставались под запретом, но стали модным явлением после освоения землянами Марса, дележки красной планеты на сто девяносто пять равных долей, по количеству земных стран, и стремительной гонки в космическом развитии. В этот период практически не было войн и распрей. Страны были заняты колонизацией, подготовкой в «выходу» в дальний космос, и древние национальные традиции и особенности, практически исчезнувшие в эпоху глобализации, получили второе рождение.
Марс, требующий много вложений в его освоение, стал испытательным полигоном, на котором страны отрабатывали колонизацию. У всех были равные шансы, и у Китая с Индией, чьи человеческие ресурсы могли позволить овладеть большей частью красной планеты, если бы дележка шла пропорционально, и даже такие малыши, как Люксембург и Тринидад и Тобаго. Очень скоро, как и прогнозировали многие политологи, территории Марса были перекроены финансово-политическими ножницами: Зимбабве, Эквадоры, Мальты и прочие безамбиционные страны продали свои доли за бесценок. Пока Россия и США выторговывали самые богатые природными ресурсами территории, «голодные» до земель Япония и Великобритания завладели почти половиной Марса. Но, как показало время, жить рядом с кем-то, иметь сухопутную границу и не быть защищенным морями и океаном, оказалось для них крайне некомфортно. И тогда Император Японии принял решение запустить в космос колонистов, готовых умереть, если придется, ради него. Колонистов-камикадзе, запустить «божественный ветер» [пер. с яп. ками — «божество», кадзэ — «ветер»].
Сотни звездолетов были разосланы в разные уголки вселенной, в которых ученые находили хотя бы косвенные намеки на то, что в них возможна жизнь. Одним из таких звездолетов стал «Кибо», летящий на одноименную планету, которая, по расчетам, имела достаточно большие шансы на то, чтобы подойти людям.
Там, на Марсе Мацумото участвовал в подготовке звездолета к путешествию на Кибо. Поэтому, когда криокамеры разморозили людей через шестьдесят четыре года, вместо рассчитанных семидесяти одного, он взял всю вину на себя. Для того, чтобы снова усыпить колонистов, не хватало хладагента. Его производство было очень дорогим. Хранящиеся остатки предназначались для заморозки опытных образцов органики, найденной на Кибо, и отправки ее в обратный путь. На всю команду ее все равно бы не хватило.
Семь лет колонистам пришлось прожить в корпусе звездолета, не предназначенного для активной жизни. И хотя каждый человек на борту звездолета был готов умереть за императорскую Японию, и каждый осознавал, что летит в неизвестность, все же они предпочли бы сразу оказаться на чужой планете, а не томиться семь лет в брюхе корабля. «Именно эти годы, - подумала Саюри, - ввели колонистов в депрессивное состояние. А радость, вспыхнувшая в них после посадки, быстро поугасла, когда люди увидели бесплодные земли и метановые облака». За семь лет было растрачено много ресурсов: продуктов, нанотов, энергии. Недостаток энергии сказался на том, что пилотам не удалось посадить звездолет в заранее рассчитанной точке. В той точке, которую видели астрономы Марса и Земли. Пришлось осваиваться там, где сели.
Мацумото закончил доклад. За ним встал Иендо, потом другие. Саюри пыталась сконцентрироваться на происходящем, но ее мысли постоянно улетали к Бендзиро. Да, их любовь засохла за те долгие семь лет, проведенные в непредназначенном для жизни звездолете. А с учетом признания Бендзиро, можно ли назвать их прежние чувства любовью? С его стороны, однозначно нет. А с ее? Но какие-бы чувства не испытывала она к мужу раньше, сейчас осталось только презрение. Так почему же она медлит? Почему не отдаст приказ о его казни, ведь он фактически изменил Японии и попытался нанести вред начальнице колонии? В условиях изолированности, он понес бы строгое наказание за вред любому члену колонии, а уж за посягательство на жизнь или здоровье начальника, ей однозначно дано право казнить его. Сколько можно раздумывать?
Торжественность происходящих в течение дня событий была подернута туманом назойливых размышлений о Бендзиро. Закончилось совещание, прошел инструктаж с улетающими членами колонии. Закончилось прощание. Сколько продлится их путешествие, никто не знал. Они могли и вовсе не вернуться. Кибо вращалась вокруг своей оси и двигалась по орбите светила таким образом, что из солнечной системы можно было «наблюдать» только за одной ее половинкой. Люди должны были попасть именно в ту часть Кибо, которую ученые Земли и Марса когда-то давно исследовали с помощью телескопов и расчетов. По их расчетам выходило, что Кибо имеет кислород, воду и возможно даже растительность. Колонисты, направленные на Кибо, имели лучшую перспективу, чем другие участники «Божественного ветра», направленные на сотни других планет. «Поэтому люди едва справляются с депрессией, - подумала Саюри. – Они не слишком-то были готовы к смерти, как другие камикадзе. Поэтому нам не досталось нормальных ученых, способных объяснить метановую атмосферу, туман, стеклянные дожди и эти вовсе уж загадочные Сферы и Фантомы. И поэтому Бендзиро имел силы к постоянной игре… а теперь не имеет».
Еще один короткий день Кибо закончился. Засыпала Саюри очень долго. А через несколько минут, после того, как заснула, подскочила от дикой боли в заду.
- Сволочь!
Осознание, что она не лежит в кровати, а стоит посреди комнаты, пришло не сразу. Между ягодиц пульсировала нестерпимая боль, ей показалось, что там все порвано и, может быть даже, сочится кровь.
- Свет!
Комната наполнилась светом, но никого рядом с собой Саюри не обнаружила. Она прикоснулась пальцем к анусу и ничего, кроме тепла здорового женского тела, не почувствовала. Острота боли снизилась. Японка осознала вдруг, что шея тоже гудит от тупой боли, на которую она просто не обратила внимания сразу.
В комнату ворвались охранники, - одним из них был Такеши Абэ, - вызванные тревожной системой, предположившей по голосу Саюри, что ей угрожает опасность. Они тут же опустили взгляд, увидев, что Саюри Накаяма стоит обнаженная.
- Простите, это был страшный сон, - сказала японка, пытаясь закрыться.
- Извините, Накаяма-сан, - ответил второй охранник, и они поспешили к выходу.
Саюри наклонилась, чтобы заглянуть под кровать. Появилось мерзкое ощущение, будто кто-то вперил взгляд в ее склоненную спину, ягодицы, обнаженные ноги. Женщина резко выпрямилась.
Никого.
Тогда она решительно опустилась на колени и заглянула под кровать.
Тоже пусто.
Саюри вдруг поняла, что никакой боли не чувствует. Показалось? Приснилось? А может быть, стоит проверить карцер?
Последняя мысль заставила японку улыбнуться и немного расслабиться. Сбежать оттуда невозможно. У карцера, помимо внутренней стены, сделанной из обычного композитного материала, есть внешняя оболочка, «сотканная» из специальных нанотов, которые выстроены в мощную решетку и образуют материал крепче алмаза. Эти стены можно раздробить только специальной техникой. В карцере точно никакой техники нет. Он очень мал для этого.
Женщина забралась на кровать и залезла под одеяло. «Нужно чаще разговаривать со Сферами, - подумала она. – Буду выходить к ним каждое утро. И просто нужно выспаться».
- Свет, - произнесла Саюри и закрыла глаза. Но несколько секунд, проведенных в темноте, снова наполнили комнату назойливым страхом и чувством, будто кто-то на нее смотрит.
- Свет, - гневно произнесла японка и села. Она легко могла увидеть то, что происходит в карцере, как, впрочем, и в любом помещении шатра, но не хотела этого делать без надобности, потому что эти действия записываются в журнал колонии. Если Такеши Абэ или другой дежурный проявят любопытство, то они могут связать ее ночной кошмар с этой ревизией и заподозрят ее в трусости. Кем-кем, а трусишкой она быть не желала. Но другого выхода не оставалось. Нужно было выспаться, а навязчивое ощущение, что она не одна в комнате, не давало покоя.
- Показать карцер, - сказала Саюри.
Комната определила направление взгляда японки, и сформировало изображение напротив нее.
Саюри тревожно выдохнула.
Карцер был пуст. Пуст!
Ее взгляд стал метаться из стороны в сторону, отчего изображение карцера замельтешило по стенам, углам, потолку и полу, при этом сохраняя идеальную прямоугольную форму, благодаря предыскажению входного сигнала.
- Стоп! – крикнула Саюри, отмахиваясь от прилипшего к взгляду изображения. Видение пропало. Кроме нее, в комнате никого не было.
- Включить запись событий и передавать в дежурную службу, - сказала женщина, с тревогой посмотрев на плоскость входа, в которую продиффузировала ее униформа. Сейчас ей было бы спокойней с оружием. Одеться? Или просто вооружиться? А может, стоит включить тревожный сигнал?
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1503
Замечания : 0%
Саюри смотрела на плоскость входа и не могла понять, почему ей так страшно. Никогда Бендзиро не вызывал у нее чувства страха, так почему она должна бояться его сейчас? И почему она медлит? Может быть, сейчас он активирует систему уничтожения? А что, если он войдет в комнату? Что делать? Убить или позвать на помощь… Такеши?
Резкая боль в промежности взорвала нерешительность японки своим внезапным появлением. Саюри закричала и подскочила. Челюсть, в которую ударил ее утром Бендзиро, отозвалась сильным болевым эхом, будто он сделал это только что. Боль пульсировала, но очень быстро затихала. Саюри замерла и пыталась понять свои ощущения. Она потянула руку вниз, чтобы пощупать промежность, хотя догадывалась, что там будет все в порядке, так же, как после ночного кошмара. Ее лоб покрылся морщинками удивления, когда она дотронулась до гладкой поверхности униформы. Она была одета!
Взглянув вниз, Саюри опешила еще больше: на полу блестело несколько капель крови, которые истощались на ее глазах, проникая сквозь нано-структуру вниз, к поверхности Кибо.
- Где он?! – закричал Такеши Абэ, ворвавшись в комнату Саюри и заставив ее вздрогнуть.
- Ничего не могу понять. Наверно, опять приснилось…
- Я видел, как он набросился на тебя!
- Кто, он?
- Бендзиро! – глаза Такеши Абэ разбрызгивали ненависть по пустому пространству комнаты. Впервые она увидела эмоции на его лице. – Зачем ты его выпустила?
- Я не выпускала, и… разве он здесь был?
Такеши посмотрел на нее и нахмурился.
- Вы поговорили немного, а потом ты… потом ты начала одеваться, а он ударил тебя по лицу и набросился, чтобы… ты понимаешь… ведь он был голым и возбужденный.
Брови Саюри взмыли вверх. Она удивилась не столько тому, что ничего этого с ней не происходило, а тому, что рассказанное Такеши, судя по ее ощущениям, могло быть правдой. Они смотрели друг на друга и молчали. С приходом Абэ страх куда-то исчез. Где-то по низу живота Саюри пробежала преступная волна тепла – он видел ее голой! Такеши смотрел в ее черные, обрамленные тонкой сеткой усталых морщин, глаза и пытался понять, чем Бендзиро мог ее запугать, чем заставил скрывать правду? Казалось, они простояли вечность, смотря друг на друга, пока их молчаливый диалог не был прерван входящим аудио-запросом – второй дежурный охранник просил разрешения на контакт.
- Разрешаю, - сказала Саюри.
На стене комнаты появилось изображение Кавабаты Исио. Он старался сохранять спокойствие, но глаза, бегло скашивающиеся куда-то вбок, выдавали беспокойство Исио.
- Накаяма-сан, простите, что побеспокоил…
- К делу, - перебила его Саюри.
- Бендзиро-сан украл скоростной планетолет и сбежал. Не могу понять, как он проник в ангар, но диспетчерская система показывает, что на борту именно Бендзиро. Я уже разбудил Мацумото.
- Куда он полетел?
- Диспетчерская общается с системой планетолета и записывает его маршрут. Бендзиро не скрывается.
- Пусть Мацумото-сан подготовит транспорт для преследования и захвата…
- У нас остался только один скоростной планетолет, остальные улетели в экспедицию.
- Пусть готовит его.
- Накаяма-сан, есть еще кое-что, - сказал Кавабата Исио.
- Говори, говори.
- На столе появился… сам собой появился листок. Он свернут, но сверху подписано, что это вам.
- Покажи текст.
Исио развернул листок, «сотканный», как и большинство предметов колонии из нанотов. Система шатра поняла из контекста разговора, что Саюри интересуется текстом сообщения и отобразила его напрямую на стене, отключив изображение Исио и самого листка.
«Я могу появляться и исчезать. Если захочу, могу проникнуть в электронные мозги Системы и взорвать всю колонию. Бери планетолет и дуй за мной, иначе я обязательно сделаю это. И не забудь японский флаг с такой привлекательной красной дыркой. Приготовься к смерти, камикадзе хренова. Твой Бенджамин».
- Я с тобой, - сказал Такеши.
- Абэ-сан, сожалею, но оставшийся планетолет одноместный, - вклинился в их разговор Мацумото, появившийся в комнате охраны.
- У нас есть запас нанотов, можно сделать еще один…
- На это потребуется более суток. Если у нас есть это время, то…
- Нет! – сказала Саюри. – Я лечу одна.
- Но, Накаяма-сан!
- Я лечу одна. Абэ-сан, ты остаешься за старшего. Мацумото-сан, готовьте планетолет.
Пока шла подготовка, Саюри передала дела Такеши Абэ и проинструктировала его на случай своей гибели. Затем она отправилась в звездолет «Кибо» и минут десять провела в его командной рубке. Когда же она попыталась выйти из него, обнаружилось, что входной люк заперт снаружи. Звездолет был сделан не из нанотов, а из обычного, крепкого сплава. Пройти сквозь него Саюри не могла. В корпусе были нано-люки, предназначенные для катапультирования и сброса мертвых или смертельно раненых людей. Но воспользоваться одним из них… Может быть Бендзиро ждет ее у одного из них?
Глаза японки сверкнули яростью, но прожечь сплав эмоциями у нее не вышло. Она вернулась в рубку и вызвала охрану по радио. Через несколько минут прибежал Исио и, с расширенными от испуга глазами, затараторил:
- Абэ-сан, Абэ-гад такой-сан! Улетел на планетолете! Я не смог его удержать! Я не успел…
- Понятно, - перебила его Саюри, сжимая кулаки. – Мацумото! Придется расконсервировать «Кибо». Я лечу на звездолете.
Мацумото настолько опешил, что не нашел сил возражать.
На расконсервацию ушло несколько часов, спустя которые Саюри Накаяма вылетела по «следу» Бендзиро и Такеши. Она включила «автопилот», поставив в качестве направления трек, переданный с планетолета Такеши Абэ. Трек больше не обновлялся, потому что Такеши улетел слишком далеко. Она дала команду «спрямить» маршрут к последним координатам, поставила максимальную скорость и попыталась вздремнуть. Саюри понимала, что поступает не самым лучшим образом, оставляя колонистов, когда у них и так каждый человек на счету. Но… разве ее присутствие изменит положение дел? Разве пустынная планета вдруг оживет? Разве на ней появятся леса и залежи ископаемых, останься она в шатре?
Погода разбушевалась. Черные метановые облака тянулись жидкими лапами к звездолету и с гулом разбрызгивались, когда он вонзался в них. От капельной бомбардировки корпус корабля электризовался, и по нему изредка разбегались паучки молний. Подняться выше и попасть в жидкие, метановые облака, означало снизить скорость; опускаться ниже на такой скорости не позволяла система безопасности. Но Саюри и не хотела менять высоту. Ей нравились молнии. На мгновение корпус озарялся сине-оранжевым светом, подкрашивая депрессивно-серую реальность яркими красками.
Саюри грустно улыбнулась. Она гналась не за Бендзиро. Она убегала от себя. Пыталась занять себя каким-то делом, не веря при этом, что существует занятие, которое может быть для них полезным. Ведь ничего не спасет колонистов от медленного вымирания. Наноты будут ломаться, придется сокращать шатер, затем уменьшать количество вещей, затем… а затем начнутся ссоры и драки, пространства будет очень мало. Бендзиро всего лишь первый, кто сошел с ума. Может быть, лучше уничтожить колонию одним щелчком по виртуальной кнопке?
Саюри поморщилась. Слабость. Это обычная слабость, вызванная отсутствием перспектив на будущее, на жизнь, в конце концов. Но разве не готова была она умереть, когда согласилась на полет?
Нет уж. Потомки самураев не сдаются. «Эта чертова планета может нас убить, - подумала Саюри, - но не сломить».
Между тем, линия горизонта слегка обозначилась, подсвеченная глубоко-рефрактированными лучами светила. Слева по курсу проступили очертания пустынной горы. Автопилот недовольно пропищал, сигнализируя, что трек закончился. Саюри просмотрела запись и заметила, что последний участок был очень извилистым. Сравнила с треком Бендзиро – маршрут совпадал практически один в один. Похоже, Бендзиро убегал от Такеши. Возможно, они разговаривали, иначе зачем ее мужу было убегать, если он думал, что летит она? В любом случае, должно быть они оба улетели отсюда, иначе радар заметил бы их.
Внезапно нечто пронзило лобовое стекло и с едва уловимым шлепком прошло сквозь Саюри.
Сфера? Так высоко? Женщина нахмурилась. Наблюдения Такеши говорили о том, что Сферы располагаются не высоко от земли.
Но не успела японка поразмыслить об этом, как непонятное образование вернулось. Теперь ясно было, что это Фантом, потому что не звездолет пролетел сквозь него, а сам Фантом двигался и, похоже, искал ее, Саюри! Он завис перед ней! Никогда такого еще не было, что бы Фантом обращал внимание на человека.
Повисев несколько мгновений перед женщиной, Фантом исчез. Не улетел, не сдвинулся, а просто исчез. При этом исчезло и еще кое-что. Несколько секунд Саюри не могла сообразить, что же это – «ещё». Грудь резануло болью. В глазах помутнело. «Гора! Исчезла гора!» - мелькнуло в голове Саюри. Еще мгновение назад она видела гору слева, а теперь ее не было. Женщина попыталась понять, как такое могло произойти, но боль в груди и внезапно охватившая ее слабость не давали этого сделать. Сознание пыталось ускользнуть в небытие, защититься от боли. Женщина схватилась рукой за грудь и почувствовала липкое тепло. Посмотрела – кровь. Сквозь наноткань униформы проступала кровь!
На мгновение сознание все-таки померкло. Саюри очнулась, все еще смотря на руку и грудь, но чувствуя, что окружение поменялось. Она подняла взгляд и поняла, что падает. Тошнило и хотелось кашлять, но грудь скрутило судорогой и невозможно стало даже дышать. Может быть, осознание того, что с ней происходит нечто непонятное, не позволяли Саюри вновь потерять сознание; или же причиной этому был холодный ветер и жгущая метановая изморось. Она не знала. Она лишь понимала, что падает вниз, на Кибо, в то время, как ее звездолет продолжает путь по сверхнизкой орбите вокруг планеты, дожидаясь внятной команды от человека. Он выбросил ее через нано-люк. Сбросил, как ненужный балласт. Значит, конец близок. Звездолет понял, что на борту нет никого, кто мог бы ей помочь, и, видимо, рассчитал, что не успеет долететь до базы. По идее, он уже должен развернуться и возвращаться на базу, ведь на борту больше нет людей. Но звездолет продолжал путь, а где-то на границе видимости, размытый рассветным туманом до серого градиентного пятна, свернул вверх. Вспыхнули дюзы маршевых двигателей, и звездолет стал уходить от планеты.
Вдруг, женщина уткнулась во что-то и падение слегка замедлилось. Ощущение было такое, что ее поймали человеческие руки, а потом снова отпустили. Через какое-то время ощущение вновь настигло Саюри – ее поймали, замедлили падение, а потом отпустили.
Еще несколько раз японку подхватывали чужие руки, и в какой-то момент она поняла, что ее аккуратно уложили на землю. Саюри грустно улыбнулась. Ей бы очень хотелось, чтобы вот так, на руках, ее носил Такеши.
Она снова увидела Фантом. «Неужели этот тот самый, из-за которого я начала умирать? - подумала Саюри. – Нет, от этого веет теплом».
- Моя маленькая лилия, - прошептал чей-то голос, - пожалуйста, не умирай. Я люблю тебя. Я полетел на Кибо ради тебя. Я не дам тебе умереть.
Кровь Саюри стекала по гладкой ткани униформы и капала на почву. Женщина почувствовала себя лучше и подумала, что это, видимо, конец. Пелена спала с глаз и погода, как будто, успокоилась. Перед ней на коленях стоял Такеши – обнаженный! мужчина из ее сна, потому что настоящий Абэ никогда не произнес бы слова любви и никогда не появился бы перед ней в таком виде.
Такеши лопнул и превратился в полупрозрачный Фантом. Саюри грустно улыбнулась. Ей бы хотелось, чтобы Такеши носил ее на руках и говорил слова любви.
Она снова увидела Фантом. «Неужели этот тот самый, из-за которого я начала умирать?» - подумала Саюри.
- Моя маленькая лилия, - прошептал чей-то голос. – Тебе должно стать лучше, я знаю. Я порыскал вокруг, но он куда-то исчез. Он больше не причинит тебе вреда, потому что я всегда буду рядом с тобой. Я люблю тебя.
Кровь тяжелыми, густыми каплями падала вниз и впитывалась в почву. Женщина почувствовала себя лучше и догадалась, что это конец. Пелена спала с глаз, дышать стало значительно лучше. Это было похоже на растворение в беззлобной и безболезненной Вечности. Даже погода, как будто, успокоилась. Перед ней на коленях стоял Такеши – обнаженный! мужчина из ее сна, потому что настоящий Абэ никогда не произнес бы слова любви и никогда не появился бы перед ней в таком виде. Он казался полупрозрачным. Сквозь него проступали очертания горизонта.
- Я вижу его! Подожди еще мгновение, я попробую его догнать!
Такеши лопнул и превратился в Фантом. «Это точно предсмертный сон, - подумала она. – А может быть, я уже умерла?» Саюри увидела Фантом, взмывший в небеса, и грустно улыбнулась. Почему-то ей представился Такеши. Ей бы очень хотелось, чтобы он сейчас был рядом с ней и говорил слова любви.
Она снова увидела Фантом. «Неужели он вернулся, чтобы добить меня? - подумала Саюри. – Кажется, нет. Этот добрый».
- Моя маленькая лилия, - прошептал его голос, - Я не могу бегать за ним, не убедившись, что с тобой все в порядке. Скажи, ведь тебе стало лучше? Твои щеки порозовели.
Вышедшая из раны кровь застыла и больше не капала на Кибо. Саюри поняла, что умерла. Боль больше не беспокоила ее. Планета не злилась на нее и даже как будто стала родной. Рядом с ней на корточках сидел обнаженный, полупрозрачный, словно эротический призрак, Такеши, и говорил, что любит ее. Это был он, бог из ее потаенных мечтаний. И ему можно было открыться. Саюри улыбнулась – умерев, она освободилась от условностей.
- Я люблю тебя, мой храбрый [Такеши – «храбрый» или «бамбуковое дерево» - пер. с яп.]. Я любила тебя с самого начала, только не смела признаться в этом даже себе. Я позволила тебе отправиться в экспедицию, хотя ты не имел семьи. Наверно стоило умереть, чтобы очутиться рядом с тобой.
Глаза Такеши заблестели. Он стал терять прозрачность, его тело окрасилось живыми человеческими цветами. Саюри приподнялась. Вокруг было много Сфер, но все они, на ее глазах, превращались в длинные темно-зеленые гибкие столбы. Метановые облака притягивались к кончикам этих столбов, создавая некое подобие огромных жидких серо-синих грибных шляп. Спустя мгновение они очутились в зеленом лесу, сияющем радужными лучами преломленного сквозь шляпки света. Саюри встала и почувствовала под ногами мягкое. Ее ноги утонули в темно-зеленой «ватной» массе неизвестного мха. Ее глаза расширились и еще от одного открытия – она снова была без одежды. Посмотрела на Такеши. Адам и Ева в первозданном, странном, инопланетном лесу.
- А если бы ты не умерла, ты хотела бы любить меня? – спросил Такеши, улыбаясь.
- Да, - призналась Саюри. – Теперь я поняла, до чего же легко можно жить, если не скрывать своих чувств.
Такеши снова улыбнулся.
- Скоро ты начнешь понимать все сама. Мы не умерли. Кибо всегда такой и была, какой ты ее видишь сейчас. Астрономы Земли и Марса видели именно эту зелень. Планета скрывала от нас себя и своих обитателей. Скрывала, как скрывают все самое ценное от чужаков. Я уверен, что на территории шатра она и сейчас выглядит пустынной.
Саюри подошла к Такеши и обняла его. До чего же приятно чувствовать тепло его тела.
- Я полагаю, что Сферы – это некое подобие растительности?
- Да.
- А Фантомы?
- Это… может быть, звери. Или еще кто-то... Я пока не знаю. Но они живые.
- Но, как все это происходит? Как она скрывается?
- А ты подумай сама. Попробуй почувствовать планету. Кибо впитала твою кровь и вы теперь родня.
Саюри попыталась понять свои ощущения. Посмотрела на рану, которая не исчезла, но уже затянулась. Боли не было, но чувствовались теплые пульсации, которые исходили от Кибо, проходили через ноги, талию и питали место ранения, заживляли его.
Она, вдруг, вспомнила! Она вспомнила, что Фантом, который появился перед ней в звездолете, превратился в Бенджамина. Он злобно ухмыльнулся и воткнул в нее… отломанный ствол лимонного дерева. Как он смог проткнуть защитную нано-ткань, Саюри не могла… ну, как же не могла?! Могла! Бенджамин точно так же, как она, отдал часть своей крови планете и высказал все, что наболело у него на душе. С точки зрения Кибо, он начал говорить правду и доверил ей свой гено-код. Он открылся ей, а она ему. Он стал ее сыном и мог точно так же, как сама планета, скрываться от людей.
Мысли Саюри стали путаться, потому что перед ней встали и другие воспоминания: как она чувствовала чей-то взгляд со стороны, а потом материализовался из ниоткуда Бендзиро и напал на нее. Он был голым, как и говорил Такеши, видевший все это через видеосвязь. Бендзиро снова ударил ее в челюсть, завалил и изнасиловал. Повторно! Он приходил к ней, когда она спала, и проник в нее сзади. И снова вернулся, желая – он сам это сказал! – овладеть ею, когда она сопротивляется.
Но каждый раз, после его ухода, она все забывала. Почему? И Такеши несколько раз подходил к ней, после того, как… опустил на землю. Как же он ее опустил?
С каждым мгновением связь с Кибо становилась все сильнее и отчетливей. Саюри вдруг поняла, что пытается все мысли облачить в слова, хотя все необходимые знания уже давно влились в нее. Ей не было необходимости размышлять над этим. Она и так все знала.
Мини-телепортация.
Такеши улыбался, глядя на Саюри.
- Ты уже чувствуешь ее? – спросил он.
Она кивнула.
- Если телепортировать себя не в другое место, а туда же, откуда происходит перенос, то фактически ты некоторое время просто будешь находиться в подпространстве. Если делать это довольно часто, то почти все время ты будешь находиться в другом мире. Но какая-то часть перемещаемого тела все равно остается в прежнем мире. Я еще не разобрался с этим. Возможно, чтобы не потерять с ним связь. А находиться большую часть времени в подпространстве не удобно, поэтому, думаю, Фантомы, то есть, живые существа, разбежались из места, где мы построили шатер, а Сферы – они не мобильны и им приходилось мириться и ждать, когда мы уйдем, - остались. Кибо скрывало их от людей, от нас, от потенциальных врагов.
- Мы можем освоить телепортацию? – спросила Саюри.
- Я уже кое-что умею.
- Ты телепортировался в небо, чтобы подхватить меня, когда я падала?
Такеши кивнул и улыбнулся.
- Голый супермен спас умирающую возлюбленную, - сказал он. – Кстати, нашу одежду Кибо не приняла. Не представляю, что нам придется сделать, чтобы породнить планету с другими колонистами. Нужно всех раздеть, заставить говорить правду и пустить кровь.
Они рассмеялись.
- А о временном эффекте ты догадалась?
- Пространство и время зависимы друг от друга, - сказала она и снова рассмеялась. – Я начала говорить, как ученый. Если попытаться подстроить пространство под себя, то изменится и временная составляющая. Кибо просто пользовалась этим и возвращала меня в тот момент, когда я еще не встречала ее «детей». Возвращала меня в прошлое. Это тоже своего рода игра в прятки, только временная. Я как будто забывала происходящие со мной события.
- Может быть, когда-нибудь, мы сможем освоить более длительные перемещения, как в пространстве, так и во времени, - сказал Такеши, - и слетаем погостить на Землю в то время… откуда прилетели.
Она обняла его крепче.
Вдруг, неподалеку от них что-то пронзило метановый гриб и со свистом упало в мох. Она дернулась от неожиданности, а он исчез и в тот же миг материализовался рядом с местом падения. Поднял упавший предмет. Это было сломанное лимонное деревце. Саюри «осознала», как Бендзиро смог проткнуть ее деревом – он просто пронес деревце через подпространство, вложил в нее и материализовал его. Потом, наверно, вытянул обратно.
- Попробуем создать здесь новую Японию? – крикнул Такеши. – Вместо сакуры лимон?
Она улыбнулась и помахала ему.
- Жаль, что я не догнал его. Не так то просто телепортироваться на большие расстояния. Видимо, он полетел на Землю.
Они подошли друг к другу.
- Я не хотела его убивать, потому что… он прилетел сюда в большей степени из-за меня. Я настояла. Я этого желала, и сюда брали в первую очередь семейных. Но сейчас… лучше бы я его убила. Потому что я настроила криокамеры на пять лет работы. Через пять лет он проснется и больше не сможет уснуть. До Земли ему останется более полувека пути. Мне жаль его…
- Он может вернуться сюда, - сказал Такеши, обнимая ее.
- Может, - сказала она и поцеловала его.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1503
Замечания : 0%
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
По рассказам вкратце:
Первый рассказ: хорошие картинки, присутствует эмоциональная составляющая, правда весьма однотонная, есть работа над персонажами, мотивацией - это хорошо. Нет крепкой сюжетной составляющей, многие нити попросту недописаны - дочь, ее влияние на отца, линия Афгана, отец мужа дочери - слишком весомая персона, чтобы вот так вот появиться и ничего не сделать, намеки на возникновение и методы борьбы с туманом. Нет конечной идеи, кроме как момента исчезновения решившего для себя самого свою ненужность главного героя - это минусы.
Второй рассказ: оконченная сюжетная линия, построение какого-никакого мира, наличие финальной идеи - это плюсы. Деревянные, прямо насквозь дубовые персонажи, постоянное воспевание нанитов - бесит до полного беспреддела (средство перебарывает цель), постоянные непонятки главгероини, которые по финалу толком не обусловлены. Так же странно, что ни у кого до этого на базе не пролилась кровь. Политическая распасовка так и не была оправдана, нет ни причин, ни прочих нужных элементов. Культура и саможертвованность японских колонизаторов - пустой антураж, не несет знаковости и необходимости (нет философии должной, жизни соответствующей, поэтому антураж остается простым антуражем, как пример классического хокку в рамочке в доме у блонди ТП), общая смазанность сцен и картинок - это минусы.
Итого... Рассказы получаются приблизительно равнозначными. Поэтому тут нужен чуть более глубокий разбор по текстам.
Смотрим на текст номер два: автор свою задумку выполнил в полном объеме, выполнил вычитку, подвел к финалу и даже перевел повествование чуть за него (не нужно было про пять лет в хладогене - это уже логика мстительного американца, а не стойкого, философски промаринованного японца) - то бишь текст у нас имеется полновесный, ничего закадрового, неуспетого по времени нет.
Смотрим на текст номер один: куча недописанностей, причем явных, финал наскоро прибит гвоздями, но хорошее исполнение (хотя с эмоциональными акцентами надо еще крепенько поработать) - то бишь в потенциале у нас классный текст, где раскрылся бы мир через главного героя (слишком уж он большое значение имел для тумана, значит завязка была бы на нем), отец мужа явно бы отыграл роль проницательного злодея с возможным раскаяньем ближе к финалу ну и все такое прочее. Скорая добивка текста прям верещит: "Я бл.. не успеваю!" - итого дофига закадровых, нереализованных плюсов.
Итого чаши весов при изначальном равновесии обоих текстов:
Первый - наличие потенциала, второй - ничего больше.
Голос за первый текст
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1847
Замечания : 0%
Хочется сразу сказать. В эту пару стоит зайти хотя бы за идеи всепожирающего тумана, описанную в первом рассказе. Как бы это сказать, вроде и не ново, вроде и видел уже подобное, но всё же не в такой форме. Это огромный плюс. Хочется сказать такому автору, чтобы ни в коем случае не забивал на прозу, а продолжал писать. Но, на моё скромное мнение, фабулу автор выбрал хреновенью, самую простую. А ведь можно было и поэкспериментировать. Повествование здесь линейное и слишком уж предсказуемое, рассказ без показа. Так и было, автор просто взял и рассказал всё, что пришло ему в голову, от чего гг скучный, дочь неинтересная, Саша бесформенный как и его отец; можно было бы выделить охранника, кореша ГГ, но не за что. Ни один персонаж не был проработан сполна. И еще этот Авган ни к месту. Правда. Ни к месту - хватит уже давить на эмоции и пытаться показать какая сложная была жизнь у ГГ. Для этого есть куча и других способов. Так и с его дочерью. Мысли должны быть немножко извращеннее, чтобы не приедались. Всё должно быть необычным, но реалистичным.
Но всё же, первый рассказ точно стоит прочесть. Уж больно хороша задумка, хоть ей выделили и немного времени, да и ... слишком уж пассивного. Автор, не делите мир на черное и белое, это хреново.
Теперь пойду читать второй рассказ.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 179
Замечания : 0%
Текст №1
Из разряда: читаю, а за окном туман, и все так атмосферно... Возникали ассоциации с "Армагед-домом" Дяченко, ну и с "Пикником на обочине" и прочими сталкерами, да и без Кинга тут никак с его туманами.
Идея далеко не нова, но спасает реализация. Язык хороший, содержание на уровне: вызывает отклик, живые эмоции. Просто... мало как-то. Финал неплох.
Текст №2
Нанодесу.
Любопытный задел: главная героиня японка, жена американца, неплохой контраст. Место действия вызывает ассоциации с Азимовым, Лэмом, или даже Брэдбери. То есть: потенциал великолепный, неограниченный простор мысли.
Все же сводится к идее какой-то Гайя, обрастая действием, более подобающем голливудскому боевику, нежели добротной фантастике. И везде наниты, слишком много нанитов на каждый абзац. Да и после половины действие ускорилось и как-то скомкалось, это ощутимо.
Из плюсов все-таки крепкий остов сюжета, но вот все остальное впечатлило меньше, чем работа первого произведения.
Голос за первое.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 396
Замечания : 0%
сложно выбирать. туман конечно покупает... Но я за второе. Оно прочиталось интереснее.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 159
Замечания : 0%
1. В первой части не нравились описания, перетянутые и на мой взгляд несколько пафосные, "высокий угол" - есть такое гимнастическое упражнение, но в качестве описания угла падения света явно не используется. "Максим это воспринял в штуки")))) вообще достаточное кол-во опечаток в тексте. Приятно читается, хорошая идея, но некоторые моменты описаны вскользь тот же Афган. Раскрытие темы понравилось.
2. Вычитанный текст, по сравнению с первым. Вот только с логикой на мой взгляд не очень. Мелкие, глупые мести американца, вместо того, чтоб с новыми возможностями быстренько взять все, что хочет. Капнуть крови и сказать правду? А как планета определяет правду? ну как-то это фу прям. С нанотами перегнули палку. Герои поступают глупо и не оправдывают свой статус. Скучновато было.
Голос первому - он интересней.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1847
Замечания : 0%
Не покажусь оригинальным. Второй текст ближе к фантастике, но здесь в каждом предложении её в излишке. И это, как мне кажется, плохо. Я скучал. Честное слово.
В общем, голос первому тексту. Хотя уже нет настроения голосовать.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1503
Замечания : 0%
Так-так, что тут у нас? 
Голоса распределились следующим образом: 5-1 в пользу первого рассказа. Оба автора получают бонусы за вовремя сданные работы и соответствие жанру, но второй рассказ лишается половинки голоса из-за штрафа на объём. Итого, после всех необязательных в данном случае извращений, получаем счёт 6-1,5. Как-то так.
На этом голосование объявляю закрытым, а авторство будет раскрыто через три дня, когда закончится срок голосования в четвёртой паре. Во имя Анонимности, аллилуйя!!! 
А пока тема открыта для флуда.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1503
Замечания : 0%
До чего дошёл прогресс - пора подвести итоги!
Автор первого текста - limonio.
Автор второго текста - hamelioner.
За сим поздравляю самого себя с переходом в следующий тур! Юх-ху!!! 
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1847
Замечания : 0%
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1503
Замечания : 0%
Цитата vigreen (  ) хмм, ты меня обманул
vigreen, да. 
|
|
|
