Город играет огнями, волнуя туристов.

Лунная ночь. Мистер Джексон сидит у окна.

Мистеру Джексону триста.

Ночь за окном холодна.

 

Медленно стынет напиток, потресканы губы.

Поезд лениво, обыденно дует в трубу.

Замерший берег похож на смотрящего в трубы,

Словно в бинокль: отвернув заводскую губу,

Пялится в черное небо.

 

Джексону триста.

 

Лунная ночь,

И блуждающие туристы.

 

***

 

В посольстве Ирландии бьют тревогу.

 В посольстве Исландии тоже бьют тревогу.

И в посольстве Финляндии тоже бьют тревогу.

Все бьют тревогу.

 

Коп с сединою в висках изумляется: «Во, гад…»

 

Снова распутать не смогут - 

Мало улик.

 

***

 

Падает солнечный блик. Мистер Джексон один.

Комната, пара картин, синеватое кресло.

Это всегда так забавно и так интересно –

С кресла часами разглядывать тени гардин.

 

***

 

Нет ничего лучше друга, хорошего друга.

Коп с сединою в висках появляется в три.

Содовая и сигара, и снова по кругу...

За душу разговор…

Альбатросов крик…

 

Коп с сединою в висках удивляется – как же

В этой дерьмовой каморке, и триста годов?..

Джексон ему отвечает, что быт здесь не важен, -

С сотню туристов в году поедать он готов.

 

Коп громогласно хохочет, а Джексону жутко,

Грустно и тяжко, ведь бросить привычку – не шутка.