День, когда наступило будущее Глава 9 Степень критики: любая
Короткое описание: Погасшая звезда - умершая душа
ГЛАВА 9 ПОГАСШАЯ ЗВЕЗДА
Рене едва сдерживался, чтобы не броситься вслед за отцом. Он почувствовал, как в глазах закипают слёзы. Фараон так и не оглянулся, и скоро его фигура растаяла в темноте. Юноше вдруг сделалось так грустно и одиноко, как, наверное, никогда не было. Он сморгнул, — с ресниц сорвались слезинки и медленно поползли по щекам. Тыльной стороной ладони он смахнул их, и судорожно вздохнув, стал медленно подниматься по крутой лестнице. В комнате Рене сел на каменную тахту и невидящим взором уставился на пламя факела. Не верилось в реальность происходящего, как будто всё это случилось вовсе не с ним, что ему снился странный, неизвестно откуда пришедший сон. Но как тут не верить собственным глазам?.. Так неподвижно он просидел довольно долго. Потом словно очнувшись, запрокинул голову и посмотрел на небо. В какой-то миг оно показалось совершенно чужим — из другого мира…
Впервые о других мирах и вселенных он услышал от жреца Шера. Тогда не поверил старику, считал, что это очередная сказка, существует лишь одна вселенная, а Египет — центр её! И небо везде одинаковое… Но сейчас юноша уже не был в этом уверен. Привычный мир рушился. Голова закружилась. Он лёг на спину, не в силах отвести взгляда от небосвода — царства скрытого движения. Если присмотреться, можно заметить, — там постоянно что-то меняется, что-то движется… Но странное дело, пока не упало ни одной звёздочки. В другие ночи почти ежеминутно они срывались с неба и гасли, оставляя короткий и яркий след. От кого-то он слышал, что если гаснет звезда, — обрывается чья-то жизнь, и что количество ярких точек на небосводе равно числу людей на Земле. Рене не очень-то верил этим россказням, — какое отношение имеет звезда в небе к человеку?.. Но сейчас готов был поверить… В самом деле, почему звёзд не убывает? (В детстве он даже пробовал пересчитать их). «А не потому ли, — подумал Рене, — что рождаются новые жизни, а в небе зарождаются новые звёзды?» Создавалось ощущение, что лежит он на и мягкой подстилке. Юноша даже пошарил вокруг себя. Рука скользила по твёрдой и холодной поверхности. Он невольно улыбнулся, — чудеса продолжались. Рене был благодарен небу за то, что сегодня не погасла ещё ни одна звезда. Он искал и не находил знакомых созвездий, когда-то показанных жрецом Шером. Правда, по небосводу неслись белесые тени облаков, но в их разрывах чётко просматривались яркие точки, будто россыпь самоцветов, вкраплённых в черноту земляной плоти. И вдруг самая яркая и крупная звезда сорвалась и, оставив длинный — длиннее, чем у других след, погасла. Рене вскочил. Сердце заколотилось так, что готово было выскочить из груди. Показалось, что погасла не далёкая и холодная звезда, а умер кто-то близкий и родной. Долго он ещё не мог успокоиться, не понимая, что происходит. Наконец, снова лёг и уставился в одну точку...
И вот уже казалось, что это не облака скользят по небу, а он сам летит навстречу звёздам. Ране словно бы очутился внутри шкатулки с драгоценностями. Со всех сторон его окружали сверкающие жемчужины. Гирлянды и геммы из самоцветов, будто бы живые, закручивались в немыслимые спирали и снова распрямлялись и рассыпались... Во всём теле чувствовалась необычная лёгкость, а в душе радость и восторг. Неожиданно крик петуха ворвался в его сознание. Потом услышал глухую трель. Не сразу до него дошло, что это курлыканье птицы. Рене резко распахнул глаза и увидел сидящую на краю чудесного окна или провала горлицу. Птица забавно вертела головкой и заглядывала в пирамиду. Неужели всё это ему только приснилось?! Не может быть! Так может и всё остальное всего лишь сон? Он с силой ударил кулаком по своему, вдруг опять ставшему жёстким и неудобным, ложу. Почувствовав боль, Рене окончательно пришёл в себя и огляделся вокруг. Нет, не сон! Юноша поднялся и направился к лестнице, но, вспомнив слова отца: не покидать помещение, вернулся и, вновь сев на каменное ложе, прислушался к самому себе. В теле по-прежнему чувствовалась удивительная лёгкость. Голова ясная. Есть-пить не хотелось. Взгляд остановился на факеле, вставленном в держатель на стене, напротив тахты. Такие факелы и, намертво прикреплённые к стенам рожки, он видел лишь однажды — в главном зале храма бога РА. Язык пламени совершенно не давал копоти и имел необычный голубой цвет. Рене даже не был уверен: жжётся ли он? Сделав шаг к стене, протянул руку, и тут же отдёрнул, едва не закричав от боли. Долго дул на ожог. Потом присмотрелся и даже вынул факел из держателя. Материал, из которого была изготовлена ручка, напоминал драгоценную слоновью кость, а может быть, ей и был. Сбоку рукоятки заметил колёсико, — вроде шестерёнок в огромных строительных машинах, только в сотни раз меньше. Он дотронулся до колёсика, — язычок пламени уменьшился. Повернул его в другую сторону,— пламя вспыхнуло вновь.
Некоторое время Рене развлекался, уменьшая и увеличивая пламень, при этом чувствовал себя повелителем огня. Однако не допускал, чтобы тот погас совсем. Кто знает, удастся ли его оживить потом? Наконец, Рене это надоело. Прикрутив регулятор настолько, что огонь едва выбивался из горелки, — освещение уже не требовалось, в маленьком помещении было почти так же светло, как днём в дворцовой галерее, сел на тахту и задумался. Юноша прокручивал в голове разговор с отцом. Далеко не всё ему было понятно. «Почему никто, кроме меня и отца, не может проникнуть в пирамиду? Отец сказал, что этого не сможет сделать даже тот, в чьи руки попадёт медальон-ключ… — В голову приходила лишь мысль о той капельке крови, которую жрец Шер поместил в медальон. — Хм, моя кровь открывает пирамиду?!» — звучало необычно и странно.
Постепенно мысли юноши приняли несколько иное направление. Впервые Рене подумал о том, что имеет гораздо больше, что бы это ни было, чем его ровесники. Раньше об этом не задумывался, — принимал как данность. Наверное, должен радоваться, что теперь и он бессмертный, — избранник богов. Но странное дело, ничего подобного не испытывал, более того, завидовал простым мальчишкам. «Теперь вот собственная пирамида», — он невесело усмехнулся. Мысли, мысли … не давали покоя. Откуда они пришли? Будто были вовсе не его. Рене встряхнул головой и обнаружил, что смотрит на стену, расписанную непонятными символами и значками. Сердце учащённо забилось. Вдруг почувствовал, что в этих письменах кроются все ответы на мучившие его вопросы.
* * * Пархан жадно вглядывался в труп врага. Фараон Сид полулежал в кресле. Из его груди торчало несколько коротких дротиков. Один из дротиков пробил горло и, не удержавшись в мягкой плоти, вывалился, оставив страшную рваную рану. С момента нападения прошло уже несколько часов, но из раны всё ещё сочилась кровь, окрашивая белоснежный расшитый золотом хитон в красный цвет. Верно говорят: ничто не бывает прекраснее вида трупа твоего врага. Сейчас Пархан убедился в справедливости этого утверждения — Почему он в парадном одеянии? — спросил жрец, не отрывая взгляда от тела Сида. — Мы не знаем, ¬— ответил незнакомый голос. Пархан повернул голову: рядом с сотником стоял офицер дворцовой охраны. На нём был плащ светло-пепельного цвета и чёрный клафт. От рядового состава его отличал широкий позолоченный ремень, подпоясавший красную тунику. Под взглядом жреца он почтительно склонил голову, но тут же опять посмотрел прямо в глаза служителю культа крокодила. — Кто-то ещё был здесь? — снова спросил Пархан. — Нет. — Откуда столько крови? — Раб Горн. Он дрался, как лев. Немало наших… — Меня не интересуют подробности! — резко оборвал офицера Пархан. Стараясь не вступить в лужу крови, он приблизился к поверженному фараону. За ним последовал сотник. — А это что? — жрец указал на узкий ремешок, торчащий из сжатого окровавленного кулака Сида. — Посмотри. Сотник с трудом разжал закостеневшие пальцы и, подхватив выскользнувший из кулака фараона кулон, подал Пархану. Тот осторожно, двумя пальцами, взял его и, рассмотрев с обеих сторон, что-то прошептал и вернул кулон воину. — Возьми. Он твой. Здесь талант золота. — Благодарю, — сотник поклонился и поспешно спрятал украшение под плащ. — Тело привести в порядок. Позовите лучшего бальзамировщика, — распорядился жрец. И ещё раз, обведя взглядом покои фараона, спросил: — Где опочивальня ублюдка?
Идя вслед за сотником по дворцовой галерее, Пархан никого не встретил. Обитатели дворца или разбежались, или тихо, как мыши, сидели в своих норах. При последних словах жреца начальник стражи исчез, — пошёл выполнять его распоряжения. Пархан бормотал проклятия. Как он не берёгся, всё же испачкал в крови подол и широкий рукав белоснежной туники. При попытке очистить пятно, размазал его ещё больше, к тому же испачкал руки. Они остановились перед проёмом, ведущим в спальню принца. Выбитая дверь валялась тут же. Жрец вопросительно посмотрел на сотника. — Дверь была закрыта на засов, — произнёс тот. Кивнув, Пархан вошёл внутрь. Спальня выглядела почти также как и покои фараона, разве что была чуть меньше. В центре стояла широкая кровать-тахта, полностью скрытая под упавшим, смятым и разорванным балдахином. Рядом с кроватью — опрокинутый столик с круглой столешницей, выточенный из зелёного гранита. Небольшой трон-кресло чёрного дерева сдвинут с места, но не опрокинут. Повсюду на полу кровавые следы. Жрец снова бросил взгляд на сотника. — Мои ребята здесь перерыли всё, — бесстрастным тоном сказал воин. — Принца не нашли. Пархан поморщился, — ему очень не понравилось, что сотник назвал ублюдка принцем. — Стражников допрашивали? — спросил он, продолжая обшаривать взглядом помещение. — Да, — услышал жрец голос начальника стражи. По всей видимости, тот только что подошёл и сейчас стоял рядом с сотником: — Из комнаты никто не выходил. Несколько секунд Пархан задумчиво смотрел на стражника. Потом повернулся и подошёл к большому цельному листу бронзы — большая редкость, — служившим зеркалом. Его поверхность ещё не успела помутнеть и сияла, почти не искажая отражения. Жрец провёл пальцем, — зеркало явно полировали только вчера. Он заметил, что лист слишком плотно прилегает к стене. Пархан более внимательно осмотрел крепления, удерживающие зеркало, и обнаружил, что это ни что иное как имитаторы. Чтобы убедиться в своей догадке, он осторожно снял со стены масляную плошку, — масла на дне осталось совсем чуть-чуть, но фитилёк ещё горел, и поднёс к краю бронзового листа. Огонёк встрепенулся, и погас. Пробормотав что-то нечленораздельное, он повесил плошку на место и поднёс к зеркалу тыльную сторону ладони, стараясь уловить движение воздуха. Затем начал ощупывать стену рядом, особое внимание уделял выступающим фрагментам, — надавливая и стараясь сдвинуть их в сторону. Стоящие сзади военные не понимали, что делает жрец, — что ищет, но помалкивали и не шевелились. Наконец, Пархан отступил на шаг и, сложив руки на груди, замер, уставившись на своё отражение. Но простоял так недолго, — резко развернулся и, пройдя между расступившимися воинами, вышел в галерею. Вскоре следовавшие за ним сотник и начальник стражи поняли, что жрец снова направляется в покои Сида.
Тело фараона уже унесли, а лужи крови замыли и затёрли, но не везде это удалось, — на деревянных панелях остались тёмные пятна. Здесь суетились две служанки, но стоило начальнику стражи лишь повести глазами, как они вмиг испарились. Жрец Пархан вытащил из держателя факел и, держа его почти вплотную к панелям, медленно пошёл вдоль стены. Военные переглянулись. До них стало доходить, что ищет жрец — потайной ход. В одном месте Пархан остановился. На миг замерев, с силой надавил на фрагмент барельефного рисунка. И вдруг часть стены заскользила в сторону, открывая чёрный проём. Огонёк факела колыхнулся и едва не погас. Ощутимо потянуло прохладным сквозняком. — Ага, я знал! — воскликнул жрец. — Он здесь!.. Он оглянулся на военных. Лица тех выражали полную невозмутимость. Однако же сотник держал руку на рукояти меча, а начальник стражи тоже засунул руку под плащ, готовый в любое мгновение выхватить оружие. — Ты, — Пархан указал на стражника, — оставайся здесь и никого не пускай. А ты, — за мной. — И первым нырнул в проём.
Вот! Пошли классные описания! С самого начала, хехе. Мне понравилось, клёвая глава про любимый Древний Египет. Если ещё в главах про наши дни будет такая же подача и такой же саспенс, цены Вам, автор, не будет. Ну что, тут, в целом, всё ровно. Все главы про Египет такие. Интересные, интригующие, красивые, живые. Сложилось впечатление, возможно, ошибочное, что египетский сюжет у автора главенствующий, а часть про наши дни он худо-бедно пытается ко всему этому подвязать. Уж больно по качеству различаются. Про Египет нравится писать, а про Романа нет, побыстрее бы накидать главу-две про него и перейти обратно к Рене. Если угадал, то так быть не должно. Следует любить своё творение и своих героев, они этого заслуживают. Любить и уважать. Они отдельные личности, даже, например, Петух Пархан достоин любви своего создателя. Каким бы гадом он не был. Если понять и прожить эту мысль, то герои, даже самые отрицательные, приобретают объём в воображении автора, а затем и на бумаге, и, иногда, даже симпатичны, как минимум, читатель их тоже начинает уважать. Это тяжелая мысль. Сам ещё не до конца прожил её. Но над ней стоит подумать. Как там говорят? Не бывает чёрного и белого в настоящей жизни. Так же и тут. Советую отрицательным героям добавить немного истории, чтобы раскрыть их мотивацию и личность. Ну, а что? Пархан тоже человек. Предыдущий коментатор, как ни странно, подметил одну мелочь, но довольно важную. Действительно не хватает звуков. Скрипов, шорохов, эха, шёпота сквозняка итд. Их не должно быть много, но щепотку приправ стоит добавить. Они могут весьма заметно оживить повествование.
Спасибо за советы. Кое-что добавляю, исправляю… Не даром говорят: чтонаписано с трудом — читается без труда. Почему-то главы об Египте даются сложнее. И всё же, по задумке, наши дни потихоньку-потихоньку перебарывают. Намечается крутенький детективчик. Особенно, когда Роман вспомнит свою прошлую жизнь. Ведь, по идее, он один знает секрет бессмертия… А помните предателя Осипова из второй главы?..
Когда полюбите, обязательно пойдёт легче. И главы про Египет, и всё остальное. Это приходит с опытом. Надо просто писать, а не искать отмазки, чтобы этого не делать. Мозг такая штука, которая постоянно экономит энергию. А отдаёт он её только если есть положительное подкрепление тратам. То есть удовлетворение. Оно может быть не сразу, но потом, спустя время. Главное, убедить в этом подсознание. Я это пишу не про Вас конкретно, а для возможных забредших сюда читателей и немного для себя. Помню Осипова. Он что, Пархан в прошлой жизни? В прочем, обойдёмся без спойлеров.
В комнате Рене сел на каменную тахту.......запрокинул голову и посмотрел на небо Дырка в потолке? Или потолок ещё не придумали?
Ране словно бы очутился внутри шкатулки с драгоценностями В дуршлаге, скорее ))) Простите, просто вдруг представилось )))))
Здесь талант золота. А не ТАЛАН?
Скучновато, тем более, что некоторые слова я не понимаю. Нудно за счёт одних и тех же конструкций предложений, излишнего описания подробностей, движений (как в начале, так и в конце). А в общем - неплохо. Мало для понимания смысла.
И мне показалось (странно), что в рассказе тихо... То есть... звуков что ли не хватает... Зато светло от факелов )))
Благодарю за прочтение и за мнение.А почему дырка в потолке и о многом другом, наверное, можно понять, прочитав с первой главы. Это всё же не рассказ. Да, а какие слова вам незнакомы? Стараюсь писать как можно проще, невыстраивая сложных конструкций.
0
