Короткое описание: Красивые фотографии незнакомых грустных людей
Шшелест. Шшорох. Ших-ших-шик. Ё-шик. Плывет по океану опавшей листвы, загребает лапками. Замер на месте – и снова ших-шик. К ближайшему дереву, к семейке грибов. Столпились, потерпевшие, на островке: где ты, наш дед Мазай? Вот он я. Только не с лукошком, а с метелкой. И тоже ших-шик. Иду, аки Христос по воде, разгоняю желто-багряные волны. Утро доброе. Солнце ясное. Тишина и лепота. А по обе стороны от меня лица... Дамы с шиньонами, мальчики, под ноль стриженные; ветераны в орденах, невесты с кудряшками. Улыбаются робко, хмуро, задумчиво. Иногда смеются - щедро и заливисто. Это фотокерамика. Кладбище. Чистота дорожек и сохранность памятников - моя забота. Каждые четыре часа - обход территории, даже ночью. Но я люблю это кладбище утром, когда в воздухе звонко и пряно, пахнет не водкой, а листьями. И люди с фотографий смотрят только на меня. Они улыбаются тем, кто приходит. Они словно уверяют: «Все отлично, ребята! Там хорошо. Не грустите». А я не верю их улыбкам. И, сделав пару шагов вперед – ших-шик, - возвращаюсь обратно, чтобы застукать растерянный взгляд и глаза, полные слез. Первая смерть, которую я увидел рядом, была тоже неотделима от жизни. Сначала просто крики: долгие, бессвязные. Потом более внятные – «Руку дай! Дай руку!» Мужики в палате плевались, ворочаясь в кроватях: «Ведьма помирает, спать не даст»; медсестры психовали на посту: «Обезболили, снотворное дали. Что еще?!» А мне было интересно, кто может так пронзительно цепляться за жизнь. Я вышел в темный больничный коридор и сделал те самые четыре шага из песни. В темноте пустой комнаты свет от заоконного фонаря казался лучом софита. А на кровати-сцене разворачивалось действо. Нечто непонятного пола корчилось и хрипело: «Не хочу». А потом вдруг всхлипнуло, открыло рот … и так и не закрыло. Я не стал считать пульс и прикладывать пальцы к горлу. Не стал орать сериальное: «Помогите! Мы ее теряем». Смерть, как выяснилось, очень узнаваема, и даже никогда не видевший ее не ошибется при всем желании… - Батя, как нам участок 146 найти? Вот и посетители потянулись. - Пойдемте. Для тех, кто приходит сюда раз в год на Красную горку, кладбище – лабиринт Минотавра. Повороты, изгибы, тупики… А в конце пути неизбежная смерть. Чужая пока что. Этого пацана, например. Кудрявого и красивого. «Евгений Петриченко». Я помню, как его хоронили. Стояло пекло, и в застывшем июльском мареве все напоминало сцену из «Медеи». Траурная тень матери на крышке гроба и хор по обе стороны от могилы. Кто-то негромко говорил про гараж и выхлопные газы, а я все ждал, когда объявится «бог из машины» и завершит трагедию. Он появился – парень с гитарой. И пьеса превратилась в мюзикл. «На небе вороны, под небом монахи…». Слова кружили над головами, а потом падали туда, откуда доносился стук земляных комьев. Слова закапывали заживо, а я думал, что театр - это тоже жизнь. - Выпей с нами, батя. Мне сорок. Я немногим старше этих ребят. Просто не бреюсь. Давно. И не пью почти столько же. - Не воруют? От водки можно отказаться, но как спрятаться от праздного любопытства? Я киваю на камеры наружного наблюдения. Их мало, но гопоте и этого достаточно. Обходят стороной. - Говорят, у вас тут криминальные трупы с «чистыми» хоронят. Правда, нет? От меня ждут залихватских рассказов в стиле балабановских страшилок. С кровью и мясом, и обязательной развязкой, где могильщик рыдает над покойником, узнав в нем своего друга. Ждут, чтобы пересказать с придыханием дома. И не допускают мысли, что пострадавшим «чистым» может оказаться их же родственник. - А как же. На днях бомж бомжа замочил и в свежую могилу сбросил. Утром народ хоронить пришел, а в яме — труп. Три «скорые» вызывали. Длинная пауза. Вытянутые лица. - Это анекдот? - Это жизнь. В небе гремит, и ребята спешат восвояси. Пожимают руку, просят присмотреть … и замирают, в последний раз взглянув на памятник. Капли стекают по фотографии на улыбку - и скрывать очевидное становится бессмысленным. Только мне неловко. Как будто я повинен в том, что тайна этого парня стала достоянием каждого. Они мечтают вернуться. Все. Я видел, как на одной из могил занимались любовью готы. Пыхтели, стонали… Это было забавно, и ребята с пластиковых фоток смотрели улыбаясь. Только сложно судить, чего в их улыбках было больше: снисхождения или зависти. А однажды… - Вон он! В кусты побежал! Туда! Это дети, которым скучно со странными взрослыми, гоняют нашего кота. Полосатый, как тельняшка, одноухий пират Уксус – вот кто здесь настоящий хозяин. Проводник между мирами, вопреки всем слухам о вражде котов и покойников. Харон в животном обличье. Сейчас он беспомощно болтается на голом пузе одного из преследователей. Но, стоит тому зазеваться, рванет потайными тропами к полюбившимся могилам. Я видел его на одной такой, среди незабудок и петуний. Он, медитировал, привалившись боком к памятнику и глядя на заходящее солнце. Можете не верить, но я разобрал мысли о Барби и бабушке. А с фотографии его внимательно слушала белокурая девчушка в обнимку с плюшевым кроликом… - Зря ты. Им там хорошо. Мы сидим в своем вагончике на топчанах и пьем чай. Мы – это я и могильщик Толик, бывший алкаш и настоящий философ. Ничего сверхъестественного: голые стены с редкими полочками, телек, бубнящий в углу, и громкий свисток чайника, закипевшего на электроплитке. Но Толик любит поговорить на отвлеченные темы. Он опускает набрякшие веки и дует на горячее блюдце: - А чего? Бабла не надо, нервы никто не треплет. Свобода! Все лучше, чем здесь. - Тогда почему мне плохо? Толик потеет, качает головой: чудишь, брат, заговариваешься. Не хочет верить, что и живым можно быть уже мертвым. - Не понимаю я тебя. Чего ты здесь забыл среди жмуриков? Продал бы тачку, все равно не водишь… - И что потом? - И куда-нибудь … на Багамы. К телкам. Я не отвечаю. Беру метлу и иду в дальний конец кладбища: ших-шик. Мостик через ручей. Деревянная скамейка. Три креста за оградкой. Моя семья - Галка, Шурик и Маруся. Что есть жизнь? Черточка между двумя датами? Отсутствие смерти? Смертельная болезнь? Стоит зайти в интернет, и масса интеллектуально одаренных просветит тебя, невежду. Я не делаю этого. Я брожу по кладбищу и смотрю на фотографии незнакомых грустных людей. Они знают ответ. Но рассказать уже не могут.
ну кладбище место такое. я вырос между тремя . а новый погост вообще над городом получается. и там очень круто сидеть бухать и смотреть пейзажи. я вот как то не отождествляю камни с личностями. для меня кладбише что то типа сада камне. герой, пришел в смотрители что бы быть ближе к семье. нервное конечно. медея хороша. детей повесила и сама же их оплакивает. триеровская нравится. рассказ победил в дуэли?
Надо же, как спустя годы (хочу быть пафосной, отстаньте)) воспринимается собственный текст. Мне вот только теперь понятен наезд Потато. Рассказ победил, да. Похоже, задел больное у тех, кто голосовал "за".
ну ладно, давай без обиняков. забудем,что я ничего не смыслю ни в чем. допущу, что что-то смыслю, и попытаюсь объяснить, что не понравилось. [типаумный] не понравился выбор главного героя (если это не дуэльное). почему всем так хочется написать про сторожа на кладбище? понятно, это выглядит романтично, но оно же так заюзано, что выглядит начписовским мемом. не начпис тот, кто не написал про бородатого мужика, хранителя тайн всея погостов и собственной душевной травмы. можно было подумать, что такой герой выбран вопреки, но по ходу прочтения на это ничто не указало. мужик дефолтный получился. хотя, если посмотреть на это с другой стороны (например, если текст дуэльный), то такого героя можно рассматривать как некие рамки, ограничивающие фантазию автора, и делать на это скидку. не знаю. если уж совсем честно, то мне просто не понравилось, что ты захотела написать про такого мужика. ну, Лена, ну ёмаё. значит, дальше. не смотря на весь мрак происходящего, из текста торчат няшечки и усипусечки. и дело не в плюшевом кролике и барби. не знаю, как объяснить, ну это видно. как картавость в рече, как неотстиранные жирные пятна на белом полотенце. не знаю, как это обозвать. может, перегруженность эпитетами (я так то вообще ничего не знаю, пытаюсь сам подобрать слова). оно выглядит как упражнение. ты пытаешься нучиться рисовать окружность без циркуля. десять листов изрисовала и каждый показала. хватит, научилась уже. нужна одна окружность, одну и нарисуй. так. следующее. поругав балабановские страшилки, сама не обошлась без саши белого. - Не понимаю я тебя. Чего ты здесь забыл среди жмуриков? Продал бы тачку, все равно не водишь… - И что потом? - И куда-нибудь … на Багамы. К телкам. >_<. либо я что-то не понял, либо Толик пересмотрел ментов на нтв. вот, кажется все. [/типаумный]
уверен, через десять минут начну сомневаться, что написал все правильно.
почему всем так хочется написать про сторожа на кладбище?
Не знаю. Может, фигура такая ... брутальная. Рокер-кочегар, философ-сторож. Самое интересное, что для меня-то как раз это был шаг в сторону и огого какой. Почитай, сколько меня ругали за моих рейтинговых барышень из-за их похожести (и якобы похожести на автора). В кои-то веки попробовала примерить на себя другую личность.)
Quote
либо я что-то не понял, либо Толик пересмотрел ментов на нтв.
Именно.) А что еще смотрят бывшие алкаши? Да и не бывшие?
Все ты написал правильно. Просто на тот момент меня именно это в реале и интересовало. Не было это в угоду (чему там обычно в угоду?) Другое дело, что, значит, вышло не слишком убедительно. И ... попсово? Спасибо за "без обиняков".
Добрый день. Потрясающий рассказ. Зацепило. Очень. Единственное место, в котором я «споткнулась» при прочтении: «А мне было интересно, кто может так пронзительно цепляться за жизнь» В целом красивая фраза, но мне кажется «пронзительно» - неподходящее определение для «цепляться». «Пронзительно» значит – пронизывающе, насквозь... где Вы видели, чтобы насквозь цеплялись? Цепляться можно остервенело, бешено – хотя, думаю, у Вас достаточно опыта, чтобы самому подобрать наиболее точный эпитет. P.S. это исключительно мое мнение, а я всего лишь человек и могу ошибаться. Творческих Вам успехов и почаще выкладывайте свои работы.
Замечательный рассказ. Я читала его уже однажды на дуэли. И снова повторюсь, автор молодец. Написано хорошо, текст слажен: читать очень приятно. Творческих успехов вам.
0
