Море встретит тебя Степень критики: Жду не дождусь!
Короткое описание: Море встретит тебя и как следует выжмет Суету бытия и заботу о ближних (спасибо CREATTOR за тему)
Дуэльный рассказ. Выкладываю его в произведения, дабы не потерялся. Если есть за что поругать - ругайте - буду только рада, потому как сама ничего не вижу
Часть 1.
Смотрю в монитор, взгляд бегает по двум коротеньким строчкам. На губы набегает усмешка. Откидываюсь на спинку, глаза в потолок. Отталкиваюсь ногами от пола так, чтобы мир закружился. Стул жалостливо скрипит, послушно вращаясь вокруг оси.
- Море встретит тебя, - нараспев говорю я. - И как следует выжмет? - добавляю в голос вопросительных интонаций. - Что выжмет? Угадайте? Потолок молчит, не хочет участвовать в дискуссии. Ну и чёрт с ним! Зачем он вообще нужен, если на столе стоит компьютер? Резко останавливаю стул и, не дожидаясь, пока мир встанет на место, утыкаюсь носом в монитор. Кликаю по личным сообщениям, набираю: "Ну и тема... Она, конечно, шикарна, но блин... придётся подумать". Через минуту приходит ответ: "Спасибо за похвалу". В груди поднимается раздражение, пальцы нервно барабанят по столу. “Спасибо за опухоль мозга!” - зло печатаю я и закрываю браузер. Встаю, ногой отправляя стул в угол, заваливаюсь на кровать, складываю руки домиком. Мне нужно подумать, хорошенько подумать над тем, что же теперь делать... В углу валяется школьный портфель, куртка грудой свалена возле стола, окно плотно зашторено. Наверное, примерно так же выглядят комнаты всех подростков мира. Рюкзак у ног, монитор у носа и тихое "тап-тап-тап" вместо музыки. Вот только остальные прожигают своё время, зависая в играх, я же пробиваю себе дорогу в жизнь...
Морщу лоб, вспоминая дурацкие строчки. И они, наглецы, тут же всплывают в моей памяти:
"Море встретит тебя и как следует выжмет Суету бытия и заботу о ближних"
Моя первая литературная дуэль, и такая подстава! Что здесь можно написать? Про море? Про близких? Но при чём здесь суета, забота? И зачем морю их выжимать? Белиберда полнейшая! Был бы дед жив... Взгляд невольно перескакивает на книжные полки, без труда находя на корешках знакомую фамилию. Мою фамилию... Раньше писателю было легко заявить о себе. Любой мог отправить своё сочинение в газету и на утро проснуться известным на весь мир. Мне же не повезло. Я родился в другое время. Кроме того, 15 лет - не тот возраст, когда тебя воспринимают всерьёз. Единственный способ начать движение к цели - это проявить себя. Например, выиграть дуэль на литературном сайте. Пусть багаж опыта и не слишком велик (школьные сочинения считаются?), но зато способностей ого-го-го! Правда вот, "море" - последнее о чём бы мне хотелось писать...
Раздаётся стук в дверь. В комнату заглядывает мама. На ней блёкло-красный, заляпанный мукой, халат. На ногах - сношенные шлёпки. Волосы собраны в пучок. Она внимательно оглядывает сначала меня, потом комнату. Ей явно не нравится то, что она видит. - Ну и зачем стучаться, если не дожидаешься ответа? - ворчу я, недовольный, что меня отвлекли от размышлений. Отворачиваюсь к стенке. - Ты расчёску не брал? - не обращая внимания на моё бухтение, спрашивает мама. - Нет, - коротко отвечаю я, полностью уверенный, что про расчёску она только что выдумала. Надо же как-то объяснить своё присутствие на моей территории. - Я, кажется, оставила её на кухне, а теперь не могу найти. - Я её не брал, - говорю с расстановкой, но маму это, конечно же, не удовлетворяет. Она уже просочилась в комнату и теперь не уйдёт, пока не доведёт до белого каления. Поворачиваюсь на бок, скашиваю глаза, внимательно слежу за её действиями. Не дай бог в шкаф полезет! - Саша, что это? Сколько раз я просила... - озабоченно произносит она, выуживая из завала на столе носок, - не бросать вещи на стол! Ладно, просто бардак. Но вещи должны лежать в шкафу. - Я уберу, - ну что она пристала? - Когда? - Сегодня. - Сейчас! - настаивает мама. - Сегодня... - сквозь зубы выдавливаю я. Как же это бесит! - Ты же расчёску искала? - мой голос полон сарказма. Мама складывает руки на груди, хмурится. - Да, но это не значит, что я забыла про всё остальное! Чем ты тут вообще занимаешься?! Иди лучше с Андрюшей погуляй, он хочет сходить к морю. - Андрюша хочет сходить к морю, - передразниваю я маму противным голосом. - Так пусть сходит, кто ему мешает? А я занят! - Чем это ты, интересно, занят?! - повышает голос мама. Ещё немного и сорвётся, знаю. Ладно, не будем доводить до беды... - Через полчаса схожу. - Через полчаса, Саша, - предостерегающе говорит мама и, подхватив с пола куртку, выходит из комнаты. Я с облегчением выдыхаю.
***
Дверь в кабинет отца всегда плотно закрыта. Тёмная, резная, она будто говорит: “Даже не смей прикасаться”. И мне отчего-то всегда не по себе, когда я нарушаю этот немой закон. Поднимаю кулак, стучусь. Послушно дожидаюсь короткого "Да-да, входите" и проскальзываю внутрь. В кабинете светло, душно и пахнет смазкой. Стеллажи вдоль стен заставлены книгами по механике и физике, пол устлан чертежами. Отец сидит, низко склонившись над рабочим столом. В руках у него лупа и какие-то мелкие блестящие детальки. Очки с толстыми стёклами почти спадают с горбатого носа. Мой отец - часовщик, один из лучших на сочинском побережье. Он много работает, но и много получает. Думаю, он до сих пор расстроен, что я не проявляю интереса к его профессии. Аккуратно отложив в сторону деталь, отец поворачивается ко мне, улыбается. Он всегда рад меня видеть и, в отличие от мамы, не достаёт по пустякам. - Уже вернулся со школы? Как там у тебя дела? – спрашивает он, и мне кажется, что ему действительно это интересно. Но мне нечего ему рассказать, поэтому я сразу, без предисловий, вываливаю на него свою проблему: - Пап, скажи, как ты понимаешь строчки: "Море встретит тебя и как следует выжмет суету бытия и заботу о ближних"?
Папа удивлённо поднимает брови, просит повторить, а после просит повторить снова. Думает с минуту, а потом задаёт тот самый вопрос, которого я ждал: - А для чего тебе? - Попросили написать сочинение по теме. Лучшие будут выставлены на конкурс, - без запинки сообщаю я приготовленную ложь. Слишком не хочется сейчас вдаваться в объяснения. К тому же, вдруг я проиграю? - Нуу... - тянет отец, переведя взгляд за окно. Наш дом стоит почти на самом берегу, поэтому, чтобы увидеть море, достаточно выглянуть на улицу. Я предпочитаю лишний раз туда не смотреть. Не после того, что случилось… Глупо, конечно, но тот случай до сих пор не даёт мне спокойно жить… - Я думаю, - говорит отец, - что в данном случае море - это метафора. - Метафора? - Да. Жизнь или, например, судьбу тоже ведь иногда сравнивают с морем. Наверное, тут имеется в виду, что жизнь может так к тебе повернуться, что ты и не захочешь больше никому помогать. - То есть? - в моём голосе звучит непонимание. - Ты хочешь сказать, что мне нужно писать о ком-то, кто потерял веру в людей из- за какого-то жизненного события? А это самое событие и есть море? Или я что-то не понял? - Да, примерно так. Сначала заботился о людях, суетился, а потом осознал, что зря это делал, и остановился. Море жизни выжало из него каждодневную суету,э. Заставило замереть, оглядеться по сторонам. Я растерялся: - И как же мне такое написать? - А ты представь этого героя, - бормочет папа, вновь поворачиваясь к рабочему столу. - О чём он думает, чего хочет? – берёт в руки блестящую детальку. - Как так получилось, что он разочаровался в окружающих. – Подносит к носу лупу, - представь себя на его месте… - Последнюю фразу он, погружённый в работу, произносит почти шёпотом. Будто самому себе. Будто вовсе меня здесь нет. Из прихожей доносится голос мамы: - Саша! Саша! Полчаса прошло! - Ладно... Спасибо. Я попробую, - тихо говорю я перед тем, как выйти из кабинета.
***
- Ну же малыш, подними ручки. Вот так - молодец. Кто у нас молодец? Андрюша молодец! Андрюшенька любит мамочку? Да, любит. А братика, братика Андрюша любит? Ну конечно, любит! Братик пойдёт с Андрюшкой погуляет, за ручку поводит. Андрейка хочет погулять? Мама сюсюкает с братом уже 20 минут. Тот отвечает ей широкой улыбкой и заливистым смехом. Жизнерадостный ребёнок, ничего не скажешь. Даже не верится, что все мы были когда-то такими. - Ма-ам, ну хватит, давай мы уже пойдём, - предпринимаю я десятую попытку привести маму в чувство. И на этот раз у меня, слава-тебе-Господи, это выходит. Мама, всё ещё улыбаясь, поднимается с корточек. Придирчиво оглядывает упакованного в сто и одну одёжку Андрюшу, после чего переключает внимание на меня. - Где твоя шапка? На улице +10! Да ещё ветер такой! Кажется, у меня заломило зубы... - Да одену, одену я твою шапку, - бурчу я, но не успеваю даже повернуться к шкафу, как мне уже что-то нахлобучивают на голову. Не сопротивляюсь, только мысленно проклинаю всё на свете. Потому как это ужасно раздражает, когда между тобой и твоим трёхлетним братом не делают никаких различий... - На пирс не ходите. К берегу близко не приближайтесь. Андрюше на земле сидеть не давай, - напутствует мама, выпуская нас за порог. В её взгляде явственно читается умиление. Взяв брата за руку, спешу уйти подальше от дома отчего. Андрюша не слишком-то помогает мне в этой задаче.
Воздух холодный и влажный и явственно пахнет рыбой. Спасаясь от удушливого аромата, зарываюсь носом в шарф. Впереди, насколько хватает глаз, раскинулось море. Серое, угрюмое, совсем не такое, каким его представляют поэты. Дно илистое и довольно резко проваливается вниз. Не самое подходящее место для пляжного отдыха. Чуть правее расположен пирс. Он уходит вдаль на сотню метров, ножом разрезая водную гладь. Чтобы подойти к нему, хватило бы и десяти шагов, но я никогда не сделаю этого добровольно. В детстве мне повезло, волны не успели разбить мою голову о бетонную основу. Повезёт ли мне снова? Я не намерен проверять… Море, как всегда, упорно в своём желании потопить человеческое творение. Накатывают вновь и вновь, разбиваясь об обточенный временем бетон. Недовольно шипят, брызгают солёной слюной. Но пирсу до них столько же дела, сколько Богу до людей. Андрюшке нравится наблюдать за этой игрой стихии и неприступного камня. Он тянет меня туда, машет рукой, агукает. Любой другой ребёнок бы на его месте кричал: "Хочу!" Но Андрей пока не говорит. Врач сказал: "Что-то психосоматическое". Мама сказала: "Ещё научится". Папа промолчал. После мы никогда это больше не обсуждали... Андрей всё тянет. Показывает ручкой на пирс. Хныкает. Наверное, можно было бы подойти ближе, но я не смею. Ноги становятся ватными от одного взгляда на волны. Закрываю глаза. Глубоко вздыхаю. Посильнее перехватываю ручку брата, чтобы, не дай Бог, не вырвался. Чтобы не пришлось за ним бежать... Туда... Почему-то вспоминается наш с папой недавний разговор. Он посоветовал поставить себя на место героя. Но думается мне, что я уже на его месте. Гуляю с братом, маме помогаю. Считай - суечусь, думаю о ближних. А благодарность? А всем наплевать! Вот - сегодня карандаш дал Серёже, и что? А ничего! Ни "Спасибо", ни карандаша. Ленка контрольную с меня скатала. Математичка дежурным назначила. И хоть кому-то я отказал? Нет! Все считают, что так и нужно. Гулять вдоль чёртового моря, которое я ненавижу - это так и нужно! Ох, как же хорошо я понимаю этого героя, отрёкшегося от людей! И я бы! Я бы тоже отрёкся! ... Злясь на весь мир, тащусь к дому. Андрюша семенит рядом, посматривая то на меня, то на пирс. Морщит носик, дышит паром. Розовые мочки, любопытствуя, смешно выглядывают из-под вязаной шапочки. В груди невольно теплеет. Рука тянется поправить помпон на маленькой округлой макушке. Заметив мою ладонь, Андрюша до предела закидывает голову назад, смотрит удивлённо. Я чуть поднимаю уголки губ, и он с готовностью расплывается в широкой ответной улыбке. Чему только радуется, неясно. Маленький ещё. Маленький и глупый. Ничего о жизни не знает...
***
"Лёша всегда был одинок, но до определённого момента не осознавал этого. Он заботился об окружающих его людях, суетился, волновался о них, но в итоге не получал взамен ничего"…
Зажав клавишу "Backspace", удаляю напечатанный текст, ощущая себя при этом так, словно убиваю младенца. Вордовский лист вновь блистает девственной чистотой. Вертикальная палочка приглашающее мигает вначале страницы. Голова моя тяжело клонится к столу, но отнюдь не от груза мыслей. Трудно признавать, но писать, оказывается, не так уж и просто. Особенно, когда не знаешь, о чём... Решив, что мне, верно, нужен перерыв, открываю браузер. Щёлкаю мышкой, захожу на сайт начинающего писателя. Там как раз идут бурные дебаты. Главная тема обсуждений: предстоящая дуэль. Оказывается, ни одному мне неприятна тема моря. Самое время торжествовать, ведь у меня получилось обойти её стороной. Оставляю парочку мало значительных сообщений на форуме. Сижу, жду ответа. Проходит 10 минут, но на меня всё ещё не обращают внимания. С неясным чувством обиды закрываю окно. Вордовский лист тут как тут, никуда не делся. Нагло подмигивает мне вертикальным глазом. Так бы и выколол! Мысли уже разбрелись по домикам и погасили свет. Кричи, не кричи - не просыпаются. Вот выкину все их бируши, будут знать... Глубоко и как можно несчастнее вздохнув, выключаю компьютер. Натягиваю пижаму, забираюсь под одеяло. Никак не получается прекратить думать о причинах такого ступора. Наверное, я просто не до конца прочувствовал героя. Он разочаровался в людях, перестал им помогать. Как ему, наверное, хорошо стало жить... Не волноваться, не суетиться. Просто твёрдое, холодное "Нет" на каждую просьбу. Завтра надо будет попробовать. В конце концов, у меня есть на то полное право! На этой мысли я закрываю глаза. Рифмованные строчки темы крутятся на языке, но уже не вызывают раздражения. Следующий день ожидается мною почти с нетерпением.
Часть 2.
- Саша, помой доску, - скучающе. - Нет, - твёрдо. - Что значит “Нет”, Сидоров? Поднялся, взял тряпку и вымыл! - ... а где тряпка?... - безжизненно.
***
- Сашка, дай домашку списать... - просительно. - Нет, - жёстко. - Ну Саааш, ты что, жадина? Ну что тебе стоит, ну дай. - Нет, Лена. Пиши сама... Эй! Куда! Отдай тетрадь! - с возмущением. - Перепишу и отдам! - весело.
***
- Саша, помой посуду! - громко, из другой комнаты. - Нет, - отчаянно. - Почему это? - почти удивлённо. - Я занят! - Как ты с матерью разговариваешь? – из кабинета отца, жёстко. - Если тебе сложно посуду помыть, то ноги в руки, и с Андреем пошёл гулять! Некогда ему, видите ли!
***
“Да, жизнь определённо несправедлива”, - горько думал я, бредя вдоль песчаного берега. Запах рыбы забил ноздри, но я, сжимая зубы до боли, стоически терпел его. Сегодня я подошёл к морю ближе, чем обычно, и не сказать, что это далось мне легко. Пульс подскочил, ладони вспотели, но я продолжал упорно идти вдоль самой воды. Мною двигало мрачное отчаяние. Настроение упало до отметки "паршиво" и всё ещё продолжало лететь вниз. Я задерживал дыхание после каждой новой волны, набегающей на берег. Чёртов страх! С ним никак не удавалось справиться! Небо заволокли тучи, Андрюша нетерпеливо тянул за руку, а в нескольких метрах от нас пенилось ненавистное море, оседая вонючей моросью на куртке. Что могло быть хуже? До слёз обидно было, что никто не понимал, каково мне выносить всё это. Все только требуют, а взамен - ничего! Сделай то, сделай это! И ни “Спасибо”, ни “Пожалуйста”, и неважно, чего мне всё это стоит! “К морю не подходи!” “На землю Андрюшу не сажай”! "Засунь своё мнение себе в ...!" Я сжал зубы от злости. Резко остановился и с размаху плюхнулся на песок, откинулся на спину. Андрюша залился радостным смехом, и я отпустил его руку, давая брату возможность подёргать себя за волосы. Удручающе однообразное небо нависло над миром серым полотном. Где-то вдали галдели чайки, негромко свистел ветер, бросая мне в лицо колючие песчинки. Я потянулся к голове, стянул шапку. Зло отбросил её в сторону, сложил руки на груди. Если бы только дед был жив... Единственный, кому было не наплевать на меня. Он бы понял! И страхи... мечты! Ему ничего не пришлось бы объяснять! Да и почему я должен? Не желаю говорить обо всём этом, не желаю вспоминать. Как же хреново… Я так близко к самому краю. Вода, быть может, уже у ног? Посмотреть? Нет, не стоит. Она далеко. Ещё не время прилива… Как же внутри всё колотит. Почему я вообще должен так мучиться? Почему в этом чёртовом городе нет ни одного человека, с которым можно нормально поговорить обо всём?! Всем на меня насрать! Родителям, учителям, друзьям! Я для них всё делаю! А им насрать! Когда уже это прекратится? Поскорей бы вырасти! Уехать! От родителей, от школы, от моря этого чёртового! Ненавижу, как же я ненавижу свою жизнь! Тех, кто делает её такой! Достало! Просто! Всё! Достало!
Вдруг неясный звук отвлек меня от размышлений. Я резко поднял голову, огляделся. Андрюши рядом не было... Сердце ёкнуло, забилось о рёбра. Я вскочил, заозирался и вдруг увидел его на пирсе. Он шёл по мокрому бетону, широко размахивая руками, неуклюже перебирая маленькими ножками. Так близко, так невероятно близко к краю. Сердце налилось свинцом. Оборвалось дыхание. Я бросился к нему, но понимал - не успею. Вот Андрюша неуклюже шагнул. Каблучок резинового сапожка мазнул по камню. Ножка неловко подвернулась. Андрей, пытаясь ухватиться за воздух, снова взмахнул ручками, коротко вскрикнул. И полетел вниз... И я полетел вниз вместе с ним... Прямо в объятия моря.
Секунда, две. Я уже рядом. Кидаюсь в море. Кубарем в холод, и всё кувырком. В лёгких жар, на языке соль. А бетон сзади такой гладкий, такой смертельно твёрдый. Волнам ничего не стоит разбить о него чужую голову. Вижу маленькую ручку, широко раскрытые глаза. Но вдруг слепну. Пена, вода, вверх тормашками всё. В висках пульсирует, паника захлёстывает. Больно ударяюсь спиной о пирс, но понимаю - держу. Держу его. Загребаю руками и к берегу. Мой первый заплыв. Последний заплыв. Вытаскиваю брата на песок, окоченевшими пальцами расстёгиваю курточку. Кричу, надрывая связки: “Помогите!” Мой голос тонет в шуме моря. Андрей не шевелится. Он бледен и будто бы мёртв. Но я не верю, отказываюсь верить. На глазах слёзы. Руки, одежда - всё в песке. Подхватываю. Бегу к дому. Как же медленно, слишком медленно. Задыхаюсь, кричу: “Мама! Мама”! Шепчу извинения в маленькое холодное ушко. Перед глазами – серая пелена. Рыдания у самого горла. Только не умирай, не умирай! Я же тогда не умер! Значит, и ты сумеешь! Сумеешь! Из дома выбегает мама. За ней маячит отец. Непонимание на их лицах перерастает в ужас. Они принимают у меня Андрея, кладут его на землю. Папа наклоняется над ним, слушает сердце. Складывает руки и нажимает на грудь. Мама вдыхает воздух в распахнутый ротик, и всё это в полной тишине. Я плачу в полной тишине... Секунды превращаются в часы, в дни, годы. Внутри всё обрывается. Нервы - струны. От звона почти глохну. И вдруг осознаю… Осознаю, что, кажется, понял. Всё понял…
“Море примет тебя”, - шепчут мои губы. Еле слышно. Так оглушающе громко. “И как следует выжмет”, - отвечает им голос в моей голове. “Суету бытия", - произносят они хором, и мне хочется закрыть уши, чтобы не слышать их. "И заботу о ближних”. - договаривают они... и землю под ногами заменяет бездна.
Кручу головой, открываю рот, словно рыба. Беззвучно, бессмысленно. Слёзы катятся по щекам, смешиваясь с солью моря. Моря, которое не посмеет из меня ничего выжать! Не посмеет...
Андрюша начинает кашлять...
Часть 3.
С лёгкой улыбкой на губах закрываю сборник своих первых рассказов. Мой первый дуэльный текст напечатан там в самом конце. Для меня же он навсегда останется номером один. В кресле напротив с хмурым видом сидит подросток. Подросток, слишком похожий на меня самого в его возрасте. Та же обида на весь мир, тот же максимализм, те же глобальные планы. - Саша! Так ты мне поможешь?! Я знаю, ты начал писать в пятнадцать! Папа совсем не понимает, что мне его часики не интересны! - нервно говорит брат, и я, пряча усмешку, поворачиваюсь к нему. - Конечно, Андрей. В чём проблема, - как можно более серьёзно отвечаю я. - Давай сюда свою тему.
+1
