» Проза » Рассказ

Копирование материалов с сайта без прямого согласия владельцев авторских прав в письменной форме НЕ ДОПУСКАЕТСЯ и будет караться судом! Узнать владельца можно через администрацию сайта. ©for-writers.ru


Жизни ради
Степень критики: Любая критика
Короткое описание:

Психологическая повесть 



Предисловие
 
Уволенного с работы Леонида Григорьевича Бахочева уже вторую неделю одолевала неимоверная тоска. Карантин, по вынуждению которого, он был пленен в четырех стенах дома на Миргородской, совсем убил его нравственно и физически. Леонид стал зол, нежели прежде, угрюм и апатичен. Телефонные звонки он не принимал и на сообщения не отвечал, как бы всем своим видом показывая, что ему и вовсе нет дела до жизни. Работал Леонид в ремесле слова русского и заморского. Перепечатывание и сканирование различных текстов, до которых ему было “до фонаря”, что называется и работа в мелких переводах. Почему так? – Да потому, что Леонид Григорьевич искусно и ловко набирал текста, различного помола. От мала, до велика. Но главной его профессией, как он сам порешил, по своему разумению, он считает искусство писателя. Да какого писателя, - литературного. Леонид ни одной книги не написал полностью за свою жизнь и поэтому он сейчас такой, какой есть. Проб, коих наберется на второй десяток уж как, он сделал лет, этак, за десять, а до этого - лишь просто, подумывал и мечтал прослыть новым Вольтером. Последние пробы были живее всех. Пьеса, которую он лихо обозвал “Пороки града Петровского” прожила девять страниц, а потом ушла в чертоги Леонида, там и сталась. А вот последний его труд – роман о писателе-энтузиасте цел еще до сих пор, хотя и начат был совсем недавно года два назад. Он помногу садился, что называется “за перо” своего романа, но чернил в его голове не хватало. Так эти два года и пролетели…
А сейчас, на карантине, Леонид вдруг вспомнил про своего Вольтера и вновь задумался писать.
 
Глава начальная

Карантин свалился не только на бренную голову Леонида Григорьевича, но и на голову остального населения земного шара. Да не просто свалился, а свалился заранее об этом уведомив. Намек поняли лишь дальнозоркие, но это им не особо помогло, не всем, по крайней мере. Вирус, из-за которого томится наш главный герой на карантине, прибыл из Поднебесного Китая, а затем массово, словно дожем, окатил весь мир. Где-то он больше шуму наводил, где-то меньше, но все же подпортил жизнь мирскую всем. Но рассказывать о нем особо долго не хочется, да и незачем, текст писанный тут – не сводка газетная и не летопись частная. Скажу лишь, что вирус этот людей губит. Вот и Леонида он губить стал. Но губить стал “по-особому”.Человеку трудно быть одному. Леониду и так трудно живется, ввиду его душевных оков. Человек он скрытный и ранимый. Всякому слово злое не скажет, но в уме своем потопит неприятеля в грязи по уши. Разговором не весок, не красноречив. Если разговаривает с кем, то немного и по делу. Отлынивая тем самым от всякой дружбы и сводя все к простому, здравствуй-прощай. Но иные его за это и ценят, и всерьез почитают за друга, но сам он – Ни-Ни. Трудно было на работе, а взаперти еще хуже. После увольнения Леонид Григорьевич конечно же обрадовался было новости о том, что не придется тащить башмаки на работу и можно дома обделать все деловые дела. Но потом, неделю спустя, на него напала такая тоска мучительная, что он и побросал все. Не писал, не общался, дурно спал и ел через раз. И это был первый-серьезный удар вируса, до этого он был к нему и слеп и глух, как крот с улиточной раковиной на хребту. А все от того, что показалась ему вдруг жизнь безжизненной и предрешенной. Он мысленно стал видеть то метеоры с небес летящие, то бомбы на ветру свистящие, в общем – конец всего и вся. Так он и валялся исхудалый, пока вдруг не вспомнил дельце свое. И это дельце явилось ему не то, что кругом спасательным, а скорее язвительным промахом своей жизни. И он, поняв, что можно оставить после себя слово писаное, вдруг оживился и принялся припоминать начатое и брошенное когда-то там. Он открыл свой ноутбук, но ничего не нашел там, где ожидал найти искомое. Засим Леонид Григорьевич вновь впал в болезненное состояние ума, но, на этот раз, ненадолго. Леонид припомнил, что от своей мнительной привычки всё всяк-ценное бережно хранить подальше от Оруэлловского брата и прочих, все всяк-ценное хранил не там, где ожидаешь увидеть. И роман его был не там, где надо.Леонид Григорьевич хранил его на съемном носителе, а вещицу эту прятал на шкафу. Там он и нашел его, Вольтера…Она казалась словно запыленный драгоценный камушек, фамильной гордостью и стоила целое состояние. А на самом деле это был запыленный кусок пластика с выдвижным кусочком металла, бесфамильной пустышкой и стоила она…ассигнаций, этак, триста, не более. Но для Леонида все было иначе. Он смотрел на нее и понимал, что это все для него. Именно сейчас.С нетерпением он открыл заветный документ и припомнил каждое словцо, каждую буковку и циферку, каждую закорючку, которую ставил, стирал и вновь ставил, уж как второй год. И нет, он не бросился печатать с пеной у рта, как набросился открывать документ этот. Вместо этого он долго и упорно вглядывался отупелым взглядом в последнюю незаконченную фразу. История эта была о двух братьях близнецах, которые были опорой друг другу всю жизнь, с полуслова друг друга понимавши, а под конец возненавидевши друг друга из-за наследства. Николай и Федор – два этих самых брата, получили загородный дом и квартиру в на краю Москвы по половине каждый. Но один из них, а именно Федор, был человеком весьма мелочным и свою натуру показал сразу, заявив, что в намерение его входит продать загородный дом у пруда. Но Николай, в отличие от Федора, пробыв добрую часть детства в этом доме – не желал ему в этом вопросе ни помогать, ни всячески способствовать в дележке, а напротив готов был дать жесткий отпор, ибо Николай лелеял мечту старческого покоя у этого самого дома. Федор же, был более городской человек и видел вокруг себя лишь блеск купюр и звон монет. Квартира в Москве, где почивал покойничек тут же занял его старший сын – Федор, откуда и вел деловую юридическую переписку с нотариусом, обдумывая план по отбору законных земель.Леонид Григорьевич, перечитав полностью последние три страницы, вспомнил историю от и до, но все еще пребывал в тупом раздумье, смотря на последнюю фразу – Жизни ради я отстою этот дом, даже если братец пойдет на него штурмом! – Далее текст обрывается перечеркнутым много раз предложением. Леонид пытался всмотреться в очертания букв, но грязи было так много что он ничего в конец не разобрал. Встав, и подойдя к окну своей комнаты, что имела выход на прекрасный вид Феодоровского собора, на который он часто любил смотреть и в котором он никогда не был, Леонид глубоко вздохнул. Улицы были все так же пусты, как были пусты его мысли. Обыденная жизнь, так скоро перемешавшись с томительным мученичеством, побуждали в нем помыслы заснуть непробудным сном, забыв про Вольтера и прочее вдохновение. Строчка, в которую так долго он вглядывался, всплывала в его голове и так же тонула, все вновь и вновь. Может стоит хоть раз довершить начатое ?! - думал он. Хоть разок закончить, а не бросать преступною ленью ?! Жизни ради вернуть дом Николаю. Жизни ради помирить двух братьев, и Леонид вновь принялся писать.
Не евши и не пивши Леонид просидел до глубокой ночи, стрекоча пальцами по кнопкам. История его разворачивалась и пестрила новыми красками. Герои романа были живее всех живых. Они вступали в конфликты, оскорбляли друг друга, угрожая расправой, словом, придавая роману Леонида настоящую искру. Под утро он почувствовал внутреннюю тошноту и сильную слабость в спине. Ничего не ев и просидев на стуле в сгорбленном положении, Леонид набросал страниц тридцать своего романа, а затем, вдруг, его как будто ударило что-то, и он не мог даже ни одного слова придумать. Тогда он и очнулся. Понял, что утро уже и что пора бы вставать, а он не ложился даже. Оценил бегло весь написанный за ночь объем, встал и подойдя к своей кровати – упал на нее и заснул в болезненном состоянии.

Глава вторая

Свидетельство о публикации № 34353 | Дата публикации: 17:06 (12.04.2020) © Copyright: Автор: Здесь стоит имя автора, но в целях объективности рецензирования, видно оно только руководству сайта. Все права на произведение сохраняются за автором. Копирование без согласия владельца авторских прав не допускается и будет караться. При желании скопировать текст обратитесь к администрации сайта.
Просмотров: 376 | Добавлено в рейтинг: 0
Данными кнопками вы можете показать ваше отношение
к произведению
Оценка: 0.0
Всего комментариев: 6
0
6 Barvinokkk   (18.05.2020 21:55) [Материал]
Интересна сама идея с рассказом в рассказе. И тут удачно получилось обыграть популярную тему карантина. Но стоило бы поправить форматирование, потому что не очень удобно читать.

0 Спам
5 Barry_Allen   (20.04.2020 18:35) [Материал]
Изначально стиль повествования понятен, но по ходу истории хромает, что незначительно выбивает из колеи. В принципе, всё понятно. Самобытная индивидуальная история в сеттинге актуального на сегоднящний день карантина. Единственное, с чем я не согласен, так это то, что он не ел все сутки от силы,  а преподнесено это, словно катастрофа какая-то. Очень утрировано как-то звучит. По своему опыту скажу, что можно не есть больше трёх суток и это не смертельно и не  так уж катастрофично. А в остальном - удачи и творческого вдохновения вам.

0
4 station239   (16.04.2020 20:30) [Материал]
Тяжело сопереживать метаниям героя (Бахочева), с той точки зрения, что и многие здесь волей-неволей (как я думаю) так "парятся", и более не хотят. Может именно это будет раздражать всех критиков. Читать приятно, но...  Зато рассказ в расказе неплох, я бы к чертям спалил этот дом.

0
1 zorin   (13.04.2020 20:46) [Материал]
А.С. Пушкин. Отрывок из заметки "О прозе". Особенно актуально для современного писателя. Надеюсь автор поймёт посыл. 
"Д’Аламбер сказал однажды Лагарпу: «Не выхваляйте мне Бюфона. Этот человек пишет: Благороднейшее изо всех приобретений человека было сие животное гордое, пылкое и проч. Зачемпросто не сказать лошадь». Лагарп удивляется сухому рассуждению философа. Но д’Аламбер очень умный человек — и, признаюсь, я почти согласен с его мнением. ... что сказать об наших писателях, которые,
почитая за низость изъяснить просто вещи самые обыкновенные,
думают оживить детскую прозу дополнениями и вялыми метафорами?
Эти люди никогда не скажут дружба, не прибавя: сиесвященное чувство, коего благородный пламень и пр. Должно
бы сказать: рано поутру — а они пишут: Едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба — ах
как это всё ново и свежо, разве оно лучше потому только, что
длиннее.
Читаю отчет какого-нибудь любителя театра: сия юная питомица Талии и Мельпомены, щедро одаренная Апол... боже мой,
да поставь: эта молодая хорошая актриса — и продолжай — будь
уверен, что никто не заметит твоих выражений, никто спасибо
не скажет.
Презренный зоил, коего неусыпная зависть изливает усыпительный свой яд на лавры русского Парнаса, коего утомительная
тупость может только сравниться с неутомимой злостию... боже
мой, зачем просто не сказать лошадь; не короче ли — г-н издатель такого-то журнала.
Вольтер может почесться лучшим образом благоразумного
слога. Он осмеял в своем «Микромегасе» изысканность тонких
выражений Фонтенеля, который никогда не мог ему того простить.
Точность и краткость — вот первые достоинства прозы. Она
требует мыслей и мыслей — без них блестящие выражения ни к
чему не служат."

0
2 UncleAlex   (13.04.2020 23:12) [Материал]
Краткостью невозможно выразить полноту всех чувств и переживаний. Это не газетная сводка и не протокол нумер такой-то там. Слова придумали для того, чтоб выражать свои мысли. А по-вашему выходит,  что всюду нужно "хвосты " обрезать. Моя позиция совсем иная. Но все равно спасибо, что уделили время на прочтение и написание столь некороткого отзыва.

0
3 zorin   (14.04.2020 02:37) [Материал]
Тут можно поспорить, если угодно.
Я никогда не настаиваю на своем мнении, (за исключением полной уверенности в правоте).  Мнение моё, и оно не обязательно правильно - это да. Но ведь, здесь, я и не свое мнение противопоставил вашему тексту. Позвольте уточнить, вы считаете что Пушкин был неправ в своих заметках? Или вы считаете, что это не о вашем тексте?

Ещё, "Краткостью невозможно выразить полноту всех чувств и переживаний."-  вам может возразить Чехов. Он был ярым поборником простоты и лаконичности. Естественно, есть мастера умевшие выразиться витиеватым, многоэтажным предложением, (тот же Набоков), но как минимум неправильно заявлять, что "краткостью невозможно выразить чувства". Сможете многословием затмить Мацуо Басё или Бусона?
Тишина кругом.
Проникают в сердце скал
Голоса цикад.
(Басё)
(пояснение от меня: цикады живут краткое время, скалы - вечны)

Холод до сердца проник:
На гребень жены покойной
В спальне я наступил.
(Бусон)

Ну и насчет, "слова придумали для того, чтоб выражать свои мысли" - это да. Но ведь художественный текст, это не то, что разговорная форма. У Вас, кстати, присутствует смешение разговорной формы с избитыми речевыми оборотами в тексте, а также попытка внести "лубочный колорит" устаревшими словами унд реч. оборотами. Я не скажу, что это прям плохо. Но насколько это оригинально?  Каждый имеет право на то, чтобы писать "как ему на душу", но ведь читатель тоже имеет право выбирать текст по своему вкусу. И если ваша форма изложения будет для читателя "непривлекательна", то вас читать не будут. Я не настаиваю на неком каноне,  я просто призываю подумать над этим. Удачи


Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи....читать правила
[ Регистрация | Вход ]
Информер ТИЦ
svjatobor@gmail.com
 
Хостинг от uCoz

svjatobor@gmail.com