Люминесцентная лампа на стене мигает - гаснет гудит, трещит загорается. Потом снова гудит краснея противоположностями, набирая мощи что-бы пронзить пары ртути и с треском мгновенного выпада разливается свет по комнате. Муж в чине, сидит на полу и смотрит на лампу на стене. Жена щена, сидит на полу и смотрит на лампу на белой стене. Муж моргает в такт выключениям, жена открывает рот когда он не видит. Они рядом, близкие и теплые.
- А ведь она опасная - говорит муж с закрытыми глазами и полными мошкары ушами
- Да ведь - говорит жена, смотрит на мужа сдувает мошкару и любит его.
- Ртуть опасная - говорит муж, встает и докручивает стартер, лампа светит ровно.
- Эта последняя. - говорит жена и пускает пальцы в его волосы.
- Мы уже все собрали? - говорит муж изнывая от жажды.
-Мм, да. все в узелках и все растворилось уже - говорит жена дрожа от холода.
- Эта последняя? - говорит муж и пьет из пальца вино.
- Да, и потом... - недоговаривает жена греет спину кровяным отоплением.
- И потом ты - сокращается муж и снова растет
- И потом я - улыбается жена, гладит его пальцы и глядит на него словно он вдали точка на горизонте. а потом словно бельмо , которое растет и разрывает глаз, голову, комнату и пшииик.
Шипение становится тягостным.
- Моря, океаны? - спрашивает муж и плачет на ее щеку.
- Реки и водопады - слизывает слезы. на пухлых, влажных губах зеленные луга заходятся солнцем. Солнце выкручивает все свои нити до одной и пропадает в ее белоснежном зеве. Рокот, дрохот скрип зубов, не отражается от стен. В растерянности ветер немеет. Тишина окутала.
- Горы? - муж отращивает бороду которая тут же опадает.
- И прочие породы, виды. Дно кругом. Я жена, я восхищена. Земной шар скукоживается усыхает, последним дыханием ядро свистит в немую темноту.
- Следующая ты. - муж теряет облик.
- Потом я - жена красит его пылью из разбитой лампы. Он светит и моргает.
- Жил на свете человек,
Скрюченные ножки,
И гулял он целый век
По скрюченной дорожке.
А за скрюченной рекой
В скрюченном домишке
Жили летом и зимой
Скрюченные мышки.
- Это его стишки? - спрашивает муж и гаснет.
- Нет, это ему читали в детстве, это он пел по дороге играя с рукой в друзей. - отвечает жена, хватает мужа за стартер и он загорается.
- Зачем мы его оставили? ему ничего не осталось, вот он жалкий роет ничем ничто. Он был царем, он был рабом. - переливается радугой муж семеня вокруг жены.
- Он такой же как и мы.
- Его не вытаскивали насилу из чрева?
- Нет, он был зачат и рожден в голове. Когда кем как вдруг он стал и все и рос и вырос.
- Ты спала с ним.
- Да, он привык к моим грудям с детства и так и не смог от них оторваться.
-Ты убила его детей. - муж сел и сказал что он устал что либо из себя изображать и это уже ни к чему не ведет. ведь уже никого и ничего нет.
- Я повесила своих сыновей в хлебном поле и они зазвенели . Мои-его колокольчики. А он все роет - жена понимающе смотрит на уставшего мужа и выключает его. тот становится снова Адамом.
На ее раскрытой ладони человек мечется. Роет ладонь, углубляяется и снова выплывает на поверхность, что бы с новыми силами пуститься в глубь.
- Ах, землекоп, поэт и карфагенский стон. Мы брали города, перекрывали реки и жгли народы. Пускаю тебя - она дует на ладонь и человек-перо кувыркнувшись улетает в белое.
- Теперь все, пора закругляться - Адам смотрит на Еву, взглядом приглашая ее сесть перед белой стеной зеркалом - Хватит любви. И все таки ты была самая красивая женщина тут. Ноо, всему приходит конец и этой истории тоже. садись смотри прощай.
Ева садится, позади нее Адам достает из пальца лезвие и одним резким движением перерезает ей горло. Ева меркнет, вбирая в себя весь свет, пока не ссыхается до маленькой призмы которая сейчас в его ногах. Он поднимает ее, но нечему преломляться более. Свет от лампы лишь скручивается в спираль протыкая его глаза.
- Ну с чего началось, тем и закончилось - Адам вывернул стартер и мигнув последний раз лампа погасла.