|
|
|
Дуэль №212: Sanechka и Maxsolo!
|
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 672
Замечания : 0%
Дорогие дамы и уважаемые господа! Объявляю о дуэли! Прекрасная леди Санечка и истинный джентльмен Максоло готовятся удивить наш бренный мир исторической прозой о войне и ее детях! Оружие: историческая проза.
Жанр: рассказ.
Тема: "Дети войны".
Объём – произвольный.
Авторство – открытое.
Срок написания – до 27 ноября 2010 года включительно.
Голосование – с 28.11.10 по 04.12.10 Удачи отважным воинам пера! Ждем боя...
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 335
Замечания : 0%
Дети войны
Пасмурное утро, осень сорок третьего года. Скупое на тепло ноябрьское солнце едва успело подняться над домами, и тут же скрылось за набежавшими облаками, но кое-где, сквозь серые тучи, затянувшие небо, проглядывали голубые просветы. Длинная очередь за хлебом. Маленькой Тоне написали на руке номерок - сто сорок семь, старенькие ботиночки хлюпали в луже, коротенькое пальтишко не спасало от холодного пронизывающего ветра, а вязаная шапочка почти промокла из-за дождя. Мама работала в первую смену, а Толька убежал куда-то до того как девочка проснулась, поэтому именно ей пришлось сегодня получать хлеб. Паек отпускали быстро, но точно, рабочим полагалось двести пятьдесят граммов в день, а детям по сто двадцать пять, выходило полкило на маму и Тоню с братом.
«Еще четыре шага и будет виден угол дома, где работают пленные немцы», - думала девочка, двигаясь вперед. Единственным доступным развлечением было смотреть по сторонам. « Куда подевались все голуби? Толька говорил, что их переловили и съели, а я не верю. Это он нарочно, чтобы меня расстроить», - размышляла про себя Тоня. Задумавшись, девочка повернула голову на почти восстановленный двухэтажный дом из красного кирпича. Забора там не было, да и зачем, если кругом полно военных, но караульные посты выставляли, как положено. Мальчишки часто подбегали к охраняющим фрицев бойцам, подолгу смотрели, как люди в замызганной робе таскают тяжелые тачки, мешают раствор. Внезапно, остановив монотонный уличный шум, прозвучал возглас: «Получай, зараза фашистская!»
Тоня заметина на песчаной насыпи Тольку, он что есть мочи кинул камень. Немец не обернулся, только поднял воротник и сильнее натянул кепку на затылок.
- Парень, ты это брось! – пригрозил младший сержант из оцепления.
- На тебе! – мальчишка знал, что солдат не может покинуть пост, и безнаказанно пускал камни один за другим. То ли по воле случая, то ли от не сдерживаемой ненависти они попадали точно в цель.
- Эй, стервец. Ты, что ж это делаешь! – прохожий остановил отведенную для броска руку. Паренек ничего не ответил, только зыркнул зло, и, высвободившись, бросился наутек.
Девочка не могла оторвать взгляда от сутулого мужчины, в которого метил брат. Потрепанный бушлат висел мешком, тонкие длинные пальцы крепко сжимали тележку. Он сделал еще рейс и еще, а девочка все смотрела. Ей почему-то было его очень жалко.
«Ему, наверное, очень холодно», - думала она, почувствовав, как замерзли ее промокшие ноги, - «Я-то домой пойду, а он? Где его дом? И кушать хочется, а дядька - вон он какой большой, сколько же ему еды надо? Такой же человек как мы, и почему его Толька обозвал? Зачем только эти взрослые войну придумали? Глупые взрослые!».
Немец с первого мгновения почувствовал пристальное внимание, но не решался посмотреть в сторону. Слишком тяжело давался каждый день плена: боль, разочарование, насмешки и камешки в спину. А ведь это всего лишь дети, жестокие дети войны, дети тех людей, в кого он стрелял несколько месяцев назад.
«И ради чего?» - спрашивал Клаус в сотый раз, - «Неужели нам не хватало земли?! Да, будь она проклята – война!»
Наконец он осмелился поднять глаза, и увидел озябшую девочку с косичками, так забавно торчащими из-под шапки. И пожалел: «такая кнопка вынуждена выстаивать очередь за куском хлеба только потому, что кому-то там, наверху было недостаточно власти».
Несколько капель сорвались с козырька кепки и, скатившись по носу, повисли на самом кончике, от чего вытянутое лицо пленного казалось еще более худым.
- Ой, - шепнула она, вздрогнув от неожиданности.
Тоня на всю жизнь запомнила это лицо и этот взгляд, совсем не злой и не грозный, как пугал ее Толька, взгляд полный раскаяния и страдания.
- Тонечка, твоя очередь, - подтолкнула ее, соседка.
В четыре с небольшим Антонина была настоящей хозяйкой и маминой помощницей, очень старательно подходила к любому делу. Вот и теперь спрятав заветную половину буханки за пазуху, стремглав побежала домой. Запыхавшись, влетела в прихожую и тут же скинула мокрую обувку.
- Ну, принесла? – услышав шаги, отозвался брат, - Давай сюда, что ли.
Толик был всего на два года старше сестры, и не шибко жаловал младшую. В крохотной комнатке с трудом помещались две кровати и круглый стол на трех ножках. Еще девочка помнила красивые деревянные стулья с резной спинкой, но они давно пошли на дрова.
- На, ешь, - мальчик протянул ей половину луковицы.
- Спасибо, - забравшись на кровать, отвечала она, засмотревшись на голубые занавески с белыми буквами. Тоня выучила их все, и когда мама оставалась дома, они вместе складывали слова. Толька повернулся спиной и притих в углу. – Что ты делаешь?
- Ничего, - с набитым ртом пробормотал он.
Теперь она заметила, что брат так и не положил хлеб на стол. Мгновенно соскочив с кровати, шлепая по полу мамиными тапками, подбежала к нему.
- Ты что, нельзя, а как же мама? – воскликнула она удивленно, глядя, как Толик выковыривает вкусный мякиш. – Это не честно!
- У меня живот от голода сводит. Держи, только не ной, - он отщипнул немного и застыл с вытянутой рукой.
Девочка смотрела чуть не плача, от половины буханки остались лишь корки, ей стало страшно и обидно.
- Что теперь мама скажет? – всхлипывала сестренка.
Паренек вздрогнул, словно наяву ощутил холодную кожу отцовского ремня. Казалось порки не избежать. Он с минуту смотрел в окно, закусив губу и прищурившись, как делал всегда, если пытался что-нибудь придумать. Вдруг встрепенулся и побежал в коридор.
- Ну что ты стоишь? Иди сюда, надо найти тряпки или еще что-то, засунем внутрь и все. И скажем маме что так и было.
- Но ведь это не правда, - слабо возражала Тоня.
- Сболтнешь хоть слово – скажу, что это ты, - припугнул брат.
День не сулил ничего доброго, девочка поплелась обратно, залезла с головой под одеяло и постаралась поскорее уснуть. Ведь во сне не так сильно хочется есть.
В ее грезах было хорошо, вместо густых сизых туч на небе светило солнце, ветки рябины, усыпанные красными ягодами, покачивались от легкого ветерка. Закончилась война и папа вернулся с фронта, высокий, с медалью на груди. Он подкидывал дочку вверх, и у девочки замирало сердце, а когда крепкие руки ловили ее - Тоня смеялась. На самом деле она не помнила, как выглядел отец, но была уверена, что он высокий сильный и красивый.
Там, в мире фантазий Толька не делал пакостей, он улыбался и показывал целый букет воздушных шариков. Шарики девочка тоже не помнила, но мама рассказывала, что они большие и яркие. Мама не хмурилась, глаза светились радостью, она кружилась, и каблучки новых туфель звонко цокали по дорожке.
Стук каблуков и вправду раздался очень близко и разбудил девочку. Женщина стояла, согнувшись над столом, затем резко выпрямилась и глубоко вздохнула. Даже в полутьме и спросонья Тоня разглядела, какое суровое лицо стало у матери. Толька весь сжался и не смел произнести ни слова.
- Мамочка, - едва успела раскрыть рот девочка.
- Мама, прости Тоньку, пожалуйста, она не нарочно, она очень хотела есть, - залепетал брат.
Анна села на край кровати и закрыла лицо. Она не могла поднять руку на ребенка, который просто хочет есть. Малышка подвинулась к маме и, уткнувшись в теплый свитер, беззвучно шевелила губами: «Это не я».
- Все, зайка, успокойся, - тихо произнесла Анна. – Я постараюсь придумать что-нибудь на ужин, а потом снова уйду на работу. С вами останется тетя Таня.
Женщина осторожно вынула из кармана не большой узелок, в котором помещалось две с половиной горсточки перловой купы, и вышла в коридор – на общую кухню.
Тоня слезла с кровати и, не глядя на брата, подошла к двери, ботинки – не успели высохнуть.
- Извини, – услышала она голос за спиной. – Сегодня как-то тихо…
Сестра повернулась к нему, лицо мальчика горело как от пощечин. Он хотел сказать что-то еще, как вдруг завизжала сирена. Этот сигнал знали все – «воздушная тревога!».
Мать влетела в комнату, и, поставив на стол кастрюльку недоваренной каши, быстро собрала детей. Штаны, шапки, пальто, сумка с документами - все лежало наготове. Бомбоубежище находилось через улицу, бегом они преодолели половину пути.
- Скоренько, скоренько, - подбадривала Анна ребят. – Под ноги смотрим, осторожно.
Они бежали в темноте, не разбирая дороги. Слегка подморозило, и, наступая на хрупкий ледок, они проваливались в лужи. Люди спешили укрыться, шли сплошным бурлящим потоком. Поскользнувшись, Тоня распласталась на земле, мама тоже споткнулась и выпустила руку девочки. Шедшие позади толкали вперед и не давали оглянуться.
- Мама, я приведу ее! - вырвался Толька. – Ты иди, мы найдем тебя там, внизу.
Юркая фигурка мелькнула под ногами у взрослых, неспокойная советь жгла сердце мальчишки. Анна остановилась на мгновенье, но тут ее подхватили под локотки и насильно увлекли за собой. Чей-то знакомый голос уговаривал: «Не бойся, наши бабы подберут. Внизу и встретитесь. Иди милая, иди». В этот миг высоко над головами с ревом пронесся «мессер». Анна чуть не упала, слезы застилали глаза, ее буквально внесли в бункер.
_____________________________________________________________________________________________________
Чьи-то руки подхватили Тоню и понесли, с испугу девочка стала брыкаться, сучить ногами. В голове все смешалось, выскользнув из крепких объятий, она упала на бок, но быстро вскочила и побежала, куда глаза глядят, подальше от толпы. Она не слышала, как кричал Толька. А когда над городом пронеслась эскадрилья, девочка припустила еще сильней. Издалека приметила хлебную лавку и почти восстановленный дом. Запыхавшись, она нырнула под навес у подъезда, да так и замерла в дверном проеме. По небу скользили лучи прожекторов, высвечивая самолеты противника. На безлюдных улицах эхом звенели залпы «зениток», доносился рев двигателей и грохот снарядов. Никогда раньше девочка не видела такого.
- Мамочка, мне страшно, - всхлипывая, бормотала девочка, прижимаясь к косяку. – Мама, забери меня…
Одинокая черная фигура приближалась к подъезду.
______________________________________________________________________________________________________
- Тонька, стой! – срывая голос, кричал Толик. – Вот, глупая девчонка!
Он не раздумывая бросился вдогонку, идти сквозь толпу было очень тяжело. Мальчик запнулся, на мгновенье потерял сестру из виду, и, лишь выбравшись из потока людей, в свете прожекторов заметил ее силуэт. Толька уже не пытался кричать, понимал – не услышит. Бегал он хорошо, гораздо быстрее Тони, но страх придал девочке сил, так что она оказалась далеко впереди.
- Ну, ничего, догоню, я тебе устрою! - крутилось у него в голове. – Ишь чего выдумала – убегать!
Толька не на шутку рассердился и на себя, и на сестру, пока он так думал – он не боялся. Мальчик почти настиг ее, но запнулся и кубарем скатился с небольшой насыпи. Поднявшись, он огляделся: «Так хлебная лавка, стройка.… Ну, где же она?». Потом долго крутился на одном месте, вглядывался в темноту, еще не много и он готов был сдаться. Теперь, когда азарт погони прошел, страх овладел пареньком.
- Тонечка, милая отзовись. Я не буду больше тебя обижать, честно, ну пожалуйста! – крикнул он в пустоту.
Луч прожектора осветил вражеский самолет, снова затрещали «зенитки» и тут Толик заметил, как дрогнула фигура у подъезда, под козырьком. Он не смело пошел на встречу, не сводя глаз с темного силуэта, и когда понял - не померещилось, прибавил шаг.
______________________________________________________________________________________________________
С грохотом закрылись внешние железные двери, а за ними со страшным скрежетом еще одни – внутренние. Народ перестал суетиться, здесь было относительно безопасно. Осторожно спускались по крутой лестнице под землю, шли вдоль длинного широкого коридора, занимали свободные места на матрасах у стен. Анна прислонилась к бетонной плите у ступенек, провожая взглядом каждого, кто проходил мимо. Напряженно всматривалась в лица, не желая даже думать, что дети остались снаружи. Сверху доносился приглушенный гул, сооружение вздрагивало, когда снаряд падал слишком близко – бомбежка продолжалась.
Не дождавшись ребят у входа, мать заставляла себя поверить, что они проскочили незаметно, и сидят где-то здесь - рядом. В тусклом желтом свете она двигалась как лунатик от одной семьи к другой, спрашивая:
- Моих ребятишек не видали?
Соседи и знакомые пожимали плечами. Она отрешенно бродила по залу, сжимая кулаки от бессилия.
- Пустите! Дайте я выйду! – закричала она, бросившись к двери.
- Уймись, неразумная! – преградил дорогу сухонький старик, - Детей не найдешь и себя погубишь! Уймись девка!
Растрепанной взвинченной женщине ничего не стоило оттолкнуть старика, но в его словах слышалось нечто такое, что заставило остановиться. Стянув с головы платок, Анна присела на корточки и заплакала.
- Пореви, пореви - авось полегчает. Вам – бабам положено, - кряхтя, дед устроился рядом и погладил ее по голове.
______________________________________________________________________________________________________
Девочка сжалась в комок при виде черного маленького человека, едва не закричала, когда он подошел совсем близко.
- Толька!!! – радостно заверещала она, разглядев брата.
- Тоня, не убегай, - говорил он, обнимая сестренку, и вся злость и обида испарилась в момент. Только соленые капли текли по щекам. – Я больше так не буду, правда…. Прости.
- И я не буду, - отвечала она, размазывая слезы рукавом пальто. – Пойдем к маме.
- Конечно, - сказал мальчик, и похолодел. – Я забыл, что вход на время налета закрывают.
- Что же нам делать? Может лучше домой? – растерялась она.
- Здесь не опасней чем дома, - ответил он. Рядом грохнуло, так что дети подпрыгнули. – Скоро все кончится, вот тогда пойдем к бункеру, встречать маму.
Еще минуту ребята, задрав головы, смотрели, как желтые лучи полосуют небо, пытаясь выхватить из темноты вражеские самолеты. Затем все стихло, заговорил репродуктор: «Внимание! Внимание! Отбой воздушной тревоги. Отбой воздушной тревоги».
Самое страшное осталось позади, дети отправились к убежищу, ноги после пережитого казались ватными и с трудом передвигались. Впереди уже виднелся вход в укрытие, когда массивные железные двери распахнулись, оттуда, оглядываясь с опаской, на улицу выходили люди.
- Мама! – раздался звонкий голосок. Ребята подбежали к едва стоящей на ногах, поседевшей в считанные минуты женщине. – Мама мы здесь!
Анна медленно опустилась на колени, прижала их к груди, и, наконец, дала волю слезам. Дорогое домой молчали, совсем не хотелось говорить и смотреть по сторонам. Привычный пейзаж дополняли несколько свежих руин. Семьи оставшиеся без крова обреченно собирали уцелевшие вещи. Лишь изредка Только и Тоня переглядывались и сильнее сжимали мамину руку. Выйдя на свою улицу, они с облегчением обнаружили, что дом цел, а во дворе появилась новая воронка от взорвавшегося снаряда. Взрывной волной выбило стекла в окнах, а в комнате почти ничего не изменилось, только кастрюлю с перловкой снесло со стола и отбросило в угол.
- И не страшно, что с пола, правда, мамочка, - говорила Тоня, подымая зерна. – Мы ведь хорошенечко все помоем и сварим кашу.
- Конечно, не страшно, - отвечала Анна маленькой помощнице.
После ужина девочка нырнула под одеяло. Притулилась под бочок к маме и закрыла глаза. Она улыбалась во сне, потому что снова попала в мир, где все хорошо. Где ветерок прячется в ветвях деревьев, а в саду пахнет самыми вкусными яблоками, что созревают позже всех. Где Толька на празднике читает стих: «День седьмого ноября – красный день календаря…». А еще там нет войны…
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 105
Замечания : 0%
ДЕТИ ВОЙНЫ. Тихое утро. Коровы сонно жуют траву в своих стойлах. Ранние пташки щебечут между собой, обсуждая только им ведомые проблемы.
Доярки, стуча ведрами, уже готовы были работать. Остальные жители медленно освобождались от оков сна.
Через несколько часов в деревушке забурлила жизнь. Дети, хохоча и смеясь, бегали по протоптанным дорожкам. За ними постоянно увивались собачонки, игриво вилявшие хвостом, и искавшие с кем бы поиграть. То тут, то там слышался звонкий смех малышей, игравших в салки.
Взрослые занимались своими делами. Женщины уже вовсю хлопотали над домашними заботами. Мужчины собирались идти на сбор урожая, затачивали косы, готовили все необходимое.
Впереди был обычный день, коих полно в году. По крайней мере, следовало так считать… Но вот показалась машина. Она быстро приближалась к околицам деревни. Из неё выскочил председатель соседнего посёлка и побежал по усеянной трещинами земле, громко крича: «Война! Война началась! Они уже сожгли наш посёлок! Войнааа! Спасайтесь!» Началась паника. Вопли женщин, зовущих к себе детей перемешались с криками мужчин, которые готовились дать отпор.
И вот появились они. Стройные серые ряды шаг за шагом приближались к деревне. Перевёрнутое солнце грозно возвышалось над их головами.
…
Дым подожжённых домов, крики жителей смешались с автоматными очередями и криками солдат. И вот один из них подходит к лежащему на земле мальчику, которого укрывает своим телом женщина и направляет на них оружие. Раздался выстрел… 3 августа 1943 г. Мне опять приснился этот сон. Мой дом, мама… Трудно представить, что всего один день полностью изменил жизнь миллионов советских людей. Тяжело в это поверить…
Этот дневник – моё собственное восприятие войны, и всех её нюансов. И, надеюсь, что эти записи помогут будущим поколениям и научат их не совершать такие же тяжёлые ошибки, какие совершило наше…
Да, совсем забыл, меня зовут Гриша Крупин. Родился я в 1930 году в небольшой деревушке Шепетовского района. Отца я не знал и никогда не видел. Мама рассказывала, что он был военным, и постоянно был в разъездах. А в годы войны с Финляндией папа был направлен на передовую в прорыв оборонительной линии. Когда мама получила похоронное извещение, то пыталась скрыть это от меня. Но под моими уговорами все-таки рассказала об отце. Словами не передать, как я гордился им. И очень часто мечтал вернуть время назад, чтобы увидеться и поговорить с ним. Наверстать все годы нашей разлуки…
Мама. Она отдавала всю свою любовь и нежность, воспитывая меня. Много бессонных ночей она провела, охраняя мой сон. Частичка её души навсегда осталась в моём сердце. И её любовь будет жить во мне…
Но всё поменялось. В тот проклятый день на нашу ничего не подозревающую деревушку напали немецкие солдаты. Уверен, наш народ не был готов к такому развитию обстоятельств. Практически никто не выжил. И я мог умереть, если бы не мама. Она спасла меня ценой собственной жизни. Уцелели только я и еще восемь ребят. Мы успели убежать и спрятаться в ближайшем лесу. Да фашисты и не пытались нас поймать.
Мы старались как можно дальше уйти от продвигающихся вглубь страны немецких войск. С места на место мы перебегали в основном по ночам, днем же приходилось быть вдвое осторожнее. Так мы и прятались в лесах. В одну из ночей случилось неизбежное. Мы наткнулись на патруль фашистов. Погибло шестеро парней. Пришлось впоследствии быть более внимательными. Перед каждым привалом, каждым ночлегом мы тщательно проверяли все вокруг облюбованного нами участка.
В скитаниях прошло чуть больше двух лет. Навидались всякого. И небольшие сражения между партизанами и немецкими отрядами, и вполне серьезные баталии. К счастью, сами мы не вступали в противоборство с фашистами. Да и, честно говоря, сражаться то было нечем. На троих человек был всего один перочинный нож…
Честно говоря, я сам не понимаю, как мы смогли продержаться более двух лет, скрываясь в лесах от бушующей войны. Привык считать, что нам просто везло всё это время.
Питались мы в основном тем, что нашли в лесу: ягоды, грибы и прочее. Иногда, если останавливались около деревушек, воровали яйца, молоко и все съестное, что попадалось под руку.
Но это не идёт ни в какое сравнение с тем, что нам приходилось переживать зимой. Жуткий мороз и огромные сугробы сильно мешали нашим передвижениям. Проблем добавляло отсутствие тёплой одежды. В таких ситуациях мы старались быть ближе к населённым пунктам. Забирались в чей-нибудь сарай и выставляли одного на дозор. Так и выживали.
И вот, первого числа этого месяца мы всё так же скитались по просторам Родины, избегая патрулей. Неважно, фашистских или наших. Ночью пошёл сильный дождь. Мы начали искать место, где можно было укрыться от стихии и заодно переночевать. Надо сказать к тому времени мы уже порядком подустали, так что место для привала выбиралось без всякой осторожности. И, волей судьбы, набрели на вражеский блокпост. Дальнейшее клеймом отпечаталось в моей памяти… Крики на немецком, слепящий свет, рассекающие воздух автоматные очереди. В ту ночь я остался один. От этого проклятого поста я бежал изо всех сил. Сердце бешеными толчками билось о рёбра, словно хотело вырваться наружу. Весь следующий день я просто метался по лесу, не различая дороги. Я начал бредить, поднялась температура. И вот сейчас, я заканчиваю эту запись. Похоже, мне опять придётся побегать. Неподалёку что-то зашумело. Господи, кажется это патруль! Пора бежать отсюда! … 10 августа 1943 г. Всё-таки я попался. Но, к счастью, это были наши. Правда, об этом я узнал только сегодня, когда очнулся. Прошла неделя с того дня, как я пытался скрыться от них. Не удалось. Мне уже рассказали, что произошло тогда. Небольшая группа людей из партизанского отряда имени Кармелюка, как они себя называли, пытались найти немецкий лагерь. А наткнулись на меня. Они сказали, что я бежал от них, пока не выбился из сил и не потерял сознание. Люди из отряда подобрали меня и отнесли в свой «бивуак». Всю неделю я провалялся в бреду. Офицер, несколько знакомый с медициной, выходил меня, за что ему огромное спасибо. Не обошлось и без сюрпризов. Не знаю, приятных ли или не очень. Как только я пришёл в себя, меня удостоил своим визитом командир отряда – Василий Максимович Яремчук. Разговор с ним был очень тяжёлым для меня. Сказывалось ещё не до конца покинувшее моё тело недомогание, и гибель моих товарищей. Спрашивал он в основном о моей жизни, как зовут, откуда родом. Потом начал выяснять, почему я оказался в лесу и все в таком же духе. Услышав всю историю целиком, Василий Максимович предложил мне остаться в отряде. Дескать, такие ребята им нужны. Я подумал, и решил вступить в их ряды. Тем более что теперь я чувствовал в себе силы дать отпор ненавистным немцам. За смерть мамы и друзей. Теперь я стал частью отряда. Частью моей новой семьи.
В момент принятия решения в сердце моём загорелся дух патриотизма, оковы страха перед фашистами спали. Вся моя сущность рвалась в бой. Хотя это пока не было мне по плечу… 18 августа 1943 г. Постепенно я начал осваиваться в пристанище отряда Кармелюка. Все относились ко мне как к сыну. Повар отряда, весёлый и добрый человек, всегда оставлял мне про запас съестное. Остальные члены отряда были так же добры. Поначалу это было непривычно, ведь отеческой заботы и ласки я никогда не чувствовал. Но со временем стал чувствовать себя более уверенно.
Одно обстоятельство очень удивило меня. Я и представить не мог, что наряду с взрослыми людьми, с фашистской гидрой, как называл агрессоров один офицер, борются также и дети. В лагере жило несколько парней разных возрастов. Самому старшему было шестнадцать. Глядя на них, я понимал, что каждый из ребят уже почувствовал вкус крови. Каждый убил хотя бы одного немца…
Война заменила им родителей, вскормила их молоком ненависти. В ходе борьбы, они закалили характер. Стали взрослее, нежели те их сверстники, которых не коснулась рука войны…
И рядом с ними я чувствовал себя трёхлетним малышом, который ничего не знает и не понимает.
… Один из офицеров отряда взялся за моё обучение. Несколько дней он гонял меня по физической подготовке, обучал рукопашному бою. Чуть позже он показал, как разбирать и собирать автомат. Поначалу я не чувствовал рук и ног от неимоверной усталости. Но через пару дней всё-таки начал замечать, что стал выносливей, с оружием стал на «ты». Да и в борьбе появились успехи. Вскоре я приспособился к такому режиму. На сегодня это последние строки.
Надеюсь, что время для новых записей появится очень скоро. 24 августа 1943 г. Сегодня необычный для меня день. В лагерь вернулось несколько разведчиков. Лица непроницаемые, эмоций совершенно не понять, все как один хмурые. Вглядываясь в лица опытных солдат, я не сразу заметил, что между ними стоит невысокий паренёк. На вид лет двенадцать-тринадцать. Карие глаза из-под копны растрёпанных тёмных волос мрачно разглядывали собравшихся вокруг. Не знаю почему, но этот мальчишка вызывал у меня чувство странного беспокойства. Он казался мне опасным.
От этих мыслей меня отвлёк низкий и хриплый голос главы разведчиков.
Они пытались взять языка и разузнать расположение вражеских блокпостов и лагерей. Но всё пошло не так…
Немецкий патруль оказался бдительнее. Двое разведчиков погибли, одного серьёзно ранили... И, судя по всему, фашисты затевают что-то серьёзное в этих лесах.
Известие о гибели товарищей все восприняли со скорбью. Но как не сильна была боль утраты, нужно продолжать борьбу. Мы понимали это. Наши друзья погибли за правое дело. И мы должны сделать всё, чтобы их смерть не была напрасной.
Через некоторое время лагерь вернулся к прежним приготовлениям. Раненого унесли в лазарет. Яремчук с главой разведки собрали всех офицеров на совещание по сложившейся ситуации. Ужасно интересно узнать, каковы дальнейшие действия отряда.
А паренёк тем временем подошёл к нам. Ребята горячо приветствовали его, похлопывали по плечу, пытались приободрить. Но он вяло реагировал на всё это, и просто прошёл в землянку и уснул.
…
Я спрашивал парней про незнакомого мне члена отряда. И чем больше узнавал о нём, тем выше становилось моё мнение об этом парне.
Звали его Валя Котик. Лет ему и вправду было тринадцать. Но в свои годы он сделал столько, что сверстники ему и в подмётки не годились…
Ближе к вечеру, самый старший из парней, поддавшись на мои уговоры, рассказал мне о Вале. С самых первых дней войны он боролся против оккупантов. Он собрал вокруг себя единомышленников, с которыми, рискуя своей и их жизнями, помогал партизанам. Валя и его команда переправляли боеприпасы и оружие, снабжали провизией. Тогда же этот смелый паренёк стал расклеивать карикатуры на фашистов, дабы поднять дух соотечественников. И всё это в одиннадцать лет.
Но высшей точкой моего уважения к его персоне стала история об убийстве некоего важного немецкого начальника.
Валя с товарищами устроили засаду на дороге, по которой должна была проехать машина с главой фашистской жандармерии. И когда она появилась, Валя бросил в неё гранату. Последнее что видел этот немецкий ублюдок – снаряд в своём автомобиле… Этот подвиг нельзя переоценить! Да многим бывалым солдатам, повидавшим ужасы войны, такое даже во сне не привидится! А этот парень просто образец мужества и храбрости.
Одно мне стало ясно – даже среди детей есть великие герои, на которых стоит равняться. И Валя стал для меня одним из них… 29 августа 1943 г. Сегодняшняя запись будет немногословной. Нам предстоит переход на новое место. Остаётся надежда, что всё пройдёт успешно…
Со времени возвращения разведгруппы не было ничего примечательного. Сплошная рутина и сборы. Все говорили о скором наступлении. Честно говоря, я погорячился, когда писал, что яростно рвался в бой. Этот пыл угасал во мне все быстрее и быстрее…
Да, совсем забыл, моё знакомство с Валей состоялось. Как-то раз нас поставили в дозор. Там и разговорились. Он родился и вырос в селе Хмелёвка. Наша деревушка была практически рядом с этим селом. Почему-то вспоминать о доме не хотелось… Странно.
Ну, вот и всё. Пора собираться… Сентябрь 1943 г. Волей судьбы я вынужден писать обо всём, что произошло в течение месяца. Вынужденная жертва надвигающейся битвы. Чувствую, что скоро произойдёт нечто знаменательное. Что изменит нашу жизнь…
Пока что мы просто вставляем палки в колёса немецкой угрозы. Члены отряда умело скрывают волнение перед неизвестностью. Но мы то дети, как нам успокоить вихрь страстей, бушующих в душе. Мы боимся того, что ждёт нас впереди…
Валя был единственным из нас, кто также как и опытные члены отряда, сохранял спокойствие. Или очень хорошо прятал гнетущее чувство за маской сосредоточенности и напряженности...
Остаётся ждать, чем еще порадует судьба… Октябрь 1943г. События этого месяца сыграли немалую роль в моей жизни. Они навсегда изменили мою сущность. Но обо всём по порядку…
После месяца перебежек с места на место, Яремчук всё-таки нашёл место, где отряд мог прожить несколько недель. За пару дней мы соорудили землянки, соорудили линию обороны. Цель у нас была одна: всяческими способами нарушить боеспособность фашистских войск. В процессе её достижения и состоялось моё боевое крещение… Нас с Валей направили на разведку местности. Должен сказать, что зимой приходится продвигаться, ни на миг не теряя бдительности. Снег скрипел под ботинками до невозможности громко. Казалось, что этот шум слышен по всему лесу. Просто сказывались моё волнение и страх.
Казалось, мы осматриваем самый глухой район леса, где никто никогда не бывал до нас…
Но вот, Валя остановился. Он сделал мне знак, призывая к предельной сосредоточенности. Впереди что-то было. Мы осторожно начали подползать к привлекшему наше внимание объекту. Двое немцев осторожно вышагивали около небольшого участка земли, освобождённого от снега. Я снял с плеча автомат, чтобы перестрелять их, но Валя дал мне затрещину. Мол, ты дурак шуму лишнего наделаешь. Потом он стал отползать в сторону, чтобы напасть на одного из охранников со спины. Я последовал его примеру, и решил разобраться с немцем, который был ближе ко мне. Ещё несколько метров, и он будет в моей власти. Дрожащими руками я вытащил нож. Ещё чуть-чуть. Я смогу…
Дальнейшие события я помню как в тумане. Мозг словно полностью отключился, сердце билось так сильно, что я удивлялся, как охранники не слышат его. Я осторожно поднялся на ноги. И тут увидел, как Валя, слово дикий зверь набросился на немца. Я тут же рванулся ко второму фашисту. Подсечка, и он уже лежит в снегу. Автомат же он выронил из рук. Я начал бить своего противника ножом, не разбирая, куда наношу удары. Несколько секунд фашист пытался сопротивляться, но вскоре силы покинули его. Я же в пылу ненависти перерезал ему горло. Мой враг захлебнулся собственной кровью.
И только когда он испустил дух, завеса злобы спала с моих глаз. Я стоял над телом, лежащим в кровавом снегу. Я убил человека. Отнял у него самое бесценное – его жизнь. Взглянув на свои окровавленные руки, на лезвие ножа, получившего свою дань, я понял, как плохо знал самого себя. В тот момент я себя люто ненавидел. Отбросив проклятое оружие подальше, я отвернулся от убитого. Меня рвало…
Валя подошёл ко мне, хмуро улыбаясь. Он в миг прикончил второго охранника. Для него это было делом привычным. Войны выковала из него человека, который ни задумываясь может лишить жизни других людей.
Неужели и мне предстоит стать таким? Замели следы мы очень быстро. Как оказалось, немцы охраняли телефонный кабель, который соединял захватчиков со ставкой Гитлера. В тот же вечер мы подорвали его, нарушив тем самым связь фашистов. Яремчук был нами очень доволен. Да и все остальные нахваливали нас с Валей. Ребята снова и снова просили рассказать подробности нашей вылазки. Мы стали героями…
Но я не чувствовал себя таковым. Жизнь того немца тяжким бременем висела на моей совести… В тот вечер я долго думал над произошедшими событиями. Мысли были не самые приятные. Романтика партизанской войны тут же уступила место холодным и чётким реалиям. Я должен убивать. Как мне это не претило. 29 октября 1943 г. Прошло несколько дней с момента моего боевого крещения. В душе моей нарастало смятение. Я заблудился в лабиринте своих мыслей. И не видел решения… Днём произошло страшное, на мой взгляд, событие. Подрыв кабеля не прошёл для нас даром. Немцы тут же устроили облаву. Мы на скорую руку снялись с насиженного места, запутали, насколько это возможно, следы, и начали продвигаться вглубь леса. Пришлось остановиться на привал, так как практически все выбились из сил. Усилив дозорные посты, все улеглись в сооружённые наспех палатки…
Резкие выкрики товарищей по оружию разбудили меня. Оказалось, фашистам удалось напасть на наш след и прорваться через патрули. Но их ждал неприятный сюрприз. Практически все члены отряда были готовы дать отпор. Благодаря Вале, который вовремя подоспел с новостью. В той заварушке удалось поучаствовать и мне. Кое-как нам удалось отбить немцев от лагеря… Честно говоря, меня начинают пугать перемены, которые происходят со мной. В ходе того сражения, я яростно убивал немцев, и, должен признаться, мне это нравилось. Но произошло другое… Когда я добил уже пятого врага, то увидел, как один из наших ребят, парень лет двенадцати, роется в карманах убитого офицера. Поначалу я не придал этому особого значения. Но в тот же момент мы встретились взглядами. Парень паниковал, он до ужаса боялся смерти! И собирался убежать. Бросить на смерть своих товарищей, свою семью. Он схватил ружьё убитого партизана и попытался убраться подальше от битвы. Моя рука не дрогнула…
Пуля попала ему прямо в голову… До сих пор я считал, что война делает детей взрослее, прививает им мужество и чувство единства, братства. Но я заблуждался…
Даже не верится, что есть люди, которые в такое ужасное время, думают только о своей жизни… Как оказалось, я сильно заблуждался… И война открыла мне глаза на реальную жизнь. Декабрь1943 г. Новый год. Для меня это всегда был светлый, добрый праздник. Как и для миллионов детей нашей страны. Но одно слово жирной чертой перечеркнуло все, что нам было дорого. Это слово лишило нас детства, радости и улыбок. Многих оно лишило семей.
Слово это – война… Конец января 1944 г. Наш отряд сильно поредел. С постоянными боями мы подбирались к городу Изяславу. На пути к нему погибли почти все ребята, с которыми я сдружился. Ну ничего, фашисты ответят за всех убитых ими людей. Обещаю… На этом запись кончается. Впереди длительный переход к Изяславу. Господи, помоги мне! 15 февраля 1944 г. Мы уже у города. Издалека видны фашистские лагеря. Яремчук решил дать ночь отдыха оставшимся бойцам. А завтра предстоит жаркое сражение. Не исключено, что для многих из нас оно станет последним в жизни. Ближе к вечеру в нашем стане царило сосредоточенное молчание. Кто-то приводил в порядок оружие, некоторые спали. Я отошёл дальше от остальных и вот, пишу эти строки. Впервые за долгое время я испытываю чувство ребячьего страха. Как будто я опять стал прежним мальчишкой, который до смерти боится немцев. Странно опять ощущать это…
Нет, я стал другим! Я стал равнодушен ко всему. Война чётко обозначила для меня границу. Есть наши, есть враги. Врагов нужно беспощадно истреблять. Только тогда мы сможем вернуть свободу нашей Родине… Валя. Когда-то для меня он был героем. Сейчас же я в одном ряду с ним. Мы оба понимаем, что нужно убивать ради спасения отчизны. И завтра мы освободим Изяслав от врагов. Даже если цена этой свободы – наши жизни… В глубине души я очень надеюсь, что весь этот кошмар скоро кончится. Война уродует людей. Взрослые легче переживают это. Возможно в силу своего опыта или ещё чего-нибудь. Но как же быть детям? Война нас калечит, ломает. А потом выплавляет новое существо, которое нельзя назвать ребёнком. В свои тринадцать- четырнадцать лет мы стали взрослее. Мы выдерживаем неподъёмную ношу. И, кто знает, может, именно мы принесём благополучие нашей Родине. Пора лечь поспать. Завтра мне понадобятся силы. Надеюсь, всё будет хорошо… Хоть бы мне опять приснилась мама…
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 672
Замечания : 0%
Внимание! Голосование открыто! Ждем ваших впечатлений, уважаемые начинающие!
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 176
Замечания : 0%
Прочитал, поплевался... местами.
Sanechka.
Если честно - приятно удивлен. Серьезно. Если доработать, то эта работа станет лучшей из всех твоих рассказов. Вижу, что набиваешь руку: меньше косяков - приятнее читать. Попадаются моменты рваного повествования (т.е. идет повествование об одном - потом раз, и про другое (например, описание какого-нибудь предмета), что сильно портит восприятие. Нет целостной гармоничности, но повторюсь - в целом, ты прогрессируешь. Хоть образы и конструкции предложений довольно заезженные, но скомпонованы вполне сносно. Кстати о конструкциях - есть и там косяки: в качестве примера могу привести второе предложение, где явное проявление нагромождений образов. Тема раскрыта, персонажи вполне живые, и нормально (!) мыслят. Неадекватных моментов в их поведении почти не попадалось. Атмосфера, требуемая для выполнения темы - надлежащая.
Maxsolo
Раньше не читал, поэтому сравнивать не с чем. Повествование рваное, практически не художественное. Персонажи - марионетки, о которых забыл кукловод. Упор сделан на динамике, почем зря - динамизм тухлее десятилетнего яйца курицы. Окружение не прорисовано, а воплощение темы оставляет желать лучшего. Работа написано неуверенно - автор не знает за что хвататься: та же неопытность, коя была присуща Санечке, несколькими месяцами ранее. К тому же куча тавтологий.
Дети войны - люди из села, провинциалы. Приведу несколько выборных примеров, методом тыка:
Quote (Maxsolo) В той заварушке удалось поучаствовать и мне.
Quote (Maxsolo) И только когда он испустил дух, завеса злобы спала с моих глаз.
Quote (Maxsolo) События этого месяца сыграли немалую роль в моей жизни. Они навсегда изменили мою сущность. Но обо всём по порядку…
После месяца перебежек с места на место, Яремчук всё-таки нашёл место, где отряд мог прожить несколько недель.
Quote (Maxsolo) Этот дневник – моё собственное восприятие войны, и всех её нюансов. И, надеюсь, что эти записи помогут будущим поколениям и научат их не совершать такие же тяжёлые ошибки, какие совершило наше…
Смутно представляю картину: сидит старик, и чуть ли не с фанатизмом "пробитого" вояки пишет дневник. Сразу промелькнула ассоциация с фильмом Клинта Иствуда "Гранд Торино":
"- Да что же вы пялитесь на меня, кошкоеды проклятые?!" (цитата ГГ)
или из другой степи
"Гуки были повсюду. Я знал, что мне не выбраться, но все равно схватил ствол, и полетел мочить желтокожих..."
В общем, голос тексту, за авторством Санечки. По большему счету, сравнивать тут нечего. Maxsolo, рекомендую попросить своего оппонента указать на косяки.
Всем спасибо, досвидос.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 598
Замечания : 0%
прочитал работы. Голосую за первую. Более прочувствованное повествование, легче и приятнее воспринимается чем второе. Живые персонажи, хороший сюжет. правда мне почему-то казалось что хеппи энда не будет.) Но все же именно хеппи энд, и отлично! Картинка возникает хорошая. Ошибки есть но несущественные и их не много. Вобщем понравилось!
Вторая работа воспринимается хуже.(исправьте самую малую причину этого - шрифт - трудно читабельный)
Персонажи неживые вышли. Окружающего мира нет. Картинки нет, почти. Отношения к теме меньше. Идея тоже подкачала: я бы посоветовал вообще взять один эпизод вместо нескольких, сделать короче но красочнее. Бросить читателя в грязь рядом с ГГ в окопе) Дать ему в руки автомат и рассказать как пули свищут над головой) Излишние рассуждения и мудрствования героя хм... излишни. Вот.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 30
Замечания : 0%
Прочитав первый рассказ меня возмутило несколько исторических несоответствий:
"Пасмурное утро, осень сорок третьего года"; " Маленькой Тоне написали на руке номерок - сто сорок семь";"...рабочим полагалось двести пятьдесят граммов в день, а детям по сто двадцать пять, выходило полкило на маму и Тоню с братом... "
- как я понимаю, Вы имеете в виду блокадный Ленинград, так вот:
1) Хлеб выдавали не по номеркам на руках, а по продовольственным карточкам;
2) Количество отпускаемого хлеба не соответствует описываемому Вами времени, к осени 43 блокаду уже прорвали (27 января 1944 года ее уже полностью сняли) и ситуация с продовольствием заметно улучшилась. Приведенное в рассказе количество отпускаемого продовольствия относится к самому тяжелому периоду блокады с конца ноября по конец декабря 1941 года. Нет, я конечно понимаю, что придираюсь, но все-таки хоть какие-то исторические справки надо было навести, перед тем как писать.
И еще насчет восстановления города немцами в 1943 году точно не скажу (честное слово стыдно), но я в данном факте сомневаюсь, очень сомневаюсь.
Такие исторические ляпы сильно портят впечатление от Вашего рассказа, который в целом написан неплохо. Второй рассказ напомнил какую-то безумную смесь из "Сына полка", "Сволочей" и какого совсем неправдоподобного американского боевика. Ну совсем не правдоподобно, извините, но не могу я поверить в то, что группа из одних детей могла прожить в лесу более двух лет. А вторая группа детей, во главе с 11-летним Валей Котиком уже вовсю вела диверсионную деятельность. Не могу я поверить в то, что двух детей могли отправить в разведку, да еще и с полным снаряжением (форма, нож, автомат) - сами посудите, ведь, как минимум, это глупо (если уж и отправят, то в в каких-нибудь лохмотьях и спрятанным где-нибудь в них пистолетом - ножом). Смысла подрывать кабель я тоже особого не вижу, его ведь можно просто банально перерезать. В общем чем дальше, тем все больше не правдоподобней. Ближе к концу рассказа ГГ уже воспринимается как эдакий юный Рэмбо.
Голосую за рассказ номер 1, в целом написано лучше, да и тема больше раскрыта.
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Первое произведение:
Анна села на край кровати и закрыла лицо. Она не могла поднять руку на ребенка, который просто хочет есть.
Вот эти два предложения, а в основном второе после первого - выбили меня из атмосферы, блестяще, описанной ранее.
Это и все, а в остальном - очень и даже очень понравилось - содержательно, без лишку разжевывания и уведомления передана суть в рассказе: Дети войны - дети мечтавшие о счастье, как конец войне, и живущие идеалами во снах...- это выражено ярко и мило - трогает чувства, вызывая сочувствие.
"Анну" - что-то не очень верно отобразили, как мать.
Но тема о детях.
Написано конечно банально, но по иному об этом писать архисложно.
*
Второе:
Ну опять же как читатель - это произведение-рассказ, о военном времени, (типа, а могло быть и так) о маме ГГ-оя, о боевых действиях (тоже типа...) о неких юных "неуловимых мстителях" - супер гироев;) НО если и о детях войны - то наверное, ГГ-ой немножечко лукавит (это присуще ребенку) дабы показать как дети (круто, играя в войнушку) воевали, наровне со взрослыми, да ладно врослыми, а то прямо ЮНСПЕЦНАЗ))) какой-то.
Не знаю, не поверил почти ничему написанному. А про утро в колхозе и общей атмосфере вообще невнятно и несодержательно(вскользь)
*
Хотя, войнушка описана прекрасно, хлестко, ярко, даже пару раз смеялся (уух как там классно - тоже туда хочу...)) - в этом виден талант автора в изложении.
*
Тема: "Дети войны" - а не дети воины.
Я отдаю голос за первое произведение!
Благодарю обоих авторов и секунданта!
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 229
Замечания : 0%
Первый рассказ мне понравился. Даже придираться, как обычно, не хотелось. Эмоционально, сильно, грамотно. Конечно есть над чем работать, но всё же очень хорошо, добротно. Исторические замечания сделали верные. Эмоции это хорошо, но вдумчивому и образованному читателю, достаточно одного огреха чтоб по другому относиться к тексту. Вторая работа очень слабенькая. Очень много смысловых ошибок (За ними постоянно увивались собачонки, игриво вилявшие хвостом - собачонок много а хвост один)на которых останавливалось внимание мешая погружению в создаваемую автором картинку. Если бы я не был более опытным в разборе текстов начинающих, может и не заметил, а так... Сюжет... как бы точнее определить. ПОПЫТКА создать сюжетную линию почти удалась, благодаря построению типа "дневник". Не самый лучший вариант но зато не нужно заморачиваться, пиши себе "заметки героя" а если что не так вот этот самый герой и виноват. Находясь в здравом уме и памяти, отдаю голос за первую работу Sanechka,
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 672
Замечания : 0%
Итак, господа! Даю отмашку... дуэль закрыта! Победила Санечка ЕДИНОГЛАСНО! Счет 12:0 с учетом новых правил дуэлей (см. новость от 5.12.10).
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Закрыть бы чтоли пора дуэль то эту официально. А то она сто лет уже как закончилась, а тема все открытая стоит...
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 176
Замечания : 0%
|
|
|
