Глава 2 Клэр Клэрмонт

Постепенно холодело. Мои радужные надежды на теплое солнечное исчезали, но я все равно продолжала наслаждаться прекрасными видами Колоньи, ведь дома было по сути нечего делать. Однажды из таких дней я сидела за своим маленьким столиком в зале, разрисовывая и подписывая названия разных птиц, увиденных в окрестностях Колоньи и зарисованных в миниатюрном блокнотике. Это было своего рода развлечение, нежели серьезное изучение животного мира.

- Нашли для себя новое занятие?

Увлеченная своим делом, я не заметила, как Перси позади меня разглядывал заметки. Он смотрел сначала ни рисунки, затем перевел взгляд на меня, смотря сверху вниз; он выглядел необычайно взбудораженным, радостным и улыбчивым. Обычно он сидел за своими произведениями и днями не выходил из дома, кроме прогулок на лодке, которые пришлось отменить с сегодняшнего дня из-за холодов.

- Вы обязаны составить мне компанию, Клэр. Я бы взял и Мэри, но она спит, и я не хочу ее будить.

- Я вижу вы в хорошем настроении.

- Да, кроме того что я только дописал свое творение и очень им доволен, так и обнаружил нечто очень интересное специально для вас.

- Я думала, что творческие люди никогда не бывают довольны своими результатами.

Перси рассмеялся и протянул мне руку:

-  Так и есть, но не увиливайте от вопроса. Идемте?

Я была заинтригована, меня даже не смутила его возбужденность  и непривычная энергичность. Укутавшись в теплую шаль, я последовала за Перси, который вел меня в направлении к лесу. Небо становилось грязно-серым, тучи собирались над берегом, формируя огромные тяжелые комья, которые вот-вот разразятся ливнем. Но, как ни странно, даже при такой унылой погоде швейцарские горы оставались неописуемо прекрасные. Кроме мрачной угрюмости они приобрели еще некую таинственность, манящую опасность, что только делало их более завораживающими, могущественными и  пленяющими. Но сильного ветра не было, поэтому гулять было приятно.

- Куда же мы идем?

- Скоро увидите, осталось совсем немного!

Перси повел меня вглубь леса, но, судя по толстым стволам сосен, довольно старым. Горные сосны причудливо возвышались над нами, сплетая свои ветки с ветками других деревьев. Под ногами шуршала трава, в воздухе явно чувствовался запах приближающейся грозы – свежий, хрустящий, смешанный с терпким ароматом сосен. Такой запах невозможно описать, его только можно почувствовать самому. Перси уходил все глубже,  я начала беспокоится, успеем ли мы вернутся домой до начала дождя. Наконец он остановился, осматриваясь вокруг. Затем тихо пробрался до одного деревца, раздвинул ветки рукой и поманил меня пальцем.

Платье и шаль ужасно мешали передвигаться сквозь цепкие ветви, платье загрязнилось в нескольких местах, я упрекнула себя, что двигалась слишком неловко. Наконец добравшись к Перси, я уже открыла рот, что бы спросить, что он собирается сделать, но он прижал палец к губам, прося меня помолчать. Приглянувшись, я ахнула от удивления: на развилистых ветках было нечто, похожее на птичье гнездо. Оно имело чашеобразную форму и было сделано из сухих стеблей травянистых растений, тонких древесных прутиков, корешков и еще чего-то. Изнутри стенки и основание гнезда были скреплены и гладко обмазаны глиной с примесью древесной трухи, а главное, что оно не имело никакой подстилки для яиц. Собственно, именно яйца вызвали мой восхищенных вздох – они были голубыми, ярко-голубыми, броским пятном выделяясь на фоне зелено-коричневой гаммы, все в черных мелких точечках. Всего их было три – три маленьких, с детский кулачек, голубых яичка.

- Узнали? – шепотом спросил Перси.

- Это яйца певчего дрозда! Я видела на картинках в книгах, но сама их не встречала.

- Почему бы вам не зарисовать такое чудо?

Я молча кивнула головой. Подумать, всего лишь маленький кусочек природы, обычное гнездышко среди сотен тысяч других способен вызвать такое восхищение. Такой цвет будто срисован с неба жаркого летнего дня – сочный, спелый, насыщенный - волшебный подарок природы. В них зарождается новая жизнь – поначалу хрупкая, уязвимая, но со временем обретающая силу.

Возле моего уха раздался тихий голос Перси:

«Что за чудные неба переливы

Хранят в себе три маленьких яйца

Природы сказочной волшебные порывы

Бережет обитель слабого птенца…»

На руку упала одинокая капля. Затем еще одна – на нос, еще две – на щеки. Мы поняли, что начинается дождь.

Добежать вовремя мы все-таки не успели  - ливень настиг нас в метрах пятьсот от дома, но за две минуты мы успели промокнуть до нитки, но ничто не могло испортить моего блаженного настроения. Мэри, конечно, упрекнула в том, что не следует идти в лес в такую погоду, но я уверенна, что, увидев то гнездо и те яйца среди гущи хвои, она бы смогла понять такую спешку Перси как можно скорее показать мне его. Перед глазами так и стояла картина, как я вырисовываю тонкие рябые  перышки певчего дрозда, неприметную миниатюрную птичку, которая несет такого редкого цвета яйца; аккуратное гнездо, внутри вымощенное глиной, а рядом – небольшое описание увиденного.

- Кстати, у нас скоро появятся новые . – Сказала Мэри, помогая мне переодеться в чистую одежду.

- Кто?

- Я не знаю, но, по-моему, они довольно богаты, раз поселились на вилле Диодати.

- Диодати? – переспросил Перси. – Это ведь недалеко от нашего дома.

- Да, совсем рядом. Перед тем, как началась гроза, я вышла на улицу, что бы снять покрывала из беседок, увидела, как слуги вносят в дом различную мебель. Похоже, хозяев еще нет, но они скоро прибудут.

Я выглянула в окно. За стеной бьющего в окна ливня был виден лишь угол трехэтажной виллы с роскошным садом, позади закрывающего здание от любопытных глаз, но если спереди и по бокам оно было полностью открыто.  Когда я прогуливалась, то не один раз обращала внимание на эту великолепную постройку, расположенную у воды, чуть дальше, чем наша, но все же близко, аккуратно выкрашенную в молочный цвет, с коричневой черепицей и чудесным маленьким фонтаном рядом с развесистой ивой. От мраморной балюстрады вела широкая мощеная камнем дорога, с обеих сторон которой была широкая круглая поляна.

- Это очень удачное место для отдыха – заметила Мэри. – Судя по вкусу хозяев, они не только состоятельны, но и любители спокойных, отдаленных от светской суеты мест.

- Вероятно, это пожилая пара. – Откликнулась я.

- Или семья с детьми. – Сказали Мэри.

- Или же просто жаждущий уединения композитор или писатель. – Предположил Перси.

И он оказался совершенно прав.

На следующий день было невероятно холодно, дождь лил всю день и половину утра. К середине дня мы все же рискнули с Мэри выбраться к озеру.

К концу нашей прогулки мы приблизились к вилле Диодати. Холодный утренний свет отражали окна с тяжелыми каштановыми ставнями, по крыше стекали искристые капли дождевой воды. Вокруг дома суетилась прислуга, хаотично бегая по всей территории: кто-то выбивал тяжелые персидские ковры, кто-то развешивал накрахмаленное белье, кто-то тщательно выметал всю скопившуюся на веранде пыль, кто-то бережно протирал перила – работа так и кипела, целый штаб рабочих оживлял давно застоявшийся без обитателей дом. Когда мы с Мэри собрались уже уходить, в дверях появился какой-то джентльмен, к нему подвели добротную белую лошадь. Как только он оседлал ее, кобыла поскакала вдоль берега, и было уже не пронеслась мимо, как наездник внезапно остановил ее прямо напротив нас и я смогла разглядеть его. Это был среднего роста мужчина итальянской внешности, с короткими вьющимися темными волосами, в хорошо сшитой одежде, но не настолько дорогой, что бы можно было его принять за владельца поместья. Он спустился и направился к нам, оставив кобылу у воды. Он галантно снял шляпу, и чистым английским произнес:

- Хорошего утра, леди. Позвольте представиться, меня зовут Джон Уильям Полидори.

- Мэри Годвин и Клэр Клэрмонт. Мы живем неподалеку от вашей чудесной виллы.

- Право, она не моя – мой хозяин ее купил этой весной. Он дал мне задание навестить вас и осведомится о вашем здравии и ваших делах, а так же передал письмо.

- Ваш хозяин? Кто же он?

- Вы с ним были знакомы в Лондоне. Это лорд Байрон.

Я думаю, вы вполне можете представить тот миг, когда все мои мыслительные процессы словно остановились. Это было похоже на легкий разряд электрического шока – мышцы мгновенно сократились, заставляя все мое тело вздрогнуть. Честно говоря, я даже не знала, как следует отреагировать – всю мою сущность поглотило чувство неопределенности, смятения, паники. Рот мой непроизвольно приоткрылся, брови приподнялись, глаза округлились, но в отличие от Мэри, что была искренне рада неожиданным прибытием старого друга, я испытала шок и страх воедино. Будто слегка притупившееся боль разлуки и расставания вновь настигла меня, мучительно стянула мое горло, не давая возможности проронить хоть слово. Вместе с тем меня наполнило очень странное чувство… восторга, наверное. Если вы помните, я все еще любила его. Видимо, я и стояла так, если бы мое сознание не дало понять, что Мэри все еще беседует с мужчиной, расспрашивая о деталях приезда. Еле овладев собой, я неразборчиво ответила на прощальные слова Полидори и рассеяно помахала рукой.

- Джордж купил виллу в Колоньи? – удивленно приподнял бровь Перси, не сводя глаз с Мэри.

- Да, судя по письму, он только позавчера по приезду узнал о нашем пребывании здесь.

 - Очень интересно. – Ответил Перси, взяв письмо.

«Дорогие друзья! После того, как вы покинули Англию, я думал, что сейчас вы находитесь во Франции, так как перед отъездом известили меня о будущем местонахождении. 20 мая, накануне своего приезда в Швейцарию, я узнал от своего личного врача и помощника Полидори, с которым вы, вероятно, уже познакомились, что вы разместились в Колонье и несказанно рад, что нам удастся вместе коротать время. С нетерпением жду свою бесценную Мэри Годвин и незаменимого товарища Перси Билли Шелли в своем доме 26 мая.

Дж. Г. Н. Байрон»

- Но где же имя Клэр?

- Мы ведь говорили ему, что Клэр, судя по всему, останется во Франции, а мы дальше отправимся путешествовать.

- Он, наверное, думает, что меня нет с вами.

- Наверняка Полидори скажет, что вместе с Мэри былая некая Клэр Клэрмонт. Вы, по-моему, неплохо общались в Лондоне.

- Да, неплохо… - мрачно ответила я. – Но я не приду, ведь он не пригласил меня.

- Чушь! Он бы пригласил, если бы был осведомлен.

- Согласен с Мэри. Ему будет приятно видеть всех своих друзей в сборе.

- Жаль, что он сразу не знал, что мы  - его соседи.

- Но как мы могли известить его о своем приезде, если он сам не сказал, куда собирается отплыть из Англии сразу после нашего побега?

- Не знаю, во всяком случае, я уверен, что он не знал о том, что бы здесь.

- Мы слишком быстро уехали из Франции, что бы кто-то догадался о наших намерениях провести лето в Женеве.

Я молчала. Я так явственно ощущала собственное бессилие и невозможность изменить что-либо, что просто повернулась к Мэри и Перси спиной, дабы они не заметили моего странного состояния, если, разумеется, уже не отметили про себя мои резкие перемены в настроении. Вместе с тем мне хотелось встретиться с ним лично, оправдать свои омерзительно жалкие мольбы вернутся, не оставлять одну. Он показал, какой моет быть страсть, а потом просто бросил меня, как испорченную вещь. Ему нравилось развращать юных и неопытных, наблюдать, как чистые и невинные девушки превращаются в испорченных соблазнительниц. Он пользовался своей природной красотой, состоянием и обаянием. Своим неискушенным  разумом я понимала, что он видит во мне лишь средство удовлетворения, новую легкую добычу, но сердцем чувствовала иначе. Будто сама судьба безжалостно играется моей душой, как только я убегаю от него, стремлюсь всеми силами забыть о чувствах, она снова и снова сталкивает нас, что бы посмотреть, что же будет дальше и что из этого всего получится. Для Джорджа исход был понятен – еще одна жертва, с помощью которой он все больше и больше самоутверждался в своей неповторимой привлекательности, хищной и жестокой по отношению к глупым молодым женщинам. Его не волновало, сколько сердец уже разбито и сколько еще сотрется в пепел. Первая любовь по меркам дамских романов должна быть настоящей, истинной и непорочной, но что же они получают в итоге? Покупаясь на комплименты и романтические ухаживания, доселе не ведавшие настоящей любви, они путают ее, как я, с влечением. Это только сейчас я могу сказать, что была повержена  искусно сопоставленным враньем, которое приняла за честные чувства, исходящие от самых глубин сердца.  Хотя, признаться, ему даже не нужно было прилагать больших усилий, что бы насладится полной покорностью неискушенных юных леди. Но тогда та неоперившийся птичка, маленькая Клэр не могла знать всей опасности ее положения – кто успеет забыть первую любовь за пару месяцев? Опытные женщины порой теряют голову, кидаясь в омут страстей, стоит только их первой любви возвратиться с былой страстью – что тога говорить обо мне. Я сидела, оперившись рукой о щеку, и предвкушала предстоящую встречу со страхом и восхищением – он не знает, что я здесь, он, который бросил меня наедине с горем, которое казалось мне безутешным. Но теперь я не позволю ему снова нарушить гармонию в моем сердце. По крайней мере, я так думала. Мне было просто интересно посмотреть в его глаза, найти там раскаяние, я тогда бы радо поверила в его чушь о не контролированном тщеславии, которое якобы заставило его отвернуться от меня, он якобы был испуган, якобы постеснялся этого чувства, которое впервые ощутил за всю жизнь и был вынужден убежать от него, но теперь сама судьба свела нас снова. Придуманная тирада, что бы просто потешить свое самолюбие, упиваться такой смешной наивностью глупой девчонки, которая целиком проглотила его слова и снова, и снова, всецело отдавалась ему вся, без остатка…

Если бы мне была дарована возможность вернутся назад, я бы выбрала именно тот миг, когда юная Клэр раздумывала, пойти ли завтра, или нет, я бы изо всех сил кричала ей: «Не иди!»  Но я не хочу раньше времени омрачать читателя, поэтому будет лучше снова вернутся к 26 мая 1816 года – к самым счастливым и в тоже время самым несчастным дням моей жизни.