Проклятый старый дом Степень критики: Черкните хоть пару строк
Короткое описание: Нет судьбы?
Сара Коннор остервенело кромсала ножом столешницу. На мокром дереве одна за другой появлялись буквы: Н…Е…Т…С…У…Д…Ь…Б…Ы… «Странно, - удивилась Вика, - почему по-русски? И почему вокруг никого? Снится, что ли?» Заглядывать через плечо было как-то неудобно. А приставать к актрисе с расспросами - тем более. Но когда еще выпадет такой шанс! - Эй… А где Арни? Сара нервно покосилась, но ничего не ответила. Затем всадила нож в стол и направилась к фургону, бурча под нос: «Понаехали тут». Затаив дыхание, Вика стала ждать, когда оттуда появится Кэмерон со товарищи и арестует ее, как Анну Чапман. А потом даст автограф. Или два. Один она подарит Леке. Но фургон, как мираж, медленно растаял в воздухе. За ним кактусы, джип и Статуя Свободы. Остались только стол и нож. Вика взялась обеими руками за теплую еще рукоятку и, перечитав фразу, криво нацарапала знак вопроса.
*** - Как думаешь, судьба есть? С балкона девятого этажа дома казались разноцветными костяшками домино. О зеленой зоне в этой части города при строительстве как-то забыли. Может, потому и красили все вокруг в оранжевый и желтый, чтобы напомнить: наступила осень. А может, просто хотели порадовать тех, кто не торопился домой после работы. - Ее не может не быть, - рассеянно заметила Лека, разгоняя облачко дыма. Лека была старой школьной подругой и полной Викиной противоположностью: маленькая, хрупкая, словно и не главный бухгалтер Ольга Андреевна, а девчонка-старшеклассница. Викина бабушка, будучи пенсионеркой начитанной, называла их - Пат и Паташон. - Ты серьезно? Веришь в то, что от судьбы не уйдешь? - Не, тут все по-другому. Представь, что твоя судьба – вот этот дом, - Лека ткнула сигаретой в сторону одинокой обшарпанной пятиэтажки. - Ну, ты выбрала! Проклятый старый дом… - Да ладно… Не все то золото. За ее пределами тебе, конечно, ничего не светит. Президентом не станешь. Но внутри – квартир шестьдесят с другими возможностями. И ты можешь войти в любую. И выйти. Вика придирчиво оглядела свою «судьбу» и улыбнулась: - И еще есть крыша. Для романтиков. - Ага. И подвал. Для бомжей. Недокуренный бычок полетел вниз, и Вика перевесилась, наблюдая, как стремительно сгорает невидимый бикфордов шнур, натянутый между асфальтом и балконом. Три, два, один… Ба-бах! Лека приоткрыла дверь в комнату и крикнула голосом очень сердитой мамы: - Мария! Невозможный ребенок! Что опять расколотила?! В ответ донесся рев зубробизона. Трехлетняя Машка горько оплакивала безвременную кончину какой-то безделушки. Лека вздохнула и уже совсем другим голосом позвала: - Иди сюда, несчастье ты мое! Скрипнула дверь, и на балкон, всхлипывая и причитая, вкатился растрепанный колобок - маленькая Лекина копия. Прижался к маминому боку и затих. - А тебе не хотелось сменить «квартиру»? Хоть иногда? - Раньше хотелось, - Лека ласково перебирала рыжие кудряшки дочери. - Пока Марь Михална не появилась. А теперь поздно. Подруги помолчали: Лека о своем, Вика из вежливости. А Машка, вынырнув из-под маминой руки и делая страшные глаза, громко прошептала: - А когда тетя Вика соскучится и уйдет?
Сумерки укутали город серым солдатским одеялом. Оранжевое и желтое ушло вместе с солнцем, обезличив все здания в округе. Но «судьбоносная» пятиэтажка не желала отпускать: маячила по дороге к остановке, притягивала не хуже, чем песни сирен - Одиссея. Вблизи дом тоже выглядел так себе. Окна за решетками. Три подъезда. Вика закрыла глаза и ужаснулась собственной глупости. Этот. Первый слева. Железная дверь открывалась легким движением руки: домофон не работал. Вот она - судьба. Заходи все, кому не лень. Ноги можно не вытирать. К чему условности? Вика вздохнула и достала мобильник: темному царству не хватало луча света.
Из подвала несло кислой капустой. На двери, ведущей туда, красовался подозрительный ржавый замок. А чуть выше потрясал креативностью потрепанный картон со словами «Посторонним котам вход воспрещен». Видимо, капусты на всех котов не хватало. Где-то наверху звякали о ступеньку бутылки, и нетрезвый хор Александрова исполнял «Маму- анархию». Будь ей девятнадцать, Вика немедленно позвонила бы Леке и потащила прямо туда: к гитаре, пиву и костру. Хотя, какой, к черту, костер в жилом доме?
Она поднялась на первый этаж, держась за перила. Щелкнула выключателем и словно в фотолаборатории оказалась. Покрашенная местными дизайнерами в красный, лампа горела тускло-тускло. Двери на площадке отсутствовали – тупик. Лучшего начала и придумать было нельзя. Вика поплелась наверх, как крыса на звук дудочки. Делать вид, что ей девятнадцать, а никак не тридцать, почему-то не хотелось. Считала вслух ступеньки. Чертила пальцами по стене. Цеплялась за обломанную штукатурку и нацарапанные надписи. Елисеев – удод. Катька – честная давалка. Цой - … Слава богу, жив.
На втором этаже двери были.Стандартные. Одинаковые. Скучные. Как ее жизнь. Дом – работа, дом – работа. Редкие корпоративы. Редкие романы. «Так замыкается круг. И вдруг нам становится страшно что-то менять». Не стала задерживаться.
На третьем… На третьем стало гадко. Вика остановилась у старой деревянной двери. Облупленная краска, трещины - как будто недовольные гости топором прошлись. Какие-то надписи – побелкой по шоколадному. Вонь перегара. Запах нищеты. Память закрутила изящное фуэте и ударила пуантом под дых… От любви до ненависти не один шаг. Несколько. Сначала Он еще приходит домой и валится у порога бесформенной кучей. Затем его приволакивают друзья. А потом он и вовсе остается на улице, жалуясь встречным и поперечным, что ты ругаешься. Ложится на лавочку и засыпает. Люди идут мимо и показывают пальцем на того, кто лежит на лавочке. Бывшие собутыльники подходят и обшаривают карманы того, кто лежит на лавочке. А ты смотришь из окна, закусив губу от бессилия. Потому что того, кто лежит на лавочке, затащить на пятый не так-то просто. И когда наконец толпа любопытных редеет, ты спускаешься с чайником и поливаешь его. Как клумбу. Поливаешь, пока не проснется. А потом бегом домой, чтобы не смотреть в лица тех, кому интересно: а кто это лежал на лавочке? А почему он лежал? Господи, как вовремя она выскочила из этой «квартиры»…
«У-у-у, восьмиклассница-а-а!» - уже не пели, а орали наверху. И снова: «У-у-у..» Начитанная бабушка, услышав подобное, крестилась. Но Вике эта самодеятельность была сейчас в радость: отличное средство хорошенько перетряхнуть память, оглохнуть, ослепнуть - забыть.
На четвертом стало интереснее. Дверь, оббитая старомодным кожзаменителем, матово отсвечивала. Тускло поблескивал «глазок», этакий монокль аристократа. Вика провела пальцем по жесткому покрытию и хмыкнула: «Ну, да, Лобное Место»… В кабинете у босса стоял совершенно идиотский диван, на котором сидеть можно было только развалившись. Для отдыха - самое то, но здесь не отдыхали, а выслушивали крайне неприятные вещи. И делать это, когда коленки выше головы, а ты сам, как в окопе, - было неприятнее вдвойне. Начальник снял очки и, устало поморгав, спросил: - Как вы смотрите на свое повышение? Мне кажется, у вас есть потенциал. Вика растерялась. Она ждала выволочки, ждала бешеного крика и слюней во все стороны. Потому и смогла выдавить лишь: - Спасибо. Я как-то не задумывалась… - В вашем возрасте надо реализовать себя в карьере. Да и зарплата у главного побольше будет. - Я не могу так сразу… Мне надо посоветоваться… Слова были нелепыми, бессвязными. Вика барахталась в них, как в этом диване, и все не могла вернуться в прежнее, устойчивое положение. - Советуйтесь, - подвел черту начальник. - Только недолго. Она отказалась. Испугалась ответственности. Вечного стресса. Крика и слюней. А вот Лека не испугалась…
«В городе мне жить или на выселках? Камнем лежать или гореть звездой?» - выводил ломкий мальчишеский голос. Пацаны, то один, то другой, перегибались через перила, чуть не грохаясь вниз от любопытства. Переглядывались, улыбались, пожимали плечами. Смешная тетка отошла от одной двери и вот уже пять минут молча пялилась на другую.
Два звонка. Один для взрослых, второй пониже – чтобы ребенок дотянулся. Ребенок… Все, что запомнилось – белый, ослепительно белый потолок. Глазам было больно. А, может, не глазам… Мама говорила, что так надо, что дети еще будут, а сейчас нужно думать об учебе. Мама все говорила, говорила - Вика все слушала, слушала. И бессмысленно улыбалась. Потому что хотела спать. СПАТЬ. А ночью, проснувшись, долго рассматривала себя в помутневшем зеркале и держала руку на животе…
Она гладила этот звонок, как живое. Шептала сквозь слезы понятное только им двоим. Ей уже не было никакого дела до остального мира, чужого, ненужного. Только бы стоять здесь. Рядом. Хотя бы рядом. Кто-то положил на плечо руку. - Может, выпьете?
Вика спускалась в какой-то прострации. Ничего не хотелось. Никуда не хотелось. Если только в подвал. К бомжам. Под красной лампочкой стоял голый ребенок. Мальчишка чуть помладше Машки. Не то чтобы голый - в одних трусишках и босиком. Птенец, выпавший из гнезда. Вика охнула, представив, как ему холодно стоять на бетонном полу, переминаясь с ноги на ногу и поджимая пальцы. - Дите! Ты что здесь делаешь? Подхватила на руки, согрела в горсти одну детскую лапку, вторую. Подышала на ладошки-ледышки... Всю жизнь не выносила сюсюканья, а сейчас суетилась и кудахтала не хуже иной безумной мамашки: - Откуда ты? Как же тебя выпустили? Одного? Раздетого? Ребенок молчал, лишь плотнее прижимался к плечу, обнимая за шею. - Это алкаши? Из седьмой? С-сволочи! Вика рванулась по лестнице. Выше, еще выше. Мимо удода, Катьки, Цоя. Знала, что сейчас разнесет эту дверь, вызовет милицию, самолично кого-нибудь придушит. Вот только доберется! Но на втором этаже ребенок закапризничал: выгнулся дугой, уперся ладошками. Вика остановилась и непонимающе уставилась на него: - Что? Тот соскользнул на грязный бетон и по-прежнему молча потащил за руку к двери напротив. Ничем не примечательной. Такой же, как и в ее квартире. - Ты отсюда? Точно? За дверью вежливо протенькал звонок, и секунды начали свой томительный отсчет. Мальчишка не хотел идти на руки, вырывался, словно боялся чего-то. А сам уже покрылся гусиной кожей, и пальчики в ее ладони выбивали азбуку Морзе. Вика разозлилась окончательно и вдавила кнопку до упора.
Дверь открыл мужик. Мужик как мужик. Лет тридцати пяти. Мрачный. С сине-голубым фанатским шарфиком. - Чего надо? Из комнаты неслось: «Кержаков подхватывает мяч…». Мужик косил глазом туда, на телевизор, не замечая, не желая знать, что у него пропал ребенок. И Вика с ненавистью разглядывала его залысины и пивное пузо, которое не мог скрыть даже мешковатый свитер. - Ваш?! Мужик обвел ее отсутствующим взглядом: - Кто? - и опять отвернулся к телевизору - Мальчик, говорю, ваш?! - Какой еще мальчик? - Этот! Вика тряхнула рукой, которой стискивала детскую ладошку. И разжала пальцы, хватающие пустоту. Ребенка не было. Не было цыплячьего пуха и хрупких, как из фарфора, косточек ключицы. Не было смешного носа пуговкой, грустных, совсем не детских, глазенок. Не было ребенка. Вообще. - А... - огляделась беспомощно. Даже вперед шагнула: вдруг он уже в квартире? И наткнулась на ехидный вопросительный взгляд: - Пьяная, что ли?
Стены дернулись и поплыли, как вагоны мимо перрона. Удод гневно зашипел, Катька довольно ощерилась беззубым ртом. И только Цой смотрел молча и немного печально. Вика отшатнулась и бросилась вниз по лестнице. В надежде, что ребенок там. В ужасе, что он там снова. Мужик что-то заорал сверху. Очередная ступенька с хрустом вывернулась из-под ног. То ли каблук, то ли кость – Вике уже было все равно. Сделав еще пару шагов, она кулём свалилась на ступеньку и заскулила, растирая лодыжку. Сумасшедшая. Дура. Зачем ее только понесло в этот проклятый старый дом?!
- Эй… Вы там живая? Мужик спустился, хлопая по ступенькам задниками тапочек. Из кулака, как нож, торчал сломанный каблук. - Что с ногой? Вика подняла глаза и увидела уже знакомый шарфик. Всхлипнула не от боли, а от смеха: «Золушка, вать машу! Оторвала принца от футбола!» Сцепив зубы, она попыталась сдержать истерику - и зашлась от хохота, так что пацаны наверху замолчали. Хлобысь! И вежливый, даже вкрадчивый, голос: - Так лучше? Идти сможете? Щека горела пунцовым, но обидно почему-то не было. - А вы что, врач? - Нет, я идиот. Мужик помог ей подняться, поддерживая за локоть. - Сумку давайте. - Зачем? – одноногой Вике еще было что терять. - Низачем. Чтоб не мешала. Хватайтесь за меня, и пойдем, благословясь. - Куда? - Туда!!! – мужика уже бесила ее тупость. – Куда вы пытались ворваться пять минут назад. - Никуда я не рвалась. У меня … видение было. - Вот и пошли. А там решим, куда звонить. В обычную больницу или в дурку. Мужик закинул ее руку себе на шею. Вика охнула, ступив, и, опираясь, как на костыль, запрыгала с одной ступеньки на другую. «Мог бы и на руки взять. Мне же, типа, больно». Покосилась на поджатые губы, колючий подбородок и поняла, что не возьмет. Ни за что не возьмет. Из принципа не возьмет. - А что ваши домашние скажут? – меньше всего ей хотелось задушевной беседы с женой этого типа. - Ничего. Ваське по барабану. Мужик приоткрыл дверь и бочком, словно танцуя сиртаки, втащил ее в просторную прихожую. Отпихнул ногой мявкнувшего персидского кота и почти уронил Вику на диван. Мгновенье спустя входная дверь захлопнулась… ... А судьба иронично улыбнулась.
В детстве прочитал рассказ Alexroma. HTML - написанный еще сисопами из девяностых, понравилось жутко, хоть и начинается капец как глупо и страшно отпугивающе, но заканчивается вполне миловидно. И это произведение мне чем-то его напомнило потому, судить очень резко приторможу не прочитав до конца. Однозначно потенциал у автора хорош, правда угловато получилось, да и бывает у людей так, что просто нет времени срезать углы в произведении, сам с этим столкнулся и даже не надеюсь для себя. Автор скорее всего, предопложу, из средневозрастных айтишников или копирайтеров, просто захотелось погодать, а одеяло в армии было синее с двумя черными полосками. Спасибо и успехов в нашем нелегком разбойничном деле!
Кое-что было интересно. Но мусор-мусор-мусор такой мусор-мусор-мусор. Если вырезать всё, что не несёт сюжетной нагрузки, останется всего-то ничего, на короткий анекдот. "а судьба иронично улыбнулась" - как в той засаленной сентенции: "это невозможно, сказал опыт, это безнадёжно, сказала надежда, это глупо сказал разум, попробуй - полюбишь, сказала реклама." Это лучшее местное?
У нас на сайте не принято набивать комментарии. Удалите, пожалуйста, спам, в противном случае буду вынуждена подчистить лично, а вы получите бан на пять дней.
фатализьм. пассаж с сарой конор крут. фантасмагория пятиэтажки, такое нервное тягучее русское. тоска, бремя. слог близок белетристики. женское чтиво. в своем роде сказка. страшненькая в духе андерсена но все ж с хэппиэндом. относительно хэппи. рассказ схож волшебному горшочку, тут можно варить и варить всевозможные вариации.
Если кратко изложить сюжет рассказа своими словами - получится смешно и крайне неправдоподобно. А мы читаем... читаем... и мастерство автора заставляет нас верить в то, чего на самом деле быть не может... это высший пилотаж! События нескольких десятилетий жизни укладываются в несколько абзацев. Многоквартирный дом как образ Судьбы, предлагающей разные варианты бытия - это находка автора! Героиня совершает всего один значимый поступок - согревает замёрзшего ребёнка и пытается ему помочь, но этого в принципе достаточно, чтобы вызвать симпатию читателей. Единственное, что непонятно - почему дом называется "проклятый". Дом как дом. Как наша жизнь.
Неоднозначное восприятие рассказа. Когда начинаешь читать, хочется торопиться прочитать, не потому что интересно, а потому что все стремительно и сумбурно ( данное слово, судя по комментариям, очень актуально для представленного рассказа). Ощущение будто чей-то пересказанный сон. А сны, как принято считать, являются продуктом, который дает смутное восприятие о происходящем. А может быть это попытка пересказать свою судьбу? Дневник в одну страницу! Но! С другой стороны, неплохие мысли посетили автора во время написания текста. Чистой воды субъективизм, ничего личного. Итак, остановилась я на следующей фразе: "Память закрутила изящное фуэте и ударила пуантом под дых...". Действительно, наша память отличается феноменальной игрой под названием " я тебе подкину воспоминание, а ты попробуй сдержать эмоции". Мне рассказ понравился, но читать было не комфортно. То ли мысли были изложены слишком стремительно , то ли шрифт выбран не подходящий, то ли лыжи не едут. А может быть мы привыкли к более степенному?
Обидно как-то. Автор, ты явно начитан, умеешь писать стилистически грамотно — так зачем размениваться на изливание себя? Какие-то отдающие сюром образы и появляющиеся между делом трехлетние персонажи делают текст похожим на автобиографический поток сознания. Хотя навыков явно хватает на что-то более крутое.
Я вижу два варианта. Либо сделать образ судьбы-как-пузатого мужика-фаната окончательно мрачным и закруглить все в сюр по типу магического театра «Степного волка» и прочих подобных литературных деятелей. Либо сделать текст более структурированным и окончательно уйти в женскую прозу. Но во втором случае я бы рекомендовал избавиться от слишком навязчивых образов 90-х. Ведь с одной стороны есть фанаты фильмов, для которых Сара Конор существует с первой части серии фильмов (а надпись, если не ошибаюсь, во втором была). С другой — есть большая группа читателей, которые родились уже после Киша и Кино, но хорошо понимают описанные в тексте проблемы.
Мне рассказ очень понравился. Как будто бы основанный на реальных событиях. Красочно описывает внутренний мир обычной женщины, которая мечтает жить необычно и верит в судьбу. Мне нравиться именно то, насколько оригинально, красочно, необычно автор преподнес/преподнесла свою мысль читателям. Сначала я думала, что это рассказ в стиле ужасов, а потом он, неожиданно для меня оказался психологическим, и это хорошо:)). Больше всего мне понравилось читать, как Викино путешествие по этажам дома вызывает у неё различные воспоминания из её жизни - внутренний мир главной героини переплетается с интерьером дома и этажей. Конец - неожиданный. На мой взгляд, главная мысль автора - судьба есть. Желаю автору развития и творческих успехов:))).
ну надо же... по заданию "не обижай маленького" в качестве иллюстрации рисуют "Ну, погоди!", а тут так много слов для пояснения аксиомы: нагромождение собственных ошибок мы зовём судьбой. с припиской: "и продолжаем громоздить!" кроме сары... в чём метафорический смысл подвала-то?
завязка супер действительно интригует. сам сюжет сногсшибательный - это одно из тех произведений, которые я буду рекомендовать к прочтению своим друзьям) я под впечатлением :3
Сара Конор показалась лишней)Сара,загран-персонаж из фантастического терминатора,а сама история пропитана существованием на задворках РФ..Поэтому не как не вяжется.И как то пропустил мимо,повествование за остальных,толи членов семьи,толи знакомых Вики.После прочитанного могу вспомнить повышение по карьере,мужика с пивным пузом и босого мальчика .Думаю надо над эти вам поработать.Тем не менее затягивает,можно растянуть на многоэтажку и такое увлекательное путешествие длинною в жизнь,метафорично описывая этаж за этажом,подразумевая проходящие годы...У вас определенно талант,развивайте его,удачи!"В жизни каждого человека свой дом,состоящий из этажей судьбы")
Книги надо читать.Конечно, быть критиком и разбирать на части все и вся-дело полезное.Но,когда есть желание почитать,то книги делятся всего лишь на-нравится,не нравится. Все остальное,ерунда. Рассказ читабельный,легкий.
Добрый день! Небольшой сумбур в тексте, говорит об образности мышления автора, сразу видно, что в одном произведении хотелось рассказать несколько больше, чем в итоге написано. При этом, этот сумбур больше затянул в чтение, чем оттолкнул. Мне понравилось! Спасибо! Судьба есть, и она дает нам надежду!
Мне понравилось) Пусть написано немного безсистемно, и спонтанно, но в целом очень неплохо) Подпишусь, и буду ждать продолжения) К сожалению много написать не получится, ведь остается ощущение незаконченности.
Ольга для Википсихологически – старшая сестра. Типичная связка «ведущий-ведомый». Ольга реалистка: «Не все то золото. За еепределами тебе, конечно, ничего не светит. Президентом не станешь. Но внутри – квартир шестьдесят с другими возможностями». Вика мечтательница: … еще есть крыша. Для романтиков. Длянее мир – непрерывная череда образов. Выброшенный Ольгой окурок тут же превратился в ее воображении в бикфордов шнур. Она балансирует между мечтой и реальностью, между сном и явью. Анализировать свои поступки даже не пытается, слепо следуя за поводырем: … помолчали:Лека о своем, Вика из вежливости. Наяву или восне, Вика все же решает наведаться в дом-судьбу. Хотя решение, скорее всего, было спонтанным: … закрыла глаза иужаснулась собственной глупости. Обдумывание своих действий в планы явно невходит. Дом полностью символизирует состояние девушки: страх перед реальностью – зарешеченные окна, три двери – сказочное распутье. Впрочем, неприступен он только с виду: домофон неисправен. Заходивсе, кому не лень. Ноги можно не вытирать. К чему условности?Подвал –символ прошлого, замок – запрет. Что-то нехорошее надежно спрятано в глубинах памяти, неспроста этот запах кислой капусты. Табличка про котов есть ни что иное, как попытка убежать от этой проблемы, прикрывшись шуткой. Но юмор такой же незрелый, как сама Вика. В доме судьбы звучит музыка ее юности. Психологический возраст героини – около девятнадцати лет. И уже тогда она несвободна. Нужен поводырь: … немедленно позвонила бы Лекеи потащила прямо туда… Но Ольги нет поблизости, и Вика поплелась наверх, как крыса на звук дудочки. Все что угодно, нотолько не ответственность за свои поступки. Все решают другие люди или случай…
Шаг за шагом, этажза этажом, героиня проживает свою жизнь заново. Дом – работа, дом – работа… Вонь перегара. Запах нищеты… А ты смотришьиз окна, закусив губу от бессилия.А вот и шанс.Настоящий. Реальный упущенный шанс. Лобное место: место, где ждала выволочки, ждала бешеного крика ислюней… Ведь именно так, по ее мнению с ней и должны общаться сильные мирасего. И она отдала свой шанс ведущему. Ольге.
И снова чужоерешение – мама убедила сделать аборт. Как много в ее жизни других людей, и как мало ее самой. Вика не выдерживает и поворачивает обратно. Ничего не хотелось. Никуда не хотелось. Если только в подвал. К бомжам.Сильнейшая, всезатмевающая жалость к себе. Верный спутник неудачника.
И вновь знак.Ведущий. Поводырь. Маленький мальчик, раскрывший в ней огромный потенциал: Всю жизнь не выносила сюсюканья, а сейчассуетилась и кудахтала не хуже иной безумной мамашки. Ребенок не толькооткрыл иную сторону ее натуры, но и указал путь, для реализации нерастраченной энергии. Брак, забота о детях…
Тотчас женаходится достойная пара – мужчина в шарфике. Недаром его дверь так похожа не ее… ничем не примечательная. К этому моменту у читателя образ Вики сформировался уже достаточно. Вот он, реальный ее суженый… Но… но…
Нелегкое бремяневротика – поиск партнера под стать не себе, а своему недосягаемому образцу совершенства. Мужик как мужик. Леттридцати пяти. Мрачный. Разве такой подошел бы для Ольги? Тем более дляСары Коннор! Нужен Арнольд. С железным хребтом, способным выдерживать чужие проблемы. Хотя бы чуточку стали… И дом вновь вмешивается в ее жизнь: падение с лестницы, нога… и долгожданная сталь – Хлобысь!...Ни за что не возьмет. Из принципа не возьмет. Вот только по-прежнему висит в воздухе знак вопроса – сон это или явь.Шанс, когда сказочно сложились обстоятельства, и все наладилось само собой? Или модель маршрута по которому только предстоит пройти…
Сара Коннор –сразу же мысленно настраиваемся на волну «сильной» женщины. Недосягаемая мечта героини – быть сильной, самостоятельной, самодостаточной. Этих качеств Вике явно не хватает. Зато избыток всяческих предрассудков и клише. Такие люди склонны ссылаться на обстоятельства, на судьбу. Поэтому Сара – несомненный, для Вики, авторитет, царапает на столешнице фразу-опровержение. Впрочем, из мира грез (Сара Коннор – героиня фильма) Вику швыряет в реальность, и подходит она уже к актрисе. Это явный знак – пора перестать мечтать и заняться делом. Здесь же знаменитый психологический дуэт – «неудобно» и «шанс». Боязнь активных действий вызывает дискомфорт, и сознание генерирует спасительные отговорки, типа «неудобно», «момент не подходящий» и т.п. С другой стороны, мощным утешителем является вера в шанс. То есть в наступление каких-то сказочных условий, когда все получится само собой, без больших усилий и, скорее всего, не без посторонней помощи.
Тотчас Викавспоминает об Арни – мужчине с железными нервами и, возможно, стальным, терминаторским скелетом. Он еще круче Сары. Таким, по мнению Вики, должен быть настоящий мужчина. Такого она хотела бы видеть рядом с собой. Чтобы переложить на его могучие плечи все свои проблемы и заботы. Вновь уход от активных действий, желание оказаться за «каменной стеной». Это раздражает Сару и она уходит, не удостоив Вику ответом.
Как и в жизни,во сне супер-Арни не появился, и Вика мгновенно переключается на поиски очередного «шанса». Затаив дыхание, Викастала ждать, когда оттуда появится Кэмерон со товарищи и арестует ее, как Анну Чапман. Налицо синдром Моники Левински – желание обрести известность,засветившись рядом со знаменитостями. Очередная возможность, ведущая к успеху: А потом даст автограф.Примечательно,что поделиться автографом Вика решает лишь с одним человеком – подругой Ольгой. И внешне и внутренне, Ольга – полная Викина противоположность. Она олицетворяет мечту Вики, являясь для нее чем-то вроде воплошения Сары Коннор.
Но сон естьсон, и мираж тает, возвращая Вику к столу с надписью. Ольга бы написанное подчеркнула (или перечеркнула), а Вика лишь выцарапывает знак вопроса, висящий в пустоте на протяжении всего рассказа.
0
действительно интригует. сам сюжет сногсшибательный - это одно из тех произведений, которые я буду рекомендовать к прочтению своим друзьям) я под впечатлением :3
