...Конструкция потаённого СИЗО трещала по швам, всё рушилось, дребезжало и скрежетало, и каждый новый звук мог стать последним. От "приёмной" осталась только надёжная входная дверь, выполненная, видимо, из какого-то особо прочного материала. Пока охранник, нервно подёргиваясь, искал у себя в кармане ключ, Михаил Антонович проверки ради слегка толкнул незыблемую дверь, и та с грохотом повалилась на пол. Не теряя ни минуты драгоценного времени, детективы бросились вперёд.

Катаракчинский шёл быстро, но в то же время крайне осторожно: даже его, закалённого за годы службы, что-то здесь пробирало, какая-то странная, внешне незаметная деталь. Борис Александрович же, напротив, чувствовал себя как рыба в воде, что было весьма примечательно, учитывая тот факт, что не так давно он провалился в сон из-за трупа Мендельсона. Впрочем, вскоре и он угомонился. Охранники шли впереди, без опаски, но даже с некоторым любопытством рассматривая помещения. Всюду было пусто, ни души, только скрежещущая громадина постройки напоминала о своём существовании, подсказывая, мол, лучше вам здесь надолго не задерживаться. 

Наконец показалось основное крыло, где велись основные работы.
-Боря, - сказал Катаракчинский, входя во внушительных размеров корпус - если взрывчатка была заложена снаружи, то почему нет внешний повреждений? Заметь, всё вокруг рассыпается на части, а внешние границы будто из титана сделаны. Значит, кто-то из людей Авраама пробился сюда в качестве сотрудника. Впрочем, выяснять подробности будем позже, сейчас же нам нужно срочно вытаскивать отсюда все хоть сколько-то важные документы, пока эта махина окончательно не развалила...
-Мы слепы к тому, к чему привыкли - отчётливо произнёс Йынтевцомасов.
-О чём ты? Кончай со своими глупостями и дуй за мной.
-Опытного человека невозможно обмануть, тем более с подобными характеристиками. Единственный путь - заставить человека обмануть себя самого. Факт в том, что себе он охотно поверит, не вдаваясь в подробности и теряя полный контроль над ситуацией, что равносильно гибели.
Катаракчинский, уже сорвавшись с места, опешил и лишь ошарашенно внимал словам подопечного.
-Человек, прочно вошедший в вашу жизнь, стал её частью, неотъемлемой частью, поэтому любое подозрение в ту сторону казалось абсурдом и не воспринималось уже на первой стадии. Все его привычки, странности, слабости врезались в вашу память, дражайший Михаил Антонович, и вы уже сами перестали это замечать, а заодно потеряли возможность уловить истинную суть, до которой додумались бы сразу, не будь ваш мозг затуманен вашими же иллюзиями, на счёт которых я и начал нашу беседу. Переверните мою фамилию, и вы поймёте, что я имею в виду. Да что там, вы уже и сами всё додумали. Жаль, поздно.
-Авраам... Ненавижу твою фамилию. Она словно подчёркивает твоё отношение ко всем прочим людям.
-Кроме тебя, Миша. Ты всегда был одним из лучших экземпляров. Во всех планах.
-Поверь, действительно во всех. И наукой о закрытии чужих ртов раз и навсегда я тоже овладел в совершенстве. Не хочешь проверить?
Катаракчинский обладал удивительным свойством моментально возвращаться к своему стандартному состоянию спокойствия и острословия после стрессовой ноты. 
-Нет, не сейчас. Да и самому тебе пока не нужен мой труп. 
-Говори.
-Как угодно. Что ж, признайтесь честно, вы были очень удивлены. Но не будем на этом останавливаться, это далеко не самое главное. С первой нашей встречи, если её можно так назвать, ибо всегда мой образ оставался для тебя загадкой, ты заставил меня понервничать. Помню, тогда мы оба были ещё молоды и неопытны, что зачастую мешало мне во всех моих авантюрах. О, золотые годы! Я был идиотом, но остальные были ещё тупее и не видели очевидного. Кроме тебя, Миша. Если бы ты параллельно не занимался делом Дланева, мои кульбиты были бы бесполезны. Ещё тогда я начал подумывать насчёт роли безжалостного,жуткого и неуловимого преступника, перед которым преклонялась бы вся Россия, но вскоре понял, что все эти масштабы не по мне. Не подумай, что этот вывод был основан на моих недостатках, вовсе нет. Видишь ли,...
-Нет, Боря, или как тебя там, Ваня... Чёрт с тобой, меня теперь послушай. Ты бросил все масштабные затеи, потому что знал, что тебе не принесёт это никакого удовольствия. Завоевание мира, а именно таковы амбиции всех хоть мало-мальски самовлюблённых амбициозных преступников, изначально не привлекало тебя своей пошлостью. Что толку в завоевании мира, если по его окончанию останется одна лишь пустота и... скука. Вот что движет сильней любых денег и желаний. Тебя завлекает не цель, а процесс, сам факт того, что ты в любой момент можешь быть схвачен. Но со временем от былого наслаждения осталась только его тень. Начальство дрожало, едва заслышав имя "Авраам", сыщики были либо беспросветно тупы и решительно неспособны на конкуренцию с тобой, либо уничтожали друг друга из-за своего неколебимого честолюбия и жадности, нежелания делить лавры успеха с кем-то другим. Забавы с дубиноголовыми перестали приносить удовольствие, и ты на время бросил свои привычные занятия. Всякий раз ты создавал новый образ и внедрялся в новые и новые детективные сети разных городов, пытаясь найти себе равного соперника, игра с которым помогла бы тебе вернуть былые радости. Ты чертовски хорошо разбирался в людях, и войти в доверие к каждому, кого ты хотел "приручить", было проще простого. Начал ты, недолго думая, с Москвы. Кадры попадались очень часто, и твоя "компания" возобновила свою деятельность, устраивая для каждого "кадра" отдельную игру...
-Позволь продолжить мне. Не просто игру для каждого. Я обязан был присутствовать при расследовании собственных злодеяний, в качестве помощника своего "кадра", показывая ему, что вожжи у него в руках, и как приятно было наблюдать за игрой мыслей! Но рано или поздно Москва должна была иссякнуть, и это случилось. То есть не совсем так. Кадры ещё оставались, но город никогда нельзя доводить до предела, ибо никто не может предугадать, что может вытворить начальство под столь чрезмерным затянувшимся давлением - оно могло запросто осложнить мне доступ к "кадрам" по всей России, а то и по всему миру. Казалось бы, чем сложней, тем интересней, но эти "ослиные сложности" создают больше мороки, чем удовольствия. Так что шесть лет назад я "переехал" в Питер. Я уже приметил парочку интересных "кадров" и готовился взять их в оборот, как вдруг натолкнулся на тебя, Мишка. Признаться честно, сперва я подумал, что ошибся в прогнозах, но когда понял, что всё составлено точнее некуда, жутко обрадовался и сразу принялся за дело. Поступил на работу в ваш отдел, в три дня покончил с половиной всех дел от общего числа, и начальство, поражённое подобным напором и талантами, подняло меня по карьерной лестнице до того уровня, какого я хотел, чтобы соприкоснуться с тобой. Все эти шесть лет я втирался, нет, вживался в твоё доверие. Торопиться здесь было опасно, я не хотел потерять столь драгоценного "кадра", да и сам процесс общения с тобой доставлял ничуть не меньшее наслаждение. Честно, я даже стал забывать про свои первоначальные планы, но когда наша дружба перешла в разряд привычки, я вспомнил: нет, не то мой главный резон, и приступил, собственно, к самой игре. Добился вызова к Стоцнеру, предварительно "заказав" филина на удобный мне час. всё прошло как нельзя лучше. Филин не мог убить и меня, всё было подготовлено, и даже если бы что-то вдруг пошло не так, а мы оба знаем, что вероятность так или иначе не может быть равна нулю или стам процентам, я бы не слишком расстроился, ибо наверняка смог бы наблюдать за сей картиной откуда-то сверху.
-Ты так уверен, что попал бы в рай? - ухмыльнулся Катаракчинский - на твоём месте я бы готовил огнеупорные штаны, Ваня.
-У тебя немного проблем по сравнению с остальными, но вот и одна из них, и она встречается у людей крайне часто. Я ничего не говорил про рай. Наш мозг привык додумывать фразы до непреложных истин, в которых он почему-то не сомневается. Никто не знает в точности, почему рай должен быть именно на небе и почему, собственно, он вообще должен существовать, но чуть слышат слово "сверху", и тут же перед ними начинают стремительно вертеться ангелы в нежных белых одеяниях и щедрый Господь Бог, который столь же щедро посыпает людей снизу обильными порциями дерьма. Фу, дрянь!
-Ты прав, но что же тогда? Интересно было бы послушать понятия злосексуалиста по поводу устройства мироздания. Ну же, милости просим!
-Ты ожидаешь услышать какую-нибудь пафосную речь по поводу загробного господства бандитов и маньяков, но ты её не услышишь. Мир целиком и полностью материален. Ну, почти целиком. "Души" умерших, а именно так вы их и называете, отправляются на обзорный пункт, откуда они могут бесконечно наблюдать картинки из того, что происходит на земной поверхности, а могут взять и отправиться обратно на Землю, но уже в совершенно ином облике и с почти очищенной памятью.
-Ха, то есть восточные теории перерождения душ тебе по душе? Ну, я и сам того же мнения. Грустно было бы сидеть где-то и наблюдать за происходящим, когда можно участвовать. 
-Согласен, Миша, - одобрительно покивал Самоцветный - и всё-таки я бы не упустил возможности посмотреть на нашу игру, пусть и без моего участия. К тому же, чёрт знает, кем я появлюсь на свет в следующий раз - уж поверь, облик идиота-параноика мне совсем не нравится.
Катаракчинский не смог удержать улыбки, но тут же погасил её, сказав себе "Никаких эмоций, сейчас они только мешают, надо выяснить всё, а дальше видно будет".
-Ты остановился на приключении Стоцнера. Продолжай. - вернул к изначальной теме собеседника Михаил Антонович
-Да, благодарю. Я знал, что ты не сможешь заставить себя подозревать меня в злодеяниях, но всё же решил принять меры предосторожности, для того и была нужна та "двойная" жертва в стоцнеровском особняке: окончательно избавить тебя от возможности подозревать "Бориса Александровича" в кознях. Сцена в больнице послужила дополнительным возбудителем: я хотел заставить тебя уверовать в серьёзность дела, дабы начать игру. В качестве жертв я решил использовать лица сильной руки, много значащие для госаппарата, ибо так забавно наблюдать за паникой, которую вызывают такие смерти. Все думают, что этот неведомый злодей хочет взять власть в свои руки, а ему просто скучно! Среди всех банальностей люди выбирают самую скучную, как бы то ни звучало. Я понемногу подкидывал тебе подсказки, но так, чтобы цели оставались загадкой. В то же время я, ты помнишь, подкидывал "нам" киллеров: атмосфера должна была сохранять таинственность и напряжённость, будто за каждым кустом прячется неуловимый Авраам с китайским ножиком за пазухой, в неограниченных количествах. Очень стимулирует работу мозга, знаешь ли.
Авраам рассказывал так уютно, что Михаилу Антоновичу пришлось приложить немалые усилия, чтобы не размякнуть под этим беспрестанным потоком интригующих слов. "Да, рассказчик из него отменный. Жаль, что урод" - подумал Катаракчинский, не переставая внимательно слушать.
-Помнишь Белый остров? Там расположен один из ключевых моих ПППП - то есть Пункт По Проведению Представлений. Проблем по размещению ПППП никогда не возникает - люди любят деньги и людей, у которых их много. Были и непробиваемые, но для таких существует психология - в результате ломались и они. Сперва я намеревался завести тебя туда, "появиться" у вас за спиной так же, как и в этот раз, и так же пространно всё рассказать. Но такая концовка не удовлетворяла меня, я чувствовал, что с тобой можно проделать кое-что более интересное, и дальнейшая сцена с Мендельсоном и его убийцей-снайпером стала прелюдией к эпилогу. Ты вновь замечательно показал себя, и я повёл дело к завершению. Несколько звонков, и все сотрудники СИЗО, а также и все его заключённые были эвакуированы отсюда: я внёс дезинформацию в ряды начальства по поводу прогнозов, предупреждавших о грядущем землетрясении в том районе. Подкупить синоптиков также было нетрудно. Или кто там занимается землетрясениями? Впрочем, неважно. Кирилл Сергеевич Сан-Суси также был со мной в сговоре, атмосфера разрухи была создана для того, чтобы ты пребывал на момент взрыва в раздражённом состоянии и не обращал внимания на моё поведение. Помнишь моё оживление в коридоре? Я всегда испытываю эти эмоции, когда представление близится к завершению, и никак не могу скрывать их - это моя слабость, но, кажется, единственная слабость. Охранники, напавшие на нас на передвижной платформе, нужны чисто для прикрытия - вдруг ты станешь... нервничать во время эпилога.
-Полагаю, это всё, Ваня? - как-то неожиданно отрешённо спросил Катаракчинский
-Да. А что, тебе не понравилось? О, нет, не всё. Здесь не одна бомба, здесь их тысячи, но относительно малой мощности. Их конструкция позволяет сотрясать всё здание, отламывать от него кусок за куском, но не рушить. До поры до времени. Сейчас я отправляюсь в другую часть города, начинать новый спектакль, а ты останешься здесь. Похороненный под руинами СИЗО. Разумеется, мучить тебя я не стану, я не маньяк, убью без лишней боли, а руины лишь довершат картину.
-Ты не маньяк? - недоверчиво, но всё так же отрешённо спрашивает Михаил Антонович - Тогда кто же ты? Посвяти, раз уж мне суждено умереть.
-Разумеется, я не откажу тебе в такой малости. Я злодей-драматург. Меня не интересуют масштабы, Миша. Мне интересна постановка и действие. Это всё. Виталик, Андрюшка, - обратился он к "охранникам", до этой поры безучастно стоявших в нескольких шагах от Катаракчинского - подготовьте яд и идите отсюда. Не хочу, чтобы вас прикончило это сумасшедшее здание.

Телохранители достали невесть откуда взявшийся саквояж и начали в нём старательно копошиться. Но Михаил Антонович,. видимо, был иного мнения о своей судьбе. Два сильных удара - и охранники, не успев и головы поднять, упали наземь. Авраам не вмешивался, лишь внимательно рассматривал искорки в глазах своего бывшего шефа. Он хорошо знал эти искорки.
-Чего я не люблю, так это драк в конце представления. Слишком вульгарно, как по мне, смахивает на американский боевик, хоть мы и говорим о драматургии, но это понятие здесь всё же к месту. Ну, раз уж ты так хочешь испортить мне настроение - валяй, пробуй.
-Ты считаешь, что видишь меня насквозь. И в этом твоя главная ошибка. - неспешно начал Катаракчинский - Я внимательно изучил план СИЗО перед тем, как мы отправились сюда. Не знаю, почему, но я тогда считал, что это может пригодиться: видимо, хвалёное шестое чувство, которое люди так упорно не хотят слышать. Но я послушал. И не пожалел. На случай экстренных ситуаций (не знаю, что они имели в виду, но, видимо, как раз для тебя) здесь устроен бункер. Он соединён с главным зданием только "входной трубой", и его задеть взрывы никак не могут, так как там даже закладывать бомбы негде. Кроме того, выбраться обратно тем же способом не получится, для этого существует подземный проход наружу. Я успел сообщить властям о своих подозрениях и сказал им только одно: чтоб ждали около этого запасного выхода и, чуть произойдёт что-то странное с СИЗО, мчаться в бункер через подземку.
-Но... - Авраам был внешне неизменно спокоен, но что-то в его голосе подсказывало, что Михаил Антонович попал в точку. - Как ты понял, что я что-то замышляю?
-Я подозревал Сан-Суси. Но дело не совсем в этом. Ты был слишком уверен в себе, прошлые оппоненты всё же были довольно предсказуемы, и ты не стал предусматривать другие варианты: для тебя, более того, было важнее красиво закончить игру, и твой вариант казался тебе слишком гениальным, чтобы ты мог заметить в нём изъян.

Начинают падать балки. Одна за другой. Становится опасно. Но они никуда не торопятся.
-Итак, - подытожил Самоцветный - ты намереваешься спастись через бункер, а меня захоронить под постылым СИЗО? Право, не знаю, соглашусь ли... Подожди, на моих схемах бункера не было... Ты что-то темнишь.
-Самый последний план составлял я, потому у тебя его нет. - ответил Катаракчинский - Если тебя и это не убедит, прошу пройти за мной.
В отдельной комнате, неподалёку от места беседы, и в самом деле оказался вход в бункер. Авраам притих.
-Ну, - спросил поникшего противника Михаил Антонович - сколько там осталось до окончательного обрушения СИЗО?
-Две минуты. - пробормотал Авраам и вдруг словно воспрял, победительным взглядом смотря на Катаракчинского - Погоди. А что мне мешает самому уйти. Без тебя?
-В самом деле - прошептал Катаракчинский и стремительно ударил противника по лицу.
Тот перехватил руку, включился сам, и вот два мастера сошлись в заключительном поединке. Они идут вроде как на равных, но Михаил Антонович пыхтит, ему, похоже, приходится туже. Удары Авраама начинают пробивать защиту, и вот уже Катаракчинский лежит на полу, приподнимаясь на локтях.
-Извини, Мишка, но добить мне тебя нечем, а руки пачкать я не стану. Оревуар! - крикнул Авраам, прожал кнопку открытия бункера и пустился вперёд.
Но тут случилось нечто совершенно из ряда вон выходящее. Михаил Антонович из последних сил бросился на кнопку и закрыл дверь бункера. Следом оттуда послышались истеричные вопли.
"Надо же, - подумал Катаракчинский - оказывается, и у такого человека могут закончиться нервы"
Он снова приподнялся на локтях и что есть мочи крикнул, пробиваясь голосом сквозь скрежет рушашегося СИЗО:
-Ваня! Бункер лишь на схемах! Я не успел его доделать, дурная ты башка. Драматург!
И в самую последнюю секунду оттуда, словно из недр земного шара, явственно прозвучал последний звук Авраама:
-Злодей-драматург!!!
И больше ничего.

Михаил Антонович погубил себя, но спас людей от Авраама, злодея-драматурга. Но для людей это было обычное землетрясение: власти предпочли замять это дело, да и не знали они, по сути, ничего, кроме  странной просьбы Катаракчинского. И только Кирилл Сергеевич Сан-Суси знал о том, что именно там произошло. Но его это не заботит. Собственно, как и всё остальное.

Первая часть "Инцидента": http://for-writers.ru/publ/proza/detektiv/incident/21-1-0-26630
Седьмая часть "Инцидента":http://for-writers.ru/publ/proza/detektiv/incident_chast_7_krugom_oblava/21-1-0-28519