ДЕЙСТВИЕ 16

«УНИЧТОЖЕНИЕ»

   Кассация в переводе с латинского – это уничтожение. Моё уничтожение было назначено в канун нового 2024 года аж на март месяц. До весны  страна выстроенной вертикали власти  пробила очередное днище днищ – после трёх лет непрерывных издевательств в колонии уморили «Берлинского пациента», людей в клубах правоохранительные органы стали безнаказанно избивать за их нетрадиционную ориентацию, а генеральная прокуратора отбирать в пользу государства целые предприятия, которые их владельцы якобы незаконно получили в результате приватизации в девяностые годы, которую, напомню, устроило само государство.

   Конкретно для меня рыночная экономика закончилась в 2020 году, когда крупнейшие торговые сети и производители продовольствия, как тельцы на закланье, подписали  соглашение о снижении и поддержании цен на сахар-песок и подсолнечное масло. Происходило это действо в прямом эфире, все продавцы и производители радостно заявляли о обнулении наценки (в тот год было поветрие обнуления) и поддержки родного правительства. Вот это и стало концом рынка, который и так всегда регулировался государством, а здесь под это  государство прогнулись последние представители  более-менее свободной части экономики.

    Но вернёмся к нашим баранам, в смысле не тех, что на рынке, а к делам судебным. Для моего участия в кассационном заседании посредством видеосвязи мне пришлось писать кучу бумаг: заявление на моё участие, заявление на участие моего адвоката, заявление от на отказ от государственного защитника, заявление на согласие об оповещение в форме электронных сообщений. Я понимаю, что столько заявлений требовалось писать для того, чтобы осуждённый даже не помышлял о кассационной инстанции. Но мне спешить было некуда, и я написал все заявления, таким образом, выйдя на финишную прямую.

   Заседание по видеосвязи должно было проходить в Заболотном суде, однако за неделю до назначенного времени заседания, мне позвонили из кассации и сообщили, что по техническим причинам «священное действо» переносится в Окраинный районный суд Энска. В начале мелькнула мысль о законе бумеранге, что там, где всё началось (ведь в Окраинном суде давали чекистам добро на обыск и домашний арест), там и закончится. Но анализ происходящего в стране, не позволял этой мысли фундаментально поселиться в голове. Количество террористов и экстремистов росло в стране выстроенной вертикали власти в геометрической прогрессии - каждую неделю в розыск объявлялись какой-нибудь писатель, журналист или музыкант, то вдруг задерживали гражданина с тетрадкой со словами гимна США, то гражданку из-за  лайков в чате, то подростков, прикуривших от мемориального огня. Работёшки, как говорил Леонид Ильич Брежнев, у ФСБ было полным-полно, а следователей, да ещё таких профессиональных, как подполковник Машинко мало. Та лёгкость, с которой меня областной суд выпустил на федеральный простор, убеждала меня, что всем судам Федерации запретили в связи с политической обстановкой трогать чекистов. А в моём случае  (в случае отмены приговора и реабилитации) по закону отвечать пришлось не только следователю Машинко, но и заявителю, и экспертам, что при творившемся правовом беспределе было нереально. Вот поэтому на заседание кассации я отправился с практически угасшей надеждой на справедливость. Впрочем, мне было  интересно, как кассационный суд признает меня виновным в нанесённом «АККОРДу» ущербе в размере восьмисот тысяч рублей при установленной многомиллионной  задолженности  «АККОРДа» моей организации.

   Сделал это кассационный суд легко! После чего я, знакомясь с каждой последующей судебной инстанцией, пришёл к выводу, что чем выше, тем решения принимаются легче и наглее.

   Изображение по видеосвязи было как на цветном ламповом телевизоре, а вот звук хуже, чем у Гагарина в космосе. Он (звук) фонил, трещал и местами пропадал. Мой пожилой адвокат очень старалась понять, что там говорят судьи, и мне приходилось ей переводить их слова из далёкой от нашего мира галактики. В заседании дозволили молвить и мне, я был спокоен и короток: «Нет в деле доказательств тому, что события свершились по моему умыслу. У меня и не могло его быть, если я вменяемый человек, а иное и не установлено».

   Судьи удалились. Но уже через пару минут, женский голос затрещал:

- Встать! Суд идёт!

   На экране появились трое судей, председательствующий держал два листа бумаги:

- Объявляется резолютивная часть!

   Вот это уровень у кассационных судей! За две  минуты они смогли прийти к общему решению и напечатать два листа бумаги. Надеюсь,  когда-нибудь увидеть такие судейские чудеса на следственном эксперименте, что три мушкетёра-судьи заходят в комнату, друг на друга выразительно смотрят, затем каждый из них кладёт два пальца на стол в знак согласия и быстренько начинают печатать текст. Разумеется, с таким правосудием приговор Заболотного суда Энска был оставлен в силе…