|
|
|
Воскресный блиц конкурс, трам-пам-пам!
|
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
Итак товарищи, Объявляю вам о блиц-конкурсе в воскресенье! трам-пам-пам!
0. Это проза.
1. Сроки написания: с воскресенья (24.09) 21:00 по понедельник 14:00.
2. Сроки голосования: до последующего воскресенья (01.10), то есть, почти неделя.
3. Участники присылают работы мне на почту alina.karn21@yandex.ru до понедельника 14:00. Допустимо опоздание на десять минут.
4. Участники голосуют. За нарушение этого пункта взимается штраф в пять баллов.
5. Голосование по пятибалльной шкале. От ноля до пяти. На всякий случай: каждой работе надо дать оценку, а не частично (мало-ли).
6. Участники голосуют наравне с просто читателями. Голос за себя засчитывается как максимальный балл. (пятёрка). в теме прям, никакой почты и тыды.
7. Организатор суслик тоже участвует, но вне конкурса. (если выиграет, первое место получит второй по баллам).
8. Если наберётся нормально количество участников, будет серебро и бронза. Победителям выдаются суслячьи медальки.
Тема: жаждущий сна
Жду вас всех :)
.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
Объявлена тема, трам-пам-пам, вперёд писакиии. )
Участвовать могут все желающие, кто отправил текст до понедельника 14:00 (завтра) - тот и участник.
|
Группа: АДМИНИСТРАТОР
Сообщений: 613
Замечания : 0%
По многочисленным просьбам трудящихся блиц (нет, не отменяется! не дождётесь!) продляется до 21:00 (Мск), 25.09.2017г.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
1
Ледяная вода горного ручья стекала по давно не мытым сальным прядям, обжигая кожу впалых щёк и раздражённых воспалением век, иглами бодрости. Ломила зубы пробуждающей болью, прокатываясь по иссохшему от жажды горлу. Как же хорошо! Струи стекают за ворот куртки вниз по шее, расходятся по спине и груди. Надо ещё больше. Пусть вымокнет вся одежда. Дрожь не даст заснуть…
Когда случилось это несчастье?
Когда маги прогневали богов возомнив себя всесильными, всезнающими. Но кара постигла всё население некогда беззаботной и счастливой страны. А страна-то – всего один яркий шумный город, да с десяток селений. Столица - приют мастеров и музыкантов, торговцев и актёров, волшебников и садовников. Он стоял, окружённый горами, как крепостной стеной.
Твари пришли невесомыми призраками среди ночи. Они вселились в спящих людей. Высосали из самого воздуха душу. И поутру мир светлый и радостный изменился, посерел, словно лишился ярких красок. Даже колокол на башне звучал глухо и немощно.
Сначала жители растерялись. Они не понимали или не замечали.
По улицам бродили невзрачные подобия горожан. Не слышалось привычного смеха и песен. Не играли со счастливыми визгами и весёлым гиканьем некогда сытые и румяные дети. Всё окутала пепельная мгла. Замерли, стекая вялыми густыми, грязными, как помои, струями фонтаны. По мостовым и некогда выбеленным стенам домов поползли жадные щупальца плесени и болотного мха. Осыпались, превращаясь в чёрную жижу, листья отравленных деревьев. И сами деревья голые и искореженные серыми уродцами торчали в садах и парках, как мёртвое напоминание о гибнущей жизни.
Вслед за тоскливой злостью, прочно оккупировавшей души, пришло желание найти виновных и жестоко отомстить. Ковен магов заперся в замке.
Никто не искал правды, не доказывал невиновность тех на кого указал беспощадный перст судьбы, а может быть, завистливого соседа. Просто на площади запылали костры, превращая в пепел тех, кто хоть как-то сохранил человеческое подобие. И толпа обречённо радовалась этому жертвоприношению. А чёрный дым только добавлял смрада в и без того, отравленный воздух, выжигая в умах последние капли разума.
Солнце покинуло город. Его лучи больше не ласкали своим золотым светом черепичные крыши. Не сверкали, рассыпая радужные брызги. Небо стало свинцово пасмурным, тяжёлым и грозило обрушиться на головы. Постепенно улицы окутала непроницаемая завеса липкого тумана. Раздолье было только паукам, выраставшим не по дням, а по часам, до гигантских размеров от обилия пищи. Их сети опутали улицы и дома, укрыли коконом старинный донжон. Сравняв воедино и пристанище высокородных магов и лачуги простолюдинов.
Но что было ещё хуже, зараза стала расползаться по округе, превращая цветущий край в тлен.
Парень снял с пояса флягу и наполнил её водой и двинулся в путь. Только оглянулся на серое марево, колышущееся всего в нескольких шагах, и распускающее свои щупальца на чистые и живые земли, словно пробуя их на вкус. Тень, как верный пёс, поджидала свою жертву на большом плоском камне. Она преследовала его, гналась по пятам, ждала, когда силы покинут этого упрямого человечка, не желавшего сдаваться. Если бы она могла, то пела бы ему заунывные колыбельные песни, баюкала и уговаривала. В борьбе - все средства хороши. Он непременно должен стать её добычей, её будущим телом. Серая тварь, то ли гиена с человеческой головой, то ли человек, перевоплотившийся в аморфного зверя.
Юри был с рождения охотником, то есть, должен был им стать, как и его отец, и дед, и все в роду. И он старался честно отрабатывать свою обязанность перед семьёй: снабжал её мясом, добывал ценные шкуры, защищал селение от диких зверей. И вроде бы все были довольны. Все, но только не он. Даже если бы кому-то пришло в голову пытать его, то и тогда он не признался в том, что влечёт его совсем другое.
Глаза стало снова заволакивать дрёмой. Ну, уж нет! Спать нельзя. Никогда охотник не станет добычей! Надо вспоминать события последних дней, а это обязательно его разозлит. Сейчас злость полезна, потому, что будоражит сознание.
Каждый год он приходил в столицу на праздник летнего солнцестояния. Ему безумно нравился этот светлый город. Шумное веселье площадей и рынков. Шелест садов на окраине. Плеск фонтанов. Ароматы свежей выпечки и, варящегося в котлах варенья. Горьковатое амбре кофеен. Стойкий запах шоколада и ванили кондитерских. Благоухание цветочных рядов. Курлыкание голубей. Смех беззаботной детворы. И конечно же, чарующие движения художников, колдующих над своими полотнами на виду у всех прохожих… Где это всё теперь?
Он зло покосился на бредущую за ним тень.
Да, о чём это я? О городе. Он готов был работать здесь, хоть, простым дворником. И вообще ему любая работа по плечу. Лишь бы Ири было где-то рядом…
Ири, его возлюбленная Ири!
Они встретились случайно, а может быть, и нет. Золотоволосая девушка кормила жирных карпов в фонтане, кроша им хлебный мякиш. И каждый раз, когда наглая рыбина выхватывала лакомство из её пальцев, над площадью летел серебристой радостью смех. Её глаза – синие горные озёра. Её кожа – сияние снежных вершин. Её смех – звон хрустального колокольчика. Её губы – алый рассвет. А дыхание – лёгкий ветер.
Нет в мире прекраснее Ири. И если кто-то не согласен, то Юри готов биться с ним на мечах. Но только никогда парню не быть вместе с этой красавицей, хоть и сам ей пришёлся по сердцу. Ири дочь главы Ковена высокородных магов. Разве отдадут её в жёны простому охотнику?!
А теперь это стало вообще не возможным… Но нельзя так думать! Ири не может раствориться в тени, стать сосудом для серой твари!
Юри охватывает волна ярости. И разум на время покидает дремотный туман.
Он ощупывает рубашку на груди. Нет, всё в порядке, и мешочек с реликвией на месте. Надо только держаться и двигаться вперёд. И вспоминать. Пусть иглы памяти больнее жалят.
В ту ночь Юри никак не мог уснуть. Он вспоминал празднество. Как под барабанный бой и плачь волынок, на площадь вышли семь магов, неся каждый по шкатулке счастья всех цветов радуги. Они выстроились в ряд на помосте. И отец Ири в сверкающей белой мантии говорил много и долго о заслугах жителей города, о том, что настал тот день, когда волшебные артефакты будут открыты и отдадут свои силы на благо людей.
Потом маги открыли свои ящечки, и в небо поднялась сияющая радуга из крошечных мотыльков. Они взлетали всё выше и выше в звонкой тишине замершей площади. Потом люди взревели от восторга. Взметнулись в чистое небо навстречу колышущейся радуге платки и береты, картузы и шляпы. Небывалым счастьем наполнились сердца.
Только Юри молча, смотрел ввысь. Неужели только он один видел то, что небо теряет свою глубокую синь. И над городом, укрывая его, как тонким невесомым полотном колышется серое облако. Холод пробежал по его спине. Маги так же не выглядели спокойными. Они о чём-то раздражённо переговаривались. А потом, отец подозвал к себе Ири, и, обняв её за плечи, повёл с площади от веселящейся толпы. Девушка всё оглядывалась на Юри. Весь этот праздничный день они хотели провести вместе. Но скоро её совсем не стало видно за спинами торопливо вереницей удаляющихся в замок магов.
А люди были слепы в едином радостном порыве. Ветер стих. Опали в бессилии полотнища разноцветных флагов. Застонали в дурном предчувствии деревья. Повесили головы цветы, как-то разом утратившие аромат. Хлеб утратил свой вкус. И вода начала горчить. А, может быть, это только он так чувствовал, так слышал?
Юри бродил в грустном одиночестве мимо каруселей, мимо лоточников и неугомонных зазывал, мимо разбитных цыган и медведя в сарафане, мимо балаганов, клоунов и менестрелей, шутов и оркестров, танцующих пар. И думал, что ему так плохо, только потому, что Ири нет рядом.
Вечер наступил как-то слишком быстро. Город затих. Птицы пропали. Шелестели под ногами опавшие невзначай листья. Буд-то не начало лета, а середина осени. Огромная луна размытым грязно-жёлтым пятном выплыла из-за горы. Наступала тревожная мертвенно тихая ночь. Как прощальный аккорд, взвыли в один голос собаки и осеклись.
И тогда по улицам поплыли тени. Они огромными дождевыми каплями падали с неба. Собирались в некое подобие фигур, проникали сквозь стены в дома. Парню казалось, что он спит наяву. Неизвестно почему, но он сам был не интересен бестелесным захватчикам. Их равнодушные тёмные взгляды скользили по нему и уплывали дальше. Они были слишком слабы, а он слишком силён.
Отчаянные удары пудового молотка в ворота замка долго и безответно набатом разносились по округе.
- Что надо? – раздался хриплый испуганный голос привратника.
- Помогите жителям, - воззвал к нему Юри, - спасите город!
- Это не наше дело, не наша беда. Они получили то, что требовали, - и вслед за удаляющимися шагами, вздыхающий шёпот, - Себя бы уберечь…
Охотник не стал дожидаться мутного рассвета и ушёл из города. Он очень надеялся, что отец сможет уберечь свою дочь Ири. Ему же надо было спасти город, чтобы освободить возлюбленную. И его путь обещал быть долгим.
Он очнулся от того что кто-то настойчиво тряс его за плечи. «Что случилось? Ах, да… город тени… Но ведь только же присел совсем недавно…»
- Парень, парень, - скрипел чей-то голос, - нельзя спать. Очнись!
Над ним склонился седой, как лунь, старик в длинной холщёвой рубахе, подпоясанной верёвкой. Его длинная по колени борода была заплетена в замысловатую косу. А за спиной рычала серая тень.
Юри протёр глаза кулаком.
- Что ж ты так, - упрекнул его старец, - мало того, что фейри за собой привёл, так ещё и так бессмысленно погибнуть решил?
- Вы, хотя бы, можете мне объяснить, что случилось в городе, - с надеждой обратился к нему парень, - и что надо сделать, что бы всё вернулось обратно?
- Объяснить не могу, потому, как не знаю. Могу только догадываться, что проклял старейший маг своих непокорных учеников за непослушание. Ни раз, ведь, грозился, - взгляд серых глаз стал сердитым, - Он в храм всех Богов направился. Пешком старику идти далеко и долго. А они и воспользовались этим. Вот от гордыни, да недомыслия и пострадали. Людям мало счастья показалось – больше надо было, жадность обуяла. А Ковен, вишь, щедрым решил быть… Теперь, вот, вместе и расплачиваться будут… Если исправить всё хочешь, то тебе надо в Храм всех Богов идти. Дойдёшь, значит - всех спасёшь, а нет? – то все погибнут…
Уже пятый день пути спрятал солнечное око за своей спиной. И Юри уже сам не понимал сон это или явь, когда перед ним возник вырубленный в белой скале источающий миру свет Храм. Высокие ступени он уже преодолел на четвереньках. Но ни постучать в гигантские резные двери, ни тем более открыть их сил уже не было. Глаза застилал кровавый туман. И серая тварь шипела совсем рядом, радуясь своей удаче – ещё совсем чуть-чуть и она обретёт плоть.
Но ворота неожиданно распахнулись сами. И белый свет выплеснулся из внутреннего пространства наружу, вдохнул силы и бодрость в охотника, выжег тень.
- Никогда не теряй надежды, даже если надеяться больше не на что, - услышал Юри строгий голос. Старейшина поднял парня с колен и повёл за собой внутрь.
- Вот, возьмите, - невзрачный с виду кристалл, вытащенный из мешочка, ослепительно засиял в руке волшебника.
- Не пожалел, значит, самое ценное отдать, - заметил маг, - значит, и вправду, этот город ещё кому-то нужен, если кто-то за него готов своё бессмертие отдать. – Улыбка озарила лицо говорящего, - Хорошая цена: за город – вечная жизнь, за любовь – твоя жизнь.
Старейшина вложил в ладонь Юри, принесённый им камень.
- Ты до дна испил жажду сна, пешком пришёл к храму, на коленях поднялся к двери – весь ритуал посвящения в волшебники исполнил, хотя того и не желал. Тебе, значит, этой страной править. И какой она станет – только тебе решать, Великий Чародей Юри!
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
2
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ОСЕНИ
Хазал. Истории не начинаются с имен, но не для меня. Я увидел ее впервые, прогуливаясь рядом с заправкой Маппета на сороковом километре у спуска к подножию одного из пиков Адирандак. Насвистывал что-то, руки в карманах, в уголке рта висела выкуренная наполовину сигарета. Красный пикап, приятное дополнение к серому мороку, повисшему над вершиной холма, пролетел мимо, отчаянно засвистел шинами по мокрому асфальту и замер у обочины. Люблю дождь, но не воскресным утром.
- Эй, красавчик, поехали с нами!
За рулем растрепанная блондинка с белыми, как снег, волосами. Веселая. Не люблю таких, в ее глазах не было отражения. Она сказала так лишь потому, что ей весело. Когда такие грустят, они топят свои чувства в аяуаске. Хотя навряд ли, я все это придумал только что, люблю пошутить, ты знаешь. Психологию в колледже я не пропускал, но мне ни к чему разбираться в исподнем каких-то блондинок.
Я помахал рукой, улыбнулся и выдохнув облачко дыма застыл. Тогда-то я и увидел ее. Хазал. Странное имя, оно не из здешних краев. Пришло откуда-то с востока, может Турция? Я не знаю, но на турчанку она походила еще меньше. К слову, я был в Турции, и мне там не понравилось. По какой причине? Думаю, тебе это не интересно.
- Привет.
Хазал высунулась из окна и помахала мне ручкой. Маленькая, худенькая девочка-брюнетка со спокойным лицом, картинка, из тех, что рисуют для личных коллекций. Но больше всего поразили глаза цвета осеннего неба. Словно какой-то умник сваял из глины статую и просверлил ее череп насквозь, так чтобы сквозь аккуратные дырки в глазницах был виден морок над проросшими до самых каменистых костей холмами.
"Чтож, старина Маппет, пожалуй я все-таки поеду с ними, не обижайся."
- Как тебя зовут? - спросила блондинка, бросив взгляд в зеркало заднего вида. Пикап она водила так себе, я ни за что бы не сел к ней, не будь в салоне девочки с глазами цвета осеннего неба.
- Чарли.
- Я Саммер, а это Хазал.
- Приятно.
Использовав чуть ли не весь свой шарм, я посмотерл на Хазал. Запах шатенки с именем Кайла уже выветрился из меня к полуночи, а парфюм я просто не перевариваю.
- Турция?
- Откуда ты узнал?
Ангелок нахмурил лобик, но то был лишь интерес.
- Угадал.
- Хазал моя подруга, мы вместе. - вклинилась Саммер, отчаянно тыча пальцем в сенсорный экран магнитолы.
"Неужели? Вот так сюрприз!"
Вместо того, чтобы картинно удивиться двум лесби, я спросил:
- Не боитесь сажать незнакомцев?
Блондинка рассмеялась, совсем как лошадь, хоть те и не смеются.
- Здесь в горах не самые безопасные маршруты.
- А ты что, маньяк?
- Еще какой!
Я не выдержал и засмеялся, Хазал тоже.
"Ага, конечно, лесби из тебя, как из меня гомик."
Мне сложно сопротивляться, не имеет значения какой ты расы, пола или политических убеждений. И если я скажу "смейся!", ты будешь смеяться.
- Ну, а мы едем к Ривергейтс, догуливать отпуск.
- Я там был, и мне не понравилось.
- Почему?
- Скучно.
- А что тебе нравится? Чарли? - спросила Хазал, как бы невзначай дотронувшись до шеи, открыв мне заветную пульсирующую жилку.
- Ты.
Я посмотрел в глаза цвета осени и понял, она и не хочет сопротивляться.
- Ты что, клеишь мою мою подругу?
Саммер бросила на меня кроткий взгляд, скорее с усмешкой, чем с претензией.
- Ага.
Красный пикап я пустил под откос вместе с лошадью. Ее я выпил до последней капли, хоть жрать хотелось чуть меньше, чем спать. Ах да, я забыл тебе сказать, что к первому снегу я ложусь спать. Сейчас конец октября, и ночи в горах становятся все холоднее. Холода я не боюсь, зимний сон просто черта придающая мне индивидуальности среди таких как я. Можешь назвать меня эпатажным сукиным сыном, не обижусь.
До убежища в глубине леса на северном склоне чуть больше трех миль, но быстро бегать я умею, даже с девчонкой на руках. Нас не найдут, никогда. Этим кретинам лишь бы пончики жрать. Аппалачи не любят, когда в их ущельях кто-то копается. Я копался и нашел дом, меня эти горы любят, но не людей.
Спустившись в подвал старой обветшалой хибары. Первым делом я поставил Хазал на ноги. Она молчит. Ей страшно, но, как я уже говорил ранее, сопротивление бесполезно. И даже здесь, в темноте, я вижу осеннее небо в ее глазах. Кукла, моя кукла! Сколько ей? Девятнадцать? Двадцать два? Без разницы. Она станет идеалом! Лучше быть Бэллой Свон, чем с лошадью Саммер до конца своих дней.
Лицо Хазал бледное, как Луна, она все видела. Она боится, она не занет, кто я такой, а еще она больше никогда не увидит своих родителей и берег залива Ривергейтс. Но это поправимо.
Когда сойдут снега, и горы Адирандак станут убежищем от летнего зноя, она проснется вместе со мной, уже другой, изменившейся, она будет моей!
Я бережно подхватываю ее под руки, чувствую, как колотится человеческое сердце за тонкой перегородкой ребер и кладу в гроб. О да, я бы мог приказать ей вырыть яму и лечь туда самой, но нет. Она такого не заслуживает.
Напоследок целую в губы, чувствую, как холод проникает в это юное тело сквозь раны на шее, ее глаза стекленеют, но это хорошо. Работает, как и должно.
Я закрываю крышку, присыпаю землей, так, что если кто и придет сюда зимой, пока мы будем спать, то ничего не заподозрит. Во всяком случае я проснусь раньше, себя то я закопать не могу. Я чувствую первое дуновение ноября, первый снег выпадет совсем скоро. Ложусь рядом, себе я купил добротный сосновый гроб, обивку содрал. Можешь считать меня фетишистом по части гробов, но саркофаг из камня смотрелся бы здесь более вычурно, слишком пафосно для того, кто назыает себя Чарли.
Лежа в тишине я слышу, как падает снег, зима пришла очень рано. Огни осени блекнут в белом шуме, я засыпаю. В кулаке сжимаю айпад Хазал, ей ни к чему, а я люблю музыку. В наушниках Spoken с хитом "Успокой шторм". Мне нравится то, что слушала эта девочка. Я поставлю песню на повтор, пока не сядет аккумулятор, я буду спать и мне приснится Хазал. Она та самая, кто сможет успокоить шторм внутри меня. В твоих книжках все иначе. Вампиры не спят днем, и не боятся света. Лишь зимой мы впадаем в анабиоз, отожравшись, как медведи гризли.
Я жажду сна, чтобы поскорей проснуться вместе с Хазал в мае, и вновь увидеть глаза цвета осеннего неба, неба над горами Адирандак в последний день октября.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
3
Дичь
Осмотрев пустой чердак (собак, к счастью, не было), он спустился в пролом между досками. Там оказалось темно, но при желании получалось рассмотреть всё что угодно, с нужной степенью чёткости. Вот и сейчас сразу заметил приоткрытую дверь. За ней уже ждала широкая кровать, горели свечи, и девушка в полупрозрачном пеньюаре, с которой он мгновение назад познакомился на вечеринке, тянула к нему руки. Совесть кольнула совсем чуть-чуть, воспоминание о том, что женат, отодвинулись на задворки сознания, и вот он уже лежит в полной готовности, а зеленоглазая красавица, склонившись, расстёгивает свою последнюю перламутровую пуговичку и жарко шепчет: «Афанасий…»
– Афанасий, проснись! – произнёс нетерпеливый голос. Незнакомый и неуместный.
– А?..
Пришло уже понимание, что он дома, что рядом, отвернувшись к стене, спит под одеялом супруга, и Валерик тоже сладко сопит в своей детской кроватке… Но сладкое сновидение не хотелось отпускать, и поэтому он хоть и сел, опустив ноги в тапки и прикрыв колени подушкой, но глаза не раскрывал до последнего, стараясь сохранить в памяти последние его кадры.
А раскрыв, едва сдержал крик.
Между телевизором и кроватью, на кухонной табуретке сидел чёрт! А как ещё назвать глянцево-чёрное, иссиня отсвечивающее в электрическом свете (горела люстра, хотя он совершенно точно её выключал) безволосое существо с ногами-ластами и ручищами-граблями? На широком лице (всё-таки это лицо, – решил Афанасий, – не морда) баклажаном выделялся внушительный нос и большие тёмно-синие глаза без зрачков. Пол существо не скрывало, поскольку одеждой не пользовалось. Мальчик. То есть мужик. С большой буквы «М». Гм.
Афанасий опустил взгляд ниже. На полу у табуретки, опираясь о её ножку, стоял большой кожаный портфель. Пожалуй, даже саквояж.
Сунув руку под майку, он с силой ущипнул себя за складку живота. И вот тут уже заорал по-настоящему. Морок и не вздумал пропадать, а даже наоборот, вступил в речевой контакт.
– Не волнуйся, твои домашние не проснутся, пока я здесь не закончу, – произнёс чёрт поставленным дикторским голосом. Пахло от него не серой, что было бы логично, а почему-то малосольными огурцами.
– В-вы к-кто? – Афанасия не на шутку затрясло. Вот и делириум подоспел, в неполные сорок!
– Представитель высшей космической цивилизации, разумеется. А имя своё я предпочёл бы не называть.
– Сглаза, что ли, боитесь? – вырвалось у Афанасия.
– Сглаза? Глупости какие! Времени просто нет. Впрочем, слушай! Ыуёуыёуыуёуоыёеуёууоёиуеыаеуёуыуёуы… Продолжать?
– Много ещё?
– Часа на четыре, если не собьюсь. В наших именах содержатся имена всех предков, они как блокчейны.
– Блок… что?
– Блокчейны, невежда! Непрерывные цепочки информации. Используются в ваших криптовалютах, – пришелец осклабился, обнажив острые зубы и фиолетовый, как у чау-чау, язык. – С одной стороны, очень удобно, с другой…
– Очень долго здороваться, – кивнул Афанасий. Он уже почти не боялся. Хотя… Какое-то ведь у «чёрта» было к нему дело…
– Вы меня для контакта выбрали?
– Контакт? – пришелец не на шутку развеселился. От хохота даже закашлялся. – С вами, землянами?! Скажешь тоже! Я пришёл за этим.
Чёрная ладошка нырнула в портфель и вернулась с небольшой металлической клеткой. В ней туда-сюда сновала маленькая серая ящерица. Какая-то она была не от мира сего – полупрозрачная и мерцающая.
– Знакомься. Пожиратель снов. Минуту назад извлёк из твоей головы.
– Что?!
– Браконьерство, обычное дело. Пользуются, сволочи, тем, что Солнечная система на задворках Вселенной, вот и подсаживают их вам, людям.
– Но… Что он… Для чего?..
Пришелец расправил плечи, потянулся, затем вновь наклонился вперёд.
– Скажи, Афанасий, ты свои сны запоминаешь?
– Раньше запоминал. В детстве… А потом перестал, ну да это у всех так! Стоп… Последний, сегодняшний, помню, – в голове вновь всплыла девичья, с нежной апельсиновой кожей, фигурка.
– У всех так? – инопланетянин с непроизносимым именем вновь засмеялся, закинув голову. – Естественно, у всех! У каждого, кому подсадили такую тварь!
– Зачем им это? Ну, браконьерам вашим?
– Человеческие сны, прошедшие мозговой тракт пожирателя, это ценнейший товар в галактике, – голос пришельца стал серьёзным, – на чёрном рынке за сей экземпляр можно получить… Да ты не поймёшь, у вас другие ценности. Но поверь, дело выгодное!
– Значит, теперь я опять смогу запоминать сны? – Афанасий с отвращением разглядывал гнусную ящерицу. А в голове его разгоралась радость. Сны, яркие, как в детстве, вернутся! И подростковые, м-м-м!.. – он облизнул пересохшие губы. – Спасибо!
– Должен разочаровать, – в чёрных руках возник маленький блестящий цилиндр. – Ждал, пока зарядится, – пояснил инопланетянин, – вот и разболтался с тобой. И буду честным, заговаривал зубы.
Он направил прибор на Афанасия, и тот застыл, не в силах двинуться с места.
– Парализатор, – продолжал комментировать «чёрт», – чтобы ты не рыпался. Во сне, извини, не получилось бы, по техническим причинам.
Он вновь вытащил стальную клетку. Открыв её одной рукой, вытащил за хвост извивающуюся мерцающую ящерку и протянул её вперёд, к Афанасию.
– Не переживай, этот другой, не браконьерский! Все документы в порядке, – он потряс саквояжем, – охотничья лицензия, квитанция, разрешение… А меня ты сейчас забудешь, вот только нажму эту кно…
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
4
Отпустите
Кире было сложно смотреть на человека, лежавшего перед ней на больничной койке. Он страдал так сильно, что даже не мог теперь стонать от боли. Кире хотелось, хотелось как-то утешить этого несчастного. Прикоснуться к нему, сжать его руку, сказать, что все будет хорошо. Кира не могла этого сделать. И не только потому, что у несчастного теперь не было рук. Их пришлось ампутировать из-за начавшейся гангрены. И даже не потому, что у него не было кожи. Она осыпалась, слезла лоскутами, как слазит кожица с запеченного в углях картофеля. Кира не могла коснуться этого человека, потому что любое прикосновение вызывало у него боль настолько сильную, что Кира боялась ее себе представить. Этот бедный, несчастный парень двадцати пяти лет отроду, похожий теперь на сгнивший живой труп, медленно умирал от острой лучевой болезни.
- Сестра, - неожиданно прохрипел он, и Кира вздрогнула.
- Да, Степа, - ответила она так ласково, как только могла.
- Кира… это… ты?..
- Я.
Она медленно подошла к изголовью койки, в которой с приподнятыми на медицинских кронштейнах культями рук и ногами, лежал Степа, и принялась менять истощенную капельницу.
- Прошу… - просипел он, - прошу… Отпус-ти-те…
- Ты поправишься, -прошептала она, - мы тебя вытащим.
- Нет… убейте… я не могу… терпеть…
После процедур Кира вернулась на дежурный пост медсестры и заплакала.
Когда врачи вливали в его измученное тело литры антибиотиков, его вены жгло, будто это были не антибиотики вовсе, а раскаленный метал. Даже на фоне ежесекундной мучительной боли во всем теле это казалось мукой. Когда молодая медсестра по имени Кира обрабатывала его оголенную плоть антисептиком, он пытался кричать от боли, но не мог. Казалось, подними он голос немного выше хриплого шепота - и голосовые связки лопнут и растекутся по горлу, как разбитое куриное яйцо.
Каждый день, лежа без движения в этой проклятой койке, он думал о том, какой же глупой идеей было замешивать восемнадцати процентное урановое сырье в стальных ведрах. Впрочем, он никогда в жизни не думал, что что-то подобное может случиться, тем более с ним.
Как обычно, утром небольшой радиохимический завод переработки ядерного сырья «Восток – 1» кипел деятельностью, словно муравейник. Рабочие сновали туда-сюда, транспортируя емкости с низкообогащённым ураном. Некоторые занимались подготовкой буферных перегонок для очистки радиоактивной смеси. Привычный едких запах кислоты неприятно щекотал ноздри. Шумели водяные насосы. Полным ходом шла подготовка к началу рабочего дня.
- Эй, здорова, мужики! – Степа помахал группе рабочих, занимающихся очисткой и обработкой большого резервуара-отстойника, и те отозвались, - Санек, ну как, все в силе?
- А то! - ответил один из мужчин, облаченной в защитный желтый комбинезон и держащий в руках тяжелый промышленный брандспойт, - как и договаривались, в восемь в «Граале» вся выпивка за мой счет!
- А как парня -то назвал?
- А?
- Парня - то, говорю, как назвал?
-А! Серега!
-Поздравляю, дружище! До вечера!
Степа махнул рукой снова и бодрым шагом направился к группе рабочих, готовящих большие стальные Ведра. Руководил группой невысокий пузатый мужик в желтом комбинезоне и каске. Он то и дело прикрикивал на подчиненных, раздавал указания.
- Здравствуй, Петр Иванович!
- Здоров, - сухо ответил Петр Иванович хриплым, прокуренным голосом, - чего опаздываешь? Смена вот-вот начнется.
- Да жена, - ответил он, - она ж у меня в школе работает, так ездит на работу вместе с детишками на школьном автобусе. А сегодня старинный тарантас отдал концы. Пришлось ее подвезти на машине.
- Ясно, становись, инструктаж проведу.
-Инструктаж? – Удивился Степа. – Да чего тут инструктировать - то? Я ж уже полгода как на работе. Да и что тут можно еще сказать? Бери уран, мешай с кислотой да в отстойник! – хохотнул Степа.
- Сегодня работа серьезней.
Степа пожал плечами и отправился к рабочим. Поздоровался с каждым за руку.
- Так, слушайте. – Начал Петр Иванович, обращаясь к рабочим, - как вы знаете, обычно мы работаем с низкообогащённым сырьем. Особой опасности оно не представляет, главное правильно соблюсти процедуру. Сегодня работа предстоит серьезней.
- Слышал, - Степа легонько толкнул ближайшего работягу, Васю, в плечо, - серьезная работа, мы теперь «сурьезные» рабочие, - театрально произнес он.
- Ага, - не понял Вася шутки.
Улыбка сползла с лица Степы, - ну а доплатят за вредность - то?
- Да я ж откуда знаю, Иваныча спроси.
- … Сегодня на завод привезли новую партию урана, - продолжал Петр Иванович, - степень его обогащения гораздо выше. Поэтому каждый из вас получит дополнительные средства противорадиационной защиты, а в конце смены все пройдут профилактику. Ясно?
-Так, а доплатят за вредность? – Повторил Степа.
- Землитский, - нахмурился прораб, назвав Степу по фамилии, - ты чего сегодня такой болтливый?
- Так он всегда, -отозвался другой рабочий, худой усатый мужик средних лет по имени Ваня, - было б странно, если бы этот болтун молчал.
Сдержанные смешки рабочих, растворились в звуках бурной деятельности завода.
Началась ежедневная рабочая рутина химического предприятия. Степа и остальные, как обычно в ручную смешивали сырье с кислотой, а потом получившуюся смесь переносили в стальных ведрах, и выливали в большой резервуар-отстойник. Потом процесс повторялся снова.
Раньше, когда Степа только пришел на работу, процедура обработки смеси была гораздо дольше и сложнее. Химикат сначала заливали в буферную перегонку, некоторое время ждали, и только потом, радиоактивное варево поступало в отстойник для охлаждения.
Через несколько месяцев после Степиного прихода от этой технологии отказались. Смесь стали заливать прямиком в резервуар-отстойник, минуя буферную емкость. Начальство утверждало, что так переработка происходит эффективнее. За день завод может обслужить большее количество урана, и, как следствие, улучшить отдачу. Кроме того, каждому работнику пообещали поднять зарплату. И, кстати, подняли, ненамного, конечно, но Степа был доволен. Работа стала легче, а платить начали больше. Что касается техники безопасности, начальство твердило то же, что утром сказал им Петр Иванович: «соблюдайте процедуру, и с вами все будет в порядке». И Степа соблюдал, соблюдал и верил, что с ним никогда ничего не случиться.
Опрокинув очередное ведро жутко воняющего варева в резервуар, Степа увидел, что что-то не так. Обычно просто разогретая, кипящая субстанция, вела себя не типично. Степе показалось что варево… искрит. Да, определенно он увидел это снова, очередная синеватая вспашка цепной реакции под поверхностью смеси.
- Вань, - он обратил лицо в защитной маске к худощавому Ивану, - ты видел это?
- Да, - растеряно проговорил он, - что-то тут не то. Такого раньше не случалось.
- Надо убираться, - пробормотал Степа, - у меня плохое пред…
Яркая синяя вспышка озарила цех радиохимического завода. Степа, Ваня и еще один работник, ближе всех находящийся к отстойнику в голос закричали от боли. Страшная боль острым электрическим разрядом прошила все тело Степы. Нейтронные и гамма частицы, порожденные ядерной реакцией, легко пробили радиационную защиту, и сразу принялись уничтожать тело Степы изнутри. Он опустился на колени, охватив руками грудь, и его стошнило прямо в защитную маску. Мерзкий привкус металла во рту смешался с еще более мерзким вкусом полупереваренной пищи.
Его подхватили под руки и понесли к выходу, к безопасной зоне. Степа не мог думать ни о чем, кроме ужасной боли в теле. Маску кто-то сдернул, потому что Степу вновь и вновь рвало, даже тогда, когда рвать было нечем. Единственное что он запомнил после начала инцидента, были звук сирены тревоги и пульсирующий синий свет ядерной реакции.
***
Пролежав в таком состоянии полтора месяца, Степа был счастлив только тогда, когда терял сознание от нестерпимой боли. Сейчас, больше всего на свете он жаждал смерти, вечного сна. И ему было плевать, будет там свет в конце тоннеля или только небытие и забвение. В бога Степа больше не верил. Каждый раз, когда Кира приходила к нему, промыть тело или заменить капельницу, он молил ее о смерти. Лишь она реагировала на его слова. Просить врачей он перестал уже давно. Степа понимал, что никто из них не хотел слушать жалкие мольбы несчастного. Однако сегодня был особый случай.
-Я не могу, - Сказал врач, заведующий отделением реанимации, имя которого Степа уже давно забыл, - я давал клятву, я должен бороться за твою жизнь до конца. Кроме того, эвтаназия не законна.
Степа с трудом повернул голову и почувствовал, как остатки кожи отделились от черепа, и прилипли к подушке. Врач в белом халате стоял у изголовья кровати. Высокий, недосягаемо высокий, холодный, твердый и непоколебимый, как мраморный обелиск.
- Я… - с трудом начал Степа, - не прошу кого-то из вас убивать меня… просто дайте умереть.
- Не можем.
- Умоляю…
Степа видел позади безымянного врача Киру. Она стояла с лицом, на котором читалось только горе, прижав белые миниатюрные ручки к губам. По ее светлой щеке покатилась слеза.
Врач вздохнул, сдвинул очки на кончик носа, протер костяшками пальцев глаза.
- Понимаешь, - проговорил он, -твое состояние – уникально. Мало кто из людей когда-либо подвергался столь мощному воздействию радиации. Изучение твоего тела поможет спасти тысячи, миллионы людей в будущем. Я вижу, как ты страдаешь, мне тоже хочется прекратить все это. Но долг не позволяет.
- Я не подопытный кролик, - ответил Степа, медленно отвернулся и закрыл глаза.
***
В следующий раз Степа проснулся только ночью. Он понял это, потому что свет в его палате был приглушен. Часть ламп выключили на ночь в целях экономии. Степа быстро сообразил, почему проснулся. В палате он был не один. Рядом с ним, на стуле сидела женщина - Кира.
- Кира… - хрипло прошептал он.
- Я тебя отпускаю, - ответила она.
В полумраке палаты Степа заметил в руках медсестры шприц, прикрепленный к тонкой трубке, ведущей куда - то к телу Степы. Шприц был пуст. Степа заметил, что боль, не прекращающаяся не на секунду вот уже много недель, ушла. Степа возликовал, хоть внешне это никак не отразилось на его изможденном лице.
- Спасибо, - прошептал он.
- Прошу, прости нас за все, - тихо сказала она, вытирая слезы, - и иди с миром.
Степа не услышал, как Кира закончила фразу, он был уже свободен.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
5
В танце бесконечности.
1
Эйдос сегодня проснулся рано. Восходящие солнце окрасило шатры в насыщенные, яркие цвета, что вдохнуло в юношу желание творить. Весь мир стал таким ярким и манящим, а блики на поверхности далёкого моря манили в даль. Но, как говорит этот старик в вигваме, с гордым названием «святилище», в первый день под восходящие солнце нельзя. Поэтому он, накинув шкуру какого-то зверя на плечи, помчался к своей возлюбленной – Эйри.
Звоном детского крика налился воздух, заставляя небольшое поселение пробудится ото сна. Эйдос почувствовал неладное, и когда вошёл к Эйри, это чувство подтвердилось.
В вигваме, насквозь пронзённом солнечными лучами, что с лёгкостью проникали сквозь тонкое узорчатое полотно, на постели из звериных шкур возлежала его возлюбленная, и к груди её правой прилипло маленькое, красное тельце.
-Девочка? – Тихо спросил Эйдос. Он же всегда хотел девочку… он знает, как воспитать её настоящей королевой!
-Мальчик – Эйри улыбнулась ещё шире.
Маленький бог…
Он вышел из вигвама, пьяный от счастья – на губах играла улыбка, было жарко, как никогда, и хотелось кричать в это красное небо, бросить этой синей дали вызов…
Но шёпоток людской опустил его вниз, на землю.
-Первый день… это дитя Чёрного господина…
-Что же теперь делать…
Да, это дитя чёрного господина, ведь и родился он утром первого дня…
Он вошёл в шатёр, переговорил с Эйри, после чего та ударилась в слёзы, и приняв из её рук малыша, вынес его на обозрение народа, голого, как невинность, и красноватого, как восходящее солнце.
-Я отнесу его в святилище, пусть мудрейший решит, какая судьба ему предначертана – Сказал он громко, но неуверенно, пронося мимо людей. Редэос, прекрасная жрица, не отрываясь смотрела на малыша, и когда Эйдос вошёл в святилище, прошла за ним следом, встав рядом с вигвамом, и готовая слушать.
Этот вигвам ничем не отличался от других в поселении. Полотно, разрисованное орнаментом, шкуры на земле…
А вот проживал в нём этот странный, древний старик, одетый не как все – просторная рубаха и такие же широкие штаны – на нём была просторная алая мантия, в которую он закутался, прямо, как скала, восседая на шкурах. Что-то неуловимо далёкое виделось в его голубых, как небо, глазах.
Эйдос молча сел по-турецки, как и Архилэн, положив меж ним и собой ребёнка.
-Ясно – Только и сказал мудрейший. И замолчал, и молчание его длилось, казалось, вечность.
Немного покачиваясь из стороны в сторону, Архилэн прикрыл глаза, и в надвигающейся тьме – ибо просидели вот так, молча, они до вечера – это выглядело немного устрашающе.
-Я переношу решение на завтра – Наконец произнёс он – ребёнка пока забери, а я всё обдумаю.
Тихо встал и ушёл Эйдос, в душе негодуя – ну не верх непочтения к ближнему ли, заставлять гостя столько ждать, и причём напрасно!
А Архилэн расслабился, зевнул, сбросил с себя усилия казаться важным, и заснул крепким сном, думая о том, как же хорошо он сегодня уразумел Эйдоса.
2
С первыми лучами рассвета вошла к нему жрица.
-Я знаю, что вы хотите приговорить ребёнка Эйдоса к пожертвованию Светлому, но пожалуйста, отдайте его мне! – Страстно прошептала она.
Архилэн прищурился.
-Светлый может отказаться от пожертвованья крови чёрной, если ему, дать другие ценности – Проговорил он медленно.
-Я дам ему всё, что он пожелает, скажите только, что ему нужно – Прошептала Редэос.
-Ему нужно всё – Таинственно ответил Мудрейший.
Редэос задумалась. Так уж много стоит этот ребёнок?... Да, ради того, чтобы заполучить его, она готова на любые жертвы.
Медленно кивнула.
Архилэн встал, подошёл вплотную к жрице и произнёс:
-Ему нужно тело, и сегодня ты станешь жрицей любви. – Противно так облизнул губы, что женщину чуть не отшатнуло – ему нужно золото, ибо светом его он озаряет наш мир. И ему нужно тепло, ибо холодное не может греть.
Шкуры, золото и тело… Ради него она готова на это. Снова кивок, и она медленно начала развязывать шнуровку своего простого одеяния.
А Эйдос ждал от зари до зари, но так и не добился ничего во турес – второй день.
3
-Итак, Эйдос. Светлый, моими неустанными вчерашними молитвами, позволил оставить ребёнку жизнь, но… - выдержав торжественную паузу, Архилэн продолжил – ты должен отдать его жрице, и будет расти он у неё, не ведая отца.
Эйдосу оставалось только смирится. Последний раз взглянув на малыша, он вышел прочь из святилища, и больше не оглядывался. Никогда.
А Редэос, торжественно взяв теперь уже своего ребёнка на руки, поблагодарив мудрейшего, отправилась в свой вигвам.
«Он от него... И теперь он мой, и я буду делать с ним всё, что хочу… А он ещё пожалеет, что выбрал её, эту богомерзкую тварь Эйри, а не меня!»
4
Они сидели вдвоём, обнявшись, стараясь найти поддержку и тепло, но уныние и чувство потери выло в глубине души чёрным волком.
Позади песок, впереди вода. Это бесконечное, бескрайнее море, что сине-зелёным переливалось, маня вперёд.
-Вот бы знать, что там, за морем – Прошептала Эйри – А вдруг там земли, где не существует Чёрного господина… И понедельник самый обычный день – По её щеке скатилась слеза.
-Там нет Чёрного господина – Уверенно сказал Эйдос.
-Тогда плывём туда! – Улыбнулась девушка.
-Там нет никаких богов. Потому что там ничего нет – Уверенно сказал юноша, будто зная некую тайну.
-А почему? – удивилась Эйри.
-Я не знаю… но я знаю, что это место, это поселение с прилегающими окрестностями – весь мир. А вокруг лишь эти волны – Эйдос печально вздохнул. А ведь так хочется верить, что от богов можно сбежать в далёкую страну, не имеющую названия… Но нет, это тупик, это всё.
Он спрятал лицо в плечо Эйри, чтоб она не видела его закипающих слёз.
5
«Я смогу делать с ним всё, что захочу!» и с этой ужасающей мыслью она принесла его домой. Он молчал – не плакал, да и вообще, отличие от мёртвого было лишь в том, что его глаза смотрели на Редэос…
Нет, не этого она хотела. Она хотела воплей и криков, чтоб сидеть и наслаждаться ими, улыбаясь. Медленно убивать плоть от плоти его, её некогда возлюбленного Эйдоса.
Но он молчал. Лёжа на сырой земле в её вигваме, он молчал и молчал, чем бесил несостоявшуюся мучительницу.
Наконец, в осторожном гневе, с приторной улыбкой, она поднесла его к своей груди. Насильно заставила прицепиться, после чего, молясь Светлому, отпоила его до смерти…Которая, впрочем, и от жизни не отличалась особо, ибо так и не проронил ни слова он.
Выйдя под звёзды, она забросила маленькое раздутое тельце а вигвам Эйдоса. Она снова пойдет с дарами к Мудрейшему, и на этот раз попросит у него его, ненавистного возлюбленного.
Эйдос стоял, не веря глазам своим, желая навсегда ослепнуть. Как… Как она могла так?!
Он ринулся к святилищу. Но заметив в метающихся тенях танец тел, понял всё.
-Моего ребёнка продали за кусок плоти! – Зарычал он – За то, чтобы пощупать кусок плоти, вы отдали моего ребёнка! Что за демон этот «светлый», раз позволяет такое?
Не сдерживая себя, он начал перевоплощаться. Чёрные крылья за спиной, глаза, метающие молнии. Он закричал снова. Волны звука прокатились по поселению, круша вигвамы и барабанные перепонки жителей.
-Выходи, и сразись за светлого! – Снова подал он голос.
А танец тел всё продолжался в полутьме, озаряемой вспышками огня – то горело селение, на кое обрушил свой гнев Эйдос.
Эйри… Эйри уже нет. Никого нет, только пепел и пламя.
-Сразись со мной, за светлого! – слышались крики снаружи, но внутри шла совсем другая жизнь. Здесь зачиналась жизнь, когда как снаружи уничтожалась… И зачем это выходить туда, если можно здесь танцевать?..
7
Беззвучно, как дух, бесстрашно, как герой.
Медленно обхожу этот крохотный мирок.
Архилэн. Вот медленно снимает он синие линзы, и небо покидает его глаза. Медленно снимает мантию, и вот величие соскальзывает вместе с лёгкой тканью. Сухое одрябшее тело, абсолютно непривлекательный как мужчина. Жить ему от силы год…
Но вот Редэос. Красивая… даже нет, прекрасная женщина, и вот приходит она в его вигвам, приходит станцевать танец жизни, и соскальзывает с неё всё мирское вместе с грубым полотном. Перед Архилэном богиня… И вот пускаются они в безумный танец, в котором смерть пытается дать жизнь божественному; в котором смерть танцует с жизнью… И ради чего она продалась ему? Ради смерти. Ей нужна сметь любви, и она пришла куда нужно. Нет, Редэос, ты не богиня…
Вот ребёнок. Да, у меня никогда не получались дети, что ж поделать. Я даже не смог его назвать, не то чтобы заставить чего-то хотеть… Вообще, был ли он жив? Пожалуй, лишь в момент рождения, слишком много краски ушло.
Эйдос. Ты мог бы быть богом… Но людское мнение заставило тебя отвернуться от сына, бросить его, отказаться… Он родился в час рассвета первого дня, не знак ли это, что он рождён для великих дел? Но ты, понимая это, отдал его старику, лишь бы сохранить лицо перед народом. Ну уплыл бы за бесконечное море, ведь если я не придумал что за ним, это вовсе не значит, что там ничего нет. Ты вполне мог быть богом, создать свой мирок… Но ты не поверил.
И вот стоишь ты на пепелище, распустив крылья тьмы, которую придумал. Восстал против Светлого? Но ведь светлый это не тот, кого окрестили этим именем люди… Подумай, ты же мог бы быть светлым, и творить… Но ты отдал своего ребёнка, и не вытерпела душа предательства.
Я не могу творить. Каждый раз из под моей руки выходит вот такой очередной ад. Я дал им свободу…Но не научил ею пользоваться. Я дал им имена, не предав значение, и они сами придумали им смысл. Я плохой творец. Я не хочу так!
Смахну рукой этот мир, он мне… не нужен.
Я хочу просто лечь, и уснуть навсегда. Но снова лечь негде, так как мира нет, и надо снова его строить. Но как построить настоящий, красочный мир, в таком состоянии – глаза слипаются, мозг дремлет…
На этот раз попробую больше краски в персонажей, а не в зарю…
1
На небосклон взошло солнце, о чьём приходе возгласил петух. Мальчик, в красивой зелёной, цвета листвы, рубашке, пожирает землянику...
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
6
О чем не говорят женщины
Ночь давила чугуном на веки: вниз, вниз… Сопротивляться было тяжело, практически невозможно. Если бы Дашка хоть на мгновенье перестала плакать, Леся, даже поднявшись, снова рухнула бы в пену подушек, в сон манящий – с видениями, истомой и слюнками. Но Дашка выводила пронзительное «ля» нон-стоп - хотела чистоты, хотела внимания и молока. Лесю она хотела. Маму.
Леся перенесла дочь на пеленальный столик и включила настольную лампу. Какое-то время тупо разглядывала солнечное на белом, потом достала подгузник из упаковки и на автомате переодела ребенка.
Дашка орала. С чувством, с толком, с расстановкой. У нее были права, и она не стеснялась сообщать об этом миру днем и ночью. Особенно ночью. Леся привычно уже выключила свет и вернулась с дочкой на диван. Затем вынула грудь из лифчика и наугад ткнула в темноту: Дашка своего не упустит. Через секунду звенящее «ля» сменилось сосредоточенным чмоканием.
Сон тянул за собой, как бурлаки ненавистную баржу. Грубо и неумолимо. Раз-два, взяли. Эх, дубинушка, ухнем. Эх, зеленая сама пойдет. Леся качалась в такт словам и все чаще зависала над коленями, на которых лежала Дашка.
- Ты ее задавишь.
- А? Кто здесь? – Леся открыла воспаленные глаза. Дашка уже не сопела довольно – боролась за собственную жизнь. Упершись ручонками в мамкину грудь, изо всех своих крохотных сил сталкивала ее с лица.
- Господи…
Леся выпрямилась, поправила сосок, и Дашка снова зачмокала. У младенца память как у рыбки. Она и не вспомнит, что собственная мать… Приспала. Так это называлось в книгах Бунина и Горького. Приспала ребенка. Задушила его во сне. Не тушкой своей, а грудью.
- Господи…
Леся встала, осторожно удерживая теплое тельце дочери. Затравленно оглянулась: я больше не буду, слышите? Никогда больше не буду кормить по ночам сидя. Только стоя. Еще и ходить стану, чтобы не уснуть.
- Все равно уснешь. И уронишь.
- Да мать вашу…
Леся прикусила губу: докатилась. Голоса тоже из-за пролактина? Или такое только с ней – от усталости, от накопившегося недосыпа? Сначала мило побеседуешь невесть с кем, а потом и в окно выйдешь: не из-за детского плача - из-за доброго совета.
На всякий случай Леся отошла от балкона подальше. Глаза, привыкнув к темноте, выхватывали знакомые очертания телевизора, шкафа, разложенного дивана. Никаких советчиков. Никаких наблюдателей. Только ночь и оглушительный забег секундной стрелки.
Дашка наконец наелась и затихла с безмятежностью малышей из рекламы. Леся переложила дочь в кроватку, погладила, удерживая ладонью тепло и мамин запах, и, как зомби, двинулась в ванную.
Из открытого крана вода лилась с диким грохотом – неслась, как лавина, с десятого этажа на первый, снося на своем пути декоративные цветы и загулявших котов. Коты истошно звали на помощь, пытая перекричать адский шум водопада, а Леся наслаждалась этой какофонией, в которой терялись и дубинушка, и бурлаки, и Горький с Буниным. Умывшись, с сожалением закрыла воду и, как была, с мокрым лицом и руками отправилась искать телефон.
Вызываемый абонент молчал. В четыре ночи люди не склонны к общению – если только на смертном одре. Но Леся набирала номер раз за разом: гудки не давали провалиться в сон, удерживали на зыбкой поверхности.
- Мама, это я.
- Лисенок?...
Леся представила, как растерянная, заспанная мама шарит по тумбочке в поисках очков, будто ей не позвонили, а телеграмму доставили. Нашла, надела – и голос сразу стал деловитым:
- Ты с ума сошла, трезвонить по ночам? Случилось чего?
- Мама, мне очень нужно, чтобы ты приехала. Пожалуйста. Прямо сейчас.
- Даша? Что с Дашей?
- Даша спит. Приезжай, а….
- Да что случилось-то? – тревога в мамином голосе сменилась раздражением. - Ты пьяная, что ли? С чего вдруг я должна куда-то мчаться в ночь-полночь?
- Мама… - Леся снова прикусила губу и зажмурилась: по гулкой лестничной клетке маршировали орущие коты, и кто-то невидимый командовал в рупор: «Все рав-но! Все рав-но!» – Мама, пожалуйста... Мне через полтора часа Дашку кормить. Я устала. Я боюсь…
- Хорошо. Я скоро буду.
Присев у кроватки, Леся прижалась лбом к деревянным прутьям. Дашка жила во сне полноценную жизнь: с кем-то ссорилась, горько рыдала и так же бурно мирилась и радовалась своим дитячьим радостям. Не было для Леси никого дороже и прекраснее – отныне и во веки веков. И руку отдала бы за дочь, не приведи бог, конечно. И почку. И жизнь тоже. Только потом…
- Тшшшшшш… Спи, зайка, спи…
Когда выспится.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
Голосование открыто до 02.10.2017. Трам-пам-пам!
Напоминаю: участники обязаны проголосовать, иначе снимается пять баллов, выкладка голосов в тему. голосуем по пятибалльной шкале, и о своей работе можете честно высказываться - за себя засчитывается максимальный балл, несмотря на то, какую оценку ей дали вы сами.
Всё ясно-понятно? Тогда вперёд. :)
|
Группа: НАЧИНАЮЩИЙ
Сообщений: 7
Замечания : 0%
№1. Сказка-безделушка.Автор будто играет в странную версию "американского студента". О простом – зачем-то сложно, вычурно. Атмосферы это не добавляет, картинку не оживляет и динамике вредит. Короче, домотканный такой текст. 3 балла.
№2. Вампиры,гробы, осень, девушка с глазами раненой серны… Фильм с таким трейлером я бы смотреть точно не стал. Но тут понравилась форма. Тем паче, всего за день состряпано. Живо, лаконично, читалось легко. 4 балла.
№3. Ха) Чёрт!Вы видели? Я прямо видел, словно передо мной он на табуретке сидел. Здорово!
5 баллов.
№4. Послебайки про чёрта как-то даже неловко было это читать. Тема больно серьёзная, но раскрыта прямолинейно. К тому же, есть большие сомнения, что радиация именно так влияет на организм. У автора наверняка есть какие-то пруфы, но речь о том, что происходящее неправдоподобно и сопереживать главному герою не получается. А, насколько я понимаю, на этом вся конструкция и стоит. 3 балла.
№5. Нафестивале шаблонов это было бы гран-при. Люди так не разговаривают, так себя не ведут. Наверное, ценители жанра оценят выше. 2 балла.
№6. Вот это определённолучшее, что я тут прочитал. Зарисовка вроде бы, но как впечатляюще раскрыта тема. Словно подглядел в замочную скважину очень интимный эпизод чужой жизни.
5 баллов.
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Хээй! Всем привет, с вами Ashay!
Для начала хотелось бы поблагодарить всех участников и организатора конкурса, поклон без шляп, миряне!
В целом, все удалось. Очень неплохо, яб сказал хорошечно получилось. Поехали!
1й рассказ
Вообще хорошо, но есть косячки. И максимальный косяк тут с метафорами, они настолько избиты, что впору браться за голову. Тут же и повторение одного и того же из абзаца в абзац. Предложения длинные, ёмкие, но от этого читать не становится тяжелее, к счастью!
Связывая начало и конец произведения отмечу факт - конец вымучен, из такого расписанного, изжеванного донельзя начала все сливается к хэппи энду и полцарства в приданое, о возлюбленной гг позабыл, но эт ниче, магом быть круче. А вообще смахивает на какую-то аниму, имена героев и путаный сюжет прилагаются.
4 из 5
2й рассказ
Кому-то "Октябрьская страна" второй год мерещится)
Минус - сюжет, это настолько тупая тупость, уровня писанины девочки-старшеклассницы, что ой все! Имеются сюжетные косяки - никто и ничего не заподозрит, когда случайно заглянет в подвал старого дома в лесу, но себя гг закопать не может, за сим гроб сосновый будет валяться там на полу хладном. Идиотия на этом еще не зашкаливает - вампиры впадают в анабиоз зимой, но раньше в тексте зимний сон это лишь черта гг, и кому тут верить, если книжки нагло врут?
НО! Язык, которым сиё написано весьма и весьма вкусный, ёмко, лаконично, по-спартански стильно. Метафоры имеются, а словца, вроде "Адирандак" и "аяуаска" тащат, к счастью на поверхность.
А еще понравилась пасхалка к "Сумеркам", Бэлла жива(!) и попытка сломать четвертую стену, вот только из-за этого будет пятачок.
5 из 5
3й рассказ
Без чёрта если обойтись то вышлоб, в общем, зае...
Из этой идеи можно было вылепить нечто более годное, а тут пришельцы, комедийка какая-то с заточкой под чернуху.
Ну ладно, повеселили хоть)
4 из 5
4й рассказ
Таакс, а вот тут придется копипастить
Нейтронные и гамма частицы, порожденные ядерной реакцией, легко пробили радиационную защиту, и сразу принялись уничтожать тело Степы изнутри
Вот ровно до этого момента все шло вроде бы норм. Хотя, таскать уран в вёдрах это такое. Я думал трэш будет, а тут...
Нейтронные частицы это какие например? А хде альфа-бета распад???? Эти частицы обиженки!
Эх, щас бы приняться тело уничтожать изнутри)
Во-вторых, что это такое там подмешали, что какие-то странные реакции стали происходить, минуя законы физики и химические процессы? Я думал Стэпанио Халком станет! Халк сильный! Халк таскать вёдра с ураном!
Да ты не сцы! Сунь пальчик! А там нейтронный зайчик! Ладно, ладно, по серьезке если, то я надеюсь, автор данного шедевра брал инфу не из Вики или манямирка, а какую-никакую литературу всеж читал, про нейтронные частицы например.
А вообще здесь очень слабая привязка к "проблеме", ну и что? Можно было просто миновать весь этот еманистический катаклизм в вёдрах и урезать его до одного предложения. Трагедия больше понравилась, есть очень классный момент со скальпированием на подушке, вот за это только и поставлю плюс
3 из 5
5й рассказ
Имена. Да, с них и начнем, тут такая путаница возникает, что к концу напрочь теряешь нить повествования, пытаясь угадать и вспомнить, кто есть Эйдос, а кто Рэдэос. Напомнило одновременно FC Primal (Таккар не спать много солнц), но тут стиль не соответствует подобному, и эпизод с Престолами, где из Кхала сделали седан-баклажан.
Хотя понравилась вот какая мысля, про гордыню тут есть эпизодец и он как снег на голову, а шо? А нишо! Как хош, так и еш! Но годно, скажу прямо, это плюс.
Но пафос, перекрывает всё и вся.
3 из 5
6й рассказ
Это такой недотриллер для мамочек, а вообще придраться не к чему, годная вещица, лучшая в этом Блиц-конкурсе. Сурьёзно, придираться и ёрничать не буду, не хочется совершенно, еслиб угнесть атмосферу и пригнать вагончик с инструментами для создания хорроров, получилось бы вообще божественно, и совсем не комедия.
5 из 5 - я прост похлопаю лидеру!
P.S.: Это лишь моё сугубо-личное мнение и оно может в корне отличаться от вашего, соррь, если кого задел, обидел, я не со зла. Всем всего, за сим снимаю шляпу, всем спасибо, всем пока!
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 371
Замечания : 0%
№1. Разделимая любовь Юрца и Иринки) Фэнтези... Скажу кратко - не зашло, чего-то не хватило, не смог я переживать за героев и после прочтения всех текстов, этот затерялся в задворках моей дырявой памяти. 3
№2. Вкусные описания. Много запахов... а вампиры нюхают? если они не дышат, могут ли они нюхать?... Интересно) 4
№3. Класс! Все очень живенько, ярко, остро. Кроме момента с блокчейнами. Это сравнение тут ни к чему. Модное словечко просто новое. - 5
№4. В этом тексте привязка к теме самая слабая. Просто автор добавил "вечный сон" про смерть и все. И мне не понятно, как к больному с такой болезнью свободно подходят врачи... Он разве не должен быть в изоляции? А врачи в каких-то защитных от радиации костюмах? Он не обычный больной вроде как. Написано неплохо. Как отдельная история и на 4 тянет, но как участница данного блица - 3
№5. Очень странный текст. Читаешь и думаешь: что тут происходит, о чем это... какие-то мифы, сотворение мира или богов, мальчик, пожирающий землянику, - это просто в аут) - 3
№6. Вот тут я над оценкой задумался... Я просто наслышан о таких случаях, когда это происходит. Это ппц как тяжело, вряд ли нормальная мать после такого вообще останется в норме, если тока она не алкашка или наркоманка. Слава богу, автор не позволил этому случится для конкретной пары, но... а разве муж не может посмотреть, последить полчасика? Это не понятно. Спать охота? Ну этот текст как обратная сторона "Пятерки" третьего текста - там повеселил, тут взгрустнулось. - 5
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 142
Замечания : 0%
№1. Фэнтезийная сказка о вечном и ни о чём. Несколько нестыковок сюжета. Но учитывая, короткий срок написания для всех авторов, вполне годится. Тем более, что теме соответствует. Оценка 3.
№2. Вампиры, легкомысленные девушки, поиск избранной, осень... В целом интересно, только с самого начала создаётся впечатление, что где-то виделось, где-то слышалось, где-то читалось. Оценка 4.
№3. Чёртик с портфельчиком - это круто! Ирония, простота подачи, легко и забавно. Понравилось больше всех. Оценка 5.
№4. Довольно странная история. Вроде бы надо сопереживать ГГ, но! Первое сомнение вызывает сама технология производства. Ну не может быть такого. Как минимум не рентабельно. Когда это всё происходит? Если в середине прошлого века, то ещё с очень большой натяжкой могу допустить. Только тогда защитные костюмы были очень примитивны и может быть размешивали в ведёрках. Но учитывая травмы, полученные ГГ, с той медициной он до больницы бы не доехал. Причём, до специализированной какого-нибудь НИИ, ибо сам представляет для окружающих опасность. Если вы пишите о таких серьёзных вещах, то не должны вводить в обман читателей и знать хотя бы элементарные вещи. Что больше всего не понравилось, так это то, что фактически вы оправдываете эвтаназию. Врач фактически совершает убийство, которое очень легко показывает вскрытие. Она настолько глупа или самоотверженна? Достаточно было бы просто не вводить лекарство. Ещё очень много можно было бы придераться, но не буду. Просто для блица такой сюжет не годится и требует тщательной проработки. Оценка 3.
№5 Текст как пришёл, так и ушёл бесследно. Спустя сутки даже и не вспомнить о чём шла речь. Извините, но даже зацепиться не за что. Оценка 2.
№6 Бдения и психоз молодой матери. Всё вполне понятно, логично, жизненно. Оценка 5.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 7
Замечания : 0%
1. Читалось тяжеловато из-за накрученности языка: уже в первом предложении раз-два-три… шесть определений и ледяная вода обжигает иглами. И еще меня не оставляло ощущение долгой предыстории, которая никак не может завершиться историей героя. Именно поэтому история кажется оборванной. Юри и Ири – автор сознательно добивался определенной реакции? - 4
2. Читается легко, но сюжет, и правда, простенький: «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» в коктейле с «Интервью с вампиром». Если автор хотел сделать ставку на неоднозначности образа ГГ, то получилось: умудренный столетиями Дракула инфантильно ведется на цвет глаз заезжей цацы. Кстати, когда знаешь, кто такой герой, он раздражает меньше) - 4
3. Поначалу крепко тормозит пара «чердак» - «кровать» и разница в «мгновенье» между ними. Потом втягивает. Жаль, что детализация уровня «прикрыв колени подушкой» и «малосольных огурцов» в итоге сходит на нет – остается один диалог и черт. Афанасий тут для мебели и чтобы задавать вопросы. Ящерка понравилась. И неоднозначное прочтение темы) - 4
4. Начало – это тот случай, когда ужасов накручивают столько, что впору смеяться. Я не медик, но, если в каждой строке упоминается боль и страдание, уже хочется спросить у автора, в курсе ли он об опиатах, применяемых в медицине. Ну, и урановое сырье в стальных ведрах, бар «Грааль» и доктор Менгеле – я в такой мир поверить не смогла - 3
5. Я тоже запуталась в именах, но у истории есть свой шарм. Жаль, что автор не вычитал текст и в итоге свел повествование о фэнтези-индейцах к собственным рефлексии и пояснениям текста - 3
6. В одном убыло, в другом прибыло. Девушка растит ребенка без мужа, но у нее золотая мама. Понравились истошные коты и младенец. А вот образ героини показался неровным. Или эти резкие переходы от тупого втыкания до осмысленных решений и есть признак смертельной усталости? - 4
|
|
|
