Спина кровоточит и сломаны крылья,

И петь не могу, голос хрипнет и меркнет.

Тоска в уголке покрывается пылью,

Тоска кровоточит, корячится, блекнет.

Я с ней умираю. Тоска мне основа,

Во мне собираются слезы истерик.

К тоске возвращаюсь я снова и снова,

Ее достаю из развалин и серы.

Огонь не пылает, шипит и сдается.

Я так не могу. Без последнего смысла.

А где-то вверху Бог над нами смеется,

И мы иногда улыбаемся кисло.

Нет, я не пишу. Я мараю бумагу.

Я плачу чернилами на древесине.

Нет, мне ничего уже больше не надо,

Ни запаха моря, ни шума полыни,

Полей мне не надо и стеклопакетов,

И звезд в небесах и на плоском экране.

Ни старых упреков, ни новых заветов,

Ни вечно горящее, жгучее пламя.

Я спать на спине не могу этой ночью.

И я, и тоска покрываемся пылью.

Тоска мне основа. Спина кровоточит.

Я так не могу. Когда сломаны крылья.