Посадка выдалась на удивленье мягкой. И последней. Корабль, извергнув весь потенциал усталых недр, меня доставил бережно и медленно. А после приказал подольше жить. Убрав в скафандр оставшиеся страхи и сомнения, три пачки «Аполлона», плазмомёт, распятие и удостоверение своей пропащей личности, которой больше нет, решил — пусть все идет как по инерции: вот я — чужак, вот ты — планета. И своими человеческими берцами ступил на твердь нечеловеческой земли. 

Я помню на уроках по истории "Григорий" (киборг третьей стадии, рег. номер GR-6) втирал нам про истоки антропоидной империи, про Грецию, в которой по преданию все есть… Все было. Было все: и златокрылые пегасы, и нимфы в латексе, и кока-кола в бочках, и божественные сущности, готовые связаться с животными, героями, обычными людьми… Григорий нам рассказывал, что после этих связей ночное небо не могло в себя вместить весь каталог богами создаваемых созвездий. Тогда и снизошел на Землю триединый Бог. 

А прежние? Ушли, наполнив звездной пылью карманы, сумки, да и так — кто сколько взял. Забрали Крит с Итакой, про Афины не забыли. Куда — об этом наш Григорий умолчал. 

Наверное, сюда. Навстречу мне, расправив крылья, летел пегас. А на его спине верхом сидела нимфа, по канонам древнегреческого стиля одетая в полубожественный сплошной комбинезон. 

Не помню, сколько времени прошло с той давней встречи… Когда ты вечен, забываешь о подобных мелочах. Тем более не важно — хочешь ты или не хочешь — приятель Хронос ради шутки да подменит день на час ночной. Он любит спать. А я — смотреть на небо. Ночное небо, где когда-то я бывал и верил, что отыщется спокойная планета, то место, про которое неведомо еще. 

Теперь я здесь. Я счастлив? Нет. Скорее здесь я все имею, о чем когда-либо мечтал, что снилось мне: вот тронный зал, вот колоннада, вот аллея, а рядом — супермаркет и знакомое кафе. Но все, как и во снах, как и в мечтаниях — без трещин. Излишне безупречно, и, наверно, потому я поздним вечером, как на свидание, иду на встречу с давно почившим кораблем, с которым мы плечом к плечу за жизнь боролись. И которая досталась не нам обоим, только мне. Стою под ним. И он стоит, упершись носом в землю, как будто памятник.

А королева здешних нимф мне преподносит опьяняющую пищу: амброзию, любовь, бутылку виски, героин. И вместе с ней, вкушая, мы на звездном небе ищем приметы, может быть, еще не умершей Земли. А небо, испещренное причудливым узором из звезд и звездной пыли, льет неповторимый свет. И что бы, нимфа, ты в любви мне здесь ни говорила, я слышу, как, сверкая вдалеке, он шепчет мне о том, что не заменишь: эти люди, эти лица… И берег, что оставил и куда я так хочу.

И снова повторяя:
— Отпусти меня, Калипсо, — я слышу неизменное ее:
— Не отпущу.