Закат. Моросит дождь. Осенний ветер так и пробирает душу. 

Огромная черная толпа разбредалась по узкой площади и куда бы не стал человек, везде его толкали и наступали на ноги. Неровно выложенная плитка была укрыта гнилыми, мокрыми, листьями, которые потеряли свои очертания, превратились в кашу. Люд лишь втаптывал её, пытаясь продвинуться к заветной цели: маленькой чаше, похожей на глаз. Такие чаши были расставлены в две ровные линии по всей периферии площади. Они плотно соединялись с монолитными возвышениями, похожими на низкие алтари для жертвоприношений. Каждый, кому удавалось добраться до плоского сосуда, пытался кинуть в него что-то маленькое: кто-то бросал обычные булавки, кто-то монеты или серьги, а кто-то, наперекор системе, заливал водой по самые края, приговаривая:

- Да напиться сполна, да не помереть от зноя во все времена, да будет Золотая середина.

Были и те, кто бормотал что-то, когда кидал брошку в виде двуглавого змея, чьи головы находились и в начале, и в конце. Все предавали смысл вещам в кучках; их число росло.

Немногие только смотрели на импровизированную процессию со стороны и не замечали блуждающего во круге странного человека. Глаза его смотрели далеко вперёд - на люд. Он не пытался кинуть в чашу безделушки или попросить что-то у не пойми кого, или, даже попытаться узнать, отчего же площадь заполнилась до краев?

Никто не обращал внимание и на то, как медленно он шагал, чуть ли не на носочках переступал лужи, и как неохотно пропускал машины, которые пытались согнать его с дороги. Этот Некто создавал вокруг себя ауру загадочности, однако и она не привлекла особого внимания. Все были заняты нелепыми действиями, желаниями и заполнением списка, где стоит галочка и мелким шрифтом написано "это было сделано не по моей воле". 

Моногород настигал траур чуть ли не каждый год, осенью, когда шел дождь. Давно уже люди забыли истинный смысл того, зачем и почему они здесь, когда начались эти собрания и кто их начал? Если кто-то и задумывался об этом, то уж точно не говорил вслух, пока, в один хмурый день, Некто, вошедший в толпу, не спросил:

- Кто-то помнит этот день три года назад? - никто не обратил на него внимания, но человек уверенно и будто мурлыча продолжил вести монолог. - Зачем тут поставили чаши в две линии, ровно по шесть, как будто это что-то да значит. Может, тут есть те, кто знают почему он тут, а не просто пришел "за компанию"? Или, хоть кто-то, у кого есть причина стоять под дождем и мокнуть? 

- Он-н умер... - вдруг раздался тихий голос парня из толпы.

- Погиб на войне! - закричал мужчина в шубе.

- Кто умер? - вопросительно спросила хилая девушка, явно не понимая что происходит.

- Герой умер. - твердо добавил старик, сидевший на лавке с тростью.

- Этот герой и близко вам не знаком, но вы почему-то чтите его, будто он сделал что-то великое. - добавил Некто, скрещивая руки на груди. - Его поступки, как и прекрасные речи, лишь сказки на ночь для детей, - он приподнял брови вместе с уголками губ, отчего те расплылись в лёгкой улыбке и продолжал, - будто спас целый мир от жестокого убийцы, поджидающего очередную жертву.

- Многие тут собрались по своей воле и делают то, что хотят. Это не должно волновать таких, как ты. - мужчина в шубе явно собирался раздуть из обычного разговора нечто большее, похожее на словесную "драку".

- Прекрасные слова, - Некто сделал которую паузу, - но из Ваших уст они звучат как ахинея.

- Думаешь, тебя хотят слушать? - мужчина еле сдерживал свои попытки кинуться на незнакомца.

- Это моя работа. - на этом моменте бледная рука того, кто собрал вокруг себя немало зевак, достала маленькую книжечку. Мужчина сначала оторопел, побледнев, думал уже отступать. Но стоило оппоненту открыть её, так в ней с одной из сторон оказался лишь детский рисунок с изображением маленького паровоза, рядом с которым стояла девочка; чудь дальше от нее держал в руках зонтик худой силуэт молодого человека с широкой улыбкой. На другой же стороне был нарисован кот, отведенный в рамочку с подписью "Отец-одиночка: пособие по выживанию", а ещё ниже "Баюн", данное слово было подчёркнуто несколько раз. 

- И что это значит? - вновь вставила вопрос хилая девушка, упустив нить разговора.

- То, что ему нужно убираться отсюда по-хорошему. 

- Это значит, - проигнорировав предыдущие слова, Баюн отвечал, - что мне, как отцу, нужно удовлетворить интерес дочери: знают ли люди, зачем стоят под дождём и знают ли они того, которого тут похоронили ? Не быть мне хорошим человеком, с моральными принципами, там, где плачет чьё-то чадо...

Мало кто решался вступить в разговор, но с превеликим удовольствием наблюдал за сценой. 

- Если и правда ради дочери, то похвально. - хрипло пробормотал старик. 

- Вы ведь больны, а уже который час сидите на холодной лавке. - Баюн с сожалением посмотрел на дедушку.

- За меня не переживай. Мне не нужны эти герои, это место для меня - дом и лента воспоминаний о молодости. А все они, - показал он рукой на процессию, - знают только, что день этот назван памятью Писателя и его работам. Сначала не было этих чаш: одну из них принес на похороны паренёк ещё зимой, поставил на камень и кинул монетку. Как сейчас помню, сказал он: "Это плата за твои труды". А потом за ним бросила шпильку девушка, с его возраста, со словами: "У разбитого корыта оставили, да не в обиде остались...". Это увидели другие и подхватили идею. Парень принес все эти чаши, все двенадцать штук и в каждую положил что-то. Никто их не забирал, всем нравилось что-то кидать и загадывать какие-то желания, просить чего-то. Это уже потом Первый Мэр сделал осенью праздник памяти Писателю и обустроил площадь. Даже целая улица теперь носит его имя. А ведь все начиналось с одного семечка...

Люд внимал каждому слову старика, кто-то подтверждал его слова, а кто-то и не знал о том, что этот праздник начинался с похорон. Баюн в свою очередь, будто получив желаемое, добродушно улыбнулся, поблагодарив рассказчика. Довольный он закончил этот разговор, ведь он промок до нитки и капли дождя становились все холоднее; мужчина собрался и уверено шёл в сторону своего дома, задорно постукивая каблуками.

После этого все начали расходиться, тьма окутала Моногород. На площади остались пару человек: странный парень и мужчина с глазами цвета свежей зелени, который перед уходом бросил в кучку телефон, сказав напоследок: "Вы для меня герой и моя цель, идти за Вами до конца".

Баюн, добежав до дома, то и дело, что думал о чем-то, посмеиваясь. А когда вошёл, ему навстречу выбежала та самая девочка с рисунка, только старше:

- Узнал? - это было первое, что спросила молодая леди.

- Мало, очень мало, мой Цветочек...

- У этих людей нет своей головы на плечах. - досадно сказала девочка, и села за круглый стол чистить яблоки.

- Ты так сильно из-за этого расстроилась?

- Немного. Но только потому, что многие из них слепы и не знают, как жесток был тот, кого они зовут героем. - она тонко отрезала кожицу фрукта, спокойно и легко.

- Чтобы не случилось, но не всем нужна правда. Не будем расстраиваться по пустякам. Может, лучше хочешь послушать небольшую историю?

- О Сером Художнике или Министре?

- Нет, об одинокой Живой Тени.

- Это как?

- Значит интересно? Тогда можешь начинать слушать. Что же...

В лесу Дороги мертвого обета проживала свои рутинные годы маленькая Живая Тень. Ее жизнь была сложной, и несла в себе множество несправедливости, никто не знал о беде и несчастье, которое настигло её, не успела она появиться на свет. Однако, несмотря на все сложности, она поставила себе цель: уничтожить несправедливость и, наконец, освободиться от страха.

- Чего она могла бояться, кроме света? - девочка почистила яблоки и смотрела на отца с прищуренными глазами.

- Она боялась того, кто породил ее. Почему же? Создатель её был жесток и желал использовать Живую Тень в своих безумных играх. Бедняга не могла ничего сделать, так как была мала, прямо как ты. 

- Почему не сбежала?

- Она находилась в заточении до поры до времени. Но даже когда Тень освободилась, все ещё боялась, что за ней придут.

- Откуда ты так много знаешь о ней?

- Мы дружили. Живой Тени надоел этот узкий мир, его порядки и, прямо как ты, этот человек говорил, что Солнце давно перекрыло Тень и нужно лишь найти рычаг давления на людей, дабы изменить мир.

- Зачем менять его?

- Ему не нужна была утопия, где все друг друга любят, однако, он считает, что миром слишком долго правят одни и те же люди. Кто его знает...

- И что с ним сейчас?

- Не знаю. Но он наверняка жив. Мы виделись очень давно, тогда ты была ещё совсем малюткой, а моя жизнь оставляла желать лучшего.

- Не жалеешь, что ушел со старой работы?

- Она слишком опасна, к тому же, это явно сгубило бы меня.

- Вот как... Тогда как закончилась история?

- У неё нет конца. Помню лишь то, как гудел паровоз, мы стояли с тобой и смотрели на него и тогда мне совсем не хотелось читать письмо, которое передали с прошлой работы. В нем писала Живая Тень: 

"Здравствуйте, дорогой друг, мы прошли с Вами немалый путь и Вы сильно помогли мне в преодолении пути к цели. Однако планы пришлось поменять, может, придется искать Вам замену. Вы сделали свой выбор, Вас не за что винить и, более того, можно понять. Однако, если уж Вам понадобиться помощь, Вы знаете, где меня найти.

Надеюсь, Вы будете счастливы.

Отныне наши пути различны.

С уважением, 

Живая Тень".

Вот так и закончилась эта история и больше мы не встречались... 

На столе лежали чистые яблоки, Баюн ещё долго мурлыкал себе под нос разные мелодии и тихонько смотрел в окно, из которой четко виднелась площадь Писателя.

На небе светили маленькие звёзды, фонари освещали мокрую дорогу, а дождь все продолжал лить. Моногород спокойно стоял на своем же месте, переживая одну из важных глав его истории...