Он стоял над пропастью под названием мечта и судьба. Ветер поглощено наблюдал за закатом неба и словами города, забытые в словах делемах. Что человек, стоявший над крышей, наблюдал за горизонтом земли? Что видел в этих бетонных строках и темной поверхности на земле? Гром неба раскалывал мысли и выл на никак не идущий дождь. Пальцы слово искали какой-то опоры, а слова плелись на язык, потому что решили напомнить своему владельцу, что они были…

- Игнат…

- Как думаешь, что нужно человеку, когда он летит?

- Наверное, вера и мечта…

Молчаливый кивок на восток. Я давно замечал за ним такие вопросы, хотя значения особого не придавал, но сейчас придам.

- А отчего ты спрашиваешь?

Он лишь засмеялся и пожал плечами, словно не знал, о чем речь или знал, но не понимал отчего. Я хотел тогда забыть об этом, но не смог…

Человек стоял под небесами, еще не там, но планы его уходят туда. Гудение машин заставляла его расслабиться, а ветер забыться в своем начальном превосходительстве. Он знал, ему нужно сделать всего шаг, но ему нужен было это сделать в ночь, потому что ночь манила его своих немых объятиях к себе. Слова, уже разлетевшиеся на ветру, начали вновь собираться в новом порыве чувств и еще чего-то, давно помянутого…

-Настя…

- Один.…Два.…Три.…Четыре.…Один…

Я скакала на скакалке, считая громко, чтобы кто-то гордился моими знаниями, хоть и не знала, какие числа идут дальше. Шажок и снова цифра, шажок и новый опыт так сказать. И вдруг я увидела мальчишку. Это был наш мечтатель, мечтающий взлететь над птицами и ангелами. Глупый, преглупый мальчик, с хорошей майкой. Он лежал на лугу и из его рта течка струйка крови. Я впервые увидела тогда эту красную воду в чужих губах и по-настоящему, не по-игрушечному, испугаться и не знать, что делать…

- Я не смог взлететь…- пробормотал он в бреду.

- Ты просто не они…- ответила она, не зная, почему, да и зачем…

- А кто это, они?

- Избранные, которые могу, - ответила она, боясь, что он повторит попытку…

Дождь уже шел, громкими шагами, завывая над сегодняшним днем и над глупостью человеческой сущности. Человек шагал, подправляя свой плащ, забывая, что плащ и так испортится. Его глаза бегали по его одежде и вообще во внешности малейшую погрешность, ведь это такой миг будет, когда нельзя будет выглядеть некрасиво перед людьми или же некрасиво перед своей смертью.  Мелькнул миг, и вспомнилось слово с лицом на маске.

- Валерий…

Я полировал новый томик романа Беляева «Ариэль». Бережно, словно это синица ока глядела на него и будто само золото излучает томик. Глаза мелькали над штрихами слов, в немом напечатанном мотиве. Да, жаль, что нельзя, как он, взлететь при помощи науки, без каких-либо устройств. Но это были лишь мечты, ведь нет той теории вероятности, с которой он мог бы создать тот прибор, который бы так работал и веществ…

Робкий стук руки в мою витрину, ну заходи мой собеседник вечно ненаглядный.

- Чем могу служить?

- Вы не могли бы мне показать книгу, в которой рассказывается про людей, взлетевших?

- Конечно, вот например эта книга, - сказал я, указывая на томик в руке,- достаточно и весьма знаменитый автор-фантаст…

- Нет, вы меня не правильно поняли, - сказал гость каким-то неистово-заинтересовано-обывательским тоном, - видетели, я хочу взлететь…

Наши фигуры застыли, словно актеры, до этого игравшие в масках, впервые увидели чье-то лицо. Глаза на распашку.

- Тогда вы обратилась прямо по адресу.

- Да?

- О, да…

Тучи начали собираться…

Я вот уже наступал вечер. Забытые в своих лачугах дома, вооружались ярким светом фонарей и светом свои. Птицы пролетали над его взором, словно безмолвные старцы избранники. Глаза безмолвно наблюдали за тишиной глухого города и человек-«избранный» подошел к карнизу и встал на него. Его беззвучные глаза повторили имена тех людей, которые сподвигли его на этот путь. Возможно, их нет, и никогда и не было, как и города на окраине зимы, как и того неба, о котором он мечтал, а может и вообще всего. Но этот миг стоит пережить, так говорил избранный перед этим шагом…

Один.…Два.…Три.…Четыре.…Один…

И он сделал его, на крыльях небес. Избранный, в котором нет надежды, избранный в котором нет волшебства, избранного которого нет. Он молча взмахнул своими руками, словно они стали крыльями. Ветер трепетал ему волосы и его самого, пронося мимо него все в мире. Небеса становились прекраснее в миг великой слизистой радости, щелкая об пальто. Вальный вкус на губах становился все приятнее и приятнее. Все прекраснее…