Пронзительно зазвенел телефон. Его громкий звон прорвал ночную тишину трехкомнатной квартиры и Лев Яковлевич, доцент кафедры филологии в местном вузе и собственно хозяин сей жил площади, тяжело вздыхая сел на кровати. Ему было уже далеко за пятьдесят, и подобные ночные звонки радовали с каждым годом его всё меньше и меньше. Всунув ноги в верно поджидающие его у кровати тапочки, профессор поднялся и на ощупь, касаясь руками стен, направился к источнику своего беспокойства.

 Телефон надрываясь трезвонил, разнося своё беспокойство по всему дому, словно передавая эмоции звонившего. Сверху послышались тяжелые шаги, и Лев Яковлевич поспешил взять трубку, дабы лишний раз не гневить соседей сверху.

- Алло!- вскричала, возбуждённым громким басом трубка.

-Алёша, ты?- удивлённо спросил, профессор, садясь в кресло рядом с телефоном.

- Да, да, Лев Яковлевич! Я , кажется, разгадал его! осталось лишь выяснить некоторые мелочи…

  -ой, Алёша, не кричи ты так! О чём ты вообще говоришь? Я что-то не совсем понимаю…

-То, над чем мы так долго бились, Лев Яковлевич!!! Я почти разгадал смысл!!но…но осталось одно слово, оно никак мне не даётся…

Престарелый мужчина резко вскочил, едва не опрокинув при этом вазу с цветами стоящую рядом на полке.

-Как ты сказал? Я правильно понял, ты нашёл смысл?

-Всё правльно, только нет последнего слова…там всё складывается как-то странно…главное, что я понял, это то, что его нельзя знать! просто нельзя! я написал всё, но… понимаете, там вроде бы…а , нет!! Я понял!! Лев Яков….

Вдруг голос оборвался и в трубке послышались частые гудки.

-Алло! Алло! – профессор закричал в трубку, но ответом были лишь гудки.

Пожилой мужчина несколько раз позвонил своему ученику Алексею Вердину, но всё безрезультатно.

Бессильно вздохнув, мужчина рухнул в кресло и повесил трубку. Взглянув на кровать, Лев Яковлевич понял, что заснуть уже не в силах, слишком возбуждённым и взволнованным он был. Умывшись и быстро одевшись он вышел на улицу, полный решимости узнать что произошло с его учеником. Сердце бешено колотилось, и сколько профессор себя не уверял, в то, что всё в порядке он поверить не мог.

  Спустя полчаса плутания по ночному городу, такси, наконец, остановилось у подъезда Алексея. Расплатившись с водителем, профессор предстал перед устрашающего вида девятиэтажкой. Будучи  и днём то не особо приветливой, ночью она напоминала замок тьмы. Лев Яковлевич покачал головой, отгоняя наваждение, и вошёл в тёмный подъезд.

  Простояв под дверью минут десять, доцент кафедры филологии решил воспользоваться своим ключом. Едва он вставил ключ в замок, как тот послушно щёлкнул и дверь открылась, пропуская гостя внутрь. В зале горел свет, и в коридоре плясали причудливые тени.

- Алёша, это  Лев Яковлевич, я звоню, звоню, а ты не  открываешь, вот открыл своим ключом – снимая обувь громко сказал мужчина, но ему никто не ответил. У двери как всегда стояла металлическая с деревянной ручкой ложка для обуви, хотя она больше напоминала какой-то средневековый палаш чем ложку. Профессор взял ложку и покрепче сжав в руках вошёл в зал, там на диване рядом с телефоном в руке полусидел полулежал молодой человек лет двадцати с чёрными коротко стриженными волосами.

- Лёша!- Мужчина выронил своё «оружие» и бросился к своему ученику. Коснувшись холодной руки он понял что пульса нет и парень уже мёртв- что же это…как же так…

Профессор сел на диван рядом со своим лучшим учеником и схватившись за голову стал думать о том что же делать.
Вызвав скорую Лев Яковлевич вдруг вспомнил о том, что  сказал  ему Алексей перед смертью. «Я написал всё».

Профессор  взглянул на покойника и неожиданно его взгляд остановился на нагрудном кармане. Из него торчал сложенный напополам конверт. Перекрестившись и попросив прощение у Алёши мужчина аккуратно вытащил конверт и положил себе на колени, какое-то время он не решался его открыть и смотрел на замысловатый узор нарисованный чёрной гелиевой пастой на  месте склеивания . «Что то скандинавское должно быть...»