Не предусмотрено программой Степень критики: любая
Короткое описание: приятного чтения
Джек был всегда отличным работником. Джек трудился, как и полагалась хорошо сконструированной и настроенной машине. Джек до сих пор помнил его первые, и уже тогда уверенные, шаги после конвейера, с которого сходили все машины его типа. Но удивляться не приходилось - от хорошего робота всегда ждут, с самых первых секунд активации, уверенности во всех его действиях и поступках. Впервые включившись, электронный мозг Джека сразу всё понял. Было знание: что делать, как делать, куда идти, как идти. Железные ноги шли по неизведанному пути, но мозг Джека знал этот путь, как знает его старец, проходивший его каждый день. Руки Джека делали свое дело в первый раз так же хорошо, как это делали бы руки самого опытного рабочего. Но все же совершенным Джек не был. За долгие периоды беспрерывной работы тело Джека изнашивалось. Стирались шарниры, сгорало масло, после чего все детали внутри тела Джека начинали часто щёлкать и сильно вибрировать. Он медленно, но верно нагревался до такой степени, что стальные цилиндры, на которых он делал резьбу, плавились в его изогнутых и приспособленных под эту работу пальцах. Тогда Джек заканчивал работу и ковылял к плательщику. Плательщик подсчитывал десятки тысяч цилиндров, на которых благодаря Джеку появилась резьба, и, в соответствии с выполненной работой, вносил на счет Джека жетоны. За жетоны в специальных ангарах покупалось и вливалось новое масло, чистился корпус или заменялись детали (если это, упаси Великие Создатели, требовалось). А если у такого робота, как Джек, появлялись лишние жетоны, то он спокойно мог совершенствовать своё механическое тело, приспособить себя к другой более оплачиваемой работе. Однако для этого требовалось слишком много жетонов. Все шестерёнки себе сотрешь, пока будешь копить. Так или иначе, Джек был отличным работником. Всегда трудился до крайнего износа и не думал о лишнем. Да и не работать было нельзя. Неработающих роботов отслеживали и утилизировали, тем более, даже без постоянной тяжелой работы, механические тела рано или поздно изнашивались и требовали жетонов на ремонт. Другими словами роботы работали, гробили себя, получали зарплату, которую тратили на ремонт, и опять работали. У всех был стимул заработать на свое улучшение, но это было почти нереально. Лишь только висели на стенах рабочих цехов изображения с новейшими деталями, которые упрощают рутинную жизнь робота и открывают перед ним новые возможности. Джек не думал, кто изготавливает все эти чудо-детали и прочие нужные вещи, зато он помнил десятки тысяч наименований марок масел и устройств, предназначенных для лучшего процесса существования. Помнить свои первые шаги после конвейера было нормально, но ненормально было думать о них. Джек часто мысленно возвращался к началу своего функционирования. Даже в самые неподходящие минуты Джек мог вдруг вспомнить свой первый шаг и первые секунды понимания себя. Что-то тогда пошло не так. Не так, как было у всех. Джек узнал себя и свою роль в мире, свою работу, получил стимул (ведь можно сделать себя лучше, лишь только надо усердно работать), и в этот момент появилась мысль. Лишь на миг она сверкнула электрической искоркой в его искусственном разуме. Мысль непредвиденная программой. Мысль – «И это все?». Джек помнил эти три простых слова. Сами по себе они были безобидны и непримечательны, но объединившись, они составляли вопрос. Это пугало Джека, и еще робот знал, что любые вопросы и, тем более, страх, не предвидены программой вложенной в его мозги. Не смотря на это он хорошо работал, ведь как не крути, Джек был отличным работником, не забывавшем о возможности за жетоны сделать себя лучше. «Работай больше, и получишь, что заслуживаешь» - таков был предусмотренный программой лозунг. Однажды, после очередного ремонта, Джек шел в рабочий цех. Глаза робота смотрели на серый асфальт, покрывавший дорогу. Асфальт до миллиметра знакомый и не чем непримечательный. Но взгляд Джека увидел нечто новое. Это было пятно. Чертовски странное пятно, которого тут не должно быть. Никогда не было. Мозги Джека заработали сильнее, чем требовалось для обычной дороги на работу. Джек узнал - это была лужа. Не просто лужа, а разлитое масло. Мысль о том, что какой-то робот, мог пролить такую ценность, была не предусмотрена программой. Джеку вдруг стало ясно, что пролитое масло - это что-то такое неправильное, такое необычное, такое не предусмотренное, как и его мысль – «И это все?». Дождей уже не было много веков, и лужа на идеальном сером асфальте, была чуть ли не чудом. Джек осознал и это. Мысль о дождях раньше не приходила в голову Джеку. Само слово было первый раз извлечено из глубин программы. Слово – «чудо» тоже не применялось раньше в его размышлениях, но, как и – «дождь», программа хранила его в своих недрах, а мозг в нужный момент вытащил его на поверхность. Теперь мозг Джека функционировал на полную мощность, выдавая мегабайты информации, и это было не предусмотрено программой, хотя и заложено в ней. Джек осознал, что разлитое масло может обладать некими свойствами, одно из которых отражение. Если посмотреть с определенного угла на лужу, то оно превращалось в зеркало. Зеркало отражало что-то. И на это что-то робот смотрел. Смотрел и не мог оторваться. Сознание захлестнула волна чувств. Джек видел отражение неба. Раньше он не поднимал головы во время ходьбы на работу или на ремонт, он просто шёл и смотрел под ноги на серый асфальт. Всегда. Голову Джек поднимал только по необходимости - во время работы, когда к его рабочему месту сверху опускался ящик с новыми стальными цилиндрами. На цилиндрах надо было нарезать резьбу - как же все раньше было просто! А теперь Джек медленно поднял голову в ясное небо. Необъятное голубое небо. Прямо над роботом оно было чистого ярко-голубого цвета, без единого облака. Джек удивился, что знает об облаках. Хотя и чувство удивления было ему в новинку. Вдалеке горизонт был изломан черными фасадами цехов и высокими трубами, из которых прямыми столпами валил черный дым. Небо над цехами от серого становилось багряным. Багряный же, в свою очередь, переходил в грязно-бурый, который резко вгрызался в основной - голубой цвет неба. Над ремонтными ангарами позади Джека, небо с нежной синевы опять переходило в катавасию багряно-бурого с черными примесями цвета. Джек стоял посреди ровной, как стрела асфальтной дороги, между двумя огромными, чадящими ядом, промзонами. Вокруг была бесплодная пустыня и больше ничего. Прямо над Джеком, между двумя искусственно созданными промышленными язвами, был кусочек чистого не замаранного неба. Передвигаясь по этой дороге уже не первое столетие, Джек только сейчас по-настоящему смотрел на то, что его окружает, только сейчас его электронный мозг думал не о новых запчастях или масле, или бессмысленной работе, и даже не о странном вопросе, звучащем у него в голове все это время. Точнее теперь он, наконец, понял и осознал этот вопрос. «И это все?». В тот момент, когда он активировался в первый раз и осознал, что обречен на однотонную рутинную работу, что будет всё время гнаться за навязанными и несбыточными целями, продиктованными неведомой, но властной программой. Вот тогда он и спросил сам себя – «И это все?». «Это все, что меня ждет?» – вопрос, порожденный каким-то сбоем в машине, что программировала миллион таких же роботов, как и он. Сбоем, который стал просветлением. Впоследствии стал. А изначально, посеял лишь сомнения в электронных мозгах. Тот же сбой, который заставил другого робота пролить масло прямо здесь, на пустынной дороге, между пунктом А и пунктом Б - наверно единственное, что осталось от чего то великого. От осознания всего этого у Джека начали нагреваться мозги. Его захлестнула лавина неведомых раньше чувств. О, Великие Создатели! Велики Создатели? Кто они? Где они? Вопросы, вопросы - чем дальше, тем больше. Для них он столько лет усердно работал. Для них он так старательно нарезал резьбу на стальных цилиндрах, гробя себя, и тратя заработанные деньги на то, чтобы восстановиться и начать всё сначала. Это Великие Создатели должны были дать ему новые детали, на которые он так старался заработать. А разве кто-то их получил? Кто-то из тысяч таких же роботов работающих рядом с ним? Куда деваются все эти цилиндры с резьбой? Джек взглянул вперед на рабочие цеха. Искусственные глаза без труда прорезали огромное пространство и проскользили взглядом серые фасады. Дальше вправо к краю строений. Хотя края и не видно. Тут железный корпус Джека затрясло. Из динамиков вырвался скрежет и стон. Джек осознал, что взгляд его скользит уже не по фасадам зданий, а по необъятным горам, спорящих своей высотою, с самыми высокими цехами. Эти горы состояли из миллиардов и миллиардов стальных цилиндров с резьбой. Джек понял – что так старательно зарабатывая жетоны на новые тела и лучшее масло, они попросту пропустили тот момент, когда их труд стал уже никому не нужен. И прийти к этому, вырваться из порочного круга, оказалась совсем не трудно. Лишь заглянуть в свою голову, в свою программу, хранившую в своих глубинах всё.
Написано не скажу, что дурно, касательно самой идеи, однако слишком просто, без искры, возбуждающей интерес к произведению. Сам слог не запутанный, мысль доноситься весьма чётко, но нет события, яркого и чёткого. Что причиной тому, что робот, как я понимаю, с искусственным интеллектом, сотни лет выполнял рутинную работу, и вдруг начал обращать внимание на вещи, выходящие из круга его внимания несколько сотен лет? Почему он изменился? Может быть он уже был "не такой как все", особенным? И ещё хотелось бы чтоб во всех терминах и самой концепции этой всей "роботизации" было поменьше "шестерёнок", "резьб" и "масла", оно немного отдаёт идеями из фантастики прошлого, написанными в эпоху СССР, а больше чего-то современного, в ногу с нашим временем, если конечно задумка касается будущего или те же "шестерни" и "масло" не были употреблены для создания атмосферы в задуманной концепции произведения.
Слишком простое изложение. Местами почти тезисно. Интриги вообще нет. Несоответствие между примитивной работой робота и его высокими мыслями. Надо все усложнить, а то как-то мультяшно получается.
Рей Бредбери "И будет ласковый дождь" или... что то с памятью моей стало - не помню уже точно название произведения. Но суть приблизительно такова жа: людей нет, а машины продолжают трудиться на их, несуществующее уже,благо.
Идея произведения хороша, она была хороша еще тогда, когда Бредбери писал, и она все так же хороша и на день сегодняшний. Но вот исполнение - оно однообразно, перетянуто. Про эти самые запчасти говорится и говорится и говорится и говорится. Говорится про мысль робота, но не показано нужное множество: как рабочих, живых роботов, становится меньше, машина выведена на уровень осознания, но это осознание толком ей ничего не дает - тоже не очень хорошо. Да, текстовка построена без пробуксовки - уже очень хорошо. Читается произведение легко - это тоже великолепно. Но вот финал - он не стал таким шокирующим, он не стал прорывом, не создал картину нашего, человеческого осознания. Это скорее сюжет для 3D мультика, где будет это показано с должными спецэффектами, но в произведении - получилось излишне однотонно, без "всплеска", а любое произведение без "всплеска" не зацепится, не будет держаться в памяти.
Но текст, если сравнивать его с многими прочими на этом сайте, весьма хорош.
по содержанию - сначала подумала, что просто азимовщина... но не так всё просто. Идея в рассказе есть, и эта идея очень даже не азимовская, а больше по-бредбери, то есть человеческая, несмотря на то, что ни одного персонажа человека в произведении нет. Она об осознании, о том, что можно делать всякую фигню, и закрывать глаза на всё, что тебя окружает, но прозрение рано или поздно придёт и накроет как цунами Японию. И....
Вот можно было бы вытянуть, расширив произведение, усилив такую вещь как "прозрение". Если Вы хотите ещё работать над этим рассказом, то мой вам отсыл к философии Дзен. Оно тут надо, имхо. А так...
М-да. Годно.
Единственное и существенное замечание - это слог. Сплошное "джекание" восклицалки, и прочие баяны. Форма - очень слаба. Это правда. Но, мой вам совет, забейте на это и просто пишите дальше, больше, а умение писать, ремесло, придёт с опытом.
+1
