После скафандра любая одежда кажется пижамой. Я надел свою форму и вышел из комнаты. Из помещения командного центра на втором этаже доносились приглушённые закрытой дверью голоса. Один явно принадлежал моему командиру. Второй голос был мужским. “Рапортует о происшествии” - решил я. Топтаться у закрытых дверей мне не хотелось. Экскурсию, которую мне обещала лейтенант, я решил превратить в самостоятельное изучение местности. Попасть в оружейную у меня не вышло. Экран на двери загорелся категорически красным светом и издал резкий звук. Ну и ладно. А вот небольшой тренажёрный зал оказался более гостеприимным. Правда, содержимое этой комнаты имело мало общего с тем, что обычно наполняет стандартный спортзал. Из привычного был лишь боксёрский мешок, пара увесистых гантелей и беговая дорожка. Со всем остальным было сложнее. На стенах вперемешку с бумажными свитками с нарисованными каракулями висели различные острые на вид железяки, похожие на те, которыми древние беззаветно кромсали друг друга на протяжении веков. На противоположной стене находился большой круг из мягкого полимера, плотно утыканный ножами. Я вспомнил одного своего сокурсника. Рыжий недомерок родом из какого-то фермерского захолустья, считал, что знает всё и обо всём и готов был спорить с кем угодно о чём угодно сутки напролёт. От него я впервые услышал, что бойцы корпуса Тени зачастую охотно пользуются холодным оружием и вообще относятся к нему с особым почтением. Не поверив в это тогда, я начинал допускать, что в сказанном была доля правды. Я взял со стены безобидные на вид полуметровые палки, соединённые короткой цепью. Надо же, деревянные! Это оружие? Я махнул одной из них в сторону воображаемого противника, но добился лишь того, что чуть не съездил себе по зубам. Не удивительно, что всё это стало частью истории. Метательный заряд и метаемый снаряд будут понадёжней. Я был рад, когда среди всех этих музейных экспонатов мне на глаза попался турник. Я подпрыгнул, схватился за перекладину и в качестве разминки не спеша подтянулся раз пять. Потом в максимальном темпе выполнил ещё двадцать подтягиваний. Спрыгнув на пол, я почувствовал, как руки налились силой и решил, что спортзал осмотрен в должном объёме. Стоило мне покинуть комнату, как навстречу мне попалась Эльза.

- Ох и душный же мужик этот Леннарт! - выдала она сходу. - Один выстрел, а расспросов на полчаса. - она протёрла со лба несуществующую испарину и как бы невзначай добавила. - Про тебя, кстати, тоже интересовался. Как, говорит, себя проявил в бою? Представляешь! В бою!

Она поджала губы, всем своим видом показывая, что полковник Леннарт спорол очевидную глупость. Я напрягся, но постарался не выдать своего волнения и как можно более непринуждённо улыбнулся в ответ. Обмен улыбками начал походить на форменное издевательство.

- И что вы ответили? - нарушил я намеренно затянутую лейтенантом паузу. Одна лишь фраза, которой Фиори охарактеризует меня перед полковником, может изменить всю мою дальнейшую карьеру. И она это прекрасно понимала.

- Сказала, что никакого боя не было и, будем надеяться, не будет. А ещё сказала, что из-за непрошенного йотуна я не смогла проверить тебя в “коконе”, поэтому говорить о тебе, как об операторе оборонных систем пока ещё не могу. Перекусить не хочешь?

Я собрался было сказать, что недавно ел, но с удивлением обнаружил, что опять голоден.

 

***

- Так и будеф стоять над дуфой? - спросила Фиори. Аппетит, с которым она поглощала свой исполинский сэндвич, не оставлял последнему ни единого шанса хотя бы на частичное спасение. - Садифь!

Я неуверенно уселся напротив и начал вяло водить пальцем по трёхмерному меню.

- Понимаю твою растерянность, капрал. - сказала она прожевав - Но столик тут только один и он одновременно офицерский и для рядового состава. Если же ты каждый раз будешь стоять у входа и ждать, когда я наконец поем, рано или поздно кусок застрянет у меня в горле и бесславно сгину, уткнувшись лицом в недоеденный ужин. Так что отставить рефлексии.

- Так точно. - кивнул я и палец начал скользить по меню уверенней.

Наша трапеза проходила в тишине, время от времени прерываемой вопросами моего командира. И чем кратче были вопросы, тем более развернутыми выходили мои ответы. "Как попал в военное?" и пара фраз, которыми я хотел ограничиться, превращалась в длинную речь о непростом детстве на одной из множества планет, служащих сырьевым придатком для Федерации, и о том, что выбирая между солдатом и работягой-бурильщиком, я сделал выбор в пользу первого. Надо отдать ей должное, лейтенант умела слушать. Она не пыталась комментировать, не ждала своей очереди сказать. Ей действительно была интересна моя заурядная история. Под нехваткой общения люди, как правило, подразумевают дефицит чужих ушей, в которые можно непрерывно заливать тонны собственной болтовни. У Фиори эта нехватка, похоже, выражалась иначе. Я понимал, что ее основной задачей было понять, с каким человеком ей придется провести три месяца на этой не слишком дружелюбной планете. Не все можно узнать из аттестата и характеристик инструкторов. Но было что-то ещё, простое и естественное, безо всяких подводных камней. Любопытство. И вот я, капрал Джеймс Уэйнвуд, 23 лет, сидел за столом напротив живой легенды и рассказывал ей о своей куцей жизни. На вопросы о семье я старался отвечать с особой осторожностью. Мать я никогда не знал, отец умер по естественным причинам: там где мы росли, смерть от облучения была также естественна, как и инфаркт. Говорил про тетю, под чьей опекой мы с братом и выросли. Кевин упоминался лишь вскользь и даже не получил имени. Оставалось надеяться, что это осталось незамеченным. Я одернул сам себя. Не стоит становиться параноиком. Какое ей дело до имени брата шестого - или седьмого? - по счету стажёра, от которого у нее вскоре останутся лишь воспоминания?

Дальше пошли вопросы про учебу. Что давалось лучше, а что хуже, имена преподавателей, как прошли первые тренировочные вылеты, чем занимался в увольнительных. Все это ни в коем случае не напоминало допрос, Фиори спрашивала мягко и совсем не по-военному, каждый следующий вопрос сам по себе вытекал из моего предыдущего ответа. Однако в памяти был свеж тот взгляд, который был у этой женщины пару часов назад на стене «Шилтрона». "Корпус Тени, фигли там!" - раздался в голове голос Романа. Кроме того, у меня самого были вопросы, которые я хотел озвучить. Но затевать этот разговор было пока слишком рано - это я также понимал.

Фиори, похоже, узнала обо мне, всё что хотела и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь еле слышным деликатным гудением световой полосы, проходящей по периметру столовой. Эльзу это, похоже, нисколько не напрягало - она спокойно допивала очередную чашку с какой-то бледно-жёлтой водичкой.

- Когда начнём аттестацию в “коконе”, лейтененат? - не выдержал я. Фиори обернулась и взглянула на градусник. - 78 по Цельсию.

- Поздновато для этого. - покачала она головой. - Давай-ка завтра прям с утра. Дело это небыстрое, а ты, капрал, только с дороги, а уже успел побывать “в бою”.

Она улыбнулась краем рта, подчёркивая неуместность термина.

- Хватит с тебя пока. Ну и сам видишь, холодает. А это говорит нам…?

- … говорит нам о том, что в следующие одиннадцать часов планета будет освещаться лишь одной Эос-1, и риск нападения йотунов возрастёт.

- А дальше? – как выяснилось, запас вопросов у Эльзы не иссяк. Но сейчас это не было праздным любопытством. На счастье я отвечал быстро и без запинки.

- Через одиннадцать часов Эос-1 появится на горизонте и по мере того, как он будет подниматься ближе к зениту, температура станет расти. Эос-2, которая является основным источника света и тепла на Йотунхейме, уйдёт за горизонт лишь через 56 земных часа и появится уже через 5 часов. Таким образом, планета почти всегда освещается одной из звёзд.

- Подробней про «почти». – Фиори отхлебнула своей зеленой водички.

Я от всей души поблагодарил зануду-сержанта, под надзором которого проходил спецкурс перед отправкой сюда.

- Раз в два земных месяца территория, на которой расположен «Шилтрон», остаётся без звездного света. Но её можно не брать в расчёт – я пожал плечами. – Всего каких-то четыре часа.

- «Всего каких-то»? – задумчиво протянула Фиори. Я тут же мысленно дал себе звонкую затрещину и так же мысленно зажмурился в ожидании расплаты за глупость. Однако её не последовало. Некоторое время лейтенант смотрела так, словно на моей поверхности транслировались её собственные воспоминания. Потом её взгляд вновь сфокусировался на мне.

- Свободен, капрал. Подъём через восемь часов – произнесла она выжженным голосом. Я медленно встал и покинул столовую. Что называется, начали за здравие. Как можно было всё так ловко обгадить одной фразой? Дверь в мою комнату медленно поднялась, и я зашёл в ещё необжитое помещение. Прекрасно осведомлённый о том, что бой, сделавший её героем всей Федерации, начался как раз в эти самые злополучные часы кромешной тьмы, я всё же ввинтил это самое «всего»! Я плюхнулся на тахту.

Я начал разбирать свою скромную поклажу, чтобы отвлечься от мерзкого голоса, сверлящего мне висок. Но тот никак не хотел замолкать.

- Я просто хочу выяснить, как всё произошло. – беззвучно, словно заклинание, произнёс я. Голос замолчал. Сумка покоилась у изголовья тахты. В ней остался лишь старомодный снимок – осколок прошлой жизни. Я разделся и лёг. «Разбудить через семь часов» - скомандовал я системе «Шилтрона», хоть и понимал, что уснуть вряд ли получится. В голове, регулярно сталкиваясь, крутились на бешеной скорости новые впечатления и мрачные мысли о том, что ещё предстоит сделать. Свет в комнате стал приглушённым, температура поднялась на пару-тройку градусов – система создавала оптимальные условия для сна. Я лежал на спине и прокручивал последние события: скачки через порталы, невероятная чёрная планета, мой новый командир, эта миниатюрная машина для убийства и этот её нечеловеческий выстрел, тающий чёрный лёд и раскалённая капсула от воспоминаний о которых у меня до сих пор волосы на загривке вставали дыбом. Сложно поверить, что всё это произошло за какие-то земные стуки. «Как после такого уснёшь?» – подумал я и почти сразу же отключился.