Билеты лежали в сумочке у жены. Неумолимые сумерки сгущались. На расстоянии ста метров узнать приближающегося человека было уже непросто. Ступени областного драмтеатра освещало электричество. Спектакль обещал мне стать встречей с юностью. Супруге обещал приятное и полезное времяпрепровождение. Нашему младшему сыну и его невесте сулил закрепить в предках симпатию, которой они прониклись к их решению стать мужем и женой. И, наверное, всё так бы и вышло. Все получили бы то, за чем пришли. Даже я. Если бы это был какой-нибудь другой спектакль, а не «Дом Солнца» Ивана Охлобыстина.

Обратите внимание: я в восторге от повести, я в восторге от фильма, снятого Гариком Сукачёвым. У меня слёзы наворачивались при первом просмотре. Так натурально, так правдиво были преподнесены зрителю практически все детали жизни советских хиппи. Единственное замечание: почему ни у кого из «пиплов» на шее не болтался ксивник? Что это такое, объясню ниже.

Просматривая программку, качеством глянца не уступающую обложке «Плейбоя», я своим периферическим сознанием стал догадываться, что из четырёх сердец нашей почти уже семьи тише всех при просмотре будет биться моё. Хотя должно было бы быть наоборот. Ведь это именно я три года в конце 80-х протусил в «системе» под погонялом «Джинн». И, естественно, сейчас любое упоминание об этом социальном феномене я воспринимаю с живым интересом и душевным трепетом. Однако приторные лица актёров в программке и особенно лицо режиссёра убеждали меня, что трепета не будет. В улыбающихся лицах участников труппы, занятых в спектакле, я видел только бессмысленное и жалкое тщеславие провинциальных людей искусства. Смогут ли они вместить в себя те роли, которые собираются играть передо мной?

Думаю, вы возмутитесь и ответите: «А почему же нет? Вмещают же они в себя роли героев «Вишнёвого сада» или «Грозы». И их провинциальность им нисколько не мешает!» Отчасти соглашусь: в этих пьесах не мешает. Ведь в них актёру приходится играть обычного человека, с поправкой только на сто лет, а в остальном всё так же, как сегодня: карьера, деньги, бабы, бизнес. И своего запаса жизненного опыта, чтобы плавать среди этих льдин, хватит каждому. И если вспоминать, допустим, «Бесприданницу», то чем провинциальнее будет заплыв, тем нагляднее.

Я слышал, что Гарик Сукачёв, прежде чем приступить к съёмкам «Дома Солнца», отвёз всех претендентов на роли хиппи в Питер, отобрал у них до копейки все деньги, телефоны, оставил только паспорта и сказал: «Снимать начнём через три дня в Москве. Буду ждать вас на Мосфильме в павильоне №6 ровно в девять утра». И пусть это не главная грань в жизни альтернативной молодёжи тех лет, но тому, кто собирается воспроизводить её на сцене, не помешает всё это прочувствовать. Гарику респект.

Для осмысленного разговора о внутренней душевной организации хиппи нам придётся совершить небольшой исторический экскурс. Как об общественном явлении о хиппи можно говорить с конца 60-х. Подросшие дети послевоенных битников к этому времени разглядели в окружающем мире его несовершенство, его злость, его жадность и ложь. Они не собирались возводить стены нового храма, просто хотели отстоять своё право жить по-другому. Это и вызвало их желание дистанцироваться от добропорядочных буржуа. Хиппи шокировали эту публику своими причёсками, своими нарядами, своими гитарами… Они бесили её своим поведением и своими идеалами. Масла добавила война во Вьетнаме. Всё западное общество буквально раскололось на тех, кто «за» и тех, кто против этой войны. Хиппи встали в первые ряды тех, кто был против. Я подвожу вас к заключению о том, что хиппи априори были диссидентами с антигосударственными и антиобщественными убеждениями во всех странах, где проявлялись.

Никогда дотоле голос молодого поколения, многократно усиленный электрическими гитарами, не звучал так громко. Он буквально рвал изнутри лицемерный капиталистический мир. Цветы, любовь, рок-н-ролл, ну и немного наркотиков. Что поделать, дух времени.

Движение хиппи оставалось светлым, искренним, чистым совсем недолго, до той лишь поры, пока не пришли в движение законы человеческого стада и не превратили их идеалы в обычную моду. К концу 70-х все вокруг стали волосаты и бакенбардисты, все носили клешёные джинсы и сабо на высокой платформе, но никто не называл себя хиппи. Пиплз пришёл в себя и вернулся к старым ценностям: работа, карьера, деньги. Какая н@хрен свобода? Какая любовь? Какие цветы?

NB, уважаемые. К концу 70-х идейных хиппи в Европе и Америке практически не осталось. Правда, в Копенгагене тогда появился квартал «Христиания», который заселили прихиппаненные маргиналы со всего света. Эдакое добровольное гетто неформалов, которые, на мой взгляд, нарушили главное табу хиппи: не искать компромиссов с властями, не искать их расположения, не пользоваться их поддержкой.

Западные хиппи к концу 70-х ушли из рассеяния и собрались в одной отдельно взятой точке мира. «Христиания» существует по сей день как прибежище для людей, не нашедших своего места в каменных джунглях, для носителей левых утопических идей. И начал функционировать этот заповедник 40 лет назад. Это была капитуляция хиппи перед буржуазным обществом.

В Советском же Союзе феноменальный пример самоорганизации свободолюбивой части молодёжи в это время только стал прорастать.

В одной из своих ранних песен, осмысливая духовный генезис своих соотечественников, БГ вывел его точную формулу: «И каждый уже десять лет учит роли, о которых лет десять как стоит забыть». На примере хиппанского сообщества справедливость этой формулы проступает особенно ярко. Если на Западе эксперимент хиппи зацвёл в конце 60-х и еле дотянул до середины 70-х, то в СССР он продолжился практически до 1991 года. И самый его пик пришёлся на 80-е. На времена, когда в Европе об этом феномене вспоминали как о каменном веке. В чём причина такой задержки? Наверное, в железном занавесе и в том духовном вакууме, который царил в нашей стране. И, кроме этого, в необъяснимой потребности некоторых молодых людей быть не просто своим имяреком, а быть кем-то. Скучно было в те годы. А особенно было скучно быть молодым строителем коммунизма. Романтики не хватало. А ищущему, думающему молодому человеку так вообще, можно сказать, западло. Всё равно, что среди дворовых хулиганов-троечников быть очкариком-отличником. Вот эти самые молодые люди и искали под своими ногами твёрдую почву, на которой могли бы построить себе хотя бы маленькое интеллектуальное убежище от вездесущих коммунистических догм. И вероучение хиппи подходило для этой цели лучшим образом.

Итак, к открытию московских олимпийских игр в Советском Союзе сложилось самобытное молодёжное движение, альтернативное официальному комсомолу, под смешным названием «Система». Исповедники хиппианства (говорю это с улыбкой) жили не только в Москве и Ленинграде. По одному, по два или три человека они были разбросаны по городам всей европейской части СССР. Много было и сочувствующих. Если хиппи не умели маскироваться, то на малой родине они становились изгоями. Их жизнь превращалась в кошмар. Это сейчас длинные волосы никого не удивляют, а в те времена это был вызов всем реакционным силам, от стражей правопорядка до соседей-гопников. И у всех чесались и языки, и кулаки провести с «несчастным хиппи» воспитательную беседу. В милицейских участках такие беседы часто заканчивались стрижкой «под машинку». На тусовках мне несколько раз доводилось видеть среди патлатой массовки грубо выбритых под ноль молодых людей. Сначала я думал, что это кришнаиты-любители, но из расспросов выяснялось, что их только что выпустили менты. Если не забывать, что в СССР существовала своего рода статья за бродяжничество, (т.е. статья за тунеядство), всё становится понятно. Длинноволосые молодые люди привлекали внимание милиции. Раздражали её своим вызывающим видом. Поскольку подавляющее большинство хиппи были вполне благовоспитаны и уравновешены, пришить им нарушение общественного порядка было для ментов затруднительно. А привлечь за тунеядство, если таковое имело место, было гораздо проще. И сотрудники правопорядка этим пользовались. Просили предъявить документы и, если их не было или они вызывали сомнения, менты запросто могли задержать любого на трое суток до выяснения личности. Там и происходили воспитательные беседы типа «Родину не любишь?».

Именно для противодействия такой практике задержания в гардеробе хиппи появился «ксивник». Как правило, это был собственными руками сшитый из остатков старых джинсов мешочек-карман, который носили на крепкой верёвочке, одевая на грудь через голову. Ксивник от слова «ксива», то есть «документ, удостоверяющий личность». Чаще всего это был паспорт. Прописка в нём не оставляла ментам возможности законно задержать его обладателя без ориентировки. Уже легче.

Практически все, кто пользовался ксивниками, старались их как-то украсить. Например, вышивая их бисером или яркими пуговицами, цепляя на них значки с изображением цветов, особенно маков.

Кроме документов в ксивниках участники системы носили записные книжки. В этих книжках мы записывали адреса и телефоны своих друзей из других городов. Знакомились мы обычно на всесоюзных, так сказать, тусовках в Москве или Питере. Вообще, от безысходной скуки советские хиппи много путешествовали из города в город. Встречались с такими же, как они сами, одиночками, делились новостями системы, делились песнями, мыслями, слухами. На общественном транспорте, даже далеко, путешествовали редко. Денег не хватало. Чаще это был автостоп. В те времена дальнобойщиков не пугали попутчики, и они с удовольствием подвозили необычного вида молодых людей, болтая с ними по дороге о смысле жизни. Пик таких путешествий, конечно же, приходился на лето, когда сотни хиппи устремлялись на Чёрное море. В «Доме Солнца» замечательно была показана такая хиппанская вакханалия на крымском пляже.

Кроме ксивников, хиппанов выделяло обилие на одежде всяких «Фенечек». Значков, нашивок, брелоков, самодельных перстней и браслетов. Многие носили на головах «Хайратники» - кожаные или брезентовые ленточки, освобождающие от волос лицо. Об обилии бисера на прикиде хиппи надо сказать особо. Я видел настоящие произведения искусства, вышитые на джинсовых куртках. Куриная лапа в круге, крылья, цветы, слова Джона Лэннона «People for Peace» и так далее.

Вместе с хиппанами часто тусили другие неформалы или просто не определившаяся идейно-творческая молодёжь. Иллюзия свободы от идеологических рамок и свободы от мещанской эстетики влекла к себе многих. Возвращаясь осенью за парты своих ВУЗов, молодые люди с воздыханием грезили той летней, отступившей на долгую зиму иллюзией. Опять целую неделю ждать пятницы, чтобы в ночном эфире радио БиБиСи услышать голос Севы Новгородцева. Опять целую неделю ждать воскресенья, чтобы в «Утренней почте» посмотреть на Наталью Нурмуххамедову… Какая тоска!

Вопреки расхожему мнению о том, что хиппанские тусовки были местом повальной наркомании, могу сказать, не больше, чем везде. Точно так же и о пресловутой «свободной любви». Б@@дья, конечно же, хватало, но опять же… Вы думаете, в институтских общагах его было меньше? Я вас умоляю… Это же молодость. По крайней мере, диких оргий всех со всеми я не видел ни разу. Большинство хиппи были людьми с устоявшимися эстетическими и этическими предрассудками, сформированными хорошей литературой, и если они говорили о свободе любви, то вкладывали в это понятие свободу выбора. Были среди них и верные пары с детьми, были своего рода Джульетты и Ромео, были и одиночки-аскеты. Правда, последних совсем немного.

Так же, как всякая глобальная идея, будь то христианство или коммунизм, идеи хиппи были наднациональны. Независимо от цвета кожи или глаз, хиппи мог стать каждый.

******************

Я не столько смотрел на сцену, по которой вышагивали толстая Саша и совсем не рослый Солнце, сколько копался в своей памяти. В своих тогдашних мыслях и теперешних. Как только я понял, что режиссёр (это был мой ровесник, конформист, которого я помню с комсомольским значком на груди, даже в роли диск-жокея) основной концепцией спектакля сделал противостояние отцов и детей, я потерял к нему всякий интерес. Вот он, настоящий провинциализм. Большую наднациональную идею осветить в самом пошлом, в самом избитом ключе. Больше мозгов ни на что не хватило. Хиппи в своём путешествии к морю противостояли духу мещанства, а не своим отцам. Хиппи не были выразителями чаяний поколения 70-х и 80-х. Это была слишком тонкая социальная прослойка и слишком запоздавшая, чтобы в факте её существования видеть проблему противостояния поколений.

Я не смог скрыть от сына своего разочарования. И он обиделся. Ведь инициатором нашего похода на этот спектакль был он.