Равнина была идеальной ровно на столько, на сколько она вообще могла быть такой. С этим утверждением можно поспорить, но мало кто стал бы это делать, потому что эта равнина была всем равнинам равнина. Это было абсолютно ровное пространство без конца и начала, оно могло посостязаться в ровности даже с пересохшими солеными озерами, если бы такое идиотское соревнование существовало. Все ее пространство было заботливо посыпано темно серой пылью и кое-где мелкими камнями. Ровно посередине этого сомнительного великолепия сидел человек и звали его Вайс Абрахам Фаренгейт, наверное любой на его месте сменил бы имя да и фамилию, а лучше убрал бы все это нагромождение слов и взял бы себе что ни будь более консервативное и менее дурацкое но у Вайса Абрахама Фаренгейта были причины не делать этого. Во первых это звучало очень экзотично, во вторых он никогда не называл своего полного имени при первом знакомстве, вместо этого он просто представлялся Абрахамом, этого было вполне достаточно и производило на нового знакомого впечатление, по крайней мере, так ему казалось, ну и в третьих, когда он представлялся как Фаренгейт, это, по его мнению, должно было вызывать у собеседника почти мистический трепет, ну а Вайс было просто довеском, с которым вполне можно было примириться. Так или иначе, а он сидел посередине серой бесконечности на сером валуне, который непонятно как там оказался и вызвал у Абрахама бурное удивление, когда впервые попался ему на глаза. Ну да, тут было чему удивиться, вот идешь ты по равнине двое суток и не видишь никакого различия между тем, что видел день назад и между тем, что видишь в данный момент, уже думаешь, что больше ничего кроме этой не в меру ровной равнины  на свете нет и вдруг валун. Конечно, он тут и остался, по крайней мере, было на что сесть. Он сидел на валуне и чистил свой револьвер. Оружие пока не нуждалось в уходе, но других занятий на ближайшее время не предвиделось, возможно, до самой смерти. Эта идиллия могла еще долго продолжаться, если бы не…

-Не знаю как тебе Фаренгейт, а меня уже тошнить от этой плоской, серой, огромной хреновины.

 Тихий скрежещущий голос раздался совсем близко возле левого уха.

Абрахам молниеносно скользнул в сторону на добрых два метра, развернувшись в движении, он направил ствол револьвера в сторону источника звука, там никого не было, только красный волнистый попугай бил воздух крыльями.

-Ты что спятил? - Прокричала птица.

-Извини. - Буркнул Абрахам и снова уселся на валун, попугай не стал делать трагедию из случившегося, вместо этого снова уселся на левое плечо, он сам был виноват, то молчал почти сутки и тут вдруг заговорил.

-И все-таки, с чего ты взял, что он появится именно здесь? – Продолжил попугай. - У тебя что, карта есть, где крестиком обозначено именно это место? – Попугай, которого, кстати говоря, звали Эдвард, по всей видимости, начал нервничать по причине того, что Абрахам уселся и ни черта не делает, вот и решил поболтать, чтобы хоть что-то прояснить касательно ближайших планов.

-Нет у меня никакой  карты. - Нехотя ответил Абрахам. – Да и где его еще ждать, в этой пустыне одно место ничем не лучше другого, а тут, по крайней мере, присесть можно.

-Ах, теперь это у нас значит пустыня. – Не унимался Эдвард, - Сначала ты говорил, что это будет поле, а теперь это все-таки пустыня. Это равнина дорогой мой большая равнина, в пустыне должны быть барханы, ты тут хоть один заметил?

 Попугай был прав, но это ничего не меняло и им оставалось только ждать. Хотя если подумать ждать было нечего, ну пристрелит Абрахам эту зверюгу, за головой которого они пришли, а дальше что? Еще несколько дней, которые придется затратить на обратный путь, совсем не были похожи на приятную прогулку. Попугай тихонько засмеялся.

-Знаешь что. – Сказал он. – Это похоже на злую шутку, нас отправили сюда просто, чтобы подшутить, ты слышишь? - Абрахам не реагировал, он замершим взглядом уставился на горизонт и молчал, Попугай уже было подумал, что Абрахам начинает сходить с ума и снова забеспокоился, но тут Абрахам ожил.

-Летит. – Коротко проговорил он и вскочил с валуна.

И действительно на горизонте показалась массивная туша с огромными крыльями, она недвусмысленно приближалась. Абрахам зарядил в барабан шесть патронов и выставил руку с оружием вперед. Поймав цель на мушку, он отвел боек.

ждать осталось недолго…

    Дракон! Подумал Абрахам, настоящее чудовище как в древних легендах, он всю жизнь мечтал убить дракона и сейчас предвкушал грядущее событие, стоя с револьвером на изготовку. Пускай зверь и не выглядел большим, но это не важно, главное, что он был настоящим, вот какой должна быть битва, человек против дракона! Сила воли и мастерство против чудовищного хаоса и звериной ярости. Абрахам недобро ухмыльнулся. Дракон приближался, его контуры проступали все четче, но рассмотреть его в подробностях пока было невозможно.

-Знаешь, тут явно что-то не так. – Нарушил вдруг тишину Эдвард.

-Заткнись. – Злобно прошипел Абрахам сквозь зубы, он почти начал беситься, попугай явно намеревался испортить священный момент, в свою очередь Абрахам пока и не догадывался, что портить тут особо нечего.

-Как бы тебе помягче. – Продолжил Эдвард, он чувствовал, что Абрахам на взводе и подбирал слова чересчур аккуратно. – Это не совсем дракон, вернее может и дракон, но какой-то неправильный что ли, ну то есть не такой как все, другие драконы.

-Ты о чем? Хмуро осведомился Абрахам, он не знал другого летающего существа такого размера и сейчас хотел просто пристрелить эту большую тварь с крыльями, а может за одно и маленькую, если она не соблаговолит заткнуться.

-Сейчас сам увидишь. – Отстраненно проговорил попугай, зрение у него, как ни странно было получше, но сейчас он был склонен ему не верить, Эдварду оставалось только ждать когда Абрахам сможет разглядеть существо, тогда можно будет убедиться что это не галлюцинация. Тем временем существо подлетело еще ближе, медленно размахивая крыльями, оно парило над самой землей, поднимая тучи пыли в воздух, казалось, что в медленной важности своих движений оно передает свое призрение ко всему этому миру его породившему, оно приблизилось достаточно, чтобы предстать перед Абрахамом во всей своей красе.

-Это что за хрень? – Отчаявшимся голосом, почти переходя на фальцет, спросил Абрахам непонятно у кого. – Неужели это?

-Я один вижу огромную бабочку, или это мы оба спятили? – Как бы, между прочим, спросил попугай, в его голосе не было уверенности, но судя по тому, что Абрахам молчал и просто смотрел на бабочку глазами человека который больше ничему не удивится, спятили они оба.

   И действительно, огромная метров под пятнадцать серая бабочка, не похожая ни на что другое была уже близко. Она была прекрасна, но вместе с тем невыносимо уродлива, ее похожие на лохмотья крылья были покрыты блеклыми узорами всех оттенков серого, ее тело порывала серая шерсть, голова была увенчана длинными усами и имела на себе огромные матово черные глаза не предвещавшие ничего хорошего. В принципе Абрахам плевал на тот факт, что к нему приближается огромная бабочка, но он был очень огорчен тем, что она не была драконом, он был готов к тому, что дракон его сожрет, к тому, что он будет маленьким. Да что уж там, он был готов смириться с тем, что дракон в очередной раз не появится, а может быть и не появится никогда в его жизни, может их, уже нет на свете, но он никак не мог смириться с такой подлой подменой, короче говоря он не мог простить дракону того, что он  родился бабочкой.

   Когда бабочка была примерно в ста метрах, он яростно вскинул руку и выпустил все шесть пуль. Ничего не произошло, бабочка продолжила полет, подавленный Абрахам не обратил внимания, что она перестала делать взмахи крыльями. Примерно в двадцати метрах бабочка тяжело рухнула на землю и по инерции продолжила движение, взрыхляя землю перед собой. Она остановилась прямо перед Абрахамом уткнувшись своей отвратительной головой в валун, который покрылся серой пыльцой упавшей с тела чудища. Тут же валун зашипел, задымился и начал разваливаться, скоро от него осталась только серая пыль. Абрахам бессильно взирал на шесть отверстий от пуль в огромной мохнатой голове. Ему вдруг пришло в голову что это и есть дракон, ведь драконов тысячи лет никто не видел, кто может с точностью утверждать, как именно они выглядят? Эта мысль казалась Абрахаму здравой, но ей мешал тот факт, что перед ним лежала огромная бабочка, с этим было сложно поспорить хоть и очень хотелось. Неожиданно тело бабочки начало оседать и скоро она, как и валун задымилась и начала разваливаться, Абрахам отбежал, чтобы не задохнуться.

  Когда дым осел, на месте крылатой твари была гора пепла.

- Фаренгейт, ты хоть понимаешь, что нам никто не поверит? – Спросил  попугай, который видимо тоже решил больше ничему не удивляться. Абрахам коротко кивнул, видимо не слишком тщательно обдумывая вопрос. Они бы выглядели кретинами, если бы решили, кому-либо это рассказать. Небритый бродяга, с говорящим попугаем рассказывающий, что он застрелил огромную бабочку, способную прикосновением своей пыльцы превратить территорию огромных размеров в пепельную пустыню, его сочтут за психа, Абрахам был в этом уверен и черт побери, он был как никогда прав…

   Каждый в своей жизни, о чем-либо мечтал, речь не идет о таких мелочах, как много денег или большой дом, это просто стремление к комфорту, не более. Но есть настоящие мечты, безумные и невыполнимые, зовущие за собой и притягивающие как магнит, если у вас есть такая мечта, стремитесь к ней, но в то же время держитесь подальше от ее осуществления, в противном случае у вас вполне может исчезнуть смысл жизни. Вот такой вот парадокс.

   У Абрахама дела обстояли еще хуже ибо, если мечта осуществится, но окажется, не тем чем должна была, это может более чем озадачить, неготовый к такому повороту событий человек вполне способен спятить, может быть даже бесповоротно. Сейчас он брел уже по нормальной степи, пепельная пустыня кончилась еще вчера, за плечом он нес мешок с пеплом, Эдвард сидел на его плече и благоразумно помалкивал, когда Абрахам горстями собирал пепел в том месте, где была голова убитого монстра и клал в мешок. Эдвард спросил, зачем он это делает? Абрахам коротко ответил, что должен забрать голову как трофей, попугай решил тогда что Фаренгейт все таки получил психологическую травму и решил к нему не лезть, он конечно хотел его успокоить но и сам был немного не в себе, да и не знал походящих слов. Эдвард думал о том, что Фаренгейту нужно найти какое ни будь занятие или женить его, в конце концов, пока не понял что едва ли сможет помочь. Иногда Эдвард забывал, что он просто попугай. Но дела Абрахама были хоть и плохи но уж получше того о чем думал этот пернатый паникер, сходить с ума он не собирался, разве что был немного расстроен и это несмотря на то, что его мечта превратилась в кучу пепла. Все таки он был довольно стойким человеком, хотя может быть все потому, что от проблемы фальшивого дракона его отвлекала проблема выживания в этой жаре и это было по своему замечательно.