Яма начиналсь под самим небом и кончалась у стоптаных сапог. Небо очень невовремя соизволило развалиться покемарить. Под его мерный храп я стал заложником ямы. Спящее небо - зеленого цвета и пахнет лесом. Это ненадолго, я примостился на табурете, который служил мне ступенькой на поверхность. Сижу разминаю руки, зябко и скучно. И тихо. ближе к поверхности чернозем. Мой рост метр восемьдесятдва. Волосы достают до неба. Размах рук почти такой же. Узкая яма. метр тридцать. Волнами светлеет грунт, чем глубже тем явней переход ото тьмы да в свет.

Все таки долго, не усидеть мне. Боже я куплю пулемет и стану светлым или святым. Но пока я лишь проткнул перочиным ножиком небо. Вода быстро заполняет яму.

Чистая Вода восторженно : Глииина!!!

Грязная Вода торжественно: Небо!

Я булькая чорной и белой рыбой: Бульк?!

Воды вместе: Свернись эмбрионом и дыши в пуповину.

Я отчужденно: Всплываюю!

Воды: Камень на шею тебе нужен.

Я: Где взять? везде пустошь .

Небо спросонья темнеет и всполохами высирает камень: Вот тебе малахит.

Я привязывая к шее полутонную глыбу: О! весьма-весьма благодарен. спите дальше, небо.

Небо поворачиваясь на другой бок: Тебя спросить забыли...

Воды: Айда за нами .

И уходят в тоннели прорытые червями. Я с головой на камне барахтаюсь в грязи на дне ямы. Ушли воды. здравствуй новый мир. Камень ауроройполари освещает мне лицо. В каждой морщине глина и из каждого глаза вытекает зеленный свет.

Тот, в котором я признал позже своего сына: Отец!

Я, понимая что слышу сына своего: Сынок?

Сын: Да это я.

Я оглядываю яму и ни черта не вижу: Ты знаешь меня?

Сын: Да, в нас одна кровь. Отец!

Я вытягиваюсь по диагонали, подобострастно: Да сынуля?

Сын: Что такое хорошо и что такое плохо? учи

Я взбираюсь на табурет и стыдливо отворачиваюсь в угол: Я не уверен что они разделимы. Я видел и хорошое которое плохо и плохое которое хорошо. Я замазываю глиной малахит, но зелень все равно проявляться.

Сын: Ты слабохарактерный и ничему меня не научишь. Я ухожу.

Я вскакиваю и ношусь по яме: Я щас быстро, соберусь. Я научу, погоди сынок... Вот слушай

Сын: Уаа, тататата, люлюлю...

Скользкие стены пахнут серой, можно рисовать или рыть в сторону. Беру табурет и рою в бок и тут же разбиваю его. Подтягиваю камень освещаю стену. Железные заклепки, в оспинах ржавчины полотно двери. Засов на удивленье подался легко. С вековым скрипом открываю и просовываюсь за дверь. Камень улиткой тащится следом.

Я в коротких шортах и обрезаных босоножках: Пааап?!

Отец: Ааа, что? Кто там?

Я уменьшаюсь и принимаю карапузный вид: Это я, пап...

Отец: Ах ты, нет нет. Все я умер и перестал быть тебе отцом. Все оттрубил свое, Будь здоров.

Я надевая колготки задом наперед: Но папа, что такое хорошо и что такое плохо?

Отец: Я не понимаю вашего лепета идите дальше. идите в темное. Идите к матери вашей.

Мне верно не попасть больше в темное, нет туда хода наверное. Я застрял тут в свете божием. Черная земля задрожала. Губы мамы потянулись ко мне. она всасывает меня и вот я снова в ее нутре, барахтаюсь чорной и белой рыбкой. А снаружи рыжий брат, держит ее за руку и смотрит радостно. И отец берет его на руки поднимая над головой сменяя тень светом и мама добро улыбается, в ее груди малахит мой переливается...