Перейти к первой части

Старшина орал и ругался, пока они бежали к корме. Держал Дональда за отвороты нелепой здесь парадной военной формы. Тащил за собой. Тот суетился и постоянно вертел головой. Когда они спешно покидали рубку, куда забрались «паучки», Дональд больно стукнулся головой. Теперь из рассечения обильно текла кровь и превращала белые ослепительные кудри в сплошной кровавый колтун.

Шагеры уже были внутри. Двое из них забрались через верхние люки – упали прямо перед старшиной, и он быстро убил их, затратив две пули. Одного шагера из трех, которых они заметили в боковом коридоре, уложил сам Дональд, истратив всю обойму. Перезарядить оружие он не мог, потому что старшина постоянно дергал его то в одну, то в другую сторону, не давая опомниться. Пол накренился – Джаггернаут проваливался в яму. Слышно было, что некоторые калибры еще стреляли.

-- Мальчишка! – в очередной раз рявкнул старшина. Точным выстрелом снял «паучка», спешащего им наперерез по потолку. «Паучок» был голубоватый и полупрозрачный – сплошная студенистая масса. Просвечивал металлический скелет.

К счастью, самоходки были еще целы. Старшина толкнул Дональда к одной, а сам запрыгнул в другую. Дональд неуклюже перевалился через борт самоходки, закрепился ремнями и наконец-то нашел время, чтобы сменить обойму дрожащими пальцами. А потом капсулы с самоходками отстрелило. Дональда вжало в кресло, в полупрозрачном стекле капсулы на мгновение появилось солнце, затем резко ушло вверх. Подкатило к горлу, но капсула ударилась в землю, и желудок резким движением вернулся на место. Маклаген немного посидел, не двигаясь, радуясь, что его не вырвало. Потом завел самоходку и нажал на газ. Капсула, почувствовав движение, открылась, и Дональд выехал на свободу. Будто вылупился на свет из гигантского яйца, которое снесло большое черепахоподобное существо из металла.

Самоходка была очень простой – две гусеницы, над ними кресло на раме, два рычага для управления и пулемет на креплении справа от кресла. Позади тарахтел небольшой слабосильный движок.

«Это несерьезно», -- подумал Дональд. В джаггернауте ему было спокойнее. Он быстро оглянулся – ни шагеров, ни червей рядом не было. И тут он увидел старшину – тот гнал самоходку полным ходом прочь. Дональд пошевелил рычагами, выравнивая машину, а потом дал полный газ. Оглянувшись, он увидел гибель своего джаггернаута – большая машина утопала в грунте, словно корабль в воде. Нос машины смотрел практически в зенит, две массивные лапы беспомощно и обессилено висели в воздухе. Вокруг жидким металлом носились черви.

Дональд уже не чаял догнать старшину, когда вдруг перед самоходкой того вынырнул «Скорпион». Дональд резко потянул рычаги на себя, его транспорт завертело на месте. Рядом с тяжелой машиной шагеров, в туче пыли, самоходка старшины казалась каким-то мелким дефектом. Выпавшим пикселем на экране, по которому Дональд смотрит увлекательный боевик. Вот только это было не на экране... Пулеметная очередь – трассы пуль веером прошили клубящуюся пыль. А затем «Скорпион» просто сделал один шаг вперед и самоходка исчезла.

Маклаген в ужасе дал полный газ, надеясь, что с большого «Скорпиона» его не заметят. Он не смотрел, куда едет, он смотрел на эту большую боевую машину, куда меньше джаггернаута, но гораздо больше, чем он, Дональд.

-- Ты куда, твою деревню?! – ворчал Мэт, хватая руками Салема и не давая ему открыть створы кабины.

Салем упорно сопротивлялся, взвизгивал, беспокойно кривил лицо.

-- Там люди! – вопил он. – Дурак, кирпич, быдло необразованное…

Мэт пропускал все мимо ушей. Он знал одно – этот чертов ботаник сошел с ума.

-- Стой! – орал он в ответ. – Идиот! Ботан. Там же шагеры! Споры. Сам же говорил…

Салем совсем не умел бороться. Только брыкался да визжал, но зато оказался весьма вертким. Мэт старался скрутить его, но биолог крутился и извивался и все норовил дотянуться до запора створов. Мэт удержал одну его руку, зажал обе ноги между своими и, наконец, выхватил последнюю конечность – та уже скребнула пальцами по ручке запора.

-- Не мути, Салем, -- сказал он по обычаю, тяжело дыша повязанному напарнику в ухо.

Тот немного полежал, хрипло дыша, а потом:

-- Хорошо, хорошо, -- сглотнул, -- пусти. Давай попробуем завестись. Уйдем.

Мэт недоверчиво ослабил хватку.

-- Вот, правильно, -- приговаривал он, -- лучше всего свалить… уйдем по-тихому.

Он совсем отпустил Салема. Тот кряхтя уселся в свое кресло, поохал, повздыхал. Ткнул на кнопку зажигания. Дредноут молчал. Салем ткнул еще. Потом бешено ударил кулаком.

-- Вот значит как… -- пробормотал Мэт. – Хрен нам. Хренушки.

Он пролез под рычаги к себе и достал автомат. Пощелкал затвором, проверил магазин.

-- Ладно, -- сказал он, -- открывай. У тебя хоть оружие есть?

-- Разум – мое оружие, -- ответил Салем, хотя и похлопал себя по набедренному карману. Там у него хранилась батарея от электрошокера дальнего действия.

Салем открыл створы, Мэт сначала сунул между ними ствол автомата – мало ли, может какая тварь поджидает и только потом высунулся сам. Осторожно осмотрев края оврага, рискнул вытянуться во весь рост.

«Добряк» бездыханно лежал на спине практически на самом дне оврага. Его лапы собрали целую гору сырой глины при спуске. От верха до самого дна по склону шла глубокая борозда. Мэт вылез из раскрытой грудной клетки дредноута, словно личинка Чужого из человека.

-- Чисто, кажется, -- сказал он и за ним вылез Салем. Он беспокойно оглядывался.

-- Я сниму блоки памяти с фотоэлементов, -- сказал он. – «Добряка», кажется, придется оставить.

-- Да-а, -- протянул Мэт. Прислушался. Звуки битвы сверху еще доносились, но будто бы ушли в сторону.

-- Кажется, мы остались у шагеров в тылу, -- сказал он. – Как бы червя не привлечь.

-- У них и другие заботы есть, -- отозвался Салем с туши дредноута. Собрав свои платы, он осторожно спустился на глинистое дно. Посмотрел на дымящуюся груду «Муравья».

-- Ты все-таки хочешь проверить? – спросил Мэт. Затея ему не нравилась. Насрать мне на людей, подумал он. Свои задницы спасать надо. И откуда в этом тощем заморыше столько героизма?

Салем смотрел, как побитая собака. Мэт шумно выдохнул через ноздри. Передернул затвор автомата.

-- Итить твою мать, профессор, -- сказал он, страшно искажая русские слова. Салем, конечно, ничего не понял. – Пойдем. Только держи свою электроштуку наготове.

Они осторожно, крадучись, как крабы, стали подбираться к тому, что осталось от «Муравья». Это была большая машина, побольше их «Добряка» раз в шесть или семь. Туда можно поместить целый взвод шагеров. Или целую роту «паучков»…

На полпути Мэт услышал какой-то звук сверху, из-за пределов оврага. Знаком приказал Салему остановиться и лечь. Они откатились за ближайшую неровность, чтобы хоть как-то спрятаться на голой сырой глине.

-- Звук мотора, -- шепчет Салем, -- значит люди.

«Да хрен бы его знал», -- подумал Мэт, но вслух не сказал. Звук приближался. Кто-то быстро ехал сюда. На какой-то небольшой технике.

Они прождали не больше минуты – звук приблизился совсем, и вдруг с края оврага сорвалась небольшая машинка, пролетела несколько метров по воздуху, хряпнулась гусеницами на склон, скатилась по нему и замерла, уткнувшись в один из ходунов «Муравья».

-- Вашу мать! – услышали они крик с самоходки. – Чертову гребаную мать! Да чтоб я… да чтобы еще раз… Герой, говорили они. Лицо человечества, говорили они…

Мэт встал и, не скрываясь, пошел к самоходке. В кресле машины кто-то суетливо избавлялся от ремней безопасности и крыл все на свете – себя, всех людей, «этих чертовых сикарашей», каких-то генералов, синий флаг человечества.

-- Эй, друг! – крикнул Мэт. Человек заорал и вдруг ударил из пулемета. Мэт упал плашмя, набрав глины в рот, но, к счастью, идиот в самоходке палил не в него, а просто во все стороны.

-- Спойкойно! Свои! – крикнул он, отплевываясь. Вспомнил про Салема. – Эй, профессор! Ты там жив?

-- Все окей, -- беспокойно отозвался Салем откуда-то с прежних позиций.

-- Кто вы такие? – спросил человек с самоходки.

-- Люди мы, -- отозвался Мэт. – Нормальные. Смотри. Руки-ноги, -- он чуть привстал, подняв руки вверх, будто сдаваясь.

-- Вы из этой штуки? – человек все еще держался за пулемет. На голове у него была страшненькая ссадина.

-- Эй, да у тебя вся башка в крови, -- не опуская рук, продолжал Мэт. – У нас аптечка есть. Бинты.

-- Продизенфицировать рану надо, -- встрял Салем. Мэт оглянулся него. Тот уже не лежал, а деловито стоял у сломанного ходуна и с любопытством его рассматривал. К опасному человеку с пулеметом он стоял боком, будто тот его совсем не интересует.

-- Ты-то сам кто таков? – спросил Мэт у водителя самоходки.

-- Да отстань ты от него, Мэт, -- неожиданно посоветовал Салем профессиональным тоном, -- ему сейчас психологически тяжело, видишь? Но палить он уже не будет. Натерпелся где-то страху.

-- Ты, Салем, вообще… -- начал было Мэт, но не закончил. Только что этот заморыш сам корчился в истерике и строил из себя героя. А сейчас посмотри на него – огурец-молодец и диагнозы ставит.

-- Я Дональд Маклаген, -- отозвался человек. Он отпустил пулемет и вылез со своего места. – Маклаген.

-- Да ну, врешь, -- удивился Мэт. Но когда Дональд подошел поближе, то убедился, что тот не лжет.

-- Хрена себе. Хреновушки, -- пробормотал Мэт. – С нами герой войны. Ты как тут оказался?

-- Я? Герой войны? – Маклаген засмеялся. – Ну-ну…

-- Надо залезть внутрь, -- оборвал их Салем, -- есть идеи?

-- Погоди, Салем, не гони, дай разобраться, -- Мэт все еще подозрительно оглядывал внезапного пришельца.

-- Я его и на плакатах насмотрелся, -- Салем пошел к корме «Муравья», которая тяжело опиралась на склон оврага. Мэт чертыхнулся.

-- Ты… Вы… Короче, давай с нами, -- ответил он странному неказистому человеку, который оказался знаменитостью со всех экранов и билбордов остатков человечества.

Договорились, что Дональд останется снаружи, стоять на стреме и если что – подаст сигнал. В остальном – сиди за пулеметом, смотри наверх и стреляй, если кто появится. Дональда это устраивало. Ему не хотелось лезть в нутро шагерского монстра – что только про них не рассказывали. Что там вместо механизмов насекомые. Самых разных видов и все чем-то заняты – кто двигатель собою представляет или часть его, кто элементы управления… А еще говорят, там все слизью покрыто. Шагеры любят, когда вокруг скользко и влажно.

Маклаген чувствовал, что ноги и руки у него трясутся. Сначала черви укокошили джаггернаут, потом он улепетывал от «Скорпиона»… Он здорово перетрусил и надеялся, что больше ему не придется попадать в подобные передряги. Он думал, что эта странная парочка поможет ему выбраться отсюда.

Он посмотрел на их транспорт – дредноут лежит на спине, распахнут. Маклаген знал, что это класс «Добряк», сам рекламировал такие. В бумажке было сказано, что он сочетает в себе большую мощь и мобильность, а экипаж комплектуется всего из двух человек. Люди считали дредноуты «машинами прорыва» -- против червей они, конечно, ничего не могут, но благодаря высокой подвижности могут одолевать технику, превосходящую по массе и классу.

«Надеюсь, они смогут его поднять», -- подумал Дональд. Спохватился, осмотрел края оврага. Никого. Его самоходка тоже, в принципе, была на ходу, хотя от удара выскочили пальцы на сочленениях нескольких траков. Они могут попросту развалиться при движении. У Маклагена мелькнула мысль сесть в самоходку, да уехать. Но, пожалуй, один он не выживет.

Потихоньку он оправился от пережитого, мысли скатились в привычное русло. «Если я выживу, то некому будет сказать, что я угробил джаггернаут. Старшина погиб, команда, по всей видимости, тоже. Правда, на другом борту тоже были капсулы с самоходками, но успел ли кто до них добраться?»

Он представил, как огромная туша джаггернаута лежит где-то под землей и потихоньку перемалывается червями, а по его внутренностям бегают «паучки», осторожно исследуют человеческие трупы и легко – ловкими движениями тонких лапок – извлекают все, что может быть полезно…

Дональда передернуло. Рассказывали, что «паучки» первым делом извлекают глаза. Они-де очень нужны шагерам в их диких технологиях. Причем им неважно, мертв уже человек или жив, но, скажем, не может шевелиться… Первый шагер, встреченный Дональдом, давным-давно, на руинах Петергофа, был четырехглазым. Все у него было человеческое, но вот во лбу – лишняя пара глаз. Дональд видел его всего секунду, потом шагера разорвало гранатой, но четыре глаза он запомнил. Может быть, ему их так и сделали?

Со стороны «Муравья» послышался шум. Маклаген оглянулся туда. Его новоиспеченные знакомцы кого-то вытащили из этой махины. Человека. Между ними, опираясь им на плечи, болталась худая, почти прозрачная, голая девушка.

Мэт пнул труп какого-то шагера – одна рука оторвана взрывом, лежит рядом. Подладонная клешня еще слабо царапала пол – прям как ножка кузнечика. Потом они нашли еще несколько тел. Некоторые были разорваны на части.

-- Хорошо я поработал, -- заявил Мэт. Он завалил сегодня шагера. И не одного. Ура.

Но Салем не проявлял никакого интереса к шагерам. Он и так видел их трупы до того, как его призвали. Пачками. Их слали в его университет для препарирования и тщательного исследования. Он искал спуск в брюхо и вскоре нашел его.

Мэт целил в проем автоматом, пока Салем спускался. Потом спустился и сам.

-- Что мы наделали… -- тихо сказал Салем. Мэт немного запутался в ремне автомата и разбирался с ним после спуска и не сразу понял, о чем это его напарник. Но потом он увидел мертвых людей. Людей, а не шагеров. Они были прикованы к ходунам цепями.

-- Твою деревню… Так это не сказки?

-- Никаких сказок, -- отозвался Салем, -- сплошная трагедия… Черт побери, почему они это делают?!

Он подошел к трупу какого-то мужчины, аккуратно потрогал его истерзанную спину – такое впечатление, что его пороли стальным кнутом.

-- Рабы, -- прошептал Салем. – Мы у них как рабы.

-- Мочить их надо, -- согласился Мэт.

-- Да причем тут мочить, -- Салем вздохнул. Пошел дальше. Склонился над следующим трупом. Молодая девушка. Совсем отощавшая. Ран не видно, хотя все тело в синяках. Тонкие руки прочно вцепились в трубу, прикрепленную у ходуну.

-- Слушай, это они этой штукой что ли управляют? – удивился Мэт.

-- Не управляют, -- отозвался Салем. – Только двигают. Они как поршни в цилиндрах наших машин. Живая движительная сила. Это молодой «Муравей». В прослуживших давно такие люди обрастают коконами и их нервные системы постепенно связываются воедино…

Салем осторожно взял девушку за плечо, и она вдруг резко вскинулась и открыла глаза. Руки при этом остались на ходуне.

-- О боже! – закричала она. – Люди.

Салем молчал, глядя на нее. Мэт не видел его лица. Он будто застыл.

-- Живая, -- пробормотал Мэт. – Эй, Салем, ты что? Живая!

Салем тихо поднялся, отошел от девушки на пару шагов.

-- Пыль? – с недоверием в голосе спросил он. – Пыль-в-глаза?

-- Что? Ты о чем, старик? – Мэт ничего не понимал.

Девушка вдруг широко раскрыла глаза. Теперь и она смотрела на Салема, как на привидение.

-- Профессор Меррез, -- пошевелила она губами.

-- Вы знакомы, что ли, е-мое? – теперь настал черед Мэта удивляться, пучить глаза и каменеть.

-- Это моя студентка, -- отозвался Салем. – Давай-ка мы тебя освободим.

Он наклонился к цепи, взял в руки крупные звенья и, по всей видимости, хотел дернуть.

-- Стойте… -- отозвалась девушка, -- не надо. Вы только сломаете мне ногу.

Салем гулко сглотнул. Мэт проследил цепь до лодыжки девушки и увидел, что железного кольца вокруг ноги нет. Последнее звено просто уходило в тело. Кожа вокруг была страшно воспалена.

-- Цепь крепится кольцом, -- продолжала девушка, -- вокруг кости. Я видела, что бывает… не надо, не пробуйте.

Мэт отстранил Салема и нацелился на ближайшие к ноге звенья.

-- Так будет проще, -- сказал он, но Салем остановил его.

-- Пуля может срикошетить, это опасно, -- он встал и осмотрелся. – Здесь должны быть «вдовы». Я поищу. Их яд разъест металл.

Он поднялся наверх через ту дырку, в которую они пролезли ранее.

-- Вы – спасательный отряд? – спросила девушка у Мэта. Он немного смутился, потому что он была абсолютно голой. Вид у нее, конечно, был ужасный, но все-таки…

-- Мы из наступления, -- тупо ответил Мэт. – Сейчас большое наступление… с Европы.

-- Но вы нас спасаете?

-- Кого? – тупо спросил Мэт.

-- Гребцов.

Мэт не знал, что ответить.

-- Не знаю… Может быть… Вас мы спасаем, -- наконец, нашелся он. – Может, вам поискать воды?

-- Здесь нет воды, -- отозвалась она, -- ничего нет для людей.

Вернулся Салем. В вытянутой руке он держал какой-то отвратительный, пульсирующий кокон. Коричневый, полупрозрачный пузырь с радужными разводами. Внутри что-то копошилось.

-- Осторожно, -- сказал Салем и Мэт посторонился. – К этому нельзя прикасаться.

Мэт заметил, что Салем держит кокон за какую-то пуповину пинцетом. Где он его взял? Запасливый. Профессор. Мэт почувствовал, что невольно проникается уважением к своему-задохлику-напарнику.

Салем положил кокон прямо на цепь, достал электрошокер.

-- Извини, Пыль, тебя может дернуть, -- сказал он.

-- Ох, вы думаете, это меня сейчас волнует?

-- Окей, -- вздохнул Салем. Протянул пинцет к кокону и вдруг резко ткнул в него и отдернул руку. Раздалось ужасное шипение, от места, где был кокон повалил вонючий пар. Что-то мелкое и черное метнулось в угол, сверкнули разряды – раз, два и три, последний настиг цель. Целью оказался крошечный черный блестящий паук.

-- Отлично, -- сказал Салем. Голос его был спокоен и сосредоточен как никогда. Но не без привычного беспокойства.

Несколько звеньев цепи будто оплавились. Их проело кислотой, металл стал ноздреватым и будто пористым.

-- Тебе придется греметь оставшейся частью, -- сказал Салем девушке виноватым голосом, -- Хороший хирург все тебе уберет.

Девушка равнодушно ухмыльнулась.

Валейра не верила, что ее спасли. Ее перевязали, дали ей воды, поставили какие-то уколы. Все это профессор принес из большой шагающей машины – та лежала на склоне оврага, подставив раскрытое нутро солнцу.

-- Это вы так… верхнюю палубу? – спросила она. Она сидела, прислонившись к ходуну. Позади чернела громада «Муравья». Ее бывшего дома. Большой техники, где она была винтиком.

-- Да, -- отозвался профессор Меррез. – Жаль, что погибли остальные люди…

Солдат, спутник профессора предупредительно кашлянул. Он был большой, чуть ли не в два раза больше и шире маленького Мерреза. Мышцы. Вояка.

-- Ты сделал все правильно, Мэт, -- махнул на него профессор. – Тут уж знаешь…

Он не договорил.

-- Мы скоро сможем уйти? -- это третий человек, известная личность, которую она видела на плакатах еще в прошлой жизни. Все девушки с курса любили этого белозубого красавца. Но теперь он выглядел по-другому. Грязный, испуганный, с перевязанной головой.

-- Надо дать ей время, -- это профессор.

-- Я могу идти, -- сказала Валейра.

-- Нет.

Она смотрела, как они вокруг нее суетятся. От знаменитости не было никакой пользы. Он постоянно отходил к маленькому вездеходу, где бессмысленно крутил пулемет из стороны в сторону.

Солдат, которого зовут Мэт, принес рулон брезента из их машины, отрезал от него армейским ножом кусок и накинул Валейре на плечи, затем плотно замотал ее.

-- Я плохо выгляжу, да? – спросила она у него и попыталась засмеяться. Она не смеялась целую вечность и не сразу смогла вспомнить, как это вообще делается.

Солдат смущенно улыбнулся.

-- Здесь в любой момент могут появиться шагеры, -- это снова третий, знаменитость. Кажется, он здорово трусил.

-- Да, могут, -- отозвался профессор. Он принес какой-то контейнер. Поставил его ей на колени. Теплый.

-- Это наш паек, -- сказал Меррез, -- на вкус не очень, но больше еды нет. Тебе надо поесть, Пыль. Когда поешь – двинемся. Если ты сможешь.

-- Я смогу, -- пообещала Валейра. И попробовала поесть. Не очень?! Да она ничего вкуснее в этой жизни не ела. Это была нормальная человеческая еда. Это был жидкий супчик на курином бульоне, но он был самым вкусным, что она ела когда-либо.

Профессор немного посмотрел, как она уплетает, улыбнулся и снова пошел к своей машине.

-- Почему он называет вас Пыль? – спросил солдат по имени Мэт.

-- Я была плохая студентка, -- улыбнулась Валейра, прошлое легко пришло в память. Но не оно вызвало улыбку. Улыбка вообще вышла рефлекторно. – Прогуливала. Ничего не учила. И вообще… Но всегда как-то изворачивалась, красиво врала. Пускала пыль в глаза.

-- Это было очень круто, -- профессор, оказывается, это слышал. Он стоял со свежими бинтами в руках. – Тобой все восхищались. Никто из студентов не умел так врать.

Он наложил ей свежие повязки, потупившись, попросил показать грудь, срезанный сосок. Она открылась без всякого стеснения. Она забыла, что это.

-- Тебя нужно будет положить в клинику. Взять эту… ткань на анализ.

-- Да что угодно, -- отозвалась Валейра.

Ей помогли подняться. Профессор помогал ей идти, а Мэт и знаменитость – она вспомнила его фамилию – Маклаген, взяли на себя все, что было полезного в их машине – еда, запас воды, то, что осталось от аптечки. Хотели снять пулемет с гусеничного вездехода, но он оказался слишком тяжел.

Из оврага они выбрались, когда уже стало темнеть. Выяснилось, что Пыль никак не сможет подняться по крутому склону, поэтому пошли вдоль оврага, по дну, в поисках более пологого пути. Нашли его через некоторое время и долго, очень долго поднимались. Девушка гремела цепью, цеплялась ею за все и постоянно спотыкалась.

-- Тяжелая, наверное, штука, -- сочувственно спросил Мэт. Ему хотелось приободрить девушку, но он не знал, как.

-- Да, -- коротко ответила она. – Тяжелая.

Когда выбрались из оврага – сели передохнуть. Мэт немного прогулялся вокруг, проверяя нет ли кого. Ничего, только трупы и развороченная техника. «Найти бы что-нибудь на ходу», -- подумал он, глядя на перевернутый гусеничный танк на краю дыры от червя. Червь выпрыгнул прямо здесь, в каких-то паре сотен метров от «Муравья» и легким движением опрокинул целый танк. А мог ведь и в овраг заглянуть…

-- Люди отступили и далеко, -- сказал он Салему, вернувшись. – Куча разбитой техники, как видишь. Трупов много, как шагеров, так и людей. Людей больше.

-- Прошляпили наступление, -- отозвался Дональд. – Столько техники шло…

-- Техникой тут не победить, -- Салем покачал головой. – А мы ведь хотели остаться в стороне от боя. Как мы попали прямо сюда?

-- Вел ты, -- отозвался Мэт. Впрочем, он и не думал об этом. Попали и попали. Положение, конечно, полное дерьмо, но с этим уже ничего не сделаешь.

Биолог заметно изменился, когда они нашли эту девушку. Никакого беспокойства, никакого нытья. И точно знает, что надо делать. Впрочем, Мэт не удивлялся. Салем был странным, да, но Мэт понимал, что ему нравится эта странность.

-- А чем же, чем же тогда победить? – это, внезапно, Дональд. Аж голос сорвался. Салем посмотрел на него с полным спокойствием, как на нервных детей смотрят, чтобы притихли.

-- Откуда я знаю? – вопросом ответил он. – Я только знаю, чем нам точно НЕ победить.

Тут вдруг что-то зашевелилось на краю оврага, Мэт сразу посмотрел туда, вскинул автомат… шагер! Встал в полный рост замахал руками.

Дональд и Салем так и отпрыгнули и сразу повернулись к нему лицом. Валейра не отпрыгнула, а просто смотрела на шагера. Внимательно.

-- Стреляй же, Мэт! – Салем.

-- Нет! Не стреляйте! – Валейра. Даже руки вскинула.

-- Это же шагер! – восклинкул Мэт. Ему очень хотелось выстрелить.

-- Да что ж такое, стреляй, ты! – Дональд. – Девчонка с ума сошла, что ты ее слушаешь, стреляй.

-- Нет! – Валейра.

Мэт нехотя опустил оружие.

Шагер сдавался. Попросил не стрелять. Оказывается, хорошо шпарит, но не по-человечески. Понять сложно, половина слов русские, половина – не разберешь что, китайский какой-то. Немного понимал его только Мэт.

-- Не стрелять просит, -- переводил он Салему и остальным. – Без оружия, говорит.

-- Что он хочет? – спросил Салем.

-- Я не знаю, как это спросить…

-- Это же простой вопрос!

-- Не мути, Салем. Я и так мало, что разбираю.

-- Я его знаю, -- сказала Валейра. – Он нами управлял на «Муравье». Между собой мы его звали «Господин Р.»

-- Почему?

-- Не знаю, привязалось. Один из гребцов говорил, что когда-то знал его. Нормальный был человек. Из Англии, кажется. Но потом как-то стал шагером.

-- Был человеком, а стал шагером?!

Тем временем шагер продолжал что-то лепетать. Мэт с трудом его понимал, а тут еще Салем со своими разговорами…

-- Не трогать… Большое… Мне сидеть небо…

-- Слушай, Салем, я ничерта не понимаю, что он лопочет. Небо какое-то… просит не трогать.

-- Пусть сядет.

Мэт знаком приказал сесть шагеру напротив них на порядочном расстоянии.

-- Так откуда тот человек знал, что этот… что вот он был человеком.

-- Знал его откуда-то. Ну, не лично, как я поняла, -- Пыль пожала плечами. – Говорил, что можно стать шагером. Как-то. Они это делать умеют. Превращать. Типа как с животными.

-- Новоделы! – воскликнул Салем. – Ну, конечно, люди тоже могут быть новоделами…

-- Спроси его, есть ли еще живые шагеры рядом, -- это в Дональде проснулись зачатки разума, ура, а то этот Салем сидит напротив шагера и спокойно разглагольствует. Мэт перевел вопрос. Шагер ответил отрицанием.

-- Да врет, -- Дональд.

У шагера шевелились жвала под кожей щек, когда он говорил. Они ему мешали нормально говорить. Желтые, ромбовидные зрачки постоянно менялись в размерах. «Надеюсь, это у него от страха», -- подумал Мэт. И тут он понял, что точно такие же глаза были у кабана, которого фотографировал Салем.

Шагер продолжал что-то лепетать.

-- Слушай, раз он англичанин, мог бы и по-нашему говорить тогда, -- сказал Мэт. – А то бормочет по-русски, ничего понять не могу.

-- Да, что-то тут не сходится, -- подтвердил Салем.

--Да какая разница?! – вспылил Дональд. – Мне вот интересно, почему он жив до сих пор.

-- Это первый шагер, решивший сдаться, -- ответил ему Салем. – Интересно же… Мэт, ты не молчи, переводи.

-- Да я ничего не могу разборать!

Он прислушивался к речи этого господина Р. и вдруг понял, что он говорит о Пыли.

-- Эта девушка… наш прибор… но мы отпускаем… я отпускаю. Улей отпускает.

-- Слушай, он говорит про какой-то улей, -- перевел Мэт. – А еще говорит, что отпускает Пыль.

-- Пфф, это от него не зависит, -- фыркнул Дональд.

-- Улей это интересно. Спроси про улей.

Мэт спросил.

-- Улей это я… это мы… Улей думает, улей наш дом. Улей дает нам все.

Мэт ничего не понял, поэтому просто перечислил слова, которые разобрал.

-- Коллективный разум, это мы понимаем, -- удовлетворенно отозвался Салем. – Он же пчелка. Бжж. Видите?

«Сам ты пчелка, -- подумал Мэт. – Сколько можно тянуть резину? Нужно делать что-то».

-- Почему ты не захотела, чтобы мы его убили? С грудью – это он сделал?

Пыль молча кивнула. Первый вопрос она проигнорировала.

-- Спроси, зачем он сдался, -- сказал Салем Мэту. Тот спросил.

-- Улей просит… Я прошу… Мы просим… Спрашиваем разрешения. Присоединяетесь к улью. Знание… Счастье… Тысячи личностей… Вы центр…

-- Говорит, айда к нам, у нас печеньки, -- перевел Мэт. – Ну, то есть у них там знание да счастье.

-- Да, теперь понимаю, -- кивал Салем. – Но какого ж тогда он по нашему не говорит? Спроси, а если мы откажемся?

Мэт попробовал перевести, хотя не знал, правильно ли он передал смысл вопроса.

-- Расходимся. Улей забудет.

-- Что-то слабо верится, -- пробормотал Мэт. – Говорит, все окей, разойдемся без претензий.

Салем думал. Потом поднялся и вдруг вплотную подошел к шагеру.

-- Воу-воу, профессор, назад, -- закричал Мэт.

-- Спроси – не хочет ли он пойти с нами. В город людей?

-- Ты с ума сошел? Отойди от него!

-- Он повернулся. На всю голову, -- заявил Дональд. – Стреляй уже в этого шагера!

-- Спроси, Мэт! – снова Салем. Шагер его не трогал. Смотрел снизу вверх.

«Черт с тобой», -- подумал Мэт и спросил.

Казалось, шагер задумался. Поводил жвалами. Поскрипел, выпустил пахучее облачко из ушей и носа. Раскрыл рот, чтобы сказать… и вдруг его голова разлетелась на куски.

-- Дональд! – это крик Салема. Профессор весь забрызган внутренностями шагеровской башки. Мэт смотрит на Маклагена, у того в руке пистолет. Где он его взял?

Казалось, Салем сейчас накинется на Маклагена, Пыль тоже вскочила. Мэт уже хотел было встать между ними, но вдруг увидел – сразу за оврагом – каменные фонтаны, пылевые гейзеры.

-- Червь! – заорал он.

Все разом повернули голову к опасности и сразу бросились бежать. Рефлекторно. Все знали, что такое червь и все его боялись.

И знали, что от него не уйти.

Земля дрожит. Из-под нее несется грохот и все ближе. Даже Пыль бежит – цепь заворачивается вокруг лодыжки, оставляет синяки, но она терпит. «Я бы уже взвыл», -- мелькнула мысль среди общего вопля ужаса в голове.

Краем глаза – движение. Салем! Мэт увидел, как его напарник споткнулся, упал. Мэт хотел остановиться, затормозить, помочь, но не мог – ужас передвигал его ноги и управлял телом. Никто не остановился. Но все видели.

Они успели отбежать метров на тридцать. Салем остался позади, он даже не поднялся, но смотрел на них, убегающих – Мэт это видел. А потом сплошной поток кольчатого блестящего металла стер маленького профессора с лица земли.

Валейра прогуливалась по парку клиники. Ей сказали ходить побольше, разрабатывать ногу. Звенья, торчащие из ноги, убрали, но кольцо вокруг кости пришлось оставить. Хирурги просто не знали, как его снять. С юга надвигалось грозовое облако. С другой стороны, на севере на высоком небоскребе красовалась огромная голографическая реклама:

«Герой войны Дональд Маклаген. Вернувшийся из пекла»

Белокурые волосы развеваются, зубы блестят как зеркало.

Валейра почувствовала тупую боль в ноге и торопливо повернулась, чтобы сесть на ближайшую лавочку. Но она уже была занята.

-- Привет, -- сказал Мэт. Подвинулся. В руках он держал цветочек. Маленький и облезлый.

Валейра села рядом. Поморщилась и стала аккуратно разминать ногу.

-- Болит?

-- Говорят, это навсегда, -- ответила Валейра. – Но это мелочи… Ооо, какие это мелочи.

Мэт ничего не ответил. Некоторое время они сидели молча, оба глядели на висящую на далеком небоскребе голографию.

-- Я тут узнал, как тебя зовут, -- смущенно сказал Мэт. – Но можно я буду звать тебя Пыль?

-- Как угодно, -- Валейра улыбнулась. Мэт протянул ей цветок, она взяла его.

-- Это «башмачок», -- сказал Мэт, -- или «сапожок». Не помню. Очень редкий цветок. Салем мне про него рассказывал.

-- Да, -- сказала Валейра. – Салем…

Они снова посидели молча. Они почти не были знакомы. Через несколько дней Мэт снова уедет на фронт, где встретит нового напарника и снова залезет в «Добряка». А Валейра из одной клиники перейдет в следующую, а потом еще… и так до бесконечности.

Они не знали, о чем можно поговорить, хотя, казалось бы, им есть, что вспомнить.

-- Ты знаешь, про меня тут писали и показывали всякие ролики, -- робко начала Валейра. Ей было очень жалко Мэта почему-то. Она не знала почему и не хотела об этом думать. Боялась думать.

-- Да, я видел, -- Мэт поморщился. В роликах было сказано о том, как героический Дональд Маклаген спас прекрасную девушку из плена шагеров.

-- Ты не думай об этом, -- сказала Валейра и положила ладонь ему на колено, -- они ни черта не знают. Ни черта. Но ты ведь понимаешь, что рано или поздно черви придут и сюда. И тогда они поймут.

-- Да тут нечего понимать, -- Мэт снял ее ладонь с колена и поднялся.

Ей было очень его жалко. Она не знала, как ему помочь, хотя понимала, что формально это он пришел ее поддержать.

-- Все было проще, если бы Салем был жив, -- вырвалось у него. – И про Улей бы мы узнали, и, может, еще с шагерами поговорили. Остановили бы все это! Но выживают Дональды, а не Салемы.

-- Да, -- сказала она, -- выживают Дональды…

Она встала.

-- Проводи меня до палаты.

Он прошли через парк, вошли в больницу, и Мэт передал Пыль на попечение врачей. Он огляделся. Здесь были сплошь ветераны войны. Без рук, без ног, без лица… или с виду нормальные, но совершенно выпотрошенные изнутри.

Мэт повернулся и вышел из больницы. Валейра проследила за ним из окна палаты. Один зрачок ее был голубой и круглый, а другой желтый и ромбовидный. Потом она подошла к зеркалу и скинула халат. Членистый отросток на месте соска на левой груди развернулся и стал наклоняться из стороны в сторону, словно тараканий ус.

Валейра легла на кровать. Из голубого глаза текли слезы.