Ранней весною сама природа вдруг хватает тебя за рукав, заставляя обернуться. Радостно поздоровавшись, она обнимает тебя, вы плачете и смеетесь, как старые знакомые, которые не виделись долгие годы. Она трогает тебя за руки, за щеки, хлопает по плечу - как ты изменился! Сколько воды утекло, дружище? И ты сам понимаешь - много воды, много, очень много. И сыпятся вопросы - как сам, куда идешь, спешишь ли. И потом говорит - пойдем, пойдем со мной, мы так давно не встречались. Дела отлично, нет, никуда не спешу - как же можно отказать такому доброму товарищу? и вот вы уже идете вместе.
Друг смеется - и солнечные лучи разбегаются по твоему лицу, заставляя щуриться и улыбаться. Рассказывает о себе - и свежий ветер обвевает тебя, и ты волей-неволей говоришь - ах, это замечательно! И сам понимаешь, как тебе нехватало такого чудесного друга! Как же ты жил без него, без такого понимающего спутника, такого интересного собеседника, такого веселого шутника. Смотрит на тебя, прищурившись, и ты не можешь оторвать глаз. И повсюду вокруг тебя - друг!
И вдруг останавливается и говорит - а я спешу... но тут совсем недалеко... бежим со мной? Там так интересно! Куда же? - спрашиваешь ты. Отвечает - А всюду! Я всюду спешу, мне всюду нужно успеть. Побежали?
Деревья вокруг шепчут - беги к нам, посмотри на нас, разгляди нас, наши полураспустившиеся почки и полуголые ветви. Дорога щекочет за ноги - пробегись по мне, я соскучилась по шороху асфальта под твоими кроссовками. Солнце над тобой, впереди, кричит тебе - беги ко мне, преодолевая притяжение, мои лучи уже несутся навстречу. Сам горизонт зовет тебя - беги, беги, беги, ты добежишь до меня, я покажу тебе весь мир, все тайны тысячелетий, только беги. И ветер за спиной, в ушах, над головой - беги, беги, беги...
И ты понимаешь, что тебе безумно интересно, что ничего теперь нет желаннее этого пути, этого бега. Побежали?
И ты бежишь... И ты напоен этим бегом, словно самым сладким нектаром. И сухость во рту, и горьковатое, тягучее ощущение в груди, и налитые силой и одновременно тяжестью ноги - все это охватывает тебя, несет вперед, заставляя с каждым шагом чувствовать жизнь острее.
Небольшие холмы и склоны оврагов, набережные и мостовые, проспекты и проезды, скверы и дворы - всё приветствует тебя. Каждая выбоина на асфальте, узкие обочины, низкие тротуары, ступеньки лестниц, пешеходные переходы, лесные тропинки - все откликается на звук шагов - беги, беги, беги...
Но вот солнце потихоньку скрывается за горизонтом, природа укутывается в вечернюю шаль, а ты еще не успел добежать, а ты уже устал... и ты идешь домой, снимаешь вспотевшую футболку, умываешь лицо прохладной водой, чувствуя, как это удивительно приятно, ложишься в постель, и, утомленный этим стремительным днем, погружаешься в сон, чтобы завтра с новыми силами БЕЖАТЬ.

Без названия.
Аварию Борис запомнил плохо: ехал по Ленинскому, вдруг какая-то большая тень, визг тормозов, чьи то крики, а дальше вспышка света и… все. Пожилой предприниматель, профессию которого, в последнее время, стали называть западным словом «бизнесмен» не помнил ни почему он сидел за рулем, ни куда направлялся. Хотя больше его волновало, куда он попал. Вместо вполне логичных белых стен больничной палаты, койки и медсестры были черные стены, письменный стол и молодой человек, сверлящий его, Бориса, взглядом.
- Скажите, юноша, что это за место? – обратился к нему бизнесмен, со своей «дежурной» улыбкой. Хотя, конечно, вежливых жестов вроде приветствия или уже совсем будничного «пожалуйста» не последовало. Борис Николаевич не считал человека, стоящего перед ним, равным себе, а, следовательно, не заслуживающим уважения. Борис вообще молодежь недолюбливал.
- Господин Захаров, если не ошибаюсь? – тихо спросил парень. – Боюсь вас, не очень обрадует эта весть, но поверьте, вы именно там, где должны быть.
- И где же это? – раздраженно спросил Захаров. Более всего в нынешнем поколении ему не нравилась эта привычка говорить загадками.
- А вот это я думаю, вы должны понять самостоятельно, так будет легче. Подтолкну вас, пожалуй. Как вы думаете, почему тут так темно, однако вы отчетливо видите меня, себя, этот стол с креслами?.. Кстати говоря, присаживайтесь, в ногах правды нет. Почему вы вообще находитесь здесь, а не лежите на больничной койке? Ах да, и почему же у вас ни царапины после этого страшного ДТП?
- Это все конкуренты, - процедил сквозь зубы Борис. – Они инсценировали аварию, засунули меня в этот павильон с искажением света и действуют мне на нервы слащавым голоском зарвавшегося щенка!
- За щенка спасибо, принимаю это как комплимент. И скажите чего ради? Зачем это вашим конкурентам, которых у вас в общем-то и нет. Хотя стоп, вижу, вы материалист, и подводить вас к нужной мысли можно годами, - голос юнца вдруг стал заметно ниже и тише. – Вы умерли, Борис Николаевич. И сейчас разговариваете с самой настоящей Смертью. Ах да, совсем забыл, в классическом представлении я выгляжу примерно так, - белоснежный костюм-тройка мгновенно превратился в черный балахон с капюшоном, а в руке у «парня» появилась коса.
- Все это трюк, - пробормотал бизнесмен, но по лбу уже предательски катилась капля пота.
- Не понимаю, право слово, почему коса, - деловито донеслось из-под капюшона. – Уж поверьте мне Борис Николаевич, на полях мне работать не доводилось.
- Значит, я умер и мне предстоит Страшный Суд? – с не слишком уверенной насмешкой в голосе спросил Захаров.
- Ну, не совсем, - отозвалась Смерть, снова принимая образ молодого человека в строгом костюме. – У вас клиническая смерть и наши… гм, пардон ваши прославленные медики борются за вашу жизнь, удачи им в этом деле, - в сказанном сквозила такая ирония, что стало ясно, это ОН решит выкарабкается Борис или нет.
- Ну и?
- Ну и я вас не пущу, хотя мне это ничего не стоит.
- Почему?
- Да без вас мир вздохнет с облегчением!..
- Не продолжайте, - хмыкнул Захаров. Он все еще не верил в то, что уже на том свете, но пока решил принять правила игры. – Сейчас будут душеспасительные беседы и прочий бред. Если бы вам чего-то от меня не было нужно, вы бы давно уже меня отвели… туда.
- Вы чертовски проницательны. Но как понимаете о деньгах речь не идет. Во-первых, зачем они МНЕ. А во-вторых, чек вы здесь вряд ли выпишете.
- Ну и что же вам надо?
- Я с начал времен провожаю души на суд, неужели вы думаете, что мне это не надоело? Но я не человек, не могу написать «заявление по собственному желанию». В общем я хочу хоть как-то разнообразить свою работу… как вы относитесь к спорту?
- Это вам зятя моего забирать надо было, вот он только и делает, что футбол по телевизору смотрит да брюхо пивное растит.
- Ну а как же спорт интеллектуальный? – хмыкнул(а?) Смерть. – В общем, предлагаю партеечку в шахматы. Между прочим, тоже спортивная игра. Правила просты: я выигрываю – идем на Суд, вы выигрываете… как насчет отсрочки лет на 500?
- Я не умею.
- Ложь. Вы умеете, просто считает эту игру развлечением для дедушек в парке. Прогоняете, таким образом, от себя старость? Соглашайтесь, вы ведь все равно ничего не теряете.
- Бред какой-то. Ну, хорошо, я согласен.
- Чудно, - на столе, снова мгновенно, появилась шахматная доска . – Обратите внимание на ваши фигуры, каждая из них что-то значит. Вот пешки – это ваши рядовые сотрудники, которыми вы манипулировали и с чистой совестью отправляли за решетку, лишь бы «отмазаться» самому. Ладьи – ваша стена, защита, инструмент. Первая из них – это деньги, вторая – власть. Конь, которого на западе называют рыцарем – ваша непосредственная физическая защита, ваши телохранители. Слон – защита нравственная, ну и правовая, адвокаты. Ну и Королева, то во что вы влюблены всем сердцем – прибыль. Кто такой Ферзь я думаю, вы знаете сами, начнем…

… - Ну вот, а вы говорите, не умеете играть! – воскликнул Смерть, отводя своего Ферзя от очередного «шаха». – Думаю, победа за вами, снимаю шляпу и…
- Не дождешься! – заявил Борис, отправляя свою последнюю фигуру – слона, на съедение вражескому Ферзю. Смерть хмыкнул, съел фигуру и стал сверлить взглядом Захарова. - И к чему это, Борис Николаевич? Вы могли победить, а теперь у нас «пат», что же прикажете делать?
- А ничего, все равно эта ваша отсрочка была чистой воды блефом.
- Как догадались? – не стал скрывать очевидного Смерть.
- Вы уже упоминали, что всего лишь исполнитель. Так как же в руках у простого «проводника» может оказаться власть даровать человеку такие сроки.
- Ну да. Одно это дорогого стоит. Что ж я пожалуй отпущу вас доживать свой век. Только можно одну личную просьбу?
- Что за просьбу?
- Вы собирались баллотироваться… Не надо, страной уже правил один Борис Николаевич, хорошего из этого ничего не вышло. Что ж, до встречи.
Казалось, что в комнате просто потемнело окончательно, и из виду скрылись и молодой человек и стол и кресла. А потом в глаза ударил яркий свет. Когда Борис наконец проморгался, он обнаружил, что лежит на комфортабельной, но все той же больничной койке, перебинтованный до невозможности. Напротив стоял телевизор, кем-то услужливо включенный на новости.
- Известия о том, что крупный бизнесмен Захаров Борис Николаевич погиб в ДТП оказались ложными, - монотонно вещал диктор. – Интересно, что же послужило крахом его компании, о котором говорилось в предыдущим выпуске. Неужели сказалось его недельное отсутствие? Напомним, что ЗАО «Захаров и Ко» постепенно потеряло все. Началось с того, что один за другим уволились практически все работники фирмы, после чего…
Борис, нащупав на уровне руки «ленивчик» выключил телевизор. Он уже и так знал, что случилось. Он потерял все, и доживать свой век ему придется в веткой хрущевке, если не в коммуналке. Вот он интеллектуальный спорт Смерти…

Но голос всё равно Пельмешку