По моему глубокому убеждению стихи нужно не читать, но слушать. Также считаю, что голос является самым первым музыкальным инструментом. Вернее не голос, а те части человеческого организма, которые его воспроизводят: голосовые связки, гортань, язык и т.д. (если т.д. существует) Слова - это аккорды. Поэзия - это музыка в чистом виде. Я не большой любитель поэзии, а уж тем более поэзии средней, посредственной. Однако, стоит ей из статичного перейти в состояние эмоционального всплеска передаваемого устной речью, как мое отношение к ней меняется кардинальным образом. Признаюсь, что устный формат любого жанра вызывает во мне оцепенение и может заставить долгое время наслаждаться мелодией голоса (главным фактором, конечно, является мастерство артиста, лектора, чтеца, оратора и т.д.) Некоторым авторам кажется, что их стихи непоняты, что вложенная в них частичка души осталась читателями незамеченной, неучтенной. Но вины ничьей в этом нет. Неопытному читателю, непрофессиональному критику сложно учесть все нюансы стихотворчества. Гораздо легче, как мне кажется, было бы донести до желающих эту частицу собственнозвучно подсказывая по какому руслу стоит уводит мысль (не совсем понятное предложение даже для меня самого).
В этой теме предлагаю выкладывать свои стихи в звуковом формате. Стихотворения могут быть как новоиспеченными, так и выложенные на сайте ранее. Кто знает (я-то уверен), может в таком виде они легче поддадутся восприятию, или просто окрасятся яркой палитрой интонаций. Естественно декламировать нужно только свои произведения. Хотя, может это и не естественно, дальше будет видно.
Кстати, необязательно быть обладателем микрофона или веб-камеры. Можно записать и на диктофон, на диктофон в телефоне.
Борис, и кто это там читает? Кто-то с сайта?.. не знаком.
Ламбенгольмо. Его легко читать, там нити, пути нету, можно вкладывать чо хошь. Я вот пробовал Чепелева, Бородина, пробовал Котова, Ерёменко и Хармса, Новера пробовал и Дашу и Потато, пробовал до пары десятков дублей: там нужно очень чётко угадывать путь, потому что если оступишься - всё рушится наxуй, и стиха - такого, как в прочтении глазами - его не получится. А тут глазами ничего не читается, вот и "вынул шар из головы" Кстати голосопрочтение отключает мозг способность критического суждения. Текст выигрывает, и это не наезд, а указание на достоинство, которое надо эксплойтить да
Посадка выдалась на удивленье мягкой. И последней. Корабль, извергнув весь потенциал усталых недр, меня доставил бережно и медленно. А после приказал подольше жить. Убрав в скафандр оставшиеся страхи и сомнения, три пачки "Аполлона", плазмомет, распятие и удостоверение своей пропащей личности, которой больше нет, решил - пусть все идет как по инерции: вот я - чужак, вот ты - планета, и ступил своими человеческими берцами на твердь нечеловеческой земли.
II.
Я помню, на уроках по истории "Григорий" (киборг III стадии, рег. № GR-6) втирал нам про истоки Антропоидной империи, про Грецию, в которой - по преданию - "все есть". Все было… Было все: и златокрылые пегасы, и нимфы в латексе, и "Coca-cola" в бочках, и божественные сущности, готовые связаться с животными, героями, обычными людьми... Григорий нам рассказывал, что после этих связей ночное небо не могло в себя вместить весь каталог богами создаваемых созвездий. Тогда и снизошел на Землю Триединый Бог. А прежние ушли, наполнив звездной пылью карманы, сумки, да и так - кто сколько взял. Забрали Крит с Итакой, и Афины не забыли… Куда - об этом наш Григорий умолчал. Наверное, сюда. Навстречу мне, расправив крылья, летел пегас, а на его спине верхом сидела нимфа, по канонам древнегреческого стиля, одетая в полубожественный сплошной комбинезон…
III.
Не знаю, сколько времени прошло с той давней встречи. Когда ты вечен, забываешь о подобных мелочах, тем более не важно – хочешь ты или не хочешь - приятель Хронос ради шутки да подменит день на час ночной. Он любит спать, а я - смотреть на небо, ночное небо, где когда-то я бывал и верил, что отыщется спокойная планета, то место, про которое неведомо еще. Теперь я счастлив. Нет… Скорее здесь я все имею, о чем когда-либо мечтал, что снилось мне: и тронный зал, и колоннада, и аллея, а рядом - супермаркет и знакомое кафе. Но всё, как и во снах, как и в мечтаниях – без трещин. Излишне безупречно, и, наверно, потому я поздним вечером, как на свидание, иду на встречу с давно почившим кораблем, с которым мы плечом к плечу за жизнь боролись, и которая досталась не нам обоим, только мне. Стою под ним. И он стоит, упершись носом в землю, как будто памятник. А королева здешних нимф мне преподносит опьяняющую пищу: амброзию, любовь, бутылку виски, героин... И вместе с ней, вкушая, мы на звездном небе ищем приметы, может быть, еще не умершей Земли. А небо, испещренное причудливым узором из звезд и звездной пыли, льет неповторимый свет... И что бы, нимфа, ты в любви мне здесь ни говорила, я слышу, как, сверкая вдалеке, он шепчет мне о том, что не заменишь: эти люди, эти лица… и берег, что оставил и куда я так хочу… И снова повторяя: - Отпусти меня, Калипсо, - я слышу неизменное ее: - Не отпущу. (с) Десятый
