О 36 сюжетах Ж. Польти

Но тогда логичен вопрос - сколько всего существует сюжетов? Общепринятой считается система, которую Ж. Польти предложил для драматургии, различая всего 36 сюжетных линий, к которым сводятся все на свете пьесы (а значит, и все на свете жизни). Переплетения этих тридцати шести нитей и плетут причудливую паутину судьбы или книги. Кстати, Аристотель тоже писал что-то о 36 сюжетах драмы, интересно было бы сравнить.

Мыслится также колода из 36 карт, случайный генератор страстей, к которому драматург или просто климактерическая детективщица вроде г-жи Донцовой обращается за новым поворотом романа. Но довольно томить читателя, вот полный список:

Мольба
Спасение
Месть, преследующая преступление
Месть, близкому за близкого
Затравленный
Внезапное несчастье
Жертва кого-нибудь
Бунт
Отважная попытка
Похищение
Загадка
Достижение
Ненависть между близкими
Соперничество между близкими
Адюльтер, сопровождающийся убийством
Безумие
Фатальная неосторожность
Невольное кровосмешение
Невольное убийство близкого
Самопожертвование во имя идеала
Самопожертвование ради близких
Жертва безмерной радости
Жертва близким во имя долга
Соперничество неравных
Адюльтер
Преступление любви
Бесчестие любимого существа
Любовь, встречающая препятствия
Любовь к врагу
Честолюбие
Борьба против бога
Неосновательная ревность
Судебная ошибка
Угрызения совести
Вновь найденный
Потеря близких
(Цитируется по: Луначарский А.В., Тридцать шесть сюжетов, журнал "Театр и искусство", 1912 г., N 34)

Опытные люди говорят, что многочисленные попытки дополнить этот список ни к чему не приводили.

Правда, Эдгар Уоллес придумал свое "колесо сюжетов", рулетку со 100 делениями, каждому из которых соответствовал сюжетный ход, вроде "Он ее убивает", "Она пишет письмо", "Сгорел дом", "Пришло письмо с плохой новостью", "Пришло письмо с хорошей новостью" и т.д.

Любопытна была бы и аналогия с Юнговскими архетипами, которые суть штампы, типовые персонажи и отношения "коллективного бессознательного" человечества ("учитель и ученик", "вождь", "колдун", "тюремщик и заключенный" и сколько угодно еще - Юнг так и не удосужился составить хоть приблизительный список).

Проблема в том, что и Уоллес, и многочисленные его подражатели описывали не столько сюжет, сколько некие "триплеты субъект-предикат-объект", на основании которых сегодня строится "универсальная" модель описания метаданных RDF (читайте в главе 3 книги по HTML или хоть здесь). Для сюжетности и картам Польди, и Уоллесовским рулеткам недостает определенности в линии развития. Мы ведь хотим поговорить о замках, пусть призрачных, но не о кирпичах, из которых они построены.

Еще больше известно попыток сократить сюжетный список. Борхес свел разнообразие сюжетов к четырем (см. новеллу "Четыре цикла"), а кто-то еще и вовсе к одному - "человек" (или "Бог", что равноудалено от истины). Отличие новеллы Борхеса - (не ищите ее в Сети, вот она целиком:)
Историй всего четыре. Одна, самая старая — об укрепленном городе, который штурмуют и обороняют герои. Защитники знают, что город обречен мечу и огню, а сопротивление бесполезно; самый прославленный из завоевателей, Ахилл, знает, что обречен погибнуть, не дожив до победы. Века принесли в сюжет элементы волшебства. Так, стали считать, что Елена, ради которой погибали армии, была прекрасным облаком, виденьем; призраком был и громадный пустотелый конь, укрывший ахейцев. Гомеру доведется пересказать эту легенду не первым; от поэта четырнадцатого века останется строка, пришедшая мне на память: "The borgh brittened and brent to brondes and askes" Данте Габриэль Россетти, вероятно, представит, что судьба Трои решилась уже в тот миг, когда Парис воспылал страстью к Елене; Йитс предпочтет мгновение, когда Леда сплетается с Богом, принявшим образ лебедя.
Вторая, связанная с первой, — о возвращении. Об Улиссе, после десяти лет скитаний по грозным морям и остановок на зачарованных островах приплывшем к родной Итаке, и о северных богах, вслед за уничтожением земли видящих, как она, зеленея и лучась, вновь восстает из моря, и находящих в траве шахматные фигуры, которыми сражались накануне.
Третья история — о поиске. Можно считать ее вариантом предыдущей. Это Ясон, плывущий за золотым руном, и тридцать персидских птиц, пересекающих горы и моря, чтобы увидеть лик своего бога — Симурга, который есть каждая из них и все они разом. В прошлом любое начинание завершалось удачей. Один герой похищал в итоге золотые яблоки, другому в итоге удавалось захватить Грааль. Теперь поиски обречены на провал. Капитан Ахав попадает в кита, но кит его все-таки уничтожает; героев Джеймса и Кафки может ждать только поражение. Мы так бедны отвагой и верой, что видим в счастливом конце лишь грубо сфабрикованное потворство массовым вкусам. Мы не способны верить в рай и еще меньше — в ад.
Последняя история — о самоубийстве бога. Атис во Фригии калечит и убивает себя; Один жертвует собой Одину, самому себе, девять дней вися на дереве, пригвожденный копьем; Христа распинают римские легионеры.
Историй всего четыре. И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их — в том или ином виде.
- в том, что здесь, по крайней мере, перечислены именно сюжеты, примеры, конечно, не исчерпывающие, но это и невозможно, раз речь всего о четырех возможных линиях.

В определении Эйхенгольца (как и в любом другом определении на свете) говорится, прежде всего, об отношениях лиц, предметов, положений или событий. Нет "вещей в себе", нет и непротиворечивых понятий, всё относительно и познается лишь в отношении. Если принять, что "всё человеческое - о человеке" и нам неизвестны другие примеры сознания, то в самом общем смысле человек либо борется (взаимодействует) с внешней стихией, либо тонет (плавает) в стихии социальной, либо, наконец, вступает изредка в отношения с другими людьми. На эти три ветки ("человек-мир", "человек-люди", "человек-человек") и следует нанизать нашу цепочку сюжетностей.

Можно подумать 10 минут, как сделал я, или думать долго еще, но получится только это:

Сюжетное направление "человек и внешняя стихия"
Одиссей, "путешествие за руном", поход, имеющий труднодостижимую цель. Почти всё направление "фэнтези". Вообще, "мировой сюжет номер 1", судя по всему.
Изгнанник, путешествие поневоле. Робинзон. Изгой.
Пограничник, страж, охранитель границ реальности от зла. В советской литературе, пожалуй, первым по распространенности был именно этот сюжет.
Война, свои-"мир" и чужие-"стихия". Пришельцы. Нашествие.
Сюжетное направление "человек и социальная стихия, общество"
История одного города. Город избранных. Утопия.
Преступление и наказание. Детективное противоборство.
"Золушка", социальная мобильность снизу вверх. Восхождение в обществе.
"Красавица и чудовище", сближение противоположностей. Принц и нищий. Король и шут и т.д.
"Граф Монте-Кристо", "Байрон", одинокий романтик или мститель. Мастер и толпа. Ученый, в конце концов
Сюжетное направление "человек и человек"
Пророк, истинный учитель. Учитель и ученик. Отец и сын.
Ромео и Джульетта. История влюбленных вопреки (или благодаря) трудностям.
Апостол. Наследство, ученичество, младший без старшего выполняет его заветы.

Добавим, что мне в голову приходит только одна бессюжетная, и оттого не имеющая отношения к ценностям вещь - порнография (не следует понимать буквально. "Современная культура" - вся суть порнография. Потому что построена на бесчеловечности восприятия и изложения).

Что ж, составлена еще одна карта - или, скорей, пифагоров треугольник. И наследник истины будет всегда возвращаться в заколдованный город, чтоб в войне с чужими отстоять свою любовь. Вот вам целых 3 сюжета в одной фразе...

Источник: Pers.narod.ru