Такая вот деревенская страшилка.

Электричка неторопливо отъезжала от платформы, постепенно набирая ход. Проследив, как последний вагон скрывается за поворотом, Егор огляделся. Припоминая отцовские инструкции, он направился к спуску с платформы. Там он должен был обнаружить широкую тропинку, а дальше, как утверждал отец, все просто. По тропке, через пролесок, затем, по утоптанной дорожке, через поле, и дальше – по асфальту, до самой деревни. Шагать-то километра два, не больше. Все, действительно, оказалось просто. Искомая тропинка обнаружилась быстро, что неудивительно – вместе с Егором к ней потянулся еще десяток дачников. Обещанные пролесок и поле тоже оказались на местах. И только дойдя до асфальтированной дороги, Егор понял, что не все так гладко – он совершенно забыл, куда поворачивать от поля - направо или налево. Ругая себя, за то, что поленился записать маршрут, парень старательно копался в памяти, стараясь выбрать из двух направлений единственно верное. И все попутные дачники, как назло, куда-то разбрелись, по своим дорогам.
Приезжать в деревню перед самым окончанием каникул, Егору совершенно не хотелось.
Отца эта идея не тоже не особо вдохновляла. Сам он был родом из этой деревни, однако, посещать отчий дом старался как можно меньше. Всю жизнь он не ладил с собственным отцом. И хоть старик, уже больше года как, отошел в мир иной, папе Егора совершенно не хотелось проводить остаток отпуска в доме своего детства.
Но выбора не было. Случился форс-мажор – у соседей с верхнего этажа прорвало трубу. Причем очень капитально. Затопило три нижних квартиры, а той, где обитал Егор с родителями, досталось больше всех. Так родной дом, которому положено быть крепостью, стал походить на болото. На время восстановления квартиры было решено переехать в деревенский дом покойного деда Тихона. Отец выяснял отношения с соседями, чтобы решить, кто виноват (то есть, кому выставлять счет за ремонт), мама втолковывала бригаде ремонтников, какие-то тонкости относительно новой отделки семейного гнезда. После всех этих насущных дел, родители собирались переночевать у папиного старшего брата, и прибыть в деревню завтра. Егора же было решено отправить сегодня, все равно, в данной ситуации, пользы от него не было.
И вот теперь Егор стоял у кромки поля, и вертел головой из стороны в сторону.
- Заблудился, добрый молодец? – раздалось из-за спины. Егор едва не подпрыгнул от неожиданности, и резко обернулся. На него смотрела молодая девушка. Миловидное личико с озорными карими глазами, черная длинная коса, перекинута через плечо. Одета в старомодную блузку и длинную юбку. В руках – несколько колосков, сорванных все в том же поле. Словом – простая деревенская девушка.
- Заблудился, спрашиваю? – повторила она.
- Э…- протянул Егор, собираясь с мыслями. – Ну, в общем, да. Не подскажешь, деревня «Дубравкино» в какой стороне?
Девушка насмешливо улыбнулась, демонстративно оглядела его с головы до ног, и, наконец, сказала:
- В «Дубравкино» - туда, - легкий взмах руки на право. – Пойдем, провожу. Вдруг опять заплутаешь.
Усмехнувшись, она направилась в указанном направлении. Егор тоже улыбнулся, поправил висящую на плече сумку, и пошел рядом. По дороге познакомились и разговорились. Девушку звали Ксюша, была она из местных, всю жизнь провела в деревни, и, как понял Егор, ни сколько об этом не жалеет. Ксения оказалась не из болтушек – больше слушала, чем говорила. Но слушательница из нее была изумительная – не перебивала, не задавала дурацких вопросов, а в глазах светился неподдельный интерес. И, как-то, сам того не заметив, Егор рассказал о себе все, что считал заслуживающим внимания – и про учебу на факультете журналистики, и про работу фотографом на полставки в одном журнале, и про мечту купить классический Harley-Davidson. О том, что приехал сюда впервые, и деда своего не знал. Припомнил пару забавных жизненных ситуаций. Так же не обошел вниманием нерадивых соседей с их потопом.
- Ну, вот твое «Дубравкино», - сказала Ксюша, когда за очередным поворотом показались
дома и, стоящий на дороге, указатель – Теперь не заблудишься.
- Да, теперь – не должен, - с усмешкой согласился Егор, останавливаясь. – Погоди, ты сказала «твое «Дубравкино»? А разве ты сама не отсюда?
- Нет, - девушка покачала головой. Егор ждал, что она скажет еще что-то, но Ксюша молчала. Он растерялся.
- Ну… спасибо, тогда, что дорогу показала, - наконец сказал Егор.
- Пожалуйста, - ответила та, - от чего же не помочь хорошему человеку?
Парень ощутил какую-то неловкость, но не мог найти ее причины. Может, дело было в том, что его девушка провожала, а не наоборот. «Глупость какая-то» - подумал Егор. И все же, он чувствовал острую необходимость сказать что-то, помимо банального «спасибо». Его взгляд зацепился за браслет на Ксюшином запястье. Симпатичная такая самоделка – несколько хитро сплетенных кожаных шнурков, на которых в разнобой было нанизано семь крупных металлических бусин.
- Браслет у тебя красивый, - сказал Егор, и тут же мысленно обозвал себя дураком – тоже еще, ценитель ювелирного искусства сыскался. Но Ксюше, похоже, было очень приятно это слышать. Она чуть приподняла руку, давая возможность лучше рассмотреть безделушку, и заговорила:
- Правда? Тебе нравится? Папа его специально для меня сделал, от дурного глаза. Второго такого нет.
Егор сделал вид, что с интересом разглядывает непонятную гравировку на бусинах – какие-то закорючки.
- Ну, а теперь – пора мне, Егор, - наконец произнесла Ксюша. – Бог даст – еще свидимся.
- Э… - от такого непривычного прощания, Егор снова растерялся. – До свидания.
- Может, тебя домой проводить? – запоздало предложил он, когда Ксения уже сделала несколько шагов по дороге, в обратную сторону. Девушка обернулась, оглядела его и, вдруг, звонко расхохоталась.
- Смешной ты, - заявила она, махнула рукой, и поспешила прочь.
В полном недоумении Егор смотрел ей вслед – что он такого смешного сказал? Странная девушка, еще эта ее манера речи… Интересно, вся деревенская молодежь разговаривает подобным образом или это лично ему, Егору, так со знакомством повезло. Парень пожал плечами, поправил, норовившую соскользнуть с плеча, сумку, и шагнул под указатель с гордой надписью «дер. «Дубравкино».
Дальше все шло как по нотам. Нужный дом нашелся быстро. Все, как описал отец – по правой стороне, четвертый дом, с темно-серой крышей и белыми наличниками на окнах. Это оказалось добротное двухэтажное строение, сколоченное из толстых темных бревен. Глядя на него, так и хотелось сказать «еще сто лет простоит». Только белая краска на тех самых наличниках облупилась.
Внутри дома обнаружились сени, по совместительству являющиеся кухней. А так же одна большая комната на первом этаже (естественно, с обязательной русской печью, занимающую треть этой комнаты) и три маленькие комнатушки на втором. Все удобства – во дворе.
В качестве временного обиталища, Егор избрал себе одну из спален на втором этаже. Узкая кровать, шкаф, стол и пара стульев. Более чем непритязательная обстановка, но парень утешал себя тем, что это всего на два-три дня.
Отзвонившись по мобильнику маме, и уверив ее, что добрался успешно и без приключений, Егор принялся распаковывать сумку. Одежду - в шкаф, ноутбук и фотокамеру - на кровать, электрический чайник и пакет с едой - на стол. Покончив с этим несложным занятием, он осознал, что заниматься здесь больше не чем. Вот этого он и боялся больше всего, отправляясь в эту поездку – скуки.
За окнами начинало смеркаться. Так и не придумав, чем себя развлечь, Егор прибегнул к безотказному варианту. Включил ноутбук, и посмотрел пару фильмов (благо, было из чего выбирать). Затем поужинал пирогами с грибами, которые мама дала ему с собой. И улегся спать.

Егор открыл глаза. Несколько минут он лежал, глядя в темноту, и пытался понять, что же его разбудило. В не зашторенное окно проникал тусклый свет звезд. Послышался скрип. Затем еще, и еще. Звук шел из соседней комнаты, потом переместился, стал чуть глуше. Похоже, теперь скрип доносился из комнаты напротив. Прошло несколько секунд, и странный звук возник в комнате Егора. Парень готов был поклясться, что по дому кто-то ходит. Но вот скрип «прошел» мимо кровати Егора и, проскользнув сквозь стену, снова зазвучал из соседней комнаты.
Егору стало не по себе. Очень хотелось «списать» эти звуки на старость постройки, но какая-то упрямая часть здравого смысла не позволяла этого сделать. Слишком реален был звук, и слишком напоминал чьи-то шаги.
Егор сел на кровати. Страх, словно потревоженная змея, зашевелился где-то внутри. В доме что-то происходило, казалось, кто-то ходит по комнатам, говорит, ругается, стонет. Все эти звуки скользили на грани слышимости, и от этого казались еще более пугающими. Вдруг, откуда-то, с нижнего этажа раздался протяжный вой, словно кто-то заплакал навзрыд. У Егора появилось острое желание завернуться в одеяло и накрыть голову подушкой, что бы не слышать всего этого. Именно этот порыв разозлил и подзадорил его. Парень решительно откинул одеяло, спустил с кровати ноги и натянул кроссовки. Он намеревался выяснить, что за чертовщина здесь происходит. Вой раздался снова. На этот раз тут же, на втором этаже, в одной из соседних комнат. Егор заколебался. Было страшно, но признаться в этом самому себе казалось выше его сил. Он упрямо мотнул головой, встал с постели и, направился к двери. Прежде, чем выйти в коридор, Егор щелкнул выключателем, и комнату осветил уютный оранжевый свет. Естественно, никого постороннего он не высветил. Парень взялся за дверную ручку, и в этот самый миг вой повторился снова. Казалось, тот, кто издавал этот страшный звук, находится прямо за дверью. Отчаяние и угроза причудливо перемешались в этом звуке. Егор шарахнулся от двери, чувствуя, как все холодеет внутри. Снова послышался скрип и тихое бормотание.
Парень на трясущихся ногах вернулся к кровати и сел, накинув на плечи одеяло. Сейчас никакая сила не заставит его выйти из комнаты. Дом опять наполнился непонятными звуками, они то затихали совсем, то появлялись снова, неясными шепотками. Правда, больше ни кто не выл.
Около часа Егор просидел на кровати, боясь пошевелиться, и прислушивался к происходящему. Появилось легкое жжение под веками – страхи страхами, а организм требовал сна. Егор покорно опустил голову на подушку, абсолютно уверенный, что заснуть все равно не удастся. Но ошибся – блаженное забытье все же снизошло на него. Свет так и остался включенным.

Когда Егор проснулся снова, в окно лился солнечный свет. Он сел, потирая ладонями лицо, огляделся. И обнаружил, что одеяло сброшено на пол, о сам он спал в кроссовках. И тут же вспомнил о том, что случилось ночью. Против его ожиданий, страха Егор не почувствовал. Сейчас, когда комнату освещал солнечный свет (и электрический, кстати, тоже), ночное происшествие казалось досадным недоразумением или плодом воображения.
- Может, приснилось? – пробормотал он, вставая с постели, что бы выключить свет. Но прежде, чем открыть дверь, Егор помедлил – появилось какое-то неприятное ощущение. Но в туже секунду он отдернул себя, повернул ручку и вышел в коридор. Осмотрелся, заглянул в соседние комнаты, спустился на нижний этаж. Ни где, ни чего подозрительного не обнаружил. Егор почувствовал раздражение. Кого он, собственно, он пытается найти? Домового? Полтергейста?
- Карлесона, - зло буркнул Егор, возвращаясь в свою комнату, что бы одеться. Злился он в первую очередь, на себя, за свое ночное малодушие. Егору противно было вспоминать, как он, взрослый (по его мнению) человек, материалист, сидел под одеялом и трясся как мальчишка. Кого он испугался? Скрипов? Ночных шорохов? Дом старый, неудивительно, что ночью, когда затихает обычный уличный шум, все его звуки слышаться более явственно. Разве что, этот вой… Егор задумался, но потом поморщился и громко послал все эти размышления «к черту».
Наскоро сжевав два последних пирожка, и запив их минералкой, Егор взял свою фотокамеру, и двинулся к выходу. Он запер дом, спрятал ключ под крыльцо, и отправился на поиски местных природных красот, с целью обзавестись удачными снимками. Кое-что, возможно, удастся пропихнуть в журнал, в котором он подрабатывал.
Но как он не старался, события прошедшей ночи упорно не шли из головы. И даже, когда Егор забрался на высокий холм, от вида на реку с которого захватывало дух, он не смог сосредоточится на фотографии. Побродив по березняку, росшему на холме, Егор сел на ствол поваленного дерева, и невидящим взглядом, уставился перед собой. Где-то, через полчаса, за спиной послышался шорох.
- Здравствуй, - Егор обернулся и увидел Ксюшу. Она стояла, загадочно поглядывая на него. – Вот и свиделись.
- Привет, - отозвался он, и чуть подвинулся на бревне. – Садись.
Ксения кивнула, приблизилась, и присела рядом, огладив юбку на коленях. Девушка внимательно всмотрелась в лицо Егора и чуть нахмурилась.
- Вид у тебя усталый, - сообщила она. – Не выспался?
- Да, немного, - не стал спорить Егор. Он глянул во встревоженные Ксюшины глаза, и почувствовал острую необходимость поделиться своим ночным переживанием.
- Понимаешь, Ксюш, - начал он.- Тут такое дело. Просыпаюсь я сегодня ночью…
Весь рассказ занял не более пятнадцати минут. Егор закончил и стал внимательно наблюдать за Ксюшей. Засмеет или нет? Реакция девушки его удивила. Она хмыкнула и слегка махнула рукой.
- А, так это твой дед мается, - Ксюша сказала это с таким видом, словно сообщала о мышах, скребущихся на чердаке.
- Что?! – не понял Егор. Чего угодно он ждал – насмешки, сетования на дурной сон, и, даже, реплики вроде «пить меньше надо». Но не такого. – Ты о чем?!
Ксюша глянула, удивленно приподняв брови.
- Ты что, не знаешь, что ли?
- Чего не знаю? Ты толком объясни!
- Хм, - девушка склонила голову к плечу. – Хотя, ты же не здешний, - она задумчиво покрутила свой браслет на запястье. – А у нас многие эту историю знают.
- Да какую историю?!
- Ну, слушай, - Ксюша вдохнула, и начла рассказывать. – Случилось это уже в послевоенные годы. Твой дед, Тихон ухаживал тогда за первой красавицей деревни – Ольгой. Долго ухаживал, не одному сопернику нос разбил. Любил ее очень. Ну и добился, наконец, своего. Согласилась Ольга стать женой Тихона. Родители обоих благословение дали, все честь по чести. Поженились и жили, душа в душу. Сыночка нажили. А спустя два года несчастье приключилось. Зима тогда очень холодная была, звери бездомные лютовать стали. Шла Ольга с ведром от колодца, да и встретилась ей по пути стая собак бродячих, одичавших. Сильно они подрали тогда Ольгу. На крики ее люд деревенский сбежался с топорами да вилами, отбили бедолагу у зверей. Врача позвали, да он молодой совсем был, ничего толком сделать не смог. После войны толковых лекарей по деревням мало было. Раны он обработал и сказал, что все от нее, от Ольги, зависит. Либо сильной окажется, да выживет, либо нет. А Тихон, он не мог смириться. Боялся страшно, что жену любимую потеряет, и сын их годовалый без матери останется.
А в ту же пору, у самой кромки леса, жил человек по имени Иштван. И каких только слухов о нем не ходило! Говорили, что и колдун он, и с чертом дружбу водит, и всю нечисть окрестную знает. К нему-то и отправился Тихон, жизни для любимой Ольги просить. Все остальное – домыслы деревенских, но ты слушай. – Ксюша пронзительно глянула на Егора, и продолжила. – Бают, что Тихон рухнул Иштвану в ноги, да клятвой страшную клялся, что исполнит любую волю колдуна, лишь бы тот силу свою явил, да Ольгу от смерти избавил. А колдун-то сам женатый был, двух дочек имел. Сказал он Тихону, что с тех пор, как женился, оставил занятие бесовское и не колдует более. Да и шутка ли, у смерти добычу законную отбирать. Советовал у Господа жизни для жены вымаливать. Тихон лбом об пол ударился, да поведал, что нет у него, больше веры, раз не уберег Всевышний Ольгу от зверей бешенных. Долго Тихон колдуна уговаривал. Наконец Иштван решился. Рассказал, что видал он будущее безрадостное. Его, Иштвана, со свету сживут. И если поклянется Тихон, после смерти колдуна оберечь его жену и дочек, а в случае смерти их, предать погребению достойному, то выполнит колдун просьбу его. И Тихон поклялся. Тогда велел Иштван молчать об их уговоре, да и отправил его восвояси.
А спустя несколько дней, поправляться стала Ольга. Раны ее страшные зарубцевались, а вскоре и сами рубцы прошли, – Ксюша замолчала. Егор несколько раз моргнул. Мягкий голос девушки и ее манера речи, совершенно затянули его в атмосферу рассказа.
- Ну, а дальше что было? – нетерпеливо спросил Егор. Ксения коротко глянула на него, и Егору показалось, что в ее глазах была грусть. Но убедиться в своем подозрении он не успел, девушка отвернулась, снова устремив взгляд на реку. Еще чуть-чуть помолчав, она продолжила:
- А в середине весны разнеслась по деревне весть: убили колдуна Иштвана. Говорили, что молодцы, из соседней с «Дубравкино» деревни, перепили самогонки, да и решили спьяну белый свет от колдуна поганого избавить. Заявились к нему человек семь-восемь. Иштван хоть и был мужиком плечистым, да сильным, но где ему одному с ними сдюжить. В общем, выволокли его из дома, в бане заперли да и подожгли. Благо еще, жены колдуна с детьми дома не было. Она в ту пору у матери своей престарелой гостила.
Памятуя о своей клятве, Тихон стал навещать вдову колдуна. Помогал, как мог – крышу где надо подлатать, дров наколоть, огород вспахать. Года два исправно помогал. А по деревни тем временем ползли смешки да шепотки, мол, Тихон вдовушку утешать бегает, своей жены, видать мало. Ольга со стыда не знала, куда глаза девать. Да и сам Тихон устал от косых взглядов, да глумливых ухмылок. - Ксюша вздохнула. – Все реже приходил Тихон вдове помогать. А вскоре и вовсе перестал. Позабыл он о своем обещании, данном колдуну.
Ксюша снова замолчала. Было видно, что она очень эмоционально относится к этой истории. Егору даже стало не удобно за поведение, приписываемое, его деду. Хотя, для себя он уже решил, что все это – деревенская байка, и рассказывать ее можно о ком угодно. Молчание затягивалось.
- А чем все кончилось? – наконец не выдержал Парень.
- А чем кончилось? – отозвалась Ксюша. – Жили, как могли. Тихон с семьей сам по себе, вдова Иштвана с дочерьми – сама по себе. Ольга Тихону второго сынка родила – отца твоего. А в дом вдовы снова горе пришло – дочь младшая пропала. Ушла летом по ягоды в лес, да и сгинула. Решили, что на лихих людей набрела, много их тогда в этих лесах водилось. Даже искать не стали. Ходила вдова к Тихону, просила помочь дочку найти. Отмахнулся от нее дед твой, боялся, что слухи вновь поползут.
Вдова скончалась вскоре. Да и старшая дочь ее ненадолго пережила. Утонула она. Зимой на реку пошла, белье полоскать, да и под лед провалилась. – Ксения встала с бревна, отряхивая юбку. Теперь она смотрела на Егора сверху вниз.
- Не сдержал твой дед клятвы, вот его Иштван из могилы и проклял. Ходили слухи, что пока жив был Тихон, постоянно являлся к нему колдун с того света, корил за то, что не уберег твой дед его семью. А как преставился Тихон, так и в смерти ему Иштван упокоится не позволяет, за то, что дочь младшая без погребения осталась. Вот и бродит твой дед теперь по дому, меду небом и пеклом.
Егор молчал. В проклятье колдуна он, конечно, не верил. И все же история вызывала какой-то озноб. Особенно после того, что Егор пережил ночью. Девушка выжидающе смотрела на него.
- Жутковатая история, - наконец произнес Егор.
- Не веришь?
- Нет, конечно.
Ксюша казалась разочарованной, даже, слегка обиженной. Она отвернулась от него и, похоже, собралась уйти. Егор поднялся с бревна.
- Ксюш, ну брось, - сказал он, дотрагиваясь до плеча девушки. – Слушай, возможно, мой дед, когда-то в прошлом, повел себя по-свински. Я его не знал, поэтому ничего по этому поводу сказать не могу. Возможно, у него были какие-то трения с этим Иштваном, пусть так. Но верить в колдунов или в проклятья, это не по мне. Я уже вырос из бабушкиных сказок.
Ксения дернула плечом, сбрасывая его руку. Егор понял, что если не закроет эту тему, ссоры не миновать. Но он ошибся. Ксюша обернулась к нему, и на губах ее играла снисходительная улыбка.
- Сказки, значит, бабушкины? – произнесла она с веселым огоньком в глазах. – А кто же тогда в доме твоем под дверью выл?
Вот тут Егор стушевался. Верить или не верить он мог во что угодно, но от ночного происшествия ему было не отмахнуться.
- Ну-у, - неуверенно протянул парень. – Ну, может, все-таки, приснилось. Или… - Егора вдруг осенило. Конечно, как он раньше не додумался! – Я вчера ужинал пирогами, которые мне мама с собой собрала!
- И что? – Ксюша удивленно хлопнула ресницами.
- Пироги-то с грибами были! – с видом триумфатора воскликнул Егор. – Мама грибы для начинки на рынке брала, у какой-то бабки. Наверняка, собирая эти опята, старуха, сослепу, прихватила с ними поганку какую-нибудь. И мать когда готовила, недоглядела. Вот я полночи глюки с нее и ловил.
Настроение Егора резко улучшилось – вот все и объяснилось. И никаких привидений. Он с довольным видом глянул на Ксюшу. Но та лишь покачивала головой, слегка улыбаясь. Ее версия о галлюциногенных пирожках, явно, не убедила. Егор решил окончить этот разговор. Для себя он все разъяснил, а убеждать суеверную девчонку не было ни какого желания.
- Слушай, я тут собрался по окрестностям побродить, виды красивые «пощелкать», - Егор показал фотокамеру, висящую на шее. – Составишь компанию?
Ксения как-то опасливо покосилась на аппарат, и помотала головой.
- Нет, не могу, - она вздохнула. - Это ты - на отдыхе, а у нас, деревенских, все дни в заботах.
- Может, помочь надо? Ты скажи, не стесняйся, - знакомиться с трудовой стороной сельской жизни Егору не хотелось, но, не предложить девушке помощь, он не мог.
- Может, и поможешь, - задумчиво ответила Ксюша, - но, в другой раз.
Девушка помахала Егору ручкой, и быстро пошла по тропинке, через рощу.
- Ну, пока, - запоздало попрощался Егор, когда Ксюша уже скрылась за березовыми стволами. Что значила ее последняя фраза, он так и не понял.

* * *

Фото-тур по родному краю, как обозвал Егор свою прогулку, оказался весьма плодотворным. В его коллекции уже было несколько панорамных снимков реки и ее окрестностей, фото взлетающей из зарослей камышей цапли (этому кадру Егор особенно радовался, удачно «поймал»), а так же вековой дуб, запечатленный с очень удачного ракурса.
- Это надо будет в черно-белом варианте сделать, - довольно произнес парень, наводя объектив на могучее дерево.
День уже давно перевалил за середину. Пушистые облака, бродившие по небу, как-то неожиданно превратились в грозовые тучи, обложившие все небо. Где-то далеко послышался раскат грома. Этот приглушенный расстоянием звук, Егор воспринял, как сигнал к возвращению. Родители, наверняка, уже приехали. Словно в подтверждение этого предположения, в кармане Егора запиликал мобильник. Звонил отец. Он сообщил, что они уже полчаса, как на даче, и мама не находит себе места – куда же запропастился ее ненаглядный сын? Описывая беспокойство жены, папе очень точно удалось скопировать мамину интонацию. Посмеиваясь в трубку, «ненаглядный сын» пообещал, что примерно через час явится пред светлыми мамиными очами.
Убрав телефон, Егор огляделся, соображая в какую сторону ему идти. Можно было, конечно, вернуться тем же путем, каким пришел – обогнуть по дороге участок леса по дороге, и выйти к реке. Но тогда получался солидный крюк, и Егор опасался, что не успеет домой до начала грозы. А можно было пройти к реке напрямик через лес, это сокращало путь больше чем на треть. Намокнуть под дождем не хотелось, и Егор решил срезать. Зайдя под деревья, он вскоре нашел тропинку, ведущую в нужном направлении, и бодренько зашагал по ней.
В хмуром небе снова громыхнуло, на это раз гораздо ближе.
Спустя минут двадцать, Егор остановился. По его прикидкам, он уже должен был выйти к реке. Но тропинка все тянулась и тянулась, лес и не думал кончаться, а у парня создалось впечатление, что он идет по кругу.
Егор снова огляделся. Ну да, сомнений быть не может – он окончательно заблудился. Егор достал мобильник, но обнаружил, что связи нет. И испытал страх. Тот самый противный, липкий страх, который появляется, когда понимаешь, что уже не можешь влиять на ситуацию. Егор весьма смутно представлял, что делать, если заплутаешь в лесу. Еще он не понимал, как вообще умудрился заблудиться – шел все время по хорошо протоптанной тропе, и вдруг, в какой-то момент, она будто исчезла из-под ног.
С неба упали первые капли дождя. Еще редкие, но крупные, они, словно предвестники неведомой угрозы, звонко застучали по листьям деревьев. Страх Егора очень быстро перерос в панику. Появилось нестерпимое желание закричать. Лес содрогнулся от нового громового раската, дождь усилился. Становилось все темнее. Егор в отчаянии закрутился на месте, надеясь разглядеть злополучную тропинку. Тщетно. Создавалось впечатление, что здесь вообще никто никогда не ходил.
Сквозь шум дождя Егор услышал треск ломающихся веток, словно кто-то шел через чащу. У парня мгновенно полегчало на сердце – наверняка какой-нибудь местный грибник, тоже застигнутый грозой. Он-то наверняка знает, как выйти из этого проклятого леса. Егор сделал несколько шагов в том направлении, откуда шел звук. Меж стволов деревьев показался человек. Егор смахнул ладонью дождевую воду с лица, пытаясь рассмотреть того, кто вышел ему на встречу, и ощутил предательскую слабость в коленях.
Перед Егором стоял высокий широкоплечий мужик с черными вьющимися волосами до плеч, и черной же бородой, скрывающей половину лица. Одежда на незнакомце была странной – штаны и рубаха, какие даже в деревнях уже лет пятьдесят не носят, а поверх – что-то вроде черной безрукавки из овечьей шкуры. И еще, она была совершенно сухой, словно проливной дождь просто не замечал странного бородача. Егор почувствовал запах гари, ему казалось, что от безрукавки и волос незнакомца поднимался дымок.
Мужик смотрел на Егора темными, злыми глазами. Сквозь бороду блеснули оскаленные зубы. Парень попятился, и услышал низкий хрипловатый голос, перекрывающий собой шум ливня:
- Ты почто слово свое забыл?! – и мужик двинулся на Егора, словно медведь, вставший на дыбы.
Парень вскрикнул, развернулся, и помчался прочь. Он не выбирал направления, просто рванул через лес, движимый желанием оказаться как можно дальше от страшного незнакомца. Словно бабочка в стекло, в голове билась одна единственная мысль: «бежать!». И Егор бежал, поскальзываясь на мокрой, превратившейся в жижу, земле, огибая одни деревья, и задевая плечами другие. Казалось, лес ополчился против испуганного человека: ветви кустов хлестали его лицо и руки, то и дело под ногами оказывался какой-нибудь корень, о который Егор непременно спотыкался. Высокая тонкая трава оплетала голени, деревья тянули корявые пальцы-ветки, намереваясь схватить за волосы. Косой дождь бил в лицо, застилая глаза, позволяя видеть лишь размытую зеленовато-серую стену.
И каждую секунду Егор чувствовал тяжелый, недобрый взгляд, буравящий ему спину. Сверкнула молния, ее сопроводил гром. В этом раскате парень отчетливо услышал грозное: «Почто клятву не исполнил?!». Ему захотелось помчаться еще быстрее, но измученное тело отказалось повиноваться. Споткнувшись в очередной раз, Егор рухнул плашмя. С трудом поднялся на четвереньки – ладони скользили по мокрой траве, кровь кузнечным молотом стучалась в висках, легкие горели, ноги мучительно ныли. Немного отдышавшись, Егор стал медленно подниматься с колен. Он выпрямился, посмотрел вперед, и обмер. Парню показалось, что сердце его остановилось и пропустило несколько ударов – перед ним, шагах в десяти, стоял чернобородый мужик. Словно не было этого изнурительного бега по лесу.
Егор хотел закричать, но дыхания не хватило. Собрав остатки сил, он предпринял еще одну попытку бегства, метнувшись куда-то вправо, напролом, через кустарник. И в следующую секунду уже катился кубарем по крутому склону глубокого оврага. Упав на устилающие дно ветки, листья и прочий лесной мусор, Егор снова поднялся на ноги, и тут же застонал, почувствовав нестерпимую боль в правом колене. Лицо и руки саднило, казалось, что все тело превратилось в один сплошной синяк.
Егор глянул наверх, мужика ни где видно не было. Огляделся вокруг – никого. Только дождь, лес, да сорная трава, высотой по пояс, которой порос весь овраг. Нужно было вылезать отсюда. Сквозь плотную пелену дождя Егор увидел поваленное дерево. Облезлыми ветками, бывшими когда-то кроной, оно упиралось в дно оврага, а вывороченными корнями торчало вверх. Припадая на правую ногу, Егор похромал к дереву, решив использовать его ствол, как поручень, чтобы выбраться из оврага. Из-за высокой травы он не видел, куда ступает. До спасительного дерева оставалось каких-то несколько метров. Сделав очередной шаг очередной шаг, Егор вдруг осознал, что не чувствует под ногой опоры. Он попытался отшатнуться назад, но больное колено подвело его. Нога неловко подогнулась, и Егор понял, что падает куда-то под землю, в темноту.
Приземление оказалось болезненным. Егор упал на ноги, больно ударившись пятками. Кроме того, боль в правом колене полыхнула ослепительной вспышкой, мгновенно распространившись по всей ноге. Егор взвыл, и завалился на бок. Он лежал, зажмурившись, стараясь не шевелиться, и ждал, пока стихнет боль. В нос бил затхлый запах гнилой листвы и мокрой земли.
Наконец, Егор решился открыть глаза. И ничего не увидел. Его окружала тьма. Постанывая и помогая себе руками, он осторожно принял сидячее положение. Под ладони попались какие-то тряпки. Егор поднял голову, и метрах в трех над собой увидел темно-серый круг неба.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Егор понял, что провалился в какой-то колодец. И еще он понял, что самостоятельно ему отсюда не выбраться. Стараясь не паниковать, Егор полез в карман за мобильником, но не обнаружил его. Видимо, телефон выпал, когда Егор свалился в овраг. Фотокамера тоже пропала.
Егор отполз к стенке колодца, прислонился к ней спиной. Отчаяние овладело им. Ощущение полной безнадежности воплем вырвалось из его горла. Что делать дальше, Егор не знал. Было холодно, насквозь мокрая одежда казалась ледяной. Все тело болело.
Парень чувствовал, что сознание ускользает от него. Он старался бороться с этим ощущение слабости, пытался не дать глазам закрыться.
- И какому идиоту понадобилось рыть колодец посреди леса? – в полубреду пробормотал Егор, затем его голова упала на грудь, и он отключился.

* * *

Егор стоял посреди поля. Одной стороной оно граничило с лесом. Но если повернуться к деревьям спиной, казалось, куда не глянь, что море золотых колосьев упирается прямо в небо. Но Егор смотрел на лес. Ему было хорошо. Тело было наполнено приятной теплотой, дышалось очень легко, а в голове царило пленяющее безмыслие.
Со стороны леса к Егору бежала девушка. Он узнал в ней Ксюшу. Приблизившись, она порывисто обняла его.
- Егорушка, - произнесла она со счастливой улыбкой, глядя ему в глаза. - Ты такой молодец.
Егор непонимающе посмотрел на нее.
- О чем ты говоришь? – улыбнувшись в ответ, спросил он.
- Ты предложил помочь, и помог, - Ксюша коснулась теплыми губами его щеки.
- Чем помог?
- Теперь все будет хорошо, - словно не слыша его вопроса, продолжала она. – Прощение никогда не дается легко, но ты все выдержал, все, что мог, исправил.
- Я тебя не понимаю.
- Понимаешь. Прощай, Егорушка, - Ксюша еще раз поцеловала его в щеку, и побежала обратно к лесу.
Под деревьями ее ждал угрюмый человек с черной бородой.
- Ксюша! – в испуге позвал ее Егор. Но и поле, и лес, и фигура девушки стали какими-то смазанными. Откуда-то, издалека, донесся голос отца, зовущего Егора по имени. Тело отяжелело, вернулась боль. Мокрая одежда, словно тонкая корка льда, холодило тело.
- Егор! Егор!!
Егор открыл глаза. Он все еще сидел в колодце. Сверху лился мелькающий свет, позволяющий, наконец, рассмотреть эту проклятую яму.
- Егор!!!
Он поднял голову, и посмотрел наверх. У края колодца суетились люди, свет шел от фонарей, которыми они светили вниз. Один луч упал Егору на лицо, заставив его зажмуриться.
- Сын, потерпи! – Егор узнал голос отца. – Сейчас мы тебя вытащим!
«Нашел меня папка, - отрешенно подумал Егор. – Значит, будем жить».
Но мысли его уже потекли совсем в другом направлении. Он все понял. Понял, когда открыл глаза, и в неверном свете фонарей увидел у противоположной стены выбеленный временем череп в беспорядочной россыпи костей.
Как умерла младшая дочь колдуна – упала в колодец, и сломала себе шею, или же ее убили, и сбросили сюда тело? Вряд ли кто-то будет разбираться. Похоронят, и дело с концом. Да ей и не нужно большего.
- Исполнил клятву деда, как смог, - пробормотал Егор, чуть усмехнувшись. Болезненно морщась, он подполз к костям, и увидел среди них самодельный браслет. Удивительно, но время снисходительно отнеслось к плетенке из кожаных шнурков, с крупными металлическими бусинами. Егор взял безделушку и сунул в карман мокрых джинсов. Была у него уверенность – Ксюша не стала бы возражать.
Сверху к Егору уже спускался человек в форме спасателя.

Вероника

***
Ночь тихо опускалась на город, окутывая все вокруг клубами тумана. Ветер, который день не менял направления. Груды пыли и песка поднимались в воздух, забирая надежду на ночную прогулку по городу. Эрику каждый шаг давался с трудом: в пределах метра вокруг ничего не удавалось разглядеть, ветер то и дело хлестал по щекам, а страх сладковато-терпким привкусом въедался в сознание. «Вернуться… Закрыть все двери, окна… Нечего ему делать на той стороне…» - будто кто-то прошептал на ухо. Эрик тряхнул головой, прогоняя ненужные сомнения. Пути назад для него сейчас не существовало, ведь вернуться назад означало сдаться. А сдаваться в самый ответственный момент Эрик явно не собирался. Он протянул руку вперед. Смуглые пальцы «окунулись» в серый туман. Клубы на какой-то миг показались материальными, липкими и теплыми на ощупь. И Эрик сделал то, что представлял миллион раз: аккуратно потянул на себя эту субстанцию… - Лишь бы все получилось, - прошептал он.
***
Все началось в холодное осеннее утро одиннадцатого ноября, когда время остановилось для одного человека.
Мужчина проснулся. Сел на кровати, свесив ноги, и обернулся к окну. На небе застыло бледное зарево. «Будет дождь», - подумал он и взглянул на будильник. Стрелки замерли на отметке 6.00. Нехотя поднявшись, он зашел в другую комнату. Часы, висевшие на стене просторного зала, выглядели так же безжизненно – 6.00…
Квартира была ему не знакома. В голове проносилась куча вопросов: Почему он здесь очутился? Что это за квартира и… Кто он?! Ответ на последний вопрос нашелся неожиданно быстро, благодаря записке на столе. Мужчина развернул ее: записку оставила женщина, на что указывали запах дорогих духов и аккуратный почерк:
«Эрик, теперь ты принадлежишь этому миру».
«Получается, что мое имя Эрик, - подумал он. – А что это за мир, о котором здесь говорится?».
Неизвестных в длинном уравнении все прибавлялось, а единственно правильным решением казалось нереальность происходящего. «Да, это все сон или… неудачный розыгрыш»
- Эй вы, выходите! – закричал Эрик. – Шутка не удалась.
Но когда так никто и не появился, мужчине стало не уютно, будто не стоило кричать в этой чужой квартире. Возможно, есть опасность… Эрик огляделся.
Комната обставлена скромно, но довольно аккуратно. Круглые окна снаружи оплели металлические решетки, соединенные в замысловатом узоре. Мужчина сел на кушетку и схватился за голову: «Скорей всего я потерял память, а эта квартира, вероятно, мой дом. Мое имя Эрик…» - Ну давай же, вспоминай, дубина! – последние слова он сказал вслух и поежился. – Ну вот, теперь я разговариваю сам с собой…
Мужчина встал, оделся - аккуратно сложенный костюм оказался рядом с кушеткой – засунул в карман записку с именем и вышел из квартиры.
Коридор был пуст. Эрика смутила тишина: ни тебе звуков утренней передачи по радио, ни разговоров соседей, ни, в конце концов, мирного храпа. Зато очень хорошо чувствовалось собственное учащенное сердцебиение и тяжелое дыхание. Он подошел к двери соседней квартиры и постучал прежде, чем подумал о том, что спросит у жильца (хозяина, владельца). На стук никто не отреагировал, и Эрик потянулся к дверной ручке… но не обнаружил ее. Он прошелся по коридору, и заметил, что остальные двери так же деформированы. «Это сон, - думал он. – Нужно вернуться в квартиру». Но когда Эрик подошел к собственной квартире, то ручки тоже не было – лишь гладкая деревянная поверхность.
Эрик спустился вниз, где, как ему казалось, обязательно должен был быть консьерж. Внизу его встретила та же тишина, что и на втором этаже. Казалось, что она пропитала стены. Пустой столик консьержа, с толстым слоем пыли и электронные часы, показывающие застывшее время 6.00. Эрик поднял часы. «Неужели они тоже сломаны? Да что же здесь творится?» На пол упала записка все с тем же почерком «Бейкер стрит».
Желания оставаться здесь не было, и он поспешил к выходу. К огромной радости ручка на двери оставалась на месте.
Улица на удивление не встретила оживленным движением. Все та же угнетающая тишина. Эрик огляделся – ни одной живой души поблизости. Он заметил недалеко магазин и поспешил туда.
Мужчина без труда открыл ржавую дверь. От громкого скрипа на несколько секунд заложило уши. Звать продавца показалось бесполезной идеей – вокруг царил дух запустения. Запах испорченных продуктов отбил аппетит, и он взял только бутылку газировки. Уже собираясь уходить, Эрик почувствовал, что кто-то положил руку на его плечо. Обернувшись, увидел старуху, протянувшую к нему свою костлявую руку. Он разглядел сморщенное лицо, показавшееся знакомым.
– Ты не уберег ее! Как ты мог? – хрипела она. – Не уберег…
Оттолкнув старуху, мужчина побежал прочь из магазина.

***
Эрик почувствовал на своем лице что-то липкое и теплое. Каждое движение отдавало болью в голове. С трудом открыв глаза, он увидел перед собой огромного лохматого пса. Он приветливо вилял хвостом. «Наверно, я упал и потерял сознание, когда убегал от этой старухи» - мужчину передернуло при воспоминании о костлявой руке.
Эрик поднялся. На землю упал клочок бумаги. Пес заинтересованно принюхался. Мужчина поднял записку, все тот же знакомый почерк:
«Вероника»
Пес заскулил и потянул его за штанину. – Да, ты прав, здесь оставаться небезопасно, - сказал Эрик, оглянувшись на здание магазина. Над потертой вывеской виднелись часы, показывающие неизменное время 6.00.
***
Они шли недолго. Ветер все усиливался, а магазин затянуло пеленой серого тумана. Впереди забрезжил свет. Пес заскулил и побежал вперед. Эрик поспешил следом.
Он вышел к заброшенному парку. Покосившиеся скамейки, заросшие сорняками цветники… На одной из скамеек устроился седой старик в лохмотьях. Он сжимал в зубах трубку и не отрываясь смотрел куда-то вниз. Эрик проследил за его взглядом и заметил яркий цветок, проросший из трещины в асфальте.
- Да, так бывает… Прекрасное рождается вопреки всему, - сказал незнакомец и пристально посмотрел на Эрика.
Откуда-то из тумана выбежал пес, неся что-то в зубах. Он весело завилял хвостом и положил клочок бумаги возле ног Эрика. Он развернул записку:
«Друг»
- Кажется, вы понравились моему псу, - усмехнулся незнакомец и опять уставился на цветок.
- Кто вы? Что это за место? - сбивчиво начал Эрик.
- Вот вы всегда приходите с одними и теми же вопросами, - вздохнул старик. – И никогда не готовы услышать ответы.
Эрик присел на скамейку и закрыл глаза.
***
Эрик очнулся от сильного порыва ветра. Все вокруг устилал туман. Только благодаря костру он еще мог различать силуэт старика.
- Как, ты еще здесь? – спросил он. – Другие так долго не задерживались
- Другие!? – удивился Эрик. – Что с ними случилось?
Старик показал на костер. Вокруг него кружили десятки безликих теней.
- Похоже, тебя держит что-то очень сильное, иначе давно бы присоединился к ним, - сказал он, задумчиво почесав подбородок. – Тебе нужно возвращаться.
Старик склонился над ухом Эрика, что-то ему прошептал и протянул фонарь.
Пес встрепенулся.
- Если сделаешь все как я сказал, то возможно тебе повезет и мы больше не свидемся, - сказал незнакомец. – Пес покажет дорогу.
***
Эрик протянул руку вперед. Смуглые пальцы «окунулись» в серый туман. Клубы на какой-то миг показались материальными, липкими и теплыми на ощупь. И он сделал то, что представлял миллион раз: аккуратно потянул на себя эту субстанцию… - Лишь бы все получилось, - прошептал он.
Пес громко залаял и потянул за штанину. Острые зубы впились в ногу. Но Эрик не почувствовал боли, он все тянул на себя… И наконец невидимые нити не выдержали.
***
Эрик услышал знакомый голос. Вероника?! Не может быть, она же умерла…
В то злополучное утро одиннадцатого ноября он возвращался к себе домой на Бейкер стрит с ночной смены, как обычно, около шести. Открыв двери, он заметил пятна крови на полу. Услышав крик Вероники, он без промедления достал из шкафа отцовскую винтовку и побежал в комнату сестры. Вероника лежала на полу, а над ней склонился мужчина, сжимавший нож. Эрик выстрелил в нападавшего человека. Он прикоснулся к своей сестре и понял, что та не дышит. Тогда оставалось лишь ждать машину скорой помощи. А убийца все еще дышал. Эрик вгляделся в лицо – это был его лучший друг.
- За что? – кричал Эрик, а слезы предательски катились из глаз. Он почувствовал ласковое прикосновение теплой руки. «Вероника? Нет, этого не может быть. Я опять в бреду»
- Эрик открой глаза, это же я! – кричала она.
Мужчина открыл глаза и осознал, что лежит на кровати в больничной палате. Размеренно тикали настенные часы, из коридора доносился какой-то гул. Перед ним сидела Вероника – живая и невредимая.
Эрик все еще видел болезненное лицо матери. Перед смертью она взяла с него клятву – всегда оберегать сестру.
- Я не смог уберечь тебя, прости, - прошептал он Веронике.
Вероника улыбалась.
– Теперь со мной все в порядке. Если бы ты не успел вовремя… Братец, теперь у нас все будет в порядке. Я очень волновалась, когда ты очень долго не узнавал меня.
В палату тихо вошел врач. Из больничного халата выглядывала курительная трубка.

Голос произведению №1 за более удачное раскрытие темы.

«Отца эта идея не тоже не особо вдохновляла» - хватаюсь за голову и бьюсь в жутких корчах!!! Прочтите сами, это же абзац, если не сказать кабздец!!!
«Парень на трясущихся ногах» - вот всегда меня несколько это кхм… удивляло. Вы себе представляете трясущиеся ноги? Я с трудом. Руки, те да, а вот с ногами – никак.
«Но как он не старался» - с частицами «не» и «ни» поаккуратнее.
«Ксения кивнула, приблизилась» - глагол не очень удобный выбран. Мелочь, но в глаза бросается.
« меЖду небом и пеклом» - опечатка некрасивая, с ритма сбивает.

«обогнуть по дороге участок леса по дороге, и выйти к реке» - по дороге, по дороге, по дороженьке!!!
«Сделав очередной шаг очередной шаг» - дежавю.
Рассказ достаточно неплохой. Написан качественно, правда местами перетянут, но не сильно и до фола было оооочень далеко. Читать порою немного скучно, зато в произведении присутствует достаточно большая доля жизни. Малость смутило то, что призраки говорили не как люди, жившие в первой половине двадцатого века, а как былинные персонажи этак века двенадцатого. Сюжет у произведения не силен, да и оскомину малость поднабил, так как частенько фигурировал в достаточно масштабных, крупнобюджетных фильмах. Но в целом написано неплохо, даже скорее хорошо, чем неплохо.

#2
Вероника
«Ночь тихо опускалась на город, окутывая все вокруг клубами тумана. Ветер, который день не менял направления. Груды пыли и песка поднимались в воздух, забирая надежду на ночную прогулку по городу. Эрику каждый шаг давался с трудом: в пределах метра вокруг ничего не удавалось разглядеть, ветер то и дело хлестал по щекам, а страх сладковато-терпким привкусом въедался в сознание» - уже плохо. Просто плохо. Начинаешь читать, и сразу хочется отбросить от себя листы в сторону.
Рассказ очень плохой. Сюжет высосан из пальца, попытка создать антураж обернулась месивом из слов и предметов. Нет ощущения основы, все висит в воздухе, читать текст неприятно, местами просто таки корежит от того, как все это написано. Особенно раздражает то, что автор совершенно не озаботился тем, чтобы хоть сколько нибудь структурировать произведение. Все берется из воздуха и туда же уходит. Сюжет произведения практически равен нулю, сложилось ощущение, что автор просто сел, и просто написал текстовку только для того, чтобы хоть что-то выложить на конкурс.
Текст кака.

Голос рассказу №1

А голос за №1