|
|
|
Дуэль №332 (проза)
|
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 255
Замечания : 0%
Кто-то пишет рассказ без жанра. И ещё рассказ без жанра пишет - кто-то.
Название - "Je Serai Flamme".
Тема - --> (fullscreen)
Автор - Ален Эскаль и, или.
Объём содержания ограничен снизу наличием содержания.
Три полных недели до восьмого первого нового года месяца.
Нечего было выбирать секунданта.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 255
Замечания : 0%
Рассказ удален по просьбе автора
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 255
Замечания : 0%
без названия
Мальчик родился в городе, в жарком его межреберье. Медсестра глядела на фонарь, повисший в черноте окна, фонарь глядел на нее.
Медсестра потянулась к окну и отворила, впустив мороз. Вместе с ним в комнату всыпался рыночный шум и острый запах новогодних елей.
Голова раскалывалась.
Падал снег.
Роженица спала, зажав в руку прядь собственных волос. Ребенок, уже вымытый и перепеленатый, уложенный в отдельную кроватку, ворочался, как щенок, словно ему было тесно и неродно в человеческих материях. Медсестра достала теплый розовый кулек, ослабила ткань, стала медленно, задумчиво, словно для самой себя, напевать что-то тихое. Хлопнуло занавеска, и она, спохватившись, бросилась закрывать окно. Мальчик заплакал, боль понемногу проходила.
От рыночной площади под весьма острым углом к главному проспекту города отбегала мощеная булыжником пешеходная улочка. Она упиралась в набережную, продувалась насквозь мокрым речным воздухом и всегда немного шелестела. В самом ее конце слева открывался широкий двор, заросший вербами и барбарисом, в нем была вытоптана трава и стояли свежеокрашенные качели.
Школа выходила окнами на реку, а во двор – широкой желтой стеной с чугунными дверями заднего хода. В эти двери ежедневно после обеда выгоняли на прогулку шумных и пестрых младшеклассников. Учительница садилась на скамеечку у качелей, разворачивала газету, ветер тут же захлопывал ее, она вновь разворачивала, ветер захлопывал, начиналась обыкновенная прибрежная битва бьющихся строчек. Мимо учительницы, чуть задев плечом крыло газеты, пробежала худенькая темноволосая девочка.
- Мерседес, стой! – за ней бежал мальчик, стягивая на ходу куртку. Вербовые почки пушились, словно молодые персики, весеннее солнце играло в средиземных лужах.
Она обернулась:
- Подожди, Фернан! Отстань.
Побежала дальше – слишком, слишком быстро, она переигрывает.
В стороне стоял рыжий, чуть горбоносый мальчик - наблюдал, ожидая своего выхода.
Девочка вылетела за барбарисовую изгородь, споткнулась о порог и шумно, эффектно шлепнулась на мостовую. Учительница и двое мальчишек одновременно бросились к ней. Симха увидел прозрачный лепесток кожи и алое расплывающееся из-под него пятно, от которого стекала вниз по голени тонкая густая струйка. Ликия изо всех сил сжимала пальцами ногу и часто дышала, но не плакала.
Ликия была девочкой, и поэтому не могла страдать. Вот Курт – да, он подлец и предатель, и вскоре будет раздавлен беспощадной местью графа. Но женщин полагалось спасать, и Симха стал искать подорожник.
Он нашел с трудом – зелень была еще тонкая, недавно вылезшая - и приложил листик к девичьей коленке. Красная струйка обмелела, смазалась, больше уже не появлялась. Тогда он обвязал ногу платком.
- Благодарю, граф.
Ликия улыбалась. Ему стало радостно и просторно от ощущения собственного могущества и неожиданно повернувшегося сюжета.
Придя на работу, Симха обнаружил там Курта, и с ним – парня из онкологии, чуть постарше, с неприятным лицом, с раскосым восточным взглядом. Они разговаривали; кажется, онколог что-то рассказывал, и выражение его было выжидательным. Курт теребил в руках папку с бумагами, он обрадовался, увидев друга.
- Вот, Сим тебе что-нибудь посоветует! Привет, Сим.
Поздоровались, парень протянул почему-то левую руку.
- Как вы думаете, - начал он, - ехать ли на выходные к родителям? Это, конечно, не выглядит проблемой, я понимаю, но я обещал подруге... сами понимаете, пойти в гости, но тут позвонила мать...
- Вы хотите моего совета? – переспросил Симха. Ему стало смешно.
- Да-да, вашего совета. Курт вас описывал как очень дельного, понимающего человека. Вы же понимающий, да?
- Несомненно, - ответил Симха.
- Мать ждет меня, мы давно не виделись, но я же обещал девушке. Нас пригласили в гости – ее пригласили – но я должен пойти, и вот...
Симха кашлянул.
- Мой совет: поезжайте к родителям. Обычно они огорчаются более искренне. А девушке не забудьте объяснить, она поймет. Если не поймет, это, мне кажется, повод задуматься.
Онколог почесал подбородок.
- Спасибо, - сказал он. – Я так и сделаю. Слушайте, а почему у вас все больные выздоравливают?
- Не говорите ерунду, - холодно бросил Симха. Он уже жалел, что его ввязали в этот чужой, бессмысленный разговор, и было непонятно, зачем столько эмоций, столько времени тратить на слова, на передачу отсутствия мысли, вообще отсутствия чего бы то ни было.
- Симха!
Он выскочил в коридор, обрадованный поводом уйти, и чуть не столкнулся с Диком, врачом скорой помощи. Тот делал широкие беспорядочные движения руками, борода топорщилась сильнее обыкновенного. Он уже влетел со всего размаху в привычный, обостренно-ускоренный ритм жизни и тянул за собой людей, предметы и события.
- Срочный вызов, поедешь со мной! – он задумался на долю секунды, – и друга захвати, машину поведет.
Машину Курт водил лучше, чем делал уколы. Он мягко завел ее, отжал сцепление, что-то пошептал...
- Скучаешь по Ликии?
- Нет, - ответил Симха. Почти честно.
Он не мог бы сказать сейчас, действительно ли разошелся с подругой; да и сходились ли они вообще. Он ревновал Ликию, но несильно, с некоторым недоумением, как ревнуют интересного, но малознакомого человека к его близким и скучным друзьям. На недавнем Куртовом дне рождения они затеяли жестокий и многогранный спор на тему творчества Ван Гога, в то время как новоиспеченный молодой человек равнодушно поглядывал в телевизор. Однако новое увлечение было не совсем пусто (скорее монолитно) и совершенно идеально эстетически. Что взять с художницы. Он готов был поспорить, что по ночам девушка делает угольные, полные неги и грации зарисовки.
Когда Симха в последний раз провожал Ликию в академию, она не сказала «Я разлюбила, я люблю другого», а лишь «Ежеутренние наши разговоры и ночные встречи потеряли былое очарование». Нечего было возразить, не в чем винить ее, и первые дни Симха, по неумению чувствовать себя виноватым идиотом, с болезненным любопытством перебирал в памяти прошедшее, предсказывал будущее, оценивал и анализировал. Потом перестал.
Они выехали из центра. Город постепенно серел, туманился - так любимая женщина, вернувшись с вечера, переодевается в домашнее выцветшее. Район был не промышленный, торговый, поэтому не терял теплого запаха, видного даже из закрытых окон, не прорастал неуклюжими опухолями, и Симха с наслаждением впитывал сквозь стекло летящие вывески, лужи в пятнах резиновых сапог, силуэты редких кустов и овчарок...
Машина постыдно долго петляла, прежде чем въехать в нужный двор. В доме не оказалось лифта. У Дика развязался шнурок на ботинке, и с минуту он упрятывал его, заняв собой все лестницу. Казалось, некуда и незачем торопиться.
Квартира оказалось коммунальной, Симха в таких и не бывал никогда. Им открыла женщина в фартуке, разгоряченная и пахнущая луком, к ее ногам цеплялся крошечный лопоухий ребенок. Подняв малыша на руки и прижимая его к себе предплечьем, чтобы не испачкать, она повела по коридору, указала на белую, картонную какую-то, дверь. Врачи вошли.
Комната была довольно большая, разделенная на две перегородкой. В дальней части стояла, по-видимому, кровать. Виден был почти пустой стол, трехногая тумбочка, одинокий серый холодильник... В таких жилищах обычно пахнет лекарствами, но Симха ощущал вместо этого дух какой-то антикварности, темной, холодного оттенка, древесины.
Над столом, над трупиком фарфоровой куклы в лиловом кружеве висела книжная полка – крошечный прямоугольник с равнотонным шероховатым содержимым. Проходя, Симха окинул взглядом буквы, комбинации букв, комбинации слов – акцентируя внимание на заглавных, высеивая знакомые имена... Глаз уцепился за Эстерхази – это было не литературное, со школьных уроков немецкого. Он прочитал: «Петер Эстерхази. Малая венгерская порнография». Посмотрел еще раз: «Малая венгерская порнография». Потом наклонил голову и перечел: «Малая венгерская порнография».
Вспомнилось – Йозеф Гайдн; фюрст Эстерхази. И еще вспомнилось, как Курт неспокойно и живо перебирал словарь (словарь «месяц до каникул ура!», словарь «швайнедойч»). И как Симха возбужденно описывал ему Прощальную симфонию, на два слова опережая (все же!) текст учебника...
Порнография была малой – от этого он ощущал какой-то почти физический трепет; более того, она была венгерской (венгер-сск..), звенела и вибрировала в гортани. Симха с жадностью потянулся к божественно выцветшему переплету в буковой раме, в окружении пыльного, религиозного.
Дик окликнул его, и пришлось идти к больному.
В постели лежал старик. Он с мукой на лице потирал собственную поясницу и объяснял, что позвонил из-за резкой боли, очень резкой, наверное, у него перитонит, пусть они сделают что-нибудь, пусть госпитализируют. Впрочем, он не так уж и дряхл, могло бы быть гораздо хуже, а самое главное – не терять чувствительность, причем во всех смыслах этого слова...
Старик говорил без остановки, с удовольствием, ему, кажется, уже ничто не досаждало. Молодому врачу снова стало отчего-то скучно, пыльно.
Когда Симха вышел из дома и ступил на влажный, чуть заснеженный тротуар, он уже знал, что сегодня уволится. За ночь он вырастил эту мысль до вполне зрелого, оформившегося факта, и теперь мерно, неторопливо шагал, снова и снова пропуская через себя текст заявления. Он старательно отгонял приятные мечты (не мечты даже, красочные картинки), намеренно не планировал действий дальше дважды переступленного порога больницы, чтобы не потерялась главная прелесть – свободы и безмятежной пустоты.
Не было объективных причин покидать работу. Его ценили, ему хорошо платили, он был незаменим. Коллеги и не догадывались, что потрясающая успешность молодого врача в действительности случайна, отдельна, не имеет к нему никакого отношения; что недавний студент, в сущности, никогда студентом и не был, что был он только частью курса, частью здания, частью существующего в мире порядка вещей.
На десятый день рождения Симха получил нежный тонколапый кактус. Мама сказала: «Чтобы не высох, думай о нем все время. Мало поливать по расписанию – надо смотреть и волноваться...» Конечно, он смотрел поначалу, но потом появились какие-то книги из библиотеки, Курту купили зеленый пучеглазый самолет, стали много задавать в школе... Кактус сморщился, усох, увял, его забрала соседка.
Почему же не вяли люди, которых по роду деятельности положено ему любить, и о которых Симха никогда не умел волноваться по-настоящему?
Над крышами разгорался купол собора: притягивал мутное встающее солнце и сотни разноцветных городских огней, которые липли к нему, словно осенние листья. Из какого-то кафе запахло оладьями и малиновым вареньем –первым и единственным в его жизни летом. Воспоминание было таким резким, что он зажмурился.
Тогда его пригласили к Ликии на дачу. У нее был небольшой домик на берегу озера, подобранный котенок, две ракетки для бадминтона. Трава отовсюду торчала сухая и колкая, казалось, она уже сразу вырастает в виде желтой соломы. И было шелковичное дерево, от ягод которого на босых ногах оставались (навсегда) несмываемые синие пятна. По вечерам раскаленный самовар дышал шалфеем и малиной, а днем мелькали девичьи лодыжки, вспыхивали время от времени брызги озера. Когда Ликия улыбалась, она перекусывала небо пополам, и в облачно-белых резцах сквозило солнце.
И Симха, теперь ясно осознававший, что больше не любит так, с силой влюбленности был благодарен ей за это теплое, отжившее, за горячую переспелую шелковицу.
В больнице он сразу же попросил ручку и бумагу в регистратуре и сел писать тут же, возле гардероба. Потом понес заявление в кабинет главного врача, и не найдя там никого, принялся ждать. Потом вскочил, понял, что не нужны сейчас никакие разговоры, уговоры, что все он равно не сможет ответить ни на один, даже самый очевидный, вопрос. Бросил листок на стол и ушел - по коридору, по ступенькам, по коридору, мимо сонной вахтерши...
Сбегая с крыльца, он уронил сумку. Наклонился за ней, и размытые булыжники приобрели очертания морской гальки. Он почти видел среди них створки раковин и пузырящиеся фукусы.
Возле поребрика стояла полусмятая картонная коробка, и в ней – кроссовок. Одинокий кроссовок, сокрушенный, безмачтовый. Пиратский. У ларька грянул аккордеонист, коробка качнулась и уплыла вправо. Симха двинулся против течения, вслед за музыкой, в которой больше было голосов и машинного шума, чем мелодии, и которая от этого заполняла собой всю улицу. Он сдерживался, чтобы не пуститься бегом, хотелось прыгать через каждую ограду, окликать каждого прохожего – не оттого, что что-то изменилось, не от какого-то небывалого счастья, а просто нельзя было отстать от общего движения, выпасть из несущегося кровопотока огромного города, клеткой которого он был.
Симха замер у сувенирной лавки, где полная седеющая женщина продавала какую-то дребедень, оставшиеся с Нового Года игрушки. Он хотел заговорить с ней, запустить реакцию, необходимый химический процесс, но подбежал маленький мальчик, схватил с прилавка блестящий зеленый шар, мать, появившись внезапно, шикнула и принялась объяснять что-то про подарок племяннице... А Симха так и остался стоять, чуть приподняв верхнюю губу, сдерживая пляшущую улыбку.
Из окон кафе, в которое он зашел, был виден собор, лиловатые карнизы дома напротив, вдалеке - побеленная резьба старого сада. Внутри стоял запах корицы, и люди в вязаных шапочках сидели словно бы для украшения. Стену чудесным образом покрывали желто-оранжевые кольца разводов, какие появляются, если капнуть в прозрачную воду густой акварели.
Он заказал тушеную говядину с рисом и травяной салат, который носил скупое название диетического, но был в действительности безвкусным и свежим олицетворением лета, луга, прорастающих одуванчиков. Несомненно, взят был чай – недорогой, но хороший листовой чай с бергамотом, уютно прогревающий фарфор кружки. Симха ценил свое умение разбираться в напитках – почти как умение читать – он собирал себя, будто мозаику, из слов и запахов, движений и звуков, и все должно было быть отменного качества, чтобы не расклеиться, не рассыпаться от прикосновений внешнего.
Соседний столик пустовал, а у стены девушка, в ореоле снятого шарфа и ожидании молодого человека, переминала тонкими пальцами пакетик сахара. Симха видел, что ей хотелось подогнуть под себя ногу, но она стеснялась и от этого беспокойно ерзала.
Позади, уткнув сапог в бетонную кадку с символическим фикусом, сидел мужчина слегка пьяный, слегка грязный, слегка милый. Он прижимал к уху телефон и картаво говорил в трубку, но беседа была явно личная, внутренняя. Ужасно любопытно стало, слушает ли его кто-нибудь на том конце.
Две пожилые дамы переговаривались скрипучими, проникновенными голосами. Обе они были в пальто с меховыми воротниками.
- У меня третий год болит спина, и ничто не помогает, - сказала одна. - Никто не хочет посоветовать, ни один врач.
- Какой ужас! – отозвалась вторая с неподдельной жалостью.
Обеим принесли их заказ. Та, что была с больной спиной, изысканным, карикатурным движением отломила кусочек котлеты, задумчиво положила его на язык, но говорить все равно начала, не проглотив.
- Иногда боль перекидывается на шею или даже голову. Я пью таблетки и отвар из ромашек, делаю грелку. Муж звонил участковому, но тот сказал, что следует придти на осмотр.
Картавый мужчина перегнулся через спинку стула и забормотал в самое лицо страдающей даме:
- Вы не пробовали ходить по утрам в баню? Мой дядя...
- Ах, где, где же я возьму баню? – расплакалась больная и звякнула вилкой о поднос. – Мне не дойти до бани и не доехать! Утром я не могу добраться даже до умывальника, меня складывает пополам, и спина ноет, ноет, ноет...
Симха дожевал горьковатые листики салата и вышел на улицу.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 255
Замечания : 0%
Голосование открыто.
До тридцатого января.
Мы вам рады.
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Здравствуйте, коллеги по цеху)
Начну, по ходу прочтения:
Первая работа.
Узнал. но это лишь я, и по пурпуру. В первой главе не понял, какое смутное желание вызвала маска, а маска то у меня вызвала, возможно, иное желание, мож быть, отврат, может и лбопытство,как желание расскрыть её, может, совсем никаких, равно как и губы, а какое у ЛГ? Незавершенный образ. Иль, думаешь, что я должен вникнуть сам: губы - символ чувственности, сексуальное желание. Нет уж. Крайне туманно, застопорился в этом месте, ну это лишь я.
Далее...
Упс, вот интересно, автор, считаешь допустимым сразу говорить о душе, без прилюдии? Не, оно, конечно... Но, все-таки...
Короче, в очередной раз, меня - читателя, хватают за шкирку и тащат по тексту... Куда?! Ща разберемся.
Опачки! -А я бы убил его. Всех бы убил. Разве не в этом смысл Конца? - повседневность?
Повествующий повернулся ко мне лицом, а стало видно его задницу... Ну эт так, мысли вслух;)
Крики в ничто о ничем.- опечатка - ни о чем.
Далее, уже прикольно, да - эти уверенные заявления и намерения и наряду с вопросиками, не кажущимися сомнением, а, скорее, оправданием.
И тут, неувязка:..., уложив Механизм в кровать и хорошенько надругавшись над ним, - даже позже не появится темы, которую можно было бы обсудить, впечатлений, которыми хотелось бы поделиться. Ничего! - Извини, вырвал из контекста, но суть осталась. Так не может быть - к чему тогда, именно, надругание?.. Можно ж было, тогда, охарактеризовать его действия без окраса иль подчеркнуть обыденность. Но само определение дает понять цель и процесс, который не могли, вкупе, дать *Ничего!*
Щет, прямо скажу, я бы бросил читать в конце первой главы, это, чисто, не по мне, из-за членов там и всякой подобной хрени. Отврат.
Штудирую бегло. По сути и в целом.
О мышонке, неуместно, надо было дать как детское воспоминание. То бишь, сколь вааще ГГ годиков то?..
...Ага, удовлетворился. Надо было б на мухе оное показать;)
Вся третья глава: Перечеркиваю - вспомни, каменный век, средние века. Инквизицию наконец. Пф!..
Четвертая. Весьма не дурно. Понравилось, если опустить взятую манеру повествования.
Пятая. Не могу связать с глобальной тематикой. Это слишком сужено внутрь ГГ, к его восприятию и его же сущность выходит. Нет, это слишком тускло. Хотя, если применительно к его же миру, то да.
Шестая и в целом.
Чтож, так и есть, налицо отдельно взятый собирательный образ, который слишком углублен в свою индивидуальность, и исходя из его восприятия созданный мир, даже мирок, а нужно б наоборот... Еще я увидел, что Бог егошний - Природа. И, скорее, женская природа. Подобное описанному, могло возникнуть только в сознании ГГ муж.пола, будь это героиня, оного бы представить было не возможно. Мне показалось, что автор сдерживал себя, в угоду размеру произведения, и торопился... Но это лишь мне.
В целом, более чем хорошо. Имеется стиль, пусть и не полная картина окружающего мира ГГ, например, что, могло бы породить этого мальчика играющего в огромную-огромную штуку - Жизнь... Ну, это уже рассуждение, сугубо, читателя.
Вторая работа.
В жарком его (города) межреберье и всыпался рыночный шум - крайне неудачные метафоры. Эт я, как поэт заявляю, хз, может, в прозе такое уместно, хотя не думаю, что оно так. Не, не удачно, скорее, неуклюже.
Ребенок, уже вымытый и перепеленатый, уложенный в отдельную кроватку, ворочался, как щенок, словно ему было тесно и неродно в человеческих материях. - ага, словно ему было тесно... Вы, что, не видели как ребенок мучается этим?.. Дурацкое представление о подобном. Надо же, словно...
Роженица спала, зажав в руку прядь собственных волос. Ребенок, уже вымытый и перепеленатый, уложенный в отдельную кроватку, ворочался, как щенок, словно ему было тесно и неродно в человеческих материях. Медсестра достала теплый розовый кулек, ослабила ткань, стала медленно, задумчиво, словно для самой себя, напевать что-то тихое. Хлопнуло занавеска, и она, спохватившись, бросилась закрывать окно. Мальчик заплакал, боль понемногу проходила. - Чья боль, у кого боль? И почему?
От рыночной площади под весьма острым углом к главному проспекту города отбегала мощеная булыжником пешеходная улочка. - неуместно тут это весьма! Выдает в авторе начинающего.
Учительница садилась на скамеечку у качелей, разворачивала газету, ветер тут же захлопывал ее, она вновь разворачивала, ветер захлопывал, начиналась обыкновенная прибрежная битва бьющихся строчек - сами-то поняли, что сказали?..
Литературные герои появляются из ниоткуда и никакие, вот это, весьма, не желательно!
Но, наряду с тем, весбма, радует ориентирование в предложениях гусеницах, не по логике сих, но по действию - повествованию. Это плюс.
Из окон кафе, в которое он зашел, был виден собор, лиловатые карнизы дома напротив, вдалеке - побеленная резьба старого сада. - побеленная резьба ограды старого сада? Иль что ж еще...
Итак, произведение изобилует обедненными, как-будто специально, образами и метафорами в описании атмосферы и характеристики предметов, это хорошо уменьшает размер, но плохо отражается на заинтересованности читать, просто читать. Прямо скажу, так и не зацепило не одно, из, как мне показалось, многочисленных подтяжек по теме. Впросем, автор имеет право на свое видение и освещение данной темы дуэли. Но мимо!
Голос за первое.
Хотя не любы мне такие психоделы.
Спасибо авторам и секунданту!
С уважением)
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 100
Замечания : 0%
Вот это славная дуэль
Есть над чем подумать
Когда читал первое, почти восхитился. Особенно тронула третья часть. Автор довольно четко изложил мысли, мне очень близкие. При этом, далее, он словно написал пародию на собственные размышления. Люди, не умея заинтересовать себя жизнью, ищут острые стимулы в асоциальных темах и поступках. Все, что может возбудить, подогреть восприятие - любой шок пожираем ими. Автор от этих размышлний переходит к яростным, гротескным образам, которые кишат именно этим шок-контентом. Встречаются действительно изобретательные моменты. Например секс с обгорелой женщиной, которой ГГ, эякулируя, вырывает нижнюю челюсть. Очень достойная попытка обратиться к незатронутым сексуальным фантазимя читателя. Это такая технически сложная форма троллинга - сначала подогнать теоритическую базу, а потом дать читателю вкусить отборного говнеца с кровью и посмотреть будет ли он орать в ханжеских (Адам, и на этот раз я не про тебя) комментах от осознания того, что ему это говно понравилось и кем он в действительности является.
В общем круто. Чак Паланик бы одобрительно ухмыльнулся и дал нижние пять.
Второе понравилось чисто из-за манеры изложения. Очень образная, изобретательная речь. Люблю, считаю чуть ли не важнейшим признаком уважения писателя к своему ремеслу и читателю. Однако сюжета в зарисовке не заметил. Не заметил ничего, что могло бы считатся конфликтом. Главный герой вроде бы бросает работу врачом из-за того, что не может искренне сострадать людям. Но как это ему мешает, как это мешает другим, почему он не может сопереживать? - все эти вопросы автор опускает. Не могу уверено сказать в чем тут недостаток. Может размер не подходящий, герои не выписаны. Или проблема-то вовсе не проблема... ну бросил работу и правильно. Найдет другую, молодой же, талантливый.
Бледноватая история, хотя и приятно написанная.
Голосую за первое. Все-таки титаническая работа была проделана, учитывая контекст будничной дуэли. Но второй - приз читательских симпатий и гераньку на подоконник, ня
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 229
Замечания : 0%
Опять размазывание поноса по мольберту… Как легко, судя по себе, ВСЕХ сровнять и вымазать одним цветом. Да… Вот сидит такой философ говноед и рассуждает. Делать та всё равно нехрен. Потом плоды своих рассуждений выплёскивает. Внутри уже все ячейки заняты, нужно с кем-то поделится великими переживаниями. Я ещё удивляюсь, как тут про быдло не упомянуто. А ведь пока этот собиратель экскрементов творит, это самое быдло сеет пшеницу, возится в навозе на свиноферме, чистит улицы, шьёт, прядёт делает всё чтоб этот доморощенный философ мог СУЩЕСТВОВАТЬ.
Почему-то подобному шлаку человеческому доставляет особенное удовольствие извратить образ женщины. Прям шедевр за шедевром выдают. А вот написать что-то прекрасное и возвышенное о женщине - э нет, это всё штампы и розовые сопли. А это тогда что? Те же штампы и сопли, только другого цвета.
Божественная тема… Уг-гу, как всегда… Бедный боженька, архангелы и прочая атрибутика. Только слаб умом человек, не понимающий разницы между ВЕРОЙ и РЕЛИГИЕЙ.
Убийство мыша. Ага я щас расплачусь. Сопледавилка… Вам бы свинорез в руки да на кабанчика в полтора центнера, вот где кровищи а ведь его ещё и выпотрошить нужно. Вырезать сердце печень, из кишок и желудка дерьмо всё вымыть… Это вам не мышонка с вялым членом ковырять.
Жаль потраченного времени на чтение этой работы. Ничего нового, всё это один большой и дерьмовый штамп, со слабой провокацией критических отзывов. Жаль людей, у которых есть время думать на такие темы. Хотя, мы, наверное, иномиряне, я живу в своем мире и жалею их, они живут в своём и презирают меня и мою обыденность, потому что чувство жалости и сострадания чуждо им. Каждому своё. Каждый стремится к своим вершинам в банке с майонезом…
Второй рассказ это несъедобный пластилин. Очень слабый уровень техники… Настолько слабый, что с трудом удаётся понять о чём вообще хотел сказать автор. Да ещё имена… По сравнению с первой работой - не катит.
Голосую за первую работу. Хотя никогда не приму той морали что придерживается автор.
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
Просили откомментить, потому я и здесь
«Лицо ее - восковая маска, с пурпурными и темно-голубыми пятнами косметики, наляпанными словно бы наугад; неподвижное, невыразительное… Ни одна эмоция не отражается на этом лице; оно инертно, как позабытый кусок теста. Розово-алые губы безостановочно двигаются, и движения эти неестественны, как будто работает некий механизм. Блики света переливаются на губах, покрытых пленкой искусственного блеска, и сочетания цвета и света рождают смутное желание, но не больше. Зеленоватые глаза устремлены в никуда; она словно смотрит внутрь самой себя и, не находя ничего более, любуется плесенью пустоты. Душа ее, как раздавленный окурок - коричневато-оранжевая, опаленная с одного краю и обслюнявленная с другого; душа эта запрятана в потертом кошельке меж измятых купюр. И, подобно этим купюрам, она затасканна и захватана, пропущена через множество грязных пальцев и сальных взглядов. Она не больше, чем ассигнация - купить, увы, можно не так уж и много: несколько часов времени и стареющее тело, покрытое синяками, с кожей, давно уже не бархатистой, но несущей на себе печать времени и унижений, багровые пятна раздражения и давнишние шрамы… Что еще? Конечно же - разговоры. Крики в ничто о ничем» - итого почти 1200 знаков ни о чем. Жуть.
« Позади нас давится в припадке балабольства нечто приторно-сладкое, тщательно упакованное в коробку из марок и брендов, пахнущее ванилью, корицей и бестолковостью, оно яростно жестикулирует, буквально захлебываясь от прущих наружу слов» - автор, огромная просьба – не путайте стилизацию со словоблудством.
Дальше детали выкусывать не буду – нет смысела. Нафиг-нафиг-нафиг (а я и не говорил, что буду добрым – бу-га-га), подведу итог.
Первое: текст требует ВЫЖИМКИ И СУШКИ!!!!!!!!!!!!!!!!!! Если слить из него все ненужное он будет вчетверо короче и вдвое интереснее. Второе: автор не разграничивает понятия внутреннего мира и жизни как таковой – скидывает все в одну зловонную кучу и усе… Да, будь стилистика на уровне и «все-такое», то оно было бы даже и похвально – смог де, осилил матерый, уразумел и уложил, но… графоманство-словоблудство получившегося факта не дает шансов.
Второй текст
«Мальчик родился в городе, в жарком его межреберье. Медсестра глядела на фонарь, повисший в черноте окна, фонарь глядел на нее.» - сразу хорошо и приятно.
«Вместе с ним в комнату всыпался рыночный шум и острый запах новогодних елей» - перебор, если только прямо под тем самым окном не размещался зловещий комплекс по расчленению особо смолистых елей.
«словно ему было тесно и неродно в человеческих материях» - автор, все хорошо, но… вы перегибаете
«Мальчик заплакал, боль понемногу проходила» - не особо понятно чья эта боль? То ли боль ребенка, то ли мытарства роженицы, что даже во сне продолжает чувствовать и свою боль и боль за физиологическую разлуку с дитяткой, то ли боль медсестры, что не может на дитя смотреть, а может и боль мирская тут отражена.
«Учительница садилась на скамеечку у качелей, разворачивала газету, ветер тут же захлопывал ее, она вновь разворачивала, ветер захлопывал, начиналась обыкновенная прибрежная битва бьющихся строчек» - тут надо что то делать со знаками препинания и с предложением – ломко.
«Учительница и двое мальчишек одновременно бросились к ней. Симха увидел прозрачный лепесток кожи и алое расплывающееся из-под него пятно, от которого стекала вниз по голени тонкая густая струйка. Ликия изо всех сил сжимала пальцами ногу и часто дышала, но не плакала.» - перегнули. Да, запашисто, полно, лихо, но… в финале просто не понимаешь что и как тут происходит.
«Ликия была девочкой, и поэтому не могла страдать.» - че? Че-че-че? Это удар ниже почек и линии бикини в мужском варианте – нахрена яйца то калечить? Оппаньки, и дамы у нас превращаются в сверхчеловеков и Иисусов (прости Господи), что несут на своих хрупких плечах вечность и бесконечность штампов вселенской скорби! Поднимают голову демотиваторы с фотками депиляции и надписью «мужчины , что вы знаете о боли».
« - Как вы думаете, - начал он, - ехать ли на выходные к родителям? Это, конечно, не выглядит проблемой, я понимаю, но я обещал подруге... сами понимаете, пойти в гости, но тут позвонила мать...» - расстрел персонажа на месте. Взяли и убили абсолютной безжизненностью и одушевленностью табуретки. Вот почему у вас барбарисы живые, а люди мертвые?
«Обычно они огорчаются более искренне.» - а матом можно? Нельзя? Жаль… короче, автор, смотрите что пишете. Не превращайте лихое начало с межреберьем города в плохо переведенный ширпотреб в мягкой обложке.
«Слушайте, а почему у вас все больные выздоравливают?» - че? Че-че-че? Системный администратор, а почему у вас сетка не падает? Токарь, а почему у вас всегда десятки сходятся? Маркетолог, а почему в ваших анализах до пяти процентов прогнозы бьются? Повар, а почему у вас всегда каша не пересоленная? Че за вопрос?
«Он уже жалел, что его ввязали в этот чужой, бессмысленный разговор, и было непонятно, зачем столько эмоций, столько времени тратить на слова, на передачу отсутствия мысли, вообще отсутствия чего бы то ни было» - я уже тоже начинаю жалеть, что купился на хорошее начало. Кстати, так, для справки – предложение пустое, размазанное и ниочемное. Ну это так, для справки.
«чуть не столкнулся с Диком, врачом скорой помощи. Тот делал широкие беспорядочные движения руками, борода топорщилась сильнее обыкновенного» - это психушка? Почему такой неадекват поведения без должных объяснений? Надеюсь дальше (в следующем предложении) автор сподобится и разъяснит ситуацию. Итак, читаю: «Он уже влетел со всего размаху в привычный, обостренно-ускоренный ритм жизни и тянул за собой людей, предметы и события» - шо? В вообще о чем? Давайте посчитаем: 258 знаков с пробелами без смысла. Не многовато ли?
«Он готов был поспорить, что по ночам девушка делает угольные, полные неги и грации зарисовки» - не угольные, а углем, и не зарисовки, а наброски.
Подведу итог по второму произведению: то что было принято за прекрасную стилистику оказалось простым словоблудием, горестность и переживания персонажей выглядят наигранно, как переживания жеманных лондонских дам шестнадцатого века на фоне голодающего и опустившегося среднего гражданина той злостной эпохи, когда травоядные (овцы) сжирали людей. Короче маппет-шоу с претензией на Бодровскую стилизацию, от чего становится только (простите за хреново использованное слово) горше.
Итого:
Голос за первое, потому как не за второе. Второе ваапче никак. Когда читаешь предложение и тупо не можешь понять не то что, как оно уложено в структуру, а того вообще – зачем оно и как его воспринимать – это полный белоснежный песец (зверек хороший, но радикальный)
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 46
Замечания : 0%
Я не прозак, так что выкобениваться не буду. Голосую за первое, потому что написано так, как мог бы написать Only. Это большой комплимент, если что.
Второе... тоже довольно хорошее. Но все эти получернушные сцены из первого - они вне конкуренции в этой дуэли. Да и ближе к теме, мне кажется.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 127
Замечания : 0%
ммм. я офигел, когда на середине текста начал понимать, кто автор второго. в конце текста я уже был уверен. буду ждать конца голосования, хочу себя проверить.
я за первое. пару мест не понравились. там в начале про отсутствие единения в сексе. автор будто не уверен был, а понимают ли его, поэтому решил все-таки сказать прямым текстом. лишнее, кажется. и в конце про младенца - баян, почти кич. хотя остальной угар вроде такой без натяги.
короче, за первое.
|
Группа: МОДЕРАТОР
Сообщений: 945
Замечания : 0%
За первое. потому что было жалко, было неприятно, было мерзко, но было.
Насчет второго скажу только одно. Жаль, что хуже первого. Хотелось бы иметь выбор, учитывая настрой первого.
Тоже интересно, кто автор второго. Автор первого очевиден.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 255
Замечания : 0%
Оукей, в принципе Кроатоан победил Рину_Лу с некоторым перевесом.
Поздравления, по мере уместности, прилагаются к победе.
Прошу не закрывать дуэль, я тоже напишу про тексты чего-нибудь.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 255
Замечания : 0%
Итак, хотелось тоже немного сказать.
Я многое могу сказать про то, почему мне не понравился первый текст, и тематика там первая была бы в списке, ну надоело просто, прошлый век, запоздало лет на тридцать, и про язык, перегрузы и повторы, нет, ну понятно, что с такой тематикой по-другому обращаться нельзя, грузить и грузить, но хоть поразнообразнее что ли, а то тянучка такая что страх, и про неоформленность мира (да, это плохо, потому что он не оформлен даже через сильные точки эстетики, надеюсь не слишком туманно сказал), но у первого есть одно неуловимое достоинство - это *законченный* *художественный* текст, и читая его, я автоматом сравнивал с книжками, которые на бумаге читаю. Я не знаю, почему так. Но это - издаваемо (с т.з. читателя). Я бы не купил (по личным предпочтениям), но у меня и не возникло бы мысли "боже, и такую графоманию печатают?"
И повторюсь, что как-то надо с грузом тягучим, что-то надо с ним, не знаю, делать что ли, с надуманностью некоторой этой. Общее впечатление от Кроатоана. Ближе к сути явлений писать. Не прилагательными, а существительными. Вот не как я в этом комменте =)
Вот. А Рина очень, очень порадовала языком, очень. Переходы между сценами, между предложениями отсутствуют, вот это главный минус; достаточно сложный (тонкий) по выражаемой мысли сюжет должен повествоваться связнее, я думаю. А тут куски друг друга сторонятся. Я бы даже сказал, что между кусками угадывались ненаписанные главы. Нарезка из повести как бы. Не набросок через моменты, нет. Наверное, была мысль "я не знаю, что ещё про это можно сказать" (про эту ситуацию, или героя, пейзаж). Да, подход стихосложения. Не сработал. Интересно, мог бы? Вряд ли, темп в прозе по-другому воспринимается. Без темпа - куски, куски.
Спасибо голосам тоже, очень сильные были.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1346
Замечания : 0%
|
|
|
