……………………………………………………………………………………………………...

Он открыл коробку и бережно достал оттуда бабочку на булавке. Насекомое было покрыто уже таким слоем пыли, что через него еле проглядывал тонкий узор крыльев, почти не светились когда-то яркие летние краски. Понятно, почему старик боялся смахнуть этот налет времени и тлена: всё рассыпалось бы в прах. Он долго всматривался в неё с разных сторон, сидя перед окном и вертя булавку в руке. Солнце сменяла свеча, одна рука сменяла другую; глаза болели… И вот драгоценность снова погружалась внутрь… А человек, трясясь, ложился на спину, сомкнув руки на груди, и засыпал, капая на подушку влагой из рельефных морщин. Ночью тучи сгущались над тайгой и промокали собой сосны.

Утром, чуть свет, дверь дома распахивалась, и он с улыбкой, светящейся зубами, расставленными цингой в шахматном порядке, бегал по лугу перед своими окнами, маша руками. Это было совокуплением с прекрасным. Это было актом прекрасного. Только чего-то не доставало, чтобы почувствовать до конца святое тождество… А ветер трепал редкие седые волосы, улетал от него в горы, к реке.

После хлеба и воды на завтрак наступала тяжёлая работа. В сарае лежали два огромных крыла из фанеры, покрытые цветными тряпками. Они вытачивались ржавой ножовкой около двух лет с того момента, как отшельник осознал цель своего существования здесь, цель жизни вековых сосен, каменной реки и обрыва над ней; потом ещё год он обивал фанеру тряпьём, стараясь вырисовать какой-то странный цветной узор. И именно сегодня настал тот день: когда пришла пора их испытать. Именно сегодня они стали похожи на то, что он разглядывал, постепенно слепнув каждые день и ночь. Солнце светило жарко и ярко, даже – палило. Летом в тайге это не редкость.

……………………………………………………………………………………………………...

А вдруг бы он действительно полетел? Пронёсся над тем каменистым речным обрывом, зелёными главами могучих деревьев; над просторами Интернета, былью и небылью, быдлом и олигархами, стихами и прозой, сдохшей истиной и вовсю желтеющими электронными листьями… Но крылья были тяжелы… Крылья бабочки… Прыгни он без них – ещё может быть…

- Вставай! – прошептал он.
Она только пробормотала что-то и перевернулась на другой бок. Как же неотразимо выглядело ее лицо в свете ночного солнца! Алые губы, длинные черные ресницы, каштановые волосы, элегантно спадающие на плечи. Только вот кожа бледновата…
- Давай же! – толкнул он ее рукой. – Уже скоро!
Девушка вяло открыла глаза и с минуту смотрела на брата, ничего не понимая. Затем она приподнялась, робко скинув ноги с кровати, и взглянула брату в глаза.
- Затмение! Оно минут через 10! – шептал он, взяв ее за руки. – Такое можно увидеть раз в жизни! Пойдем!
Она молчала изредка моргая.
- Ну? – тихо сказал он с надеждой.
Тут он схватил сестру за руку. «Ну и пусть молчит! Меня не волнует это безразличие в ее серых глазах! Она должна это увидеть! Это ее надежда!»
Парень смело бежал по пыльным улицам деревни. Девушка же неуверенно трусила за ним. Ветер усиливался, поднимая песок с земли. Небо стало синим. Краешек луны уже начал накрывать белое солнце. В деревне не было видно ни одной души. Все куда-то пропали… Травы развевались. Пустота объяла все. Затмение поглотило звуки. Мир погрузился в тишину…
Они прибежали на поле за деревней. Отдышавшись, девушка прижалась к брату. Он гладил ее по голове своей дрожащей рукой. Белое как снег солнце было где-то над линией горизонта. Луна накрыла уже больше половины светила. Парня и девушку объяло какое-то чувство безвыходности, страха. Хотелось убежать, но они не могли. Они стояли посреди поля, где на ветру колыхались травы… Луна поедала все большую и большую часть ночной звезды.
… Но вот солнце оказалось спрятано полностью. Вдруг по всему полю начали раскрываться цветы. Желтые, красные, синие, розовые! Всех окрасок, какие только можно вообразить! Девушка затаила дыхание, а парень засмеялся. Какое же странно чувство переполнило брата и сестру в тот момент! Чувство непонятного счастья…
Но вот первый луч солнца выглянул из-за спутника. И вдруг, неожиданно, все эти цветы начали взлетать тучами.
- Бабочки! - смеялась девушка. – Бабочки! Цветные мотыльки! – кружилась она.
А парень плакал, крепко обняв ее.
- Какие у них удивительные крылья! – восторгалась она. – Какие прекрасные крылья!..
А бабочки все взлетали и взлетали, и казалось, что этому не будет предела...
***
- Дед, а дед. От чего они умерли? – дергал мальчик пожилого мужчину за рубашку. – От чего?
Вся деревня собралась вокруг двух тел.
- Подожди, – напряженно сказал он, не оглядываясь.
Тут мужчина подошел к ним. Присел на корточки, затем долго всматривался в лица. Его лицо периодически менялось. Вдруг мужчина встал и, развернувшись, пошел по дороге.
- Ну, от чего?! – догнал его внук. – Дед!
Не оборачиваясь, тот тихо сказал:
- От счастья… Эх… Еще столько работы по дому! Весь день занят!

Миниатюра Сэма мелодичнее. Да, именно мелодичнее. Все как-то по-волшебному. Есть недочеты в построении отдельных фраз, но да бог с ними… Вторая часть, созданная вообще неизвестно для чего, как ложка дегтя, как обухом по башке, как не скажу чем в лицо, просто свела все на нет.

1:1

Так что мой голос .РУ

Он писал о и про. А Сэм-Рэм писал чтобы. Безумный старик-бабочка затягивает разум, а милые детишки - любители ночных красот равнодушно мрут под взором читателя... ну как мотыльки. Да, оба допустили свою меру ошибок. Но! Стилистические огрехи "от оригинальности" исчезают с приходом мастерства, а отсутствие оригинальной идеи стилем не лечится.

Видно, правда то, что у писателей получаются неплохие стихи, а вот поэты могут выдать лишь скверную прозу. Выбор оружия предопределил исход атаки в пользу кота. Голактеко безопасносте.