[2]
Выдающаяся личность.
"Вот она, настоящая выдающаяся личность" - думал Сэмюель, глядя на мистера Фаджа. Он держал спину невероятно прямо. Вместо старческой сутолости, он даже немного прогибался назад, выпячивая вперед свой живот.
"Интересно, а меня убьет этой пуговицей, если она вылетит?" - ухмыльнулся про себя Нельсон, глядя на то, с каким трудом сходилась жакетка на крупном теле Фаджа. Казалось, что его одежда соткана резиновыми нитками, раз она не рвалась и не трещала по швам. Костюм, с трудом натянутый на опытного писателя и провокатора, вот-вот должен был ошметками разлететься во все стороны, оставив гордую персону в абсолютно нагом виде.
"Как он прямо держит голову, - продолжал восхищаться Сэмюель, - его мечтательный взор направлен в небеса, на поиск новых идей…". Фадж действительно смотрел поверх голов двух юношей, что стояли перед ним. В серых глазах отражались все облака раскинувшихся над ними небес. Глаза даже не слезились от яростного ветра, который развивал его волосы, всех оттенков серого.
"Третий подбородок мешает взглянуть на нас?" - продолжал ехидничать про себя Нельсон, специально спускаясь на пару ступеней ниже.
- Распишитесь вот здесь, - со все той же ехидной улыбкой вымолвил Нельсон протягивая Фаджу документы. Гордый писатель даже не удосужился прочесть то, что было написано на них. Он просто чиркнул по бумаге заранее подготовленным пером и, кинув юношам неразборчивое "спасибо" удалился в свой дом, прикрыв скрипучую дверь.
Двое юношей еще какое-то время стояли перед длинной каменной лестницей, что вела в двухэтажную усадьбу Фаджа. В то время как Сэмюель все еще восхищено глядел Фаджу в след, Нельсон полез в карман красного пиджака за сигаретой и с любопытством уставился совсем в другую сторону.
- Вот это да… - восхищено прошептал Сэмюель. - У нас есть подпись самого Фаджа…
- Не у нас, а у почтовой компании, которая ему бумагу и перья передает, - Нельсон убрал со лба прядь черных волос, спадавших на лицо, после чего ветер тут же поспешил накинуться на белые пряди, развивающиеся сзади. - Какое удовольствие жить в поле? - у Нельсона даже сигарета потухла.
- Он же выдающаяся личность! - воскликнул Сэмуель. - А они все так живут!
- Да? Прямо все? – Нельсон раздраженно откинул потухшую сигарету в сторону. - Вот в городе курить нельзя, а тут курить не получается. Что за несправедливость? – юноша запрыгнул на коня, с прищуром глядя на извилистую дорогу, что шла мимо охранной башни к самым стенам города. Города, над которым вот уже сотню лет кружили вороны, плетя свои гнезда прямо на стенах и крышах домов. Они наполняли своими криками всю тишину комендантских часов, они пугали взмахами крыльев, они всегда смотрели тебе в спину огоньками красных голодных глаз, светящихся в темноте переулков.
- Фадж перевернет этот порядок! – улыбаясь заявил Сэмюель, не спешивший убраться подальше от поместья, в котором жил его кумир. – Он открывает нам глаза, он скоро изменит весь мир! Ты знаешь про восстание, к которому готовятся все? Завтрашнее восстание!
- Мне плевать, - равнодушно ответил Нельсон, натягивая поводья и разворачивая черного коня в сторону сторожевой башни. – Для меня не особо то и важно, кто победит – вооруженная мечами армия Господина Волдера, или вооруженный вилами сброд, начитавшийся книжек Фаджа. У меня еще куча работы, я тебя сюда привел так, взглянуть на твоего любимчика пока он еще жив. А теперь ты езжай отдавать письма своим клиентам, а я еще в три места заехать должен. Да еще найти где отсидеть комендантский час.
Сэмюель тоже залез на своего коня. Куда с меньшей ловкостью, чем Нельсон. Да и животное у него было похуже: пока Сэмюель восхищался грациозностью черного коня Нельсона, сам Нельсон похихикивал над его толстой неуклюжей кобылой, которая всегда плелась где-то сзади, завистливо глядя на то, как черный восхитительный конь обгонял даже ветер.
- Начитанного сброда? – кричал Сэмюель, пытаясь угнаться за другом. – Ты знаешь, что Фадж говорил о тоталиторизме? Ты сам это читал?
Нельсон не отвечал.
- Ты читал о том, что силой уже никого не покараешь? Никого не испугаешь голодом – над людьми так властвовать это дикость! Идеальный тоталитаризм это то, когда человек не осознает, что он раб и даже гордится своим статусом!
- Я не особо горжусь тем, что я почтальон, - пробубнил Нельсон, подъезжая к сторожевой башне, нелепейшему сооружению в мире, по мнению Сэмюеля: из города Ашгар к дому Фаджа вела широкая дорога от самых главных ворот. Она уродливым шрамом рассекала огромное, заброшенное поле, пожелтевшее от жары. И единственными строениями в этом поле являлся только дом Фаджа, да и эта сторожевая башня. Два здания на несколько километров, вплоть до тоненькой полоски темного леса на границе далекого горизонта. Нельсон не видел никакого смысла в башне, расположенной рядом с таким домом, в то время как Нельсон со всей ответственностью расписывался в журнале мрачноватого охранника каждый раз, когда отвозил письма и заказанные вещи мистеру Фаджу. Он просто не мог не перекинуться парой слов с тем, кто постоянно спал за одной и той же книгой.
- Как жизнь, Иесар? – спросил Нельсон, ставя роспись на смятом списке визитеров. Сэмюель обратил внимание, что в последнее время Фаджа посещал лишь его компаньон, постоянно доставляя великому писателю новые чернила, перья и бумагу.
- Все… замечательно, - отрывисто пробудил охранник, пряча от взгляда небес свое худое, некрасивое лицо, рассеченное уродливым шрамом. Странно, что Нельсона никогда не отпугивали такие люди: мрачные, некрасивые, да у этого помимо всего еще на спине находился огромный горб. Сам же Нельсон был невероятно красив, изящен, в его глазах не погасая сияла страсть и жажда жить, он всегда смело шел вперед, он был уверен в каждом своем движении, в каждом своем вздохе, он спокойно относился к любым неприятностям, к любой работе, он мог получить все, чего хотел, а не тратить время на всяческий сброд.
- Неужели так важно проходить мимо дурацкой будки? – снова задал этот вопрос Сэмюель, когда лошади уже галопом неслись в сторону ворот. – Почему бы не проскакать мимо?
- Это Фадж тебя научил не соблюдать правила? Ну-ну… помню до прочтения его книг ты готов был слушать все, что тебе не скажи. А тут стал прямо-таки бунтарем.
- Да! Бунтарем! – заулыбался Нельсон, перекрикивая стук копыт и щуря глаза от тумана дорожной пыли. – Нас хвалили за соблюдения порядка! Предоставляли почести за военное рабство! Почести, за возможность выполнить любой приказ, не оспаривая его! Нам преподносили слова Господина как абсолютную истину! Для нас было честью принять присягу перед ним!
Сэмюель прямо надрывался, пытаясь докричаться до друга, в то время как Нельсон, не слушая его, просто устало смотрел на город, окруженный ореолом черных птиц. Город, еще более древний чем весь человеческий род. Его именем было Ашгар.
«Волдер, пожалуй, не мог выбрать лучшего места для того, чтобы подобно чуме распространить свою власть», - эта мысль искрой проскакивала в сознании Сэмюеля каждый раз, когда он возвращался в это место, становящееся все более и более жутким перед комендантским часом.
- У вас пятнадцать минут, чтобы добраться до своих нор, сосунки, - буркнул один из охранников, облаченный в черные латы, которые отражали лишь тоску нависших над ним стен, а не яркий свет уходящего дня.
Эти слова, проигнорированные Сэмюелем, заставили остановится Нельсона и, с высоты своего коня, взглянуть на грубого охранника. Нельсон был чертовски красив и с виду столь хрупок, но то, что притаилось в тот момент на дне его ярко-желтых глаз создавало вокруг его стройной фигуры непроницаемый ареол, который мог поставить перед собой на колени кого угодно. Вот и охранник, испугано спрятавший глаза за вульгарной пеленою равнодушия, сухо ответил «удачного дня» на замечание Нельсона о грубости.
- Так, теперь отсиживаемся комендантский час и снова на работу, - сказал юноша, отвлекаясь от мерзкой охраны, в то время как Сэмюеля вновь невозможно было отвлечь от любования городом. Он бросал робкие восхищенные взгляды на плитку, на стены, на статуи, нависшие над городом и бросавшие свои огромные, черные тени прямо на улицы. Ашгар был идеальным местом для того, чтоб поработить, сломать человеческий дух: попадая на его узкие улицы, человек словно бы попадал в клетку, в узкий тоннель высоких домов, стены которых словно сжимались, с каждой секундой оставляя все меньше и меньше пространства для воздуха.
Двигаясь по главной улице, наиболее широкой в Ашгаре, Сэмюель поглядывал на росписи на каменных стенах, на силуэты дьяволов, на языки пламени, что сжигали дотла пленные человеческие души, горящие здесь до сих пор. Когда на город набрасывалась ночь, эти фрески, эти ужасные узоры, словно начинали танцевать в блеске зажигаемых факелов. И стоило лишь бросить взгляд на улицу через крошечное окно в своей душной комнате, как сознание переносилось к далеким мирам преисподней, изображенной на мрачности каменных стен.
- Все-таки Фадж выдающаяся личность, раз он один сумел в порабощенном сознании человечество воспитать дух справедливости…
- Ох, как ты красиво заговорил. – Улыбнулся Нельсон, отмахнувшись от черного ворона, севшего ему на плечо. – Ладно, я пошел в таверну, возьму какой-нибудь халтуры, а ты двигай на почту. Завтра увидимся.
Попрощавшись, Нельсон свернул на одну из тех самых улиц-тоннелей, и птица, широко размахивая крыльями, направилась за ним. Преодолев достаточное расстояние для того, что исчезнуть из поля зрения Сэмюеля, да и вообще всех прохожих, Нельсон наконец остановился и уставился на ворона, который медленно начал принимать человеческую внешность. Сначала когтистые лапы превратились в хрупкие человеческие ступни, затем крылья приняли форму рук, тело – приобрело изящный, идеальный силуэт. И вот уже перед улыбавшимся Нельсоном стояла обнаженная девушка, отмахиваясь от оставшихся на ее темной коже перьев.
- Я пришла тебя поторопить, Нельсон, - промолвила она, совсем не стесняясь свой наготы перед юношей. Он все равно оставался равнодушным.
- Я учту твою просьбу. Завтра все будет кончено, - улыбнулся он, поворачиваясь к ней спиной.
Стоило только открыть глаза, как в сознание стрелой ворвалась ясная мысль о том, что сегодня изменится все. От самого начала, до самого конца. Под куполом пустого серого неба, лоскут которого грозно заглядывал в окно, произойдет то, чего Сэмюель ждал с трепетом, от чего его бросало в дрожь, в восторг и парализующий страх. Произойдет грах диктатуры. Благодаря стараниям Фаджа почти каждый точил все эти дни клинки и проверял заряд в лежащем рядом ружье. В конце комендантского часа, в сиянии закатного солнца, город Ашгар окрасят в кровавый блеск не только лучи заходящего небесного светила. Его улицы, познавшие за последнее столетие лишь муки человеческих душ, познает вкус настоящей крови.
Но еще целый день впереди, даже туманная дымка рассвета не до конца растворилась на узких переулках угнетающего Ашгара. «Пока не все вороны начали патрулирование» - подумал Сэмюель, оглядывая еще не проснувшийся мир. Предвкушение битвы нужно было унять. Унять ту жажду выпустить наконец всю скопившуюся злобу, которая заставляла Сэмюеля по пути на работу сжимать кулаки и скрипеть зубами. Работа… нужна ли она еще? Это неважно, гораздо проще будет переживать затишье перед бурей в дали от ее эпицентра.
- Доставка в Холмы Фалиис, - равнодушно оповестил Сэмюеля человек с почты, протягивая юноше аккуратно склеенный конверт золотого цвета. Заклеен он был фиолетовой печатью со знакомым гербом. Именно он был выгравирован на многих стенах города, но о его истинном значении Ашгарцы лишь догадывались.
- Холмы Фалиис? – переспросил Сэмюель, - это же…
- Далеко. За день управитесь.
- А Нельсон… где он?
- Нельсон сегодня не вышел, - начальник Сэмюеля уже начинал раздражаться, картинно поглядывая на очередь из работников, что образовалась за спиной чрезмерно любопытного юноши.
- Хорошо, - Сэмюель расписался за конверт. – Холмы так холмы…
Он получил разрешение на то, чтобы покинуть город. Его выдавали только военным и почтальонам, остальные находились в Ашгаре словно в тюрьме.
Выезжая из города Сэмюель еще раз окинул его взглядом. Он хотел запомнить гротеск его силуэта, мрачность башен, нависавших над монотонностью каменных домов, ту тишину, что висела над ним темным облаком. Настолько тихо бывает лишь за секунду до взрыва. И все это стоит запомнить лишь ради того, чтобы потом хвастаться в каких революционных событиях ему предстоит поучаствовать.
Холмы располагались в противоположной от дома Фаджа стороне. На юг, по полузаброшенным дорогам и давно потерянным тропам. Там, рядом с Кладбищем Падшего мира, жило несколько отшельников, которые предпочли не бороться с диктатурой Волдера, а скрыться от мира, порабощенного им, мира, где нету…
Конь Сэмюеля резко остановился, встав на дыбы. Наездник, отчаянно держась за поводья, еле удержался в седле.
…нету огров.
Занимая почти всю дорогу, уже успевшую порасти густой и яркой травой, спиной к Сэмюелю стоял огр. Невероятных размеров существо лениво повернулось, окинув почтальона бездумным взглядом пустых серых глаз, которые казались просто крошечными слепыми точками на его уродливом неправильном лице. Горбясь, и прихрамывая на одну ногу, огр подошел к наезднику. Конь, не привыкший к подобным ситуациям, никак не желал двигаться быстрее и просто медленно пятился назад.
- Ты Сэмюель? – невнятно прорычал огр, глядя на юношу уже в упор (благодаря своему огромному росту его морда оказалась на уровне лица Сэмюеля, сидящего на коне).
- Уступи мне пожалуйста дорогу… - пробубнил юноша, в миг забыв все учения по общению с подобными существами.
- Сэмюель, - улыбка на лице огра напоминала глубокий шрам от одного уха к другому. Зубы в этой расщелине выглядели уж через чур гротескно.
- Я рад, что вы… что вы знаете мое имя, но…
- Имя то я запомнил, - огр замахнулся рукой, от чего Сэмюель попятился назад, ожидая мощнейшего удара по телу, кости которого раскрошатся в прах. Но великан просто почесал в затылке с невероятно громким скрежетом. – я только не запомнил, кого меня просили сожрать – коня или Сэмюеля.
Юноша судорожно дергал за поводья, но оторопевший от ужаса конь упорно не хотел двигаться с места, просто топчась перед уродливым чудовищем. Тогда Сэмюель, тело которого уже насквозь пронизал холод страха, решился убежать самостоятельно, спрыгнув с глупого животного. Но не стоило недооценивать реакцию огра – тот схватил Сэмюеля за капюшон плаща еще до того, как юноша коснулся земли.
- Значит я должен сожрать Сэмюеля, - сделал вывод огр и, закинув юношу на плечо, двинул в сторону Кладбища Падшего Мира.
Волдер, сложив руки за спиной, стоял на балконе самой высокой в Ашгаре башни и, щуря глаза из-за ярости ветра, наблюдал за передвижением воронов над серостью древнейшего из городов. Сумрак над этими землями продолжал сгущаться, превращаясь в абсолютный, непроницаемый мрак.
- Наслаждаешься могуществом?
Даже когда ждешь чьего-то внезапного появления за спиной, все равно пугаешься. Волдер изо всех сил попытался не показывать свой страх. Он взглянул на гостя так же гордо и надменно, как смотрел на рабов своей власти с вершины высочайшей башни.
- Думаю, в последний день я могу этим заняться, - промолвил Волдер и снова повернулся к городу. Его толстая шея уже не гнулась, и даже чтобы посмотреть в бок ему нужно было развернуться всем телом.
- Ох уж эта выдающаяся личность Фадж, думаешь ты, - гость все не решался выходить на балкон вместе с властелином Ашгара. Он не хотел, чтобы его заметили жители. Еще рано. Еще слишком рано. – Я вижу, как ты его ненавидишь, - гость снова пробежал глазами по комнате Волдера. Помимо роскошного кресла, мебели, переливающейся драгоценными камнями и прочих богатств, здесь была целая полка, уставленная грязными банками с желтоватой жидкостью, в которых были… головы Фаджа. Десятки голов Фаджа. Десятки попыток от него избавиться. Десятки неудач, напоминавшими Волдеру о его уязвимости своими закатившимися глазами и разбухшими лицами, изуродованными сотнями ран.
- Людям нужен кумир. Люди – никто без чужого мнения. Для них контроль – это опора, это надежная защита. Уверенность, - Волдер догадывался, что это будут его последние слова, и он изо всех сил пытался вложить в них всю философию, которой следовал на протяжении долгих лет правления Ашгаром. Лет, в течении которых единственной выдающейся личностью был он. Развернувшись, Волдер распустил крылья, разорвавшие плащ на лоскуты.
- Это благородно умереть сражаясь, - прокомментировал это гость, для которого было достаточным нанести лишь один удар.
Тело Фаджа упало на одну из улиц, забрызгав серые стены алым блеском крови, стекающей вниз вместе с убежденностью людей в его абсолютной власти.
Сэмюель, после долгих попыток сопротивления убранный в мешок из плотной ткани, наконец-то сумел выбраться. Жадно глотая свежий воздух он судорожно оглянулся. Он лежал на камнях рядом с пещерой, что вела куда-то под Кладбище Падшего Мира. Над пещерой уже начинали возвышаться первые покосившиеся от старости кресты, что лесом торчали из земли до самых Холмов Фалиис. Над их хаосом грациозно возвышались фигуры ангелов, расстилая над кладбищем призрачную, прозрачную ауру умиротворения и обреченности.
Вцепившись зубами в веревки на руках, Сэмюель принялся крутиться на земле, отползая подальше от мешка, где он чуть не задохнулся. Тишина позволяла далеким воплям огра донестись до слуха Сэмюеля. Чудовище почти не прерываясь ревело «стой, гадина!» и, судя по грохоту, сносила на своем пути десятки деревьев, вырывая их с корнем и швыряя в свою неуловимую цель.
Но внезапно другой звук перекрыл эти крики. Грохот шагов. Из пещеры вышел еще один огр. С длинными спутанными волосами и уже в двух повязках из шкур измученных животных – не только на поясе, но и на груди. Судя по всему, это была женщина. Не менее уродливая чем тот огр, который и затащил сюда юношу на кровожадное съедение своим сородичам.
Она подняла все еще пытающегося разгрызть веревки Сэмюеля двумя пальцами и внимательно осмотрела.
- Письмо при тебе? – спросила она, на что оторопевший юноша, убравший его в карман плаща еще в самом начале, оторопело кивнул.
- Помнишь, куда нести?
Юноша снова кивнул и тут же был максимально ласково (на взгляд супруги огра) брошен на землю. Она с трудом развязала веревки своими ручищами и, наклонившись над трясущемся парнем, сказала:
- Ты прости его, он забыл кто нам нужен – конь или ты. Сейчас он бегает за конем, а ты можешь идти. Ты должен идти. Обязательно отнеси это письмо. И учти – назад мы тебя не пропустим. Беги быстрее, - огр поддатлкнула Сэмюеля так, что он снова повалился на землю, но сразу, не оборачиваясь, побежал в сторону кладбища. Пожалуй, там будет безопаснее чем у норы этих тварей. Сэмюель никогда не думал, что он будет себя ощущать так уверенно среди крестов и надгробий. Главное, что здесь не водилось огров. Никаих больше огров.
- Откуда они знали мое имя? – спрашивал себя Сэмюель, двигаясь в сторону холмов Фалиис. – Что они от меня хотели? Почему не сожрали? – каждый раз думая об ограх он нервно оборачивался, хотя и знал, что такие существа как они сзади подкрасться не смогут. Это просто в одиночестве на полу-заброшенном кладбище никак не получалось успокоиться. Слишком уж холодно смотрели на одинокого путника покосившиеся статуи, слишком уж часто под ноги попадались обломки разрушенных надгробий, крестов. И так далеко тянулся этот пейзаж, принадлежавший смерти. Без коня было невозможным вернуться в город до заката, неужели Сэмюель не увидит того переворота, о котором он так долго мечтал? Ради него можно было бы выкинуть это письмо и вернуться назад, но эти чертовы огры обязательно помешают. И при этом вряд ли оставят в живых. Так что сейчас нужно не боятся, а радоваться…
День уже превращался в сумерки, окрасившие весь мир в неприятные серые тона. Тени от деревьев и статуй сгущались, в них теперь могло спрятаться больше зла. Казалось теперь, что сотни глаз смотрели на Сэмюеля, уже пересекшего границу Кладбища Падшего Мира и Холмов Фалиис. Они жадно впивались в его одинокий силуэт, робко шагавший по заросшей дороге и теребивший в руках тот самый конверт золотого цвета с фиолетовой печатью. Юноша, пробуя занять свои мысли пустоту, которых занимал страх, все еще тщетно пытался вспомнить значение того самого герба, изображенного на печати. Он видел его не только в городе, но и на некоторых надгробиях. Самых старых надгробиях. На многих из них уже вырос мох, мягко укутавший грубость серых камней. Складывалось впечатление, что этот герб принадлежал некому клану, правившему здесь раньше, сотни, а может и тысячи лет назад. Что о нем могут знать жители Ашгара, которые читают учебники по истории выдуманные Волдером? Даже Фадж ни разу не говорил об этом гербе, а вот Сэмюель, пожалуй, сейчас все узнает…
В холмах располагались широкие каменные двери, давно поросшие мхом точно так же как и надгробия. Над каждой дверью было что-то вроде герба, но символика вокруг них давала понять – это не дома, это склепы. Склепы, в которых покоятся целые семейства, преданные оковам смерти. И над одним из таких склепов кто-то сидел. Спиной к дороге, он просто уставился в сплошные сумерки небес, давно позабывших, что такое звезды. Хрупкий силуэт незнакомца выглядел грозной тенью в нелюдимом месте, что на протяжении многих лет хранили лишь темные духи. По этой причини Сэмюель прижался к земле и предпочел как можно более незаметно прокрасться за спиной незнакомца, ввергнувшего его в оторопелый ужас одним своим видом. Подкрадываясь на цыпочках к той самой двери, над которой возвышался нужный ему герб, юноша аккуратно приоткрыл на удивление исправно работающую дверь и шагнул внутрь, во мрак.
Пожалуй, нельзя было совершить большей ошибки: уделить столько внимания застывшему на холме незнакомцу и даже беглого взгляда не бросить во внутрь. Этого бы хватило, чтобы в тусклом блеске одного единственного факела на весь огромный коридор, увидеть силуэты куда более жуткие чем то, что сидело на холме. Стоило только Сэмюелю взвизгнуть и потянуться обратно к двери, как нечто, схватив его за ногу, повалило парня на землю и захлопнуло приоткрытую дверь.
- Сэмюель! – раздался крик снаружи, но тот, кто кинулся ему на помощь, уже не играл по мнению Сэмюеля никакого значения – когда его волокла по длинному коридору вниз тощая тварь, сумевшая своими длинными пальцами обхватить сразу две ноги юноши, на спасение можно было и не надеяться.
Проезжая по земле мимо факела, юноша оглядел наконец своего нового врага и понял, откуда же здесь такая невыносимая вонь, больно врывающаяся в ноздри и пронизывающая все тело, спешащее оттолкнуть эту гадость: по коридору Сэмюеля волок мертвец, кожа которого давно обвисла, открывая ту гниль, что пряталась у него внутри. Сине-багровое мясо валилось с него кусками, с чавкающем звуком размазываясь о каменный пол. Но, судя по количеству швов на лице и на теле, облаченным в грязные лохмотья, этому мертвецу не в первой придется пришивать к себе недостающие части. Сопротивляться не было сил, да и десятки мертвых глаз, наблюдавших за происходящем отбивали даже желание это делать. Они стояли во тьме, источая отвратительный запах и перешептываясь мертвыми голосами. Они были стражей, и Сэмюель сам прыгнул к ним в лапы.
Коридор закончился. На теле осталась ссадина от каждой неровности и царапина от каждого попавшегося на пути камня. С трудом дышащего Сэмюеля с размаху швырнули в круглую залу. К ней вел тот самый коридор, а от нее – два тоннеля еще ниже. Высокий потолок укутывал мрак, а мощенный камнями пол заливал свет десятка факелов между которыми стоял высоких худой человек с некрасивым длинным лицом. Глядя на этого человека и, видимо ожидая похвалы, мертвец отошел на пару шагов от измученного юноши. Взмахнув рукой, человек что-то промолвил знакомым голосом на незнакомом языке. Мертвец тут же отвернулся и ушел обратно. Обратно во тьму.
Сэмюель сел. Страх уже не пронизывал его тело. Не мешал дышать. Не мешал двигаться. Не мешал думать. Все казалось ясным как никогда. Каждое движение, каждое слово – четкий рубец на его сознании, который можно будет прочитать и распознать в воспоминаниях даже спустя многие годы.
- У меня письмо для госпожи Эльвиоры, - спокойно сказал Сэмюель, рассматривая того, кто стоял над ним. Такая знакомая пустота пугающих глаз, такая знакомая грубость голоса…
- Пускай покажет, - по зале ласковым дуновением растекся сладкий звук сказочно красивого голоса. Глянув за спину того урода, что стоял над юношей, Сэмюель увидел девушку одетую в черное платье с кринолином. Ее присутствие в таком месте казалось гротескным и неправильным, противоречащим всяким устоям реальности.
Ровно как и ходячие мертвецы.
- Пожалуйста, - Сэмюель достал из кармана плаща то самое письмо и протянул сначала этому странному человеку, а уж после оно попало к даме. – Увы, расписаться вам за него негде, потому что тупые огры забрали сумку со всеми документами.
- Оно не важно, - девушка двумя пальцами взяла конверт, аккуратно сорвала печать, развернула золотую бумагу и… - тут пусто, - сказала она. – Ты принес мне пустой конверт.
Сэмюель сухо сглотнул.
- Мне такой на почте дали, - начал оправдываться он.
- Оправдание – щит лишь для действительно виновных. Рассказывай, что ты от меня хотел, раз под таким предлогом решил пробраться сюда, - девушка откинула конверт в сторону и плавно подошла к сидящему на земле юноше.
- Тут не жалуют чужаков, - добавил своим скрипучим голосом уродливый страж.
- Я… я… я правда почтальон!
- Неужели в городе о нас знают? – девушка зашла юноше за спину, заставив его вздрогнуть от пробежавшего по телу холода. – Неужели ты шпион? Такой юный, - она наклонилась над Сэмюелем, шепнув ему это на ухо своим сладким голосом. Почувствовав тепло ее дыхания на своей шее, Сэмюелю показалось, что он стремительно падает вниз, в пропасть, остается абсолютно нагим перед пустотой тысячи глаз. – Тогда что ж, - она положила ему на плечо свою нежную руку, - начнем избавляться от вас уже сейчас.
Внезапно один из ногтей, выкрашенных в черный, превратился в длинное лезвие, приставленное Сэмюелю к горлу.
- Стойте…стойте! – защебетал Сэмюель, чувствуя как даже легкое прикосновение острого лезвия раскрывает на его шее тонкую линию раны. – Я вообще ничего не понимаю! Я не знаю, что я тут делаю! Меня попросили доставить письмо, на меня напали огры, сказали что не пустят назад… - все это звучало как бред, но Эльвиора все равно убрала лезвие и выпрямилась. Юноша тут же поспешил согнуться пополам, хватаясь за поцарапанное горло.
- Он мой, - вот этот голос точно знаком! Сэмюель резко обернулся и увидел… - Эльвиора, Иесар, быстро в Ашгар, что вы тут торчите с человеком? – Иесар! Вот откуда Сэмюель знал урода-стражника – он же и охранял земли Фаджа.
- Хочешь сам поразвлечься с малышом? – игриво спросила Эльвиора, отходя в сторону и давая наконец Сэмюелю получше разглядеть нового гостя в круглой зале.
Нельсон. Перед ним, с длинной тонкой рапирой в одной руке и с мешком, из которого капала почерневшая кровь, в другой руке стоял бывший коллега по работе. Его лицо было еще красивее чем обычно от ярости, что поселилась в его сверкающих глазах и плотно сжатых губах. Одет он был как аристократ – в длинный фрак, высокие сапоги… Сэмюель сам удивился, как он сумел так быстро узнать изменившегося друга.
- Нельсон? – уточнил он.
- Сэмюель! – рявкнул юноша, сразу переходя на грубый тон. – Ты идиот! Зачем ты прошел мимо?!
- Так это ты сидел у входа сюда?
- Да, – продолжал орать юноша, убирая рапиру в ножны на поясе и ставя на землю мешок с багровым месивом внутри. – Я должен был тебя сюда провести и все объяснить! Не нужно было тебе сюда лезть самому! Это я заказал письмо, просто чтоб вывести тебя из города!
- Спасибо тебе огромное! Вывел! – Сэмюель распростер руки, показывая то, насколько сильно разодраны его одежды и сколько кровоточащих ран исковеркали его тело. – Небось и ограм ты меня представил?!
- Они должны были отрезать тебе путь назад, не более.
- Так вот, - разъяренный юноша наконец-то встал. – Это ты идиот, раз обратился за помощью к этим лосям! Они сожрали моего коня!
- Скажи спасибо, что благодаря мне они не сожрали тебя! И вообще, ты в курсе, что через пару часов ты станешь единственным живым Ашгарцем?!
- Что? – кричащий Сэмюель наконец-то перешел на удивленный шепот.
- А что в мешке? – подобрав удобный момент вмешалась Эльвиора, с любопытством глядя на ту дрянь, что стояла у нее под ногами.
- Крылья Волдера, - равнодушно бросил Нельсон. – Если бы жители увидели их за его спиной они б очень удивились. Я предпочел их отодрать.
- А он долго сопротивлялся?
- Один удар рапирой, - все так же нехотя отвечал Нельсон. – И вообще, лети в город!
Платье внезапно упало на землю, оно просто свернулось в почерневший осенний лист, оставив Эльвиору абсолютно нагой.
Нагой лишь на миг. Уже спустя мгновение она обернулась черным вороном и кинулась в след за уходящим Иесаром к выходу из склепа. Сэмюель снова сел на землю, ожидая объяснений. Повернувшись к нему полубоком, Нельсон кинул лишь одну фразу:
- Я провел всю свою жизнь в Ашгаре лишь ради этого дня. И ты был моим единственным другом на протяжении всей моей жизни. Тебе я и сохранил жизнь. Пойдем я тебе все покажу.
На Ашгар легла ночь. Когда умираешь ночью, не нужно долго идти до абсолютного мрака смерти. Все огни и факела гасят быстрее чем солнце. И вот ты уже в кромешной тьме. Вот ты уже мертв.
Изуродованное тело Волдера было главным знаменем повстанцев, поджигающих дом за домом и раздирающих на куски каждого, кто пытался им противостоять. Ночь окрасили в день десятки пожарищ, землю превратили в болота десятки литров крови, а тишину разрубил оглушительный звон обнаженных мечей. Стоны превращались в крики, крики превращались в вопли, вопли снова становились стонами и сливались воедино с тишиной. Воедино со смертью. Люди гибли сотнями за одно мгновение, упрощая работу таким, как Нельсон.
Сэмюель стоял на холме рядом с существами, о жизни которых молчали легенды Волдера. Им раньше принадлежал Ашгар. Эта великая столица их падшей империи, в которую, снося все на своем пути, однажды ворвались люди. Они изгнали их прочь, оставив в живых лишь нескольких существ. И один из них – прадед Волдера. Он знал, что людей можно поработить, для этого достаточно оставить им из всех благ лишь чувство собственного достоинства. Им этого хватит, чтобы довольствоваться жизнью без свобод, без личностей, без радости. Он остался с ними, он скрывался, женился на человеческой женщине и потратил множество лет, чтобы его правнук смог установить тот самый режим, против которого выступал Фадж. Ударами своих идей он пустил раскол между мнениями людей Ашгара, он поселил смуту в сердцах многих и эта смута вылилась той самой гражданской войной, которую сейчас наблюдали стоящие на холме существа. Они вмешаются в нее лишь когда останется совсем мало живых людей. Живых, израненных и слабых. Это будет их шансом вернуть себе законную власть. Вернуться из подземелий, где они скрывались сотню лет. Вернуться на родные земли и ответить неуязвимому раньше человечеству.
- Так а кто такой Фадж? – спросил стоящий рядом с Нельсоном Сэмюель.
- Фаж? - улыбнулся Нельсон. – Он собранная мною марионетка. Детали для него мы выкапывали на кладбище. Я зачаровывал чернила, которые ему присылал, и перо само писало придуманные мною тексты. А Иесар охранял этот порядок, убивая заклинаниями каждого, кто пытался подойти к дому. И пускай там не было стен – круг его власти очень широк. Волдер пару раз убивал Фаджа, но я создавал нового.
- Так те тексты… это на самом деле ты?
- Я еще в детстве решил притвориться человеком. Скрываясь среди них, я мог больше, чем скрываясь в пещерах. У меня хватило на это терпения. Терпения на то, чтобы расколоть это общество. Убийства Волдера было бы не достаточно. Нам было бы не справится с людьми, сплоченными им. Нужно было натравить их друг на друга…
Нельсона перебил крик:
- В атаку через: три…
- То есть…. Фадж не выдающаяся личность?
- Два…
- Фадж вообще не личность, - улыбнулся Нельсон, расправляя крылья. – Все что ты видишь – это моя работа.
- Один!
Упав на крылья, с холма сорвались все, кто остался в живых после бойни сотню лет назад. Они спускались на крыши, выискивая тех, кто еще остался в живых, они посылали на израненный город град огненных стрел, они упивались кровью унижавших их людей. Наконец-то они стали сильнее них.
Сэмюель, сидя на холме, даже не знал что и думать о происходящем. Что думать о том мире, в котором ему предстоит жить. Последнему из людей.
Сэмюель не знал этого, но знал другое – все-таки Нельсон, вот кто настоящая выдающаяся личность, вот кто перевернул вверх дном эту реальность.
