Копирование материалов с сайта без прямого согласия владельцев авторских прав в письменной форме НЕ ДОПУСКАЕТСЯ и будет караться судом! Узнать владельца можно через администрацию сайта. ©for-writers.ru
夢 - Юмэ
Степень критики: Конструктивная |
Короткое описание:
Продолжаем
2048 г. 8 августа
1998 г. 6 декабря
2001 г. 10 мая. Часть 1
2001 г. 10 мая. Часть 2
2001 г. 10мая. Часть3
-… ну не совсем так, - начала я оправдываться, - я ведь ему просто нос сломала.
- Алекс, с каждым годом, да чего уж там, с каждым месяцем, даже неделей ты начинаешь вести себя все хуже и хуже! - плеща руками, возмущался отец, нарезая круги предо мной.
- Тише, - пониженным тоном попросила мама, - я Лизу только-только уложила спать. Сядь на диван, - она похлопала по подушке рядом со мной, что оба родителя оказались по обе стороны от меня.
- Ну, уж нет, - я сползла на пол и на четвереньках двинулась к своей комнате, - только не надо мне опять вешать на уши ваши лекции и доброте и морали!
- Уголёк, стой, - остановил меня отец, только я открыла дверь, - нам серьёзно нужно поговорить о твоём поведении. Так что сядь и слушай, что твои родители тебе говорят.
- Хорошо, - надув губки и поджав по себя ножки, села в дверном проёме под книжными возвышениями парадного входа в мою Крепость Знаний (да, я должна была это пояснить).
- Умничка, - папа легонько щёлкнул меня по носу, и прислонившись к стене, сел рядом. - С каждым случаем ты становишься все агрессивнее, Уголёк. Избиваешь детей, по чем зря, и взрослых…
- Он хотел занять моё место, детям нужно уступать…
- Ничего он не хотел, солнце, - продолжил он, а к нам присоединилась и мама - подползла поближе и села напротив меня. - Ты начинаешь искать… акты агрессии, - подбирал слова отец, жестикулирую руками перед лицом, чтобы не потерять мысль. - И ты их находишь, потому что тебя это нужно. Тебе не нравится когда к тебе прикасаются, и когда тебе перечат и делают не по-твоему. Ты создаёшь собственную реальность, где ты ощущаешь себя богоподобным существом, и все должны тебе поклоняться. Но вот люди, они… я хочу сказать, что… я… мы, - он запнулся и сбился с ритма мыслей. - Эли, помогай, я не могу разговаривать на её волне.
- Солнышко, мы с папой беспокоимся о тебе, - она подползла чуть ближе и кончиками пальцев провела мне по щёчке. - Ты постоянно попадаешь в истории, и каждый день мы боимся, что ты просто не сможешь за себя постоять, если будешь так себя вести.
- Я уже показала, что могу, - ответила я, а мама слегка побледнела.
- Да, мы это заметили, - выступил отец, - полиция, пожарные, новости тоже и полквартала в придачу.
- Ну, знаешь ли, - отмахнулась я.
- Ты лучше всех должна знать, что может произойти что-нибудь, с чем ты сама не сможешь справиться, - мама завела мне за ушко прядь волос. - Тогда ты пострадаешь. Мы этого очень не хотим.
- Вы не обо мне беспокоитесь, - помотала я головой, принимая более агрессивную позу, скрестив руки на груди и выгнув спину. - Вы боитесь, что я сотворю такое, что пострадает ещё больше людей. Вы меня боитесь…
- Нет, Алекс, ты не такая как все, - вступился папа, постукивая пальцами по полу, - мы не боимся тебя. Ты же наша дочка. Ты очень необычная. Уникальная. Мы это знаем и стараемся развить весь твой потенциал. Мы твои родители…
- Ни кто в этом не сомневается, - фыркнула я в ответ, но…
- Не дерзи отцу! - повысил он тон, - ты находишься в обществе. Так будь любезна, дочка, следуй правилам.
- Правила писаны не по мне!
- Лекси…
- Ни Лекси! Правила - для стада баранов! - почти писком вскрикнула я, - я выше! Мораль и права - это для дураков, которые не могут жить без них, не видят своё существование вне рамок социума! Я, - ударив себя кулачками в грудь, - не одна из них! Никто мне не указ!…
- Мы твои родители! - громкость его голоса подавила все мои возмущения, - и пока тебе не будет восемнадцать лет - ты будешь слушаться нас! Поняла!?
- Вас!? - зубы скрипнули сами собой. - Ты, позор арийцев! Ни единой черты “высшей расы”! А ты, еврейка, и женилась на враге народа! Как только не самовоспламенилась в брачную ночь!
- Александра! - упёрла мать руки в боки. - А ну извинись за свои слова! Сейчас же!
А я шмыгнула в свою крепость. Но отец успел схватить меня за ноги, и потащил обратно, как бы сильно я не цеплялась ногтями в ковёр.
- Нет! - только успела пискнуть, как очутилась в крепких папиных объятиях.
Я пыталась кусаться и царапаться, но сильные мужские руки сковали меня по всему телу, а своим подбородком он прижал мою голову к груди.
- Отпусти меня! Отпусти! - но хватка не ослабла.
Я пыталась вырваться, что было мочи, дёргалась, извивалась, но силы быстро покинули это маленькое тело. Встав на колени передо мной, мама ладонями мягко и нежно обняла моё личико. Лом она прижалась ко мне, и прошептала:
- Лекси, моё солнышко, успокойся, - произнесла она так нежно и ласково, как только способна мать.
Я прекратила вырываться и расслабилась.
- Вот, умничка моя, - отец выпустил меня, а мама прижала к себе. - Не нужно так делать. Мы тебя очень любим, Уголёк, а ты так говоришь, что нам больно, милая…
- Прости, - выдавила я из себя и тоже обняла маму.
- Конечно, - она поднялась и покружилась, все ещё прижимая меня к груди по поглаживая по головке, - ты же наша радость, и…
- Я люблю тебя, - ни что так не может растопить родительское сердце, как эти три слова.
- И мы тебя солнышко, - и она подкинула меня под потолок!
- Уи-и! - радостно так взвизгнула, ощущая краткосрочное свободное падение и нулевую гравитацию, и вновь очутилась в материнских объятиях. - Не надо так, я… Уи-и! - Она вновь меня подкинула, - уже большая для… Уи-и!
- Ты все еще наша крошка, - возразила она.
- … подобных игр… Уи-и! - мы свалились на диван, только я очутилась в руках мамы, и она принялась меня щекотать. - Нет! Хи-хи-хи! Нет! Хи! Хватит! Папа, спаси!
Она остановилась и прижала меня к себе. По телу сразу же прошла лёгкая волна материнского тепла, любви и ласки. Она прикоснулась лбом к мне и потёрлась кончиком носиком о мой.
- Солнышко ты моё! - нежно так произнесла она, что заставило меня улыбаться от уха до уха. - Уголёк мой. Давай больше не будем ссориться, хорошо?
- Хорошо, - ответила я и легонько укусила её за кончик носа.
- Обними папу, - сказала она, взяв меня на руки и протянув родителю.
- Ладно, - он с лёгкостью перенял меня и чмокнул в щеку.
- Ой, бегимотик ты мой…
- Эй!
- Да шучу я, котёнок, - меня опустили на пол, - давай впредь больше не будем так ругаться, Лекси. Хорошо? - он подмигнул мене и потрепал за щеку, имитируя мой кивок. - Вот и хорошо.
Я уползла в свою комнату, родители на кухню, прихватив проснувшуюся сестрёнку. Закрыв за собой дверь, и раздвигая завалы неперестроенных в стены книг, я продвинулась вглубь своей крепости.
Стены, потолки и ярусы - все было составлено из книг, учебников, энциклопедических фолиантов. И выстроено все по системе: одна стена под учения физики, ярус - химия, другая стена - уже художественная литература, от русской классики до американской фантастики.
- В лицо оскорблять родителей - это что-то новенькое, - возник Вик передо мной в своей двадцатисантиметровой форме. – Деткой перфекционизм, максимализм и эгоцентризм – все это свойственно растущим человеческим выводкам, в результате гормонального регулирования организма, и составлении личностных привычек в развитии мозга. И все это не смотря на наличие созревшей личности, но даже ты можешь контролировать подобные эмоциональные всплески. Не перегибаешь ли ты палку?
- Они и без этого знают, какое я маленькое чудовище - пусть привыкают.
- Они твои главные союзники - не думаю, что стоит все же себя так с ними вести. Контролируй себя.
- Отстань, - и прихлопнула его ладонью.
- Пока ты ещё молода, - вернулся он, вытолкнув книгу из стенки и поместившись в образовавшуюся щель, - ты будешь зависеть от них…
- Знаю я это все, кого учишь? Просто они сразу должны привыкнуть, что я не буду такой, как они желают. Ни первый и не последний раз через подобное проходим.
- И все одно тебе следует полагаться на помощь людей, а тем более близких тебе, - спустил Вик ноги с книги.
- Сам знаешь, обычно это ни чем хорошим не заканчивается, - я подобрал скинутую книгу - Филип Дик “Мечтают ли андроиды об электроовцах” - как тонко, мой мозговой клещ. - Скажи, Вик, а ты мечтаешь об электроовечках?
- Нет, спасибо, мне и тебя хватает.
- Скотина, а, - и задвинула Вика романом, что только он пискнуть успел.
Меня моментально безосновательно охватила чувство всепоглощающей скуки.
Настало время что-нибудь предпринять. Катализатор, - бездействие, - наконец-то активировал доселе дремавшее беспокойным сном чувство удовлетворённости происходящим. Но только что я действительно задумалась над родительскими словами о росте моей злобы и агрессии. Скука побуждала меня к расторжению неугодному, антагонистическому моему представлению реальности, сводя мои подсознательные действия к попыткам расшевелить серую обыденность. Обыкновенная жизнь мне не была по вкусу, простое волочение существа собственного “я” по миру сквозь время и пространства меня не устраивало. Даже собственные мысли с осознанием моего нынешнего положения с непривычки начали искать способ разбавить тщетность бытия сложными формулировками, чего я стараюсь избегать. Все, хватит…
- Пора бы приняться за дело, Вик.
- Полагаешь?
- Мне совсем скучно, раз через сломанный нос того мальчонки…
- Евгения…
-… да, его самого. Пытаюсь сублимировать привычный для меня образ жизни, действия и занятости - риск и адреналин в купе с головоломками.
- Что же мы намерены делать? - с полной уверенностью и готовностью в глаза спросил он.
А я задумалась. Действительно, что? Будь я постарше - то начала был с создания собственной корпорации, но возраст, пока, не предоставляет для меня сей возможности, что отметает её, как возможный вариант развеять скуку. Но субъективная моя жизнь, только обернувшаяся мне объективной вселенной, в которой я сейчас существую, все же предоставляла мне множество возможностей для действия и творчества.
- Не знаю, Вик. Предлагай идеи.
- Желаешь что-нибудь всепоглощающее?
- Да.
- Взрывное?
- Да!
- Что б эхом по миру разнеслось?
- Давай без очередного Тримайл-Айленд… хотя, почему бы и нет. Предлагай.
Вик указал мне пальцем на того же Дика.
- Предлагаешь?..
- Именно - чем не вызов тебе и твоему растущему гению? Чем не способ заявить миру о твоих будущих намерениях по его встряске без каких-либо жертв.
- Насчёт жертв ничего не гарантирую, но, да, это обещает быть интересным, - согласилась я, проведя пальцами по корешку фантастической прозы.
- Тогда почему бы нам не начать?
- С завтрашнего дня начнём воплощать наш коварный план, - сложив ладони домик, изобразила я мину злого гения.
Последующий вечер я не выходила из своей комнаты, занятая составлением первоэтапных набросков будущего проекта. Разве что вышла поужинать в кругу семьи. Мама приготовила пирог с рыбой, отварную картошку и зажарила тосты. Я единственная в этой компании, кто ест эти чёртовы пережаренные тосты, потому что мать не умеет их готовить в это старом тостере. Но это моя любимая закуска и отказываться от неё не собираюсь, даже если они местами подгорели – просто добавлю чуть больше масла. Но научить маму их правильно готовить все же стоит.
Закончив вечерние трапезы, я вернулась в свою крепость и закончила начальные наброски, чтобы последующие несколько часов, до наступления ночи в этом доме, полюбоваться ими и похвалить себя, какой из этого тела растёт талант.
Когда темнота опустилась на улицы нашего маленького городка, и огни начали тухнуть в окнах - мать уложила сестру спать, и с отцом приступили к исполнению супружеского долга. Как их ребёнку, хоть и не совсем их, мне абсолютно не хотелось знать о том, что за закрытой дверью в спальню происходит у родителей. Это было мерзко и отвратительно и окончательно разбивало мою детскую психику. Но было и приятно осознавать, что у них все хорошо в этом плане.
Но, черт побери, мать, по-тише никак нельзя?!
Ночью я приступила к разработке чертежей. Вообще я не сплю по ночам. Я никогда не сплю. Меня можно отнести к тем людям, которым мало двадцати четырёх часов в сутках, даже если использовать их все. Потому активную функцию мозга, как переработка информации во время фазы быстрого сна, я перевела в статическую*.
Луна взошла и скрылась вновь, уступая дорогу первым зардевшимся утренним лучам, как в голове полностью выстроилась картина моих занятий на последующие месяцы. Схемы я аккуратно начертила, проверила и перепроверила, сопоставила с моими нынешними возможностями. И сохранила их в подкорке мозга в новую папку, не убирая её далеко, чтобы они отображались в уголке глаза, когда понадобятся.
По уже сложившейся привычке, когда наступило шесть часов утра, я исполнила Эдварда Грига “Утро” на фортепиано.
Первой, обычно, просыпается мама. Раньше она одевала халат, выходила из спальни, брала меня на ручки и относила на кухню, где и готовила мне с отцом завтрак. Теперь она целуем меня в лобик, и идёт в комнату Лиззи, которая по обыкновению своему просыпается в пять часов сорок три минуты (лично проследила за этим), как заведённая, и играется с плюшевыми барашками в кроватке (будь неладно это парнокопытное, сестра вечно бьёт меня им по голове). А затем она, мама, уходит на кухню с крошкой Лиззи на руках. Теперь же роль “отнеси меня на кухню” исполняет папа, предварительно растормошив мне без того "как на шухере" волосы.
На завтрак мама готовит себе чашку кофе с мороженным и пару бутербродов, отцу разогревает вчерашний оставшийся ужин (наверное, все так делают, нет?), или, если такового не имеется, то жареные яйца с сосисками. Лиззи, когда уже подросла, получает тарелку манной кашки с отварными яблочками и изюмом. А вот мне достаётся салат из свежих фруктов: яблочки, груши, киви, иногда виноград и апельсины, и все приправлено домашним маложирным йогуртом. Начинать день с плотного завтрака - не самая хорошая идея, как бы все не утверждали. Жирный продукты с утра повышают сонливость после и отягощают желудок дополнительной нагрузкой переварки - отток крови от головы к пищеварительному тракту – меньше кислороду в мозг, меньше продуктивности. И это в целом до обеда может у некоторых людей понизить работоспособность (хотя откуда в России работоспособные люди с утра?) до обеда. А вот фрукты легкоусвояемые, не вызывают сонливость, да и яблоки, к тому же, действуют эффективнее чашки кофе, что делает их отличными кандидатами для стартовой трапезы. И йогурт для пущего вкуса. Молоко с утра тоже хорошо. Да и вообще плотный завтра, как здоровый способ продления жизни и хорошего начала дня – результат рекламы кукурузных хлопьев американскими фирмами.
Несмотря на утренние солнечные лучи, пробивающиеся сквозь окна, на улице все одно было темно - небо постепенно начинало затягиваться тучами. Настроение по этому поводу тоже начало идти на убыль.
- Ма-ам, - тоскливо так позвала я.
- Да, милая, - она чмокнула меня в макушку и села рядом на диванчик, - что такое? Ещё йогурта хочешь?
- Нет… хотя давай. Можно я сегодня останусь дома? - и состроила как можно более умилённую мордашку.
- Ох, Уголёк, ты должна ходить в садик… - мотала она головой.
- Ну, пожалуйста, - кинулась я её обнимать, - мама, мамочка, мамуля!
Папа смешливо хмыкнул в ожидании развязки.
- Ладно, солнце моё, - согласилась она, проведя коготками мне по спине.
Всегда эта уловка работала на них обоих. Родители просто не могут устоять, когда их маленькое чадо начинает жалобно их о чем-то просить - сердца топятся, как лёд под плазменной горелкой.
Я улыбнулась и поцеловала маму в щеку, сказав спасибо, и кинулась в ванную чистить зубы.
К восьми часам отец уже ушёл на работу. Мама же постелила в зале мягкое покрывало, куда снесла часть Лиззиных игрушек и саму сестрёнку же, где она сидела и играла под материнским надзором и включённым телевизором (который я выключаю, нельзя чтобы чадо росло на этом зомбоящике). Сама мать взяла старенький трактат по психологии и легла на диван - декрет декретом, а профессиональные навыки забывать все же не стоит.
Кстати, нужно бы пару слов рассказать о родителях.
Генрих Аккерман и Элиана Акерман - просто вселенская ирония, именуемая судьбой, свела двух людей с такими схожими фамилиями (я уже шутила по поводу того, что когда мама вышла замуж, она не сменила фамилию, а просто подписала ещё одну букву)
Встретились они в Кельне во время учёбы. Мать приехала учиться туда по обмену из Израиля и поступила на отделение гуманитарного факультета, а конкретно - факультет психологии. Отец учился там же в отделении правоведения. То был год девяностый-девяносто первый, когда обоим было по двадцать лет.
Как им удалось встретиться? Они ходили на одни и те же курсы русского языка (да-да, кто-то кроме китайцев учит русский язык). Зачем? Отец, как один из наследников семейного дела, мог получить филиал находящийся в России, когда закончит обучение.
Мать же пошла на эти курсы из-за папы.
Как-то раз они встретились в студенческой столовой в очереди за картофельным пюре, которого на тот момент практически не осталось. Как истинный джентльмен, папа отдал последнюю порцию сего блюда новоиспечённой студентке. Это стало поводом для того, что последующий обед они провели вместе за светской беседой, обсуждая причины поступления в этот институт, а также планы на далеко идущее будущее. Юный Генрих поведал Эли, что он является одним из наследников семейного дела, и что собирается пройти курсы русского языка, чтобы принять обязанности главного юриста в российском филиале. Можно подумать, что мама высмотрела себе выгоду в этом подающем надежды студенте - возможность на красивую жизнь (лично я так склонна думать, как бы мама не утверждала обратно). Еврейская кровь и все такое. Но Элиана не из таких девушек. Генрих стал первым человеком в незнакомой ей стране, который сказал ей больше пяти слов, что сразу пробудило в матери тёплые чувства к нему.
Последующие полгода они виделись только на двух лекциях в неделю и всегда садились вместе. Постепенно они сблизились и возгорелись друг к другу платоническими чувствами, и вскоре начали встречаться. Мама поведала, о не самой приятной своей жизни в секторе Газа, и что это обучение - единственный её билет на место под солнцем. Для этого она усердно трудилась, не покладая учебников и работ известных психологов, прошла жёсткий отбор студентов на возможность учёбы заграницей. И оказалась на вершине этого списка.
По окончанию института, они уже жили в маленькой съёмной квартире, лелея надежды на скорую свадьбу и создание семьи. Получив дипломы и ключи от ворот, ведущих на бескрайние просторы свободной взрослой жизни, они отправились в Россию, чтобы отец занял должность юриста в отцовской фирме и поднялся самостоятельно на верхушку карьерной лестнице. Так, скорее всего, и вышло бы. Но в России вовсю бушевали лихие девяностые, бандитские разборки и войны между фирмами и компаниями разных весовых категорий. Среди них, фирм, и оказалась отцовская, которая не выдержала жёсткой конкуренции и саботажа со сторон противников, и все вскоре рухнуло.
То был уже девяносто третий год. Мать как раз была беременна мной, а папа лишился средств к существованию.
Только очутившись в России, родители тут же сыграли свадьбу. Скромненько так, пригласив лишь самых близких родственников. То были родители Генриха со старшим братом и его женой. Со стороны невесты, только вот, никого не было: друзей мама так и не завела, а вот родители её пропали, и сыскать их не представилось возможным.
Компания предоставила родителям большую двухкомнатную квартиру. Но с момента банкротства, им пришлось её вернуть в качестве уплаты банкам, в которых брались ссуды и кредиты, дабы выбраться организации из финансовой ямы (чего уж там, просто дна). Жить тогда молодой семье пришлось в общежитии, ибо на большее средств не хватало, а отец до последнего отказывался от помощи отца и брата. Но так как мама была в положении, выбора у них обоих не было.
И Аккерман вернулись в Германию, где прожили всего несколько месяцев под присмотром родственников. Тогда и родилась настоящая Александра Ариана Аккерман, мой нынешний сосуд.
Дед предложил отцу занять должность министра по работе с общественностью в берлинском филиале. Только вот мама захотела вернуться в Россию (что ей только в голову взбрело?). Она сказала, что на этой должности отец хоть и усидит, но вот пострадает семья. "Лучше в бедности и радости жить вместе, чем в богатстве и горе".
Так наше семейство вернулось в Россию и поселилось в этом маленьком богом забытом городке, где отец смог устроиться на приличную работу (административный специалист по работе с персоналом) и обеспечить меня и маму.
С тех пор я и начала свой рассказ.
Теперь жизнь у нас сложилась вполне себе хорошо: мы дружная семья, не ощущающая недостатка, живём в просторной квартире. И все довольны жизнью.
Только вот с тех пор дед умер от сердечного приступа, и бремя правления родовым делом легло на стойкие плечи моего дяди. Он, кстати, навещал нас здесь, когда у меня "случился инсульт", в период судов церкви. И на рождение сестрёнки, что уже отдельная история.
Ближе к одиннадцати часам, я решила приступить к исполнению задуманного мою с Виком плану по борьбе со скукой.
Когда я выползла из комнаты, Лиззи уже мирно спала на покрывале, обложившись плюшевыми зверятами, соорудив тем самым кровать. Мама тоже задремала, прикрыв лицо учебником. А по телевизору шла "Санта Барбара" (когда они его вновь включили?).
Сейчас, как и во время прошлых своих воплощениях, я отмечала, что возраст тела сильно влияет на общий мой характер и желания (да и поведения в целом). Сейчас мне захотелось немного ласки.
Взобравшись на диван, я залезла на маму, от чего она сразу же проснулась и отложила книжку в сторону.
- Лекси, - улыбнулась она, увидев меня.
Я улыбалась в ответ. Она подтянула меня повыше, прижав к груди и зачесав мне волосы назад.
- Милая моя, красавица, - приговаривала она, гладя и целуя меня, я сильнее обняла её в ответ. - Пообниматься хочешь? Ну иди сюда, - как можно ласковее стиснула она меня. - Люблю тебя.
- И я тебя.
Так пролежали мы в объятиях ещё пару минут.
- Можно я пойду, погуляю? - спросила я её разрешения.
- Конечно, Уголёк, только не чуди, - разрешила мама, и я быстро выбежала в коридор, оделась и со скрипом и грохотом дверей покинула дом.
Наш городок - место не самое пёстрое и весёлое - он маленький и скучный, что ни молодёжи, ни старшим поколениям и сходить-то особо некуда. А при такой-то пасмурной погоде - сплошь тлен и запустение, гнетущая серость, мелкий моросящий дождь и, сами по себе разваливающиеся под давлением времени и отсутствием ухода, улицы создают атмосферу полной безысходности. Отбивается всякое желание ни просто что-то делать, да просто существовать. Нечто подобное я ощущала лишь тогда, когда провела половину одну из прошлых жизней в Вуппертале, что в Германии (самый, мать его, пасмурный город в мире) - сильное желание суицида и маниакальная жажда убийства. Как там люди так хорошо живут?
Было холодно. Очень холодно. Высокая влажность и низкая температура пробирали до костей, выбивая из организма мелкую дрожь и стук зубов, что я чуть язык не прикусила. Даже пальтишко и тёплые колготки не спасали. Ментальный потенциал на нуле (а разгон потенциала процесс нескорый) - сила мысли меня не греет, но мудрые йоги придумали такую методику, как туммо (для простоты объяснения, можно считать это как учения о правильном и здоровом дыхании) - единственное, что согревает меня в эту холодную пору.
Не считая желания творить зло, что теплится у меня в сердце и заставляет двигаться. Некий мой икигай.
- С чего же мы начнём? - спросил Вик.
- С малого, - ответила я, оглядев улицу.
Скоро лето, а заметно не было. Холод и мрак, но деревья давно заблестели зеленью. Подобный контраст, между холодной серостью неба и яркой молодой порослью листвы, навевал тоску и уныние. Сидеть бы дома в своей мягкой кроватке, попивать какао с печеньками, завернуться в одеялко и смотреть в бойницу в стене моей крепости, выходящую на окно... Вместо того, чтобы...
-... искать процессоры вычислительной мощности.
- Как думаешь, в стране, где компьютер все ещё является роскошью, сможем ли мы отыскать нужное количество системных блоков, чтобы собрать достаточно мощную бинарно-генеративную машину?
- А как часто происходят чудеса? Будем рассчитывать на случай, методично докапываясь до каждого владельца персонального компьютера. - Ответила и ненамного подумала, - начни я свою компанию лет через пять - такой бы проблемы у нас не возникло бы...
- ...но мы ведь не боимся трудностей, - закончил Вик за меня.
- Да. Как же хорошо ты меня знаешь.
Между прочим, Вик был вполне себе прав. Лихие девяностые позади, страна разграблена, народ в бедноте и долгах, появился новый класс "новых русских" - сплошь хардкор, разврат и содомия. Жизни нет и денег тоже, люди не могут себе позволить просто хорошо приодеться, чтобы не выглядеть, как оборвыши в видавшей виды одежде. А про то, чтобы приобрести компьютер и раскладывать "пасьянс" и "косынку" - речи в принципе быть не может.
Стоит опять же вспомнить, как в последнюю декаду лет, люди обменивали видеомагнитофоны на квартиры, чтобы понять, как все было весело и в то же время грустно. Сейчас магнитофон, конечно, не обменять на квартиру в центре Москвы, но и на системный блок с монитором тоже. А посему единственные, кто может позволить себе сие удовольствие, были лишь жуликоватые чиновники, олигархи и правительственные органы и ведомства. Потому моей первой целью в цепочки визитов станет здание городской администрации.
Нет, вру. Для начала я пойду в свою мастерскую (он же старый отцовский гараж), возьму тележку, ибо даже одна стальная коробка, именуемая системным блоком, является весомой ношей для моего хрупкого тела (как же я люблю это повторять). А Вик, не смотря на внушительный вид парня, некогда занимавшегося балетными танцами, является лишь порождением моей фантазии.
- Зато я более реален и ценен, чем большинство ныне живущих.
- Определённо.
В мастерской все так, как я оставила её около полугода тому назад: огнемёт и панцирь из покрышек лежат себе мирненько в углу, и есть не просят, покрывшись толстым слоем пыли, как и прочий материал и оборудование. Тележка нашлась под горой металлолома и деталей машин. Дабы не страдать от поговорки "любишь кататься - люби и саночки возить", я установила этому гробу на колёсиках электромагнитный привод, чтобы сани могли ехать сами. Только их заряжать нужно, а так моя синяя тележка много технологичнее, чем весь отечественный автопром. И, что немаловажно, ремонт ей по завершении "заводской" сборки не нужен.
Закрыв мастерскую, проверила "сейф" с деньгами - ни кем не тронут, собаками не мечен. Можно и продолжать.
Запрыгнула на тележку, оттолкнулась ногой - поехали! У кого ролики, у кого велосипед, у кого скейтборд, а у меня тележка вместо скейта! Принцип управления тот же, только привод позволяет катиться не напрягаясь**.
Вместо того чтобы как все нормальные люди или велосипеды ехать по тротуару, я ехала по автодороге, маневрируя между машинами. На это автолюбители радостно махали мне кулаками, советовали следить за дорогой, спокойной указывали, что так ехать нельзя, и матом слали мне всяческие комплименты. Меня здесь любят. Особенно автовладельцы, коих здесь, наверное, и сотни на весь город не наберётся.
Стоит вспомнить, что я являюсь здесь знаменитостью и достопримечательностью в одном флаконе, от чего меня в лицо знает чуть ли не каждая собака в этом городе. Стоит выйти погулять, как мне тут же не дадут прохода - нельзя просто взять и прогуляться по кварталу незамеченной и чтобы с тобой не поздоровался каждый встречный проходимец и оборванец.
"- Смотри, это та коматозная, привет Александра!
- Да идите же на хер, задолбали!"
Как-то так.
Мэрия, как и полагается, находилась в центре города у главного майдана, что была огорожена сталинскими соснами (кто-то наверняка помнит, как ваши бабушки и дедушки рассказывали о том, как они во славу КПСС жгли капиталистов на центральной площади, а затем сажали там ёлочки на их прахе - так вот, это те сосны). Здание городской администрации, на европейский манер, выделялось на фоне серо-бурых, угрюмых, облезших старинных домов-музеев, тем, что было выкрашено в белый цвет сие неоклассическое недоразумение.
К парадным дверям шла потрескавшаяся плиточная дорожка, вдоль которой тянулась поредевшая за годы тяжкого существования живая изгородь. Смотрелось это как-то грустно, скажем так.
Оставив своего электромеханического коня у крыльца, упёрлась всем телом что есть сил в облезшую и истрескавшуюся дверь, которая была тяжелее меня. Мало того, что открыть её не удалось, так и просто сдвинуть не вышло.
Какая я лёгкая, однако.
Умный двери не пробьёт - умный в двери постучит.
Открыла мне консьержка, щупленькая женщина уже за сорок с проступившей белизной на висках, чья работа была не так проста, как может показаться на первый взгляд. Так как чиновники и политики скупой до общественных расходов и формальных затрат народ - то охраны тут предусмотрено не было. Ибо кому в голову может вбрести такая вещь, как нападение на госслужащего провинциального мало кому известного городка? Потому эта тётенька ещё выполняла функции фейсконтроля, и за время работы, если верить её словам (да, я частая гостья в мэрии, особенно после случая с захватом заложников), никому ещё не удалось нарушить спокойную работу главы города и его помощников. Так же консьержка выполняла и роль секретарши практически для всех работников администрации - представляете, сколько всего нужно запоминать (если вообще нужно)?
- Чего тебе? - как гостеприимно.
- Я по делу, - ответила я и попыталась пролезть в образовавшуюся щель между дверей, но женщина тут же меня вытолкнула ладонью в лоб.
- Знаю я твои дела, Аккерман, хватит с меня - больше сюда не пущу, - и было собралась закрыть дверь, но я успела просунуть руку…
… и прищемила пальцы левой руки.
- АААА-ИИИИ! - взвизгнула я, на что дверь приоткрылась, чтобы я вытащила повреждённую конечность, и тут же закрылась, - СУКА, СВОЛОЧЬ, СУПОСТАТ! - продолжала я пищать от боли, проклиная чёртову кошёлку, что поступила так бездушно и жестоко с маленьким ребёнком.
На глаза навернулись слезы, сопли закупорили мне нос, что невозможно было дышать, пальцы горели огнём, словно я сжимала ими раскалённый прут и не могла его бросить, как бы того не хотела. Побитая и униженная я просто сидела и ревела на ступеньках у дверей, ульлюкивая покрасневшие пальчики. Биометрический анализ показал, что перелома нет, но присутствуют сильные повреждения сухожилий и местами их разрывы. “Застарелая секритутка, что б померла ты в мучениях!” - мелькнула мысль, а за ней оповещение “Восстановление сухожилий фаланг по номерами…”.
К общей жгучей боли добавилось и неприятное покалывание в пальцах, довершающие картину моих страданий. Низкий болевой порог у детей - одна из тех вещей, что мне так не нравится в этих юных телах (если не считать бушевание гормонов минимум до двадцати лет). Потому я понизила чувствительность нервных окончаний и скорость передачи электроимпульсов, чтобы боль прошла.
Ещё немного посидев, утёрши слезы и сопли с личика, начала разминать повреждённую ладошку.
Переходим к плану “Б”.
Настоящие герои идут в обход, если тех не пускают через парадный вход. С обратной стороны мэрии находился кабинет начальника управления городского хозяйства, что всегда оставляла открытыми окна в кабинете. Ибо крупная жирная туша выделяет много тепла и потеет быстро, а в кабинете, по ошибке архитектора, отсутствует система кондиционирования и вентиляции, если не считать окон и дверей, конечно. Потому это идеальное место проникновения. Если повезёт - обе форточки будут открыты, если нет - то одна. Но в любом случае у меня есть шанс проникнуть в мэрию без биения окон.
Чтобы добрать до форточки и прорезать сетку, пришлось, для начала, взобраться на подоконник, который был из нержавейки (все подоконники тут такие, не поскупились, однако), скользкий от мороси, холодный и, к тому же, с весьма острыми углами и гранями. Можно легко порезаться, если не будешь осторожен. Но на сей раз обошлось без происшествий.
Повезло не очень - внутренняя створка форточки была открыта, но не наружная. Будем взламывать.
Как хронический паранойик - у меня всегда что-нибудь на какой-нибудь непредвиденный случай припрятано. А именно - старый швейцарский перочинный ножик, который я отыскала в куче хлама, когда рылась на автосвалке. Не то, чтобы он нужен был мне для самообороны, но скорее для взлома и проникновения, что я сейчас и делаю. Лезвие я специально заточила так, что толщина всего ножа теперь не более миллиметра. Этим самым инструментом я срезала сетку и просунула его между рамой и створкой, чтобы аккуратно повернуть рычажок, блокирующий мой путь внутрь.
И вот замок взломан, и полная триумфа я пролезла в узкое отверстие окна (благо, я действительно кроха), но вот попка застряла. Прочувствовав все негодование Винни, я так и повисла между небом и землёй не в силах залезть внутрь, ни выбраться обратно. Но все же немного напряпрягшись, словно пробка шампанского выскочила из окна и рухнула на пол, кувыркнувшись в воздухе и приземлившись на, более мене, мягкое место. Простонав от боли и досады и пустив слезинку, я вязала себя в руки и встала на ноги.
И тут распахнулась дверь - охрана прибежала на шум. Консьержка посмотрела на меня таким выразительным и удивлённым лошадиным лицом, словно я вошла к ней в душ без спроса (упаси вселенная, чтобы действительно это произошло).
- Ах ты мелкая! - цокая каблуками, словно копытами о паркетный пол, она кинулась на меня.
Но юность и проворство были при мне, и я легло прошмыгнула у меня под ногами, вскочила и побежала.
- А ну стой! - крикнула консьержка вдогонку и погналась следом.
Из прошлых жизней мне передалось множество знаний и навыков, начиная с идиша и заканчивая готовкой сарсуэлы. А так же хаягакэ-но-дзюцу - техника скоростного бега, приписываемая синоби. Не знаю, как в на самом дела она исполняется, но на её основе я разработала свою версию***, и что неоднократно спасало мои задницы в прошлых воплощениях.
- Не поймаешь, не поймаешь, бе-бе-бе! - крикнула я через плечо, буквально вылетая из кабинета.
Следующие минут пять я носилась по мэрии в поисках представителей власть имущих, попутно стараясь не угодить в лапы рассерженной бабки, что оказалось не таким уж и простым делом. В своих кабинетах ни мэра ни глав городской администрации я не нашла (это и не удивительно, бывают ли они там вообще?), но все же надеялась, что они соизволили сегодня явиться на работу. Может они в зале совещаний?
В конечном итоге консьержка выдохлась и скатилась со стены на пол в коридоре на первом этаже, тяжка дыша и кашляя, более не в силах угнаться за таким быстрым, генеративным и безустальным ребёнком, как я. Сама же подсыпала ей соли на рану, пролетев мимо и крикнув “не поймаешь, не поймаешь!”.
Зал совещаний находился на втором этаже, где находились кабинеты мэра и его заместителей (то есть верховодственный этаж), но в другом крыле. Только я подбежала к дверям, как тут же услышала голоса за ними.
-… уже вышел.
- Как, уже!?
- …вчера был пересмотр… нашли ошибки, - голоса были тихие сами по себе, да и ещё двери шум почти не пропускали.
- … и что он намеревается делать? - что было сил, я упёрлась в двери и открыла их, что те даже не скрипнули.
- … займётся тем, к чему привело это “недоразумение”, - войдя внутрь, я обнаружила в зале самого главу нашего родного города, начальника по социальным вопросам и двух незнакомых мне людей, которые мне сразу же не понравились.
Один был маленького роста, весьма щуплый и бритый (не просто брит, но еще и лыс), что вкупе с его весом, делало прохожим его голову на череп без кожи - лицо было вытянутое, сухое и… стянутое, я бы сказала. Мои познания физиогномики (вненаучный метод определения характера и личности человека по чертам лица, в который никто не верит, хотя он и работает, от части, но работает) и интуиция подсказывают мне, что мужчина явно принадлежит к классу социальных иждивенцев(люмпен пролетариат или же уголовник, кому как угодно). Одет он был в старую видавшие виды чёрную кожанку поверх старой майки с надписью “New-York”. Второй был антагонистичен первому - высок, полноват с короткостриженой причёской, которые предпочитали военные, и лицом “полным разнообразных великих мыслей”. Он так же был одет в чёрную кожанку, но более свежую и чистую.
Конечно же, всем известно о взаимной любви между чиновниками и уголовными прослойками общества и их взаимопомощи. Только ни те не другие об этом не болтали и предпочитали помалкивать в отношении друг друга. А вот что бы вот так устраивать официальные встречи…
- Эй, ты кто?! - заметил меня Нью-Йорк.
Все обернулись в мою сторону.
Зная, что за подобный треспассинг можно словить люлей или даже пулю, решила сразу прибегнуть к своему излюбленному методу выкручивания из ситуации - мимимизация. Вытянуть руки за спину, улыбнуться, как можно шире по-детски, выпучить глаза. Сложно будет найти человека, у кого лицо не треснет от умиления моей милости. Милах никто бить не будет.
- Меня зовут Александра, а вас? - играясь носочком ботинка, поинтересовалась я, невинно так и озорно осмотрев собравшихся, а затем на пол (жест раскаяния – провинившихся и раскаявшихся деток не бьют, я надеюсь).
Повисла недолгая пауза. Нью-Йорк подошёл ко мне, сел на корточки и протянул руку:
- Меня Геннадий зовут, - сказал ласково он и пожал своей культяпкой мою маленькую ладошку, - а того дяденьку, Миша. Мы из милиции.
- Правда? - удивилась я (серьёзно, я в шоке) как можно по-ребячьи, наигранно, - а удостоверение у вас есть?
По залу прокатилась волна смеха.
- Это Саша Аккерман, - с улыбкой произнёс мэр, Юрий Николаевич, что меня аж передёрнуло, что он назвал меня САШЕЙ! - ну та, которая в коме пролежала. Сообразительная девчушка.
- Я заметил, какая умница, - кивнул Гена и достал из кармана документик в кож-замном переплёте, раскрыл и показал мне.
МВД России, Геннадий Иванович Черенков.
- Теперь верю, - ответила я, и по залу снова пронёсся звон смеха.
- Александра, - обратился ко мне Мэр, - тебя разве родители не учили, что невежливо входить в кабинет, не постучавшись?
- Учили, - улыбнулась я ещё шире, но тут же состроила извиняющуюся мину, - но мне не открыли, я так вошла.
- Хорошо, - потрепал меня по голове милиционер (ещё раз меня тронешь - я тебе пальцы отгрызу!), - но в следующий раз постучи погромче и подожди, пока тебе откроют.
Он встал и отошёл от меня, а мэр спросил:
- Так что же ты хотела.
Наконец-то.
- Хотела спросить, не найдётся ли у вал сломанная или ненужная вычислительная техника.
Вновь повисла тишина.
- Вычислительная техника? - переспросил мэр.
- Да, компьютеры, если вам будет угодно.
Глава посмотрел на меня, а затем перевёл взгляд на недовольное лицо милиционеров.
- Конечно есть! - радостно воскликнул он, - ЛЮ!.. - было крикнул мэр, как в дверях позади меня появилась консьержка. - Как раз тебя хотел позвать. Отведи нашу гостью в кабинет Никомирова, отдай весь это технический хлам, который он как месяц грозится выкинуть.
- Хорошо, Юрий Николаевич, - сжав от негодований губы, она повела меня за собой, как мэр вновь её окликнул:
- Погоди Люда, подойди-ка, - подманил её к себе и тихо, чтобы только она и рядом стоящие моги слышать, сказал, - если ещё раз так кто-нибудь ворвётся ко мне - уволю к чёртовой матери!
С видом побитой шавки, секретарша пошла на выход, как остановилась в дверях, развернулась, придержав руками створки, чтобы потом закрыть за собой:
- А вы помните, что у вас совещание с частными предпринимателями в три часа по пово…
- Помню! Иди уже и закрой за собой дверь! - чуть ли не крикнул на секретаршу градоначальник.
Вот и мой шанс. Прежде чем было произнесено последнее слово, как я со всей своей низкорослой дурью потянула двери на себя, что та с крипом и грохотом прищемила пальцы консьержке. Она не вскрикнула, но с каким-то скрежетом, кряхтением и визгом (в общем, не знаю, как описать этот звук) выдохнула, зажав повреждённые члены подмышкой.
- Око за око, тварь!
- Ах ты маленькая м!.. - подняла она руку, чтобы замахнуться, но…
- Я буду кричать и плакать! - тут же остановилась, вся красная от боли и гнева, что пустила слезу.
* Полученная информация за день распределяется сразу по всему объёма моего мозга и ДНК в течение всего времени, а не как у обычных людей во время естественной мозговой активности фаз быстрого сна. Правда от этого возникают небольшие побочные эффекты: отсутствие сна как естественной паузы в обыденной жизни, восприятие реальности происходит не по фрагментам (вчера, сегодня, черт-знает-сколько дней назад). Воспоминания линейны и постоянны, от чего начинают путаться между собой, образуя сложную паутину событий прошлого, так и полностью придуманных (влажные и просто фантазии). Не будь у меня Вик в качестве библиотекаря моих воспоминаний, расфасовывающего по полочкам полученную информацию - у меня бы давно развился Альцгеймер и параноидальная-шизофрения в одном психопатическом коктейле. Простыми словами: Вик, источник моей гениальности. Не создай я его, то я бы сошла с ума ещё множество перевоплощений тому назад.
**
Задняя пара колёс - принимающая движения. Она передаёт энергию вращения на ротор электромагнитного двигателя (четыре мини-двигателя), что создаёт поле, вращающее ведущие колеса, что движут тележку, а движения передаётся на заднюю. Замкнутый круг. Только бесконечно так не покатаешься - это не вечный двигатель. Принимаемая энергия меньше, чем нужно, да и потери в обмотке.
***
Весь фокус заключается в том, что нужно сместить центр тяжести вперёд настолько сильно, что, не двигаясь, равновесия не удержать. Фактически нужно вытянуться вперёд так, чтобы ты начинал падать и при этом начинаешь отталкиваться - сродни связке прыжков, или стартовому скачку у бегунов на короткие дистанции, только удерживаешь своё тело постоянно на весу. Эффект падения в сочетании с возникающей отталкивающей силой получатся просто потрясающей. Только подобному научиться весьма и весьма непросто. Для этого нужна идеальная координация движения и так же безупречное чувство баланса, ибо твой нос летит практически в полуметре от земли (ну ладно, выше, конечно, но достаточно низко). И очень сильные камбаловидные, дорсальные межкостные и отводящие большой палец и мизинец мышцы и сухожилия длинного разгибателя пальцев, ибо ты практически бежишь на носках, то есть постоянно совершаешь скачки вперёд. А так же с десяток мышц спины, чтобы удерживать равновесие. Ну и не стоит забывать про руки, играющие роль маневрирования и регулирования центра тяжести. Только с помощью рук, отведённых назад, ладонями вовнутрь, можно поворачивать в стороны при таком беге, тормозить и возвращаться в нормальное положение.
|
| Свидетельство о публикации № 23216 | Дата публикации: 07:46 (03.11.2014) © Copyright: Автор: Здесь стоит имя автора, но в целях объективности рецензирования, видно оно только руководству сайта. Все права на произведение сохраняются за автором. Копирование без согласия владельца авторских прав не допускается и будет караться. При желании скопировать текст обратитесь к администрации сайта.
|
| Просмотров: 430 | Добавлено в рейтинг: 0
Данными кнопками вы можете показать ваше отношение
к произведению
|
Оценка: 0.0
|
|
