Всю обратную дорогу Кир продолжал ломать голову над запуском «Лимона». Вроде вся схема работала правильно, плазму удавалось получить, но она была слишком не стабильной и удержать ее в магнитом поле не удавалось. Он понимал, что все это шло от нестабильности используемых элементов для получения плазмы, но он перепробовал уже все доступные элементы из таблицы Менделеева. Он зашел в тупик. Единственное, что оставалось, это варьировать мощность магнитного поля и интенсивность нагрева плазмы, но он прекрасно понимал, что это лишь самоутешение, которое не даст больших результатов. Он был в тупике. Перед глазами проплывали картины из видения: занесенные снегом пустынные улицы, темные оконные проёмы промерзших домов, заледеневший труп в куче тряпья в кафе. На долю секунды он увидел лицо трупа, и это было его лицо. Опять страх. Животный, первобытный страх. Кир понимал, что это всего лишь его инстинкт самосохранения сигнализирует организму, о том, что нужно активизироваться, что бы выжить, но все равно не мог перебороть это чувство. Внутренности слиплись в один комок и начали медленно подниматься к горлу, стягивая ледяными жгутами живот и грудь. Мальчик закрыл глаза, вспоминая так успокаивающие его узоры на парте, и сделал несколько глубоких вдохов ртом. Сухой, раскаленной печкой воздух внутри автобуса моментально высушил губы и неба. Он облизнул их шершавым языком, пожалев, что впопыхах забыл дома термос с чаем.
Кир ненадолго задумался о своем отце, ведь если бы их семья была полноценной, у него было бы намного меньше проблем. Ему бы не пришлось ухаживать одному за мамой и тащить на себе все хозяйство. Да, может быть, мама бы вообще не заболела. Может она стала такой из-за его отклонений? А что если папа бросил их, когда узнал что их ребенок не такой, как все? Слишком много вопросов, ответов на которые он, возможно, никогда уже не получит.
Продавщица в магазине встретила его все тем же настороженным взглядом.
- Мне минералку. – Кир указал рукой на ряд зеленых бутылок, которые сиротливо стояли на почти пустых полках магазина.
Продавщица удивленно вскинула брови и поставила на прилавок бутылку.
- Откроете? – спросил Кир, протягивая помятую купюру.
Достав из под прилавка затертую открывашку, привязанную бечевкой к весам, женщина открыла бутылку и отсчитала сдачу.
Солоноватый вкус минералки приятно смочил род. Пузырьки газа чуть покалывали пересохшую гортань, но Кир все равно продолжал жадно пить из бутылки.
- Смотри не поперхнись. – Знакомый старушечий голос проскрипел из-за спины.
Мальчик даже не сбавил шаг, лишь оторвался от бутылки и вытер рукавом губы. Старуха довольно быстро поравнялась с ним и пошла по левую руку, то и дело, заглядывая ребенку в лицо. В руках она крутила большой спелый лимон, то поглаживая его, то чуть царапая грязными ногтями. Хорек пушистой молнией бегал под ногами бабки, время от времени забираясь ей на плечи и так же быстро спускаясь обратно.
- Что молчишь? – Старуха ловко подкинула лимон в воздух и поймала его другой рукой. – А-а-а, понятно. Перепугали учителя мальчонку?
- Отстань.
- Иль замерзнуть боишься? А может и того и другого вместе. Ну, хоть бояться то ты умеешь, не совсем деревянный.
- Я же сказал, отстань.
- А если не отстану, то что? Прогонишь меня или убежишь? – Бабка ехидно улыбнулась, обнажив несколько гнилых зубов на голых деснах.
Кир громко вздохнул, засунул бутылку в карман анорака и прибавил шагу.
- Лимон никак не расцветет? Совсем ты застопорился. Проще надо быть. Думаешь слишком много. – Старуха надкусила лимон и еще раз подкинула его в воздух. Хорек спрыгнул с ее плеча и перехватил цитрус прямо на лету.
- Я уже все попробовал. Может его вообще не реально запустить.
- А точно все? Слишком узко смотришь. Очевидное то прямо перед носом.
Кир посмотрел на собеседницу, которая чуть прищурившись, разглядывала зверька, грызущего лимон. Старуха выглядела так, словно знала очевидный ответ на проблему «Лимона». Но ведь она же просто плод его сознания, и если знает она, то знает и он.
На долю секунды он потерял равновесие, не заметил торчащий кусок асфальта на тротуаре прямо под ногами. Несколько неуклюжих шагов и взмахов руками помогли устоять на ногах, только минералка расплескалась из открытой бутылки и намочила куртку. Потерев мокрое пятно руками, Кир осмотрелся по сторонам, старуха исчезла так же внезапно, как и появилась. В этот раз видений после ее ухода не последовало, и он облегченно выдохнул.
Мама сидела ровно на том же месте, где он ее и оставил, лишь полупустая тарелка с завтраком и шум включенного крана в туалете говорили о том, что она вставала.
Кир молча разделся, оставил рюкзак у входа и выключил воду. Состояние мамы становилось только хуже и хуже. Раньше она могла что-то достать из холодильника и самостоятельно поесть, сейчас она начала забывать выключать воду за собой, выключать свет в комнатах и оставляла открытыми двери. Кир убрал со стола, отвел мать в комнату и усадил перед телевизором. Щелчок, еле слышный звон и кинескоп медленно посветлел, показав мужчину в костюме, читающего с бумажки очередную сводку новостей. Оставив рядом с мамой стакан воды, он вернулся на кухню. До ужина у него было еще часов пять, так что можно было погрузиться в работу. Подкинув дров в почти погасшую печку, он вернулся на кухню и сообразил себе ужин. Все те же бутерброды с сахаром и маслом, молоко в треугольнике как обычно заменяли ему почти всю еду.
Гудение люминесцентных ламп, которое перестаешь слышать через минуту и минилаборатрию залил холодный свет. Скинув в мусорное ведро вчерашние бутерброды и прокисшее молоко, он поставил на стол свежее и включил магнитофон. Хоть музыка и не вызывала у него никаких эмоции, но именно электронные мотивы Шульце помогали настроиться ему на работу.
Стрелка часов бежала неумолимо быстро. Солнце давно опустилось за ломаную линию гор и теперь улицу освещали только тусклые лампы фонарей. Кир не вставал из-за стола, исписав уже больше сотни листов, которые уже лежали по всем поверхностям лаборатории. Но решение так и не шло. Одна из ламп на потолке начала мигать, напоминая, что подошло время к ужину, но он опять ушел с головой в вычисления и не заметил этого. Лишь ближе полуночи, когда выпитое молоко дало о себе знать, он оторвался от ручки и посмотрел на часы.
- Мама!
Первое на что он нарвался, когда вбежал в дом, это тонкий слой воды по всему полу. Мама сидела за кухонным столом, монотонно раскачиваясь и громко мыча. Её левая рука была залита кровью. Из переполненной раковины на кухне вода стекала на пол и лишь благодаря высоким порогам залила только кухню и прихожую. Выключив воду, мальчик подбежал к матери и первым делом осмотрел ее руку. Порез на ладони был неглубокий, и кровь уже успела остановиться.
- Прости мам! Прости. – Кир старался успокоить маму, обрабатывая и заклеивая пластырем ее рану. – Я больше не забуду, только прости, пожалуйста!
Мама продолжала раскачиваться, но мычание стало тише и спокойнее. Стерев остатки крови с ее рук влажной тряпкой, он отвел ее в комнату и усадил перед телевизором. На секунду она посмотрела ему прямо в лицо, и где то глубоко в её глазах он увидел смутный проблеск сознания, но это длилось такой короткий миг, что вполне могло ему показаться.
«Это должен делать не я! Папа, где ты? Почему тебя нет рядом, когда ты так нужен?» Мысли об отце как всегда полезли в голову мальчишки. Как человек в трудную минуту обращается мысленно к богу, Кир всегда обращался к воображаемому родителю. Иногда это работала как мантра, и помогало ему побороть страх, но чаще просто было обращением в никуда.
- Сейчас я тебя накормлю, только, пожалуйста, посидит тут. – Кир неловко сжал мамино плечо, он подумал, что может это как то поможет ей успокоиться.
Ковер на кухне чавкал под ногами от напитавшей его воды. Сделав матери несколько бутербродов, с вареньем принялся за уборку. Самым сложным, оказалось, вытащить мокрый ковер, который и так весил не мало, а сейчас весом и видом напоминал завернутое в ковер тело, причем очень не маленького мужчины. Изрядно устав, мальчик ненадолго присел за обеденный стол. По белой ламинированной поверхности до сих были разбрызганы мириады мелких капель крови вперемешку с крошками хлеба. Подперев одной рукой голову, он начал мысленно соединять капли крови воображаемыми линиями, такими же линиями и узорами как на своей парте. Увлекшись, он не заметил, как опустил в одну из капель палец и начал выводить столь привычные для себя узоры, соединяя ими большие и маленькие капли, огибая крошки. Через пару десятков минут почти вся поверхность стола была покрыта бордовой вязью лишь дальняя часть стола, куда он не мог дотянуться, оставалась чистой. Встав на стул, что бы закончить узор полностью, Кир на мгновение замер. Первый раз он увидел все эти узоры с расстояния. Большие круги, маленькие, соединенные линиями, спиралями и орбитами. Весь узор очень сильно походил на молекулярную структуру – кристаллическую решетку. Соединение атомов, орбиты электронов. Это был атомный состав какого-то материала, но какого он не знал. Что-то внутри подсказывало, что именно этот элемент – ключ к работе «Лимона».
Кир выбежал в зал и схватил из рюкзака первую же попавшуюся тетрадь и начал по памяти рисовать узор со стола, повторяя точь в точь каждую линию и точку. Завершив набросок, он убедился, что мама лежит спокойно и сорвался в лабораторию. Толстые книги с тканевыми переплетами с шумом хлопнули по поверхности верстака. Он искал нужный ему элемент по всем справочникам и энциклопедиям. Состав вещества был вроде и знаком, но в то же время его кристаллическая решетка сильно отличалась от его привычной формы. Уже отложив половину стопки пролистанных книг, мальчик не сбавлял темп и искал то, что ему нужно.
Вот оно! Наконец то! В одном из последних справочников по химическим элементам он нашел то, что искал – увиденный им элемент был одним из изотопов известного химического элемента. На его счастье в справочнике имелось полное описание вещества и весь спектр его применения. Нужный элемент в последнее время получил довольно широкое применение: от строительства ядерных реакторов, до производства полупроводников. И вот последний пункт очень обрадовал Кира, так как около пяти лет назад недалеко от их районного центра, какая то германская фирма вместе с российским производителем на базе бывшего крупного завода открыли производство полупроводников. Новости про это крутили по всем каналам тв, да и народ часто обсуждал эту тему, так как многие думали, что это даст хоть какие то рабочие места в текущий кризис. Кир точно не знал, есть там нужное ему вещество или нет, не знал где, оно там находится, и что вообще собой представляет этот завод, но кроме этого варианта раздобыть нужный элемент у него не было. То что его придется украсть, не вызывало у него никаких чувств, в прочем так же как и все остальное, кроме чувства страха, от возможных последствий, если он не запустит «Лимон».
Утром он проснулся раньше будильника. Вытащил из рюкзака все тетради и учебники и сложил в него несколько кусков хлеба, треугольник молока, сменные носки на всякий случай и вторую шапку. Накормив маму, он оставил ей на столе еды на весь день, так как понимал, что вернется домой только ближе к ночи. Мысли о том, что его могут поймать, детское сознание отметало сразу. Автобус как обычно задержался на пятнадцать минут и люди раздраженно столпились возле двери. Кир смотрел на их толкотню и ругань абсолютно безэмоционально, если бы он испытывать раздражение то именно это чувство бы его сейчас переполняло. Залез в автобус он как всегда последним. Сегодня мест в салоне не было и, пройдя в самый конец автобуса, он облокотился на вертикальные перила у задней двери. За окном только начинало светать, и лес вдоль дороги выглядел еще сплошной черной стеной. Сегодня Кир не обращал на него никакого внимания. Он прокручивал в голове ход реакции с новым элементом и понимал, что у него очень много шансов на успех.
Первым уроком у них было изобразительное искусство. Лесной к рисованию относился всегда холодно. Его не привлекала способность переносить изображение на плоскость, тем более приходилось рисовать хуже, чем он мог, чтобы не привлекать внимания. Его почти фотографическая память позволяла ему изобразить любой объект с сохранением пропорций и очень мелкой детализацией, но он нарочно рисовал не лучше чем его сверстники. Грузный высокий мужчина, Павел Сергеевич, схематично нарисовал на доске рабочего втыкающего в землю штыковую лопату и объяснил обычные пропорции человеческого тела. Вторую часть урока дети должны были нарисовать, отталкиваясь от услышанного, рабочего в полный рот с лицом и прочими элементами.
Кир достал из пенала предварительно расколотый вдоль карандаш и поддел ногтем блестящий в свете люминесцентных ламп грифель. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что на него никто не смотрит, он отправил несколько кусков графитового стержня в рот. Грифель захрустел на зубах, раскалываясь на мелкие почти безвкусные кусочки. Один из них больно впился в десну, но мальчик не подал виду и продолжал жевать. Проглотить стержень оказалось сложнее, чем он думал, жаль что сегодня они не рисовали акварелью или гуашью, можно было бы запить из стаканы с водой для краски. Через пятнадцать минут графит дал о себе знать и Кир почувствовал озноб, пробежавший по всему телу. Ладони вспотели, взгляд затуманился, и голову сдавило тисками боли.
- Павел Сергеевич? – Кир поднял руку и, пересилив страх, обратился к учителю.
- Да? – Преподаватель оторвал взгляд от классного журнала и посмотрел на ребенка через верхний край очков.
- Можно я в медпункт, мне что-то плохо.
Павел Сергеевич чуть сощурил взгляд, привычка всех плохо видящих, посмотрел на стрелки часов и только потом отпустил.
Своего медпункта у сельской школы не было, и всех детей отправляли в поселковую амбулаторию. Невзрачное одноэтажное здание с бледно-синими стенами и белыми решетками на окнах, больше похожее на дом какой-нибудь старушки. В одном из двух кабинетов за облезшим лакированным столом сидели женщина средних лет в белом халате поверх длинного шерстяного платья. Оно внимательно посмотрела на Кира и взмахом головы указала на стоящий напротив нее стул.
- Что у тебя, рассказывай. – Голос у нее оказался очень мягким, как будто проводишь рукой по бархатной подушке.
- Не знаю, на уроке стало плохо. – Кир опустил глаза в пол, ему казалось, что если она посмотрит ему в глаза, то сразу поймет, что он врет.
Фельдшер встала из-за стола и подошла к нему. Прикоснулась холодной рукой ко лбу и удивленно вскинула брови. Взяв ртутный градусник из стаканчика на столе, она встряхнула его несколько раз, проверила, где находиться столбик и засунула его под мышку ребенку. Холодное стекло неприятно обожгло кожу, но быстро нагрелось, и Кир перестал его ощущать. Фельдшер проверила ему горло, спросила, не болит ли голова, послушала дыхание и прощупала лимфоузлы на шее. После этого она вернулась к себе за стол, и принялась что-то писать в большом журнале с зеленой обложкой. Страх. Опять это чувство. А вдруг она не выпишет ему освобождение от уроков? Тогда его планы сорвутся, а если он все же уйдет с уроков, то завуч непременно попытается вызвать его маму в школу. Но тут врач взяла прямоугольник желтой бумаги, что то на нем быстро написала, шлепнула штамп и протянула ему.
- Отнеси его в учительскую и езжай домой, освобождаю тебя на пять дней. Вот еще возьми и передай это маме, тут рекомендации по лечению. И одевайся лучше, скоро заморозки обещают.
Благодарно кивнув головой, Кир вышел из амбулатории.
«Заморозки, еще какие заморозки, вы еще даже не представляете какие, только если я вам скажу, вы же все равно не поверите».
В учительской почти ни кого не было, все преподаватели были на уроках, Кир положил свою справку на стол классной руководительницы, сверху положил записку, что он уже уехал домой лечиться и прижал все это маленьким глобусом который, стоял на углу стола.
Выйдя из школы, он посмотрел в сторону остановки, с которой он обычно уезжал домой, но сегодня ему нужно было совсем в другую сторону. В районном центре он был не часто, и каждая поездка для него была каким-то событием. После того как мама ушла в себя, он там почти не был, почти все нужное для жизни можно было купить в их селе у приезжающих торговцев-челноков и не вызвать при этом подозрении, что маленький ребенок делает один в городе без родителей. Остановка была почти пуста, люди, работающие в городе, уехали на ранних рейсах, и сейчас ждали автобус те, кто ехал или за покупками или просто погулять. Рейсовый приехал через двадцать минут, большой красный «Икарус» с белой полосой по боку. Как ни странно, возле входа люди не толпились, а спокойно подходили к двери по одному и поднимались по высоким ступеням. Внутри салона было темно, окна завешены плотными занавесками с веревочной бахромой по нижнему краю. Сидения были обтянуты плотной красной тканью, под цвет самого автобуса, и напоминали домашние кресла.
- Малой тебе куда? – Пожилой водитель с пожелтевшими от сигарет зубами посмотрел на Кира.
- Мне в город.
- А мамка то знает? Ты смотри, ваш школьный проездной тут не действует.
- Я знаю. – Кир чуть поежился, любое внимание к нему все так же вызывало приступы страха. Отсчитав несколько купюр, он протянул их водителю и зашагал в салон. После того, как залез последний пассажир, автобус громко зашипел компрессором и плавно тронулся с места. Удобное кресло, плавный ход, темнота и тишина в салоне. Кир поставил портфель на сидение рядом и устроился удобнее. Этот автобус был намного комфортнее, чем их старый и убитый межпоселковый. Через полчаса дороги он немного разомлел от удобства, и даже позволил себе вздремнуть полчаса. Проснулся от того, что водитель сбавил скорость, и они въехали на широкую асфальтированную площадку перед зданием автовокзала. В салоне потемнело, Кир выглянул в окно и увидел, что автобус заехал под металлический навес над диагонально расположенными перронами. Пассажиры поднялись со своих мест и двинулись к открывшимся дверям. В городе было еще холоднее, чем в селе, из-за больших открытых пространств ветер был сильнее и ощутимо продувал даже зимнюю куртку.
От вокзала Кир направился к остановке городского транспорта. Все те же самые «пазики», но уже с номерами маршрутов и в лучшем состоянии, чем их сельский автобус, останавливались один за другим. Кир вспомнил карту города, прикинул примерный маршрут и выбрал автобус с номером шестьдесят семь, который ехал в сторону северного микрорайона. Когда маршрутка выехала на широкое кольцо за городом и остановилась возле промзоны, мальчик вышел из салона и осмотрелся по сторонам. Большая вывеска с яркими синими буквами «НПК Микрон» указывала в сторону асфальтированной дороги уходящей в глубину однотипных бетонных строений. Тротуара вдоль дороги не было, тут редко кто ходил пешком, и идти пришлось по раскисшей от дождя земле. Изредка мимо него проносились машины, обдавая потоком холодного воздуха и выхлопными газами. Ботинки довольно быстро промокли, и он престал чувствовать замерзшие пальцы на ногах. Бетонный забор, идущий вдоль дороги, уперся в большую проходную, с широкими открытыми воротами и шлагбаумом за ними. Люди проходили через специальный вход со стеклянными стенами, где сидел проверяющий охранник.
Кир остановился напротив входа и старался придумать, что ему сказать, что бы его пропустили. Охранник за стеклом смотрел в монитор камер и пил из белой кружки. Присмотревшись внимательно к экрану, он приподнялся из-за стойки и посмотрел на улицу. Кир осмотрелся по сторонам, но потом понял, что охранник смотрит прямо на него. Мужчина в сером кителе и у сами, как у военных, махнул ему рукой, приглашая войти.
- Ты что там под дождем мокнешь? – Охранник открыл дверь навстречу ребенку и провел его внутрь пропускного пункта. – Ты сюда к кому то приехал что ли?
Киру почти не пришлось врать, и он согласно закивал головой.
- Понятно, что же не позвонили, не предупредили меня, я бы встретил. – Мужчина тяжело вздохнул. – Знаешь где искать-то?
- Сказали на складе. – Кир опять опустил глаза в пол.
- Тогда тебе нужен четвертый корпус, я позвоню на проходную, попрошу, что бы пропустили, и скажи следующий раз, что бы предупреждали, хорошо?
Кир еще несколько раз кивнул головой и вышел во внутренний двор. Территория предприятия очень сильно отличалась от того что он привык видеть в родном селе. Чистые высокие корпуса из бетона и стекла, идеально положенный асфальт, ни мусора, ни трещин. Все аккуратно, опрятно и со вкусом. Напротив главного корпуса парковка забита дорогими иномарками. И тишина, почти никого нет на улице, все заняты работой.
Посмотрев на карту предприятия, висящую справа у выхода, он свернул направо, к складскому помещению. Двухэтажное строение, почти без окон с высокими пандусами для погрузки. За входной дверью его так же встретил охранник, сидящий за небольшим окошком, кивнул ему головой и проводил взглядом. Мальчик уверенно пошел по направлению таблички «комната персонала» но в последний момент повернул по коридору в сторону входа на склад. Двустворчатая дверь с длинной ручкой-перекладиной услужливо щелкнула замком, и он оказался в большом помещении, заставленном стеллажами и паллетами.
Кир впал в небольшой ступор, он не знал где ему искать нужный элемент. Но обыск всего склада уйдет масса времени, которого у него не было. Он прижался к одному из стеллажей и пошёл вдоль него надеясь увидеть хоть какую то подсказку. Страх. Опять страх. Почему он всегда приходит в самые ненужные моменты. Именно тогда, когда ему нужен холодный рассудок, страх выбрасывает в его кровь адреналин заставляя мысли метаться в голове, как комары у фонаря. Послышалось монотонное жужжание, и он увидел в конце склада электрокар. Водитель погрузчика был сосредоточен на работе и не заметил фигуру ребенка, метнувшуюся между стеллажей. Мальчик добежал до противоположного конца пролета и выглянул из-за края. Никого. Немного переведя дыхание, он стянул с головы взмокшую от пота шапку и прижался спиной к какой-то коробке. Не заметили. Только куда идти дальше, в том конце склада люди, у которых возникнет много вопросов. Повернув голову налево, он увидел табличку на стене с указателями. « Склад полимерного сырья – блок один, склад полупроводникового сырья – блок два, склад металлического сырья – блок три, склад готовой продукции – блок четыре». Вот оно! Осмотревшись по сторонам и увидев большое количество коробок с этикетками, он понял, что находиться в четвертом блоке, теперь надо искать выход в блок два.
Осторожно, почти на цыпочках и пригнувшись, Кир начал пробираться от стеллажа к стеллажу, озираясь по сторонам. Пару раз пришлось укрываться за коробками, так как по центральной части склада проходили работники. Звук работающего погрузчика был все ближе, заставляя сердце ребенка биться чаще и громче. У него не было права на ошибку, он не мог попасться. Выглянув из-за очередного стеллажа, он увидел широкий проход с табличкой над ним. Подкравшись поближе, смог прочитать – «Блок три». Незаметно проскользнув в широкий проход, мальчик попал почти в такой же склад, только вместо стеллажей тут были уже боксы и контейнеры, теперь он примерно знал направление, в котором ему нужно было двигаться. Укрываясь за железнобокими контейнерами и двигаясь короткими перебежками, Кир довольно быстро нашел выход во второй блок. Этот склад отличался еще сильнее. По центру тянулся длинный коридор с множеством дверей, над каждой из которых висела табличка. Весь проход просматривался от самого начала и до конца, и если кто-то выйдет с любой из сторон - укрыться ему будет негде.
Прижавшись к холодной бетонной стене, Кир на секунду задержал дыхание, досчитал до десяти, старясь унять страх и побежал. Рюкзак болтался из стороны в сторону и больно бил по лопаткам, но он не обращал на это внимания, рассматривая таблички над дверями. На каждой из них было написано название химического элемента хранившего в данном блоке. Не то, опять не то, вообще пустая табличка. Уже середина склада, но нужного элемента так и нет. Может быть, его вообще тут нет? Страх сжал и без того пустой желудок ребенка в тугой комок. В конце коридора послышались шаги и чьи-то голоса. Кир почувствовал, как у него перебило дыхание от ужаса, и он метнулся в первую же попавшуюся дверь. Ручка поддалась не сразу, но замок все же открылся с легким щелчком. Чуть приоткрыв массивную створку, он пронырнул в темный бокс, но не успел до конца закрыть дверь, когда звуки шагов послышались из самого коридора.
Внутри бокса было темно, сухо и немного пахло азотом. Шаги были все ближе и ближе. Кир прижался в углу у двери к стене и старался не дышать, что бы, не выдать себя. Возле двери шаги остановились.
- Кто дверь в бокс с нитридом галлия не закрыл? – Низкий мужской голос прозвучал возле самой двери.
- Не знаю, надо по табелю посмотреть, кто вчера его отгружал.
- Балбесы, а потом ходи, думай. Почему чешешься весь и зенки красные.
Дверь захлопнулась, и шаги удались в конец коридора. Бокс погрузился в полную темноту. Кир задержал дыхание, слова о раздражение его немного напугали, и он подкрался по памяти к двери. Нащупав ручку, потянул ее вниз и, после щелчка, дверь поддалась вперед. В коридоре было пусто. Мальчик посмотрел по сторонам и аккуратно вышел.
«Так таблички, он обязан тут быть».
Бокс за боксом, дверь за дверью, табличка с названием элемента за табличкой. Он шел по проходу, осторожно ставя стопу на ребро, рассматривая указатели над дверями и прислушиваясь к каждому шороху. Каждую секунду он был готов броситься к любой из дверей, если кто-нибудь еще войдет на склад. И почти в самом конце коридора он нашел то, что искал. Одинокая латинская буква с цифрами в степени. Точно такая же дверь, как и в том боксе, где он прятался. Щелчок замка и створка двери открылась почти бесшумно. Рядом с дверь он увидел переключатель и щелкнул его. Под потолком зажглись трубки люминесцентных ламп, залив белым холодным светом множество контейнеров с веществом. Открыв первый вертикальный ящик, Кир увидел небольшие контейнеры с веществом. Размером с пачку молока. Он точно не знал, сколько ему понадобиться, поэтому решил взять полный рюкзак. Когда мальчик уложил последний контейнер, на его плечо опустилась рука.
- Что это мы тут делаем?
Слова над головой прозвучали как приговор. Сердце Кира на секунду остановилось, спазм перехватил диафрагму и не сдавил легкие. Мысли заметались в голове.
«Бросить портфель и бежать! Вырваться. Нет, нельзя бросать! Что делать? Меня посадят в тюрьму? Что, что дальше делать?!»
Кир продолжал сидеть над открытым ранцем, остолбенев от ужаса. Высокий худощавый мужчина, с легкой проседью в бороде и синем халате поверх костюма не убирал руку с его плеча. Все застыло, словно кто-то остановил течение времени. Вдох. Воздух с трудом прорвался в легкие ребенка и так же тяжело вышел обратно. Кир захотел двинуться, но руки и ноги сковало оцепенение, он почувствовал себя мухой, прилипшей к ленте-ловушке под потолком.
- Не желаете объясниться молодой человек? - Мужчина развернул Кира к себе лицом, и он в ответ что-то невнятно промычал.
- Так ладно, пройдем со мной.
Крепкая рука подняла его с земли под руку как игрушку. Подняв с земли портфель и взяв за предплечье ребенка, незнакомец вышел из бокса и выключил свет. Они пошли по коридору в сторону административного корпуса. Люди, попадающиеся по пути, учтиво здоровались с мужчиной, он в ответ коротко кивал головой и продолжал вести мальчика. Кир впал в подобие ступора, он не знал, что с ним будет дальше, и безвольно подчинялся, понимая, что в данной ситуации он ничего не сможет сделать.
В главном корпусе людей было намного больше, некоторые провожали их удивленными взглядами, но мужчина продолжал идти, как ни в чем не бывало. Они остановились возле тяжелой металлической двери с табличкой « Игнат Витальевич Приштин, начальник исследовательского отдела».
Мебели в кабинете было по минимуму. Большой прозрачный стол с экраном персонального компьютера. Высокое вращающееся кресло на колесах, пара бюро у стены, и массивный сейф в углу. Возле стола стояли два стула, на один из которых хозяин кабинета положил портфель, а на другой указал Киру.
- Присаживайся.
Мальчик забрался на стул и опустил глаза в пол.
- Как ты сюда попал вопрос, скорее, не к тебе. Об этом я потом пообщаюсь с охраной. Мне интересно другое. – Игнат Витальевич сел в свое кресло, скрестил пальцы и опер руки локтями на стол. – Зачем тебе понадобилось это вещество?
Кир смотрел в пол и не знал, что ему ответить.
- Ты можешь посмотреть мне в глаза? – Голос Приштина звучал без нотки угрозы, а наоборот, успокаивающе.
Кир поднял голову и посмотрел в глаза. Глубокие, со спокойным, уверенным взглядом. Нет, он не сможет соврать вот так, прямо в глаза,
- Он мне нужен. – Тихо, почти шёпотом произнес он.
- Ну, если бы он был тебе не нужен, ты бы вряд ли сюда залез. Что ты собирался с ним делать?
- Эксперимент.
Брови Игната Витальевича удивленно поднялись вверх.
- Эксперимент? А какого рода? Термоядерную бомбу собрался сделать.
- Нет, мне нужен. Я уже почти закончил.
- Что закончил? – Приштин чуть привстал из-за стола, с каждым словом мальчика его лицо становилось все более удивленным.
- Я не мог получить стабильную плазму. Реакция выходила из-под контроля. Приходилось все глушить, что бы избежать разрушения контура. – Кир выпалил все на одном дыхании, первый раз он кому-то говорил про свои эксперименты и «Лимон». – Потом я понял, что мне нужно это вещество, а оно есть только у вас. Я думаю, точнее, знаю, что с ним «Лимон» заработает.
- Подожди, ты, что построил реактор на управляемом ядерном синтезе? – Мужчина удивленно потряс головой, отказываясь верить своим ушам.
- Почти. Я построил магнитную ловушку и ускоритель, вакуумный контур, даже плазму получил, но не мог найти стабильное топливо для реакции. – Мальчик перебирал в голове этапы строительства «Лимона».
- Сколько тебе лет? – Игнат Витальевич подошел к ребенку и присел рядом с ним на корточки.
- Одиннадцать. – Очень странно, но почему то этот мужчина не вызвал у Кира такого страха как другие люди, может быть благодаря обстоятельствам их встречи, или потому, что он понимал о чем он говорит.
- Тебе кто-нибудь помогал?
- Нет. Я сам делал.
- Как? Ты же еще совсем мальчишка! – Приштин удивленно вскинул руки.
- Я прочитал все работы Сахарова
[1] и Тамма
[2]. Но больше всего мне помогли работы Олега Александровича
[3]. Правда, у него были некоторые конструкционные просчеты. Я их исправил.
- Да это уму непостижимо. Как ты вообще понял, что прочитал? Не говоря уже о том, что что-то сделать! Ты, наверное, меня дуришь? – Игнат Витальевич встал и начал ходить кругами по кабинету.
- Нет, я сказал вам правду.
- А что на это говорят твои родители?
- Папы у меня нет. Мама не разговаривает.
- Как это не разговаривает? Она немая? – Приштин остановился и посмотрел на ребёнка.
- Нет, раньше говорила, сейчас перестала, она вообще в себя ушла. Не говорит, не работает, только кушает и спит.
- А родственники? Почему ты никому не скажешь, что у неё проблемы со здоровьем?
- Нет родственников. Ее смотрел врач давно, когда все только начиналось, сказал что-то с психикой. Сказал, если станет хуже, то ее в больницу положат. А меня в приют.
- Понятно, а ты в приют не хочешь. То есть ты живешь один с больной мамой, сам за собой ухаживаешь и строишь дома реактор на термоядерном синтезе?
- Получается, так. – Кир согласно пожал плечами.
- Послушай, мальчик. Над созданием такого реактора трудились сотни ученых по всему миру. Это передовая цель мировой энергетики, в его разработку были вложены сумасшедшие деньги. А ты мне говоришь, что сделал его дома? И ты думаешь, что я тебе поверю?
- Нет, не думаю. Это ваше право верить или нет. Я сказал как есть.
- Если я об этом кому то скажу, люди посчитают, что я сошел с ума! Я разговариваю об устройстве термоядерного реактора со школьником! – Мужчина нервно встрепал волосы на голове и опять сел в свое кресло. – Ладно, парень, скажу прямо, ты меня очень удивил. Сначала я думал ты простой хулиган, ведь это вещество не такое дорогое, да и не продашь ты его никому. Но то, что ты сказал…
Игнат Витальевич снял трубку со стоящего рядом большого телефона и нажал кнопку селектора. Из динамика громкой связи раздалось несколько гудков, а затем ответил молодой женский голос.
- Света, пусть Миша подъедет к главному входу, у меня для него есть поручение.
- Хорошо, Игнат Витальевич, подождите. – На другом конце трубки раздались звуки набора номера, короткий разговор и затем девушка опять вернулась на линию. – Сказал, через три минуты будет. Еще что-нибудь нужно?
- Нет, спасибо. – Приштин положил трубку. – Как тебя зовут?
- Кир, Кир Лесной.
- Забавное имя. Хорошо. Содержимое твоего портфеля я оставлю у себя. Будем считать, что тебя тут не было и этот инцидент исчерпан. Где ты живешь?
- В Альфе.
- Это то село, что в девяноста километрах отсюда?
- Да. – Кир чуть удобнее сел на стуле и посмотрел на свой рюкзак. – Может быть, вы дадите мне хоть немного вещества?
- Далеко же тебя занесло. Нет, сейчас я оставлю все у себя и о твоем реакторе мы поговорим позже. Я думаю это наша не последняя встреча. – Он подошел к рюкзаку и выложил контейнеры к себе на стол. – Мой водитель отвезет тебя домой. О том, что ты тут был никому не слова, и о своем реакторе, если таковой есть, тоже.
- Хорошо. – Если бы Кир умел испытывать грусть то сейчас бы он, наверное, расплакался, но он оставался сидеть на стуле без каких либо эмоций.
- Тогда пойдем. – Игнат Витальевич снял халат и повесил его на небольшую настенную вешалку у двери.
У главного входа административного корпуса их ждала черная иномарка. Кир таких еще не видел, но по дорогим элементам отделки и благородному профилю, понимал что авто явно не из дешевых.
- Миша! – Игнат Витальевич обратился к молодому парню, курящему неподалёку от автомобиля. – Отвези мальчика домой. Его к нам направляли, как победителя районной олимпиады по радиотехнике. Экскурсия закончилась чуть раньше, и я думаю, ему нет смысла ждать автобус. Адрес он тебе подскажет.
Нагнувшись к Киру, мужчина заговорил тихо, чтобы их никто не слышал.
- Запомни, тебя тут не было, и реактора у тебя никакого нет. Я скоро к тебе наведаюсь, надеюсь, ты меня не обманул и он действительно у тебя есть, тогда я смогу тебе помочь с ним.
Кир вскинул голову и посмотрел прямо в глаза собеседника. Мудрый отеческий взгляд, который, по странным причинам, действовал на него успокаивающе.
- Хорошо. Спасибо, что не отправили меня в тюрьму.
- Иди, давай, пока я не передумал. – Игнат Витальевич чуть подтолкнул мальчишку и еще долго провожал уезжающую машину.
Кир рассматривал серые голые деревья вдоль дороги и думал над тем, что ему делать дальше. В салоне автомобиля была почти полная тишина, даже шума колес по асфальту не было слышно. Приятно пахло дорогой кожей и каким-то ванильным ароматизатором приклеенным к парпризу. Водитель почти не обращал на него внимания, только один раз спросил адрес куда ехать. Кир же ушел с головой в размышления. Его вылазка обернулась фиаско. Без вещества «Лимон» он не запустит. Никак. Все остальное он уже перепробовал. Искать где то еще? Сегодняшняя неудача поубавила у него энтузиазма. Еще хорошо, что он не попал в милицию. И что подразумевал Игнат Витальевич под словами « не последняя наша встреча», может он решил наказать его самостоятельно? Он был в тупике. Работа над реактором встала и дамокловым мечом над ним висит кара за вылазку.
За размышлениями он не заметил, как они въехали в село. По-зимнему рано начинало смеркаться. Иномарка остановилась, не доезжая до их двора, Кир нарочно сказал другой номер, что бы его потом не нашли.
Мама почти не заметила, что он приехал позже, чем обычно. Все так же сидела на диване, почти неподвижно, безучастным взглядом уставившись в телевизор. Большая кукла с лицом его матери, кукла, которую нужно кормить и следить за ней. Иногда он одевал ее и выводил пройтись по улице, делая вид, что она с ним гуляет. Так бы соседи давно уже заподозрили неладное. Она не обернулась даже на звук открывающейся двери. О том, что она вставала, говорили только частично съеденные бутерброды на столе.
Кир разделся, убрал все со стола и поплелся в ванную. Сегодня не был никакого желания, что-либо делать. Скрип спички об коробок, вспышка, запах горящей бертолетовой соли, синие языки пламени в газовой колонке. Интересно, а если будет такой мороз, им смогут привозить газ? Или же они останутся не только без тепла, но и без горячей воды и без огня на кухне. Две недели назад им привезли заправленный красный баллон пропана и подключили к шлангу, выведенному на улицу рядом с кухней в специальный синий ящик с надписью «ГАЗ». Обычно им его хватало на месяц, готовили они не часто, а колонка в ванной много не потребляла, но если будут сильные холода, придется жечь плиту постоянно и надолго газа не хватит.
Горячие струи ударили по спине, расслабляя каждую мышцу. Вода обдала теплом ступни, и Кир только сейчас понял насколько замерзли его ноги. Он посмотрел на свой стопы – синюшные пальцы, покрытая вязью глубоких борозд и похожая на курагу кожа. Ботинки давно прохудились, и были не пригодны к таким долгим прогулкам под дождем. В душе он простоял раза в два дольше обычного, прогревая каждую косточку промерзшего тела. В лабораторию он сегодня не пошел, решил остаться дома и все обдумать, но домашняя суета съела весь вечер. Пришлось приготовить простой ужин, наколоть и натаскать дров, накормить и уложить маму. Плюсом ко всему сказалось сильное нервное истощение, и когда он добрался до постели, то рухнул почти без сил.
Проснулся Кир как по будильнику и уже начал на автомате собираться в школу, но потом вспомнил, что у него освобождение. Спал он спокойно, без снов, только ночь пролетела слишком быстро, только закрыл глаза и уже надо вставать.
Дом за ночь остыл и первым делом, он подкинул дров в печь. Выглянув в окно, мальчик увидел первый в этом году снег. Очень ранний снег. Миллионы белых перьев вальяжно кружились в воздухе и уже покрыли землю тонким белым сукном. Это был сигнал. Сигнал о том, что времени у него вообще не осталось. Счет шел не на дни, а на часы. А он был бессилен. Он ничего не мог сделать, что бы запустить реактор. Внутри, где то в солнечном сплетении образовалась пустота, и начала обволакивать внутренности, поглощая последние крохи надежды как то помочь ситуации.
За окном раздался стук в калитку.
«Что? Кто это может быть?». Гостей он не ждал, да и заходил к ним только почтальон с маминой пенсией и бесплатными газетами. Но сейчас слишком рано для почтальона.
Осторожно выглянув из-под шторы на кухне, он увидел две фигуры в теплой одежде, стоящие за калиткой. Мужчина и женщина. Очень знакомые лица, которые он ни с кем не перепутает. Алексей Иванович и Вера Степановна. Они все же приехали. Сердце надрывно застучало в груди. «Что делать? Что же делать? Их нельзя пускать в дом! Ни в коем случае!». Стук раздался громче и настойчивее. На ходу надевая куртку и шапку, мальчик вышел на крыльцо и махнул учителям.
- Здравствуйте!
- Привет! Узнали, что ты заболел. Решили проведать. – Алексей Иванович потер замерзшие руки. – Похолодало сильно.
- Да, вот весь двор занесло. – Кир в голове лихорадочно перебирал варианты, как их не пустить к матери. – Сейчас открою.
Скрипнула старая калитка и учителя вошли во двор.
- Подождете минуту? А то весь двор занесло, не успел почистить, обувь промочите.
- Да ничего, мы же не кисейные барышни. Пойдем уже в дом, мы давно стучимся, продрогли.
«Нет! Им нельзя в дом, они увидят маму! Вызовут врача! И все закончиться! Она попадет в больницу, а я в приют!»
Неожиданно из-за края дома послышался скрип снега. Кир не поверил своим глазам, Игнат Витальевич! Что он тут делает? Как он нашел его дом? Если Кир до этого был напуган, то сейчас он просто остолбенел от ужаса.
- Доброе утро! – Игнат Витальевич широко улыбнулся и прошел навстречу преподавателям.
- Здравствуйте! – Алексей Иванович пожал руку в ответ. – Кир не говорил, что с ними кто-то живет.
- Ну, он у нас вообще не разговорчивый. Я его родственник. Заезжаю каждый день, проведываю. Сами понимаете, мама его к постели прикована. Он конечно парень ответственный, но помощь взрослого всегда нужна.
- Так сильно болеет? – Вступила в разговор Вера Степановна. – Мы хотели привезти фельдшера, но она к сожалению, не смогла.
- Не ходит почти, только с помощью Кира, я ему предлагал их к нам забрать, но он ни в какую. Говорит за домом следить надо. Она получает все должное лечение, не переживайте.
- А мы-то думаем, что у него успеваемость упала. – Завуч с жалостью посмотрела на ребенка. – И заболел, наверное, уже от усталости.
- Мы помогаем, как можем. А за успеваемость учту, подтянет, обещаю. – Игнат Витальевич строго посмотрел на Кира. – Ну что стоим, может в дом, чаю попьете?
- Да нет, спасибо. – Алексей Иванович отрицательно закивал головой. – Мы просто хотели убедиться, что у него дома все нормально, может матери помощь нужна. Теперь видим, что он в надежных руках. Так что время терять не будем, да и снег видите, как валит. Не дай Бог, перевал закроют. Так что спасибо за приглашение, но мы откланяемся!
Кир весь разговор стоял как вкопанный и не верил своим ушам. Игнат Витальевич мало того, что не пожаловался на него, так еще и в буквальном смысле спас.
Когда за уходящими хлопнула калитка, Приштин повернулся к ребенку.
- А вот я бы от чая не отказался.
Кир спешно поднялся по лестнице на крыльцо, и открыл гостю дверь. Игнат Витальевич зашел в прихожую, сбив на пороге с обуви снег. От него пахло сигаретами и тем же ванильным ароматизатором как в машине.
Пройдя на кухню, гость осмотрелся.
- А твоя мама не будет против гостей?
- Нет. Она даже не обратит внимания. – Кир зажег конфорку и поставил на нее никелированный чайник.
- Это были твои учителя?
- Да. Меня недавно вызывали к завучу, из-за проблем с успеваемостью. – Мальчик расставил на столе чашки и достал пакет с печеньем.
- Ты строишь реактор у себя дома и у тебя плохие оценки? – Игнат Витальевич взял в руки чайную ложку и прокутил ее в пальцах, рассматривая.
- Просто у меня есть одна проблема. – Кир остановился у края стола и посмотрел на собеседника. – Я не чувствую почти ничего кроме страха. Особенно я боюсь людей.
-Как это, ничего не чувствуешь? – Игнат Витальевич замер и посмотрел в глаза мальчика, продолжая держать в руках чайную ложку.
Кир смотрел ему прямо в глаза. И понимал, что он разговаривает с ним без так привычного для него чувства. Возможно, впервые в жизни он спокойно говорил с человеком, с живым человеком.
- Я читал в книгах про эмоции. Когда я был маленьким, и мама еще была нормальной, она помогала мне и объясняла многое. Но я не знаю, что такое радость, счастье, уныние, тоска. Только страх. И любопытство. Именно из-за него я начал строить реактор. Я не знаю, почему так. Может быть, у меня в голове что-то поломано. – Он глубоко вздохнул.
Игнат Витальевич не знал, что ему сказать. Он нагнулся вперед и положил руку мальчику на плечо, стараясь подобрать хоть какие-то слова. Но что сказать ребенку, который почти ничего не чувствует.
Неловкую паузу прервал закипевший чайник. Кир разлил по кружкам кипяток и добавил заварки.
- Так учителя. Что они хотели то? – Приштин аккуратно насыпал в чашку две ложки сахара и размешал.
- Они хотели вызвать маму в школу. Просто я почти не отвечаю на уроках у доски. Пишу всегда все правильно. Но у доски мне страшно. Я боюсь. Слишком много внимания. И не могу рассказать.
- Ты не можешь рассказать, но знаешь эти предметы?
- Да, я еще пару лет назад прочитал всю школьную программу. Скучно. Почти ничего интересного. И полезного.
- Ты прочитал пару лет назад и до сих помнишь? – Мужчина сделал пару осторожных глотков.
- Да. Я, почему то, все легко запоминаю. Могу повторить все, что когда-то видел и читал. – Кир достал из вазы овсяное печенье и надкусил.
- У тебя фотографическая память?
- Наверное. Но я понимаю, что это не нормально. Ну, то есть, необычно. И у простых людей такого нет, и скрываю это.
- А зачем тебе реактор? Как ты его там называешь? «Лимон»? – Игнат Витальевич тоже взял печенье.
- Когда маме стало плохо, за все в доме начал платить я. Она перестала работать, хорошо, что пенсию получала. А денег на все не хватало очень. Больше всего уходит на газ, электричество, дрова. – Кир с серьезным видом перечислял коммунальные расходы, и Игнату Витальевичу на секунду показалось, что он говорит с взрослым мужчиной. – И решил придумать что-нибудь, что бы энергия была своя, что бы и дом топить, и обогревать. Раньше я делал всякие батарейки из картошки, из лимона, просто интересно было. Ну и реактор тоже же, как батарейка, и я сам её сделаю, поэтому и назвал «Лимон». Только теперь надо быстрее его сделать.
- Это почему?
Кир поднял глаза и пристально посмотрел.
- Вы не подумаете, что я сошел с ума? Не отправите меня в больницу?
- Кир, я поймал тебя за кражей на заводе, а теперь сижу и пью с тобой чай, у тебя дома. Сам подумай.
Довод удовлетворил мальчика, и он решил раскрыть все карты.
- У меня иногда бывают видения.
- Что ты имеешь в виду под видениями?
- Я как будто теряю сознание, а потом вижу события. И до этого они всегда сбывались.
- Ты ясновидящий? – Игнат Витальевич откинулся на стуле и обхватил голову двумя руками. – Мальчик гений без эмоций, да еще и ясновидящий, с каждой минутой все сложнее поверить.
- Я бы так не сказал. Видения приходят сами по себе. Я их не контролирую. – Про старуху Кир решил умолчать. – И недавно было видение, скоро будет сильный мороз.
- Насколько сильный?
- Вот сегодня выпал снег. А такого же никогда не было. Обычно только через месяц бывает.
- Тут ты прав. Так насколько сильный мороз ты увидел?
- Я точно не знаю, сколько там было. Но я видел наше село. Которое почти вымерло. Снега было много, почти по пояс, и все замерзло.
- Понятно. Ладно, ты мне уже очень много рассказал. Но единственное, что меня заставит в это все поверить, это твой реактор. Покажешь?
Кир опять внимательно посмотрел на Игната Витальевича, помолчал секунд десять и ответил.
- Да покажу.
[1] Андрей Дмитриевич Сахаров - советский физик-теоретик, академик АН СССР, один из создателей первой советской водородной бомбы.
[2] Игорь Евгеньевич Тамм - советский физик-теоретик, академик АН СССР, лауреат Нобелевской премии по физике.
[3] Олег Александрович Лаврентьев – советский физик, заслуженный деятель науки и техники СССР, доктор физико-математических наук.
