Глава 19.
Турист в городе.
Санёк был в диком ужасе. Всё, что произошло сейчас, никак не желало укладываться в его бедной голове, и поэтому – он не мог обрести человечий облик, подняться с четверенек и произнести человеческое слово. Несчастные мозги домашнего мальчика отказывались переваривать страшенную перестрелку, все эти аварии, горящие машины, страшных вооружённых людей в чёрном, которые зачем-то на них напали, которые утащили Васька…
- Да подбери ж ты сопли! – зарычал на него Эрик, заглядывая в его бледное перекошенное лицо.
Санёк с размаху уселся на асфальт и закрыл руками голову. Он всхлипывал, как малодушная девчонка и поминутно вопрошал не у Эрика, а у космоса:
- Зачем они его утащили??? Кто они? Зачем??
- Как ты мне надоел! – фыркнул Эрик, поняв, что Санёк нескоро успокоится и нескоро «подберёт сопли». – Чёрт, ну и армия же у вас! Не стыдно??
Стыдно ли? Санёк не знал сейчас, что такое «стыдно». Они с Васьком были родные братья. Санёк на два года старше, он учился в университете, но со второго курса выскочил птичкой, а неуспеваемость придала ускорение. Васёк учился в школе на троечки и в университет не поступил вообще. Вот и попали они вдвоём под один призыв. Служили неплохо, нарядов мало хватали. Только Васёк мучился желудком из-за непривычной пищи… А потом они решили сбежать…
- Да сколько ты тут ползать будешь?? – Эрик рассвирепел, наблюдая безвольное поведение Санька. Он едва сдержал себя, и не схватил автомат – а то бы Санёк уже был расстрелян.
- Пихайся в кабину! – Эрик схватил хнычущего Санька за куртку и насильно заволок в кабину. Санёк сел мешком, не проявляя признаков интеллекта, и продолжил ныть.
- Чёрт! – чертыхнулся Эрик и запрыгнул за руль. Он захлопнул дверцу, но тут что-то хрустнуло – и дверца отвалилась совсем, треснулась об асфальт.
- Да чёрт с тобой! – Эрик завёл мотор и вывел фуру на шоссе без дверцы.
По встречной полосе полз «Жигулёнок». У его водителя просто отпала челюсть, когда он узрел побитый, поцарапанный грузовик «призрак», что выплыл на дорогу из кювета и поехал без лобового стекла и без двери, теряя на ходу дыни, что сыпались из раскрытой фуры.
Из-за лобового стекла и двери Эрик особо не переживал: ему доводилось ездить и на куда более худших развалюхах. Ему не понравилось только то, что накрылся GPS-навигатор. Умный прибор, оснащённый удобным сенсором, выглядел как чёрная дыра, из которой поблескивали синенькие электрические искорки. Карту, естественно, на нём никто никогда уже не увидит, поэтому Эрик поехал туда, куда вела дорога.
Дорога вела в город – большой город будущего, застроенный высокими домами, утыканный столбами фонарей, пронизанный широкими автострадами, забитый автомобилями.
«ДОНЕЦК» - громадными буквами провозгласил въездной знак, заставив Эрика признать: да, такой город есть. А вот хвалёного Краузеберга, по-видимому, как не было на карте мира, так и нет. Да, будущее показалось Эрику мрачным: русские вот они, они живут в высоких зданиях, ездят на странных разноцветных автомобилях, во всю щеголяют ковбойскими джинсами, которые считались дурным тоном в любом цивилизованном обществе, кроме Дикого Запада… А Третий рейх, похоже накрылся медным тазом. Да, прискорбно. Ну, ничего, кажется, судьба дала Эрику шанс на реванш – стоит только наладить сообщение между этим сумбурным две тысячи десятым и сорок первым. Тогда начнётся качественно новая война, и план таков: Рейх взвинчивает технологии до уровня далёкого будущего, а Россия так и остаётся в лаптях. И, естественно, сразу же проигрывает!..
- Эй, куда ты едешь? – это наконец-то очухался побитый Санёк и сел нормально, уставился на Эрика большими глазами. Правда, левый глаз был подбит и начинал заплывать.
- Вперёд! – неопределённо отозвался Эрик, который действительно, ехал просто вперёд. – Слышь, будущее, кто это твоего товарища унёс?
- Это у тебя надо спросить, ты у нас марсианин. Кроме того – Васька мне не товарищ, а брат. Родной брат, понимаешь?? – мрачно прогудел Санёк, не глядя на Эрика, а считая частные дома, которые проносились за окном. Вот, пролетела вилла а-ля Лазурный берег… Простому маленькому человечку Саньку Новикову так никогда не жить. А вот тут ещё Васёк встрял в какой-то переплёт…
- А вдруг ты мафиози? – продолжал Санёк, нервно шаря по пустым карманам. – Ты же не говоришь, из какой ты дырки выполз…
- В той дырке, из которой я выполз, «родных братьев» отстреливают, как воробьёв! – хохотнул Эрик, продолжая ехать в город будущего Донецк. – Ты, будущее, в этой дыре и минутки бы не продержался – пулю схлопотал бы и капут. Забыли бы все, и как звать тебя!
***
Город это не лес, и гаишники тут куда более зубасты. Особенно после того, как приняли правило для городов: ездить только в чистых машинах. Пост ГАИ запрятался в узком глухом переулке, что пристроился к Коммунистической улице около Пролетарского райисполкома. Гаишникам, которые засели в патрульной машине, сразу не понравился грузовик, покрытый царапинами, пулевыми дырами и грязью, который мчался на недопустимой скорости и к тому же – терял из своей фуры дыни. Дыни выкатывались на проезжую часть, грозя угодить под колёса автомобилям и устроить аварию.
- Во, гоблин прёт, - сказал один гаишник напарнику.
- Откуда выполз-то? – удивился второй.
- Пойду, тормозну, - заявил первый и выпростался из кабины с жезлом наперевес.
Гаишника обдал утренний холодок, он поёжился, но решил работать и поднял полосатый жезл, преградив путь «потустороннему» грузовику.
- Эй, такой же… - Эрик заметил гаишника и его жезл, что торчал перед их грузовиком, призывая к остановке.
- Не смей стрелять!! – взмолился Санёк, боясь новых жертв среди гаишников. – Это город… В городе нельзя…
- Я понял! – мрачно отрезал Эрик и вместо того, чтобы тормозить – нажал на газ.
Тягач рявкнул мощным двигателем и рванул ещё быстрее. Промчавшись мимо гаишника, «автовеликан» задел его передним бампером за жезл. Выбитый, жезл отлетел и подбил лобовое стекло патрульной машины. Сам гаишник завертелся волчком и с размаху хлопнулся в траву.
- Эй, чего швыряешься?? – обиделся второй гаишник, высунувшись из-за опущенного окошка. Он быстренько смекнул, что с товарищем случился большой конфуз и «грузовик-беглец» следует догнать и припереть к обочине. Гаишник с рыком завёл двигатель и рванул в опасную погоню.
Эрик вёл грузовик так, словно бы проводил по рокаде тачанку. Гнал на красный свет, свистя тормозами на поворотах, вилял с одной полосы на другую, разгоняя другие автомобили, а потом – внезапно выпрыгнул на встречную и с размаху залетел в некий глухой узкий переулок. Из-под колёс с гвалтом вымахнула бездомная пегая кошка, бампер тягача свернул и искорёжил мусорные баки, стенки фуры чиркнули о стены домов. Кабину жёстко тряхнуло, Санёк свалился с сиденья на пол и там завизжал: стукнулся обо что-то локтем и коленом.
Эрик надавил на тормоза, силясь застопорить тяжёлую машину до того, как она вскачет в бетонный забор. От перегретых шин повалил серый пар, они заскрежетали об асфальт, оставляя чёрные полосы. До монолитного высоченного и толстого забора оставалось меньше метра, когда инерция ослабла и позволила заклиниться тяжеловесному грузовику. Санёк до сих пор верещал под сиденьем: не от боли, от страха. Эрик выпрыгнул из кабины и хотел сделать ножки, но вспомнил про Санька и залез назад – надо же выволочь пленного-то! «Пленный» выволакиваться совсем не хотел, а тупо застрял, зацепившись за что-то под сиденьем. Где-то на шоссе завывала сирена гаишника – он на патрульной машине колесил кругами по району, подозревая, что шальной шофёр мог забить грузовик в какой-нибудь двор в надежде отсидеться. У Эрика был автомат, он мог бы подбить патрульную машину, как утку. Но он уже подбил одну «утку», а в городах будущего, похоже, подбивать вообще никого нельзя – иначе светит некая «зона», на которой нужно «чалиться». Лучше спрятаться и подождать, пока «полицейский» отстанет. Только пленный этот забился и не реагирует даже на угрозы расстрелом…
- Доннерветтер! – рыкнул Эрик, отчаявшись вытянуть Санька из-под сиденья, таща за ногу. Бросив эту запачканную ногу, Эрик схватился руками за кресло и силой дёрнул его вверх. В кресле что-то заскрежетало, и оно отодралось, уронив некую железку. Эрик вышвырнул кресло из кабины на улицу и едва не зашиб им бомжа, который выполз из подвала и подобрался разглядеть, что за великан пожаловал в его «родной» тупик. Бомж взвизгнул и поспешил раствориться в мусорном хаосе, а Эрик дёрнул скорчившегося в «позе эмбриона» Санька за шкирку и потянул прочь из кабины.
Санёк ныл, но топал, Эрик выволок его почти что волоком и поволок к забору. Он считал, что забор следует перелезть и попасть во двор, который был им отгорожен.
Гаишник тем временем заметил в тупике раскрытую фуру, в глубине которой сиротливо каталась единственная дынька. «Вот он!» - точно определил дорожный инспектор и направил в тупик свою патрульную машину – задерживать и штрафовать горе-водилу. Вклинившись в тупик, гаишник машину оставил: не протиснется между стеной и фурой. Он пошёл обходить грузовик, стараясь не наступать на пахучий мусор, желая добраться до кабины. В кабине дорожный инспектор обнаружил пустоту. Дверца водителя вывернута «с мясом», лобового стекла не было, на приборном щитке зияла дыра. Гаишнику даже стало не по себе – жутко как-то наедине с такой развороченной машиной – «грузовик-призрак»! Да, в среде гаишников ходили байки о призрачных машинах, которые предрекают скоропостижную гибель от ножа или пули… Разглядывая «призрачную» фуру, гаишник не увидел вывернутого кресла и споткнулся об него.
- Чёрт! – ругнулся гаишник: во-первых, испугался, а во-вторых, едва не рухнул вниз головой в мусорный бак. – Да что б вас!
И тут же он заметил двух субъектов, которые шатко-валко, но быстро удалялись от грузовика к забору. Вот они!
- Стой! – гаишник решил, что они опасны, выцапал из кобуры табельный пистолет и с ним наперевес ринулся в погоню
Два бомжеватых типа вздрогнули, заковыляли ещё шибче. Им было нелегко убегать: один тащил второго едва ли не волоком.
- Стой! – гаишник пальнул в воздух.
- Давай, прыгай через забор! – Эрик пихнул Санька к забору, но тот отказался прыгать.
- Я не могу… - прохныкал он.
- Что значит – не могу?? – изумился Эрик. – Ты же солдат, лезь!
Гаишник выпалил. бах! – выстрел вспугнул ворону, которая копалась в баке. Эрик вскинул краденый автомат.
- Стой! – гаишник приближался, обходя грузовик. В руке его торчал пистолет.
Эрик нажал на курок, но убивать не собирался: его очередь просвистела у гаишника над головой и срубила его фуражку. Гаишник перепугался и залёг в мусор, а Эрик забросил автомат на спину и с разбегу заскочил на забор. Санёк оказался солдатом неважным. Он скрёбся внизу и никак не мог влезть – падал, словно девчонка.
- Руку давай! – Эрику надоело ждать, и он решил помочь.
Санёк жалкими глазами взглянул на протянутую ему руку и только задёрнул носом. Гаишник ворочался в мусоре: поднимался, желая продолжить погоню и поймать-таки двоих преступников.
- Давай руку, или пристрелю! – выплюнул Эрик, свободной рукою схватив «калаш». – Вперёд!
Санёк выглядел обречённым, но руку протянул, боясь пули в лоб. Эрик схватил его руку и потянул вверх. Санёк неуклюже, срываясь, вскарабкался по выщербленной стене на забор. Едва он обрёл равновесие – Эрик столкнул его вниз. Санёк упал на кучу мягкого мусора, упал неудачно – носом в мусорный пакет.
- Стой! – это «активизировался» гаишник и опять пальнул в воздух.
Эрик спрыгнул с забора около Санька и тут же потащил его, требуя, чтобы тот вставал.
- Слизняк! – ругался Эрик. – На войне ты был бы уже труп! Чёрт!
- Какая война? – ныл Санёк. – Ты под кайфом, ты бандит, ты просто псих!!
- Скачи уже! – Эрик дал Саньку пинка, и Санёк по инерции проскочил вперёд.
Гаишник дрался на забор, одновременно вызывая подкрепление. Сейчас, ещё немного и тут окажется целая армия гаишников и менты в придачу! Санёк пошевеливался: не хотел быть схваченным, он желал, чтобы «волки» схватили Эрика.
- Где ты живёшь?? – настаивал Эрик и подпихивал Санька вперёд, то кулаком, то автоматом.
Они попали в чей-то двор. Двор был просторный и выходил на дорогу. На поломанной карусели «вертушке» сидели некие подростки чёрно-розового цвета. Увидав двух вооружённых типов «подвальной» наружности, эмо-тинэйджеры с визгом бросились врассыпную, теряя прибомбасы. Старушка, в руке которой болтался большой кулёк, испуганно закудахтала, выронила кулёк и прянула в ближайший подъезд. Кулёк треснулся об асфальт, внутри него раскололась банка огурцов.
- Пожалуйста, брось автомат! – молил Санёк, видя реакцию людей, которые до смерти пугались вооружённого Эрика и убегали от него как ошпаренные. – Они же ментов вызовут, пожалуйста!
- Да? – Эрик уже начал кое-что понимать в будущем. Да, тут никто не ходит с оружием – ходят в каких-то жутких розовых обмотках и в панталонах без юбки. Да, оружие только выделяет из толпы, в которой нужно было раствориться. – Ладно… - Эрик согласился расстаться с «калашом» и сгрузил его с плеча под скамейку.
- Пошли, чего глазеешь? – прикрикнул он на Санька, который встал и вылупился на выброшенный автомат, как на пачку денег.
- Спрячь его… - пискнул Санёк.
- Пусть валяется! – отказался Эрик и направился к дороге, по которой туда-сюда сновали автомобили. Наверное, опять попытается поехать автостопом…
- Надо тачку тормознуть! – заявил Эрик и потащил Санька к дороге. Да, русский язык будущего отличается от нормального русского языка. Но в целом – он стал ещё примитивнее, скоро сведётся к сигнальной системе приматов…
Санёк уже наелся автостопом. Ему самому за руль не попасть, ни за какие коврижки, а вот этот Эрик – настоящий убийца на дороге. Если он снова попадёт в кабину автомобиля – полгорода будет задавлено, а другая половина окажется в гипсе…
- Не надо тормозить тачку… - пробормотал Санёк. – У меня тут сестра недалеко живёт…
Ему пришлось «рассекретить» сестру во избежание новых жертв среди водителей, пешеходов и гаишников – и так уже слишком много набили. Тюремный срок всё рос и грозил достигнуть размеров, не совместимых со сроком человеческой жизни… Да ещё и Васёк попался каким-то типам. Санёк пытался выбить у Эрика, кто они такие, а Эрик не знал и считал, что раз Санёк из будущего – то ему виднее, кто у них нападет и ворует людей.
Они уже выбрались за пределы двора, шагали по неширокому тротуару вдоль дороги. Слева высились пятиэтажные дома, отгороженные от тротуара кустами, а справа – плыл троллейбус номер одиннадцать. Троллейбус был неновый, тарахтящий и неуклюжий, зато из-за его тяжёлого хвоста внезапно выпрыгнула милицейская машина. Санёк шарахнулся от неё, в порыве страха потянул Эрика к редким кустам, в которых спрятаться нельзя. Безусловно, это гаишник вызвал подкрепление, и вот – оно приехало. Всё, сейчас схватят.
Троллейбус доплыл до приземистого сооружения остановки и остановился около него, впуская и выпуская людей.
- Туда! – Эрик решил, что лучше добежать до троллейбуса, нежели попасться, бестолково сидя в плешивых кустах.
Остановка была близко, Эрик побежал к ней широкими скачками, а Санёк отстал: он не мог так быстро бегать. Милицейская машина со свистом затормозила, из неё вымахнули три милиционера в бронежилетах, с пистолетами.
- Стоять! – рявкнул один из них и попытался схватить Санька, который едва поспевал за быстроногим Эриком, борясь с одышкой.
Саньку повезло увернуться, рука милиционера просвистела мимо, однако милиция отставать не собиралась.
- Стой, стрелять буду! – потребовал за спиною Санька авторитетный бас.
Эрик уже запрыгнул на подножку троллейбуса, спихнув с пути пару человек. Один гражданин в квадратных очках даже вывалился из троллейбуса на асфальт, выброшенный сильной уверенной рукой.
- Да куда ты прёшь?!
- Тут очередь!
- Да не пихайтесь же!
Эрик начал проталкиваться по салону бегемотом, толкаясь локтями. Люди недовольно роптали, но сторонились, не желая заполучить синяк. Санёк пыхтел, видя, что троллейбус собирается уехать. Он вскочил на подножку в последний момент, за секунду до того, как троллейбус захлопнул дверь перед носом милиционера.
- Ну, прекратите же пихаться, тут люди на подножке висят!
- Да не отирайтесь вы об меня!
- Козёл!
Другие, нормальные, пассажиры были очень недовольны появлением чумазого Санька с картофельной шелухой на ушах. Один увесистый субъект даже оттолкнул его от себя с брезгливым фырканьем:
- Бомжара, ща выбью зуб!
Санёк поспешил устраниться и не конфликтовать с увесистым субъектом – слишком уж тяжёлой оказалась его ручища – под стать Гераклу. Он начал проталкиваться к середине салона, где маячила чёрно-красная кепка Эрика.
- Залез? – шумно осведомился Эрик через весь салон и опять кого-то ощутимо пихнул.
- Залез… - прокряхтел Санёк, зажатый двумя рыхлыми обрюзгшими телами. – Только этот «тролль» не в ту сторону идёт… Хотя можно вкруговую поехать…
- Вот и поедем вкруговую! – согласился Эрик и схватился за поручень, отпихнув чью-то руку.
- Эй, да не орите в ухо! – возмутилась некая девица, что неосмотрительно стала около Эрика.
Переполненный людьми троллейбус проехал совсем немного – на повороте, перед самой конечной, он внезапно застопорился, да так, что пассажиры мешками посыпались вперёд. Санёк тоже отвалился и налетел с размаху на какую-то даму. Удержался один лишь Эрик – вцепился в поручень и только отбрасывал тех, кто на него падал.
Оказалось, что пред троллейбусом выросла милицейская машина. Всё, их остановили, напуганный водитель распахнул одну лишь переднюю дверцу. Пассажиров выпускают по одному, они вынуждены проходить между двумя ментами, показывая документы.
- Всё, мы попались! – пискнул Санёк. – Они тормознули троллейбус!..
- Пихайся сюда! – приказал ему Эрик и сам начал пропихиваться к закрытой средней двери. – Сейчас, откроем!
Санёк не знал, что делать, поэтому начал послушно проталкиваться к Эрику. Он делал это как можно осторожнее, стараясь поменьше задевать волнующихся людей.
- Что случилось?
- Там милиция… - они кудахтали курочками, пугаясь ментов, их машин, бронежилетов, автоматов…
- А ну… - Эрик прорвался к средней двери и схватился руками за её створки. – Давай, русский, живее шевели ластами, сейчас выйдем!
Он налёг на дверь со всей своей бешеной силой, и створки поддались напору, со скрежетом разъехались в стороны.
Эрик выскочил из троллейбуса, и тут же к нему метнулся один из ментов, стремясь задержать.
- Стой! – заревел он, вскидывая табельный пистолет.
Эрик на бегу залепил ему оплеуху, милиционер покатился по асфальту, выронив оружие, заверещал:
- Ребята!!
На помощь ему спешили другие – они вылетали из машины, которая перекрыла дорогу троллейбусу. Визжа тормозами, вышвыривая из-под колёс камни, со всех сторон съезжались другие машины милиции: гаишник поднял на уши полгорода. Санёк покинул троллейбус вслед за Эриком, но тут же наткнулся на «активиста из народа»: один пассажир возжелал помочь милиции и вцепился в его куртку мёртвой хваткой питбуля. Он начал затаскивать Санька назад в троллейбус, другой – не менее активный, завизжал тонким голоском:
- Милиция, сюда, сюда, мы поймали!!
Менты среагировали на крик, ринулись к пойманному за куртку Саньку. Санёк не хотел попадать в их кровавые когти, он с ловкостью ящерки вывернулся из чужой куртки и прыгнул вперёд, стремясь проскочить мимо ментов и нырнуть в тот двор, где секунду назад скрылся Эрик. За Эриком тоже гнались: менты скакали во двор за ним попятам. В отчаянной попытке оказаться на свободе Санёк ощутил в себе невиданные силы. Отпихнув от себя ближайшего милиционера, он прянул вперёд, перепрыгнул тротуар, перемахнул через заборчик, завернул за угол дома и оказался во дворе. Он ожидал увидеть Эрика, однако двор был пустынным. Санёк осознал одиночество, впал в панику, заметался из одного угла двора в другой и потерял драгоценное время. Милиция настигла его.
- Стой! Стрелять буду! – раздалось позади, и перепуганный Санёк перепёлкой полетел вперёд.
Но наперерез ему уже мчались: из-за мусорных баков явился целый отряд «синих». Санёк застопорился около высокого, раскидистого каштана, завертелся на месте, ища лазейку. Лазейки не было, а один милиционер прыгнул тигром и поверг Санька на каменистую пересохшую глину. Санёк барахтался, а его несчастные руки уже сомкнули за спиной. Милиционеры сбежались к нему, обступили, кто-то взял на мушку. Задыхаясь, глотая землю, Санёк звал на помощь неизвестно, кого.
Эрик видел, как русские милиционеры из будущего набросились на этого малодушного ненастоящего солдата Санька, как они скрутили его и повалили. Эрик сидел на ветке каштана, спрятавшись в густой кроне, и всё видел сверху. Прямо под ним топтался милиционер, который держал Санька на мушке пистолета.
Эрик спрыгнул с ветки и в прыжке саданул милиционера с пистолетом ногой. Тот врезался в землю, выпустив пистолет. Эрик поймал оружие на лету, пару раз пальнул в воздух, чтобы отвлечь внимание милиции на себя. У него получилось, менты на секунду отстали от Санька.
- Беги, русский! – крикнул ему Эрик, сражаясь с милиционерами, которые набросились на него с резиновыми дубинками. Кому-то он заехал в челюсть, кого-то огрел под дыхало тяжёлым сапогом…
Санёк вывернулся из ослабших рук и вскочил на ноги.
- Беги! – слышал он вопль своего бандитского товарища по несчастью. – Чего застрял, ты, кретин??
Санёк побежал в первую попавшуюся сторону, рубанулся сквозь живую изгородь, столкнул некого прохожего с ног в лужу. Он бежал к просвету между двумя домами, надеясь нырнуть в него, покинуть двор и…
Эрик отбился от милиции и тоже убегал, быстро догоняя Санька. Сбитый и вымокший прохожий поднялся, собирая в сумку рассыпавшуюся картошку. Эрик на бегу столкнулся с ним, и неудачник-прохожий опять ляпнулся с размаху в ту же лужу, расшвыряв картошку.
- Они уходят!
- Стоять!
- Стой!
- Задержать!
- Стрелять буду! – бесновались за спиною менты и палили из табельного оружия, пытаясь попасть по ногам и остановить.
Пули убийственно свистели, проносясь мимо, но Эрик уже давным-давно привык к свисту пуль, он совсем не боялся ни пуль, ни смерти. Догнав Санька, он схватил его за футболку и затащил за угол дома. Две пули врубились в бетон стены, а потом – кто-то отдал команду не стрелять в жилом районе.
- Ну, всё, отстали, - решил Эрик, видя, как милиционеры разбрелись по двору и обыскивают там закоулки.
- Слушай, в меня, кажется, попали… - плаксиво прохныкал Санёк, топчась за спиной Эрика.
- Да? – Эрик обернулся и посмотрел на своего неуклюжего пленника.
Санёк держал свою левую руку правой выше локтя, и на его пальцах краснели пятна крови.
- Попали… - пискнул он, морщась. – Больно…
- Царапина, чай не развалишься! – оценил Эрик и потащил Санька прочь. – Пошли отсюда, пока они там роются!
Глава 20.
Объекты.
Теплицкий всё никак не мог дождаться, когда Геккон доставит ему объект. Он бродил по лабораториям, отвлекая от работы Миркина и Барсука, залил в себя несколько галлонов минералки и столько же вылил, ругался со всеми, кто попадался под раскалённую руку и слово «рыбозавод» вылетело из его рта уже раз триста.
Миркин пытался зафиксировать тающий «остаточный след», Барсук «точил» ириски и что-то напряжённо высчитывал в «матлабе», краснея, пыхтя и потея при этом, а Рыбкин – тот возился у флиппера, привинчивая к нему некий «чёрный ящик». Теплицкий уже весь избегался, курсируя из одного угла в другой, не зная, чем бы занять себя, пока медлительный Геккон там копается с «объектом». Он подкрался к работающему Рыбкину и вопросил прямо ему в ухо:
- Эй, чего это ты там мастыришь??
От неожиданности студент едва не упустил отвёртку и не расколотил «чёрный ящик» - Теплицкий очень громко вопросил… Ещё и в ухо.
- Эт-то… стабилизатор бессбойности… - промямлил Рыбкин, едва удерживая тяжёлый «ящик» на весу одной рукой. К тому же – он потерял винт, за которым нужно было нырять на пол и там ползать…
И тут явился Геккон. За ним в затылок топал здоровенный Третий и тащил кого-то, обряженного в продырявленные джинсы, замызганную куртку и синюю кепку. На глаза сему субъекту навязали чёрную повязку, а его руки – связали, заведя за спину.
- Объект?!! – обрадовался Теплицкий и отстал от Рыбкина, позволив ему вволю разыскивать упущенный винт.
Геккон был побит и грязен, Третий тоже.
- Натоптали… - пробормотал Теплицкий, видя, какие следы эта парочка оставила на блестящем полу лаборатории. – Ладно, - сейчас ему было не до следов, ведь попался объект. – Геккон, вываливай его сюда!
Геккон был уверен, что отбоярился от «рыбки» и кроме того, завоевал награду в твёрдой денежной сумме. Он щёлкнул пальцами, подав знак Третьему. Третий вытолкнул вперёд объект и сдёрнул с его глаз повязку. Объект не устоял на ногах и бухнулся на пол.
Теплицкий наклонился к нему и сказал:
- Ну что, господин Краузе, теперь вы включите мне "брахмаширас"!
- А? – «объект» поднял свою голову, уставил на Теплицкого неумную мальчишескую физиономию с выкругленными голубенькими глазками. Из-за связанных рук он неуклюже ворочался на полу и подсучивал ногами.
- "Брахмаширас"! – торжествующе повторил Теплицкий, забив свои руки за спину, как дон Карлеоне. – Или вы скажете, что не слышали о нём, господин Краузе? Я знаю, что вы прекрасно говорите по-русски. Так что, не валяйте дурака, прикидываясь, что вы меня не понимаете!
- Кто? – булькнул «объект», которого звали не «господин Краузе», а Васёк Новиков.
- Ваньку валяет… - заключил Теплицкий, переминаясь с одной ноги на другую. – Геккон, давай, развяжи ему язык, а то я тут сварюсь с вами заживо!
Геккон умел развязывать языки лишь кулаками, и поэтому придвинулся к «объекту», стиснув эти самые кулаки. Он уже собрался поколотить Васька, Васёк съёжился, ожидая тяжёлых тумаков. Но тут «объект» попал на глаза Миркину. Профессор оторвался от ноутбука и подошёл поближе. Стоп! Он хорошо помнил человека, изображённого на фотографии из дневника немецкого коменданта. Гордый, интеллигентный, осанистый, широкоплечий, высокого роста, генерал, эсэсовец, грызущий глотки. К тому же – настоящему Эриху фон Краузе-Траурихлигену должно быть лет тридцать. А это кто? Червячок, ноющий, перепуганный какой-то, сутуленький, худенький пацанчик годиков на восемнадцать. Да и не немец, и не из прошлого. Миркин сделал вывод:
- Слушай, Теплицкий, это не он! – Миркин выдвинулся из-за стола и подошёл к Ваську, который уже почти что плакал.
- Что?? – громыхнул Теплицкий, подняв бровь над правым свирепым глазом.
- Ты не сатаней, - предупредил Миркин, разглядывая «объект», как тот пускает слезу, строит бровки домиком, скулит и ползает по полу. – Но твой Геккон притащил не наш объект. Это не Краузе, а неизвестно кто.
- Вася… - прохрипел тем временем «объект». – Новиков Вася… Пожалуйста, развяжите…
Геккон попятился: над его головой дамокловым мечом нависла поганая «техническая рыбка». Третий – тоже сделал шаг назад – та же «рыбка» нависла и над ним.
- Что за черти, какой Вася??? – взвизгнул Теплицкий, а из его ушей повалил пар. – Геккон!
Он подскочил к начальнику службы безопасности, вцепился в его запачканный воротник и начал трясти. Воротник не выдержал напора и оторвался, Теплицкий по инерции отвалился назад и шлёпнулся на пол. Геккон съёжился: «рыбка» приплющила.
- Вставайте, Алексей Михайлович, - засуетились они с Третьим, поднимая Теплицкого на ноги. – Вы не ушиблись?
- Отстаньте от меня, дундуки! – отмахнулся от обоих полуподнятый Теплицкий и снова грянулся на пол. – Все на рыбку, на рыбку! Что такое, какой Вася?? Что за Вася?? Где мой «турииист»??!!
- Истерика, - постановил доктор Барсук из-за своего компьютера.
Васёк совсем скис, свернулся на полу калачиком, подтянув ноги к подбородку, и тихо плакал. Теплицкий пытался отковырнуться от пола, но скользил и падал, как та корова. Геккон отошёл на безопасное расстояние и оттащил Третьего: знал, что Теплицкий, стоит ему вскочить, тут же ринется в оголтелую драку и может даже выбить глаз. Да, похоже, Геккон ошибся и «упаковал» не того «туриста». «Фропессор» отказывается от него, Теплицкий взбесился. Да, «рыбка» обеспечена.
- Где мой турист?? – Теплицкий наконец-то встал и вонзил огненный глаз в Геккона. – Тебе было поручено разыскать МОЕГО туриста, а не вылавливать слизняков!! Что ты наделал, Геккон??
- Поймал «туриста»… - мрачно буркнул Геккон. – На нём след этот… как его… Балда профессорова показала, я схватил!
- Да? – переспросил Теплицкий и тут же призвал Миркина. – Миркин! А ну, тащи «балду»!
- Развяжи его хотя бы, - посоветовал Миркин и взял со своего стола резервную копию сканера. – А то он скоро тут у тебя помрёт со страху.
- Развязать! – скрипучим голосом приказал Теплицкий Геккону.
Геккон разрезал ножом путы, что стягивали руки бедняги Васька, и отошёл подальше, в угол лаборатории. Пускай разбираются с туристами, со сканерами, с профессором, только не с ним. Геккон своё дело сделал.
Васёк сел, потирая затёкшие запястья с отпечатками грубых верёвок, и воззрился на тех, кто собрался перед ним. Он вообще не понимал, куда попал, зачем его туда притащили, что за штуковина возвышается там, позади этих бесноватых типов, которые его обступили. Он от страха, даже подумал, что его абдуцировали пришельцы из космоса. Да, тот бесноватый Эрик – безусловно, тоже инопланетянин. Он был разведчиком, искал подходящего гуманоида, а за ним пришли похитители…
- Как тебя зовут?? – не отставал от него страшный бешеный «нечеловек», размахивая конечностями. Другой же «нечеловек» водил перед его побледневшим лицом неким аппаратом, который журчал и попискивал.
- Да, на нём есть остаточные молекулы, - заключил Миркин, оценив данные которые выдал его сканер. – Но он, скорее, контактировал с «туристом», а не является им.
- Да как тебя зовут, чёрт бы тебя задрал!! – возопил Теплицкий, желая добиться от апатичного и хнычущего «туриста» хотя бы имени.
- Вася… - промямлил «турист», закрывая руками запачканное лицо.
- Нет, вы гляньте на него! – подпрыгнул Теплицкий. – Всё равно – Вася!
- Вася Новиков… - заплакал Васёк. – Я раскаиваюсь… Я не хотел, я не стрелял… У меня сестра, на неё наезжают… Мы с братом хотели ей помочь, спасти… Мы не могли больше в армии…. Сестра…
- Чего он метёт? – удивился Теплицкий. – Какая сестра?? С каким ещё братом?? Геккон!
- Что? – отозвался Геккон. – Я не знаю, какая сестра!
- Моя сестра, - всхлипнул Васёк всё ещё сидя на полу. – Она написала нам с братом в армию письмо, что на неё наезжают какие-то бандюги, скинхеды, качки… ещё кто-то, я не знаю, кто… Один раз чуть квартиру не сожгли. Я не выдержал и убедил брата дезертировать из армии и защитить её от них… Нас искали, а потом… потом псих какой-то в них пальнул. Но это были не мы… Он нас в заложники взял… Санёк у него до сих пор… - Васёк вывалил всю правду и уронил на коленки свою несчастную голову, обречённую на военный трибунал и на суровую кару.
Но эти типы, похоже, не поверили ему.
- Слышь, Геккон! – присвистнул тот, мельтешащий, обращаясь к прямоугольному человеку в чёрном, что высился за спиною Васька. – Нет, ну ты глянь: всё равно – сестра! Всё равно какой-то брат! Ну, сколько можно пытаться водить нас за нос, господин Краузе? – это он уже к Ваську наклонился. – Я же вас специально вызвал, чтобы вы включили мне "брахмаширас"! Не удивляйтесь, сейчас – две тысячи десятый год, век высоких технологий. Ради вас я построил машину времени! А вы мне сестру какую-то пихаете!
- Теплицкий, это другой человек! – вышел вперёд тип в белом халате с неким прибором в руке. – Я же тебе сказал, а ты не слушаешь! Ты никого не слушаешь…
- Цыц! – отказался от наставлений тип по имени Теплицкий. – Мне Иванков бухтел, что Краузе был суперкротом! Он мог, кем угодно прикинуться! И сейчас он нам тут тоже прикидывается! Но я тебя раскусил! – восторжествовал он и снова наклонился к Ваську. – Включай "брахмаширас"! – в сердцах Теплицкий протянул руку, схватился за грязный воротник Васька и встряхнул его, желая вытрясти секрет «ногастой машины».
Васёк взвизгнул и запросился, чтобы Теплицкий отпустил его. Теплицкий швырнул «туриста» на пол и надвинулся на Геккона:
- Геккон, поколоти его, что ли? А то он мне уже плешь проклевал своими сестрами и своими братьями!
Геккону было всё равно, кого колотить, он выпятил кулаки, собираясь посредством их призвать к порядку нерадивого «туриста». Васёк испугался, что здоровяк сейчас проломит ему голову и закрыл лицо руками, заскулил, как трусливый щенок. <Любой группенфюрер СС на его месте поступил бы именно так, и ещё бы разразился горькими слезами в придачу!>.
- Нет! – снова встрял Миркин. – Теплицкий, я же тебе уже сказал, что это – не наш объект! Отпусти его, он всё равно тебе «брахмаширас» не включит!
- М-да? – Теплицкий, наконец-то, прекратил мельтешить, выбросил оборванный воротник Васька и наконец-то задумался. – Стой, Геккон! – остановил он начальника безопасности, отменив распоряжение колотить «объект».
Геккон пожал плечами и опустил кулачищи, Васёк выглянул из-за своих ладоней, глянул затравленным глазом и снова спрятал горемычную голову.
- Ну, просто так выпустить его к другим людям мы не сможем… - вслух рассуждал Теплицкий, обдумывая дальнейшую судьбу Васька. – У нас секретный бункер… Не хватало ещё, чтобы блог написал… Вот что! – Теплицкий обрадовался, потому что придумал. – Геккон, хватай этого моллюска и спихни-ка в подвал! Выпускать его я не стану – обязательно наведёт на нас оп. А мне тут ещё опа не хватало!
- Есть! – Геккон вцепился в плечо Васька, отковырнул его от пола и насильно потащил в коридор, к лифтам.
- Нет! Нет! Не надо… я… Это не я!! – вопил Васёк, но его тут никто не слушал.
- Ну, и зачем ты мальчишку законопатил? – осведомился Миркин, с сожалением глядя вслед влекомому Гекконом Ваську. – Сгноить решил?
- Миркин, тебе что, мало досталось от опа?? – подпрыгнул Теплицкий и едва не столкнул стол. – Понравилось в каталажке, или как??
- Ипохондрик… - вздохнул Миркин, отодвинув компьютерный монитор подальше от края стола. – Да этот пацан даже не знает, что такое – оп! – он постучал пальцем по лбу, показывая Теплицкому, что тот невменяем. – Выпусти его, ради бога!
- Нет! – отказался Теплицкий. – Будет торчать в подвале! А ты, Третий, иди, скажи Геккону, чтобы, как только затолкнёт сопляка в камеру – опять скакал ловить Краузе!
Глава 21.
Страдания Вертера.
Сестра Санька жила… Он сказал: «Недалеко»? Санёк ошибся или наврал, потому что они с Эриком бегали от милиции в Пролетарском районе города, а сестра гнездилась в Калининском, около Калининского рынка. Санёк не хотел вваливаться к сестре в таком виде, в каком сейчас был: раненый, чумазый, вонючий и в розыске. К тому же – приходилось таскать на хвосте полоумного Эрика – неприятная компания, а отставать никак не желает. Васёк не показал Саньку письмо от сестры, где она написала, что на неё временами налетают бандиты. У Санька был противный характер. Узнав о проблемах сестры, он мог ринуться на помощь, не разбирая дороги и действительно, перестрелять всех, кто вздумал бы ему помешать…
Над городом уже сгустились сумерки: они весь день прятались, где придётся: в подвалах, мусорных баках, на пустыре за «Ашаном», бродили среди гаражей… Санёк замотал подбитую руку куском рубашки и надеялся, что рана заживёт как на собаке.
- Нужно вытаскивать пулю! – твердолобо настаивал Эрик, игнорируя просьбы Санька, оставить его в покое. – Или хочешь гангрену схлопотать?? Знаешь, как на фронте от гангрены сыплются??
- Ты чокнутый… - пробормотал Санёк, ощупывая больную руку. – Я уже понял, что ты сбежал из психушки…
Они, два беглеца, тянулись сейчас, скрытые сумерками, прямо через свалку, шагали по неудобному, бугристому бездорожью, по мусорным навалам, шлёпали по раскисшей грязюке. Над их головами висели низкие тёмные облака – наверное, скоро пойдёт дождь, а то и вырвется ливень – вон, уже прилетают из высоты мелкие капли, да и цикады замолчали, забились в траву, перед непогодой. Эрик искал укрытие – что угодно, не обязательно это будет дом. Хоть дыру, хоть нору, хоть куст какой-нибудь – лишь бы не торчать под открытым небом. И тут его внимательный глаз выхватил из сумеречного мрака, из нагромождения отходов, огонёк – дрожащий, неверный, оранжевый огонёк простого костра.
- Туда! – постановил Эрик и железной рукой поволок за собою подбитого пулей Санька.
- Эй, там бомжатник… - предостерёг Санёк, прикинув на ходу, что они вдвоём могут не справиться со «стаей» бродячих элементов. А ведь бомжи только стаями и ходят, и сидят, и спят…
- К чёрту! – буркнул Эрик, вознамерившись узурпировать чужой очаг.
Они почти бежали – вернее, бежал Эрик, рассекая непролазные грязи своими кожаными офицерскими сапогами. Санёк же, спотыкаясь, тащился на буксире, и ноги у него уже промокли и замёрзли.
«Чужой очаг» выглядел так: среди мусорных куч в железной бочке был устроен хороший большой костёр, а вокруг бочки широким кругом расположилась пёстрая орава тех, кто утратил человечье жильё и постепенно расставался и с человечьим обликом. Обряженные в лохмотья, обросшие гривами, они сидели кто на чём: на тулупах, на досках, ящиках, ошмётках… Кто-то из них шумно хлебал из пластмассовой миски растворимый суп.
Как только два незваных чужака вынырнули из свалочного мрака и ворвались в уютный свет их очага – бомжи встрепенулись, ощетинились и вперили в «гостей» звериные свои глаза. Их было много – человек пятнадцать – огромная «стая», которая могла быть даже опаснее, чем стая волков…
Санёк испугался и хотел исчезнуть отсюда, лишь бы бомжи их не убили, да бомжи злы: могут убить. А потом – съесть. Двух человек им надолго хватит… Но Эрик бежать никуда не собирался. Он смело выдвинулся вперёд, спихнув ногою чью-то миску, разлив чью-то кормёжку на чей-то тулуп и бодро заявил:
- Эй, червяки, теперь это всё моё! Ползите отсюда, пока башки не пооткручивал!
- Ты спятил… - обречённо пискнул Санёк.
Бомжи изумились, тот, кто сёрбал – прекратил есть и поднял кудлатую башку.
- Ах, ты ж, карась прохаваный! – один бомжик – малой такой и рыжий, заголосил вдруг скрипучим голосом, сорвался с места и побежал вперёд, неся в заскорузлых руках какой-то дрын.
Эрик молча, с ледяным спокойствием подпустил агрессора на удобное расстояние, и даже позволил ему прыгнуть. Бомжик прыгнул, замахнулся дрыном, а Эрик – ловко перехватил в полёте его дрын, развернул бомжа к себе спиной и пихнул его совсем легонько. Бомжик покрыл метра три и обрушился на трёх своих товарищей, сбив их с ног.
Получив дрын, Эрик махнул им и с одного удара поверг в нокаут другого бомжа, который вздумал напасть сзади. Бомж рухнул и едва не сшиб бочку с костром. Остальные бродяги загалдели, подняв гвалт, и решили напасть всей толпой.
- Мочи-и!! – раздался где-то призыв к действию, и заскорузлые вонючие личности сорвались с мест, рванули в атаку, вопя и толкаясь.
Санёк прянул назад, но споткнулся обо что-то во мраке и повалился животом на мусор…
Эрик не бежал. Он двинул дрыном, навернув того, кто подскочил к нему первым, уложил второго тяжёлым кулаком, а потом – вдруг выхватил пистолет и три раза выстрелил – не в воздух, а прямо по бомжам. Трое из них свалились убитыми, а живые – застопорили ход, заскулили:
- Волына, у него волына… - и поспешили запрятаться в щели.
Всё, атака захлебнулась и больше, кажется, не повторится. Эрик забил пистолет в кобуру и приблизился к бочке-очагу. Около бочки ворочался подбитый дрыном маргинал. Эрик больно пнул его сапогом и сурово рыкнул:
- Плятц да!
Бродяга не знал немецкого языка, но отлично понял, что ему следует исчезнуть, и быстренько уполз с глаз в темноту.
Эрик немного поглазел на огонь в очаге, а потом – разыскал глазами Санька, который ворочался на земле, схватившись за подстреленную руку.
- Комм хиер! – буркнул он и кивнул Саньку головой.
Санёк морщился от боли: болела рука. Он едва поднялся на ноги и потащился к захваченному очагу, повинуясь приказу. Что же это за наркотики такие, чёрт побери?? До сих пор не выветрились…
- Я пришёл… - прогудел Санёк, пристроившись у костра, согревая правый бок.
- Переночуем здесь! – постановил Эрик, не давая Саньку возможности возразить. – Завтра пойдём к твоей сестре. Руку давай, посмотрю хоть, что там у тебя!
Санёк не особо хотел, чтобы безумный вышибала Эрик занимался его лечением, но отказаться не мог: боялся, ведь у Эрика был пистолет…
- На, курочь… - пробормотал он и обречённо протянул свою несчастную руку на «растерзанье зверю».
Эрик только-только взялся распутывать самодельную повязку, которой Санёк замотал свою рану, как вдруг откуда-то слева раздался некий треск и странное бурчанье.
- Что это? – Санёк отскочил назад.
Эрик же только повернул голову на звук и положил руку на рукоять пистолета.
В сторонке торчал сбитый из грубых досок кособокий неказистый шалаш. Доска, что служила шалашу дверью, отвалилась в сторонку, и из-за неё выпростался страшенный бородач ростом не ниже Валуева и коренастый, как трансформаторная будка.
- Рррравжжжррр!! – издал он странный звук и двинулся вперёд, широко шагая своими лапищами, достойными снежного человека.
- Пошли, пошли отсюда… - блеял Санёк и дёргал Эрика за рукав куртки, стремясь заставить его спастись бегством от данного сасквача.
Эрик не реагировал – он уже приготовился к смертельной схватке. Пускай только «медведь» подвинется поближе…
Другие бомжи, разогнанные Эриком, осели на ближайших мусорных кучах. Завидев «йети», они притихли, расползлись дальше в стороны, на почтительное расстояние, испытывая перед громилой благоговейный трепет. Ещё бы: рослый, как скала, да к тому же – оснащён такой бородищей…
Здоровяк надвигался, потрясая волосатыми грязными кулачищами, переступая через некие обломки своими тяжёлыми лапищами.
- Ррррруммм… - пробормотал он, вращая злобными залитыми глазками, готовый разорвать на куски и сожрать любого, кто вздумает сейчас возникнуть перед ним.
Санёк бочком-бочком отодвигался куда подальше, за высокую мусорную кучу, держась за свою покалеченную руку, которая ныла и саднила.
«Йети» остановился и расправил страшенные плечи, обёрнутые в зловонные тряпки. Эрик по сравнению с ним казался маленьким и тощим – куда ему? Он ни за что не победит – тут необходима цепь загонщиков и медвежий капкан…
- Брррр! – изрыгнул бомжара и сделал тяжёлый, медвежий прыжок вперёд. Эрик даже не отошёл – он лишь незаметно двинул дрыном, и «жуткий монстр» обрушился навзничь, сражённый точным ударом, который пришёлся ему прямо в висок. Он лежал и не шевелился, казалось даже, что «сасквач» испустил дух.
- Хы-хы! – довольно хохотнул Эрик и отшвырнул в темноту ненужный дрын. Дрын скрылся, а Эрик огляделся в поисках незадачливого товарища по несчастью и, не найдя его, громко крикнул:
- Эй, где ты там, салага??
Санёк прятался за мусорными навалами и с минуты на минуту ждал ужасной смерти. Услыхав знакомый голос, он даже воспрянул духом: по крайней мере, этот сумасшедший, который до сих пор называет себя Эриком, не собирается приготовить из него антрекот…
- Я тут… - пискнул Санёк, выбираясь из укрытия.
Санёк медленной улиткой выполз под свет костра в импровизированном очаге, отобранном у бомжей, и едва не споткнулся о лежащую прямо под ногами «тушу» здоровенного «сасквача».
- Ай! – взвизгнул Санёк и отскочил от «зверя» назад.
- Эх, ты! – покачал головой Эрик, с укоризной воззрившись на Санька, как тот неуклюже перелезает через кучи ошмётков и пугается собственной тени. – Девчонка! – постановил он и схватил в кулак бутылку, которая торчала у самой бочки с костром.
Эрик поднёс бутылку к лицу, заглянул правым глазом в горлышко, понюхал и, услышав запах спирта, довольно заявил:
- Шнапс!
- Что? – не понял Санёк.
- Давай, подползай! – Эрик поманил его пальцем правой руки, а левой рукой – встряхнул обнаруженную бутылку. – Вот тебе и дезинфекция, и анестезия, и антибиотик!
Санёк потерял всякое желание лечить свою руку у Эрика. Он вообще, хотел, как настанет утро – идти в нормальную больницу к нормальному доктору, который не ходит по городу в немецком мундире, не крушит автомобили и не стреляет во всё, что движется…
- Чего застопорился?? – поторопил его Эрик и залпом отпил несколько больших глотков прямо из горлышка бутылки.
Если бы Санёк так отпил – он бы уже слетел с копыт и, наверное, бы уже умер… Но Эрик только выдохнул с довольным видом:
- Гут шнапс! Зер гут! – а потом снова повернулся к Саньку. Но уже не звал его, а подошёл, ухватил за грязный воротник и силой потащил поближе к костру.
- Нет, нет, не надо… Я не хочу! – отбивался Санёк, но тащился, потому что был куда слабее, чем Эрик. – Я в нормальную больницу пойду… Ты же не умеешь! Ты меня угробишь! Ты же не врач, ты – сумасшедший!
- Заткнись, а то в лоб схлопочешь! – рассердился Эрик и водворил Санька на один из перевёрнутых деревянных ящиков, который служил здесь стулом. – Знаешь, салага, вытаскивать пулю из неподвижного тела куда легче, чем из дёргающегося сопляка! Смотри, ещё прирежу ненароком, если дёргаться не перестанешь!
Санёк устрашился: а вдруг, действительно – прирежет и не поморщится?? Такой, конечно, не поморщится: он же спятил, у него на совести лежат десятки загубленных жизней…
Эрик развязал испачканную повязку Санька и отбросил в сторону. Санёк дрожал мелкой дрожью: он боялся боли и боялся крови. Санёк вообще, предпочёл отвернуться и таращился теперь опустевшими глазами куда-то в ночь.
- Да не трясись ты так! – пробурчал Эрик и схватил в кулак бутылку «шнапса». – Гангрена это тебе не шуточки! Знаешь, как? Вовремя не подсуетишься и всё! Гангрена – в гроб! Гангрена – в гроб! Сколько таких – мрут, как мухи! А ты? «Мне больно», «Мне больно»! Подбери-ка лучше нюни!
С этими «весёлыми» словами, Эрик перевернул бутылку кверху донышком и щедро плеснул на рану Санька солидную порцию водки.
- Ай-ай! – заверещал Санек, потому что «шнапс» жёг руку, как огнём. – Пусти меня! – в бешеном порыве к жизни он рванулся, собираясь отпрыгнуть назад и спасти руку до того, как Эрик превратит её в котлету…
- Ну ты и трус! – со злостью плюнул Эрик, внезапно выбросил вперёд кулак и засветил Саньку такую оплеуху, что тот рухнул навзничь и потерял сознание.
***
Санек смог ощутить себя лишь через несколько часов, глубокой тёмной ночью. Бока и спина его отмёрзли так, что начали надсадно ныть, ноги затекли, а голова была тупая, словно незрелый бурак. Осторожно открыв глаза, Санек увидел над собою высокое чёрное небо, полное огромных звёзд. Он лежал на достаточно мягкой, но вонючей куче бомжицкого тряпья, на спине, лицом вверх, а вокруг него что-то шуршало, шебуршало, трещало… Напуганное преследованием сознание вдруг подсказало, что вокруг него собрались стаи крыс – это они шуршат, подкрадываясь, собираясь съесть беззащитного, мягкого и тёплого человека… Ощутив дикий ужас, Санек рывком сел, и тут же его пронзила адская боль: рука. Он бросил на свою раненую руку быстрый испуганный взгляд: а вдруг Эрик уже отпанахал её, и вместо руки у Санька теперь окровавленный растерзанный обрубок?? Рука была на месте, и к тому же, аккуратно, по-врачебному перевязана куском рубашки… но болела так, что ей почти невозможно было шевелить. Крыс вокруг него тоже никаких не водилось: оглядевшись, Санек заметил на одной и мусорных куч Эрика – это он шуршал, копаясь в мусоре. Санек всё сидел на тряпье, вытирал слёзы, которые сами собой лились из его глаз, выдавливаемые болью, прижимал растерзанную руку ближе к телу и поминутно поглядывал на страшного Эрика, как тот зачем-то возится в мусорных кучах со старым полиэтиленовым пакетом в руках. Он сосредоточенно перебирал всякую дрянь, которую выкинули городские жители, что-то отбрасывал, швыряя через плечо, а что-то засовывал в пакет. Роясь, Эрик забрался за мусорный «бархан» и на время исчез из виду, и тогда Санек задумал побег. Взяв больную руку здоровой – чтобы та не двигалась и не причиняла лишнюю боль, он грузно и медленно поднялся с тряпья на нетвёрдые ноги и сделал маленький шаг вперёд, к свободе. Да, рука сильно болит и не даёт бежать, но Санек всё равно решил отделаться от Эрика, отринуть страхи за себя и идти прямиком в милицию – рассказать всю правду о кровавых похождениях этого ненормального и заявить о фантастической пропаже брата. Ведь сам Санек никогда не сможет найти и спасти его – помочь Ваську смогут только в милиции.
- Вот это да, будущее, смотри, какие лёгкие фляги! – Эрик внезапно возник за спиной, заставив Санька вздрогнуть, и сунул ему в нос свой дурацкий пакет, который оказался доверху набит двухлитровыми пластиковыми бутылками из-под газированных напитков и пива. – Если поставить их на конвейер – можно очень облегчить экипировку солдат!
Санек застыл, тупо пялясь на дурацкие бутылки Эрика, которыми тот не переставал искренне восхищаться, словно бы раньше никогда их не видел и не знал про них.
- Всё, пора спать! – постановил Эрик и вместе со своими бутылками направился к подстилкам, которые раньше занимали разогнанные и убитые им бомжи. – Утро вечера мудренее, а сейчас – надо отдыхать!
- Я… тут не засну… - простонал Санек, стараясь не смотреть на залитые кровью трупы пристреленных бродяг, которые, практически, усеяли свалку: лежали повсюду вокруг разгромленной ночлежки, скорченные в нелепых смертельных позах и внушали животный страх.
- Не ной, а то присоединишься! – Эрик кивнул автоматом на ближайший труп. – Выбирай подстилку – и молчок! Спокойной ночи, будущее!
Эрик устроился на той из подстилок, которую посчитал для себя самой удобной, поставил около себя свой пакет, отвернулся спиной к Саньку и затих.
- Чёрт… - прогудел Санек, заняв ближайшую к себе импровизированную постель: жёсткую, с неудобными буграми, сыроватую и, наверняка, кишащую паразитами – а что ещё можно ожидать от постели бомжа? Пристроившись так, чтобы истерзанная рука болела поменьше, Санек прикрыл глаза, чтобы не видеть вокруг себя ничего, кроме темноты, и попытался представить себя дома, в своей постели, около компьютера, журналов, бутербродов, и без Эрика.