Глава 26.
Появился Сенцов.
Константин Сенцов поменялся квартирой со своей тёткой. Тётка жила на пятом этаже, через два этажа от Сенцова, но ей стало трудно заползать к себе наверх без лифта. Она уговорила племянника поменяться. Сенцову было всё равно, на каком этаже жить – вот он и взошёл на пятый, а тётка переместилась на второй. Тётка всё сетовала, почему у Сенцова такая чёрная плита, и на кухне так сильно закоптился потолок. Ну, да, она же не знает, как Сенцов готовит! У самой тётки плита чистенькая, и даже духовка включается. Ну, ничего, Сенцов над ней поработает, и всё станет тип-топ.
Но сейчас Сенцову было не до этого, потому что он смотрел по телевизору футбол. Испания уже забила Южной Корее третий гол, а Южная Корея не забила пока ещё ни одного. И, наверное, уже не забьёт, потому что подходит к концу второй тайм.
- Голевая передача! Внимание, опасный момент! Удар! – разрывался комментатор, Константин прилип к экрану, чтобы не пропустить ни секундочки и увидеть будущий гол во всей красе.
Мяч уже летел в ворота, но вдруг трансляцию прервали. Футбольное поле исчезло вместе с игроками, мячом и крикливым комментатором, уступив место длинному и узкому лицу телекорреспондента.
- Ну, вот, что за баланда? – обиделся на телевизор Константин. – Чёрт!
Сенцов решил пойти на кухню и разогреть ещё пиццы, потому что та порция, которую он заготовил, была благополучно уписана за обе щеки.
- Мы прерываем трансляцию матча «Испания – Южная Корея» для экстренного сообщения! – вещал оставшийся в комнате телик, пока Сенцов возился с пиццей. – Трагедия в урочище Кучерово. Вечером двадцать седьмого июня вооружённый психопат застрелил из огнестрельного оружия двадцать пять военнослужащих срочной и сверхсрочной службы двадцать седьмой регулярной воинской части…
У Сенцова гудела микроволновка, из-за чего он не расслышал больше половины. Понял только, что урочище Кучерово где-то недалеко от Донецка. Когда Константин вернулся в комнату, подбирая стекающий с ломтей пиццы сыр, корреспондента вытеснило солидное, основательное лицо в зелёной армейской фуражке. Лицо было перекошено гримасой стресса и кричало, как депутат «Нашей Украины» времён Оранжевой революции:
- Закрывайте двери и окна! Мы примем все меры по устранению преступника! Для меня это – дело чести!
Сенцов застопорился и упустил тот момент, когда сыр с его пиццы капнул на ковёр. Он взирал на солидное лицо, слушал, что оно говорит, и думал о том, не поднимет ли Тетёрко Калининское Ровд на борьбу с этим их «психопатом», который ко всему прочему стащил два автомата Калашникова? Скорее всего, нет, потому что это уже работа сбу и армии, а не районного милицейского отделения. К тому же, у Сенцова есть свои важные дела. Например, вчерашняя кража в салоне мобильной связи «Алло»…
Вчера, рано утром, Сенцов только-только появился на работе, Фёдор Фёдорович даже ещё не успел появиться – дверь кабинета приоткрылась, и из образовавшейся щели выглянул длинный нос.
- А? – удивился Сенцов, заметив этот нос и не заметив за ним человека.
- Из-звините… - заикаясь, плаксивым голосом пролепетал этот самый нос и шмыгнул, затягивая не то слезу, не то соплю.
- Да? – Сенцов пытался побудить Нос говорить живее, да и войти в кабинет целиком этому «носатику» не мешало бы…
- П-простите? – промямлил Нос и немного подался вперёд. – Милиция?
«Нет, цирк!» - Сенцову даже захотелось нагрубить этому медлительному и плаксивому Носу, однако он взял себя в руки и вежливо ответил:
- Да, проходите, пожалуйста.
Нос поколебался немного, Константин слышал, как топчутся в коридоре невидимые ноги. А несколько минут спустя в кабинет вполз худощавый, лысоватый субъект, напомнивший Сенцову червяка в очках. Субъект снова шмыгнул носом, который был у него действительно, гигантским, и подобрался к столу, за которым усаживался Сенцов.
- Вы следователь? – осведомился обладатель носа и смерил Сенцова оценивающим взглядом поверх очков.
- Н-нет, - замялся Сенцов. – Оперуполномоченный старший лейтенант Константин Сенцов… Следователь позже придёт…
- Да? – скрипучим голосом осведомился «червяк в очках» и снова смерил Сенцова оценивающим взглядом. – Значит, я подожду следователя!
- Пожалуйста, присаживайтесь, - Сенцов оставался вежливым, хотя ему хотелось вышвырнуть этого «носатика» в коридор и отослать к Крольчихину.
«Носатик» заёрзал на одном из стульев для посетителей, а стул под ним заскрипел, как несмазанная телега…
- Что это за стул?? – возмущённо подпрыгнул странноватый посетитель. – Я пришёл к вам за помощью, а вы? Что за стул вы мне подсунули??
- Пожалуйста, вот другой стул… - пробормотал Сенцов и показал на другой стул, который стоял около стола Фёдора Фёдоровича. – Наверное, он вам больше понравится…
Сенцов подавлял в себе желание ухватить «носатика» за шкирку и выдворить-таки к Крольчихину, он едва удерживал себя за столом. А «носатик» тем временем начал ёрзать на другом стуле, который тоже заскрипел. «Носатик» собрался, было, возмутиться и этим стулом, однако, к счастью Сенцова, дверь кабинета распахнулась, и из-за неё явился Фёдор Фёдорович.
- Здравствуйте, Фёдор Фёдорович! – поздоровался с ним Сенцов куда более радостно, чем обычно здоровался
- Доброе утро Сенцов! – ответил Фёдор Фёдорович и прошёл к своему столу, напротив которого ёрзал на стуле носатый посетитель. – У нас клиенты с утра пораньше?
Не успел Сенцов даже открыть рот, чтобы пикнуть хоть одну буковку, как «носатик» вскочил со скрипучего стула и взвизгнул неприятным голосом, от которого меленько зазвенело оконное стекло:
- Да! У меня – настоящая катастрофа, а ваш сотрудник подсовывает мне трухлявые стулья!
Сенцов увидел, как Фёдор Фёдорович подавился смешком и закрыл рот рукой, делая вид, что покашливает. Обычно следователь так поступает, когда на него нападает гомерический хохот, а время и место совсем не те…
- И что же у вас случилось? – осведомился Фёдор Фёдорович, когда справился с приступом хохота и разыскал на столе незаполненный бланк протокола.
- Украли! – снова взвизгнул «носатик» и с размаху плюхнулся на тот стул, который отмёл в самом начале. – Понимаете, салон «Алло» на бульваре Шевченко, сорок четыре! Я – директор! А у меня – украли! – беспокойный посетитель подскакивал на стуле так, что тот, действительно, грозил развалиться на части.
Фёдор Фёдорович записывал, по крайней мере, пытался записывать в протокол его сумбурные слова, хотя – Сенцов знал – следователь пишет не в протокол, а в черновик, чтобы не испортить протокол.
Константин внимательно слушал все выкрики и визг, которые издавал «носатик», потому как знал, что именно ему придётся перелопачивать его дело… А дело, похоже, было нешуточным. Из салона «Алло» исчез аж тридцать один смартфон. Именно – все телефоны исчезли, так сказал «носатик», испуганно вздрагивая и взвизгивая, что он теперь – банкрот. Ещё вчера все смартфоны лежали на месте – на складе салона, отгороженном от внешнего мира тяжёлыми дверями, толстыми стенами, защищённого множеством датчиков и охраной МВД. А сегодня утром – работница открыла склад и – не нашла там ни одного смартфона.
- Она у вас под дверью сидит! – выплюнул носатый директор с несерьёзной фамилией Чижиков. – Если хотите – допросите. Она мне сегодня с рання как затрезвонила на телефон – у меня прямо чуть крыша не поехала – хватаю трубку, а она рыдает: пропали!
- Приведите её сюда! – распорядился Фёдор Фёдорович, отложив замаранный черновик и взяв настоящий протокол. Да, дело обещает быть тернистым и трудным, как восхождение к звёздам, потому что из сумбурного рассказа директора Чижикова Сенцов узнал лишь то, что тридцать один смартфон неожиданно испарился со склада.
- Веду! – Чижиков снялся со скрипучего стула и метнулся к двери. Выйдя в коридор, он затопал там, забормотал:
- Ну, чего раскисла, как мокрая курица?? Ползи теперь к следователю, хныкай там, а не мне! Всё равно ведь тебе платить!
Потом раздались горестные всхлипывания, а минуту спустя дверь кабинета открылась снова и взору Сенцова предстала та самая работница. Полная такая, цветущая особа, обтянутая белой блузкой, красной юбкой и клетчатой жилеткой, вся зарёванная, медленно проползла мимо стола Сенцова и плюхнулась на тот стул, с которого не так давно спрыгнул директор Чижиков. По её щекам, похожим на два сдобных кекса, текли чёрные лужицы размокшей от слёз косметики.
- Здра-здравствуйте… - заикаясь, промямлила она, ёрзая на стуле слоником, а стул скрипел так, словно бы его шатали бульдозером.
- Здравствуйте, - поздоровался с ней Фёдор Фёдорович и взял в руки другую ручку, потому что в прежней списался стержень. Следователь раскрыл рот, чтобы попросить её представиться, но тут «прилетел» Чижиков, установился напротив рыдающей работницы и напёр на неё терминатором:
- Ну, давай, Дуська, скажи им, куда ты дела мои смартфоны! Скажи, скажи им всё!
- Присядьте, гражданин Чижиков, а то оштрафую вас на сто гривен за нарушение порядка в отделении милиции! – осадил директора Фёдор Фёдорович и наконец-то обратился к работнице, которую Чижиков назвал Дуськой:
- Вы работаете в салоне «Алло». Представьтесь, пожалуйста?
- Евдокия… - заплакала работница, размазывая по щекам косметику. – Кошкина Евдокия… Я на работу сегодня пришла, открыла склад… А смартфоны там на ближней полке лежали в красных коробках… Я глядь – а там ничего нету – только пыль! А мне Геннадий Сергеевич сказал, что я их стырила и заплачу свои деньги, а мне до конца жизни на эти смартфоны работать придётся!
У Сенцова уже заложило уши от истошного визга Кошкиной Евдокии, и он едва сдерживался, чтобы не зажать бедные свои уши руками. Мало того, что эта Евдокия верещит поросёнком, так ещё и Чижиков постоянно встревает в разговор и злобно рычит:
- Ну, что, дурында, доигралась?? Вертела всё хвостом, вместо того, чтобы работать! Ты, наверное, забыла включить сигналку! А теперь получи: все смартфоны спёрли, и ты за них заплатишь!!
- Ы-ы-ы-ы… - жалобно плакала в ответ на эту угрозу Евдокия и утирала кулачком сдобные щёчки, всё больше размазывая по ним косметику.
Фёдора Фёдоровича тоже этот «концерт» не радовал. Составляя протокол, он сделал в нём целых три ошибки…
Следователь морщился-морщился, подавляя навязчивое желание выдворить обоих к Крольчихину, но потом взял себя в руки и сказал, сохраняя видимость милицейского спокойствия:
- Ну что, Сенцов, поехали, глянем, что у них там на складе?
Сенцов был просто счастлив: наконец-то Евдокия замолкнет. И Чижиков – тоже замолкнет…
Константин в тайне надеялся на то, что Чижиков прав: Кошкина заболталась по телефону, мечтала о свидании, переживала, что она слишком толстая для того, чтобы какой-нибудь «навороченный» клиент обратил на неё внимание… и, конечно же, забыла перед уходом подсунуть чип-ключ под кнопку сигнализации. Незадачливая Евдокия оставила склад без защиты, кто-то этим нагло воспользовался, стащил самый дорогой товар, и – всё… Может быть, он даже оставил после себя сонмы следов.
- Да, да, поехали! – живо согласился директор Чижиков и чижом вспорхнул со скрипучего стула, едва не перевернув его вверх тормашками.
- Даааа, - плаксиво протянула Евдокия и медленно поползла к двери, собравшись выйти в коридор.
Константин Сенцов вышел из кабинета вслед за Чижиковым и Кошкиной. Он пошёл вперёд, стараясь не смотреть ни на суетливого тощего директора, ни на пышнотелую работницу. В коридоре у закрытой курилки уныло топтался кинолог Капитончик. Увидав его, Сенцов подумал, что неплохо бы привести на склад к Чижикову служебного пса.
- Здорово, Капитоныч! – громко поздоровался Сенцов с кинологом. – Чего смурной такой?
- Тетёрко запретил курить… - протарахтел Капитончик, сминая в кулаке пачку из-под сигарет.
Да, Константин был на том собрании, где начальник Ровд «разносил» всех за злополучные сигареты. Тетёрко громогласно отметил, что из-за курения физподготовка всех сотрудников поголовно равна абсолютному нулю, они так плохо бегают, что не догонят и черепаху, и мозги у всех со временем превратятся в серую кашу… А «в конце пробега» полковник Тетёрко издал указ: закрыть курилку и запретить курение вообще.
Сенцов только открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, как подошёл Фёдор Фёдорович и сказал сам:
- И знаешь, Сева, правильно сделал! У тебя сейчас работа есть?
- Нету, Фёдор Фёдорович, - ответил Капитончик, не зная, куда бы ему забить дурацкую сигаретную пачку.
- Тогда собирайся, и поедем с нами, - постановил следователь. – Думаю, нам не обойтись без Джульбарса.
Джульбарсом звали служебного пса. По породе он являлся овчаркой, от носа до хвоста был покрыт блестящей чёрно-коричневой шерстью и быстро бегал на высоких толстых лапах, догоняя преступников. Джульбарс был настолько велик, что Сенцову казалось, стань он на задние лапы – непременно окажется с ним одного роста. Ходила легенда, что во время Второй мировой предок Джульбарса по кличке Рыжий фантастическим образом обнаруживал по запаху немецких диверсантов, которые пытались вклиниться в ряды Красной армии. Константин уверен: Джульбарс перенял эту способность своего предка: от носа служебного пса не скрылся ещё ни один бандит, не спряталась ни одна улика.
А вот директор Чижиков испугался Джульбарса так, словно бы перед ним возник лесной волк. Он отшатнулся назад, едва не потеряв очки, запрятался за пухлую спину Евдокии Кошкиной и оттуда сдавленно пискнул:
- Зачем мне этот монстр??
- Что вы себе позволяете?? – Евдокия попыталась выкинуть директора из-за своей спины, потому что сама боялась собак, однако Чижиков не уходил, а вцепился в её плечи обеими руками.
- Он не кусается, - вступился за Джульбарса невысокий и коренастый Капитончик. – Он дрессированный, это же служебная собака!
- Да хоть какая! – пищал Чижиков, не вылезая из-за Евдокии. – Он укусит меня, и я умру!
- Бред! – буркнул Капитончик и приказал Джульбарсу прыгать в служебную машину. Пёс послушно потрусил к серебристой «Дэу», которую Сенцов только выкатил из милицейского гаража и три раза раскатисто гавкнул, прося Константина открыть ему заднюю дверцу. Сенцов привычно открыл – он уже не раз ездил в машине вместе с Джульбарсом – и пёс запрыгнул в салон и уселся в кресло, как человек.
- Вы что, сбрендили?? – перепугался Чижиков и поскакал прочь от машины и от собаки, увлекая за собою рыдающую Евдокию. – Я не поеду в одной машине с этим чудовищем! Оно же обслюнявит меня!!
- Да он не слюнявый… - пытался переубедить Чижикова Капитончик, но Чижиков был упрям, как носорог.
- Нет – и всё! – твердил он и дёргал Евдокию туда-сюда. – Пешком пойду, но в машину с собакой – нет!
Он бы препирался до вечера, если бы Фёдор Фёдорович не откупорил другой гараж и не «выпустил» свой собственный автомобиль.
- Если вы боитесь собак, - сказал следователь Чижикову. – Можете поехать в моей машине…
- Да! – сейчас же согласился Чижиков, отпихнул тонущую в слезах Евдокию и проворно шмыгнул на заднее сиденье джипа Фёдора Фёдоровича.
Следователь только хотел забраться за руль, как внезапно за спиной его раздалось некое подозрительное пыхтение… или сопение… Федор Федорович очень удивился и машинально оглянулся через плечо. Позади него топтался, отдуваясь, новый стажёр, которого прислали в отделение на прошлой неделе, в среду. Константин видел их, и слышал, как Федор Федорович укоризненным тоном осведомился:
- Ну, что, Ветерков, опаздываем?
- Извините… - стажёр принялся пыхтеть и гугниво ныть, опустив глаза в асфальт, а Федор Федорович разносить его не стал, а решил нагрузить Ветеркова работой.
- Вот, что, Ветрков! – бодрым голосом постановил следователь, хлопнув стажёра по плечу. – Будет тебе боевое крещение! Собирайся, поедешь с нами на кражу!
- Есть! – тут же обрадовался стажёр, засияв, как новая копейка… всегда они так, эти стажёры: рвутся в бой, под пули лезут… а потом или убивают их или они сами увольняются, получив дубиной по глупой башке…
Глава 27.
Таинственное исчезновение.
Сенцов заметил, что в лучах утреннего солнышка собралось некое количество людей. Они решили с утра пораньше посетить салон «Алло» Чижикова, приехали, скопились…
Люди поднимались на низкое крылечко, дёргали запертую дверь и недоуменно скребли макушки: полдесятого, салон должен уже полчаса работать, а он всё закрыт…
- Так, граждане, милиция! – вклинился в эту небольшую толпу Федор Федорович, неся перед собою своё удостоверение.
- Распугивает клиентов… - мрачно буркнул Чижиков около Сенцова, а Сенцов едва удержался и не пихнул его в бок: пускай, скажет «Спасибо» за то, что они вообще, взялись искать его смартфоны!
Люди вокруг салона притихли, стушевались, некоторые попятились, запросились домой, однако Федор Федорович никого из них не отпустил, сурово повелев:
- Всем оставаться на своих местах!
Люди заподозрили, что стряслось нечто нехорошее, и даже страшное, испуганно зашушукались, завертели головами, будто бы жуткий преступник притаился тут, среди них, и готов в любой момент нанести страшный удар…
- Ветерков, пообщайся с гражданами! – распорядился Федор Федорович новым стажёром, кивнув на сбившихся в кучку горе-посетителей.
- Есть! – тут же согласился Ветерков и с энтузиазмом принялся за рутину, которую Сенцов ненавидел из-за нудности и бесполезности.
- Открывайте магазин! – следующий приказ Федора Федоровича относился к директору Чижикову, а тот в свою очередь, потоптавшись на месте, фыркнул на Евдокию Кошкину:
- Откупоривай!
Кошкина резво выхватила из мизерного кармашка связку ключей и заковыряла замки, сопя и рюмсая при этом.
Константин Сенцов молчал, стоял и ждал: он не начальник и не потерпевший – чего ему суетиться? Капитончик с сонным видом тоже стоял в сторонке – ему тоже незачем суетиться, ведь у него такой пёс!
- Всё! – негромко пискнула Евдокия, победив замки и столкнув с пути белую дверь из ПВХ, снабжённую вверху прозрачным стеклом.
Сенцов ожидал увидеть здесь погром – любой, пускай даже, это будет парочка расколоченных витрин или разбитая касса без денег… Однако торговый зал салона «Алло» представлял собою образец идеальной чистоты и завидного порядка, которые бывают далеко не в каждой квартире… у Сенцова, например, таких нету.
- Удивительно… - пробормотал около Константина Федор Федорович и схватился рукою за свой подбородок. – Где ваш склад? – осведомился он у Кошкиной, обведя взглядом целенькие витрины и не обнаружив на них и признака ограбления – даже все телефоны занимают свои места…
- Тут… - всплакнула Кошкина и показала пальцем на массивную стальную дверь серого цвета, что пристроилась за местом кассира. Дверь несла на себе три замка, а около неё краснел электронный глаз сигнализации.
Странный какой грабитель… Перед ним на полках, под тонким стеклом, красовались сонмы таких телефонов, на которые уйдёт три милицейских зарплаты, а он не взял ни одного, а пожелал победить стальную дверищу с сигнализацией и вторгнуться на склад…
- Ага, закрыла, когда у тебя всё спёрли! – жёлчно выплюнул Чижиков, крутясь около витрин. – Давай, теперь, откупоривай, чего стоишь!
Кошкина, глотая слёзы, помчалась к двери склада, оключила сигнализацию, принялась откручивать замки, а Сенцов отметил про себя, что дверь нигде не повреждена, замки не вывернуты, слушаются ключей, с сигнализацией тоже всё в порядке… Либо эта Кошкина совсем заспалась и не закрыла склад вообще, либо тут нечисто, и кто-то из них сам впустил грабителя.
Удивлению Сенцова не было предела… Обычно грабители, какими бы ловкими, изворотливыми и хитрыми они ни были, разыскивая то, что им нужно, оставляют беспорядок. Взяли, что хотели, а на уборку времени уже не остаётся: убегать пора… Но только не сейчас: окинув взглядом склад Чижикова, Константин даже не понял, где тут что украли… Везде: на полках, на полу, на небольшом квадратном столе в углу – царил кристальный порядок. Даже пыль была вытерта, кафельные плитки на полу – чисто вымыты, и следов никаких не видно… Присмотревшись к полкам, Сенцов различил, что под каждой аккуратной пирамидкой из коробок подклеена бумажка с цифрой.
- Мы очень точно ведём учёт! – тут же влез прод руку Чижиков. – Каждая группа товаров у нас имеет номер, и я заставляю Кошкину каждый новый товар нумеровать и вносить в компьютерную базу!
- Прекрасно… - похвалил порядок Федор Федорович. – Только скажите мне пожалуйста: где тут ограбление??
- А вот тут! – зашёлся Чижиков, едва не пустив слезу и попытался прорваться на склад.
Федор Федорович тут же блокировал его настрыное движение, заставив директора застопориться в дверном проёме и строго предписал:
- Пока мы не исследуем улики – вам сюда заходить запрещено! Покажите отсюда, где лежало то, что у вас украли!
- Ладно! – согласился Чижиков и показал пальцем на ту полку, где была подклеена цифра «22», но ничего не лежало. – Оттуда украли тридцать одну коробку со смартфонами! Кошкина вчера в семь вечера их при мне получила, сложила на полку, присвоила номер… это были новые модели – у нас ещё не было таких! А когда она закончила с ними – я всё проверил и уехал по делам! А утром – вот, пожалуйста!
- Понятно! – пробормотал Федор Федорович и крикнул Капитончику:
- Давай Джульбарса!
- Есть! – согласился кинолог и спустил с поводка служебного пса.
Джульбарс уверенно и бодро вбежал на склад, в который раз испугав Чижикова и заставив его пронзительно взвизгнуть:
- Да этот зверь мне тут всё изгадит! Куда!
- Не волнуйтесь вы так! Джульбарс – никакой не зверь, а профессиональный сыщик! Ничего он не изгадит, а поможет нам найти грабителя! – заверил директора Капитончик, одновременно наблюдая за собакой через его плечо.
- Ух… - выдохнул Чижиков с усталым видом. – Ну, давайте, нюхайте… Что мне ещё остаётся?
Сенцов уже успел сделать вывод: раз исчезли только новые модели, которые, видимо, стоили дороже всех остальных, порядка никто не нарушил, следов взлома, да и самого взлома нет – значит, виновник пропажи либо сам Чижиков, либо Евдокия Кошкина. Только они знали про новые модели и имели неограниченный доступ на склад магазина. Константин был абсолютно спокоен: стоял у стеночки, уверенный в том, что Джульбарс, обнюхав склад, тут же укажет на грабителя…
А Джульбарс тем временем покрутился-покрутился по тесному помещению склада, обнюхал сначала Евдокию, потом Чижикова, а потом – сел посередине и беспомощно гавкнул, мол, ничего не могу сказать.
- Что это значит?? – тут же насыпался на Капитончика Чижиков. – Не нашёл??
- Не нашёл, - невесело согласился Капитончик, недоумевая: как же это, Джульбарс, и вдруг – не нашёл??
Сенцов тоже удивился: если не Чижиков, и не Кошкина – тогда кто?
- И ч-что теперь?.. – вынырнул из тишины тоненький, потерянный голосок Евдокии Кошкиной.
- Теперь – тебе платить! – скрипуче отозвался Чижиков, который не переставая, ходил взад-вперёд, вырывая клоки из шевелюры.
- Хм… Хм… - похмыкал следователь Федор Федорович, хватая рукой собственный подбородок. – Сенцов! – призвал он Константина, и Сенцов послушно выдвинулся вперёд и ответил:
- Да!
- Разбуди-ка Овсянкина пораньше! – предписал следователь и повернулся к Чижикову.
Следователь добивался от директора, бывали ли у того враги, если да – то где, когда и какие, моли они подложить ему свинью, или не могли… Директор бухтел какие-то фамилии… Ещё Евдокия Кошкина всхлипывала неподалёку, создавая заунывный «аккомпанемент»… А Сенцов тем временем полез в свой карман за мобильником – с некоторой долей злорадства: у эксперта по фамилии Овсянкин сегодняшний день в каледаре был отмечен красным цветом. Константин знал, что сегодня Овсянкин собирается спать до полудня, потом – поползёт на радиорынок за некой деталью для своего странного изобретения, похожего на сломанный приёмник. Как только приползёт домой – засядет на чердаке, чтобы жена и тёща не гоняли его, и будет винтить свой «приёмник», пока не стукнет полночь…
Нет, сегодня ему ничего из этого не выгорит, потому что Константин Сенцов уже нашёл в телефонной книжке его мобильный номер и успел надавить на кнопку вызова. В ухо Сенцова ударили гудки, а после – вклинился сонный, недовольный жизнью голос:
- Ну, чего ещё??? – буркнул Овсянкин, не здороваясь. – Я сплю!
- Счастье привалило! – сообщил ему Сенцов, довольный тем, что не один вляпался в это «счастье».
- Э, чего ещё за счастье? – Овсянкин шепелявил в трубку: видимо, Сенцов прервал его глубокий сладкий сон. Ничего, не развалится от этого Овсянкин! Сладкий сон Сенцова прерывается едва ли не каждый день – в субботу и воскресенье – тоже!
- А вот тут, в салоне «Алло» по бульвару Шевченко, сорок четыре – между прочим, ограбление! – изрёк Константин и заглох, ождиая реакции собеседника.
- А у меня, между прочим, выходной! – прогнусавил в ответ Овсянкин, скорее всего, ворочаясь с боку на бок.
- Без тебя – никак! – вздохнул Сенцов, изобразив горе, хотя втайне злорадстсвовал. – Ты у нас – голова, Федор Федорович требует, чтобы ты срочно подъезжал!
- Чёрт вас всех дери! – обидился Овсянкин. – У меня сегодня жена на работе – хоть над изобретением бы нормально поработал безо всяких этих «вынеси мусор», «помой посуду», «подметай», «убирай», «иди за хлебом»! Чёрт!
- Что поделать – работа! – вздохнул Сенцов. – Я вот, тоже поспать нормально не могу!
- Ладно, сейчас буду! – злобно пробормотал Овсянкин и, судя по звуку, отлип от постели. Сенцов по-сенцовски его понимал: самому так тяжело покинуть сонную подушку и тёплое одеяло, когда срочно вызывают на работу… Но по милицейски возмущался: чего он копается, когда повисает висяк??
- Ну, что там с Овсянкиным? – строго вопросил у Сенцова Федор Федорович, а Сенцов увидел, что странички его блокнота исписаны фамилиями, а четыре или пять из них выписаны отдельным столбиком и обведены в кружок.
- Сейчас, притащится! – ответил Сенцов, раскрыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но Федор Федорович его перебил:
- Вот тут, - он подсунул под сенцовский нос блокнот и показал те фамилии, которые были обведены в кружок. – Фамилии других сотрудников салона. Твоя задача узнать, что за птицы, и где они были вчера с семи вечера и до сегодняшнего утра.
- Есть! – ответил Сенцов, жалея, что сегодня утром проспал на десять минут позже и не успел позавтракать.
- Давай! – Федор Федорович вырвал из блокнота листок с обведенными фамилиями и отправил Константина работать.
- Ну, что? – тут же пристал к нему Чижиков. – Вы знаете, кто вырвал кусок хлеба прямо у меня изо рта?
- Почти! – кивнул Сенцов и тут же взял Чижикова в оборот, протянув ему листок из блокнота Федора Федоровича. – Вот эти люди – напишите мне их адреса, телефоны и должность у вас в салоне!
- Вы думаете, это они? – осведомился Чижиков, доставая из кармана пиджака синенькую ручку за полторы гривны.
- Не исключено! – настоял Сенцов.
- Идёмте ко мне в кабинет! – оживился Чижиков, довольный тем, что у милиции появились зацепки. – У меня там удобный стол, кресла, база сотрудников! Сейчас, я вам быстренько всё распечатаю!
- Идёмте! – согласился Сенцов, довольный тем, что ему не придётся разбирать очередной корявый почерк и последовал за директором в его кабинет.
Директор Чижиков двигался очень проворно: мигом проскочив недлинный коридорчик, он оказался напротив стандартной офисной двери из ДСП, выхватил из кармана ключ и откупорил замок.
- Пожалуйста! – Чижиков пропустил Сенцова вперёд, Константин вступил в кабинет и тут же оценил обстановку.
Кабинетик тесноват. Большую часть его занимал стол – обычный, директорский стол, тоже из ДСП, никаких излишеств, помпезности, дороговизны… Монитор компьютера на столе – тоже обычный, девятнадцать дюймов, подвесной потолок, обои стандартного персикового цвета, пластиковое окно… Даже если Чижиков и замешан в каких-либо денежных делишках – на свой рабочий кабинет он особо не тратится.
- Присаживайтесь! – директор предложил Сенцову стул, а сам – вдвинулся за компьтер и включил его.
- Спасибо, - согласился Сенцов, устроившись на стуле.
- Так… так… - забормотал Чижиков, видимо, открыв базу сотрудников. – Сейчас, сейчас…
- Вы сами кого-нибудь из них подозреваете? – осведомился Сенцов, наблюдая за Чижиковым, как тот пыхтит за компьютером.
- Да, вот, есть один! – согласился Чижиков, нажимая клавиши одним пальцем. – Я его уволил по статье в прошлом месяце. Работал у меня оператором, нажрался как-то до зелёных чёртиков и недостачу мне такую сотворил, что я едва от инфаркта не погиб на месте! Пушкин, чёрт его дери!
- Пушкин? – уточнил Сенцов, подвляя смешок.
- Пушков его фамилия! – выплюнул Чижиков. – Стишки всё какие-то дурацкие крапал, в голове – ветер сплошной, а потом ещё и оказалось, что алкаш! Заработал у меня только долг в три тысячи и кличку «Пушкин»! Он вполне мог сделать слепок ключа, а свой чип от склада он вообще по пьянке потерял! А мог и набрехать, чтобы себе его оставить! А теперь – мстит мне за то, что я его уволил и статью вкатил! Вот, чёрт… Знал бы, так на работу его вообще бы не взял!
- Подождите, подождите! – заинтересовался Сенцов. – Вы сказали, что он чип потерял?
- Якобы потерял! – уточнил Чижиков и, наконец-то, запустил принтер.
- Чёрт, чего же я быкую… - пробормотал Сенцов сам себе и рывком выхватил из кармана мобильник. – Сейчас, я позвоню на пост охраны и выясню, когда и кто снимал сигнализацию с вашего склада! Давайте номер вашего охранного предприятия!
- Держите! – слегка обескураженный напором Сенцова Чижиков протянул серую визитку с изображением суровой совы.
«Охранное предприятие «Сова» - прочитал на визитке Сенцов.
- Сейчас, мне всё станет ясно! – сказал он Чижикову и принялся энергично набирать указанный «Совою» номер.
- Да? – вскоре Константин услышал приятный женский голос. – Охранное предприятие «Сова», диспетчер номер пять. Чем могу помочь?
- Милиция, Калининское Ровд, оперуполномоченный Сенцов! – скороговоркой представился Сенцов. – Скажите, салон сотовой связи «Алло», бульвар Шевченко, сорок четыре – ваш объект?
- Наш… - приятный голос слегка дрожал – они всегда дрожат, голоса эти, когда их владельцы слышат слово «милиция».
- Мне нужно узнать, в котором часу и сколько раз за последние сутки салон «Алло» ставили и снимали с сигнализации? – Константин задал «приятному голосу» сухой милицейский вопрос и заглох, ожидая ответа.
- Минуточку, - попросил приятный голос. – У вас электронная почта есть?
- Вы на адрес директора пришлите! – предписал диспетчеру номер пять Сенцов. – И, если можно – побыстрее!
- Сейчас, сейчас, идёт поиск информации! – сообщил диспетчер номер пять. – Не кладите трубку!
- Гражданин Чижиков, откройте ваш почтовый ящик! – распорядился Сенцов, не отрывая трубку от уха.
- Ага! – живо согласился Чижиков и полез под стол – включать модем.
- Отсылаю! – сказал Сенцову приятный голос диспетчера номер пять. – Чем я ещё могу помочь?
- Спасибо, пока ничем! – ответил Сенцов и нажал кнопку «сброс вызова» - чтобы не тратить лишних денег.
- Внимание, у вас новое сообщение! – электронный голос директорского компьютера громко отчитался о пришедшем присьме и заглох, а Чижиков аж вздрогнул от нетерпения.
- Сейчас, сейчас, открываю! – протараторил он Сенцову, а Сенцов вспорхнул со стула и установился за спиною директора, заглядывая в монитор через его плечо.
Письмо, действительно, пришло от «Совы», Чижикову удалось открыть его со второго раза – видимо, он был с компьютером на «вы». Глаза Сенцова жадно впились в печатную таблицу…
Письмо от «Совы» вызвало у Константина лишь разочарование и недоумение: вчера вечером склад и сам салон поставили на сигнализацию ровно в восемь ноль-ноль, когда Евдокия Кошкина закончила работу и собралась домой. А сняли – только сегодня утром, тоже в восемь ноль-ноль, когда Кошкина пришла на работу и решила открыть салон. Потом склад и салон снова были поставлены на сигнализацию в восемь пятнадцать.
- Тогда мне Кошкина позвонила и ноет, что обокрали! – ворчливо пояснил Чижиков. – Ну, я приехал и заставил эту дурёху топать в милицию!
- Ясно, - кивнул Сенцов и увидел, что в последний раз склад и салон сняли сигнализации уже тогда, когда они приехали сюда все вместе и начали расследование…
Странное дело… Получается, ограбление склада случилось в то время, когда Кошкина ещё была на работе…
Наверное, у Чижикова был очень старый принтер – Сенцов, конечно, в их моделях не разбирался – но по его натужному пыхтению и стуку понял, что сей прибор уже повидал виды, к тому же, он уже десять минут распечатывал одну страничку…
Чижиков распахнул рот и собрался говорить, когда принтер внезапно издал оскорблённый писк и печатать совсем перестал.
- Опять… - вздохнул Чижиков, протянул руку и подёргал лист, наполовину вышедший из принтера и в таком положении застрявший. – Извините, сейчас, вытащу… Он часто жуёт… - с этими словами Чижиков вылез из директорского кресла, вплотную придвинулся к «заболевшему» принтеру и принялся тащить лист, нажимая на какую-то кнопку и принуждая прибор надсадно пищать.
Сенцов старался отстроиться от этих раздражающих звуков и думать. Раз склад ограбили, пока Кошкина была на работе – значит, она причастна… Выходит, когда Чижиков уехал – Кошкина провела кого-то на склад, показала, где лежит самый дорогой товар, а потом – закрыла всё, как ни в чём не бывало… Кажется, это дельце проще пареной репы, вот только Кошкина, несмотря на крокодильи слёзы, крепкий орешек. Она будет рыдать и падать в обмороки, но подельника не выдаст просто так…
- Вот чёрт, гад, который лист зажевал, зараза! – кряхтел директор, обеими руками выдирая из принтера тот самый лист, весь измятый, покрытый серым налётом тонера. – Вы извините… - пробормотал он Сенцову. – Сейчас, я вам новый лист заряжу… Только этот вытащу…
- Гражданин Чижиков, - обратился к нему Сенцов, предвкушая раскрытие по горячим следам и горячую премию. – Скажите, в каких отношениях Кошкина была с этим вашим Пушковым?
- Вы, всё-таки, подозреваете Кошкину? – пропыхтел директор, сумев выдрать застрявший лист, и выкинул его в мусорную корзину под своим столом.
- В первую очередь, я подозреваю Пушкова, - возразил Сенцов: ведь Пушков вполне мог запугать Кошкину, заставить её помочь ему с ограблением, а потом и покрывать себя.
- Чёрт, уделал все руки! – проворчал Чижиков, вытирая свои чёрные от тонера ладони листами принтерной бумаги. – Вы извините, - в который раз извинился он, вставил в принтер новый лист и запустил печать по второму кругу. – Я вам сейчас распечатку сделаю, а насчёт Пушкова и Кошкиной скажу вам вот, что. Кошкина ему всё время глазки строила, приглашала повсюду, но Пушков никогда не ходил. Та, Кошкина эта всем глазки строит: и клиентам, и прохожим, и Пушкову – тоже! Сколько раз её чехвостил, чтобы она наш салон не позорила своей неустроенной личной жизнью! Но у неё, скажу я вам, какой-то комплекс, психоз на ровном месте! Она, прямо, из себя выскакивает, ну, конечно, ведь ей уже тридцать, а всё в девках сидит! Чёрт, уволю к чёрту!
Ага, раз Кошкина строила Пушкову глазки – он вполне мог прикинуться влюблённым, завешать лапшою её уши и уговорить провести себя на склад. Потом он похитил смартфоны и убедил Кошкину покрывать себя! Да – Сенцов решил для себя – первым его списке будет Пушков.
- Адрес и телефон Пушкова я вам тоже распечатал! – Чижиков бодро протянул Сенцову только отпечатанный лист, горячий ещё после принтера. – Я специально включил его в список, потому что его подозреваю, а остальных как-то нет.
- Спасибо! – поблагодарил Сенцов, взял предложенный лист, сложил вчетверо, спрятал в карман и сказал:
- Сейчас я поеду прямо к Пушкову. А вы будьте на связи, если что – звоните! Всё, мне пора!
- Вы их найдите! – попросил Чижиков. – А я вам обязательно позвоню! Позвоню, позвоню! Ух, чёрт полосатый! Никогда бы такого не взял!
Попрощавшись в Чижиковым, Сенцов вышел из салона «Алло» на улицу. Проходя мимо склада, он заметил на полу Овсянкина – криминалист ползал взад-вперёд, выискивая на полу следы… которых там, кажется, не было. Сенцов мог бы проскочить мимо – Овсянкин ползал к нему спиной – но всё равно остановился и громко выкрикнул:
- Привет трудоголикам!
- Чёрт с тобой, Костяныч! – угрюмо буркнул Овсянкин, поглядев на Сенцова через плечо. – Поспать не дал и отдохнуть не дал!
- Да не кипи ты так! – примирительно сказал Сенцов. – Я, кажется, эту ерунду по горячим следам раскрыл!
- Дай бог! – проворчал Овсянкин и вновь уткнулся в пол.
На улице до сих пор толпились люди: новый стажёр пока никого не отпустил, а допрашивал с пристрастием, заставляя их раздражённо хмыкать, а некоторых – даже сатанеть. Сенцов был доволен, что Федор Федорович не навязал ему стажёра: Константин просто ненавидел глупую возню с этими салагами, которые ничего не понимают, но везде суют свой нос и начисто портят часы кропотливой работы. Константин прошёл мимо стажёра едва ли не на цыпочках – не хотел, чтобы тот заметил его и стал проситься в «медвежьи» помощники. К тому же Константин напрочь забыл и имя, и фамилию стажёра… Хорошо, если бы он не справился с работой в милиции и сам попросился на увольнение…
Глава 28.
Загадка суперграбителя.
Гражданин Максим Эдуардович Пушков проживал недалеко: проспект Ильича, дом восемьдесят пять. На первом этаже, в третьей квартире. На служебной машине Сенцов доехал до «логова зверя» за семь минут, и припарковал служебную машину на неширокой стоянке перед домом. Длинная девятиэтажка стояла на этом месте ещё с тех давних времён, когда Константин Сенцов появился на свет… И ещё раньше, когда Сенцова на этом свете ещё не было. Капитальный ремонт тут проходил давно: облицовочная плитка со стен облезла, открыв угрюмые участки серого бетона, балконы и окна были все разные: жильцы ремонтировали их сами, кто во что горазд. Кроме служебной машины Сенцова на стоянке ютились ещё два джипа, блеклые «Жигули» и сверкающий новизною «Опель». Константин вылез из машины, обогнул «Опель» и направился к тому подъезду, над дверью которого белой краской поставили крупную жирную единицу. Третья квартира должна быть именно в этом подъезде, и Константин уверенно взялся за дверную ручку. Стальной двери с домофоном тут не водилось: подъезд едва прикрывала старенькая дверца из дерева, выкрашенная серою краской и напрочь лишённая замка. Сенцов легко устранил её со своего пути и попал в типичный подъезд, какой бывает во всех домах, где не закрывается входная дверь. Третья квартира оказалась прямо перед сенцовским носом – увидав на двери тройку, Сенцов решил не медлить и нажал на кнопку дверного звонка.
- Кто там? Тамара, это ты? – спустя пару минут из-за двери послышался голос немолодой женщины, шаги, вонзя…
- Нет, извините, я из милиции! – поспешил возразить Сенцов, сделав свой голос как можно добрее, чтобы эта дама чего доброго не испугалась и не ушла в глубокое подполье. – Оперуполномоченный Сенцов Константин!
- Я милицию не вызывала! – так и есть, дама пошла в отказ, и Константин, разозлившись, позабыл пор доброту и зарычал:
- Здесь проживает гражданин Пушков Макасим Эдуардович?? Он подозревается в ограблении салона мобильной связи! А если вы не откроете – пойдёте, как соучастница!
- Ой, батюшки… - дама устрашилась, заойкав, наверное, даже схватилась за сердце… - Я же его мать…
Охая, она принялась судорожно откупоривать свою дверь, а Сенцов остался доволен: от инфанркта она не погибнет – просто откроет ему доступ к преступнику, раскрытию, примеии и отпуску.
- Здравствуйте, - Константин прикрутил злость и вежливо поздоровался, увидав перед собою гражданку средних лет, голова которой была занята энным количеством термобигуди, а нетолстое тело – одето в длинный яркий фартк, испещрённый цветами, птицами и какими-то непонятными пятнами, похожими на космические корабли.
- Здрасьте… - обескуражено поздоровалась гражданка Пушкова, отступая из дверного проёма, чтобы грозный опер смог вдвинуться в её небольшую, но чистую прихожую.
- Вы извините… - пробормотал Константин, разуваясь, чтобы своими «мокроступами» не уничтожить хрупкую чистоту. – Мне бы поговорить с Максимом Эдуардовичем…
- Вот, дармоед! – Пушкова внезапно оскалилась, чем приобрела сходство со злой крысой и напугала Сенцова достаточно для того, чтобы Константин попятился, натолкнувшись лопатками на дверь. – Я его кормлю, я его пою! А он – так ещё и ограбил что-то!
- Вы подождите… - примирительно сказал Сенцов, отойдя от испуга. – Он пока что подозреваемый… Но мне нужно срочно с ним поговорить!
- Премия горит? – хмыкнула гражданка Пушкова, и Сенцов снова испугался: уж не гадалка ли она часом??
- Та нет… - глупо булькнул Сенцов, всё не отходя от двери, в которую уже, буквально, влип своими лопатками…
- Так вот, милый мой! – рявкнула Пушкова, дёргая свой фартук обеими руками. – Сыночек-то у меня – дармоед! Его уже с третьей работы, как котёнка вышвырнули! А как вышвырнули – так он больше ничего и искать не стал! Сидит на моей шее, и всё ест и пьёт, как не в себя! Пузо отрастил – в двери не проходит, а всё на диване перед телевизором валяется! Сколько раз я уже и просила, и заставляла его искать работу! Да хоть кем бы пошёл: грузчиком, дворником! А он – на другой бок перевернётся и ноет про депрессию… Вы понимаете, как я от него устала!
- Понимаю! – согласился Сенцов, желая, чтобы гражданка Пушкова перестала хныкакть. – Можно с ним поговорить?
- Да, говорите наздоровье! – согласилась та. – Может быть, хоть вы его образумите?
- Попытаюсь… - пробормотал Сенцов, понимая, что раз Пушков теряет облик человека – беседовать с ним будет нелегко… А образумить – так вообще, невозможно – попробуй, образумь самого Сенцова и заставь его каждую субботу убирать квартиру! Сам чёрт не сможет…
- Его комната – вот! – хозяйка прошла по недлинному коридору и показала на одну из закрытых дверей. – Беседуйте, если достучитесь!
Гражданка Пушкова отправилась на кухню – проверять то, что там у неё усиленно кипело, а Сенцов приблизился к двери и увидел, что к ней скотчем приклеили листок, отпечатанный на струйном принтере. Содержание было таким: зловещего вида чёрный череп с острыми зубами, пробитый молнией и угрожающую надпись: «Не входи – убьёт!». У Сенцова нечто подобное было лет в тринадцать-четырнадцать, а вот, гражданину Пушкову уже поджимает под тридцать. Остановившись у двери, Сенцов прислушался. Там, в таинственной комнате, в которую якобы нельзя входить, работает телевизор – чёткий бодрый голос уверенно рассказывал про выставку кошек, которая была вчера в центре «Эксподонбасс». Это хорошо – раз работает телевизор, значит Пушков точно дома. Надо заходить. Константин распахнул настежь «убийственную» дверь и широким шагом вдвинулся за неё, вытащив вместо стука милицейское удостоверение. На втором широком шагу Константин жёстко споткнулся обо что-то тяжёлое и едва не забурился носом вниз.
- Чёрт возьми… - пробухтел Сенцов, устояв на ногах, глянул вниз и увидел, что дорогу ему преградила штанга. Кроме штанги тут же, на вытертом ковре располагались пустые бутылки от разных напитков, надкушенный кусок давешней пиццы, сапог, какие-то компакт-диски, компьютерная мышь и толстый живой кот, чья пушистая шерсть была расцвечена круглыми тёмными пятнами. Кот сидел около развинченного вдрызг системного блока и что-то доедал – кажется, это был кружок варёной колбасы. Да, права оказалась самодельная табличка на двери: упади Сенцов – расколотил бы себе голову насмерть…
- А-а, вы кто? Чего вам надо? – забулькал с дивана сонный сытый голос, хрипловатый от излишка жирной пищи.
- Милиция! – повторил Сенцов, аккуратно переступил через штангу, через пиццу, через кота, обогнул диван и приблизился к тому, кто на нём возлежал. – Гражданин Пушков? – осведомился он, заметив располневшего рыхлого гражданина, обтянутого замаранной тельняшкой и обросшего солидною бородищей, как лешак.
- Я… - удивлённо булькнул Пушков, приподнявшись с дивана на локте. – А вы чего, собственно, пришли? Я в армию негоден!
Сенцов раздумывал, куда бы ему присесть. Кажется, некуда: каждый из четырёх стульев, что имелись в комнате Пушкова, был занят или навалами одежды, или микросхемами, или грязными тарелками… Кот, доев колбасу, поднялся на лапы и неуклюже откочевал в сторонку, пристроившись к пицце. Проследив за передвижением животного, Сенцов понял, что это никакой не кот, а кошка, у которой вот-вот появятся котята.
- Ваша армия меня не интересует! – сухо отрезал Сенцов, так и оставшись стоять столбом. – Я по поводу вашего последнего места работы!
- Я не работаю – меня уволили! – зевнул Пушков и вновь улёгся, разлившись по серой засаленной подушке.
- По статье! – уточнил Сенцов. – Вы работали оператором в салоне сотовой связи «Алло». А вчера вечером салон ограбили! Не поделитесь соображениями?
- Та пусть он хоть сгорит, этот салон! – на этот раз Пушков возмутился и даже уселся на диване, свесив вниз свои ноги, засунутые в синие пузыреватые шаровары. – И Чижиков этот – не человек, а просто какой-то ходячий кошелёк! Какой-то ходячий желудок! Никакого уважения к творческой личности! Одна только механическая работа! А вы знаете, как отупляет механическая работа?
- Вас уже отупила? – осведомился Сенцов, отлично видя, что сидящий перед ним гражданин больше похож на орангутанга, а не на человека.
- Та у меня – кризис творческой личности! – захныкал Пушков, ёрзая на диване и всё больше стягивая и сминая цветастое покрывало. – Депрессия! Я уже целую неделю не выхожу из комнаты! Я ушёл от мира!
Взглянув на Пушкова, Константин увидел, что последний так кипятится, что пустил слезу. Кто-нибудь другой, сердобольный, наверное, поверил бы ему и отстал – но только не Сенцов. За годы оперативной работы он повидал немало плачущих преступников: рэкетиров, грабителей, серийных убийц и маньяков. Каждый из них плакал навзрыд, бормотал и про депрессию и про неудачи, и про каких-то эфемерных обидчиков… Но по-настоящему – каждый из них хладнокровно разыгрывал спектакль, стремясь разжалобить и обмануть следствие. Вот и Пушков, кажется, из таких…
- Значит, вы утверждаете, что не знали про ограбление? – сурово вопросил Сенцов, сбросив с ушей всю лапшу Пушкова.
- Да нет же! – воскликнул Пушков, воздев кверху руки, словно бы отчаянно молился богу. – Я вам сказал, что уже неделю не выхожу из комнаты!
- И кто может это подтвердить? – невозмутимо осведомился Сенцов, так никуда и не присев.
- Мама… - булькнул почти тридцатилетний Пушков, как маленький мальчик, набедокуривший в школе. – Мама весь вечер меня вчера пилила: говорила, что я не работаю, что я дурень и увалень, лентяй, паразит… Выгоняла в восемь вечера искать работу хоть где-нибудь…
- А вы? – уточнил Сенцов, запомнив время: восемь вечера, как раз тогда когда завершила работу Кошкина Евдокия.
- А я сказал, что у меня депрессия! Я не могу выходить из комнаты! – Пушков продолжал восклицать и воздевать руки. – Меня тошнит от этого общества, и я просто не могу идти к ним! И никуда не пошёл! Я остался здесь, наедине со своим горем! Я писал стихи! Всю ночь писал и писал и писал… пока силы не оставили меня! Смотрите, сколько написал! – палец Пушкова указал на свободный от компьютера компьютерный стол, на котором развалились целые россыпи испещрённых тетрадных листов – в линию и в клетку.
- Я собираюсь издать книгу! – гордо заявил Пушков, вперившись в Константина сонными глазками. – Я стану известным, и мама ещё будет мною гордиться! Но для этого мне просто нельзя работать на механической работе! Это губит мою душу поэта!
- Понятно… - кивнул Сенцов, не спеша вычёркивать Пушкова из серии «плачущих убийц». – Скажите, Пушков, вы поддерживали отношения с кем-нибудь из сотрудников салона «Алло»?
- Я ненавидел их! – Пушков совершил эмоциональное признание, и Сенцов тут же взял его на заметку: раз ненавидел, значит, мог мстить.
- Они такие пустые, глупые, распущенные! – продолжал убиваться Пушков. – Крикливые, ходят в какие-то притоны… А я – поэт! Я даже рад, что их не вижу!
- Вас уволили за пьнство, - ещё раз уточнил Сенцов. – Вы часто выпивали в рабочее время?
- Я не пью – я не сплю ночами, сочиняя мои стихи! – с новой силой расплакался Пушков, закрыв своё щекастое лицо обеими руками. – Я не спал всю ночь, писал, а потом – пришлось плестись на эту постылую работу, потому что мама не позволила мне остаться дома! Я пришёл и уснул за столом, потому что писал стихи! А Чижиков… Чижиков ударил меня в бок и заявил, что я пьян! Я сказал, что я не пьян, что я вообще не пью, а он – уволил меня с позорной статьёй за пьянство, которого я никогда в своей жизни не знал!
Сенцов ещё раз присмотрелся к бутылкам, разбросанным на полу у Пушкова: пепси-кола, кока-кола, фанта, спрайт, кефир, сок «Мультик»… Действительно, пивных и водочных бутылок нет… Возможно, что Пушков и не врёт. Кошка Пушкова доела пиццу, сделала ещё несколько шагов в сторонку и обнаружила на ковре поеденный бутерброд с зельцем. Довольно мурлыкнув, кошка присела около бутерброда и принялась доедать. Да, хорошо он кормит свою кошку… Сенцов, бывает, за день и то меньше съест…
- Ваша кошка, вижу, всегда сыта, - заметил Сенцов, решив допрашивать Пушкова по методу Крольчихина: заговорит преступнику зубы на несущественную тему, а потом, когда тот потеряет бдительность – задаст неожиданный вопрос в лоб.
- Это – Вирсавия! – с пафосом сообщил Пушков. – Она – мой единственный друг. Только Вирсавия понимает мой творческий поиск, и всегда поддерживает меня! Она куда лучше всех людей… А люди меня только пинают…
- Ясно… - буркнул Сенцов, становясь всё угрюмее: кажется, Пушков – простой неудачник и ещё больший слизняк, чем Сенцов. Это какой-то большой ребёнок, уповающий на маму, он не способен ни на что, кроме нытья и стихов, и на роль грабителя, кажется, не тянет. – Давайте, гражданин Пушков, поговорим сейчас с вашей мамой. Вы не против?
- Говорите… - вздохнул Пушков. – Только мама вам скажет, что я лентяй, а я – не лентяй, а поэт!
- Так, отлично, - Сенцов сдвинулся с места, перешагнул через Вирсавию, которая ела бутерброд прямо у него на пути, и приблизился к двери, с обратной стороны которой тоже висела самодельная табличка, распечатанная на том же принтере: красный злобный чёртик с трезубцем и зловещая надпись готическим шрифтом: «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
- Что это? – спросил Сенцов, кивнув на эту «бандитскую» надпись.
- Цитата из Данте Алигьери! – ответил Пушков. – Согласно Данте, эта надпись стоит на вратах ада. Я повесил её на дверь, потому что счиатю, что всё, что находится за пределами моей комнаты – ад, и ничего хорошего там меня не ждёт!
- Понятно… - пробормотал Сенцов и взялся за дверную ручку. – Пойду разговаривать с вашей мамой.
- Желаю удачи! – зевнул Пушков и вновь вперился в экран телевизора, на котором всё ещё прыгали породистые кошки и их богатые хозяйки.
Сенцов вышел за пределы «обиталища» поэта, оказавшись в узком коридоре, и тут же пошёл на кухню: Пушкова была там, готовила что-то что заставляло пустой сенцовский желудок отплясывать гопак.
Гражданка Пушкова, словно бы, ожидала гостей. Солидное количество гостей, судя по объёму блюд, которые она стряпала на кухне. Заметив на плите целую сковороду картошки, полную корчажку котлет, недоделанные салаты на столе, Сенцов вспомнил свою соседку Римму Петровну – та тоже неистово «кочегарит» за плитой, хотя никаких гостей и не ждёт, а всё, что приготовила, они съедают на пару с внучкой.
- На смену ухожу, - пояснила Пушкова, огромной ложкою мешая суп, который у неё варился на третьей конфорке в огромной кастрюле, похожей на бак. – А сынок мне достался – не сынок, а божье наказание! Не сваришь ему – так он кошачий корм топтать начнёт! В прошлый раз я думала, он образумится, начнёт готовить, ушла… Прихожу, глядь: у Машки ни кусочка вискаса нет: всё съел!
- Простите, Машка – это кто? – уточнил Сенцов, не зная пока никакой Машки.
- Ну, как это – кто? – удивилась Пушкова. – Кошка наша, Машка! Вы её наверняка уже видали! У оболтуса моего в комнате торчит постоянно!
Сенцов удивился: сам Пушков назвал другое имя для кошки… Правда, Сенцов по-сенцовски забыл, какое именно.
- Так оболтус мой ей постоянно какие-то дурацкие названия выдумывает! – ворчливо пояснила Пушкова и отправилась к картошке. – А она у нас с рождения Машка! Как родились котята у нашей Анфисы, царствие ей небесное – так мы её Машкой назвали и оставили!
- Ага… - пробормотал Сенцов, чувствуя, что попал в безумную семейку… Похоже на семейку другой сенцовской соседки, тёти Нины – у них там все вызывают духов, верят в троллей и гадают на картах. – Подскажите, гражданка Пушкова, где был ваш сын вчера вечером с шести до девяти часов?
- На диване валялся, оболдуй! – фыркнула Пушкова, перемешивая теперь один салат за другим. – Я ему весь вечер твердила про работу, а он мне плёл ахинею какую-то про депрессию и прочую чушь! А у него не депрессия, а лень просто до небес выросла! И пузо вон, уже какое наел!
- И он вчера никуда не выходил? – уточнил Сенцов.
- Лень не пускает! – проворчала Пушкова. – На диване пролежал, даже работу искать не пошёл! Та он вообще никуда не хочет идти! Машка наша давеча на чердак залезла, так я попросила его найти её и в дом вернуть! Так вы представьте: он не стал даже подниматься! Сказал мне, что Машку не нашёл, а сам и не искал! Она сама через три дня вернулась, и вот вам результат: разбухла!
Сенцов мрачно глядел в пол: месяц заканчивается, а у него, похоже, опять намечается висяк… Сынок – фантастический лентяй, кошка «разбухла» - проблемы, конечно, серьёзные. Но всё это никак не поможет найти того, кто освободил склад Чижикова от самого дорогого товара в количестве тридцати одной штуки… Константин понял, что увалень Пушков – не его клиент. Ему остаётся только встать, попрощаться и выйти из чужой квартиры «в ад» - разыскивать другого, настоящего, преступника.