Глава 29.
Лифтёр.
Покинув несчасных Пушковых наедине с их проблемами, Константин Сенцов вышел из подъезда и осел на скамейке, которая одиноко торчала в просторном дворе. Вздохнув о том, что так и не поел, Сенцов полез в карман и вытащил список Чижикова, намереваясь отыскать в нём следующего подозреваемого. В том, что кроме Евдокии Кошкиной отличился один из сотрудников салона – Сенцов ни капельки не сомневался. Нужно лишь вывести его на чистую воду. Константин пробежал глазами предложенные Чижиковым фамилии и выделил для себя две: некто Скворцов Сергей и Матвеев Иван – вполне могли обмануть Кошкину и вынудить последнюю участвовать в краже… Ближе к Пушковым жил Скворцов – через дом – поэтому Константин заставил себя отлепиться от лавочки и отправиться к нему, не заходя ни в один магазин.
- Пирожки! Горячие пирожки! – громовым голосом изрыгала пышнотелая, сытая торговка, стоя за вагончиком, который, казалось, был наполнен этими пирожками до краёв – с мясом, с сыром, с подвидлом, со сгущёнкой…
Ветерок принёс Сенцову умопомрачительный аромат, и Константин мучительно ощутил, как его желудок завывает, перемещаясь внутри его организма вверх и вниз. Ноги сами понесли Сенцова к этому вагончику, торговка за ктороым всё кричала и кричала, призывая, будто бы непреодолимым зовом вампира. На её зов уже собрались три голодных гражданина, которые, раскрывая рты и кошельки, готовились принять еду на скорую руку. Константин уже собрался, было, к ним присоединиться, как взгляд его упал на табличку с номером ближайшего дома. Стоп! Сенцов заставил себя остановиться, прекратив движение к ароматным пирожкам, и выпонить поворот, изменив курс к дому – тут живёт Скворцов, и Константин обязан зайти сначала к нему, и а потом уже лакомиться.
- Горячие пирожки! – торговка ревела, отсчитывая сдачу, а Сенцов, не поддаваясь ни ей, ни желудку, твёрдым шагом вошёл во двор Скворцова. Он ожидал увидеть здесь хоть каких соседей – подростков, старушек – чтобы расспросить их о подозревемом, но в этом дворе из живых оказались только голуби, которые клевали разбросанные под балконами крошки. Ну, вот и им досталось чего пожевать, и они жуют, а Сенцов – нет…
Константин небыстро приблизился к тяжёлой стальной двери подъезда. Она была оснащена кодовым замком и домофоном, но оказалась подвязана к перильцам крыльца, и украшена листом бумаги, на ктором значилось косоватым почерком: «Не закрывать! Ждём врача!». Ну, вот и прекрасно – Сенцов мысленно поблагодарил этого незнакомого врача за то, что избавил его от неприятной необходимости звонить в первую попавшуюся квартиру и проситься войти, как бездомный котёнок.
- Пирожки! Горячие пирожки! – «вампирий зов» торговки слышался и отсюда, разрывая прохладную тишину, но Константин поборол болезненное желание пойти на него и вошёл под сень подъезда, вытащив блокнот, чтобы уточнить, в какой из квартир проживает нужный ему Скворцов. Узнав, что подозреваемый живёт в квартире тридцать один, аж на восьмом этаже, Константин нажал кнопку, вызвав лифт. Зайдя в банальную кабину, которая гостеприимно распахнула перед Константином свои двери, Сенцов дождался, когда она доползёт до восьмого этажа, вышел…
- Ах ты, маньяк! Получай! – внезапно на него кто-то напал, визжа, принялся колотить чем-то тяжёлым по голове, по спине.
- Ай-ай! – вскрикнул Сенцов от неожиданности и боли, выскочил из-под града тумаков, и решил дейстовать. Захватив агрессора в милицейский захват, он освободил его от тяжёлого оружия, которым оказалась розовая дамская сумочка совсем небольших размеров, и решил допросить…
- Ааааа!! – пойманный истошно пищал, вырываясь, мотая бешеными руками, суча ногами…
- Простите… - Сенцов ощутил вину, разобравшись, что захватил некую гражданку, на чьей голове топорщилась копна выбеленных длинных волос. Сенцов даже захват разжал, чтобы выпустить её тонкую руку, гражданка отбежала к дальней стене, прижавшись к ней своей спиною, обтянутой аккуратной бежевой курткой. Она подняла на Константина свои накрашенные глазищи, полные слёз и принялась лепетать какие-то странные вещи:
- Помогите… спасите… маньяк…
- Извините… - Сенцов на всякий случай извинился ещё раз и вытащил милицейское удостоверение. – Оперуполномоченный Сенцов Константин, Калининское Ровд. Я не маньяк, вы успокойтесь…
- Да? – гражданка прекратила лепетать, отошла от стены, побелка с которой испачкала ей куртку, и тут же проявила агрессию:
- Это очень хорошо, что я вас избила! – рявкнула она, взмахнув кулаком. – У нас тут на людей маньяки средь бела дня нападают! А вы? Приползаете, когда уже всё кончено!
Сенцов стоял и думал о том, что ему сейчас не хватает в жизни только одного – дела о маньяке. Мало того, что смартфоны Чижикова свалились, грозя урезать его доход раза в два, так ещё и маньяк… а одного маньяка ловят в среднем двадцать лет. Это значит, что Сенцов не увидит премии до пенсии.
- Простите, на вас напал маньяк? – осведомился Сенцов у агрессивной гражданки, потому что по работе не мог от неё отмахнуться.
- Не на меня, а на Зинку! – уточнила гражданка, порождая эхо в недрах подъезда. – На мою подругу! Прямо сегодня, полчаса назад, она ехала в лифте, а он зашёл и напал на неё!
- И… что? – Сенцов по инерции задал этот тупой вопрос, хотя тут и так всё ясно: труп Зинки отвозят в морг…
- Ну, как что? – удивилась гражданка скрипучим голосом. – Зинка ему сумочкой по морде врезала, ну он её бросил и сбежал, а она – домой, и сразу мне позвонила, предупредила, чтобы я из дому не выходила!
- Ну и чего вы вышли-то? – с раздражением осведомился Сенцов, хотя внутри себя ощутил облегчение: трупа нет, это уже лучше… может быть, и маньяк тот – не маньяк…
- Ну, как же! – обидилась гражданка, моргая. – Меня же Борис на свидание позвал – как я могла сидеть?? А тут вы из лифта, и я решила, что вы – это он, Лифтёр!
- Лифтёр? – удивился Сенцов. – Ему уже и кличку дали?
- Это я дала! – пояснила гражданка и наконец-то подобрала свою сумочку, стряхивая с неё воображаемую грязь. – Он в лифте орудует, вот и назвала его – Лифтёр! Идёмте к Зинке! – она вдруг сделала богатырский шаг и прочно вцепилась в руку Сенцова, намереваясь тащить его вверх по лестнице на слудющий этаж, где проживала та самая пресловутая Зинка. Сенцов вырваться не мог – эта «леди Рембо» могла явиться в Ровд и накатать на него жалобу, из-за которой ему выговор впаяют и премии лишат. Такая обязательно напишет жалобу, вот Сенцов и тащился, решив: он быстро отбоярится от Зинки и от её «Лифтёра», а после – снова займётся нужным ему Скворцовым. Сенцов взобрался по крутым ступенькам, иногда оступаясь, потому что агрессивная гражданка тащила его, как танк, не давая даже смотреть, куда он ноги ставит.
- Вот тут живёт Зинка! – громко сообщила она, указав своим длинным пальцем, украшенным огромным накладным ногтем красного цвета, на задраенную металлическую дверь, около которой некто громадными грубыми буквищами нацарапал прямо на стене: «ЗИНКА – ДУРА!».
- Вы не обращайте внимание! – каркнула агрессивная гражданка, заметив, что Сенцов смотрит на эту «наскальную» надпись. – Это Стасик, её бывший дурак, написал! Всё мстит Зинке за то, что она от него к бизнесмену ушла!
- Угу, - безрадостно кивнул Сенцов, а сам вдруг с ужасом предствил, что Катя от него тоже ушла – к банкиру… Что бы он тогда сделал? Нашёл бы этого проклятого банкира и прострелил бы его насквозь из табельного пистолета. А потом прострелил бы из этого пистолета и свою неумную башку…
- Зинка, Зинка, открывай! – на грешную землю Сенцова вернул скрипучий голос агрессивной гражданки, которая, не дождавшись от напуганной подруги ответа на звонок, принялась барабанить в дверь своим крепким кулаком и громко кричать.
- Я боюсь! – сообщила из-за двери Зинка, голос которой был низок и так же скрипуч, как и у её подруги. – Людка, откуда я знаю, что это ты?
- Та потому что это я! – рявкнула Людка, колотя. – Ты глазок-то хоть открой, и глянь!
- Ну, ладно, - басом согласилась Зинка и отдраила, таки, свою дверищу, высунув в коридор длинный острый нос. Она вся была такая – длинная и острая, костлявая такая девица, чьи длиннющие прямые волосы выкрашены в страшный чёрный цвет, что придавало ей поразительное сходство с ведьмой. С Бастиндой.
- Ой, Людка! – эта «Бастинда» выразила страх, увидав около подруги Константина, и даже проявила тенденцию запрыгнуть за свою дверь и там исчезнуть. Но Людка вовремя отрезала ей путь к отступлению, громко пояснив:
- Это опер к тебе пришёл! Давай, не трясись, а расскажи ему про Лифтёра! Он его поймает!
- Да? – Зинка мигом оживилась, захлопав своими глазами, снабжёнными длиннющими и толстыми накладными ресницами – пластмассовыми и такими же чёрными, как её волосы и нарисованные жирным карандашом брови. Сенцов никогда не понимал стремление женщин ко всему накладному, покрашенному – киборги какие-то получаются… страшно даже рядом с ними…
- Проходите, проходите! – «Бастинда» вцепилась в Константина своей мёртвой хваткой и мощно потащила в свою прихожую. – Давайте, на кухню, я вас чаем угощу!
Зинка эта даже разуться Сенцову не дала – протащила через коридор на кухню и усадила там на мягкий уголок, перед круглым столом со специальной столешницей, куда можно без потерь ставить горячие кастрюли. Константин сидел и оглядывался, пока Зинка набирала в свой электрочайник воды из-под крана, ставила его на подставку, включала, доставала из шкафчика зефир, конфеты, печенье… Около Сенцова примостилась агрессивная Людка, от которой пахло туалетной водой просто нестерпимо. Сенцов старался не нюхать её, отвернулся в другую сторону и видел перед собою светло-салатовую стену, на которой Зинка развесила бессчётные фотографии разных кошек, котов, котят… Какая-то фанатка кошачьих: кроме фото у неё имелись перечницы и солонки в форме котов, банка для печенья – толстый сидящий рыжий кот, холодильник весь в магнитиках-котах, кухонные шкафы обклеены наклейками с котами, даже конфетница, которую Зинка установила перед Сенцовым, на дне имела кошачий портрет, и была наполнена ирисками «Кис-Кис».
- Пожалуйста, пейте чай! – пропела Зинка своим скрипучим голосом, предложив Сенцову и Людке большие кружки, на которых опять-таки, выступали коты. Она уселась напротив Сенцова, и Константин увидал на её майке аппликацию в виде влюблённых кота и кошки, сидящих среди сердец. Единственное, чего не водилось у «кошачьей» Зинки – это живая кошка, по крайней мере Сенцов нигде не заметил ни самой кошки, ни признаков её существования.
- Вы представляете, как я напугалась сегодня! – завела Зинка разговор о своём маньяке. – Представляете, захожу в лифт, а там – мужик! А я спешила, не могла ждать, пока он уедет, и села вместе с ним. А он как начал ко мне тянуть свои ручищи! А они у него грязные – в кровище все! А воняет от него – я чуть не задохнулась! Ну, я его сумочкой ка-ак навернула, а потом ещё раз и ещё раз! А лифт-то пока на первый этаж ехал – был закрыт, потому что в нём не работает ни «стоп», ни аварийное открытие дверей – отключили, чтобы пацаны не баловались! Мне некуда было бежать, и я сражалась с ним, как могла!
Сенцов сидел и подавлял нездоровый смех, который рвался из него, как сумасшедший. Пока они ехали в лифте – Зинка дубасила «Лифтёра» своей сумочкой, и это не ей было некуда бежать – это ему было некуда бежать! Единственное, что насторожило Сенцова – это «руки в кровище». Неужели, Зинка напоролась на настоящего убийцу, который до неё прикончил кого-то ещё??
- Вы можете его описать? – осведомился Сенцов, нутром чуя, что надолго застрянет на «Лифтёре», пробыкует Скворцова, не найдёт смартфоны и сядет со всем этим в глубокую лужу, не получит премии и умрёт от голода, потому что в конце месяца ему не на что будет купить батон…
- Жуткий! – выкрикнула Зинка, подскакивая аж на своём табурете. – Зубы торчком, глаза на выкате, вращаются! Шрам на щеке!
- Так, Зинаида, не знаю, как вас по отчеству, - изрёк Сенцов, решив отбояриться от неё и вернуться к своим баранам, вернее, к Скворцову, за которым он, собственно, сюда и пожаловал, героически отвернув от пирожков. – Я вызову вас повесткой в Ровд – будете составлять фоторобот «Лифтёра» с нашим криминалистом, и напишете официальное заявление о нападении!
- Спасибо! – Зинаида растянула свою длинную улыбку, а Людка около Сенцова без зазрения совести уминала её зефир и ирис «Кис-Кис». – И отчество я вам своё не скажу – можно просто, Зина! И вы сегодня вечером заняты? – осведомилась она вдруг, пытаясь заглянуть в сенцовские глаза. Константин же машинально отводил взгляд, фокусируясь на котах, потому как подсознание навязчиво втердило: «Эта Зинка – ведьма, и посмотри Сенцов ей в галза – она наведёт на него порчу…».
- Эй, а как же твой бизнесмен?? – вдруг встряла в разговор Людка, громко стукнув чашкой своей о столешницу. – Ты же хвасталась всё, какой он у тебя классный! К тому же я превая положила глаз на Константина! У тебя вон сколько их: и Стасик, и бизнесмен, а у меня ни одного!
- Да ты завидуешь! – взвилась Зинка, злобно зыркая своими ведьминиыми глазищами. – Кстати, Стасик – просто осёл, мне такой не нужен, а бизнесмен этот – проклятый скряга! Зимой снега не выпросишь! Пирожное какое-то для меня купить пожлобился! Такой мне тоже не нужен! А вот, Константин!..
Сенцов сидел и молчал, потому как всё равно не перекричит их, и не успеет вставить словцо между их трескучими тирадами. Надо же, какие прыткие – Сенцов ещё не убит, а они уже его делят… Да как – сейчас того и гляди, мордобой начнётся!
- Эй, эй, дамы! – Константин решил вмешаться, когда эти особы накинулись друг на дружку, словно две тигрицы, маша когтями, рыча, шипя!
Сенцов сначала одну схватил, потом вторую, растаскивая их, вырывающихся. А они никак не желали успокаиваться, наскакивали…
- Так, сейчас оштрафую обеих на тысячу гривен! – Константин решил действовать суровым рублём, опасаясь, как бы эти «заклятые» подружки не поколотили его самого.
- Ой, извините пожалуйста… - «рубль» подействовал без отказа – дамочки мигом пришли в себя, извиняясь, разошлись по разным углам, усевшись.
- Вы просто такой… такой… надёжный… - принялась хвалить Сенцова Зинка, а Людка аж багровела вся.
- Простите, но сегодня вечером я занят работой, и у меня есть невеста! – Сенцов решил сразу расставить точки над «и», и дать этим «тигрицам» понять, что он не достанется ни одной из них.
- Ну, надо же! Как хороший парень – так занят! – сокрушилась Людка, растеряв боевой пыл. – Эх…
- Гражданки, лучше скажите, знаком ли вам гражданин Скворцов? – Сенцов решил извлечь выгоду из общения с этими особами и задал вопрос по делу. Они должны его знать, ведь Скворцов – их ближний сосед.
- Ну, да, его знаю! – проскрежетала раздосадованная Людка, чиркая своим накладным ногтем по столешнице. – Серега, тот ещё фрукт! Подкатывал всё ко мне, подкатывал! А я его отбрила, потому что ну, кто он? Какой-то тоскливый офисный планктон! Ни ума, ни чувства юмора, да и ростиком не вышел! Денег – с гулькин нос! Мне такой совсем не нужен!
- Ага, - кивнул Сенцов, удивляясь, почему эта Людка на него позарилась?? У него ведь денег – не больше чем у Скворцова. – Как вы думаете, он на грабёж способен? – осведомился Константин, стараясь не есть ничего из того, что предложила ведьма-Зинка, чтобы не заработать приворот или проклятье.
- А он что, ограбил кого-то?? – изумилась Людка, лопая. – Вот это – да! Я думала, что он просто трусливый червяк, а он! Это ж надо!
- Нет, он пока никого не ограбил, - возразил Сенцов, а Людка над его ухом чавкала так, что несчастный желудок Константина погибал в ужасных конвульсиях. – Ограбили салон мобильной связи, где он работает! А я вычисляю круг подозреваемых!
- Ну, да, это он, конечно! – вскочила вдруг Людка и схватила Константина за рукав, выдирая из-за Зинкиного стола. – Пойдёмте, я вам сейчас покажу, где он живёт, этот уродец!
- Эй, я с вами! – поспешила присоединиться Зинка, а Людка уже тащила Сенцова в прихожую, в подъезд, к лестнице…
- Так, дамы, я вас попрошу очистить площадку! – потребовал от обеих Сенцов, когда Людка подтащила его к одной из дверей на восьмом этаже и показала на неё, как на жилище Скворцова. А Зинка следом прибежала, и принялась топтаться над душой, как цербер какой-то…
- Ну, ладно, пока… - нехотя попрощалась Людка, уползая в свою квартиру, соседнюю со Скворцовым.
- Пока, - Зинка утащилась за ней, и Сенцов, наконец-то, смог вздохнуть спокойно, и спокойно позвонить в звонок Скворцова, чтобы вызвать последнего на откровенный разговор.
- Кто? – судя по голосу, Сковрцов не ждал гостей. Он совершенно не обрадовался неожиданному звонку в свою дверь и фыркнул это «Кто?» таким голосом, будто бы Константин не в дверь к нему звонит, а прямо в душу. Сенцов отметил этот факт и подумал, что рыльце у него в пушку… Когда же Скворцов услыхал сурово сухое слово «милиция» - так вообще заколебался, открывать дверь или нет, чем ещё больше уверил Сенцова в том, что он в чём-то да виноват…
- Здравствуйте… - Скворцов решил-таки откупориться и возник на своём пороге, вопросительно воззрившись на Сенцова. – Что-то случилось?
Сенцов удивился, когда его увидал – Людка сказала, что Скворцов не вышел ростом, однако он будет повыше Константина.
- А вы не знаете? – съехидничал Сенцов, обратив внимание, что Скворцов какой-то побитый: под глазом – фингал, на лбу – синяк, разбитая верхняя губа опухла… Да и руки у него какие-то грязные… в чём-то красно-буром испачканы…
- Нет, – Скворцов покачал головой, с таким видом, будто бы спрашивал у Сенцова, что, собственно, случилось. Распространённый приём преступников – удивляться, когда им говорят об их преступлении. Сенцов и этот факт взял на заметку.
- Вы извините, у меня ремонт… - пробухтел этот рослый Скворцов, сдвигаясь с порога, чтобы Сенцов смог пройти мимо него в квартиру, из которой чем-то мерзко, удушливо воняло – краской какой-то дешёвой или растворителем.
- Ничего, я не аллергик! – отрезал Сенцов, прошёл в прихожую, а оттуда – на кухню, где весь пол оказался застелен старыми газетами, которые уже были зашлёпаны плюхами водоэмульсионной краски.
- Садиться не предлагаю, не на что… - буркнул Скворцов, топчась посреди этой своей кухни, всю мебель из которой, наверное, передвинули в другую комнату – тут ничего не было, кроме плиты, закрытой огромным куском полиэтиленовой плёнки. – А что случилось-то? – осведомился он, вытирая одну свою ладонь о другую, но от этого то буро-красное, что было намазано у него на руках, только сильнее растиралось.
- Салон мобильной связи «Алло» вчера вечером был ограблен! – вколотил Сенцов, аккуратно переступая через плюхи краски, чтобы не втоптаться ненароком.
- И? – Скворцов никак не понимал, что хочет от него Сенцов. Или только делал вид? Странный он какой-то… И тут Сенцова словно бы оглушила догадка: Зинка верещала, что у её Лифтёра руки были «в кровище», потом верещала, что «сумочкой задвинула ему по морде». Уж не Скворцов ли её Лифтёр?? Он весь избит – наверное, Зинка и постаралась, а на руках у него нечто, весьма похожее на кровь! Да и красотой этот Скворцов не блещет: лошадиные зубы почти не помещаются во рту, да глаза круглые такие, навыкате… и шрам на щеке у него имеется… такое лицо с успехом можно принять за безумную рожу маньяка. Нужно прищучить Скворцова на всю катушку! Может быть, Константин в этом месяце получит повышенную премию: как же, и грабителя поймал, и маньяка за одно!
- А то, что вы там работаете! – стальным голосом заключил Сенцов, приняв вид сурового злого мента, который пришёл, чтобы уличать и арестовывать. – Где вы были вчера с шести до девяти вечера??
- Так вы думаете, что это – я? – удивился Скворцов, всё растирая и растирая «кровищу» эту свою по рукам.
- Не исключено! – рубанул Сенцов. – Так, где вы были?
- Тут, дома, потолок красил… - булькнул Скворцов. – Видите, как покрасил? – он кивнул своей побитой башкой вверх, Сенцов по инерции поднял глаза и увидел, что да, потолок обновлён, на него наклеена потолочная плитка, покрытая свежим слоем белой водоэмульсионной краски. Похоже, что он не врёт – на такую работу требуется немало времени. Но как быть с Зинаидой и Лифтёром?
- Так, хорошо… - проскрежетал Сенцов сквозь стиснутые зубы. – А что вы скажете о Зинаиде, вашей соседке сверху?
- Ничего… - пробормотал Скворцов, топчась и не зная, куда ему деть эти свои грязные руки. – А что?
- А то, что вы сегодня напали на неё в лифте! – стальным голосом сообщил Сенцов, сверля Скворцова лазерным «следацким» взглядом. – Она уже дала показания!
- Да кто на неё нападал? – возмутился вдруг Скворцов, фыркнув. – Я ехал с ней в лифте, я даже разговаривать с ней не собирался, но у неё паук на плече сидел – здоровенный такой, чёрного цвета. Я подумал, что это может быть каракурт – вы новости слышали? По области расселились каракурты, и я решил его смахнуть, а Зинаида эта как начала меня дубасить сумкой – я не знал, куда от неё деться! У неё сумка такая тяжеленная, вся в железяках каких-то… Отходила меня, как собаку, я еле от неё сбежал…
- А что у вас на руках? – Сенцов решил выяснить природу «кровищи» и задал «Лифтёру» прямой вопрос. – Зинаида утверждает, что это кровь!
- Да какая это кровь?? – проворчал Скворцов, выставив свои перепачканные руки перед собой. – Какая-то ваша Зинаида не в себе честное слово! Это же краска! Вы видели, я двери крашу? Вот, вляпался и пошёл за скипидаром, чтобы отмыть руки… а тут Зинаида эта с пауком…
- Ясно, - Сенцов вздохнул, осознав, что снова упустил преступника – ни грабителя здесь нет, ни маньяка. Присмотревшись к рукам Скворцова, Сенцов понял, что на них никакая не кровь, а действительно, краска – вонючая бордово-красная масляная краска… Вот и воняло от него – краской, потому что он весь в краске!
- До свидания, гражданин Скворцов… - поняв, что ему здесь нечего ловить, Константин поспешил к выход, чтобы не терять зря своё драгоценное время. Двигаясь среди красочных плюх, инструментов и мусора, Константин записал на свой счёт второй прокол, отметя и Скворцова тоже.
- До свидания… – Константин повторил это словно, выйдя из квартиры на лестничную клетку. Скворцов выпростался вслед за ним, чтобы запереть свою дверь, Константин развернулся, собираясь шагать к лифту, но тут же нос к носу столкнулся с надоедливой Зинкой.
- Ай! Лифтёр! Лифтёр!! – заверещала она, увидав Скворцова, как тот взялся за ручку двери, закрывая последнюю. – Почему вы не ловите маньяка, Константин?? У него и руки в кровище!! И глаза вращаются!
- Та не маньяк он! – отмахнулся от неё Сенцов, желая только одного – побыстрее покинуть этот сумасшедший дом и искать настоящих преступников – может быть, ещё успеет до темноты…
- Я хотел с вас паука сбросить… - прогудел Скворцов своим гнусавым голосом. – А вы меня чуть не убили…
- И руки у него в краске! – добавил Сенцов, нажав кнопку и дожидаясь лифта. – Вы, Зинаида, не бойтесь, всё в проядке!
- Да? – удивилась Зинаида, изучая Скворцова своими ведьминиыми глазищами. – Ну, извините… - пробормотала она ему. – Спасибо за паука…
- Ну, как? – из-за спины Зинаиды явилась агрессивная Людмила, уставилась на Скворцова с удивлением и долей непонятного страха…
- А твой Скворцов ничего… - заявила ей Зинаида. – И чего ты его отбрила-то?
- А где тут Скворцов? – взвигнула вдруг Людмила, едва ли не впадая в панику. – Вы кто такой?? – она напала на Скворцова, ктоторый вдруг метнулся вглубь квартиры, попытался захлопнуть дверь, но не успел, потому что бойкая Людмила подставила ногу.
- Та ловите же его, чего топчетесь!! – заорала она на Сенцова, который уже почти вступил в кабину лифта.
- А? – Сенцов будто бы протрезвел, вмиг сопоставил все скворцовские странности… Странно высокий рост, когда Людмила сказала, что он не вышел ростом, да и покраска у него какая-то странная – кто вообще красит двери в туалет и ванную в бордово-красный цвет??
Константин рванул вслед за этим странным Скворцовым, едва ли не высекая подошвами искры. В два прыжка он оказался у него в квартире, вихрем пронёсся по коридору, увидал открытую дверь и запрыгнул за неё… Тут же он обо что-то споткнулся, едва не обрушившись на пол, а устояв, с ужасом увидел, что на ковре лежит некий тип, которому раскроили череп. Он был мёртв, под ним натекла кровавая лужа, а Сенцов, перепрыгнув через труп, понёсся к распахнутой двери балкона. Лже-Скворцов пытался перелезть на балкон соседней квартиры, высунулся на полкорпуса, повиснув над пропастью в восемь этажей.
- Стоять!! – зарычал Сенцов, выскочил на балкон, схватил преступника за синий комбинезон и принялся изо всех сил втаскивать его обратно. Тот лягался, пытаясь сбить Константина, однако Сенцов вцепился мёртвой хваткой, тащил, не отпуская, и бандит не удержавшись, сорвался, повиснув над далёким тротуаром и не упав только потому что Сенцов держал его за комбинезон.
- Ай! – он издал преисполненный страха визгливый вопль и забарахтал своими конечностями, как глупый жук.
Сенцов почувствовал, как барахтающийся преступник выскальзывает у него из рук.
- Та не дёргайся ты – упадёшь! – рявкнул он, собрав все свои силы, чтобы удержать увесистое тело от погибельного падения вниз.
- Помоги… Спаси меня… - Лже-Скворцов едва не плакал на краю гибели.
- Руку давай! – закряхтел вспотевший от натуги, покрасневший Сенцов, и преступник, неуклюже подтянувшись, подал ему свою грязную руку. Константин схватил эту руку, перепачкиваясь краской, рванул Лже-Скворцова вверх, перебросив его животом через бортик балкона, а потом – ввалил в квартиру, взяв за лямки комбинезона.
- Ы-ы-ы-ы-ы…. – смертельно бледный от страха преступник скорчился на дощатом полу, и плакал от пережитого ужаса крокодильими слезами, болезненно дёргая своими холодными конечностями. Константин от усталости рухнул на пол, судорожно переводя дух, а над ним нависли вездесущие Зинаида и Людмила.
- Ну? – осведомились они нестройным дуэтом.
- Пойман! – рявкнул Сенцов, поднимаясь на шаткие ноги. Лже-Скворцов чувствовал себя гораздо хуже – он никак не мог наплакаться, пережив кошмарный шок, и безвольно лежал, позволив Сенцову сковать свои руки наручниками.
- Вот чёрт… - проскрежетал сквозь зубы Сенцов, увидав, что весь уделался в проклятую «кровяную» краску. – Ты скипидар купил? – зло осведомился он у Лже-Скворцова, рявкнув на него, как лев.
Лже-Скворцов положительно кивнул своей дрожащей головой и вновь заплакал, сорвавшись на истерические рыдания.
- Хоть на том спасибо… Сейчас, отчищусь и отвезу тебя в Ровд – будешь показания давать! – прошипел Сенцов, бросив скованного наручниками и шоком Лже-Скворцова и отправляясь на поиски скипидара, чтобы избавиться от мазучей и вонючей краски.
***
Лже-Скворцов опять-таки корчился, сидя во мглистом чреве допросной комнаты перед следователем Федором Федоровичем, который, поручив Ветеркову писать протокол, допрашивал его уже почти что час. Сначала Лже-Скворцов молчал и вслипывал – отходил от шока, и только на исходе этого часа начал говорить. Сенцов сидел в дальнем углу – подальше ото всех, вонял скипидаром и слушал гугнивые показания преступника, думая только о том, как бы ему домой смыться.
- Так как же ваша фамилия, гражданин? – пытался добиться Федор Федорович, а Ветерков скучал над пока что пустым протоколом.
- Матвеев Иван… - прохныкал Лже-Скворцов, а Константин понял, что это – второй его подозреваемый, которого он хотел проработать после Скворцова.
- А вот и Матвеев Иван… - вырвалось у Сенцова, но Федор Федорович на него шикнул.
- И зачем же вы, гражданин Матвеев, убили гражаднина Скворцова? – осведомился следователь у преступника, не спуская с него своих страшных «лазерных» глаз. – Не поделили смартфоны Чижикова?
- Та какие смартфоны?? – взрыдал Матвеев, корчась и корчась, скорчился весь уже, как гриб-сморчок. – Мы с Серегой вместе делали ему ремонт, он сказал мне, что денег даст за то, что я ему помогу, а потом – заартачился, сказал, что я нахалтурил с его потолком и что денег мне не даст… А вы знаете, сколько я алиментов должен своей бывшей жене?? Вы, наверное, столько бабок и не видали никогда! Мне бабки по зарез были нужны, и я решил ему сказать, что он не прав. Я только один разок его стукнул кулаком, а он упал на угол табуретки и пробил себе башку! Я оттащил его в дальнюю комнату, чтобы завернуть в ковёр и выкинуть вместе с мусором, но не успел, а двери в бордовый покрасил, чтобы закрасить брызги его крови… Я испугался, а тут ещё соседка эта с её пауком – я ей помочь хотел, а она решила, что я – маньяк… А потом ваш опер пришёл, и мне пришлось сказать, что я – Серега, потому что я испугался! А тут ещё одна соседка, сказала, что я не он, и я опять испугался! А смартфоны мы не крали – мы не идиоты, чтобы из-за Чижикова этого садиться в тюрьму!
- Какой вы пугливый! – ехидно заметил Федор Федорович, откидываясь на спинку стула. – Прямо, трепетная лань! Ну, ничего, в тюрьме вас ещё больше напугают! Давай, Казачук, уводи его – передаём дело в суд!
- Есть! – Казачук тычком дубинки заставил пуганого Матвеева встать со стула и уползти прочь из допросной в изолятор, где ждал его свободный номер.
Наверное, вися на балконе, он пережил очень сильный стресс, может быть, у этого горе-убийцы даже ноги отказали на время, из-за чего Кирпичеву пришлось нести его к служебной «Газели» на руках…
Казачук только распахнул зеленоватую дверь, чтобы вывести Матвеева в коридор, как в допросную заглянули два лица. Одно из них несло очки и принадлежало криминалисту Овсянкину, а второе было носатым и тощим – лицо «последнего врача» Мышкина. Руки Мышкина были заняты папкой, а руки Овсянкина – бутербродом с колбасой, который криминалист жевал, смачно чавкая. Сенцов отвернулся, чтобы не терзать себя созерцанием чужой пищи и не дразнить зря прожорливого своего «червяка».
- А мы вот, чего пришли! – прошелестел «последний врач», обратив на себя внимание следователя.
- И чего? – осведомился Федор Федорович, зевая, потому как за единственным зарешеченным окошком давно уже висела темнота очередной бессонной ночи.
- Я закончил судмедэкспертизу трупа Скворцова и могу с уверенностью заявить, что этот гражданин, - Мышкин кивнул своей лысоватой головой в сторону шокированного Матвеева. – Ограбить салон мобильной связи не мог, потому как у него стопроцентное алиби: вчера с шести до девяти часов вечера он убивал гражданина Скворцова!
- Да уж, хорошее алиби… - буркнул Федор Федорович, вставая из –за стола и продвигаясь к выходу, чтобы наконец-то уйти домой. Жена ему звонила уже пять раз – сначала говорила, что остывает ужин, потом – что ужин уже остыл, потом – что ей всё надоело, потом – что она уходит, а потом – что ушла и больше не придёт. Бедный Федор Федорович мучался, потому что никак не мог улизнуть домой, но Сенцов знал: жена его дальше дивана в гостиной не уходит. А вот Катя от Сенцова точно уйдёт к банкиру и никогда не придёт, если Константин забудет ей позвонить так же, как сегодня забыл, замотавшись с проклятыми смартфонами, Пушковыми, «Лифтёрами»…
- Да, кстати! – добавил жующий Овсянкин, кивнув на папку в руках Мышкина. – Гражданин Скворцов не упал на табурет, пробив себе голову – гражданин Матвеев сначала повалил его на пол в прихожей, около ванной и туалета, а потом – нанёс этим самым табуретом смертельный удар!
- Так-так… - вздохнул Федор Федорович с явным унынием и, повернувшись, пополз обратно, к безликому столу, к серой столешнице которого крепко-накрепко болтами был привинчен телефон. – Казачук, верни-ка сюда нашего «Лифтёра»! – приказал он сержанту, стараясь казаться бодрым, но по-настоящему потихоньку «сдувался» от недосыпа и скандалов с женой.
- Есть! – Казачук зевнул во весь рот, потому что у него не было свободных рук, чтобы его прикрыть – одну руку занимала резиновая дубинка, в другую – измазанный «кровавой» краской локоть Скворцова.
Преступник становился всё мрачнее. Усаженный на стул по второму кругу он опустил нос и уставился на свои башмаки, которые тоже были все в краске – в красной и в белой.
- Вы тут глаза не опускайте! – прикрикнул на него Федор Федорович, раздражённый тем, что нужно опять с ним возиться в то время, как дома – обиженная жена. – А за дачу фальшивых показаний вам срок только прибавят!
- Ну, хорошо, стукнул я его табуреткой… - пробубнил гнусавый Скворцов, опуская свой нос всё ниже и ниже. Он и так гнусавил в нос, а теперь, бормоча сквозь зубы, и вовсе бубнил, даже половину слов было не разобрать. – Выпили мы по маленькой… а потом – ещё по маленькой… И он сказал, что я – халтурщик, и денег мне не даст… Ну, я, значит, рассердился и сказал ему правду – что он давно уже рогоносец, и деваха его теперь со мной… А он схватил нож и на меня начал наскакивать… А я ему тогда в глаз кулаком, он упал, но всё равно за нож хватался, и тогда я «уговорил» его первым, тем, что мне под руку подвернулось… Он упал, и я только тогда понял, что схватил табуретку, а потом я ещё понял, что он – того, ласты склеил… И я испугался!
- Так, стоп! – зло перебил его Федор Федорович, ёрзая, потому что уход домой откладывался на неопределённое время. – «Деваха» - это, случайно, не Кошкина Евдокия?
Сенцов понял, что Федор Федорович зацепился за Кошкину не спроста: если «деваха» - это Кошкина, то она вполне могла быть членом их шайки, забрала смартфоны сама, а потом Матвеев со Скворцовым их не поделили и произошло убийство!
- Да нет, какая Кошкина? – отказался от Евдокии Матвеев, мотая свой покрашенной башкой. – Кошкина эта – толстая, а мне толстые как-то не того… Да и Скворцову – тоже. У нас другая была деваха, Танька – топ-модель!
- Ясно, - кивнул Федор Федорович, а стажёр Ветерков, который, казалось, и спать-то не хотел, и домой не торопился, скрупулёзно записал и принялся проверять, выискивая ошибки. – Она не в вашем ли салоне работает?
- Кто? Танька? – уточнил Матвеев, и вновь замотал башкой. – Нет, такая в салоне сидеть не будет! Она на рынке торгует, в колбасном ларьке!
- Так, всё, спать пора! – постановил Федор Федорович, окончательно махнув рукой на этого несчастного убийцу Матвеева, чей нос уже почти что на полу лежал – так он опускал свою башку. – Всё, все по домам!
- И я? – вопросил вдруг поднятый со стула Матвеев каким-то не своим голосом, наполенным глупой надеждой.
- А у вас, гражданин, теперь – новый дом! – отбрил его Федор Федорович и покинул допросную, чтобы, наконец-то, идти домой и мириться со свей женой, которая ушла от него на диван.
- Давай, топай! – пихнул Матвеева Казачук.
- Подпишите протокол! – стажёр поднырнул под правую руку преступника и сунул в неё ручку, приставив к самому носу свою бумагу, написанную каллиграфическим почерком робота. – Только краской не заляпайте, предупредил он, когда Матвеев нацелился оставить автограф. – А то переписывать придётся!
- Та она засохла уже! – булькнул Матвеев, поставив под каллиграфией стажёра свой неуклюжий хвостик, который и на роспись-то не был похож – так, корючка.
- Спасибо! – поблагодарил Ветерков и убежал, чтобы запереть протокол в сейф вместе с остальными протоколами и уйти домой.
Мышкин с Овсянкиным тоже исчезли, и воспалённые от недосыпа мозги Сенцова представили, что эти «колдуны» полетели на шабаш.
Вонючий, уставший и голодный Сенцов, наконец-то, получил разрешение уйти домой и отдохнуть. Да, дело об убийстве Скворцова он раскрыл, а вот смартфоны висят до сих пор, лишая его премии… К тому же, Константин только что потерял обоих своих подозреваемых. Он ставил если не на Скворцова – то на Матвеева, но оба они оказались не причём, подарив Сенцову ещё один рабочий день, а может быть, и бессонную ночь…
***
Домой Константин приплёлся за полночь, голодный и злой, как волк, который неделю не ел. Бросив в шкаф свою провонявшую скипидаром куртку, Сенцов прополз в комнату и первым делом врубил телик. Вместо своей головы Константин чувствовал на плечах медный таз – такой, который противно звенит от любого прикосновения. Да, премии он в этом месяце не получит – это ясно, как божий день, и следует сказать об этом Кате, потому как на последующие тридцать дней отменяется кино и аттракционы, а бытие Сенцова направится на розыск неуловимого грабителя Чижикова.
На телеэкране летали какие-то припыленные чудища, или ведьмы – показывали мистическую ерунду для тех, кто не спит. По идее должно быть страшно, но Сенцов только зевал, вполглаза глядя на их вставные острые зубы и бутафорскую кровь. Зевнув, Константин заставил себя встать и вытащить из пакета чипсы – это и был его ужин на день сегодняшний, потому что холодильник пуст – Сенцов опять забыл заползти в магазин и ничего больше себе не купил. Разорвав хрустящую пачку, Константин переключил канал – ведьмы быстро надоели, а на их плаксивые завывания отравленная скипидаром башка отзывается болью. Заснул Сенцов прямо с чипсами – даже не успел их доесть, как голова его откинулась на спинку дивана, а мозг отключился. Над Константином мигал телевизор – какой-то чудик в блестящем жилете тараторил выигрышные номера лотереи, а потом – вещание прекратилось и по экрану с шипением побежали помехи.
Глава 30.
Санёк и его сестра.
- Вот её подъезд… - пробурчал Санёк, показав здоровой рукой на пятиэтажку, на первый подъезд, утопающий в арке из виноградной лозы.
- Прекрасно! – обрадовался Эрик и широко зашагал прямо к виноградной арке, сжимая в кулаке ручки полиэтиленового пакета, набитого дурацкими пластиковыми бутылками. – Давай, шевели щупальцами, чего застрял??
- Стой… – пискляво взмолился Санёк. – Посмотри на себя – ты же вылитый бомжара! Да и я – не лучше… - Санёк придирчиво осмотрел свой костюм и пришёл к выводу, что он ничем не отличается от «прикида» бродяг, которых Эрик сегодня ночью прогнал от костра.
- Вот у неё и попросим другие шмотки! – отрезал Эрик и ступил под арку, вусмерть перепугав трёх старушек, которые нахохлились на лавочке, словно три престарелых вороны.
- Куда? – скрипуче каркнула одна из них.
Эрик её вообще, проигнорировал и двинулся дальше, к распахнутой синей двери подъезда. Санёк же снова застрял, поглазел на этих старушек, которые прожигали его своими обозлёнными глазками.
- Ну, куда?? – выплюнула та же старушка, толстая такая, и упёрла свои руки в крутые бока.
Санёк эту старушку знал: Марья Федотовна, бывшая воспитательница в интернате для трудных подростков. Такая могла запросто позвонить в милицию…
- Марья Федотовна, - запричитал Санёк, пытаясь разжалобить эту фурию, которая уже стиснула кулаки. – Это я, Новиков Саша, брат Светы Новиковой…
- Да? – очень грузная Марья Федотовна отковырнулась от лавочки и надвинулась на него, похудевшего, грязного, с забинтованной рукой. – Пшёл, щенок! Светка – нормальная девка, а ты кто??
Она вознамерилась прогнать Санька, но Санёк, пятясь, бормотал:
- Понимаете, за мной гонятся преступники…
- В милиции разберутся… - начала, было, Марья Федотовна.
- Салага! – голос Эрика перекрыл её сварливые речи. – Давай, ползи, чего опять лясы точишь??
Эрик вернулся из подъезда на улицу, схватил Санька за рукав, оттащил от Марьи Федотовны и потянул за собою под сень подъезда.
И вдруг откуда-то из-за поворота, ревя мотором, свистя тормозами, вырвалась страшненькая мурзатая «копейка». Она с кряхтением и скрипом резко застопорила ход, облив Марью Федотовну грязной водой из лужи.
- Ааа!!! – заверещала Марья Федотовна, а две другие старушки словно бы приклеились от страха к лавочке, вытаращили подслеповатые глазки, не в силах шевельнуться, не в силах выдавить из себя ни звука…
Дверцы «копейки» распахнулись, из салона бешеными быками выпрыгнули пятеро могучих крепышей, в широченных драных джинсах, в каких-то фуфайках, в кепках и с замотанными лицами. Топая гигантскими кроссовками, они всей оравой рванули в подъезд и поскакали вверх по лестнице. Их шаги отзывались тяжёлым эхом, а Санёк почему-то рванул за ними. Подняв голову, он глянул вверх и увидел, что они остановились на третьем этаже, около одной двери… У Светкиной двери!!
- Нет! – бешено заревел Санёк, перепугавшись того, что они сейчас вынесут дверь и ворвутся… ворвутся к его несчастной слабой сестре среди бела дня неизвестно зачем.
- Стойте! – Санёк пулей рванул вверх по лестнице.
Вылетев на площадку третьего этажа, он оказался нос к носу с тем, который стоял дальше всех от двери. Фуфайка делала его плечи похожими на скалы, замотанное лицо – превращало этого типа в террориста.
- Эй, глянь, Костяха, слизняк приполз! – глухим басом пробухтел этот тип, вытирая затянутые в перчатки ручищи о разрисованное чёрной краской лицо музыканта Мэрлина Мэнсона, изображённое на его фуфайке.
Здоровяки расступились, пропуская вперёд Костяху – богатыря во всём чёрном, но в синей кепке. Костяха выдвинулся вперёд, подался к Саньку и выплюнул сквозь платок, намотанный на его физиономию:
- Э, мозгляк, ты хто??
Санёк порядочно струсил: понял, что не справится с такой капитальной бандой. Но решил до последнего казаться храбрецом.
- Что вы здесь делаете, это – моя квартира! – на одном дыхании выпалил он, стараясь, чтобы его голос не срывался и не дрожал.
- Мозги вывалю! – сообщил Саньку габаритный Костяха и занёс кулак.
Санёк потерял крупицы смелости и зажмурился: кулак весил целый пуд, его мозгам не сдобровать…
Кулак со свистом метнулся к его лицу… Но удара не последовало. Санёк открыл глаза и увидел, что на площадке возник Эрик, перехватил ужасающий кулачище в полёте, резким рывком развернул Костяху к себе и с размаху залепил кулак в его замотанную платком челюсть. Что-то жутко хрустнуло, Костяха жалобно пискнул и покатился кубарем вниз по лестнице.
Богатыри заволновались, на руке одного сверкнул кастет, второй выхватил нож и сразу же прыгнул. Эрик пропустил его мимо себя, а потом – саданул ногой по открытой спине. Бандит на скаку влетел лбом в стенку и затих. Бандит с кастетом выполнил рывок, а Эрик быстро остановил его ударом кулака в живот, а потом – опрокинул на двоих оставшихся товарищей. Богатырь был тяжёл, он сшиб товарищей с ног и они, вопя и ноя, шумно покатились вниз по крутым бетонным ступеням. Где-то там они сшиблись с Костяхой, который полз вверх, и покатились уже вчетвером…
Санёк вжался лопатками в холодную бетонную стенку, чувствовал сквозь драную рубашку её сырость. Около него слабо ворочался и жалобно хныкал один из побитых бандитов.
- Кто это, а, будущее? – осведомился Эрик, собирая рассыпавшиеся «лёгкие фляги» обратно в полиэтиленовый пакет.
Санёк пожал плечами: он не знал, зачем эти странные люди решили наведаться к его сестре.
- Не знаешь? – уточнил Эрик, собрав все «фляги» до одной. – Эх, ты!
- Я… не знаю… - пискнул Санёк, и тут же услышал в квартире сестры возню. Кажется, сестра отпирала замки… Ещё она громко повторяла:
- Кто там??
Санёк встал перед глазком, чтобы загородить собою Эрика и его идиотские бутылки, и сказал:
- Светка, это я, Саня!
- Саня?? – изумился голос сестры Светы, и возня с замками на миг прекратилась. – Но… ты же в армии? Или нет? Что случилось? – в голосе сестры скользнул испуг.
- Я объясню… – замялся Санёк. – Светка, дверь открой, пожалуйста…
Сестра Светлана собиралась выпить кофе. Она поставила электрочайник и ожидала, когда он закипит, когда услышала в коридоре шум, а потом – трель дверного звонка. Узнав, что к ней пожаловал брат, Светлана решила открыть. Она поспешно справилась с замками и спихнула дверь, открыв проход в свою прихожую. Она вышла из квартиры и замерла. Глаза Светланы Новиковой заметно расширились, когда она заметила брата, всего ободранного, испачканного, а рядом с ним – некоего незнакомого, бомжеватого типа с пакетом, полным грязных бутылок. Дружок Санька́ выдвинулся вперёд, наперевес со своим страшенным кульком. Заметив даму, он мгновенно забил руку с кульком за спину, приняв аристократическую позу, учтиво поклонился и изрёк странные слова:
- Meine Achtung, sehr geehrte Frau !
Светлана всплеснула руками, издала громкий визг и отбежала подальше, вглубь прихожей, забыв о том, что её дверь распахнута. Бродяга с пакетом пожал плечами, а потом – затолкнул Санька в квартиру Светланы, вдвинулся сам и плотно захлопнул дверь.
Светлана всё не могла обрести дар речи, а стояла с высоко поднятыми руками, с выпученными глазами и отваленной челюстью. Она лишь поворачивала зрачки, следя за передвижениями странных гостей по прихожей. Санёк оставлял следы на ковровой дорожке, его друг – тоже, и теперь – он стоял в углу и сковыривал со своих ног грязные сапожищи.
- Что это с ней? – осведомился Эрик у Санька, видя замешательство Светланы.
- Она от тебя без ума… - прогудел Санёк, избавившись от разбитых башмаков. – Нужно воды принести…
- Са-саша… - Светлана, наконец, смогла выдавливать слова и опустила руки. – Что происходит? Что всё это значит?? – она, буквально, запищала, видя, как дружок Санька запихнул свой страшный грязный пакет в её платяной шкаф, где висела новая шубка.
Санёк уже успел сходить на чистую и аккуратную сестрину кухню и набрать в стакан воды.
- Он поживёт у нас… - пробормотал он, протянув Светлане стакан. – Немножко…
Светлана выхватила у брата этот стеклянный, покрытый капельками стакан и принялась нервно глотать прозрачную воду, отфыркиваясь и давясь, не в силах «переварить» всё то «счастье», которое на неё обрушилось.
- Ты чего ковёр запачкал, будущее? – осведомился тем временем Эрик у Санька, кивнув на ковровую дорожку, на которой тот оставил грязный след, пока ходил за водой.
Санёк молчал и глазел на сестру, как та давится водой и выпучивает глаза на Эрика. Конечно, она повергнута в шок, ведь Эрик после всех приключений сделался похожим на заскорузлого матёрого бомжа. Ни один нормальный человек не впустил бы в свой дом такой «колоритный экземплярчик». Да и сам Санёк не лучше выглядит и пахнет тоже не розами…
- Т-ты что? – выдавила, наконец, Светлана, схватившись за голову, выронив стакан с остатками воды на пол. – Са-саша…
Санёк и сам понимал, что такой гость, как тронутый Эрик, совсем не нужен его бедной сестре, у которой в жизни и так одни лишь неудачи. В прошлом году самодовольный начальник уволил её с работы, не заплатив ни гроша. Потом тот поганый енот, с которым Светлана встречалась два года, за которого она собралась замуж, вдвоём с которым затеяла она долевое строительство квартиры в кредит, внезапно исчез. Кредит же повис на Светлане. Теперь ещё эти странные личности в фуфайках, которых Эрик спустил с лестницы… И к тому же – надо как-то рассказать Светлане, что Санёк – дезертир, Васёк – тоже дезертир, и плюс к этому его кто-то похитил и завёз неизвестно куда. К тому же их разыскивает милиция, а Эрик – никакой не бомж, а оголтелый бандюга и жуткий убийца, а ещё – у него нелады с головой…
- Са-саша… - булькнула Светлана, выдернув Санька из плена мрачных мыслей.
Санёк тут же вывалился из «собственного пупка», глянул вокруг и увидел, что Светлана до сих пор топчется посреди прихожей с поднятыми руками, а Эрик, не дождавшись приглашения, бродит по квартире и глазеет на виниловые обои. Желудок же натужно урчит и ноет, требуя «кормёжки», а проклятая подбитая рука, с которой Санёк вчера вечером едва не расстался, неприятно саднит…
- Эй, салага, это что за штука? – голос Эрика прилетел из кухни. Санёк пошёл на этот голос, опасаясь, чтобы ненормальный ничего там не сломал, и обнаружил, что Эрик «встретил» микроволновую печь и теперь – скребёт в затылке, размышляя над тем, что бы это могло быть.
- Что, микроволновки не видел? – буркнул Санёк, набирая из электрочайника воду в другой стакан, чтобы понести его шокированной сестре.
Эрик уставился на Санька глупыми глазами и помотал белобрысой башкой, мол, нет, не видел.
- Ну ты даёшь… - не поверил Санёк и поставил электрочайник обратно на кухонный стол. – Это печка, чтобы еду разогревать. Ты что, правда, в джунглях вырос? Харэ прикидываться – уже, правда, не смешно…
Эрик пропустил последние слова Санька мимо ушей. Он пару раз открыл-закрыл дверцу чужой микроволновой печки и генеральским тоном потребовал от Санька:
- Её ты мне тоже начертишь!
- Да не умею я чертить! – взорвался Санёк и даже расплескал воду на линолеум. – Ты!..
- А ну-ка, будущее, цыц! – отрезал Эрик все претензии Санька и надвинулся на него, как ледокол на букашку. – Скажи лучше, тут у тебя есть что-нибудь съедобное?
- Т-только ч-чипсы… - пискнули из коридора до того, как Санёк успел разинуть рот.
Это приползла из прихожей Светлана, чья блузка была облита водой из уроненного стакана.
- Чипсы… и обезжиренный творог… - выдавила она, переминаясь с одной дрожащей ноги на другую. – Я в магаз-зин сегодня не ходила.
Саньку было до такой степени стыдно перед сестрой, что он не решался ни говорить с нею, ни даже смотреть ей в глаза. Эрик же оторвался от изучения микроволновки, воззрился на Светлану и произнёс всё тем же странно любезным и каким-то архаичным тоном:
- Пожалуйста, фрау… мы очень устали с дороги, и были бы рады любому угощению, - при этом он галантно улыбался, словно некий «денди» из начала двадцатого века, что страшно пугало Светлану.
Светлана хлопала глазищами, изминала в кулачке подол блузки, а потом вдруг вскипела:
- Саша, что это значит?? Кого он из себя корчит?? – пискляво взвизгивая от негодования, вопросила она, отойдя на несколько шагов назад.
Санёк топтался на месте и правой рукой то открывал, то закрывал дверцу микроволновки.
- Он… пошутил… - пробормотал он, уткнувшись в пол такими грустными глазами, какие могли бы быть у больного кролика. Конечно, притащил сюда этого… даже уж и не знаешь, как назвать: психа – не психа, бомжа – не бомжа…
- Мы долго не задержимся у вас, - говорил между тем Эрик, выпрямившись, изобразив на лице интеллигентную улыбку. – Всего пару дней, и вы нас больше не увидите.
- Эй, а я-то тут причём? – обиделся Санёк, который тоже был голоден, как волчья стая, и к тому же – с минуты на минуту ожидал, что за ним придут либо военные, либо милиция. Но, и те, и другие утащат его за черти под военный трибунал…
- А что ты будешь до конца своей никчемной жизни торчать на шее у сестры?? – зашипел Эрик и пихнул Санька так, что тот едва не рухнул на пол.
- Ре-ребята… - подала голос Светлана, которая не хотела, чтобы брат и его рослый приятель подрались и разгромили ей всю кухню. – Ид-дите в ванную: вы такие грязные, оба! А я пока тут, на кухне, приготовлю что-нибудь.
И тут электрочайник Светланы наконец-то закипел.
ХЛоп! – громко хлопнуло нечто внутри чайника, оно всегда хлопало, когда из носика начинали вырываться клубы пара. Светлана давно привыкла к такой особенности своего чайника, но для Эрика этот хлопок был сродни вражескому выстрелу. Незаметным человеческому глазу движением Эрик выхватил пистолет и тут же «застрелил» электрочайник практически в упор.
Пуля снесла чайник с кухонного стола и повергла в обломки. По полу потекла лужица кипятка и подмочила ковёр.
- Что вы натворили?? – воскликнула Светлана, которая даже спрятаться не успела – так быстро её незваный гость расправился с бедным чайником.
- Прошу прощения, фрау… - пробормотал Эрик, разобравшись, что чайник не опасен для жизни.
- Всё, всё, идите! – выпроводила обоих Светлана, ломая голову над тем, как спасти ковёр и собрать обломки от несчастного «погибшего» чайника.