Спустя некоторое время, команда, вместе с Фолквэром Хансеном покинула палящую палубу «Борея» и очутилась в его прохладных внутренностях. Отсеки «Борея» представляли из себя непроходимый лабиринт для оказавшегося здесь впервые. Каждая дверь вела к разнообразным органам жизнедеятельности гигантского ледокола.

-Где твоя уверенность, крошка? – подкалывая «Леди-Босс», сострил «Громила» Фолли.- Ты вся дрожишь!

-Это с непривычки. – мгновенно подобралась «Леди-Босс» Чэйсон.

-Я могу спасти тебя, приласкать. Только попроси и я весь твой! – прощебетал Фолли.

-Пошел к черту! Не выпрашивай меня зарядить тебе между ног!

-Малышка, не… - одна из множества труб, идущих по боковым стенам длинного коридора, выпустила шипящий поток пара. Фолли взвизгнул, отбежав на пару шагов назад.

-Так вот, кто у нас хочет, чтобы его спасли! – рассмеялась «Леди-Босс», хватаясь за живот и тыча пальцем в трясущегося «Громилу».

-Я не ожидал…

-Ты весь дрожишь! Иди ко мне, я тебя приласкаю!

-Забудь об этом… - толстяк обошел трясущуюся от припадков смеха Чэйсон и ускорил шаг.

Ледокол будто жил своей жизнью: трубы сбрасывали пар, разнокалиберные механизмы в стенах ,за мелкой ограждающей решеткой издавали периодические щелчки. «Борей» то и дело издавал утробное дыхание, напоминающее вздохи титана из древних мифов.

-Капитан, а в каюте тоже так шумно? – задал актуальный вопрос Кларк «Сандэй» Любэри, поправляя фирменную кепку.

-Каюты оснащены шумоизоляцией. Вас ничто не потревожит. Даже во время разлома ледовых пластов, вы и шороха не услышите.

-Разлом ледовых пластов… - «Сынок» Лайнард вытер пот со лба. Этот пот явно появлялся не только от не успевшего охладится организма. – Капитан Хансен, а сколько раз этот ледокол выходил в Ледовитый океан?

Капитан заулыбался ,и стукнув ладонью по металлической стене, ответил «Сынку»:

-«Борей» может похвалиться наибольшим количеством экспедиций – двадцать выходов на территорию Северного Ледовитого, из них три спасательные операции, которые подразумевают скоростное выполнение маневров. Так что, парень, волноваться не о чем.

Пройдя еще пару помещений (определяемых по перегородкам в виде арок, расстоянием друг от друга около трех метров), группа полярников заметила, как обивка стен приняла довольно-таки приятный вид. Исчезли шипящие трубы, сменившись прочным гипсокартонном с наклеенными на него обоями. На стенах, в некоторых местах появились фоторамки с изображениями членов команды, под предводительством капитана. Они ,дружно обнявшись, позировали на фоне «Борея», где-то посреди Ледовитого.

Йенсен с капитаном шли во главе колонны, и до сих пор болтали о своем. Через пару минут группа полярников вышла на более просторную часть ледокола. Эта часть напоминала зал переговоров. В центре помещения громоздился стол, возле которого стояли двадцать кресел. На крышке стола разместилась карта Северного полюса, закрепленная стеклом во избежание повреждений. Таким образом, стол напоминал декорацию, которую применяют в военных фильмах. Сразу представлялись главнокомандующие, разрабатывающие стратегию боевых действий, устанавливая флажки на карту.

-Господа, запоминайте: дверь слева от вас, ведет в ваши каюты; дверь справа – в каюты персонала; дверь прямо – на навигационный мостик. Комната, в которой мы сейчас находимся, называется маршрутной рубкой. Сейчас я покину вас на некоторое время. Устраивайтесь поудобнее. Через полчаса отплытие. - капитан подморгнул «Скитальцу» и двинулся к двери, ведущей на навигационный мостик, оставив после себя шлейф ядреных сигар.

-Вы слышали шефа, - повернувшись к своей команде, рявкнул Йенсен. –Давайте селиться, нас ждет длительное плавание!

Каюты приятно удивили требовательных гляциологов, не говоря уже о бригаде механиков. Уютные каюты, каждая площадью в восемь квадратных метров, вмещали в себя мягкие пружинные кровати (к общему удивлению не издавшими не единого скрипа, после напористого краш-теста), удобные письменные столы, шкафы, с подходящей каждому вместительностью. Даже уборные комнаты имелись у всех, что неимоверно обрадовало каждого полярника, без исключения. Иллюминаторы, диаметром в полметра, выходили на сторону порта, уже начинавшего медленно окунаться в вечернюю дрему. Время, словно песок сыплется сквозь пальцы, когда собираешься в путь. Вот уже и на ледоколе включили освещение. Гигант замелькал сотнями иллюминаторов, будто бы проснулся от векового сна. На спокойной глади морской воды зажглось отражение, колеблющееся в такт слабой ряби от проплывающих вблизи кораблей.

В этот момент, в маршрутной рубке кипела подготовка «Борея» к плаванию. Плотный дым сигары, то и дело метался из стороны в сторону, атакуемый мельтешащими членами экипажа. И вот ледокол ожил, утробно зарычав атомным двигателем. Капитан принял стойку у штурвала, и пустив очередное облачко дыма в воздух, отдал команду к отплытию. «Борей» издал властный гудок, разнесшийся по вечернему порту. Винты начали медленно набирать обороты, заданные с пульта управления, и прежде спокойное отражение на воде устремилось в бесноватый танец. Повелитель северных ветров «Борей» начал стремительно набирать узлы, оставляя за собой огни порта, который с каждой минутой становился все дальше, пока и вовсе не сузился до размера мерцающей полосы на горизонте.

Спустя некоторое время ледокол уже выходил из залива, приняв курс на северо-восток, в объятия Баренцева моря. Далекий горный ветер подхватил норвежский флаг, покоящийся на гордой мачте, позволив ему представлять чудо инженерии под собой.

Капитан «Борея» не лгал, когда обещал полярникам тишину и спокойствие в каютах: отличий в акустике, во время простоя в порту и во время плавания вовсе не ощущалось. За иллюминаторами только лишь вековое море молча устремлялось в бесконечность дней и ночей.

Команда «Скитальца» уже успела погрузиться в атмосферу окружения. Каждый занял свою каюту, (предварительно поспорив друг с другом) и подготовился ко сну. Но крик изумления, приправленный необычайной радостью и восторгом, раздался в коридоре:

-Ребята, взгляните в иллюминаторы!

Это был голос «Луни Тюнз», которая, помимо истерического крика еще и принялась стучать по дверям кают.

-Господи, да что же случилось? – «Малыш» Линард приоткрыл веки, борясь с усталостью и напористым сном. Взглянув за иллюминатор, он увидел то, что всполошило его коллегу. Скинув с себя одеяло, которое свалилось на пол, «Малыш» накинул халат и мигом вылетел из каюты, принявшись повторять призыв Линды.

Не прошло и минуты, как вся команда Йенсена уже искала выход на внешние палубы. Не вовремя попавший под руку член экипажа Хансена оторопел от потока вопросов, навалившихся на него. Выудив из общей какофонии, созданной гостями «Борея», самый требовательный вопрос, моряк лишь робко ткнул указательным пальцем в сторону одной из однообразных дверей. Дверь эта и была выходом на палубу. Легко одетых полярников тут же обволокло ветром, стремящимся с уже ставших такими близкими горных подножий. Но очарованным зевакам не было дела до кусающегося проказника, их интересовало необыкновенной красоты чудо, расцветающее в ночном небе. Ингварр Йенсен смотрел в лица коллег, искренне радуясь за каждого:

-Вам таки удалось увидеть его. – он отправил руку в пышную бороду и последовав общей истерии, также поднял взор к небесам.

В имения луны и далеких звезд начинал прокрадываться юркий гость. Переливаясь всевозможными цветами, небосвод принялся забавляться, играя в необычную игру с небесными владыками. Будто неизвестный художник выливал яркие краски на черное, в крапинку полотно. Цветная палитра пульсировала, шевелила хвостом, напоминая потревоженную змею, растекалась и вновь соединялась воедино.

-Это неимоверно… - прошептал Дэниел Лайнард. – Это и есть северное сияние?

-Да, «Сынок», aurora borealis –одно из величайших чуд планеты Земля. – улыбаясь отвечал «Скиталец».

Некоторые из полярников даже прихватили с собой мобильные телефоны и теперь вовсю занимались запечатлением небесной панорамы. Северное сияние еще плясало с звездами на равных, когда команда «Скитальца» вновь вернулась к теплым кроватям, уходя в сон с радостью от увиденного и усталостью от насыщенного дня.

«Сынок» видел сон, пестрящий красками, бурлящими, насыщенными, где сияние в небе переплеталось со своим близнецом на морском зеркале, образуя спираль. Она начинала движение, все ускоряясь и разогнавшись до бешеной скорости, превращалась в сплошную цветную стену. Вдруг в центре радужной стены появилось черное пятно, которое стало вырисовываться в силуэт человека, идущего навстречу «Сынку». Подойдя вплотную к парню, силуэт будто сбросил с себя всю черноту и представил взору его мать. «Сынок» рассмеялся и заключил мать в крепкие объятия:

-Мама, я так соскучился!

Но мама смотрела сквозь сына, куда-то вдаль, к тем местам, куда вела экспедицию профессиональная дорога, к берегам острова Рудольфа. «Сынок» оглянулся, обратив внимание на взгляд матери: на фоне заснеженных краевидов появилась зловещая, глубокая пещера, ведущая в загадочную неизвестность. «Сынок» нахмурился, прижавшись к матери покрепче.

-Мам, что это за пещера? Мне страшно, здесь что-то не так! – «Сынок» запаниковал, и обернувшись к матери закричал от ужаса, охватившего его с ног до головы. Вместо матери, на парня смотрел человек покрытый язвами, из которых вылезали крупные черви. Незнакомец открыл глаза. Пустые глазницы извергли гнойную массу, вперемешку с свернувшейся кровью. Мертвец приоткрыл рот и заговорил маминым голосом:

-Возвращайся, Дэни. Ты ни в коем случае не должен плыть на этот проклятый остров. Здесь живет зло, которое человек не в силе побороть.

«Сынок» закрыл глаза, боясь пошевелиться, а когда открыл их, то увидел ту же спираль, которая замедлилась и вновь образовала северное сияние, отображающееся в глади спокойных морских вод. Будто забыв все увиденные кошмары, он меланхолично обратился к небесам, которые двоили ему постепенно утихающим эхо:

-Мама, я счастлив! Я видел северное сияние!