Окраина города стала медленно погружаться в сумрак ночи. В сумерках на набережной зажглись разноцветные огоньки баров и кабаков низшего пошиба. Несмотря на мелкий летний дождик, на призывный свет увеселительных заведений из темноты стал выползать различный сброд. Их влекло к огням заведений как мотыльков на свет посреди ночи. На стенах возле входов в кабак или стриптиз-баров намалеваны человеческие черепа фосфоресцирующей краской. Улица наполнилась гомоном людей, через открывающиеся двери баров на нее проникали отрывки танцевальной музыки. Вечер выходного дня был одинаков везде в рабочих кварталах города. Работяги всегда отдыхали по полной программе, отряхиваясь от накипи рабочих будней и усталости от 16-часового рабочего дня. По обшарпанным тротуарам прогуливались проститутки, которые цинично восхваляли свои женские прелести, зазывая клиентов. Тут же суетились мелкие дилеры, продавая наркотики страждущим. Вообщем текла обычная ночная жизнь рабочих кварталов города. Как и в других городах выживших после вирусной эпидемии.
Улицу резко осветили фары машин, послышался звук моторов и шорох шин о мокрый асфальт.
-Менты!
Посетители баров сразу прыснули в разные стороны. Девочки на высоких каблуках неуклюже поскакали в подворотни. Кавалькада из семи машин на повышенной скорости неслась по проспекту. Впереди ехала патрульная машина, за ней нарисовался угловатый силуэт броневика. За ними угадывались очертания других автомобилей. Впереди идущие броневик с УАЗиком, сбавили скорость, повернули ближе к правой стороне дороги. Они стали медленно проезжать мимо кабаков. Башенка с пулеметом на броневике развернулась в сторону увеселений. На машинах в свете вывесок мокро мерцали эмблемы, которые изображали осу на фоне стального щита. Остальные автомобили, броневик и два грузовика с замыкающим УАЗиком проехали мимо этого места. Улица обезлюдела, только возле бара «Вечный зов» стояла группка молодых людей возле припаркованной «Ниссан». Они были подтянутого телосложения, одеты в спортивные костюмы. Вызывающе они вскинули свои пистолеты-пулеметы. На их плечах белели нашивки с изображением человеческого черепа.
-Курьер 5, это база. Как проходите маршрут? — захрипели динамики внутри проезжающего броневика.
-База, это курьер 5, все нормально, проходим зону Черепов. Находимся на набережной. Код 5. – Глеб Щукин щелкнул тумблером рации.
Броневик еще немного поводил вороненым стволом пулемета из стороны в сторону и, заскрежетав вместе с патрульным УАЗом, направился к уходящей колонне. Это шел очередной конвой с хлебом.
Глеб успокаивающе похлопал по плечу водителя: Все в порядке.
-Продолжаем идти прежним маршрутом. – передав приказание, он потянулся за бутылкой с водой. Сделав глоток, он поправил свою каску, которую в свое время носили еще солдаты Советской Армии. Колеса машин мерно накручивали свой километраж по обветшалому асфальту. Для Щукина этот рейс был первым в качестве старшего конвоя. Совсем недавно он получил очередное звание сержанта и эту должность. С гордостью он сейчас носил на погонах своей косухи сержантские лычки. Сержант отдельной конвойной службы полиции, звучит очень неплохо. Это добавка к набору продуктов, получаемых за талон и многие другие плюшки. Главное открывались перспективы карьерного роста. Особым секретом не было, что дорасти до офицера можно гораздо быстрее с конвойной службы, чем скажем с уголовного розыска или иных подразделений. Рост до сержанта конвоя за 2 года службы в полиции, весьма хорошее достижение. Еще годика три и глядишь можно получить и звание старшины, а там и до лейтенанта недалеко. Только пройти школу офицеров. Поэтому он был сосредоточен и очень серьезен в ходе своего первого рейса. Его широкое рябое лицо сейчас выражало лишь чувство озабоченности и служебного рвения.
-Сержант, странно, ради пшеницы и выделили целых два бронника. – следя за дорогой, проговорил водитель и бросил вопросительный взгляд на Глеба.
-Не отвлекаемся, и начальству все таки видней. – он не любил когда во время рейсов кто-то ослаблял свое внимание.
Подчиненный послушно замолчал и уже не отвлекался на разговоры. Вот его имя сержант запомнил — Андрей. Кроме них в бронемашине еще сидело два боковых стрелка и пулеметчик. Их имена и фамилии еще не отпечатались в мозгу у Глеба.
-Слушай, Иваныч, а как ты с ней познакомился? – обратился экипаж второй патрульной машины к первой по радио.
-Соблюдаем режим радиомолчания, связь только по необходимости. – прервал их сержант.
Стоявший за спиной, пулеметчик, бубнил какую-то веселую мелодию в своей башенке и в такт стучал об обшивку своим металлическим биопротезом руки. Поэтому Виктор про себя его называл Киборгом. Другие два бойца сидели спинами к друг другу, молча уставившись в боковые бойницы. Их руки лежали на автоматах. Радио еще раз всхлипнув, заглохло. Какой-то личный состав расслабленный. – пронеслось у него в голове. Другое дело его старый экипаж, но в связи с повышением, его определили командиром в другую конвойную группу. Это был единственный минус для него. Нынешних подчиненных он знал плохо, даже совместных тренировок не успели провести, как их бросили на это задание. Вот тебе новые экипажи, вот вам новый командир, все просто.
Конвой стал подниматься в горку. КАМАЗы с пшеницей, обшитые стальными плитками, чихнув сизым облаком, переключили скорость. Они стали медленно подниматься, сопровождающим машинам также пришлось сбросить скорость. Все напряглись, так как на горке наилучший вариант атаки. Стрелки напряженно всматривались в бойницы, пытаясь что-то высмотреть в дождливой темноте. Миновав подъем, машины уже бодрее пошли по темному проспекту. Дальше дорога становилась все уже. Проехали более безопасный проспект и вышли на простую улицу.
Через лобовое окно Виктор увидел, что передние машины стали останавливаться. Пискнул тормозами и его водитель.
— Патруль один, что там у вас? – схватился он за переговорное устройство.
— Командир, у нас тут проблемка нарисовалась, завалили проезжую часть трамваем. – ответствовал басок Иваныча.
-База, это Курьер пять, у нас код шесть. Повторяю код шесть. Какие будут указания? – обратился сержант к дежурному на базе .
В это время трое полицейских вышли из головной патрульной машины для того чтобы осмотреть место завала. Лучи их фонариков шарили в темноте перед машинами. Вдруг УАЗ расцвел в темноте яркой вспышкой. С криками люди попадали на асфальт. Тут же с темноты к колонне потянулись разноцветные нити трассеров. Раздался взрыв и замыкающий УАЗ подпрыгнул, пламя сразу же стало пожирать его. Бронемашины заискрились от попадания пуль, которые казалось, неслись со всех сторон. Не ожидая команды, стрелки в броневиках открыли ответный огонь. Водитель с громким звуком захлопнул броневую крышку лобового окна. Щукин в свою очередь закрыл броневую заслонку со смотровой щелью. Внутри машины слышно было, как о броневые плиты хлещет дождь из пуль. Как сразу понял Щукин, их положение было хреновым, били с двух сторон, по левому и правому борту. Тут же он сообщил базе о нападении. Хотя он понимал, что дожидаться ответа было бессмысленно, надо было быстро принимать решение самому.
-Назад! Грузовики назад сдаем! Валим отсюда к черту! – Скомандовал он, понимая, что единственный шанс уцелеть — это обратно вырваться на проспект.
Там набережная и огонь могут везти по ним только с одной стороны, и кроме того, это проспект, проезжую часть которого трудно завалить из-за ширины. КАМАЗы на вызовы по радио не отвечали. Сержант вылез из своего сиденья и толкнул водителя: «Сейчас, посмотрю, что там твориться».
Тут ожило радио и сообщило, что наилучший вариант выйти обратно на набережную и ожидать подкрепления, которое скоро прибудет. Чертыхнувшись в очередной раз, Виктор пошел в конец бронемашины. Двое бойцов увлеченно вели огонь из своих АК. Башенный стрелок на миг прервал свою басовитую трель. Оттуда посыпались стреляные гильзы, одна из них упав, обожгла щеку сержанту – стрелок чистил турель. Сержант не обращая внимания, пролез к корме броневика и отодвинул броневую заслонку, в прорезь он увидел темную и молчаливую громаду первой грузовой машины. Ее фары не работали, разбитые пулями. В темноте из-за вспышек и искр можно было разглядеть, что кабины изрешечены. Стальные пластины уродливо свисали с избитой морды машины. Шансы, что водители уцелели, равнялись нулю. В общем треске автоматных очередей резко выделился резкий одиночный выстрел. Потом как бы вдогонку еще несколько. Виктор закрыл броневую заслонку и повернулся, чтобы вернутся в кабину. Подойдя к башенному стрелку, он увидел, как резко дернулись его ноги, обутые в армейские берцы. Затем тело стрелка рухнуло вниз из-за подкосившихся ног. Пулеметчик начал лежа дергаться. Он схватился руками за шею и хрипел. Через руки из горла хлестала, казавшейся черной из-за тусклого освещения, кровь. Виктор нагнулся над ним и стал вытаскивать бинт для перевязки из своего брючного кармана. Тут пулеметчик судорожно изогнулся, а затем замер с закатившимися глазами. Осознав, что боец умер, Виктор сильно толкнул рукой в спину одного из автоматчиков. Обернувшись назад, боец посмотрел на труп и встал, чтобы занять место пулеметчика. Кое-как разминувшись в тесноте бронемашины, автоматчик залез на место погибшего, а Виктор втиснулся на свое место возле водителя и посмотрел на впереди стоявший броневик через смотровую щель в броневой крышке на лобовом окне. Тот уже стоял молча, искрясь от рикошетов пуль. Затем из темноты вылетел огонек и пролетев дугой, разбился о броню. Пламя охватило правый бок бронемашины.
-Броня два, броня два, как слышите, прием!
Только угрюмое потрескивание радиоэфира.
-Так, Андрюха, вывози нас отсюда, иначе нам всем полный аусвайс, пожгут к черту. — приказал он, взявшись за свой АПС.
-Понятно, командир. — ответил тот и ржаво заскрежетал коробкой передач.
Машина дернувшись подалась назад. Через несколько секунд она остановилась, уперевшись кормой об КАМАЗ. Двигатель зарычал как смертельно раненный зверь, бронемашина медленно стала продвигаться, толкая назад грузовик. Стук пуль о броню ослабев, теперь опять усилился. Сзади перестал строчить своими короткими очередями боковой стрелок. Пулемет же пока продолжал выписывать свои ровные строчки. Визг пули, короткий всхлип водителя. Пуля пробив броню, прошила его каску с одной стороны. Сержант матерясь на чем свет стоит, стал вытаскивать труп Андрея с места водителя. В этот момент затих башенный пулемет. Замерев, Виктор прислушался. Стрельба стала стихать и перестукивание по корпусу машины прекратилось. Оставив тело в сиденье, он взглянул в боковую смотровую щель справа от себя. В предрассветных сумерках он увидел как со стороны зданий к колонне метнулось несколько теней. «Для них настал момент дербанить добычу»: пронеслось в голове у него и он открыл боковую броневую крышку и АПС три раза дернулся в его руке. Одна из теней со стоном упала, другие пригибаясь прыснули в стороны. Еще раз прицелившись в них, он заметил как один силуэт махнул рукой и в сторону бронемашины полетел какой-то маленький округлый предмет. Раздалось несколько очередей и возле бокового окна, высекая синевато-фиолетовые искры, опять застучали пули. Сержант схватился за ручку бронезаслонки и попытался резким движением захлопнуть его , но безуспешно. Раздался взрыв, в его глазах расцвела радуга и он почувствовал как падает в темный омут.
На горизонте появился край багрового диска, это набирал силу рассвет. На проспекте Рычагова, а в простонародье — проходной проспект, стояла разбитая колонна машин. УАЗик все еще чадил, от него к небу поднимался тошнотно-черный дым. Треск небольшого огня, который дожирал то, что могло гореть. На асфальте вокруг УАЗика лежало три человека. В воздухе чувствовался сильный запах жженной резины и приторно-сладкая вонь жареного человеческого мяса. Вдалеке возник протяжный звук сирены, через пару минут к конвою подъехало три армейских БТР-80А. Из их утробы стали выскакивать люди в камуфляже с автоматами в руках. Они рассредоточились по периметру, после этого вышло еще несколько мужчин уже в форме полиции, которые подошли к машинам. Они стали внимательно осматривать их в поиске уцелевших.
-Шеф, тут есть один живой. — разнеслось в тишине рассвета.
