Копирование материалов с сайта без прямого согласия владельцев авторских прав в письменной форме НЕ ДОПУСКАЕТСЯ и будет караться судом! Узнать владельца можно через администрацию сайта. ©for-writers.ru
Мотель. Часть 1 и 2
Степень критики: Любая |
Короткое описание:
Мотель-это место, где реальность перемешивается с фантазией, и вам кажется, что вы сошли с ума. Это то место, где вы не знаете, смеяться вам, или кричать от ужаса. А иногда вам просто хочеться умереть
Мотель 1
Сэмюэль Порк проснулся от того, что ему что-то давило на грудь, и кто-то вылизывал ему лицо мокрым, шершавым языком. Еще до того как открыть глаза, он было подумал, что это собака, но тут же осознал, что совсем не помнит, были ли вообще у него дома какие либо животные. Наконец он разомкнул веки, и увидел у себя на груди карлика: бородатого, волосатого и абсолютно голого. Карлик удобно примостился на груди Порка, и вылизывал ему лицо своим слюнявым языком. Вдобавок ко всему, изо рта карлика доносилось противное зловоние гнилых зубов и дешевого табака. В ужасе, Сэмюэль одним рывком сбросил его с себя, и тот ничуть не возмутившись, оскалился в недоброй ухмылке, выставив наружу острые желтые зубы, согнул руку в локте, и показал Самюэлю неприличный жест. Затем, грязно ругаясь, бородатый лилипут быстро засеменил к выходу и выскочил прямо на улицу. Ничего не понимая Сэмюэль поднялся и сел на огромной кровати, королевских размеров, оглядывая помещение и пытаясь вспомнить, как он тут очутился и вообще кто он такой. Сэмюэль понял, что не помнит ничего о своей жизни: Что делал накануне вечером, и до того, и даже не помнит своего имени. Голова жутко раскалывалась, и казалось что вот-вот череп даст трещину, а потом и вовсе лопнет, как ударившийся об асфальт арбуз.
Комната в которой он находился, напоминала комнату хорошего, дорогого мотеля, только в мотелях, даже дорогих, нет таких роскошных картин на стенах, хрустальных ваз и ковров, явно не из дешевых ширпотребов.
Мужчина оглядел себя с ног до головы. Он был одет в шерстяную белую пижаму, без каких либо надписей, а возле кровати его ждали мягкие домашние тапочки, которые словно так и просили, что бы в них сунули ноги.
Напротив двери в комнату, Сэмюэль заметил зеркало, и решил прежде всего, привести себя в порядок: Помыться, побриться, а там он уже может быть сообразит, что делать дальше.
Сэмюэль подошел к зеркалу занимавшему треть перегородки, между туалетной комнатой и спальней и остолбенел. Он не увидел в зеркале собственного отражения, хотя все, что находилось позади него в комнате, видел прекрасно.
Сэмюэль пошатнулся от неожиданности, и оперся ладонью в зеркало. Его рука легко прошла сквозь него, и Сэмюэль чуть было не потерял устойчивость, с трудом удержавшись на ногах. Только сейчас он сообразил, что это не зеркало, а вход в другую комнату, обставленную точно так же как и та, в которой он проснулся.
- Что за бред? - подумал Сэмюэль, - Кому, черт возьми, взбрело в голову устраивать такие розыгрыши с постояльцами, - для себя он решил, что все же находится в каком то дорогом мотеле.
Сэмюэл осмотрел вторую комнату, и его поразило точное, зеркальное сходство с первой. В конце концов он зашел в уборную, вымыл лицо ледяной водой, и поискал одноразовую бритву на одной из полочек под уже настоящим зеркалом.
Там он обнаружил складную опастную бритву, и очень удивился, так как уже много лет не видел, что бы кто нибудь пользовался ими. Осмотрев находку, он обратил внимание на выгравированные на ней инициалы - “Г. У “
Сэмюэль отложил бритву в сторону решив, что видимо ее забыл предыдущий постоялец этих необычных апартаментов. Сэиюэлю уже нетерпелось найти управляющего, и узнать у него что собственно происходит, и что он тут делает.
От этих раздумий его отвлек негромкий стук в дверь, но не успев вымолвить ни слова, Сэмюэль увидел, как дверь отворилась, и в комнату вошел человек в элегантном белом фраке с бабочкой, и блестящих белых туфлях, отражавших дневной свет, который солнечным зайчиком плясал по всем стенам помещения.
- Доброе утро, - сказал человек во фраке, мягким баритоном и улыбнулся, - Я вам принес кое-какую одежку, так что переоденьтесь и чувствуйте себя как дома, пока за вами не приедет автобус.
- Какой автобус, и что здесь происходит, вы можете мне объяснить?- немного резковато спросил Сэмюэль вошедшего.
- О, простите сэр, вы все узнаете, когда приедет за вами автобус, а пока что поспешите – завтрак ждет вас сэр, - с улыбкой произнес гость, и положил на край кровати, принесенную им одежду.
Сэмюэль хотел спросить еще что-то, но передумал, решив что пока с него довольно загадок, и взял то, что принес незнакомец.
- Вы что, так и будете стоять и глазеть на меня когда я переодеваюсь? – спросил Сэмюэль гостя, когда увидел, что тот не собирается уходить.
- Ох, прошу прощения, я немного задумался, дел много, знаете ли. Управлять мотелем, типа этого – сложная работа, но я вам могу кое-что разъяснить, пока вы переодеваетесь.
- Что именно, - полюбопытствовал Сэмюэль, надеясь, что гость хоть немного сможет объяснить сложившуюся ситуацию.
- Да вобщем - то, ничего особенного, просто в мои обязанности входит сопровождать нашего клиента и помогать ему во всем, до приезда автобуса. Во первых, разрешите представиться: Меня зовут Шейх Ибрагим Сулейман ибн Давид, потомок великого завоевателя внешземноморья и владыки всех рабов и их хозяев,- он низко поклонился, положив правую руку на свое левое плечо,- Но вы можете меня звать просто Давидом.
Сэмюэль уставился на Давида, с искренним удивлением, и почти машинально начал переодеваться, в принесенную ему одежду. Он надел белую рубашку с короткими рукавами, без каких-либо надписей, белые хлопчатобумажные штаны на резинке, белые носки и белые кроссовки на липучках. Вся одежда оказалась впору, и довольно удобная.
- Ну что ж, давайте-ка я вам кое что покажу, - сказал Сулейман ибн Давид, и подошел вплотную к огромной кровати, на которой только что спал Сэмюэль.
- Итак молодой человек, перед вами кровать, на которой, с позволения сказать, развлекалась Анна Болейн с Генрихом восьмым. Обратите внимание на эти оригинальные столбики по краям кровати, на которых восседают, в гордом одиночестве львиные головы. Между прочим, натуральное золото,- горделиво добавил Давид, приподняв вверх свою “Французкую” бородку.
-Да да, молодой человек, представьте себе, все кто когда либо посещали наш мотель, оставляли нам сувениры на память. Ну конечно не все сувениры мы сохраняем, выбираем только известных личностей, например вот этот:
Он взял Сэмюэля за локоть, и мягко подтолкнул того к небольшому шкафчику с резными дверцами.
- Взгляните на этот камодец. В нем держал свое нижнее белье сам Чарльз Дарвин. Он как- то посещал наш мотель и оставил нам сувенир. А мы используем сувениры в качестве мебели или предметов интерьера.
А вот посмотрите на эту вещицу,- Давид подошел к высокому торшеру, стоявшему в дальнем углу комнаты,- этот торшер принадлежал самому Альберту Эйнштейну, кстати он мне лично рассказал по секрету, что только благодаря этому торшеру, придумал всю эту чепуху про теорию относительности. Альберт рассказал, что как то крепко напился в одном из кабаков неподолеку от его дома, еле приполз домой, и не раздеваясь, упал в кресло прямо рядом с этим самым торшером. Так вот, когда он включил торшер, то его затуманенному сознанию показалось, что прошло много времени, с момента как он включил лампу, и до момента, когда загорелся свет. Альберт еще раз включил и выключил свет, потом еще и еще, и так всю ночь. На следующий день он уже осознавал, что находится на пороге величайшего открытия современности. Альберт снова крепко наподдал, и уже целенаправленно использовал влияние алкоголя и света от торшера, для великого открытия теории относительности, и все что связано со скоростью света.
Сэмюэль ничего не понимал, но ходил по своим роскошным апартаментам, чисто машинально, слушая белиберду, этого странного управляющего. Оказалось, что бритва принадлежала Герберту Уэллсу, а массивный резной стол, с двумя стульями, явно ручной работы, когда то стоял в спальне у Ивана Грозного.
Чего только не было в апартаментах этого загадочного места: На стенах висели оригиналы картин Босха и Пикассо, Рэмбранта, и просто рисунки детей Николая второго. В центре комнаты стоял журнальный столик самого Иосифа Виссарионовича Сталина, а на нем стояла пепельница в виде черепа, оказавшаяся оригинальным черепом Гитлера, который был подарен мотелю группой агентов КГБ, гостивших здесь, когда то.
- Я что, помер? – спросил экскурсовода Сэмюэль.
- С чего вы взяли?- искренне удивился Давид, уставившись на постояльца.
- Да так, ничего, просто мысли разные в голову лезут от этой чепухи,- попытался объяснить Сэмюэль, - Я вот о чем хотел вас спросить: Кто этот карлик с бородой, который, пока я спал, нагло залез мне на грудь и вылизывал языком мое лицо?
- А, этот? - Давид задумчиво посмотрел в окно, немного отодвинув штору, которую мотелю подарила сама Симона Синьерэ. На шторе был изображен портрет ее мужа, Иф Монтана, в полный рост.
-Этот маленький уродец, который к вам приставал, -начал обьяснять Давид, -Артист местного балагана, выступающий здесь на гастролях. Некоторые артисты предпочли остановиться в нашем мотеле. Но вы не беспокойтесь, я с ним поговорю - он мой сын...
У Сэмюэля отвисла челюсть, - Ваш сын?- переспросил он.
- Да, мой сын от второго брака. Это мой самый удачный ребенок- хороший, послушный мальчик. Очень любил свою мать,- Дэвид неожиданно всхлипнул и высморкался, в маленький носовой платок,
-Она умерла совсем молодой, погибла от рук Джека потрошителя, когда он останавливался у нас в мотеле. Он тоже оставил нам сувенир – свой левый сапог, который сейчас используется для самовара. Между прочим, очень хороший сапог, качественный. Ладно, вы готовы? Пойдемте, я покажу вам где столовая, там вы сможете насладиться нашей кухней.
- У меня еще вопрос, - Сэмюэль показал пальцем на вторую комнату, - Там ведь те же самые предметы интерьера, это что копии, и зачем весь этот цирк с зеркалами?
Давид повернулся и поглядел туда, куда указывал постоялец: Вы задаете слишком много вопросов, молодой человек, еще раз повторюсь: Все вы узнаете, когда придет ваш автобус.
Наконец, Давид открыл дверь и вышел на улицу. Сэмюэль поспешил было за ним, но выйдя из апартаментов, понял, что тот уже исчез из виду. Сэмюэль озадаченно огляделся вокруг.
Мотель представлял собой одноэтажное строение, выстроенное из бревен и кое- где обложенное керамикой. Как не силился Сэмюэль определить размеры здания, он не смог, так как мотель тянулся до горизонта в обе стороны.
Недалеко от своей комнаты, Сэмюэль увидел вывеску, где было написано: “ Главный офис и столовая для постояльцев”.
Сэмюэль двинулся в ту сторону, но не успев пройти и пару шагов, как почувствовал, что его ноги начали увязать в асфальте. Пока он понял что происходит, обе его ноги уже прочно засели по самую щиколотку.
Сэмюэль попытался высвободить ноги, но они еще больше погрузились в асфальтовую дорожку, и увязли по колени. Ухватиться было не за что, и Сэмюэль испугался не на шутку.
Вскоре из асфальта торчала лишь голова и одна рука Сэмюэля. Он громко звал на помощь. Вокруг не было ни души. Вдруг Сэмюэль увидел, что к нему приближается тот самый карлик, только одет по другому: Костюм клоуна, разукрашенное лицо с огромным красным носом, а в руках воздушные шарики.
- Помогите, - снова завопил Сэмюэль, но уже без надежды в голосе.
Карлик подошел к нему, и усевшись на корточки, уставился на застрявшего в асфальте постояльца, голубыми, немного окосевшими глазами, словно разглядывая диковинку.
- Ладно держи, - сказал клоун, и из его рта начал высовываться длиннющий, розовый язык. Он высунулся примерно на два метра, и Сэмюэль в отчаянии ухватился за него. Тот сразу обвил его руку, словно огромный удав, и начал втягиваться обратно в рот хозяину. Через пару минут Сэмюэль уже стоял на четвереньках, задыхаясь и стряхивая с себя остатки асфальта. Противный шершавый язык карлика, все еще был у него в руке, и только когда он поднялся на ноги, Сэмюэль увидел, что в его руке не язык, а конец пожарного шланга, закрепленного на стене рядом. Сэмюэль посмотрел на то место, где он увяз, но ничего странного не обнаружил. Асфальт ничем не отличался от обыкновенного асфальта, а вот карлика как не бывало.
-Черт, черт, черт, что происходит в этом странном месте?- Мысли несчастного вращались в мозгу, словно водоворот, и не находили выхода. Голова жутко болела, особенно справа, и боль казалось, отдавала в нижнюю челюсть.
-Так, надо рвать когти отсюда, бежать куда глаза глядят, а там разберусь, – он огляделся. Невдалеке находилась парковка, и Сэмюэль увидел там несколько машин. Не раздумывая, он двинулся туда.
Обойдя несколько машин, мужчина наконец наткнулся на одну, в замке зажигания которой, торчал ключ.
- Есть, мне сказочно везет,- воскликнул Сэмюэль, и уселся за руль старенького Шевроле. Тот завелся вполоборота и мужчина, злобно скалясь, выехал со стоянки на перекресток. На перекрестке стоял указатель с надписями: “ Направо“ и “ Налево“.
Сэмюэль выругался и поехал направо. Дорога резко изгибалась вправо, и по левую сторону были установлены желтые стрелки, обозначающие крутой поворот. Через пятнадцать минут, водитель увидел небольшой поворот направо и решил съехать с дороги. Как только он выполнил этот маневр, резко дал по тормозам и его лоб покрылся испариной. Перед ним находился тот самый злополучный мотель, который он покинул менее получаса назад.
-Где я? Что за чертовщина, как такое возможно? -Сэмюэль развернул украденный Шевроле, и на этот раз свернул налево. Через пятнадцать минут он снова стоял на перекрестке рядом с мотелем.
-А, я все понял, я сплю, это просто дурацкий сон, - Сэмюэль вытащил ключи из зажигания, и процарапал себе ими левую руку, да так сильно, что выступила кровь. Он обхватил лицо ладонями и истерически захохотал.
Мужчина смеялся минут пять, потом вышел из машины и направился к офису под яркой вывеской, всю дорогу икая, как заправский алкоголик.
Сэмюэль распахнул дверь. Внутри не было ничего необычного, кроме фигуры человека с черным мешком на голове, висящим прямо под потолком, над входом в мотель.
Позади себя, неожиданно Сэмюэль услышал знакомый голос:
-Как вам этот экспонат? – Давид указал своей бородкой на висельника, - Сам Буш младший подарил. Это Саддам Хусейн, правда нам пришлось потрудиться, что бы труп не начал разлагаться, мы его обработали специальным бальзамирующим раствором и теперь все в порядке. Пойдемте, я вам покажу столовую,- он снова взял Сэмюэля под локоть, и повел его по длинному мрачному коридору.
Столовая оказалась на удивление невзрачной, если сравнивать с апартаментами Сэмюэля, но ему было все равно, он хотел домой, если у него был дом, хотел хоть что нибудь вспомнить о себе и о своей жизни. Ему хотелось понять, что происходит вокруг и когда это закончится.
- А вот и ваша еда, - воскликнул Давид, и подошел к картонному ящику, стоявшему посередине стола прямо перед ними, - Ешьте на здоровье, сколько вашей душе угодно будет.
В ящике оказалась большая миска овсяной каши, полбуханки черствого хлеба и бутылка кефира. Сэмюэлю уже было все равно. Он покорно пристроился за столом и немного перекусил. Его провожатый устроился рядом.
Первым встал Давид:
– Ну что ж, - радостно объявил он,- Думаю, что автобус уже ждет вас, там вам все объяснят,- Следуйте за мной.
На улице действительно стоял огромный, экскурсионный автобус с затемненными окнами. Сэмюэль поднялся по ступенькам и вошел вовнутрь салона.
- Прощайте,- послышался голос Давида,- Больше нам не суждено свидеться, - его фигура в белом костюме, начала медленно удаляться от автобуса. Сэмюэль обернулся, и ему показалось, что плечи Давида вздрагивают, словно тот плачет.
Сэмюэль зашел в салон автобуса, и с удивлением осмотрелся: Кресел в салоне не было, а посередине стояла металлическая койка, с ремнями для рук и ног.
- Это для вас, сэр,- Сэмюэль обернулся и увидел на месте водителя бородатого карлика. В этот раз на нем был одет белый халат врача, а в своих маленьких пухлых ручонках, он держал сверкающий в солнечных лучах, скальпель. Прежде чем Сэмюэль успел что либо понять, обнаружил себя лежащим на металлическом ложе, со скованными руками и ногами. Он попытался что нибудь сказать, но ему словно бы залепило губы, и Сэмюэлю показалось, что ему зашили рот. Он попробовал шевельнуть языком, но это было похоже, как если бы он попробовал шевелить шестым пальцем руки. Языка не было. Над ним склонился уродливый бородач, и внимательно рассматривал несчастного.
- Так-с, видимо без лоботомии не обойтись, - сказал лилипут, и взял со стола инструмент, похожий на нож для колки льда. Он приблизился к застывшему от ужаса Сэмюэлю и быстро воткнул острие ножа в уголок глаза пациенту. Появились две маленькие капли крови, которые соединившись, превратились в тоненькую струйку, а Сэмюэля начало трясти как в лихорадке. Карлик немного надавил на нож , а потом быстро выдернул.
- Скажите “А”, - попросил садист у пациента, - Так так, к моему большому сожалению, молодой человек, это вам не помогло. Будем производить трепанацию черепа, - лилипут взял в руки толстое сверло, и закрепил его на ручной дрели.
Потом подошел к изголовью кровати и приставил сверло к макушке Сэмюэля. Тот замычал, и бешено задвигал глазами. Это не произвело впечатления на коротышку, и он сказал:
-После успешного завершения операции, вы все вспомните и все поймете, я вам гарантирую.
После этих успокаивающих слов, бородач сплюнул на сверло и негромко захихикал, снова обнажив свои гнилые зубы. Через секунду сверло начало скрипеть по черепу Сэмюэля…
- Как он к вам попал? – Вопрос был задан, словно из чистого любопытства.
Сэмюэль открыл глаза. Он лежал на больничной койке в маленькой одноместной палате. Вокруг все сверкало белизной и идеальной чистотой. Перед собой он увидел двух человек, явно врачей, которые что то обсуждали, периодически поглядывая на больного.
- Соседи слышали выстрел, и естественно вызвали полицию, ну а дальше как всегда… Этот ненормальный, между прочим, учитель истории, снес себе челюсть и часть черепа, но мозг не задел по чистой случайности, теперь останется инвалидом на всю жизнь. Даже не знаю, повезло ему, или нет. Пол башки у него заменили куском железа. Он врядли будет что соображать, а если и будет, то в основном обрывками, вперемешку с галлюцинациями. Ему теперь из психушки во век не выйти,- оба врача тихонько засмеялись.
Ничего не понимая, Сэмюэль наблюдал за ними, и вслушивался в их разговор.
- Да, несчастный парень, ничего ему не светит в жизни, - вымолвил один из докторов.
- Ну ладненько Ллойд, - сказал тот что помоложе, у меня для тебя сюрприз, - врач вдруг сбросил с себя чистенький накрахмаленный халат, и Сэмюэль увидел, что тот одет в красный пеньюар и черные чулки.
- А ты сегодня прямо милашка, - прощебетал врач постарше и оба доктора обнявшись, застыли в долгом французском поцелуе…
Мотель 2
Тормоза легонько скрипнули, и я круто вырулив вправо, заехал на заасфальтированную стоянку придорожного мотеля.
Ехал я уже часов десять, почти без остановок, и мне хотелось побыстрей принять душ, перекусить и завалиться спать.
Припарковав свой Додж поближе к дверям офиса, я вышел из машины и огляделся.
Здание мотеля выглядело довольно странно. Оно было невысоким, всего в один этаж, но очень длинным, показавшись мне бесконечным, уходящим за горизонт в обе стороны.
Но я не обратил на это особого внимания, списав это видение на усталость и урчащий, от голода живот.
В приподнятом настроении, от ощущения близкого отдыха, душа и хорошего ужина, я открыл дверь офиса, и зашел вовнутрь.
Первое, что я увидел – это человека в белом бейсбольном костюме и в белой кепке на голове. Человек стоял, чуть согнувшись, держа обеими руками биту, и внимательно смотрел на меня, вроде что- то обдумывая. Он был в двух шагах от двери, в которую я только что зашел, поэтому среагировать я не успел…
Словно в замедленном кино, я увидел приближающуюся биту, которая быстро увеличивалась в размерах, закрывая собой весь обзор. Затем бита начала, как бы укорачиваться, одновременно утолщаясь в той ее части, которая двигалась в сторону моей головы. Потом я почувствовал легкий ветерок, пощекотавший мне левое ухо.
-Интересно, - подумал я, - Ведь сейчас она в меня врежется на огромной скорости, и вероятно убьет. Но, почему- то я не могу двигаться чуть быстрее, и увернуться от этого смертоносного удара. Потом я вспомнил, что забыл запереть машину, и включить сигнализацию. Потом, почему- то подумал, обмочу ли я штаны после удара, когда потеряю сознание и упаду с окровавленной головой на пол.
Наконец я почувствовал прикосновение крепкого дерева к волоскам на моем левом виске, потом услышал приглушенный стук, как если сильно ударить ладонью по подушке, и затем наступила темнота…
-Не трогай его, тебе говорят… Он сейчас сам проснется. Сколько раз повторять, что бы ты не ковырял в носу – совершенно дурацкая привычка…
Вначале я услышал эти голоса, где то далеко от меня, и решил вначале, что это ругаются какие- то люди на улице. Потом я почувствовал сильную боль в левом виске, и сразу вспомнил бейсболиста с его битой. Глаза я еще не открыл, но, по-видимому, уже начал постепенно приходить в себя, собирая последние события по кусочкам, словно мозаику
Чувства постепенно возвращались, и я вдруг понял, что кто-то ковыряет у меня в носу. Потом я почувствовал сильный запах пота, вперемешку с табаком и нечищеными зубами.
Внутренности мои завязались в тугой узел, я уже не мог сдержаться, перевалился на бок, и сблевал прямо на пол.
-Видишь, я же говорил, что он скоро очнется, - я повернул голову и увидел говорившего.
Это был высокий человек лет шестидесяти, в ярко-белом костюме-тройке, и с французской бородкой. Он стоял рядом с моей кроватью, скрестив ноги, и опираясь на резную трость из красного дерева. А на кровати возле меня сидел карлик, тот самый, по видимому, который почему - то ковырял у меня в носу и жутко вонял. Меня опять стошнило, но карлик ловко спрыгнул с кровати, подставив мне свои ладошки лодочкой, от чего мне стало еще хуже…
-Себастьян, убирайся вон, дай человеку прийти в себя, - человек в костюме неожиданно схватил карлика за ухо, и открыв дверь, вышвырнул того прочь.
-Прошу прощения, - сказал он, обращаясь ко мне приятным грудным голосом, - Не обращайте внимания на него. Он неплохой малый, хотя немного отстает в развитии. Он похож на свою мать, - человек вдруг уронил голову на грудь, всхлипнул и из его глаз потекли слезы, прямо на его белоснежный пиджак, - Понимаете, он мой сын. И он точная копия своей матери - моей жены.
Мне от этого стало еще хуже, и я снова забрызгал ковер вчерашним обедом, и еще черт знает чем.
- Ах да, я не представился, совсем запамятовал: Меня зовут Шейх Ибрагим Сулейман ибн Давид, но вы можете меня звать просто Давидом.
-Где я, и что происходит? – хрипло, не узнавая свой собственный голос, проговорил я.
-Вы, главное не волнуйтесь, постарайтесь прийти в себя, и я вам все объясню, - услужливо произнес Давид.
Я попытался встать и сесть на край кровати. С огромным трудом мне это удалось, и я, наконец то оглядел комнату.
Это была довольно просторная комната, правильной формы и с бетонным ледяным полом. Дверь была явно металлическая, а посередине имелось маленькое окошко, с встроенной в него решеткой. Мебель отсутствовала, не считая моей кровати, и одинокой тумбочки стоявшей рядом.
Грубые кирпичные стены были исписаны неприличными словами, и кое- где виднелись неумелые пошлые рисунки. Все увиденное слишком контрастировало с внешностью Давида, и не давало ни одного ответа на множество вопросов, роившихся в моей голове.
Я не мог понять, что происходит вокруг. Я даже не был уверен, что мне это не снится. Что это за помещение, и как я тут оказался? Куча вопросов не давала мне покоя, и еще эта головная боль…
Давид обратился ко мне:
-Вы переоденьтесь, я вам одежку принес, - он указал своей бородкой на небольшой сверток, лежащий на кровати, на который я вначале не обратил внимания, - Не волнуйтесь, одежда как раз на вас, очень удобная, вы даже не захотите ее снять.
Я послушно развернул сверток, и остолбенел: Одежда, которую мне предлагал Давид, была полосатая, словно тюремная роба. Такими же были тапки – жесткими и полосатыми.
-Я это не хочу надевать, - заупрямился я, - Это похоже на тюремную одежду, я лучше в своей останусь.
Давид прищурился, и покачал головой, как бы в знак неодобрения:
-Я вас понимаю, - сказал он ласковым голосом, - Вы не первый и, наверное, не последний. Но вы должны подчиняться определенным правилам, иначе вы будете получать двойную порцию…
-Порцию чего? – удивился я, - И что еще за правила? Мне, знаете ли, порядком все надоело, и я хочу собрать свои манатки, и убраться из этого проклятого места.
Я вскочил на ноги, и пошел к двери. Давид не шелохнулся. Я открыл дверь, и тут же получил страшный удар в пах. За дверью, меня ждал тот самый Себастьян – сын Давида. Он с такой силой врезал мне своей кривой, короткой ножкой, что я свалился на пол, и снова все вокруг облевал.
Дверь закрылась, и Давид подошел ко мне.
-Молодой человек, вы поймите, вы должны выполнять правила. Идите оденьтесь, и я вам покажу столовую. Потом вы сами все поймете.
Я пришел в себя, и через полчаса уже послушно натягивал на себя полосатые штаны и рубашку.
-Пойдемте, я готов, - сказал я, исподлобья взглянув на своего наставника.
Давид встал и неожиданно щелкнул пальцами в воздухе. Все вокруг внезапно завертелось, и я повалился на кровать, ничего не понимая, полностью сбитый с толку.
Уже через секунду, помещение, в котором я находился, уменьшилось настолько, что я с трудом мог перевернуться на бок. Давид исчез, и я почувствовал запах машинного масла и бензина. Я каким- то образом оказался запертым в багажнике автомобиля, и только тоненькая полоска света пробивалась, через неплотно подогнанные прокладки кузова.
Я осмотрелся, и сразу узнал багажник моего собственного автомобиля, только в нем не было того, что я в нем оставил. Куда - то исчез труп…
Вдруг мне на висок что - то капнуло, и ледяной обжигающей струйкой поползло по щеке. Тут же я почувствовал сильный запах бензина и все понял…
-Пожалуйста, хватит. Прекратите, прошу вас, я же вам ничего не сделал, - кричал я, судорожно дергая ногами, в тщетной попытке выбить дверь багажника.
Бензина становилось больше с каждой секундой, и его пары уже начали проникать в мои легкие, заставляя меня задыхаться и кашлять, надрывая горло.
Потом я начал гореть…
Снова время словно бы замедлило свой обычный бег, и я кадр за кадром наблюдал, как бы со стороны, свою собственную гибель, в пламени пожара.
Я смотрел на свои руки, которые медленно начали пузыриться, и скрючиваться, постепенно превращаясь в обгоревшие головешки. Куски обгоревшей ткани приклеились к ним намертво и слились в единое целое. Больше всего меня насмешили мои новые тапки: шерстяные ворсинки на них, медленно съеживались, и тапки начали постепенно плавиться, приклеиваясь к моим ступням, причиняя невыносимую боль. Я даже помню, как сильно кричал, прося выпустить меня наружу. Потом просто кричал, от ужасной боли и безысходности. Потом я умер…
Очнулся я от того, что ощутил сильную тупую боль в кистях рук, и приглушенные редкие удары, похожие на удары молотка, когда забивают гвозди.
Я с трудом заставил себя открыть глаза, и мои внутренности скрутило от невыносимого ужаса. Меня прибивали к кресту…
Попытка закричать, окончилась неудачей, и сильной болью в губах: по-видимому, их просто зашили, или заклеили. Я смог лишь наклонить голову, что бы посмотреть на то, что происходит вокруг, и где я нахожусь.
Мой крест лежал на огромной сцене, какого-то театра. Зрительный зал был переполнен разношерстной публикой, которая затаив дыхание следила, за происходящим на сцене. Я смог различить на галерке, элегантно одетых дам и их кавалеров, которые даже слегка приподнялись со своих мест, словно завороженные представлением.
Тем временем, в мои ноги начали вбивать огромные ржавые гвозди. Палача, я узнал сразу: это был кривоногий карлик, одетый в балахоны палача, явно не по его размеру.
Себастьян ловко прижимал к моим дрожащим ногам притупленные гвозди, и потом, с неистовым остервенением лупил по ним молотком, забрызгивая все вокруг своими слюнями, и моей кровью. Я ничего не понимал. Если бы я спал, то не чувствовал бы такую ужасную пронзительную боль, вперемешку с безумным страхом окутавшим меня, и проникшим во все мои поры. Но я отчетливо помнил, как горел в багажнике собственного автомобиля, задыхаясь от дыма и адской боли.
-Что же это происходит со мной, кто эти люди, и куда я попал? – я тщетно задавал себе эти вопросы, в те мгновения, когда боль заставляла мое сознание отчетливо воспринимать происходящее. Когда же наконец, я был прибит к кресту, меня подняли и установили в специальном крепеже в полу паркетной сцены. Публика вдруг вскочила со своих мест, и начала аплодировать, выкрикивая браво, браво, брависсимо! Зрители вопили как ненормальные, женщины падали в обморок, мужчины плакали…
Неожиданно все стихли, и уселись на свои места. На сцену вышел высокий человек с французской бородкой, опирающийся на резную трость из красного дерева. Он медленно подошел к краю сцены, и поднял обе руки, как бы успокаивая зрителей. Он прокашлялся, достал носовой платок из кармана пиджака, и протер им выступившие капли пота.
-Господа, - начал он, - Я благодарю вас, за этот теплый прием, и за ваше внимание к этой драматической постановке…
Пока Давид пел дифирамбы этим ненормальным любителям искусства, меня лихорадило от невыносимой боли, пронизывающей все мое тело от кончиков пальцев ног, до последнего волоска на моем затылке. Кровь медленно капала из продырявленных ран, и у меня не было никакой надежды умереть быстро от потери крови.
Сквозь эту ужасную боль, до меня еле доносились слова Давида…
-И вот этот человек, - продолжал он, указывая пальцем в мою сторону, - Зверски убил одиннадцать женщин, а их тела закопал на территории заброшенного кладбища…
Меня, словно током прошибло. Как, откуда он мог узнать, и вообще кто он такой? – задавал я сам себе бесчисленное количество бесполезных вопросов, уже догадываясь, что никогда не найду на них ответ…
Давид продолжал говорить:
-Всего за два года этот человек лишил жизни одиннадцать, ни в чем не повинных божьих созданий, прекрасно понимая, и осознавая свои поступки. Конечно, можно сделать скидку на то, что его мать была больная алкоголичка, и издевалась над маленьким несмышленым мальчиком. Но мальчик вырос, закончил с отличием школу, потом университет. Этот мальчик был зол на весь мир, и считал себя венцом творения. А когда он поссорился со своей невестой, то его злость вылилась наружу, и он начал выслеживать и убивать всех женщин, хоть как то похожих на его мать.
Толпа притихла. Не было слышно ни шороха, ни чьего- то дыхания, ни возни, ни единого звука. Все были словно загипнотизированы, говорившим.
-Поэтому сегодня, наступил день жалости. Только не жалости к этому изуверу и убийце, - Давид вновь указал на меня пальцем, - А жалости, к его несчастным жертвам…
-Пускай меня уже убьют, к черту все! – думал я, не могу больше переносить этих мучений. Где же я напортачил? Где ошибся? Ведь я все время был на чеку, и ни разу не заметил ничего подозрительного. Быстрей бы они уже меня прикончили, сил больше нет терпеть, лучше уже издохнуть…
А Давид говорил и говорил. Он рассказывал о каждой жертве такие подробности, словно был им родным папашей, или как минимум дядей. Он рассказывал о каждом убийстве,
словно бы сам участвовал в их планировании, или сам был убийцей…
-Но справедливость восторжествует, - наконец воскликнул он, подняв к высокому потолку театра, обе руки, - Вы хотите повторения спектакля, вы его получите… Себастьян, сынок, начинай сначала…
Я вначале сразу и не сообразил, что происходит, а когда понял, то из глаз моих, горным ручьем полились слезы. Они начали все сначала. Занавесь скрыла меня от публики, и мой крест медленно опустили на пол. Потом Себастьян гвоздодером выдернул из меня гвозди, и меня на скорую руку переодели в чистую одежду, предварительно остановив кровь из ран. Потом вновь заиграл оркестр, и меня выволокли на сцену, под шумные аплодисменты, и радостные возгласы театралов.
Себастьян опять забивал гвозди, опять поднимал и устанавливал крест, а я все плакал и плакал, не в силах даже издать звук, из зашитого рта…
Когда в пятый раз меня отцепили от креста, я уже искренне чувствовал раскаяние и жалость к моим жертвам. Я вспоминал каждую из них, оплакивал и страдал, словно переживая вместе с ними их мучения.
Наконец, когда представление подошло к концу, и занавесь окончательно закрылся, Давид подошел ко мне, распростертому на паркетном лакированном полу, и сказал:
-Сегодня тебе повезло. Обычно публика намного выносливей, и они обожают смотреть спектакли по многу раз на день. Тебе, наверное, интересно узнать, кто они, эти люди?
Не ожидая от меня ответа, он произнес: Они жертвы… Они жертвы таких же подонков и отморозков как ты. Они все мертвы, как и ты, но у них есть одно преимущество: Они сами пишут пьесы, и распределяют роли, где жертвами становятся убийцы и насильники, те, кто нагло забрал жизни у невинных.
-Разве ты не заметил, среди толпы одиннадцать симпатичных брюнеток? Это они написали для тебя сценарий, и придумали эту незамысловатую сценку казни.
Давид полез в боковой карман пиджака, и достал оттуда золотой портсигар. Раскрыл его и вынул огромную сигару. Раскурив, он задумчиво выпустил в потолок парочку колец дыма…
-А вообще знаешь, мне этот спектакль понравился. Эти твои девицы здорово все придумали, так профессионально распределили роли, придумали костюмы…
Кстати, завтра у тебя аншлаг в стрипклубе, тебе надо быть готовым. Твои подружки придумали для тебя кое- что интересное… и вообще, в ближайшее тысячелетие у тебя намечается множество спектаклей и аншлагов. Начинай привыкать к тому, что их рай, это твой ад…
-Такое у нас впервые! Я тридцать лет работаю в этой больнице, но впервые вижу, что бы человек продолжал жить после таких травм. Да, наверняка врачи использовали все средства, что бы вытащить этого парня из лап смерти, - тучный облысевший человек, в синей форме уборщика, не отставал от детектива, который наливал себе в автомате уже пятый стаканчик кофе.
-Что же там произошло, на самом деле, и кто этот парень? – не унимался толстяк.
Наконец, уже замученный вопросами, детектив окружной полиции, махнул рукой и сказал:
-Ну ладно, ладно, не думаю, что если я проболтаюсь, то это как то помешает следствию. Вобщем произошла страшная авария, прямо на повороте в этот мотель, как его там?
-Пятиконечная звезда, - тут же нашелся толстяк, вспомнив название мотеля, где ему самому пришлось как- то раз перекантоваться пару деньков, пока его супруга не успокоилась, после очередной ссоры…
-Да, да, точно “ Пятиконечная звезда“ повторил детектив, потирая взмокший лоб. Машину разорвало пополам, и она еще загорелась после этого. Не пойму, как он не заметил тот грузовик прямо на повороте? Короче говоря, меня вызвали, когда в багажнике у этого неудачника, нашли труп, пропавшей неделю назад девушки. Судя по особому стилю этого ублюдка, он и есть тот серийный убийца, которого разыскивают в трех штатах, с того дня когда удалось обнаружить несколько трупов исчезнувших девушек, на старом кладбище.
Но я не могу понять, как ему удалось выжить? Половина тела обожжено, конечности расплющило, а одну ногу вообще оторвало. А он еще дышит, и говорит что- то непонятное. Мне даже показалось, что он просит прощения… хотя этого конечно не может быть, он ведь без сознания, верно я говорю?
|
| Свидетельство о публикации № 14509 | Дата публикации: 02:53 (03.08.2011) © Copyright: Автор: Здесь стоит имя автора, но в целях объективности рецензирования, видно оно только руководству сайта. Все права на произведение сохраняются за автором. Копирование без согласия владельца авторских прав не допускается и будет караться. При желании скопировать текст обратитесь к администрации сайта.
|
| Просмотров: 585 | Добавлено в рейтинг: 0
Данными кнопками вы можете показать ваше отношение
к произведению
|
Оценка: 0.0
|
|
