Несостоявшаяся дуэль.
Это была уже не игра, и было совершенно не смешно. Девушка лежала на траве, запрокинув голову. Её серые с прозеленью глаза, широко открытые удивлённые, смотрели в предрассветное небо на гаснущие звёзды. Они тускнели по мере того, как восток заливался румянцем.
Перед ней на коленях, схватившись за голову в немом отчаянии, стоял парень в разодранной куртке. Он мог выть от горя – не было голоса, он мог рвать на себе волосы – не было сил, он хотел отдать за неё свою жизнь, но в этом, уже не было никакого смысла.
- Что же я наделал! – прозрением кричали его мысли.
Он падал в пропасть, широко расставив руки и ноги, плашмя, принимая всем телом жар, исходящий от раскалённого асфальта. Адреналин закипал в крови от возможной неизбежности. Восторг свободного полёта или падения. Мелькали в окнах испуганные лица людей. Этажи, этажи, этажи – всё ближе и ближе земля. Душа запаниковала, заметалась, скуля, как привязанная собака под прицелом. Крышу начало окончательно сносить, и он заорал в полный голос: «А-а-а-а!» Но тут же, щёлкнул замок, и парашют раскрылся почти беззвучным хлопком, врезаясь постромками в тело. Дальше он уже плавно планировал. К нему тут же подбежали ребята, подхватили, поволокли подальше от эпицентра, куда уже бежали два охранника. Сердце билось на пределе. Экстаз распирал. Где-то совсем рядом взвыла полицейская сирена – успели всё-таки! Но пути отхода были продуманы и предусмотрены. Кусты на мгновение скрыли рисковую троицу. Когда охрана оказалась перед коваными копьями забора, за ним уже стартовала машина.
- Небоскрёбы, небоскрёбы, а я маленький такой! – орали во всё горло пятеро её пассажиров в эйфории от удачной операции.
Их «звездец», как они стали называть себя после того, как бабушка рассказала Сёмке про то, как её класс в детстве делили на звёздочки – по пять человек в каждой, был сплочённым коллективом прожигателей жизни. Адреналин стал насущной составляющей в крови. И они не гнушались никакими способами для получения новой дозы. Но разум и холодный расчёт нежелания отвечать за содеянное, ещё пока уберегал их от многих соблазнов.
Прыжок с «сотника», как назвал это здание Марк, было подарком друзей в день рождения Семёна. И теперь они летели праздновать его четвертной юбилей. Галка, не желая выдавать место торжества, восхищённо разводила руки и восклицала: «Потрясное место!» И парень мог представлять его, как ему вздумается - от свалки до кладбища. Он слишком хорошо знал причуды своих друзей. Маринка томно строила глазки виновнику события, намекая на нечто совершенно несбыточное. Ибо эта черноглазая девица была подружкой пятого члена команды – Саньки. А заигрывать она старалась с каждым, чтобы формы не терять. И юбиляр только щурился в ответ и улыбался, прекрасно понимая, что здесь ему ловить нечего.
Ему уже давно хотелось, чтобы их «звёздочка» стала шестиконечной, но всё как-то не срасталось. Девушки у него появлялись и как-то скоротечно самоликвидировались, не оставляя контактов. Парень не мог понять почему, но сильно не заморачивался. К тому же, последнее время, он, кажется, понял причину этой закономерности – Галинка. Её зелёные глаза с первой встречи не давали ему покоя. Но Марк, как неформальный лидер, никогда бы не позволил ему перейти границы дружбы. А ему запрещала совесть отбивать малышку у друга.
Место, куда приехала компания, и на самом деле, было чем-то особенным. Это была старинная полуразрушенная барская усадьба. Её остов из красного кирпича, увитый девичьим виноградом и какими-то цветущими вьюнками был сказочно живописен. Вокруг неё сплошными зарослями стоял старый то ли сад то ли уже лес, скрывая от любопытных глаз. Лужайка, простиравшаяся от стены до заросшего осокой и ивняком небольшого прудика, была словно аккуратно выкошена и ухожена. Низкая изумрудная травка покрывала её сплошным ковром. В самой её середине, как нарочно, находилась круглая, выложенная камнем площадка метра три в диаметре. Здесь уже были горкой сложены сухие ветки и хворост.
- Видишь, как мы подготовились?- Маринка ухмыльнулась, - Зацени?! Всё – для тебя!
- Бесподобно! – согласился с ней Семён. Его голова немного кружилась и плохо соображала.
- А, - глядя на его побледневшее лицо, протянула девушка, - отходняк начался… Санёк! – позвала она дружка, - Помоги другу. Что-то наше слабое звено совсем расклеилось.
Ему бросили под раскидистой лозинкой надувной матрац и оставили в покое отсыпаться. В этом была странная особенность Семёна из всей компании – испытывать слабость и головокружение после большой дозы адреналина. Всё он ощущал оголёнными нервами – острее и ярче. Кайф заканчивался, и он, словно, сдувался, как проколотый шарик. Нужен был хотя бы короткий сон.
Шелест листвы убаюкивал. Ему казалось, что даже крики и пение птиц звучали приглушённо. Голоса, хлопотавших друзей, уже не доходили до сознания. И вот, он уже шёл в каком-то плотном светящемся тумане, не разбирая дороги. Ему было всё равно куда двигаться. Острыми иглами впивался в кожу уже привычный страх, который надо было преодолеть.
Он внезапно очнулся, ощущая металлический привкус крови во рту, с чувством какой-то потери. И долго никак не мог сообразить, где он. Совсем рядом слышался плеск воды, смех и радостный визг. Поднялся, потирая глаза.
- Ну, наконец-то! – перед ним стоял Марк совершенно голый. Причинное место прикрывала только пара связанных на боках салфеток, - Эй, ребята, наш именинник проснулся! Кончайте полоскаться! – крикнул он
-Ты что в таком виде?
- Да уж, слишком долго ты изволил почивать сегодня. Мы уж не знали, чем себя занять. Девчонки даже духа какого-то вызывать в развалины водили нас с Санькой. Дух так и не появился, зато дозу пыли с потолка получили. Искупались, постирались. И за твоё здоровье выпили, а ты всё спишь! Решили ещё раз окунуться. Им всё нипочём, а мне вода холодной показалась. Хожу, загораю. А это, - он небрежно махну на свой наряд, - чтобы мухи не кусали. Ща иду одеваться – вечереет уже… Тащи свой лежак к костру.
День рождения Семёна отмечали бурно с песнями и тостами, с пожеланиями, чтобы жизнь его была не менее яркой, чем пламя костра. Чтобы гореть ему и не прогорать и так далее и тому подобное. И закуски и выпивки было заготовлено прилично. Все уже основательно захмелели. Сумерки перешли в ночь, а пиршество всё продолжалось.
- Добрый вечер, молодые люди! – все вздрогнули от неожиданности. Никто не слышал, как незнакомец оказался рядом. – Можно составить вам компанию?
Облик прибывшего было сложно рассмотреть при свете костра. Единственное, что он ещё не стар, строен и роста, скорее всего, чуть выше среднего. Одет - во всё чёрное. Тёмные волосы до плеч. Просто какая-то демоническая внешность.
- Присаживайся, - как-то чересчур благожелательно ответил Марк. Но двигаться пришлось Семёну, потому, что он сидел один.
- Ну и как? Нравится вам у меня? – осведомился незнакомец.
- Так вы здесь хозяин? – неуверенно, помахивая бутылкой с остатками пива, протянул Санёк.
- Купил по случаю…, - кивнул в сторону руин пришелец.
- Мы не знали…, - поёжилась Маринка, от неожиданно холодного ветерка.
- Будем считать, что я пригласил вас в гости, - улыбнулся ей хозяин. – Меня зовут Карро.
Все представились. Семён не удивился необычному имени – для общения вполне достаточно – но отметил для себя, что рука, протянутая для пожатия, была ледяной.
- День рождения празднуете, значит, кстати, у меня с собой оказалась бутылка хорошего старого вина! – он достал, вроде бы из внутреннего кармана лёгкой куртки, плоскую бутылку. – Пусть все желания и мечты сбудутся и не только чествуемого, но и вас всех.
Ёмкости как раз хватило, чтобы наполнить высокие бокалы тёмной жидкостью. На вкус вино оказалось очень вкусным и терпким, и таким крепким, что Семёна сразу повело, но эта волна быстро прошла. Все сразу расслабились, и веселье возобновилось с новой силой. Языки развязались. Не высказанные сокровенные мечты выплеснулись наружу. Друзья говорили все сразу, а Карро только загадочно улыбался и щурился. В его глазах плясали огненные змейки. Кажется, они ещё играли в какие-то необычные карты со светящимися символами. Смеялись и пели…
Семён резко очнулся, словно вынырнул с глубины. Костёр догорал. Новый приятель куда-то исчез. Друзья спали. Он подкинул в угасающие угли веток и сушняка. Посидел, обняв колени, и глядя в разгорающееся пламя. Спать совершенно не хотелось. Встал и побрёл в сторону пруда. Тёплый ветерок гнал по поверхности воды сверкающую рябь, в свете месяца чёрной скалой выделялась башня флигеля разрушенной усадьбы. «Странный сегодня день, - подумал он, - ощущение будто стою на краю пропасти с завязанными глазами. И жизнь зависит от того в какую сторону сделаю шаг…»
Чьи-то руки легли ему на плечи. Парень вздрогнул и обернулся. Перед ним стояла Галя. Она приложила палец к его губам: «Молчи. Ничего не надо говорить, - прошептала едва слышно, - Я всё вижу и давно этого хочу…» То, что произошло потом, не могло, и не должно было случиться. Иначе как предательством по отношению к другу, Семён назвать свой поступок не мог. Но остановиться сил не было. Такой страстной волны он не испытывал никогда. Тонул, захлёбываясь и творя что-то невообразимое. Расставшись на рассвете и испытывая острую боль от укоров совести, всё же он был счастлив, как никогда.
Всё утро пока они собирались и грузились в машину, оба старались держаться подальше друг от друга и сохранять хорошую мину при плохой игре. Семён хмурился, как от головной боли. Галя улыбалась через силу, поглядывая на него исподтишка.
- Ну, что, друзья-товарищи! – напыщенно обратился ко всем Марк, - Кажется, мы вчера заключили договор с тёмными силами? – Автомобиль вырулил на автостраду и припалил, всё, увеличивая скорость.
- Какой договор? – не понял Семён, он абсолютно ничего не помнил об этом.
- Было, было, - усмехаясь, подтвердил Санька, - на большой палец посмотри. – Упились мы знатно. Не знаю, кто такой был наш знакомец. Может просто над нами подшутил, чтобы другой раз на его территорию не совались…
На большом пальце, и вправду, темнел заживающий порез. Но как всё происходило, он не помнил.
- Договор о том, что нам теперь доступно всё: любые желания наши выполняются, мы можем, что угодно делать – нам ничего не грозит и прочее. Что – проверим? Так ли это? – лидера слегка потряхивало от нетерпения, и он прибавил скорость до упора.
Автомобили шарахались, уступая дорогу самоубийцам. Маринка визжала вначале от страха потом от восторга. Галя вцепилась в руку Семёна мёртвой хваткой и сидела бледная и застывшая. Только он сам отчего-то был спокоен и уверен в том, что договор действует. Ему не требовалось доказательств, иначе, что привело бы к нему девушку?
Населённый пункт они пролетели, не снижая скорости, под визг чужих тормозов, вопли отскакивающих пешеходов, плюя на сигналы светофоров и все правила. Дежурному ДПС Марк показал средний палец в окно, но тот, словно и не видел их совсем: ни неприличного жеста, ни самой машины.
- Пощекочем нервы? – не оборачиваясь, свернул на встречку, - Пусть сворачивают другие!
- А если они нас не видят? – попыталась остановить его Галя, но они уже мчались, едва не выбивая искры из бортов. Девушка закрыла глаза и вытянулась в струнку от напряжения. В салоне повисла тишина. Даже Маринка притихла и тоже прижалась к Семёну, вытаращенными глазами впившись в ветровое стекло.
- А вот, мы сейчас и посмотрим, видят они нас или нет! – машина пошла лоб в лоб с крутой иномаркой. Её водитель был так же упрям и свернул только в последний момент. Автомобиль занесло, зацепив зелёнку, понесло с откоса… Что там было дальше, друзья не видели.
- Марк! – взмолилась Галя, - Надо вернуться, может, помощь нужна…
- Ну, их на …! Сами виноваты, раньше могли свернуть, зато проверено- встречные нас видят, - но сбросил скорость и вернулся на свою сторону, - Вот – бабий язык! Только всё настроение испортила…
Прошло не так уж много времени, за которое они много чего испробовали, каждый раз находясь на грани. В этот поздний вечер они оккупировали небольшой сквер отдохнуть и подумать над тем, что бы ещё такого предпринять, но, как водится, горячительного для релаксации не хватило. Парни сидели, отчего-то молча, ожидая возвращения подруг. Сёмка следил за помаргивающей звёздочкой пролетающего в вышине самолёта. Марк и Сашка лениво потягивали пиво из бутылок.
Маринка ворвалась как фурия.
- Вы представляете? – возопила в восторге, потрясая перед собой чеками супермаркета, - Они там не видят, что я взяла коньяк! По времени-то уже не должны продавать. Думала, что как-нибудь уломаю. А она, смотрю, ноль внимания, пробивает. Расплачиваюсь – копейки! А мне его, как минералку пробили! Во – номер!
- Врёшь? – засомневался Сашка.
- Правда, - устало подтвердила подошедшая Галя, загруженная пакетами, - нас даже инкассаторы не заметили. Как слепые…
- Что? – подался к ним Марк.
- Так, мы это, - Маринка обернулась на подругу и стала что-то вытаскивать из пакета, - сумку у них стащили… прямо из-под рук.
Повисла растерянная пауза. Новое открытие повергло их в некоторое замешательство, но и открыло ранее неизвестные возможности. Они так увлеклись обсуждением перспектив, что появление другой компании из шести человек заметили не сразу. И отреагировали только когда услышали:
- Вы, алкаши, - один из четырёх так же нетрезвых парней, посчитавший, что численное превосходство может иметь значение, вышел чуть вперёд, - это наше место. Валите отсюда пока я добрый…, - его последние слова потонули в гоготе сторонников.
- Что ты сказал? – к нему повернулся Марк, его лицо вытянулось брезгливой усмешкой, и в глазах сверкнуло пламя. Когда он был так спокоен, Семёну, он напоминал хищника, готовящегося к прыжку. И пока только смотрел не вмешиваясь. – А не боишься, что я тебе вот эту бутылку в зад засуну?
- Да ну! – лидеру нападающей стороны совсем не понравилось это ледяное спокойствие, но за спиной стояла стая, и он решил сходу атаковать, за пару шагов преодолевая расстояние их разделявшее.
«Зря ты так сразу», - подумал Семён, отбиваясь сразу от двоих нападавших на него качков. Мышцы в драке не главное. Один из них уже выпал в осадок и корчился на земле, пропустив удар в пах. Со вторым было несколько труднее, тот явно посещал не только качалку. Отвечая на его удары, он мельком видел, что дерутся девчонки тоже. Маринка таскала за волосы верещавшую рыжую девицу, не забывая её пинать ногами. Сашка сцепился с крупногабаритным шкафом и уже прижал его к пирамиде цветочной клумбы. Галя коленом придавила субтильную блондинку к асфальту, заломив ей руки за спину. Где находится Марк, было больше слышно, чем видно: трещали ближние кусты, потом оттуда донёсся вопль, смешанный с рычанием.
И тут, осознав, что с ним не справиться, противник выудил откуда-то нож. Блеснуло выкидное лезвие, и резкая боль обожгла плечо. Некоторое время они кружили на месте, и Семён, ускользая от ударов, искал способ выбить оружие. Марк вынырнул откуда-то из темноты бесшумно и незаметно, и, вывернув руку с ножом, обратил её остриём к обладателю. Мгновение и лезвие впилось в живот. Парень с распоротым от пупка до рёбер брюхом, осел на колени. Лицо исказила гримаса боли и удивления. Он завалился на траву головой в кусты сирени, всё ещё сжимая в руке нож, судорожно подёргиваясь и ловя ртом воздух. И так и остался лежать. В воздухе резко разлился запах свежей крови, смешанный ещё с чем-то.
Семён оторопело озирался. В клумбе со странно вывернутой головой лежал амбал. Сашка с Галей старательно привязывали к дереву блондинку, сцепив её руки сзади. Маринка удерживала за вывернутую за спину руку, стоящую на коленях рыжеволосую соперницу.
- Ну что рыжая, - подходя к поверженной Марининой сопернице, весело проговорил Марк, - теперь пришло время платить по счетам?! Твой дружок уже своё получил, - ему стало отчего-то страшно весело, - а как он умолял меня, тебя не трогать! Куда вся спесь подевалась. Но я считаю это не справедливым. Каждый должен получить свой урок и заплатить.
- Что с ним? – прохрипела пленница.
- Ну, скажем так, что если будешь покладистой, то потом вызову ему скорую и, может быть, проктолог найдёт способ его поставить на ноги. А если – нет? То я всё равно своё возьму, хочешь ты или нет. Ну, что сопишь? Если хочешь жить – вставай раком и погнали…
Семён слышал хрипы, словно через вату. Всё что происходило не укладывалось у него в голове. Мир перевернулся и колыхался в кровавой пене, застилавшей ему глаза. Его страшно мутило. Отдельными картинками вспыхивали перед глазами события, звучал обрывками смех друзей превратившихся на его глазах в чудовищ.
- Ну, - к нему подходил зверь в облике Марка, - твоя очередь, боец! Э-э-э, да тебе совсем плохо, - разочарованно протянул он. – Клин – клином вышибают, иди развлекись…
- Нет! – замотал головой Семён, - Я – пас! В такие игры я не играю…, - накрыло волной дурноты, и он склонился к ближайшим кустам. Его долго трясло и выворачивало наружу.
Голова медленно прояснялась. Рядом с ним на корточках сидела Галя, заткнув уши руками и всхлипывая. Он, как во сне, поднял её и приказал уходить к машинам. А сам направился к блондинке безвольно стоявшей у своего дерева, медленно развязал её руки и толкнул к дорожке на выход: «Уходи, пока не поймали». Она в шоке похлопала глазами, но побежала через кусты, петляя, как заяц. Семён быстрыми шагами направился прочь от вакханалии. Он не знал, как ему теперь поступать, но и участвовать в этом не хотел.
Три дня все телеканалы наперебой обсуждали «резню» в сквере: как такое могло случиться практически в центре города, почему никто ничего не слышал, где была полиция и прочее. Приехавшая на анонимный вызов «Скорая помощь» застала жуткую картину насилия и убийств. Двое пострадавших в тяжёлом состоянии были госпитализированы. Работают опытнейшие следователи, но никаких следов насильников не обнаружено. Семён тупо сидел возле компьютера, стараясь забыться в виртуальной реальности. Иногда звонила обеспокоенная мама, от друзей не было никаких известий, а сам он звонить не хотел.
Прошло лето. Не по-осеннему жаркий сентябрь начал золотить верхушки деревьев. Телеэкран вновь делился со зрителями криминальными новостями: где-то горели леса, где-то тонули от разверзшихся хлябей города, где-то орудовали маньяки, произошло несколько нападений на инкассаторов, случилась крупная автокатастрофа… Семён жевал бутерброд, запивая его кофе и особо не вслушивался. Он больше ничего не хотел и не желал. Ему казалось, что прошло уже много лет бесцельных и пустых. Зачем? Зачем это всё: этот мир, эта ежедневная рутинная работа скучная и от этого нелепая. Зачем – если нет главного – цели?
Звонок в квартиру вывел его из оцепенения. За дверью стояла Галя с большой сумкой на колёсиках. Она казалась встревоженной.
- Можно, я у тебя поживу? – спросила без обиняков.
- Входи, - растерянно произнёс он, пропуская, - Что случилось? Где Марк?
Девушка неопределённо махнула рукой, и он не стал настаивать.
- Кофе будешь? – спросил, не зная, что сказать.
- Давай, - она села на диван, обхватив голову руками, согнувшись, как будто придавленная тяжёлым грузом.
Пока он ходил на кухню, выискивая что-то более подходящее, чем банальный бутерброд с сыром, в комнате ничего не изменилось. Поставив чашку и тарелку на столик, присел рядом. Галя подняла на него полные слёз глаза и, уткнувшись лицом в его плечо, разрыдалась: бурно по-детски всхлипывая. И ему ничего не оставалось делать, как обнять её за плечи, успокаивая, гладить по спине, как ребёнка, целовать её русые волосы…
- Если бы только знал, какой ты хороший, - шептала она, заглядывая в его глаза. Её тонкие обнажённые плечи золотили лучи утреннего солнца, подглядывавшего за ними сквозь сетку штор. – Знаешь, я, ведь, никогда не любила Марка.
- Но, почему же, тогда…, - она не дала ему договорить, коснувшись указательным пальцем его губ.
- Ты не понимаешь?! Просто когда мы встретились, он показался таким смелым, сильным, волевым – такой настоящий мужик. Такой, кто может взять за руку и повести за собой, приказать, указать путь… Вобщем, как сказала моя мама – хозяин, - девушка вздохнула. – Так и было – он приказывал, а я подчинялась. После познакомил меня с вами. И я поняла, что и вы так же слушаетесь его, только каждый по-разному. Сашка с восхищением, Маринка с обожанием, а ты просто потому, что тебе было с нами весело и комфортно. Они называли тебя слабым звеном, но это не так! На самом деле ты самый сильный из всех, потому, что мог преодолеть свои слабости, пойти поперёк их воле, да и вообще… ты лучше нас, чище…
- Ну, ты и скажешь…, - Семёну было как-то не по себе от этих её признаний и такого большого, внезапно свалившегося на него счастья.
- Странно всё это… я такая безвольная и слабая, хотя из каких-то своих амбиций, считала себя жутко крутой. А сама, как рабыня, беспрекословно всегда слушалась Марка – дура. Той ночью, когда увидела, как ты идёшь к пруду, вдруг, решилась – была - не была! Боже, как мне было хорошо, словно вырвалась из клетки. А утром – снова испугалась, сникла. Боялась, что если он узнает, то вызверится: и тебе и мне будет плохо, – она потёрлась щекой о его грудь, но ему показалось, что она просто прячет глаза, - Он, ведь, зверь, настоящий зверь! И я его боюсь. Знаешь, как жутко бывает иногда? Нет, не думай, он меня никогда не бил и не обижал. Но, всё равно, очень страшно… после того случая, в особенности. Он куда-то постоянно исчезает по вечерам. Приходит под утро с таким лицом…, не могу даже передать. И сразу в ванную… вначале, иногда были манжеты в крови – чужой крови! И её всё больше и больше с каждым разом. Я боюсь даже думать о том, чем он занимается по ночам. Вчера я не выдержала и спросила, а он только ухмыльнулся зло и ответил, что человеческие туши разделывает… и это на полном серьёзе – таким тоном – не шутят. Не знаю, как решилась, но, видимо от страха мозги окончательно заклинило, и я сказала, что ухожу. А он мне так просто ответил: «Ну и уходи. Ты мне больше не нужна…» Прости, что не сделала этого раньше… Всегда, почему-то думала, что жутко крутая и смелая, если могу совершать нечто недоступное другим, рисковать своей жизнью, ходить по краю… А на самом деле – просто слабохарактерная дурочка.
- Я тебя люблю, - тихо, но твёрдо, сказал Семён, - и мне всё равно, какая ты. Для меня – лучшая на земле и во всей вселенной. И я никому тебя не отдам…
И потекли счастливые спокойные дни. Его жизнь теперь приобрела определённость и смысл. Каждый вечер он прятался в этот кокон из любви. Весь мир с его проблемами, словно, переставал существовать. Только он, только она. Мечты о будущем…
Но однажды под утро раздался требовательный звонок в дверь. Семён, потирая глаза, пошёл открывать. Яркий свет прихожей обжёг глаза. Дверь распахнулась. И он, невольно, попятился – за порогом стоял, странно улыбаясь, Марк.
- О-о! Даже так – меня сразу впускают?! – вошёл, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он как-то неуловимо и странно изменился. Появилась в нём особая пластика и грация хищника, ожидающего неожиданного нападения или готовящегося к прыжку. От него веяло опасностью. Взгляд метнулся в сторону спальни, скользнул по обуви на полу, оценил, взвесил и впился на мгновение в лицо друга. – Хм, так и думал, что обоих здесь застану, - и по-хозяйски прошёл в кухню. Сел на диванчик в уголке и сник, расслабился. – Разговор есть…
Семён сел напротив него на табуретку. Ему было немного зябко в одних трусах, но идти в комнату, чтобы одеться, не хотелось. Он потёр плечи. Молча, ждал.
- Сашка погиб…, - неожиданно осипшим голосом произнёс Марк.
- Когда? – эти слова казались какими-то неестественными невероятными.
- Десять дней уже … - он поднял налитые кровью глаза, - Глупо всё как-то. А вы, значит, даже телик не смотрите – не до этого вам… счастливые…
- Рассказывай, - Сёмка знал, что без участия Марка не обошлось.
- Ты же помнишь – девчонки сумку у инкассаторов увели? - он хмыкнул и продолжил, - Нам с Сашкой, когда в Джека-потрошителя играть надоело… Галька, что тебе ничего не рассказала? – уставился подозрительно, - Молодец…! Или просто дура наивная… Ладно, я не о том. Вобщем, решили себе нервы пощекотать чем-нибудь ещё. Решили поиздеваться над инкассаторами. Они, ведь, дядьки серьёзные с оружием. Но оказалось не так уж и интересно. Нас и, вправду, никто не видел – бери что хочешь. Сумка исчезает вместе с нами. А ещё так забавно: люди рядом проходят – можно пальцем ткнуть, а мы, как невидимки, - он расстегнул куртку и вытащил из внутреннего кармана плоскую початую бутылку коньяка, хлебнул и продолжил, - Три раза нам всё сходило с рук. Видел бы ты очумевшие лица охранников и инкассаторов этих … В тот вечер было всё как всегда, только Сашка решил над мужиком этим подшутить – сумку прямо из его рук выхватить попытался – а тот не поймёт в чём дело, но сумку не отпустил. От страха что ли? – разбуженная голосами, вошла Галя и встала за спиной Семёна. Марк посмотрел на неё пустыми глазами, словно не увидел. – Так они и крутились, как в вертушку играли. Сашке бы плюнуть на это всё, нам деньги на фиг не нужны были, а он упрямый. Тут второй охранник из-за машины выскочил и давай палить без разбора - куда попало. Сашка ко мне бросился…, случайная пуля прямо в сердце угодила. Так всё страшно и глупо… Он тут же стал видим. Лежит на асфальте в луже собственной крови…, - он ещё раз хлебнул спиртного и продолжил, - я стоял, наблюдал, как приехала «скорая», полиция, как все суетились, бегали, ничего понять не могли, потом увезли в морг… А три дня назад, Маринка из окна выбросилась…
- Маринка! – до этого молчавшая Галя, покачнулась и стала оседать на пол. Семён едва успел её подхватить.
- Вот такие дела, - он криво улыбнулся каким-то своим мыслям, не обращая внимания на рыдающую на плече Семёна девушку, - за всё платить надо. Кто следующий? Ха! Не знаете? И я не знаю… Сегодня похороны Сашки и Маринки. Родители договорились их вместе, - он допил и облизнув губы, с сожалением, поставил бутылку на стол, - Верите? Третьи сутки пью эту дрянь, а не хмелею – никакого удовольствия, - в глазах застыла вселенская тоска, - Если провожать друзей собираетесь, то одевайтесь. Сейчас уже пять, а ехать далеко…
Ранним утром улицы были почти пусты. Марк всё разгонял и разгонял машину до предела, не снижая безумной скорости даже на поворотах. Автомобиль много раз заносило, но водитель выравнивал его направление, и гонка продолжалась. Свет уличных фонарей сливался в сплошной поток. За городом они неслись по разделительной линии, проскальзывая между встречными и сопутствующими большегрузами. Чуть дальше от города дорога полностью освободилась. Только метался яркий свет галогена, вырывая из тьмы куски дороги, обочины, облетающие кусты и деревья, как призраки, швыряющие в них метель листвы.
- Ненавижу, - неожиданно, сквозь зубы, выдавил Марк, - весь этот мир ненавижу: людей – этих амёб примитивных, вас ненавижу и себя ненавижу! И жизнь эту поганую, бесцельную и бессмысленную – ненавижу.
Впереди, на острие дальнего света возник силуэт женщины с коляской и малышом, которого она вела за руку. «Куда это они в такую рань?» - успел подумать Семён. Машина летела прямо на них. «Они же нас не видят!»
- Марк – тормози! – но его, словно застопорило. Мгновения растянулись в безвременье. Он не мог не отреагировать и рванул руль влево. Включилась дьявольская мясорубка…
Да – это было совсем не смешно. Когда Семён очнулся, ему показалось, что в мире воцарилась мёртвая тишина. Но он был жив, и звуки постепенно достучались до сознания. Вначале – это был стук собственного сердца, потом, еле различимый стон.
Девушка лежала на траве, запрокинув голову. Её серые с прозеленью глаза, широко открытые удивлённые, смотрели в предрассветное небо на гаснущие звёзды. Они тускнели по мере того, как восток заливался румянцем.
Перед ней на коленях, схватившись за голову в немом отчаянии, стоял парень в разодранной куртке. Он мог выть от горя – не было голоса, он мог рвать на себе волосы – не было сил, он хотел отдать за неё свою жизнь, но в этом, уже не было никакого смысла.
- Что же я наделал! – прозрением кричали его мысли. Вдруг, как озарение, возникла неясная бессмысленная надежда, и он крикнул, - Карро!
Воздух вокруг заколебался, как марево, поглощая окружающее пространство, заволакивая серым туманом. И рядом с ним возникла знакомая чёрная фигура. Демон стоял, скрестив руки на груди.
- Да, неплохой у меня урожай сегодня, - улыбаясь, констатировал он.
- Почему я жив? – воскликнул парень.
- Хм, ну ты же отказался от сделки, произнеся: «Я- пас! В такие игры я не играю». Услуги с моей стороны не были оказаны, а, значит – живи дальше. Я свою добычу забираю и ухожу. Ты-то чем не доволен? Или новый договор заключить желаешь?
- Нет, обмен хочу…, - он хватался за край ускользавшей мысли.
- Обмен?! – удивился Карро.
- Да, обмен, - Семён решился и знал, что поступает правильно, быть может, первый раз в жизни, - Возьми мою душу в обмен на её, верни ей жизнь. Без неё всё теряет смысл…
- Хорошо, - глаза демона сверкнули алчностью, - пусть будет по-твоему, сейчас мне твоя душа не нужна. Не созрела ещё, но однажды, я вернусь.
Туман заискрился миллиардами огоньков, распадаясь и тая. Реальность напомнила о себе налетевшим пронизывающим ветром. Девушка вздрогнула и застонала, судорожно глотая воздух. Взгляд приобрёл осмысленность. Лицо исказилось болью.
- Потерпи, потерпи ещё немного, - шептал парень, склонившись над ней.
Оборвалась сирена «скорой помощи». К ним уже бежали медики.
