Памирский тракт
Границы Союза Советских Социалистических Республик - священны и неприкосновенны!

Глава 5.
Собачья работа.

Начальнику Оперативно-войскового отдела
Генерал-майору Душило
Спецдонесение
(по линии засекреченной связи)
Довожу до Вашего сведения результаты проведенных оперативно-розыскных мероприятий, проведенных силами пограничных застав и резерва отряда.
К исходу первых суток поиска ДРГ противника обнаружить не удалось.
1. Поисковая группа №1 (старший группы – Капитан Прилепкин) обследовала участок местности вдоль Памирского тракта от поселка Кары-Таш до перевала Кара-Байтал.
Опрос местных жителей, водителей, следующих по трассе Ош-Хорог результатов не дал.
В ходе поиска задержаны жители пос. Кары-Могол Тохтогулов Эрмек и Ороев Адилбек с просроченными пропусками на въезд в пограничную зону. Составлен протокол об административном нарушении пограничного режима.
2. Поисковая группа №2 (старший группы – старший лейтенант Холин) провела поиск нарушителей вдоль Эргештамской дороги до Скального урочища с выходом на перевал Эк-кэзек. В районе урочища задержан местный житель Сабиров Мукарбек с малокалиберной винтовкой и патронами, производивший охоту на горных козлов. Задержанный передан тревожной группе соседней заставы.
3. Поисковая группа №3 (старший группы – капитан Джунусов) осмотрела перевалы «40-лет Киргизии» и «Далдык», проверила соблюдение правил нахождения в погранзоне геологами-изыскателями, производящим работы в том районе. Нарушений не выявлено.
4. Поисковая группа №4 (старший группы – лейтенант Верес) обследовала местность вдоль русла р.Кармансу до заброшенной кошары в районе щели Зеленая. Обнаружены несколько чабанских стоянок и джайлоо. Произведена проверка документов и опрос чабанов на предмет выявления неизвестных и подозрительных лиц. Признаков нарушения пограничного режима не выявлено.
5. Поисковая группа №5 (старший группы – старший лейтенант Колодин) осуществила проверку местности в тылу участка до поселка Тардобо с выходом на перевал Кызыласкер.
Задержан местный житель без документов. С помощью местного участкового, личность задержанного была установлена. Им оказался чабан совхоза «Путь к коммунизму» Турсунбеков Элгазы. Составлен протокол об утере паспорта. Задержанный передан участковому.
6. Выставленные заслоны признаков подготовки нарушения границы не обнаружили и продолжают нести службу в соответствии с поставленной задачей. Пнопыток прорыва границы и неизвестных лиц в районе погранперевалов и ущелий, ведущих к границе зафиксировано не было.
Начальник Заалайского отряда Полковник Вишняк
Ххх
Проснулся он от холода и оттого, что кто-то усиленно тряс его за плечо. Разлепив веки, Верес увидел перед собой возбужденное и совсем не сонное лицо Усенко.
- Таа-ищ лейтенант, таа-ищ лейтенант, вставайте быстрее.
- Что… В чем дело, старшина?
- Похоже ЧП у нас. Часовой киргизенка задержал. Помните Касыма, племянника аксакала с джайлоо.
- Ну?
- На лошади прискакал, только что. Что-то случилось там у них. Я по-местному не белмесы. Ничего не понял.
Еще толком не врубившись в происходящее, Верес тряхнул головой и вскочил на ноги.
- А который час? Почему темно?
- Так ночь еще. Три часа ночи.
Значит, поспал он около пяти часов. Не много, но молодой организм успел частично восстановить растраченную накануне энергию, о чем свидетельствовало его тело. Ноги не гудели, голова была почти что ясная и чувствовал он себя гораздо бодрее.
- Буди Саитбекова и давай сюда пацаненка.
Подбросив веток в догорающий костер, лейтенант потянулся до хруста в суставах и сделал несколько энергичных круговых движений корпусом, разминая затекшие мышцы. Кровь быстрее заструилась по жилам, наполняя артерии свежим кислородом. Услышав шаги за спиной, он обернулся и в отблесках разгоревшегося костра увидел худую фигурку мальчика, а за ним ефрейтора.
- Ну, рассказывай, Касым, что у вас там стряслось.

В течение нескольких минут он слушал, не перебивая, изредка переспрашивая, через ефрейтора, уточняя детали. Со слов киргизенка картина вырисовывалась не очень хорошая.
Вчера вечером, примерно через два часа после ухода пограничников, к ним на джайлоо пришли двое русских, одетых в гражданскую одежду, с оружием. Точнее с пистолетом. Сначала они потребовали еды и водки. Их накормили, но водки не дали, потому что ее не было. Тогда они стали ругаться, хотели забрать лошадей. Когда отец не разрешил, они убили его, ранили дядю, сильно избили женщин, собак постреляли. Всех оставшихся согнали в одну юрту и закрыли там. Дядя Джанибек сказал, что это очень плохие люди, хотят идти в Китай. Нужно догонять вас, чтобы предупредить. Когда чужаки уснули, он незаметно выбрался, сел на коня и ускакал.
Верес тут же произвел нехитрые расчеты – до стойбища семь-восемь километров. Это значит минимум час туда, максимум полтора, а с поправкой на темноту, все два. Если повезет, на месте будут до восхода солнца. Далее, опять же, если повезет, и бандиты еще будут на джайлоо, их можно будет взять теплыми, в смысле живыми, прямо в постельке. Если их не будет на джайлоо – придется опять топтать ноги, рыская по всей Талайке.

- Эх, не было печали, так еще и эти черти объявились.
Некстати. Очень даже некстати!
Придется на два фронта работать. Пусть начальство решает, что делать и кого первыми ловить – диверсантов либо бандюганов.
- Старшина, все слышал? Доложить на заставу обстановку. Личному составу подъем. Десять минут на сборы. Чует мое сердце, опять набегаемся сегодня!

Сердце – вещун, не обмануло.

Приказ командования был однозначный – взять бандитов, дождаться резерва из отряда, передать задержанных тревожной группе и продолжать поиск диверсантов по-прежнему маршруту.
Четко и понятно. Как в армии, блин. Только приказы легко отдавать, а вот бегать на такой высоте не очень, врачи не рекомендуют. Но кому это интересно.
А посему:
– Равняйсь, смирно! Слушай боевую задачу.
Верес говорил, быстро и четко, отсекая каждую фразу и вышагивая перед строем, как прусский капрал на плацу.
- Нам приказано скрытно и быстро выдвинуться к джайлоо.
- На месте провести разведку и, действуя по обстановке, обезвредить бандитов.
- Двигаться будем в максимальном темпе.
- Вопросы есть?
- Вопросов нет.
- В колонну по одному, за мной, бегом марш!

Вот оно и пригодилось - умение бегать.
По пересеченной местности.
Ночью!
С автоматом на шее, штык – ножом на ремне, четырьмя магазинами с боевыми патронами и вещмешком, полным провианту за спиной.

Пять минут – бег нормальный!

Главное в этом деле – дыхалка.
Дышать во время бега надо правильно, то есть равномерно, регулярно, полной грудью.
Вдох – выдох, вдох – выдох.
Раз – два, раз – два.
Два шага – вдох, два шага – выдох.

Десять минут – бег нормальный.

И еще темп поддерживать нужно. Правильный темп. Чтоб раньше времени не сдохнуть, то есть, с дистанции не сойти.
За себя он не боялся – отцы-командиры, мать их, постарались на совесть. Сделали из него не знающую усталости двуногую приставку к автомату. Четыре года, его, как волка, гоняли по лесам да болотам Ярославской губернии на учебном центре. Зимой и летом, в дождь и в слякоть, из него вытапливали лишний жирок, развивали выносливость, учили правильно дышать, беречь силы для решающего рывка.

Хохол тоже парубок крепкий, здоровьем не обижен. Сдюжит. Это у него в крови. Крестьянская сметка и наследственное здоровье. Ему и тренинг не особенно нужен.

Сычу с Чегетом сам бог велел бегать быстрее всех. У них работа такая – каждый день фланги мерять. Десять км утром, десять – вечером с проверкой КСП. Эти двое сами кому хошь фору дадут. Жилистые оба, что кобель, что инструктор, поджарые, высушенные всеми Заталайскими ветрами, они не подкачают.

Из остальных он был уверен только в ефрейторе Мальцеве, связисте-радисте, который был отличником боевой и политической подготовки, комсомольцем, спортсменом и просто хорошим парнем; и ефрейторе Саитбекове – их переводчике. Худой и жилистый, прекрасный кавалерист, необычайно выносливый, тот вообще, казалось, не знал усталости ни на службе, ни в работе.

Верес задал невысокий темп, внимательно следя, чтоб никто не отстал, раньше времени. Оптимальный, многократно опробованный на практике вариант, сто метров шагом, сто – бегом. Классический марш-бросок с полной выкладкой. Тем не менее, он периодически оглядывался на хвост колонны, регулируя скорость по ходу движения, ориентируясь на пулеметчика, здоровяка Васильева, бежавшего предпоследним. Физически очень сильный солдат, крупной комплекции, но выносливости никакой.
Поэтому, прапорщик, назначенный замыкающим, периодически «взбадривал» его не самыми лестными выражениями, иногда долетавшими до слуха лейтенанта.

Не на много лучше смотрелся и снайпер - Зорькин, двигавшийся перед Васильевым. Явно легкая атлетика была не его стихией. Он не отказывался от тренировок, но делал это вяло, из-под палки. Попадавший в монету со ста метров из своей СВДэшки, он считал, что все равно пуля догонит нарушителя быстрее, чем самый быстрый бегун, с чем трудно было не согласиться.

Приданные бойцы, Карамов, Быков и Подкорытов, были темными лошадками, хотя его уверили в их хорошей физической подготовке, а следовательно, ставку на них делать было нельзя. Хуже нет, когда в самый неподходящий момент, тебя может подвести тот, кто прикрывает спину. Пусть покажут себя в деле.

Через полчаса «рваного» бега колонна заметно растянулась, и, несмотря на все лингвистические способности старшины, матерившегося на всю Талайку, появились явные отстающие.
- Думаю нам пора разделиться, - с трудом выговорил Верес, переводя дыхание. - Всем привал, пять минут.
Он остановился, вытер рукавом камуфляжной куртки вспотевшее лицо и сел на землю, поджидая отставшую группу. Стоявший рядом радист согнулся пополам, тяжело сопя и что-то бормоча себе под нос.
- Мальцев, связь с заставой. Узнай, какие новости, и сообщи о нашем местоположении.
- Есть связь с заставой, - прерывистым голосом сказал не успевший еще отдышаться радист.
Через пару минут появился, наконец, и прапорщик, обвешанный со всех сторон вещмешками, что твоя новогодняя елка гирляндами. Васильев, несший на себе тяжелый пулемет и несколько магазинов с патронами, устал больше всех. Это было видно по его далеко не геройскому виду, тяжелому, хриплому дыханию и потному, красному лицу.
Не лучше смотрелся и Зорькин, обессилено рухнувший на траву, как то поравнялся с основной группой.
- Я… вам… говорил, – выдохнул Хохол, держась обеими руками за грудь. – Я ... вам… говорил – занимайтесь физподготовкой. Посочкуете вы у меня теперь! Вашу мать!
Дав старшине возможность восстановить дыхание, Верес поднялся с земли.
- Нам надо добраться до джайлоо, - произнес он. – И как можно быстрее. Желательно еще затемно. С рассветом, бандиты могут уйти.
- С этими хлюпиками? – прапорщик с сомнением покачал головой. – Можем не успеть. Даже наверняка не успеем.
- С ними не успеем, а успеть обязаны, поэтому, разделимся на две группы, - сказал лейтенант. – Я возьму самых крепких, пойду налегке вперед. Тебе, старшина, придется идти с остальными, нести наши вещи и ускоренным шагом двигаться к стойбищу. Там и встретимся утром. Другие предложения будут?
- Все ясно. Трошки передохнем и двинем по вашему следу.
Уточнив сигналы взаимодействия на случай непредвиденных обстоятельств, Верес дал команду передовому отряду снять вещмешки и передать арьергарду в качестве дополнительного стимула к занятиям физкультурой.
- Внимание всем! Слушай мою команду. Старший сержант Сыч с Чегетом – головной дозор. За ними Мальцев и Саитбеков. Я – замыкающий, – лаконично поставил задачу замбой. С собой только оружие и боеприпасы.
- Вопросы? Вопросов нет.
- Тогда вперед, скромные вы мои.

Бежать налегке, ну или почти налегке – одно удовольствие, для тех, кто понимает. Вещмешок не бьет по горбу, не оттягивает плечи – мелочь, а приятно. Еще бы пару магазинов скинуть, да нельзя, кто знает, что там впереди. Патроны это святое. Лучше прийти на несколько минут позже, чем без боеприпасов.
Однако за дыхалкой следить все равно нужно. И за темпом. Тем более, что темп существенно изменился, ускорился. Сбросив тормозивший их балласт, Верес прибавил «газку».

Было – раз-два; раз – два; раз – два. Два шага - вдох, два шага – выдох. Стало – раз-два-три. Скорость увеличилась, в полтора раза.Раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два-три.
Три шага – вдох, три шага - выдох. Три шага – вдох, три шага - выдох.

Бегать в темноте всегда трудно, даже по гаревой, идеально ровной дорожке на стадионе.
Бегать в темноте по пересеченной местности – трудно вдвойне. Ямки, рытвинки, палки под ногами могут быть причиной травмы. Оступился – растяжение связок, споткнулся – вывих, упал – перелом.
Бегать в темноте по высокогорной котловине, изрытой сурчиными ямами, нашпигованной острыми скальными выступами и валунами не просто трудно, а самоубийственно опасно.
Хорошо, что все в сапогах. Какая-никакая, а защита для ног.
Обстановка требовала решительных действий. Приказы не обсуждаются. Приходилось рисковать.
Их единственным ориентиром служила едва заметная тропинка, проторенная конскими копытами, волчьими лапами и чабанскими сапогами за десятки, а может быть и сотни лет.
Она петляла между невысокими, поросшими густой травой холмами, повторяя изгибы и повороты русла, прорезанного горным потоком в каменистой почве за сотни и тысячи лет.

Периодически утирая со лба беспрерывно катившийся солеными ручейками пот и, стараясь не сбиться с темпа, Верес с тревогой все чаще посматривал на восток, в сторону пика Ленина. Там небо начинало едва заметно сереть, а значит, рассвет уже был за ближайшими горами и готовился к прыжку в долину. Нужно было торопиться.

- Привал три минуты, - объявил он, - отдышитесь пока.
Быстро осмотрев свое немногочисленное войско и не найдя к чему бы придраться, Верес решил взбодрить личный состав.
- Плохо дело, бойцы. Медленно идем. Мед-лен-но. Учтите: опоздаем, уйдут бандиты с рассветом из джайлоо - придется опять целый день бегать за ними по всей Талайке. Так что лучше сейчас выложиться по полной программе. В наших интересах. Согласны?
Возражений не последовало, чего и следовало ожидать.
- Сержант, - обратился он к Сычу. - Скоро рассвет. А нам нужно быть на месте до восхода солнца. Поднажать сможете? Чегет не подведет?
- Он постарается, - товарищ лейтенант. Сделаем все в лучшем виде, - успокоил, не успевший еще отдышаться инструктор. – Кому ж охота еще день по Талайке носиться.
- Тогда поднажмем, а то, как бы в гости не опоздать. Еще один рывок и мы у цели.

Едва заметная тропинка, проложенная многими поколениями кочевников-скотоводов, словно нить Ариадны, наконец-то вывела их к последнему повороту перед стойбищем. Когда до юрт осталось метров пятьсот, они перешли на шаг, восстанавливая дыхание.
Верес остановился, послюнявил палец и вытянул руку вверх, пытаясь определить направление ветра. Холодком явно тянуло со стороны горного хребта, что было на руку пограничникам, не надо было делать лишний крюк.
Когда до белой юрты осталось пятьдесят метров, они залегли с наветренной стороны и стали наблюдать.

Кочевье словно вымерло. Собак слышно не было, значит точно, постреляли. Только в загоне позади палатки, едва улавливалось фырканье и шевеленье баранов. Бараны – не собаки, лаять не станут. Их можно было не опасаться.
Верес повел биноклем чуть дальше и облегченно вздохнул. Лошади были на месте. Привязанные длинными веревками к вбитым в землю кольям, они мирно паслись неподалеку на бережку.
- Здесь они, голубчики, не ушли, - указал он на лошадей Сычу, примостившемуся рядом вместе со своим четвероногим помощником. Тот согласно кивнул и положил псу руку на морду, чтоб не зарычал ненароком.
- Обойди белую юрту и жди с другой стороны, вон там, - лейтенант показал рукой направление.
- Все понял, товарищ лейтенант.
- Если понял – вперед, действуй старший сержант. Возьмем их теплыми, пока не очухались ото сна. Мы с другой стороны зайдем. Захват по моей команде.
Верес подозвал остальных.

-Слушай меня, бойцы. План простой. Входим в юрту, вяжем субчиков без разговоров – у них оружие. Никаких «стой, руки вверх». Не кино! Диспозиция ясна?
Оба пограничника, кивнули в ответ.
- Тогда так. Мальцев справа, Саитбеков слева, на подстраховке. Оружие проверить, патрон в патронник загнать, поставить на предохранитель. Короткими перебежками за мной - вперед.
План был хороший, можно сказать прекрасный, но, как всегда и бывает, жизнь внесла свои коррективы. Они не успели добежать до места метров десять-пятнадцать, как внутри юрты послышалась какая-то возня и матерная ругань. Раздался звон упавшей железяки: то ли миски, то ли чайника.
Верес инстинктивно поднял руку вверх, подавая сигнал «Внимание», и тут же плашмя упал на пузо, успев краем глаза заметить, что его маневр мгновенно повторили бежавшие по бокам бойцы. Хорошо, что хоть Сыч успел, судя по торчавшим из травы длинным ушам Чегета и стволу автомата, выйти на свою позицию.
Кошма на входе в белую юрту заколыхалась и через мгновение была откинута в сторону чей-то сильной рукой. Сначала из проема показалась коротко стриженая, рыжая голова, принадлежащая, как выяснилось спустя несколько секунд, худому и длинному как оглобля от телеги, детинушке годков этак тридцати пяти от роду, с такой же рыжей щетиной на щеках и карамультуком в правой руке.
- Оставь берданку, Ржавый, - донеслось вслед из юрты, - а то бабу не донесешь. Или ты без пушки не справишься с узкоглазыми? Гы-гы-гы.
- Отвали, Рында. Падлой буду, достал ты меня.
- Тащи молодуху сюда, да побыстрее, шевели поршнями. Валить нам надо отсюда, пока зеленые не чухнулись.
- Ща сделаем. Готовь шконку. Через полчаса сваливаем.

Кошма опустилась и закрыла дверной проем.
Ржавый, он же «Рыжий», лениво оглядел окрестности, тут же, у порога справил малую нужду, и, сплюнув под ноги, направился к соседней юрте. Подойдя ко входу, он наклонился, развязал веревку, удерживающую кошму на входе, и шагнул внутрь.

Голова у Вереса заработала со скоростью ЭВМ, просчитывая варианты действий, и через пару секунд он уже знал, что нужно делать. Приподнявшись, он сделал знак Сычу, привлекая его внимание. Увидев, что сержант готов к приему информации, поднял обе ладони и, изображая собачьи уши, приставил к своей голове и тут же ткнул указательным пальцем в белую юрту, вопросительно уставившись на инструктора.
Тот кивком подтвердил, что задачу понял и тут же освободил пса от ошейника.

Затем лейтенант дважды ткнул указательным пальцем: сначала в юрту, куда зашел рыжий «любитель женского полу», а затем в свою грудь, завершив сию пантомиму красноречивым жестом, как будто ловил муху в воздухе.
Сержант опять кивнул и подвинул автомат ближе к себе.
Верес, сделал знак Мальцеву и Саитбекову, достал свой табельный «Макаров» из кобуры и осторожно отвел флажок предохранителя вниз до упора. Увидев, что они сделали то же самое со своими автоматами, он вскочил на ноги, мягко, по-кошачьи подкрался к выходу, откуда должен был выйти «Рыжий» и затаился с пистолетом наготове, прижавшись к юрте. Долго ждать не пришлось. Внутри послышалась какая-то возня, шум, женские крики и через мгновение спиной вперед вывалился «Длинный», он же «Рыжий». В одной руке у него было ружье, на другую была намотана толстая коса, принадлежащая отчаянно, сопротивляющейся молодой киргизке в черных шароварах и цветастой кофте.

Верес вышел из-за укрытия и, подняв пистолет, уперся дульным срезом в спину бандита на уровне поясницы.
- Стоять, не двигаться! – тихо, в самое ухо, приказал он. – Стреляю без предупреждения.
То ли от испуга, то ли от неожиданности «Рыжий» присел, враз став на полголовы ниже. Он разжал руку и выпустил косу, чем тут же воспользовалась женщина, бросившись бежать..
- Ствол на землю, медленно.
-Шухер! Рында, зеле…, - успел крикнуть он, хватаясь за ружье обеими руками, и тут же ватной куклой опустился на подогнувшихся ногах на землю, получив тяжелой рукоятью пистолета по шее чуть пониже уха.

Эффект внезапности был потерян. Теперь все решала скорость и натиск. Верес еще разворачивался в сторону белой юрты, когда боковым зрением заметил чуть колыхнувшуюся кошму и узкую щель, с торчащим из нее стволом, точно таким же, какой держал в руке сам.
Его спасла реакция и вбитые на рукопашке рефлексы. Мозг еще продолжал анализировать, просчитывать ситуацию, а тело уже действовало само по себе.
Резко дернувшись вправо, обозначив ложным выпадом направление движения в одну сторону, он тут же отпрянул в противоположную, уйдя с траектории стрельбы. И вовремя!
Выстрел почти совпал с его финтом.
- Вжик! – словно резкий порыв ветра сорвал фуражку с головы, слегка оцарапав кожу на макушке.
-И вовсе они не свистят, - пришла дурацкая мысль Вересу уже в полете, когда он щучкой бросился на землю, готовясь открыть ответный огонь, но опоздал.
Чегет уже был в полете.
- Фас! – услышал он запоздалый отрывистый крик Сыча из-за юрты. Дальше все смешалось и началась собачья работа.

Овчарка влетела с разгону в закрывающую вход кошму и слегка замешкалась, пытаясь отыскать вход.
Бах, бах, бах, - раздалось три выстрела подряд внутри юрты. Одна из пуль пробила насквозь стену рядом с лейтенантом и, с характерным ноющим визгом, рикошетом ушла куда-то в сторону пика Ленина.
Раздался собачий лай, потом визг, за которым последовал отчаянный вопль боли и отчаяния. В юрту, где, судя по грозному звериному рычанию вперемежку с нечеловеческими криками и отборным матом, продолжалась яростная схватка, уже вбегал автоматом вперед Сыч.
Верес крикнул Мальцеву и Саитбекову, чтобы занялись, лежащим без движения «Рыжим» и бросился на помощь сержанту. Тремя огромными скачками преодолев отделяющие его от дверного проема несколько метров, рывком сорвав и отбросив в сторону кошму, он ворвался внутрь.
Забрызганный с ног до головы кровью инструктор, отбросив автомат в сторону, рвал зубами зажатый в левой руке индивидуальный пакет, одновременно правой пытаясь заткнуть рану на боку жалобно поскуливавшей овчарки. Судя по перепачканной ладони, из-под которой упругими толчками струилась густая, темная кровь, рана была серьезной.
Рядом на груде разбросанных одеял и матрасов скорчившись от боли, без движения лежал, второй бандит. Одна рука, которой он отбивался от овчарки, от запястья и выше была разодрана до кости, кожа на ней висела лоскутами. Кисть другой руки, перекушенная мощными клыками, висела на одних сухожилиях. Человек был без сознания от болевого шока.
Мгновенно соориентировавшись, Верес спрятал пистолет в кобуру и взял ИПП из руки сержанта.
- Мальцев, мать твою, ко мне, - рявкнул он, разрывая плотную упаковку и доставая бинты.
- Быстро перевязать этого, - указал подбородком на тело, почти не подававшее признаков жизни влетевшему в юрту с автоматом наперевес ефрейтору.
- Саитбеков, сообщить на заставу, преступники задержаны, срочно нужен врач.

Закончив отдавать распоряжения, Верес сосредоточился на ране. Приподняв скулившего пса, быстро ощупал другой бок и нашел выходное отверстие. Значит, пуля прошла навылет.
Появился шанс спасти Чегета.
Он разделил пакет на две половинки. Одну марлевую, с ватой внутри, подушечку, прижал снизу, другую – сверху.
- Бинтуй туже, - приказал он сержанту, чувствуя, пропитываются кровью его ладони.
- Саитбеков – быстро свой индивидуальный пакет сюда, - крикнул он громко через плечо.

Чья-то широкая фигура заслонила дверной проем, на секунду загородив солнечный свет, и в ту же секунду, запыхавшийся прапорщик Усенко вломился в юрту, хватая ртом воздух, словно сом, вытащенный из воды. Его грудная клетка вздымалась вверх-вниз, камуфляж на плечах и спине был мокрый от пота, фуражка и вовсе отсутствовала, обнажив слипшиеся кудри.

- Взяли? Живы! Ранены? – бубнил он, дико вращая вытаращенными глазами и жадно хватая ртом воздух, косясь то на перепачканного кровью лейтенанта то на окровавленную овчарку, обездвиженное тело в метре от них.
Тот, молча, кивнул, продолжая бинтовать часто дышавшего пса.
- Мы-то живы, а вот псу нашему досталось. Ты вовремя, старшина. Где остальные?
- На подходе, - по-хозяйски деловито, засучивая рукава, ответил Хохол. – Отойдите-ка, таа-ищ лейтенант, дайте мне. Я, как-никак, без пяти минут ветеринар.
-Перевяжете Чегета, потом помоги Мальцеву, Айболит. У него тоже зверь, раненый.
Верес встал. Его трясло. Накопившийся адреналин искал выход. Напряжение не отпускало.
Он сунул пистолет в кобуру и шагнул к выходу.

Глава 6.

Пять зернышек риса и кусочек печенья.
Начальнику штаба ПВ КГБ СССР
Генерал-лейтенанту Иванущенко
Спецдонесение
(по линии засекреченной связи)
1. Сегодня ночью двое неизвестных совершили нападение на одну из чабанских стоянок, расположенную недалеко от старой кошары, в центральной части Талайской долины. В ходе нападения был убит житель пос.Тульча Ишимбеков Мамат и ранен старший чабан колхоза «Рассвет Киргизстана» гражданин Ишимбеков Джанибек, отказавшиеся помогать преступникам в уходе за границу.
2. Благодаря своевременным и грамотным действиям поисковой группы, возглавляемой заместителем начальника ПЗ Кары-Таш лейтенантом Вересом, в 6 часов 15 минут утра оба бандита были задержаны на джайлоо на месте преступления. Во время задержания они оказали активное вооруженное сопротивление и были ранены. С нашей стороны потерь среди личного состава нет. Тяжелое огнестрельное ранение получила служебно-розыскная собака.
3. Той же ночью в ходе осмотра старой кошары служебно-розыскной собакой были обнаружены следы пребывания посторонних лиц, а именно кусок ткани для чистки оружия со следами ружейного масла. Не исключено, что данная ткань использовалась по прямому назначению и была оставлена ДРГ противника, ранее совершившей нападение на ПЗ Кары-Таш. Для проверки данной версии в помощь лейтенанту Вересу направлен оперуполномоченный особого отдела отряда капитан Чебарыкин.
Начальник Оперативно-войскового отдела Генерал – майор Душило

Его в детстве дразнили Чебурашкой. Во-первых, из-за большой головы с непропорционально широкими, растопыренными в стороны, как локаторы, ушами.
Во-вторых, из-за подходящей для такого случая фамилии. О том, что было первично, а что вторично, история тактично умалчивает, да и он сам уже не помнил точно, с чего все началось. Так и повелось, школа, военное училище, теперь вот войска. Прозвище приклеилось намертво. Воевать с обидчиками было бессмысленно из-за подавляющего численного превосходства противника, иначе пришлось бы объявлять третью мировую с применением оружия массового поражения.
Помятуя о том, что худой мир лучше доброй ссоры, приходилось приспосабливаться. В школе, все по той же причине, у него было мало друзей. Девчонки хихикали и дружить с ним не хотели. Одноклассники считали недоумком и слабаком, поэтому игнорировали и в свой круг близко не подпускали. Маленький рост, худая, неспортивная фигура и неумение постоять за себя, авторитета ему не прибавляли.
И он замкнулся. Стал избегать любых общественных мероприятий, где над ним продолжали насмехаться все, кому он попадался на глаза. Ему было обидно, но продолжалось это недолго.
Он увлекся книгами. Стал много читать. Целыми днями пропадал в читальных залах районных библиотек. Невысокого интеллигентного мальчика с непропорционально большими ушами знали все библиотекари небольшого подмосковного городка. Пока его сверстники гоняли футбольный мяч или дрались во дворах и на танцплощадках, он читал книги. Ему открылся удивительный, до селе неизвестный мир – мир книг. К десятому классу он сделал свой выбор – решил стать чекистом, чтобы бороться с несправедливостью. Прочитав все, что можно про выдающихся революционеров и подпольщиков, которые с горячим сердцем и чистыми руками боролись с контрреволюцией и саботажем, он вдруг обратил внимание на их внешность. Ничего выдающегося в этих людях не было. Многие из них были в точности, как и он, маленького или среднего роста, очкарики, далеко не атлетического сложения. И, тем не менее, их боялись! Вернее не их, а контору, которую они представляли, но от этого суть дела не менялась. Он обратил внимание на еще одну отличительную особенность чекистов – их характер – жесткий, волевой, выражаясь высокопарно, несгибаемый. У него появилась цель. Он захотел стать одним из них и написал заявление в КГБ, чтобы его направили в училище. Ему популярно объяснили, что сначала нужно отслужить в армии, а уж потом…

Срочную службу он служил в штабе военного округа, куда его взяли за выдающиеся математические и аналитические способности, шифровальщиком. Не зря он много читал и выигрывал олимпиады в школе. Пригодилось. В армии время летит стремительно, от подъема до отбоя, от дежурства до наряда.
Отслужив год или полтора и, вкусив все прелести армейской неуставухи, он, тем не менее, сделал вторую попытку и написал еще один рапорт по команде.
Как ни странно, его, как отличника боевой и политической, приняли в училище, вне конкурса. Правда пришлось изрядно помучиться на медкомиссии, пройти несколько собеседований и кучу тестов на психическую устойчивость, психологическую совместимость, умение мыслить логически, способность к изучению иностранных языков и т.д. и т.п.
Прекрасные результаты этих тестов чуть не сыграли с ним злую шутку. Аналитики и кадровики, пребывавшие в полном восторге от его уникальных показателей, тут же хотели определить его на разведывательный факультет, с дальнейшей перспективой использования на нелегальной работе в дальнем забугорье. Он отказался сам, скромно написав в рапорте на имя начальника училища, о своем желании быть «охотником за шпионами», а не шпионом. Просьба о переводе на контрразведывательный факультет тут же была удовлетворена, а на освободившееся место зачислили племянника высокопоставленного функционера из аппарата ЦК ВЛКСМ.
Учеба давалась относительно легко. Он опять зарылся в книги, только не в художественные, а по специальности, из спецбиблиотеки спецслужб. Целыми днями, ночами библиотека не работала, он штудировал методы работы контрразведки разных стран, изучал тактику действий потенциального противника, способы ведения слежки и контрслежки, приемы ведения допроса, дознания, следствия, отрабатывал практические умения и навыки действий в различных условиях обстановки. А шифровальное дело ему и изучать особенно не нужно было, оно ему и так надоело, в штабе округа.
Параллельно он серьезно занялся изучением иностранных языков: английский был обязателен для всех, а факультативно увлекся китайским, ставшим после недавних событий на Дальнем Востоке и в Казахстане языком вероятного противника. Вообще восточная экзотика манила его. Его влекла древнейшая культура нашего загадочного соседа, особенно национальные системы оздоровления и борьбы. Одним из первых на курсе он освоил кунг-фу и вскоре стал чемпионом училища по прикладным единоборствам.
Потому, наверное, и был направлен после успешного, с отличием, окончания заведения на Восток, вернее на восточные рубежи, в горы Памира и Тянь-Шаня, где продолжил службу, и опять в штабе округа, но уже в другом отделе – особом. И на другой должности - офицерской. Теперь его называли не Чебурашкой. Теперь его называли НКВД или Гестапо, а гестапо работать, как известно умело.

Для служебного пользования

Начальнику тыла Заалайского погранотряда
Полковнику Халофяну

Распоряжение
В связи с проведением широкомасштабной поисковой операции в районе Талайской долины с привлечением резерва округа и дополнительных сил и средств из других воинских подразделений Вам надлежит:
1. Обеспечить материально-техническое снабжение задействованных сил и средств.
2. Организовать пункты горячего питания и отдыха для людей и служебных животных на пути следования поисковых групп, в местах расположения заслонов и других пограничных нарядов.
3. Предоставить необходимое медико-санитарное обслуживание личному составу с привлечением врачей и специалистов окружного госпиталя.

Начальник оперативно-войскового отдела Генерал-майор Душило

- Значит это и есть та кошара? – сняв фуражку, поинтересовался особист, внимательно разглядывая полуразвалившееся строение.
Верес утвердительно кивнул.
- Она, родимая, сто лет бы ее не видеть.
- Владимир Михайлович, позвольте полюбопытствовать, откуда такой пессимизм?
- Так, товарищ капитан, второй раз уже встречаемся, - лейтенант посмотрел на часы,- за последние то, полсуток.
- Я вас еще раз, убедительно прошу, обращайтесь ко мне по имени-отчеству.
- Извините, тов… Феликс Эдуардович, не привык я так со старшими по званию, которые к тому же у меня в подчинении.
- Понимаю, голубчик, все понимаю и не сержусь. Привыкайте. Нам с вами еще работать. Давайте уж притираться друг к дружке, - широко улыбнувшись, капитан похлопал Вереса по плечу. – Тем более, что приказы не обсуждаются, а исполняются беспрекословно, а согласно приказа, старший группы – лейтенант Верес.
- Да понятно все, только непривычно как-то, капитанами командовать.
- Вы командуете поисковой группой, в составе которой есть капитан. Можете считать меня независимым экспертом, ну консультантом что ли, прикомандированным для оказания практической помощи по специальным вопросам. А командовать капитанами одно удовольствие. Мы – капитаны, службу знаем. Привыкайте, голубчик. Как говорил великий мудрец – дорога в тысячу миль начинается с первого шага. Так давайте сделаем этот шаг вместе. И для начала постройте-ка мне своих чудо-богатырей ну, скажем, вот на этой полянке. Больно здесь виды замечательные. Дух, так и захватывает.
Верес дал команду на построение, проверил личный состав, оружие, снаряжение и доложил о готовности капитану.
- Бойцы! Слушай боевую задачу, - хорошо поставленным командирским голосом скомандовал «прикомандированный консультант».
- Предположительно вчера днем или вечером в этой кошаре находились нарушители границы в количестве около десяти человек. Они отдыхали, ели, пили, спали, чистили оружие, отправляли естественные надобности, словом, делали все то, что обычно делают солдаты, намотавшись по чужой территории. Нам надлежит найти доказательства того, что они здесь были. Крупные следы своего пребывания здесь они, скорее всего, постарались уничтожить. Однако, опыт показывает, все уничтожить невозможно. Наверняка что-то осталось. Обращайте внимание на мелочи. Заглядывайте в каждую щель, под каждый камень. Руками ничего не трогать! При обнаружении следов – докладывать старшему группы. Вопросы?
- А они точно здесь были? – раздался чей-то голос из строя.
- С вероятностью девяносто девять процентов. Еще вопросы есть?
Вопросов не последовало.
- Вот и славно. А теперь делимся на две группы:
- первая группа, пять человек, во главе с прапорщиком Усенко обыскивает загон и территорию снаружи;
- вторая группа вместе со мной – обыскивает кошару внутри. Эх, жаль вашу овчарку подстрелили, что тряпку ту нашла. Как бы она пригодилась сейчас! Как ее, звали, то?
- Почему звали? Чегет - пес крепкий – должен выжить. Мы ему перевязку сделали на совесть, - сказал старшина.
- Хорошо, хорошо. Будем надеяться, что все обойдется. Посмотрим, как покажет себя новая псина. Сержант, подойдите сюда, - приказал особист инструктору службы собак, приданному поисковой группе вместо Сыча.
- Товарищ капитан, младший сержант Овчаренко по вашему приказанию прибыл.
- Хорошая фамилия, подходящая. Ну а собаку зовут как?
- Кинг, товарищ капитан.
-Тоже ничего. Король, значит по англицки. Надеюсь, пес оправдает свою кличку в деле. А по какой максимальной давности следа он работал.
- На тренировках он брал след пяти, максимум шестичасовой давности. На реальных следах больше четырех не получалось. Не было случая подходящего.
- Ну вот он и представился, случай. Работаете с Кингом в группе прапорщика Усенко. Давность следа, по моим подсчетам, может составлять свыше двенадцати часов. Задача трудная, но нужно постараться.
- Он постарается, товарищ капитан.
- Тогда работаем, бойцы.
- Феликс Эдуардович, Вы про меня не забыли, случаем. Мне то, с кем идти, - поинтересовался лейтенант.
- А для Вас, у меня особое поручение имеется, Владимир Михайлович. Но сначала ответьте-ка мне на один вопрос. Если бы Вы были командиром, где бы расположили боевое охранение, случись заночевать в этой кошаре? - поинтересовался особист, оглядывая местность вокруг.
Верес думал не долго. Прикинув на глазок диспозицию, он кивнул на небольшую возвышенность метрах в ста от загона.
- Вон туда пулеметчика посадить сам бог велел. Сектор обстрела – круговой. Обзор – 360 градусов. С точки зрения тактики - идеальная позиция.
- Вот и проверьте свою интуицию. Возьмите одного бойца и прогуляйтесь-ка на ту горку и пошарьте вокруг. Авось что и найдете, - сказал Чебурыкин и направился к кошаре.

ХХХ
Верес поднимался на вершину холма по спирали, медленно, внимательно всматриваясь в траву под ногами, как сапер, идущий по усыпанному минами-ловушками, полю. В двадцати метрах позади, так же осторожно, наклонив голову к земле, словно носорог, шел второй «сапер» - ефрейтор Саитбеков. Киргиз, сын чабана, хорошо знающий местные условия и обычаи, он схватывал все налету и самое главное, был добросовестным и исполнительным солдатом, поэтому лейтенант и выбрал его себе в помощники.
Добравшись до вершины, Верес остановился и глянул вниз, на кошару, где полным ходом разворачивалась полномасштабная поисковая операция. Приглушенные ветром но, тем не менее, отчетливо слышимые даже на таком расстоянии, до него доносились команды, отдаваемые унтер-офицерским голосом прапорщика Усенко. Фигурки пограничников несуетливо обследовали территорию, четко выполняя поставленную задачу.
Верес поневоле залюбовался открывшейся перед ним панорамой. С востока на запад, насколько хватало глаз, до самого горизонта протянулась, упирающаяся вершинами в заоблачные высоты, монолитная стена Заталайского хребта. Могучим двугорбым исполином выделялся массив пика Ленина с прилегающими, также вечно седыми, семи и шеститысячниками. На фоне ярко-голубого неба, отчетливо были видны снеговые шапки и ледники, искрящиеся под полуденным Памирским солнцем. Внезапно, с одного из снежных карнизов, нависшим над крутым склоном, сорвалась огромная лавина и, вздымая клубы снежной пыли, устремилась вниз. Через несколько секунд до него дошел звук, в виде эха отдаленного раскатистого грохота, как напоминание об истинных хозяевах здешних мест - камнепадах, обвалах, оползнях, селях и прочих смертоносных спутниках гор.
Раскинувшееся внизу до самого горизонта бескрайнее море зеленой травы, под названием Талайская долина, завораживало и притягивало глаз. Колышущиеся от рваных порывов ветра травяные валы создавали иллюзию накатывающих друг на друга морских волн. И только парящий в синеве орел, да одинокие столбики сурков, часовыми застывшие у своих норок, дополняли и оживляли своим присутствием эту идеалистическую картину, достойную кисти Рериха.
Наевшись глазами райских красот, Верес вздохнул и стал сканировать взглядом землю у себя под ногами. Следами пребывания человека здесь и не пахло. Вся вершина холма была изрыта сурчиными норами, словно Курская дуга ходами сообщения. Поручив Саитбекову наблюдение за прилегающей местностью, лейтенант опустился на корточки в том месте, которое ему показалось наиболее удобным в качестве позиции для НП. Трава чуть примята, но это не факт. Сурки могли вытоптать. Вон их сколько здесь. Царство сурчиное, а не холм.
Он не ожидал увидеть здесь окоп для стрельбы лежа или замаскированное укрытие - слишком уж это было бы просто. Нет, ребятишки, с которыми они имели дело - зубры. Для них оставить после себя такое, означало бы неминуемый провал, со всеми вытекающими последствиями, в виде идущих по следу собачек и групп преследования. Нет, явных следов оставить они не должны были. Скорее наоборот. Постарались бы прибрать за собой: травку, на которой лежали -расправить; ямки, в которых укрывались - присыпать; а сдвинутые в сторону камешки - положить на место.
Верес встал на четвереньки и начал неспешно, метр за метром, участок за участком, обследовать вершину холма, оказавшуюся не такой уж и ровной, как казалось с высоты человеческого роста. Ямки, неровности, бугорки, скрытые под густым травяным одеялом, имелись здесь повсюду, и он то и дело натыкался на них коленями, локтями и ладонями. Для местной флоры а, тем более, фауны эти Кордильеры может быть и были домом родным, но Хомо сапиенс зеленофуражечный, как разновидность млекопитающих, здесь был явно лишним.
Кочка.
Ямка. Снова кочка. Опять ямка.
Черт! Так можно и пораниться на ровном месте.
Больно уколов палец, лейтенант отдернул руку от какой-то колючки и стал зализывать рану. Никаких следов. Никаких признаков пребывания человека на этом холме за последние десять тысяч лет не наблюдалось. Кроме, пожалуй, вот этого. Что-то промелькнуло в траве. Явно постороннее. Что-то не относящееся к данному пейзажу. Буквально секунду назад. Что это было?
Верес сел на землю и огляделся, пытаясь понять, что заставило его насторожиться. Какой-то посторонний для данного места предмет.
Он лег на землю и буквально по сантиметру начал изучать почву перед собой. Перебирая травинку за травинкой, он вдруг наткнулся на половинку печенюшки. Обыкновенную, бело-желтую, прямоугольную половинку печенюшки. Немного обгрызанную, помятую, но еще сохранившую запах муки, не совсем засохшую.
-И откуда ей тут взяться? – подумал Верес и сам себе ответил.
-Взяться ей тут неоткуда. Чабаны – так, те лепешки едят. Да и что им тут делать, чабанам-то. Не видать следов отары поблизости. Туристы в погранзоне не гуляют. Геологов, насколько он помнил, здесь быть не должно. Отсюда вывод – они это, гости незваные.
Еще раз, тщательно осмотрев это место, лейтенант обозначил его камнями, аккуратно убрал свою находку в нагрудный кармашек и, свистнув Саитбекову, начал торопливо спускаться к кошаре.

ххх
-Ай, молодца, лейтенант! Ай да сукин сын, Владимир Михайлович! – суетился в радостном возбуждении Чебурыкин, потирая руки, словно в руках держал не кусок черствого печенья, а золотой самородок.
- Нашел-таки, голуба, следок. Не зря тебя учили-мучили, ой не зря. Будет толк! – довольно бубнил себе под нос особист, разворачивая свой «волшебный» чемоданчик. Покопавшись с минуту в многочисленных, хитрых отсеках он достал большую лупу и, развернувшись к свету, начал изучать свою «драгоценность» со всех сторон уже вооруженным глазом, аккуратно придерживая за края, испачканными в земле пальцами.
Ждать и догонять, как известно, не самое лучшее времяпровождение для многих. Верес не считал себя с исключением из правил. Промаялся с десяток минут, пытаясь заглянуть через плечо, колдующего с лупой капитана, да больше не выдержал:
- Ну что, что там, Феликс Эдуардович? Наших это печенье или зря я там раком ползал?
Наконец его ожидание принесло свои плоды. Особист удовлетворительно крякнул, потянулся и обернулся к пританцовывающему от нетерпения лейтенанту, хитро подмигнул:
- Однако это не следок, Владимир Михайлович. Это целый следище! Печенюшка эта не наша, не советская. Печенюшка эта, по-моему глубокому разумению, с той стороны,- он кивнул на восток, в ту сторону, где находился китайский Кашгар.
- Оно, конечно. Требуется экспертиза, чтобы доказать на все сто, но… как насчет этого, - Чебурыкин достал из кармана небольшую пластиковую коробочку, поднес к уху и, закрыв глаза, мечтательно потряс в воздухе, наслаждаясь издаваемыми звуками.
-Что это?- вытянул шею лейтенант.
Вместо ответа, особист взял его руку, перевернул ладонью вверх и с величайшей осторожностью высыпал на нее, словно крупицы золота… одно, два, три, четыре, пять маленьких зернышек. Похожи на крупу. На перловку или рис. Скорее на рис. Только цвет необычный – темный. Откуда они здесь? Рис здесь не растет. Кто мог принести его сюда и для чего? Впрочем, для чего – понятно. Рис приносят, чтобы кушать. Это – еда, вернее остатки чьей-то еды.
- Ты правильно все понял, замбой. Это – рис. Остатки риса. Скорее всего, тоже не наш, хотя здесь я не был уверен. Не специалист я по рису. Теперь, после твоей находки, бесценной, я в другом уверен. Понимаешь о чем я?
Верес вопросительно посмотрел на Пинкертона в зеленой фуражке и пожал плечами.
-Короче. Остатки это. Сухого пайка диверсантов. Ихнему спецназу такой выдают. Уж поверь на слово, знаю.
- А откуда? Неужто в кошаре нашли?
- В ней родимой. Пока ты солнечные ванны принимал на холме, мы тоже времени даром не теряли. Кинг постарался. Если б не собака, хрена мы лысого нашли бы. Кинг раскопал место, куда они остатки еды заховали. Следы все тщательно убраны. А вот крошки, зернышки, мусорок разный, полезный, и прочие мелочи, остались. Все свеженькое. Не больше суток. Мыши еще не успели добычу растащить по норкам. Вот такие вот пироги с котятами…

Начальнику Особого отдела округа
Генерал-майору Джапаридзе
Спецдонесение
(по линии засекреченной связи)
В ходе проведения розыскных мероприятий в районе старой кошары обнаружены следы пребывания в данном районе неизвестных лиц:
1. Пять зернышек риса.
2. Половинка печенья.
3. Мелкие остатки пищи и специй в виде крошек.
Не исключено, что данные предметы принадлежат ДРГ противника, разыскиваемой по делу о нападении на ПЗ Кары-Таш так, как все перечисленное входит в рацион спецподразделений НОАК.
Все находки переданы на экспертизу для подтверждения или опровержения данного вывода. В связи с вновь открывшимися обстоятельствами, предлагаю считать наиболее вероятным направлением движения нарушителей границы пойму реки Кызыл-Су в направлении урочища Эргештам.

Старший оперуполномоченный Особого отдела Капитан Чебарыкин.