Памирский тракт
Границы Союза Советских Социалистических Республик - священны и неприкосновенны!

Глава 7.
Особенности высокогорного туризма.

Через два часа непрерывного движения Талайская долина закончилась. Чтобы понять это, не надо было быть Энштейном. Альпийские луга с высокой, сочной, зеленой травой постепенно уступили место неприметному, буро-серому мелкотравью. Пологие земляные холмы сменились каменистыми россыпями и террасами. Все чаще среди камней начали попадаться невысокие кустики арчи. Жесткий, как зубная щетка, с кривыми изогнутыми ветками, арчевник, напоминающий обыкновенную сосну, только карликовую, был единственным растением, прижившимся и довольно неплохо себя чувствующим в этих диких местах. А впереди, безо всякого бинокля, уже можно было рассмотреть скалистые предгорья и ущелья, ведущие в сторону государственной границы.
Верес объявил привал. Не то, чтобы все выбились из сил - для пограничников такие переходы привычное дело, а вот пополнение, в лице товарища Чебарыкина, смотрелось не самым лучшим образом. И это нормально. Для человека, даже хорошо подготовленного физически, без двух-трехдневной акклиматизации, на такой высоте и просто так находиться было бы затруднительно. А тут, такой марш-бросок! Пожалуй, километров с десяток отмотали. Капитан шел наравне со всеми, с оружием, да еще и со своим «секретным» чемоданчиком, который, как ни уговаривал его лейтенант, оставить не захотел. Изрядно «ощипанный», но непобежденный - мокрая спина парит, бисеринки пота на раскрасневшемся лице блестят, - особист с наслаждением уселся на свой чемодан и вытянул вперед натруженные ноги.
- Укатали сивку крутые горки - обессилено покачал головой Чебурыкин. – Едва поспел за твоими орлами. Уж извини, что балласт такой тебе навязался.
- Не наговаривайте на себя лишнего. Вы очень прилично держитесь, Феликс Эдуардович, - серьезно ответил Верес, оглядывая между делом разместившихся чуть в отдалении пограничников во главе со старшиной.
Прапорщик уже был в своей стихии: отправил двух человек в боевое охранение, двоих на поиски дров для костра, сам колдовал над вещмешком с сухпаем. Остальным, дабы им служба не казалась медом, была дана команда, чистить оружие, что в данных обстоятельствах приравнивалось к отдыху.
– Я, когда первый раз поднялся из отряда на высокогорье, на первом же боевом расчете чуть в обморок не грохнулся перед всем строем. Представляете картину: начальник заставы, царство ему небесное, представляет вновь прибывшего молодого лейтенанта личному составу, а тот, весь белый, словно статуя из областного парка культуры и отдыха, падает на пол. Я тогда лишь усилием воли удержался на ногах. Сохранил авторитет, а не то потом вся застава бы смеялась. Кстати, одного бойца, молодого, что со мной приехал, в ту же ночь и спустили обратно в отряд. Плохо ему стало, чуть сердце не остановилось.
- Всяко бывает! – кивнул, все еще тяжело дыша, капитан. – Высокогорье – штука коварная. Плавали. Знаем. Но, это все лирика. Вы мне лучше скажите, что делать будем дальше?
Верес достал из командирской сумки свою рабочую карту и расстелил перед ним.
- Диспозиция – такая. Мы сейчас здесь, - ткнул он остро заточенным карандашом в неприметную точку на схеме маршрута.
- До границы километров десять – двенадцать. Вот здесь и здесь на перевалах наши заслоны. До них, если все будет нормально, часа два - три ходу.
- Вполне успеваем до темноты. А что значит «если все будет нормально»? – спросил особист.
- Горы, однако, - пожал плечами Верес. Погода измениться может, например, дождь или того хуже.
- Ничего, не сахарные, поди. Не растаем. Мы должны сегодня, обязательно, сегодня, отработать это направление. Больно уж места здесь подходящие для супостата. Сердце – вещун. Чую – здесь они. Никуда не делись, - потянул носом капитан.
- Тут еще одна заковыка вырисовывается, - вглядываясь в карту, обронил лейтенант.
- Что такое? – настороженно переспросил Чебарыкин.
- Через полтора-два километра нам придется разделиться.
- Это почему?
- А вот, смотрите сами. Здесь начинается ущелье Дальний Мальтабар. А, чуть дальше, еще одно ответвление. На карте у него названия нет, но местные называют это место - щель Зеленая. Арчи там много. Красивейшие места! Швейцария – отдыхает.
- И куда они ведут, ущелья эти?
- Дальний Мальтабар километров через двенадцать выводит на ледник Тещин Язык и далее на перевал Карагай Чаты. А Зеленая идет в обход, мимо пика Пограничников, к перевалу Тагачар.
- Прапорщик Усенко хорошо эти места знает. Он тут все облазил. Как-никак уже третий год здесь служит.
- Так, так, так – говорит пулеметчик,- в раздумье Чебарыкин забарабанил пальцами по крышке своего неразлучного спутника. - Нехорошая математика получается. Их, - он кивнул в сторону Китая, - десять, как минимум, и дробить силы они вряд ли будут. У нас в каждой группе по шесть человек. Два к одному не в нашу пользу.
- Нам заслоны помогут, в случае чего.
- В случае чего, - Владимир, свет, Михайлович, - панихиду придется заказывать. До заслонов еще топать и топать, а горы – вон они. И за каждой горушкой – горой можно на сурприз нарваться. Места для засады знатные, как я понимаю. Особенно в этой, Зеленой. Так?
- Да уж, там есть, где укрыться. Батальон можно спрятать – сам шайтан не найдет.
- Это – хорошо. Значит и они об этом знают. Ну что ж! Посмотрим, что это за Швейцария. Прапорщик, говоришь, бывал тут?
- С дюжину раз, а может и больше, - сказал Верес.
- Вот с ним я и пойду, для подстраховки. А тебе, лейтенант, придется одному командовать своей группой. Справишься один-то? Владимир Михайлович? – особист впился в него оценивающим взглядом. Улыбка, обычно не сходившая с его лица, мгновенно испарилась, на мгновение уступив место сомнению и озадаченности.
- Вижу, справишься, - выдал свой вердикт, капитан, после секундного колебания.
- А для пущей надежности, возьмешь, извини за тавтологию, Овчаренко с овчаркой. Он, конечно, не такой волчара битый, как старшина, но на безрыбье, и младший сержант - рак. Все-таки лучше, чем ефрейтор. Да и Кинг – зверюга матерая, службу знает справно.
- Как бы дождя не было, - показал замбой в направлении границы, где отдельные, самые высокие вершины уже с трудом просматривались сквозь завесу плотных серых облаков.
- Что за ерунда, ведь полчаса назад небо было чистейшее. Даже намека на тучи не было, - встревожился особист.
- В горах такое иногда бывает, тааищ капитан, - подлил масла в огонь подошедший прапорщик. – Недаром говорят бывалые пограничники – идешь в наряд на два часа - бери жратвы на сутки, идешь на сутки – готовься как на неделю, а уж если идешь на неделю – готовься зимовать.
- Интересная мысль, Олег Иосифович, и главное своевременная. Мы тут с лейтенантом совет в Филях проводим и вашего авторитетного мнения как раз не хватает, - серьезно добавил Чебарыкин.
- Из всех присутствующих, Вы – единственный старожил. Наверняка лучше всех знаете эти горы. Хотелось бы услышать ваше мнение и получить ответ на два вопроса. Первый - где здесь могут спрятаться десять здоровых мужиков? Второй – когда и в каком месте они попытаются перейти границу?
- Спрятаться здесь можно где угодно, - тааищ капитан.
- Все зависит от уровня подготовки нарушителя. Местные охотники такие тропы знают, где не только козлы да архары могут пройти, но и человек. Мы же только основные дороги стережем, да перевалы самые главные. Горы для киргиза дом родной, а для пограничника край неведомый, чужой и незнакомый. Я здесь почти три года почитай, а они здесь жизнь прожили. Их отцы и деды здесь баранов пасли, когда еще и границ-то не было. Если у диверсантов есть хороший проводник, мы их вряд ли достанем.
- Толковая мысль, старшина, - оживился Чебарыкин.
- А кто нам мешает взять проводника из местных? Эх, кабы раньше сообразить! Где его щас найдешь, проводника-то. До поселка далеко – сутки потеряем. А местные здесь редко бывают. Если только случайно на кого наткнемся, – высказался вслух Хохол.
- Здесь даже джайлоо поблизости нет. Местные, правда, могут появиться – например охотники. А вот дальше, в ущелья, им дорога закрыта. Граница рядом. В районе предгорий запрещено выпасать скот и охотиться, - продолжил мысль лейтенант.
- Если только на заставу сообщить, чтоб прислали кого-нибудь, например старика Маматкула. Он – старый браконьер. Все тропки знает, все горки исходил и туда и обратно, - почесал в затылке прапорщик.
- Времени у нас нет ждать проводника, - вздохнул Чебарыкин. - До темноты нужно прочесать оба ущелья и выйти под перевалы. Если диверсанты здесь – будем гнать их на заслоны и брать совместными усилиями.
- Это точно. В темноте найти их в горах, где и днем есть, где спрятаться, будет и вовсе нереально, - согласился старшина.
- Значит, решено – будем действовать сами, - Верес поднялся на ноги.
- Двадцать минут на прием пищи, десять минут на уточнение маршрута движения групп и организацию взаимодействия. Выход через полчаса.
- Ну а теперь и перекусить не грех.
–Старшина – командуй! Хвались, чем угощать господ офицеров будешь. Или на пустой желудок нас в горы потащишь?

Начальнику Особого отдела округа
Генерал-майору Джапаридзе
Спецдонесение
(по линии засекреченной связи)
В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий на участке Заталайского пограничного отряда по делу о нападении на ПЗ Кары-Таш в течение двух суток проверены основные направления вероятного движения ДРГ в районе Талайской долины, но нарушителей границы обнаружить не удалось. Данный факт косвенно подтверждает высказанное ранее мною предположение о наличии в группе диверсантов проводника из числа местных жителей, хорошо знающего местность в районе Талайской долины и, благодаря которому, нарушителям до сих пор удается оставаться незамеченными поисковыми группами и заслонами.
Для проверки данного факта прошу срочно организовать оперативную проверку во всех населенных пунктах, прилегающих к данному району. Цель - выявить всех местных жителей, отсутствующих дома более двух суток.

Старший оперуполномоченный Особого отдела Капитан Чебарыкин.

Срочно.
Секретно.

Начальнику Особого отдела Заталайского отряда
Копия: Начальнику разведотдела
Шифротелеграмма
Для выявления возможных пособников диверсантов по делу о нападении на ПЗ Кары-Таш приказываю срочно организовать оперативную проверку всех местных жителей, отсутствующих по любым причинам дома в течение последних двух суток.
Для выполнения данного распоряжения задействовать всех имеющихся офицеров Особого отдела и Разведотдела отряда. Проверке подлежат все населенные пункты, расположенные в районе Талайской долины.
В ваше распоряжение откомандировывается группа офицеров округа в количестве 12 человек для участия в оперативных мероприятиях и координации действий на месте.
Срок для проверки – 24 часа.

Начальник Особого отдела округа
Генерал-майор Джапаридзе

Глава 8.
Лучше гор может быть только … город!

Только сугубо штатский человек, никогда не поднимавшийся по ночной тревоге и видевший границу разве только по «ящику», может подумать, что поиск нарушителей – это стремительная погоня, перестрелка из всех видов оружия и красивое задержание шпиена, как закономерный итог сериала «Государственная граница».
Обычно бывает как раз наоборот. Скоротечный поиск по горячим следам частенько затягивается и превращается в эдакий, нескончаемый марафон, где стрельба практикуется лишь в исключительных случаях, а задержание и вовсе представляется голливудским хэппи эндом, придуманным режиссерами лишь для того, чтобы усладить почтеннейшую публику.
Вот и теперь было в точности так же. Едва пятерка Вереса вступила в ущелье, как стал накрапывать мелкий, противный, не по сезону холодный дождик. Сразу заметно потемнело. Видимость значительно ухудшилась. Со стороны Пика Пограничников поползла туманная дымка – верный признак приближающейся непогоды, что было, мягко говоря, нездорово. Нездорово, прежде всего, для них – ведущих поиск охотников. Охотников, которым для обнаружения зверя желательно иметь хороший обзор и много света. И, наоборот, непогода была очень даже на руку тем, на кого шла охота. Их шансы уйти от погони, замести следы, увеличивались пропорционально усиливающемуся ненастью.
Верес дал команду сократить дистанцию. Нужно было соблюдать крайнюю осторожность. Теперь, когда на стороне противника был не только численный перевес, но и сама матушка - природа, уж совсем полным паскудством было бы попасть в элементарную засаду, не устроить которую в таком чудном местечке, было бы верхом непрактичности для диверсантов, как для рыбака, не поставить бредень в кишащем жирными карасями пруду. Пять жирных карасей и один карп с погонами лейтенанта, шли прямо в руки. От такой добычи, ни один уважающий себя «рыбак» не откажется.
Впереди, как и положено, головным дозором, старательно обходя лежащие на тропе валуны и обломки скал, шла неразлучная парочка. Тщательно проинструктированный сержант Овчаренко - АКМС под мышкой, Кинг на коротком поводке - буравил глазами каждый камень, каждую ямку, на едва заметной тропе, петлявшей по дну ущелья. Обнаружить человеческие следы на твердой, каменистой поверхности визуально было очень трудно, практически невозможно. Вся надежда была на собаку: на ее нюх, на ее умение распознавать запахи, на ее способность работать по давнему, свыше 6 часов, следу. Пес шел, принюхиваясь, но пока признаков беспокойства не проявлял. Изредка, он останавливался и принюхивался, усердно шевеля черным носом, то опуская его к самой земле, то поднимая морду вверх, изучая посторонние, скорее всего, звериные запахи, чуть дольше обычного, но вскоре продолжал движение, не проявляя к ним особого интереса.
По всем признакам, зверья тут было богато. Уже несколько раз, по ходу движения они натыкались на козлиные головы и рога – все, что обычно оставляют волки после своего пиршества. Один раз попалась обглоданная архарья голова с великолепными, в полтора оборота, толстыми витыми рогами, запросто лежащая на камнях чуть в стороне от тропы – остатки красивейшего и редкого зверя – старожила красной книги. Волки, видимо, читать не умели. Либо «красной», они предпочитали книгу «о вкусной и здоровой пище», на свежем воздухе.
За головным дозором, в готовности прикрыть огнем, приотстав на десяток метров, пробирался рядовой Подкорытов. Юркий и проворный, словно хорек, он не хуже Юлия Цезаря, успевал делать одновременно несколько дел: и головой вертеть на все триста шестьдесят градусов, не хуже локатора, и сканировать нагромождения скал по обеим сторонам ущелья в поисках возможных целей, и приглядывать за идущими впереди сержантом с собакой , не забывая, конечно, периодически оглядываться назад.
Ядро группы из трех человек - здоровяк Васильев, неразлучный со своим РПК, сам Верес и радист Мальцев – как и положено, по инструкции, следовало чуть в отдалении, чтобы, при необходимости, иметь пространство и время для маневра. Радиста лейтенант далеко не отпускал и держал возле себя намеренно, чтобы в любой момент иметь под рукой связь с заставой. Если им не повезет, и впереди их ждет засада, убивать их будут быстро и качественно. Важно успеть доложить о нападении и своем местоположении, чтобы на заставе знали, где ставить памятник героям-пограничникам, и кого за это благодарить.
Саитбекову, как самому исполнительному, досталось наиболее ответственное – держать тыл.
По большому счету, все это попахивало авантюрой. Идти в ущелье с пятью девятнадцатилетними пацанами против десятка отборных головорезов из роты «Синьцянских тигров», которые считались одним из самых боеспособных (если не самым!) подразделением вероятного противника, в сложившихся условиях обстановки было не самым мудрым решением. Не самым мудрым, но единственно возможным. Приходилось рисковать. Тем более, что приказ никто не отменял, и он, лейтенант Верес, в любом случае головой ответит, ежели упустит ДРГ в этом самом ущелье. Да и личные счеты еще никто не отменял. Как - никак восемнадцать невинно убиенных молодых душ требовали отмщения. Чтобы поквитаться, он готов был и в одиночку преследовать этих волков. Можно было вызвать помощь с заставы, но она прибыла бы только к ночи, а ночью вести поиск было бесполезно. Да и не факт, что диверсанты здесь. Следов то пока обнаружить не удалось, рис и печенье, найденные в кошаре, не в счет. Диверсанты могли пойти и другой дорогой. Нужно было кровь из носу найти хоть какое-нибудь подтверждение их пребывания в данном районе, чтобы действовать наверняка.
Тропа неспешно извивалась по самому дну ущелья, то взбираясь на склоны, обходя естественные препятствия, в виде огромных валунов и целых скальных выступов, торчащих из-под земли, словно мачты затонувших кораблей.
Из под ног идущих впереди то и дело шарахались в разные стороны вспугнутые кеклики, вынуждая всех нервно вскидывать оружие и оглядываться. Хорошо еще, что сурки не мельтешили под ногами, а разбегались заблаговременно, едва завидев приближающихся пограничников.
Ущелье постепенно сужалось. Зажатая меж двух скалистых отрогов узкая лощина превратилась сначала во впадину, а через пару километров и вовсе в расщелину, метров двадцати шириной. И чем уже становилась расщелина, тем выше по обеим сторонам от нее поднимались горы. Через полчаса движения они очутились в каменном желобе, с единственным светлым пятном наверху в виде не очень широкой полоски закрытого тучами неба.
Двойной свист раздался неожиданно с той стороны, куда ушел головной дозор. Верес дал команду рассредоточиться и быстрым шагом приблизился к остановившемуся Овчаренко.
- Хорошо, собачка, хорошо, - ласково теребил тот загривок, сидевшего рядом Кинга.
- Что тут у вас?
Сержант молча показал на окурок, наполовину втоптанный в грязь у самой тропы.
Экспертом по недокуренным «бычкам» некурящий Верес, выкуривший в своей жизни, да и то в первом классе, свою первую и последнюю сигарету, явно был никудышним. Тем не менее, припомнив лекции по криминалистике, он наклонился и осторожно взял окурок за торцы, стараясь не повредить и не поломать, ценную находку.
- Хреново! – подумал он про себя.
- Сравнительно свежий, затвердеть еще не успел, - слегка сжав пальцами и понюхав кончик высказал он свое мнение вслух, - сутки – максимум двое. Да и запашок еще ощущается.
-Особиста бы сюда с его чудо - чемоданчиком. Уж он то быстро бы разобрался что к чему, - вздохнул Верес.
Оглянувшись, он махнул рукой, подзывая, умело замаскировавшегося за большим камнем и готового прикрыть их огнем, бойца.
- Что скажешь, солдат?
- Прима. Четырнадцать копеек пачка, - авторитетно определил подошедший Подкорытов, начавший курить, когда нормальные дети кончают сосать соску.
- Уверен?
- Так точно, уверен, товарищ лейтенант. Наши бросили, когда на перевал шли, в заслон, - объяснил тот тоном Шерлока Холмса, разжевывающему азы дедукции доктору Ватсону.
– Ну, точно. Вон и следок пропечатался от сапога, - присел он на корточки и показал на едва заметное углубление рядом с окурком.
- Хорошо. Продолжить движение, - распорядился Верес, аккуратно заворачивая окурок в носовой платок и убирая в карман.
Продолжить движение оказалось затруднительно. Кинг внезапно заартачился и повел себя, мягко говоря, не по-мужски. Пес, что называется, затупил. Уперся всеми четырьмя лапами и не двигался с места. При этом он жалобно подскуливал и жался к ногам инструктора, словно искал защиты от неведомой опасности. Такое поведение было совсем не свойственно здоровенной овчарке, не боящейся громких выстрелов, способной справиться с матерым нарушителем или зверем.
- Что за дела? – спросил Верес озадаченного не меньше его сержанта, пытающегося сдвинуть с места заартачившееся животное.
- Не знаю товарищ лейтенант. Ничего подобного раньше не видел. Никогда таких фортелей Кинг не откалывал. Похоже, он боится чего-то или кого-то.
- Смотрите, - вдруг крикнул находившийся неподалеку Подкорытов, указывая рукой на крутой склон метрах в ста от них. По нему, прямо на них, огромными прыжками неслось стадо горных козлов, голов этак в пятьдесят, не меньше. Обычно пугливые и крайне осторожные животные, никогда не подпускавшие к себе человека ближе, чем на выстрел, бежали вперед, не обращая внимания на остолбеневших от неожиданности людей. Впереди, как и положено вожаку, гордо неся огромные остроконечные рога, спускался великолепный самец, преследуемый по пятам своими рогатыми собратьями.
Верес едва успел сделать несколько шагов в их направлении, когда почувствовал первый толчок. Земля ощутимо дрогнула под ногами, словно снизу, по пяткам кто-то шандарахнул огромной дубиной.
- Что за черт! – едва успел удивиться лейтенант, уловив странное дрожание - сначала в коленях, потом по всему телу.
Дрожание на несколько секунд прекратилось, а затем возобновилось, с новой силой.
Чтобы устоять на ногах, Верес машинально присел. Еще не понимая, что происходит, он крикнул остальным, чтобы сели на землю.
- Землятресение! – дошло до него только сейчас. – Так вот как оно бывает.
Секунд через тридцать ударило еще раз. Второй толчок оказался намного сильнее. Тряхнуло так, что все попадали на землю – и те, кто дисциплинированно сидел, пережидая противную дрожь, идущую из самых недр, и те, кто умудрился остаться стоять на ногах. По ущелью пронесся нарастающий гул, словно тяжелый бомбардировщик прошел над их головами на бреющем полете.
Такие ощущения ему довелось испытать лишь однажды, во время прохождения курса молодого бойца в самом начале службы. Тогда они, совсем зеленые, необстрелянные новобранцы – первокурсники, проходили обкатку танками на полигоне учебного центра. Он не ощущал опасности. Просто, как и все до него, прыгнул в окоп и стал ждать приближения пятидесятитонной махины, способной в одно мгновение из человека сделать фаршмак. Когда над его головой небо закрыло бронированное брюхо, он впервые почувствовал то, что должен чувствовать дождевой червяк под башмаком случайного пешехода. Ощущение полнейшего своего ничтожества и бессилия перед могучей машиной, созданной руками человека, еще долго преследовало его во сне.
Но то, что было тогда, оказалось слабой пародией на то, что происходило сейчас. Горы по обеим сторонам ущелья ходили ходуном. Вершины раскачивались и содрогались от исходивших из-под земли ударов стихии. Скалы гудели и стонали, словно живые. Земля треснула, образовав устрашающего вида трещину вдоль всей тропы.
Верес не верил в бога, но, как и большинство, его сверстников, в свое время носивших, октябрятские звездочки, пионерские галстуки и комсомольские значки, был крещеный. Он поймал себя на том, что истово крестился, осеняя себя крестным знамением, не хуже профессиональной нищенки на паперти, одновременно уворачиваясь от катящихся с крутых склонов камней и обломков.

В самый разгар этого светопредставления впереди раздался скрежет и громкий звук, словно взорвался термоядерный заряд, заложенный под гигантскую черную скалу метрах в двухстах от него. Оглянувшись, лейтенант увидел, как огромная каменная глыба раскалывается сверху донизу на две половинки и с ужасающим грохотом оседает вниз, подняв тучу пыли, моментально заполнившей все свободное пространство на дне ущелья.
Верес вздрогнул и отшатнулся – прямо перед ним, вынырнув из пыльного облака, появился тот самый вожак стада. Матерый козлище стоял, упрямо нагнув мощную голову, глядя на человека с отчаянием и решимостью приговоренного к смерти. Его бока вздымались, словно кузнечные мехи. На спине виднелись глубокие рваные раны от камней и острых, как бритва скальных осколков. Стаду не повезло. Спасаясь, оно попало в эпицентр камнепада и понесло серьезные потери. Вожак, убедившись, что человек не представляет для него опасности, гордо вскинул голову и степенно удалился в сторону Талайки, выводя уцелевшие остатки своего гарема.
Казалось, прошла целая вечность, с момента начала землетрясения, но когда Верес пришел в себя и смог взглянуть на часы, чтобы зафиксировать время, он не поверил своим глазам. Стихия бушевала не более двух минут. И хотя земля еще подрагивала, выплескивая остатки накопившейся избыточной энергии, серьезные толчки прекратились. Несмотря на это, камнепад продолжался еще некоторое время, пока не затих окончательно.
Верес с трудом поднялся на подрагивающие то ли от страха, то ли от напряжения ноги и огляделся вокруг в поисках своих людей. Первым на глаза попался находившийся ближе всех к нему Овчаренко, с трудом удерживающий, ополоумевшего от ужаса пса. Чуть дальше, чертыхаясь и матерясь, поднимался с земли весь серый от пыли Подкорытов. Остальные тоже не заставили себя долго ждать. Охая, протирая глаза, отплевываясь от пыли и грязи, забившейся в рот и в нос, его подчиненные поднимались с земли там, где их застал самый мощный толчок.
Машинально лейтенант считал пыльные фигуры – все до единого, исключая бедну животину, забившуюся под ноги хозяину, кряхтя и охая, добросовестно отряхивались, ощупывали руки-ноги-головы, приходя в себя после случившегося. Настроение, судя по внешнему виду, было подавленным. Надо было срочно брать ситуацию под контроль.
- Все ко мне, - нарочито грубо приказал он, усугубив команду отнюдь непарламентским выражением.
- В одну шеренгу становись. Ррр-авняйсь. Смирно!
«Ну и рожи», - подумал Верес, глядя собравшихся вокруг пацанов, на их бледные, то ли от пыли, то ли от пережитых минут лица. О себе он как то в тот момент не подумал. Надо полагать, у него физиономия была в тот момент ничуть не лучше.
-Вольно. Все живы? Раненые, травмированные есть? - провел он блиц – опрос, внимательно осматривая всех и каждого.
- Васильев, у Вас кровь на голове?
- Кажись, камнем кожу рассекло, товарищ лейтенант, - ответил здоровяк, ощупывая рану.
- Голова не болит?
- Кость болеть не может, - пошутил кто-то из строя и все нервно засмеялись.
- Отставить смех, - улыбнулся, облегченно вздохнув, лейтенант. Обстановка разрядилась сама собой.
- Раз у вас не пропало чувство юмора после небольшой встряски, которая здесь случилась, значит все нормально.
- У меня нога болит. Камнем придавило, - сказал Саитбеков.
- Перелома нет? Кость цела?
- Вроде на ногу наступать можно. Только болит очень, здесь и здесь, - показал солдат, сняв сапог и закатав штанину.
- Так. Слушай сюда, бойцы. Осмотреть друг друга, ощупать и перевязать, если есть что перевязывать, - прозвучала новая команда.
Опамятовавшись немного, вернувшись в подобие рассудочной готовности к осознанным действиям, он отыскал глазами радиста:
- Мальцев, срочно связь с заставой. Остальным: сопли – подобрать, штаны – сменить! Чистка оружия. И чтоб, через пятнадцать минут автоматы, как у кота яйца блестели. Выпалняяять!
Убедившись, что все заняты делом, Верес поднялся на небольшой выступ в десяти метрах вверх по склону и осмотрелся. Медленно оседавшая пыль еще не рассеялась, поэтому видимость была ограничена двумя-тремя сотнями метров, но и этого оказалось достаточно, чтобы оценить масштаб произошедших изменений.
Все ущелье в сторону Мальтабара превратилось в сплошное, труднопроходимое, каменистое русло реки, только без воды. Как будто воду внезапно спустили, и осталось покрытое валунами дно. В некоторых местах разрушенные скалы и горы, образовали завалы и естественные баррикады высотой с двухэтажный дом.
Внизу, там, откуда они пришли, дело обстояло не лучше. Куда ни брось взгляд – везде разрушенные скалы, груды камней и разбросанные в беспорядке куски горной породы, вывернутые из земли могучими силами природы. В довершении всего, вдоль всего ущелья, на самом дне, образовалась метровой ширины трещина, один вид которой приводил в уныние.
То, что они остались живы и, практически, здоровы – несколько синяков, ссадин и шишек были не в счет – было чистой воды везением. Их спас окурок. Вернее Кинг, нашедший его. Если бы не пес..., если бы они не сделали вынужденную остановку…, пройди они еще двести метров вверх по тропе…, быть бы им сейчас похороненными под тысячами тонн базальта и гранита. За те несколько минут, что сберегли им всем жизни, спасителя положено было поить сгущенкой до конца дней.
Однако на этом их везение, похоже, и заканчивалось. Начинались проблемы. Первым его обрадовал Мальцев:
- Товарищ лейтенант, застава не отвечает.
- Вызывай вторую группу. Прапорщика Усенко вызывай. Они должны быть ближе к нам.
Если не ответят - попробуй связаться с заслонами. С кем-то должна быть связь.
- Уже пробовал. Никто не отвечает.
- Рация исправна? Может ее камнем ударило?
- Я проверял. С рацией все в порядке.
- Тогда в чем дело?
- Думаю все из-за антенны. Мы в узком ущелье, где прохождение радиоволн ограничено. Нужна более высокая антенна.
- Где ж ее, взять-то, родимую. Вот что, ефрейтор, без связи нам идти нельзя. Лезь наверх по склону, если надо - до самого гребня лезь! И лови волну, мать твою!! Приказываю срочно связь обеспечить!!!
- Есть, связь обеспечить.
- Стой! С тобой пойду. Заодно и осмотрюсь, что и как. Сверху оно видней.
Приказав Овчаренко принять командование, Верес вслед за радистом более получаса карабкался по крутому склону, пока оба не достигли небольшой площадки на гребне. Оказавшись метров на триста пятьдесят выше тропы, он с наслаждением разогнул спину и, выпрямившись, встал во весь рост. Пока Мальцев колдовал над рацией, лейтенант осматривал окрестности в бинокль, пытаясь определить в какой стороне могла находиться группа капитана Чебарыкина. По идее, если они двигались с такой же скоростью, то должны быть где - то в районе щели Зеленая.
- Есть, командир. Застава на связи.
- Доложи, что у нас все в порядке. Продолжаем выполнять поставленную задачу.
- Есть.
- Затем. Запроси, выходила ли на связь группа прапорщика Усенко и все ли в порядке на заставе.
Пока шел сеанс связи, он продолжал изучать местность. Медленно, очень медленно ведя бинокль от ориентира к ориентиру, Верес до рези напрягал глаза, надеясь увидеть вторую группу. Группы видно не было.
- Товарищ лейтенант, с заставы передали, что вторая группа на связь не выходила. У них сильно трясло. Есть разрушения. Люди вроде все целы. Зато в поселке много жертв и разрушений. Весь резерв сейчас там, помогают местным разбирать завалы, доставать раненых и погибших.
- Что с заслонами?
- Заслоны на месте. Связь с ними есть, но через заставу.
- Нам приказано принять меры к розыску второй группы. Возможно, им нужна помощь.
- Передай, что мы выдвигаемся на поиски группы Усенко. Постараемся выходить на связь раз в два-три часа. Чаще - не получится. Рельеф в районе Зеленой очень сложный.
- Есть, будет сделано.
Верес задумался: «Если возвращаться – потеряем часа четыре. Быстрее будет напрямки. По гребню они могут пройти до развилки, потом спуститься вниз, а там рукой подать. Пару часов сэкономим, не меньше».
Еще раз вскинул бинокль, прикинул примерный маршрут, и, определив ориентиры, принял решение.
- Мальцев – свистать всех наверх! У них двадцать минут, чтобы быть здесь. Время – пошло.
Начальнику Оперативно-войскового отдела
Генерал-майору Душило
Спецдонесение
(по линии засекреченной связи)
В результате произошедшего в 15 часов 16 минут землетрясения, эпицентр которого находился в 3 километрах западнее поселка Тура, ряд пограничных застав получили серьезные повреждения. Нарушена линия проводной связи с пограничным отрядом. Серьезно повреждены горные участки дороги на стыках пограничных застав и ведущие в сторону границы через Талайскую долину. В результате произошедших обвалов, оползней и камнепадов движение пограничных нарядов по некоторым ущельям стало затруднено и связано с большим риском.
В связи с изменением обстановки поиск ДРГ противника существенно осложнился. Личный состав, обеспечивающий прикрытие границы в заслонах на пограничных перевалах двое суток находится без горячей пищи в полевых условиях, без палаток и теплых вещей. Поисковые группы измотаны многокилометровыми переходами и требуют замены. Связь с одной из групп после землетрясения прервалась и ее местонахождение до сих пор неизвестно. В настоящее время ведется поиск силами оставшихся групп.
Прошу Вас выделить дополнительные силы и средства для усиления режима охраны границы на данном направлении, а именно:
1. Вертолет для проведения авиаразведки, поиска и при необходимости эвакуации пострадавших пограничников.
2. Автомобили повышенной проходимости для переброски резерва в пострадавшие от землетрясения районы и замены заслонов.
3. Три взвода личного состава со служебными собаками, средствами связи, приборами ночного видения, дополнительными аккумуляторами и устройствами для их зарядки в полевых условиях.

Начальник Заталайского погранотряда Полковник Вишняк.


Первым их заметил прапорщик Усенко, вышедший навстречу, в гордом одиночестве, с автоматом в руке, перевязанной головой и неизменной улыбкой во весь рот.
- Здоровеньки буллы, старшина! – устало поприветствовал его Верес, присаживаясь на близлежащий камень. – Почему один? Где остальные?»
- Разрешите доложить, тааищ лейтенант! Группа здесь, неподалеку. Двигаясь по щели Зеленая, попали под обвал. Пострадало трое. У Зорькина – нога сломана. Карамов получил сильные ушибы, возможно, переломы ребер. У Крайнова пробита голова, он без сознания. Срочно нужен врач. С ними сейчас тааищ капитан и Быков остались, а меня за помощью приказали.
- С заставой пробовали связаться?
- Так рация у нас разбита вдребезги. Ее Крайнов нес на спине. Когда тряхнуло, мы под скалами были. Ну и накрыло нас каменным дождичком. Если бы не радиостанция, ему бы позвоночник раздробило.
- Ты то, как сам? Голова цела? - кивнул лейтенант на повязку, на которой расплывалось кровавое пятно.
- Да ерунда. Камнем зацепило. У вас связь есть? Надо на заставу сообщить, - забеспокоился старшина.
- Мальцев, дуй наверх, свяжись с нашими и доложи обстановку. Срочно нужен врач и эвакуация для пострадавших в район щели Зеленая.
Верес встал,
- Ну что, веди, Сусанин!
«Сусанин» привел их на место через полчаса. Комитета по торжественной встрече как такового не было. Был грязный, пыльный, измотанный сутками непрерывного поиска офицер в чине капитана, явно обрадовавшийся, увидев прибывшее подкрепление.
- Давненько не виделись, Владимир Михайлович. Словно и не расставались вовсе, - устало махнул рукой в знак приветствия Чебарыкин.
- И Вам не хворать, Феликс Эдуардович, - ответил в том же духе Верес.
- Ребятам не повезло, лейтенант. Уж извини, не убереглись. Твои орлы, как я погляжу, целы - невредимы. Это хорошо. Молодец, замбой! Людей сберег, нас нашел.
- Ничего. Помощь скоро будет. С заставой мы уже связались. Скоро отдохнем.
- А вот это вряд ли. Боюсь, отдыхать нам сегодня не придется, Владимир Михайлович, - особист достал что-то из кармана и, молча, протянул Вересу. – Дивись, что наш старшина надыбал здесь неподалеку.
- Ну и что. Обыкновенный патрон. Калибра 7.62, - машинально отметил лейтенант.
- То – то и оно, что обыкновенный! А откуда здесь обыкновенный патрон от автомата мог взяться, по-твоему?
- Кто-то из наших обронил. А что?
- «Наши» уже с прошлого года ходят с АК-74, калибра 5.45.
- Так раньше могли обронить. В прошлом году в Зеленую каждую неделю наряды ходили.
- Разуй глаза, следопыт. Патрон то – новый, ухоженный. Ни единой ржавчинки, ни единой царапинки, хоть сейчас заряжай да стреляй... Нет, Владимир Михайлович, сутки – максимум, двое, он здесь лежит. И обронили его те, кого мы с тобой сейчас ищем. Зуб даю!
Верес еще раз внимательно оглядел находку.
- А больше там ничего не было? Ну, там, где патрон нашли?
- Ничего. Я все облазил. Совсем ничего. Ни следочка малого.
- Так что же он с неба упал что ли?
- С неба упал, - как эхо повторил Чебарыкин и зачем то посмотрел наверх, словно собираясь увидеть дождь из падающих автоматных патронов.
- А ведь это мысль, Владимир Михайлович. Очень даже интересная мысль.
Верес непонимающе уставился на капитана.
- Что ты только что сказал, лейтенант? – переспросил особист.
- Что он будто с неба упал.
- Вот именно! С неба он упал, именно с неба. Как я сразу не догадался. Там скала нависает, как раз над тем самым местом. Потому и не нашел я следов на земле, возле патрона. Не могло быть там следов. Следы должны быть наверху. На скале, или над нею. Поверху они шли, а не по тропе.
Боялись наткнуться на нас, потому и не рисковали. А наверху кто их увидит, кроме козлов да архаров.
- Скоро уж темнеть начнет. Спешить нам нужно, если хотим найти следы, - сказал Верес. – Оставим старшину с ранеными дожидаться помощи, возьмем Овчаренко с Кингом и пару моих бойцов, что посвежее, да попробуем на след встать. Если время упустим, собака след может уже не взять. Больно времени много прошло.
- Согласен! Командуйте фельдмаршал. Отсыпаться будем на том свете.

Откуда упал патрон, они нашли уже через час. Пещера семь на восемь метров, довольно высокая, человек может ходить в полный рост. Снаружи обнаружить ее было крайне затруднительно. Узкий вход, он же выход со стороны щели был не виден. Его можно было обнаружить, лишь находясь на гребне, либо в непосредственной близости от него. Снова выручил Кинг. Как только они поднялись на гребень, кобель сразу оживился, словно встал на след течной суки. Втянув ноздрями воздух, он уткнулся носом в землю, принюхался и, покрутившись на одном месте, словно определяя направление, рванул вперед так, что любой спринтер удавился бы от зависти.
Место было насиженное, если не сказать больше, скорее даже обжитое. Чистый земляной пол без каких-либо ярко выраженных следов, вдоль каменных стен примитивные лежаки из набросанных веток арчи, в центре – примитивный очаг из булыжников с остатками головешек. Наверняка, если покопаться, как следует, тут еще много чего можно было отыскать.
По всему видно было, что пещера использовалась в качестве укрытия, неоднократно, что давало пищу для размышлений.
Увидев все эти сокровища, Чебарыкин обрадовался не меньше, чем граф Монте-Кристо при виде сундуков с золотом.

- Владимир Михайлович, голубчик, - медовым голосом обратился к нему особист, что свидетельствовало о его прекрасном настроении, - не сочтите за труд, организуйте охрану объекта и наблюдение за местностью, пока я здесь осмотрюсь.
«Гончая взяла след!» - подумал Верес, наблюдая за довольно потиравшим руки капитаном.
-Наверняка они обработали следы какой-нибудь химией, - продолжал особист, - но все же, для очистки совести, дайте команду инструктору поставить собаку на след. Пока еще не совсем стемнело. Нам нужно знать, куда они отправились на этот раз.
- На заставу сообщить? – поинтересовался лейтенант.
- Всенепременно! И скажите, что нам срочно нужны приборы ночного видения, фонари, теплая одежда и альпинистское снаряжение для ночного поиска в горах. Через час – полтора будет темно, пусть поторопятся. Мне бы очень не хотелось оказаться в горах, ночью, в одном комуфляже и без «глаз».