Сначала было тихо и темно. Он лежал на чём-то твёрдом, покрытом тканью.  Артём даже подумал, что всё, что произошло ранее, просто плод его воображения, какой-то страшный сон. А сейчас он проснулся у себя в постели, ночь и можно спать дальше.

  Но переворачиваясь по привычке, чтобы лечь на живот, он вдруг наткнулся на преграду, такую же твёрдую и обтянутую тканью. «Что это?» - подумал он. Руки повсюду натыкались на препятствия, согнутые ноги коленями упёрлись вверху. Он был заключён в ящике, обтянутом тканью … Гроб? Он едва не задохнулся от приступа удушья. Сердце участило биение, едва не выскочив из груди.  Мёртв? Когда он мог умереть? «Нет, я жив! Чувствую боль. Сердце работает.  Ошибка или чья-то злая воля?  Необходимо собраться с мыслями и понять что, всё-таки случилось!» Последнее, что он помнил, это ряд цифр на дисплее Егора и светящийся циферблат своих часов – 19:44.

  По крышке гроба кто-то тихо постучал, а потом чей-то тихий, будто сдавленный голос спросил: «  Ну, и как тебе в чужой игре? Не душно ещё? Теперь у тебя только две дороги: сдаться и умереть или выиграть и жить. В нашем мире, для таких, как ты, всё правдиво и боль, и страх, всё реально … Отсчёт времени пошел!»

  После этих слов, осознание совершившегося невероятного события, обрушилось на него всей своей определённостью. Артём вдруг ощутил холод, который неизвестно как проникал в этот ящик. Запах затхлости и тлена. Все ощущения стали более чем реальны. Ни один симулятор, даже самый совершенный не может воспроизвести то, что он ощущал сейчас.

  Ужас наваливался новой волной, давил, сковывал волю, лишал сил. С каждой секундой становилось более душно. Кислород заканчивался, а он никак не мог справиться с собой. Это был не сон. Почему? Искать доказательства было некогда. Необходимо было бороться и с собой и с обстоятельствами.

«Как же там, Егор, а, может быть и другие ребята? Если они тоже успели схватиться за него? Если со мной происходит то же, что и с подростками по делу, то через девять суток меня, то есть моё тело где-нибудь найдут. А если нет? Инга, да Инга! Она обязательно будет искать. Главное, чтобы не допустила ошибку, как я. А теперь, выбора нет! Надо сражаться. Никогда не сдавался, и сейчас не отступлю. Говорят, что для каждого найдётся свой ад. И через него необходимо пройти. Среди всех известных пропавших нет ни одного взрослого. Значит, только я один могу им помочь. Значит, всю волю в кулак и вперёд!»

  Он стал рвать трясущимися, от не погашенной панической атаки, руками,  ткань вверху, прикрывающую доски. Почему-то он был уверен, что это именно доски, а не металл или камень. Последние ему было бы не под силу сломать. Но если всё, что происходит с ним, принимать за жёсткую игру, то пусть на грани человеческих сил, но это должно быть проходимо.

  Это оказались действительно доски, только очень плотно подогнанные. Он изо всех сил ударил по ним, ожидая, что они не сильно отойдут и внутрь посыплется земля, но вышло всё иначе. На него хлынула ледяная вода. От этого, он чуть было не выдохнул весь воздух их лёгких. Зато она окончательно привела его в чувство. Выбив доски и выскользнув из ящика, Артём заставил себя открыть глаза.

  Вокруг него колыхалась, довольно быстро уходя вниз почти чёрная мутная вода.  Плавали какие-то обрывки мусора и чёрных гнилых водорослей, ходили кругами тёмные тени. В них виделись ему те подводные чудища, что долго напоминают о себе призраками детства. Ему приходилось пару раз тонуть наяву. Слышались вокруг странные глухие удары, скрипы и скрежет. Но, как надежда на спасение, откуда-то сверху на него сквозь эту грязную воду проникал тусклый свет. Воздух в лёгких уже полностью лишился кислорода, а подъёму не было конца. Сознание помутилось. И только в последнее осознанное мгновение произошло чудо, которое он ждал.

  Голова, пробив прозрачную корку льда, выскочила наружу. Он жадно глотал морозный воздух, не чувствуя от пьянящего чувства свободы, мертвящую стужу, уже покрывавшую мокрые волосы своей глазурью. Над ним повис колеблющийся туман.

  Отмороженное в детстве ухо, теперь спасло его от гибели, резкой болью напомнив, что пора действовать. Всё последовавшее за этим время он  судорожно пытался выбраться наверх, на твёрдую опору. Но тонкий лёд обламывался и крошился, резал его руки, окрашивая воду в бурый цвет. Это были самые яркие пятна в угрюмой серости окружающего пространства. Уже образовалась за ним дорожка на ширину тела, быстро зараставшая новым льдом. Впереди  были видны то ли кусты, то ли изломанные конструкции  на заснеженном берегу. Уже давно не чувствуя своего тела он упрямо пробивался вперёд.

  И, вдруг, как-то тупо почувствовал, что ноги коснулись грунта. Теперь Артём уже не выползал, а выходил на берег. Оглушённый и бесчувственный он, хватаясь за оледенелые ветки и оставляя на металлических сваленных у воды фермах ошмётки кожи, оказался, наконец, на берегу.  Но идти вперёд на негнущихся ногах было ничем не легче. На тёмном небе забрезжил рассвет такой же тусклый и серый, как всё пространство вокруг. Это была мёртвая территория.

  Он мечтал укрыться хотя бы под землёй, от ледяного ветра и белёсой мглы. И отвечая на его мысли, впереди показался какой-то полузанесённый снегом вход. Это был тоннель. Артём огляделся по сторонам. Если это чудовищная, но всё-таки игра, то где-то должен был находиться или факел, или фонарь. Так должно быть. Таковы правила неведомого автора. Вот он. Шахтёрский фонарь валялся возле бетонной стены. В жизни это можно было бы считать чудом, но он загорелся, словно ожил, как только оказался в руках. Держа его перед собой, мужчина побрёл вперёд в непроглядную тьму подземелья.

  Арка бесконечного бетонного коридора со свисавшими концами оборванных кабелей и обломками труб. Лампа давала очень мало света. О том, что находится вокруг, можно было лишь догадываться по слабым отблескам.  Гулкие шаги – один, другой … Сколько он шёл – не важно. В мире без времени скорость не имеет значения. Главное, просто,  само движение. Уже то, что появились какие-то звуки, и то – хорошо. Невидимый кукловод ведёт свою игрушку.

   От движения или от того, что ушёл вглубь достаточно далеко, и здесь уже было теплее,  волосы и одежда оттаяли, и с них текла вода. Зато и раны стало саднить, напоминая, что тело в этом мире страдает по-настоящему. От холода его всего трясло, зуб не попадал на зуб.

  Иногда вправо и влево отходили какие-то узкие коридоры. Где-то они были завалены обвалившимися сводами, где-то вели, петляя, глубоко под землю. Шаги, отдающиеся гулким эхом. Неясные шорохи и скрипучие звуки. Артём следовал какому-то внутреннему чувству, указывавшему направление. Монотонность движения медленно, но верно лишала его сил и притупляла мысли. Хотелось только одного лечь и отдохнуть – всё равно где. Наконец, его сопротивление было сломлено, и он, поставив лампу между ног, сел, прислонившись к, показавшемуся ему тёплым бетону. «Всего несколько минут ...» Глаза закрылись сами собой. Над ним звучал заливистый немного издевательский смех. Он двоился и перекатывался, изредка сменяясь каким-то чавкающим звуком. Вокруг двигались странные лица. Инга почему-то грозила ему пальцем и укоряла: «Ну, что же ты?»

  Кто-то усиленно тряс его за плечо. Открыв глаза, Артём не сразу понял, где он. Шахтёрская лампа ещё горела, только стояла теперь сбоку. Какой-то странный парень в меховой шапке, с длинными рыжими локонами, спадавшими ему на лицо, изо всех сил трепал его, приводя в себя.

- Просыпайся, же ты! – Уже почти в отчаянии кричал он. – Здесь нельзя спать!

  Это был первый из пропавших. Следователь столько раз видел его фотографию, принесённую матерью, что даже если бы и хотел, то не мог бы забыть. Рыжие растрёпанные волосы, веснушки на курносом носу. Теперь облик был несколько иным. Едва заметная щетина покрывала его щёки. Он повзрослел лет на десять. Но черты лица не изменились, и веснушки стали ещё ярче. Только одет он был как-то странно: в драную камуфляжную форму, на боку висела  железяка, отдалённо напоминавшая меч, из-за плеча высовывалось нечто среднее между луком и арбалетом. И у него был львиный хвост с кисточкой, беспокойно бивший по земле. Пальцы на руках украшали твёрдые и острые когти. Они ощутимо впивались в тело при каждой попытке его встряхнуть.

- Виталий Колодин? – Спросил его Артём, приподнимаясь, удивляясь своему хриплому шёпоту.

- Да. Не знаю, откуда тебе известно моё имя. Только вставай и быстрее пойдём в убежище. Эти твари чуют кровь. А из тебя она не просто капает. Одну гадину я прикончил, - он кивнул куда-то в сторону. Там, распростёршись на земле, всё ещё подёргивалось в агонии какое-то чудовище. Его уродливые мощные как у тираннозавра ноги, рыли пол. Голова ему досталась от рептилии, а морда, как у обезьяны, только с огромными выступающими наружу снизу клыками. Изо лба торчала металлическая стрела. Трёхпалые когтистые руки были до безобразия коротки. Они импульсивно подрагивали сжимаясь. Ко всему прочему, у него были ещё и внушительного размера чёрные кожистые, как у летучей мыши, крылья, свисавшие в бессилии.

  «Вот, значит, кто чавкал у меня за спиной» - с содроганием отметил Артём, вставая.

- Это ещё мелкий Вурдалак, - Виталий достал свой тесак и со знанием дела стал отрезать от ляжки кусок мяса. – И нам ужин будет, и преследователям пир. Хотя бы немного форы во времени! – Где-то в дальних концах коридоров послышалось какое-то шевеление: посыпались камни, заскрежетал, заскрипел грунт под тяжестью чьих-то лап. – Всё! Делаем ноги, иначе сами на корм пойдём.

  Новый знакомый закинул мясо в сумку и, подхватив Артёма за руку, побежал, увлекая его за собой. При такой спешке от фонаря, было, мало толку, он больше мешал, чем освещал дорогу. Но оставить его, значит оставить себя слепым в будущем. Пришлось нести. Его свет жёлтым рваным кругом метался по сторонам. А за спиной уже раздавались вой и рычание. Треск раздираемой плоти не оставлял сомнения в том, что там начался пир. Они свернули вначале в один коридор, потом в другой, и очень скоро уже стало совершенно непонятно в каком направлении они бегут.

  Виталий явно хорошо ориентировался в подземелье. Ещё через несколько поворотов,  путь им преградила глухая стена. Он поднял руку вверх, и, потянув за нечто похожее на грубо сплетённую верёвку, опустил складную лестницу, по которой они полезли вверх. Артём впереди, абориген за ним, давая указания. Далее на четвереньках проползли по какой-то трубе под наклоном ведущей вверх.

  Поверхность встретила их неприязненно: метелью и морозом. Утопая в сугробах по пояс, под бомбардировкой ледяными шариками, они тяжело продвигались вперёд. Через время, показавшееся Артёму вечностью, товарищи по несчастью оказались перед мощной металлической дверью.  Она служила входом в каменный купол. Разгребая вход, который тут же засыпало кусками льда, новый игрок думал о том, что это мучение никогда не закончится. Но показался запор, и, повернув его, хозяин нажал на дверь. Вползли внутрь вместе с приличной долей снеговой каши, которая осталась лежать у входа небольшим постепенно таящим сугробом.  Небольшой, но тёплый бункер с очагом, в котором ещё тлели угли, показался по-райски уютным местом.

  Здесь было даже по-своему комфортабельно. В середине круглого, переходящего в стены потолка свисал на толстой цепи крюк с острым концом, как на мясокомбинате, для подвешивания туш. Не хотелось даже предполагать для чего его могли использовать. Туда первым делом, была повешена шахтёрская лампа. Она осветила всё вокруг своим слабым светом. Два небольших и круглых, как иллюминаторы, окна были все покрыты инеем. Грубо сколоченные  широкие лавки и им под стать стол – единственные предметы мебели. Нечто отдалённо напоминавшее кухонную посуду, кучей валялось в углу у очага. Там же стоял ржавый железный бак, прикрытый такой же изгрызенной коррозией крышкой,  и служил, должно быть, для воды.

- Располагайся, - бросил ему Виталий, на ходу вытаскивая из пропитавшейся кровью сумки, свою добычу и плюхая её небрежно на какой-то плоский камень на полу, - не хило тебе досталось! Есть хочешь? Придётся потерпеть. Я гостей не ждал. Вышел на охоту только потому, что все припасы кончились. В такую погоду эти твари в катакомбы прячутся. Самая верная добыча …

   Гость с удовольствием растянулся на лавке. Живительное тепло хоть и причиняло новую боль, но и дарило надежду на жизнь. «Никогда не предполагал, что боль может быть приятна …»

  Хозяин  принялся раздувать угли. Он бросил на них какой-то мусор, вспыхнувший, словно,  был пропитан бензином. Следом в огонь полетели какие-то  обломки.

   Только теперь Артём обратил внимание на то, что вместо ступней у Виталия кошачьи лапы. Рыжая шерсть, наверное, покрывала не только открытые участки тела. Только лицо оставалось человеческим.

   На крюк над огнём был повешен котелок. Туда было уложено добытое мясо и залито водой.

- Так просто его есть нельзя, - пояснил парень, - можно трансформироваться в какое-нибудь чудище или, наоборот – в овощ или дерево. Я вот по незнанию, видишь сам, на кого похож стал. Бульон придётся дважды сливать. Но он не пропадёт. Я его на базаре Гвончам сбагрю. Это местные жители. Да и как оружие может пригодиться. Стоит только показать флакончик с таким бульончиком, как путь свободен! Гоблины и то – каменеют! Ещё одна причина наведываться в тоннели.

   Подкинув в разгорающееся пламя какие-то странные бурые круглые камни, Виталик обтёр об одежду руки и уселся рядом с гостем. И лишь потом, спохватившись, полез куда-то в угол и вытащил небольшой деревянный сундучок.

- Тебе же надо подлечиться, а я тут разглагольствую! – В его руке оказалась какая-то странная штуковина сильно смахивавшая на много стержневую авторучку. – Слушай, ты боль чувствуешь? Уже вижу …

- Да, а ты, разве нет? – Немного поморщился от «приятных» воспоминаний, Артём.

- Значит, ты нелегал! Так у нас говорят про незаконных эмигрантов? – Усмехнулся Виталий. – Все кто прибыли по карточкам клуба избавлены от этого кайфа. Могу себе хоть ногу отрезать – ничего не почувствую. А вам хуже! Так что придётся потерпеть …

  Из тонкой части устройства вырвалось синее свечение. Он стал водить им по чёрным отмороженным ступням босых ног гостя, поднимаясь всё выше и не обращая внимания на обрывки одежды – всего того, что осталось от футболки и шорт Артёма. Почему-то именно в таком виде он оказался в этом мире. Сначала Артём ничего не чувствовал, но по мере того, как оживало его бренное тело и заживали раны, оно начинало гореть, как от ожога. Только усилием воли можно было заставить себя терпеть эту пытку. Врачеватель  с сочувствием поглядывал на него, но продолжал экзекуцию.

- Если не залечить, то ты и здесь и в реальности можешь умереть. – Втолковывал он ему по ходу своих действий. – Я, ведь здесь старожил, можно сказать. За двадцать зим такого навидался, что и не выскажешь.

- Много таких, как я, здесь было?  - Сквозь зубы с натугой прохрипел Артём.

- Ну, если общим числом, то не скажу, откуда мне знать? Они, ведь, могли попасть в эту реальность и не встретиться со мной. – Хозяин уже закончил свои манипуляции с передом гостя и помог перевернуться ему на живот. – Но тех, кого я видел, было трое, хотя, я так думаю, что их значительно больше! Многим хочется попасть сюда на халяву, да ещё и денег срубить. Только вряд ли у кого получилось! В этом мире всё учтено. А незаконных игроков никто не любит. Но чтобы закошмарить любого – ресурсов хватит! Я вот здесь плотно застрял …  Даже привык уже и приспособился. Как, оказалось – жить и в аду можно. А первое время, было так жутко, что и вспоминать не хочется!  – Он выключил свой прибор и, бережно, убрал его на место. – Вот и всё. Теперь немного ещё потерпи, полежи. А я делом буду заниматься. Мясо закипело, пора сливать.

  По убежищу распространялся едкий зловонный запах, от которого щипало в глазах и мутило в животе. Виталий деловито хлопотал у очага. Артём закрыл глаза, боль начала спадать, и его клонило в сон. Только какое-то тревожное чувство подсказывало ему, что не следует отключаться.

- А что случилось с теми тремя, которых ты видел? – Спросил он.

- Парень, Тимофей, кажется, умер на моих глазах. Странно говорить даже, что умер – просто рассыпался в прах, - пробормотал Виталий. – А другие парень и девушка, ушли – не знаю, что стало с ними дальше. У неё такое хорошее имя было – Надежда. Как парня звали, уже не помню …

- А ты сам не пытался ещё раз пройти игру?

- Трижды. И всё бесполезно. Страх сильнее меня. Я ведь почему в эти страшилки играл, чтобы с фобиями справиться. Но одно дело, это компьютер. А здесь всё реально …

- А если мы вместе пойдём?

- Значит и испытаний будет вдвое больше, наверное! Точно не знаю, лишь одни предположения.

- Но и поддержка будет, - Артём, представил, вдруг, что творится сейчас в реальном мире и, невольно ужаснулся. – Неужели тебе никто не нужен в реальности? Ты ни по кому не скучаешь? Никого не хочешь увидеть?

- Конечно, скучаю и хочу увидеть! Иногда выть от тоски хочется, но страх сильнее меня! – Парень отвернулся, и плечи его дрогнули. – Я подумаю …

  Больше он ничего не стал говорить. Что-то с шипящим грохотом обрушивалось на их укрытие, скрежетало и выло. Стараясь понять, что может происходить снаружи, Артём, задремал. Никаких сновидений не было, просто провал в безвременье.

  Пробуждение было резким, как выстрел. Первым желанием было отбросить душный полог, которым он был укрыт с головой. Но скрип и лязг открываемой двери, и последовавшее за тем действие, остановили его порыв. Кто-то, пыхтя и шумно отдуваясь, грохоча и клацая, входил в убежище.

- Вот, - говорил Виталик, - убедитесь сами. Никого из посторонних здесь нет!

- Вижу, - проревел вошедший, он с шумом втягивал в себя воздух, принюхиваясь, - ладно, поверю на этот раз! Но наш господин, Тонатос, никогда нас зря не посылает! Этот шпион где-то здесь поблизости!

- Может быть, он в катакомбах? – Предположил хозяин.

- Туда мы не пойдём, - заявил ещё один грубый сиплый голос, - пройдёмся по берегу реки. А через день – два снова заглянем к тебе! И если ты соврал, то тебе конец!

  Чудища протопали в обратном направлении, и дверь за ними затворилась, скрежеща засовом. Хозяин убежища шумно вздохнул.

- Почему ты меня не выдал? – Спросил Артём, отбрасывая покрывало.

- Что, очнулся?

- Ты не ответил …

- Просто я подумал над твоими словами и принял решение. Я, ведь, сфинкс, только в мужском обличии. – Хмыкнул Виталик. – А всё это время пресмыкаюсь перед какими-то тупоголовыми гоблинами! Зато там, в реальности, мою Иришку какой-нибудь смазливый пройдоха себе умыкнёт! Не бывать тому! Завтра чуть рассветёт, отправляемся в путь. И будь, что будет!

- Вот это правильно! – Парни пожали друг другу руки. - И давно пора познакомиться. Меня Артёмом зовут.