Лиза с детства любила фотографии. Она любила природу, одиночество, ход мысли, когда ничто не мешает. Он ведёт её туда, где ещё не был ни один человек. Когда ей было пять лет, она фотографировала с помощью старого фотоаппарата, с заедающей кнопкой. Фотографии получались не цветные, но они отражали её мечту, веру в мир созданный человеком. Тот мир, где живёт только создатель фотографии, он может его поменять, разорвав, и создать заново. Сейчас, она смотрела на него и вспоминала с трудом как радовалась каждому творению. Он был бесполезен сейчас, в эпоху современной технологии, где царили пиксели, и высокие разрешения. Но она отчётливо помнила, что никогда в жизни так не радовалась проявке фотографий как тогда. Она бережно хранила их в альбоме, и часто когда на улице шёл дождь, вспоминала о том времени, с помощью старых фотографий. Сейчас ей было двадцать пять, она была не замужем, но имела высшее образование. Она была экологом, по диплому, но никогда не работала по этой профессии. Она вообще никогда не работала, ей этого не хотелась. И была причина, которая объединяла её стремление создавать мир и оставаться дома. На её фотографии не было людей. Она снимала природу, нетронутую, безлюдные улицы, пустые детские площадки, и представляла себя внутри. Она не понимала других людей стремящихся заработать денег, познакомится, общаться и опускаясь подниматься обратно, для нового прыжка в неизвестность. Ей были чужды мысли других людей их чувства и эмоции. Зачем понимать других людей, если есть собственные проблемы, и стремления. У её нерешённых вопросов было решение, точнее был мир, куда она уходила, чтобы найти себя. По субботам она фотографировала, выбирала место и делала одну фотографию, что бы любоваться ей всю неделю. Перед сном, она смотрела на неё, и представляла себя, возле полей, деревьев озёр, и сине-зелёного заката, туманного и старомодного. И ей снилось место, где она делала фотографию, только теперь она была там, где нет законов, запретов и других людей. Лишь свобода, бескрайняя, такая, какой она была нужна ей. Лишь время всегда останавливало её. Она просыпалась и понимала, как мало времени провела, там и всегда хотела вернуться, но сделать этого не могла. Там где она была, никто не следил за ней, никто не говорил, что ей делать, и зачем жить. Никто не говорил ей о будущем и о никчемности собственного существования. Но она не знала, почему всего раз она могла попасть туда. Потом оставались лишь воспоминания, и фото. Как реален был этот мир? Её всегда занимал этот вопрос. И она сама отвечала на него. Он был абсолютно иным. Эта была другая жизнь непохожая, на ту где она родилась. Это место было настоящим. Туда нельзя было прийти. Оно находилось вне каких-то границ. Как хорошо было там и как скучно здесь. Всё хорошее имеет свойство заканчиваться и пусть сейчас она жалеет об этом. Завтра она вновь постучится туда, и будет надеяться, что её впустят. А может быть даже разрешат остаться. Кто знает? Она так же не знала, что творится там, когда её нет. Может быть, там отдыхает кто-то другой, или там творится что-то плохое. Но ведь она сделала фотографию, и этот мир опредёленно должен был принадлежать только ей. Когда она выбирала место, оно не обязательно должно было быть безлюдным, но в кадре не должно было быть людей. Иногда она размышляла и боялась рождённого в мире фотографий. Он не мог быть в кадре, но это не означало, что его не было. Он мог вторгаться в её мир так же как и она. Мог исследовать его или подписывать фотографии, создавая границы, там, где Лиза казалось, ощущала свободу. Лиза боялась, что он мог стереть фотографию, тогда когда она находилась в его мире, оставив её там насовсем. Она не смогла бы вернуться, и ей пришлось бы увидеть его, что делало путешествие опасным. Лиза смотрела на фотографию и представляла себя в лодке посреди озера. Ветер медленно вел её вперёд, покачивая пока она наблюдала за поведением рыб в воде. Она была одна, но где-то далеко возможно стоя за деревьями за ней наблюдали.

— Она приходит сюда всё чаще.

— Знаю, в том мире она никому не нужна.

— Она здесь так счастлива. Неужели там так плохо.

— Она счастлива, потому что ничего не знает, если бы она здесь жила, вряд ли бы ей понравилось.

— Она остаётся тут всё дольше, а мы даже не знаем её имени.

— Мы не знаем, зачем она приходит, что ей здесь нравится, не знаем, откуда она.

Жители мира фотографий отвечали вопросом на вопрос и не решались поговорить с ней. Лиза не слышала их и не пыталась найти. Они были там, где ей не суждено было их видеть. Ей нравилось спокойствие в этом мире. Ей нравился мир пока он принадлежит ей.

Лиза любила жизнь. Она делала снимок, зная, что место, которое она выбрала, останется таким навсегда. Старые фотографии, выглядели новыми, потому что сохраняли истинный вид. Они были настоящими. Лиза знала, что такое красота. Она не стареет, не меняется и не умирает, сохраняя свой облик, в отличие от людей. Она не снимала их, потому что видела, что каждую секунду с ними что-то происходит. Она не снимала себя, потому что хотела выглядеть счастливой. Такой, какой была когда-то. В мире фотографий она представляла себя такой. И знала, что будет представлять всегда, несмотря на возраст. Она не снимала себя, потому что не хотела быть другой. Всё что меняется ненастоящее.

Время останавливало Лизу, оно её сдерживало, и защищало от перемен. Лиза жила тихой жизнью, но это не означало, что она всё время была дома. Иногда она выходила, посмотреть фильм в кинотеатре, иногда из-за необходимости покупать еду в супермаркете. Жизнь нужна для того что бы жить, а не для того что бы прятаться. Лиза понимала это и всё равно любила одиночество, любила человеческие мысли, а не людей. Когда она выходила на улицу, то становилась уязвимой, каждый, кто смотрел на неё, мог составить о ней мнение. А она не могла знать плохое оно или хорошее. Как-то выйдя во двор, она увидела человека в чёрном костюме. Он разговаривал по телефону, но увидев ее, прервал разговор.

— В этом мире она никому не нужна — сказал он, посмотрев на неё, и через секунду продолжил телефонный разговор. Лиза почувствовала страх. Он как будто следил за ней, зная, что она любит экспериментировать, плавая по другим мирам. Путешествуя иногда подолгу оставляя свой мир незащищенным. Такое странное совпадение, но она успела очнуться, выбежать на улицу, смотря ему вслед, но опоздала, увидев лишь проезжающую машину. Женское такси, розового цвета быстро мчалось вперёд, с надписью на багажнике: Она счастлива и приходит сюда всё чаще. Обычная машина с корявой надписью. Кто-то заметил её в другом мире. Ей хотелось сказать, не лезьте в мою жизнь. Не мешайте мне думать, ходить, жить, так как мне хочется. Но кто-то уже расставил границы, и намекал ей на то, что ей там не рады. Она смотрела вперёд, пыталась заметить предлог там, где его не было. И, в конце концов, пошла обратно. Что будет дальше, сможет ли она прекратить свой путь в мир фотографий, сможет ли быть такой как все. Лиза смотрела в окно, и не видела ничего интересного, затем подошла к зеркалу. Я не король сказала она, и её отражение ей улыбнулось. Как в старом спектакле, Лиза играла, а не жила. И большинство людей играют, пытаются играть, так как все что бы не выделяться, что бы их приняли в круг людей, играющий в рамках общедоступных правил. Лиза не понимала, зачем быть такой, какой хотят тебя видеть. Она всю жизнь боролась с правилами, шла за границу правильности. Если её не осуждали, значит, она что-то сделала не так. Где-то согласилась с другой своей личностью, пытающейся навязать рекламируемые стереотипы. Нет, конечно, она не остановиться на полпути, пусть не пугают её записками, она не сможет предать себя, ведь никогда этого не делала. Когда наступит время, она откроет дверь, и если ей не рады пусть скажут в лицо. Как интересно мечтать, о том чего нет, думала Лиза, но о том, что будет когда-то. Кто-то умеет слушать, кто-то умеет жить, а Лиза умела мечтать. Но ей никогда не удавалось предсказать будущее. И ей нравилось это ведь если знать что будет, жизнь кажется скучной, а так она загадочна, и интересна. Интересна для тех, кто умеет ждать. Однако когда наступило время, она не очутилась в месте, сотворённом её фантазией. Она не шагнула вперёд, не смогла ни представить, ни ощутить ту иллюзию, которая приходила ей в мгновение истины, когда она была прозрачна и чиста. Фотография оставалась лишь куском бумаги бесполезным, так как Лизе он предназначался лишь за тем, что бы войти в него и осознать своё существование. Что-то пошло не так. Она не потеряла веру, и ей не управлял страх. Лиза знала, что это большой мир, где нет места маленьким людям. Земля, по которой она ходила и воздух, каким она дышала в настоящем мире, был похож на воздух в её мире, но всё-таки был другим. Там она дышала полной грудью, а здесь лишь существовала. Она не ощущала себя особенной, а шла по дороге, как и все, что бы купить еды, проехать в автобусе и слиться с многочисленной толпой. Она не любила людей, но была такой как все. Наверное, это означало лишь собственный минимализм. Лиза не любила себя, но любила оставаться одна, и сейчас что-то пошло не так, и она не знала, кто должен сказать ей почему. Она вспомнила себя, пять лет назад, когда она всё ещё пыталась общаться с людьми, пыталась их понять, поставить себя на их место, влезть в их шкуру. Но каждая попытка разочаровывала ее, и она понимала, в людях нет ничего интересного. Они эгоистичны, однообразны, и примитивны в своём стремлении добиться чего-то в жизни. Большинство мотивированы на успех лишь из-за чувства собственной жадности, которое просит каждый раз всё больше и больше, и если голод не удовлетворить никто не знает на что может пойти человек. Когда она видела это в людях ей становилось противно от того что она часть социума, и лишь дома она была далека от них, настолько что бы остаться неприступной и нетронутой в своих размышлениях.

Время шло равномерно. Лиза всё чаще оставалась дома, и редко выходила на улицу, лишь затем что бы купить еду. К ней никто не заходил, и она перестала фотографировать. Она сравнивала жизнь с лестницей во мраке, где не видно конца, где каждая ступень загорается, и человек понимает, что идёт дальше. Она жила, а значит шла вперёд, и менялась, оставляя свою красоту, в прошлом. Как бы не хотелось оставаться там, вопреки движению, она не могла противостоять этой силе. Всё меняется, всё живёт, стареет и рано или поздно гаснет, пока что-то другое в это время загорается и начинает жить вновь. Это по-своему чудный процесс, благодаря которому человек учится ни о чём не жалеть. Лиза понимала это и пыталась смириться, но воспоминания были такими живыми и приятными, что ей казалось, будто она шагнула назад.

Нельзя оглядываться назад, не замечая того что происходит сейчас. Когда не знаешь что делать, единственный выход понять что то время прошло. А что для меня сейчас фотографии? Место куда нельзя вернуться, мир, который нужно забыть, что бы жить дальше. Разорвать фотографии, что бы стать другой, заново родиться, и стереть память, которая тянула её назад.

Иногда в жизни нужно что-то менять, что бы жить дальше. Лиза осознавала себя девушкой, человеком, разумом. Сегодня ночью она не могла понять как долго можно падать вниз и не чувствовать при этом столкновения с землёй. Это ощущение может быть приятным. Ощущение самоубийства может быть приятным. Оно реально, потому что не ощущаешь боли, а лишь полёт в неизвестность. Но разве это правильно? Пока ты живёшь, частица тебя стремиться умереть, почувствовать, как замедляется время и учащается сердцебиение. Как секунды становятся важнее прожитой жизни. А потом всё меняется, становится другим, не имеющим цены, и веса. Человек может ощущать себя предметом. Безусловно. Он может слышать в сто раз сильнее и видеть в сто раз лучше, но оставаться немым и неподвижным, лишь смотря, что творится вокруг. Он может быть стеной полуразрушенного дома, но оставаться живым и наблюдать круговорот жизни. Смотреть, как всё меняется, становясь, таким как он. Человек может быть чем угодно.