Шторы не плотно  задернуты.  Машины несутся по дороге,  мимо моих окон, голубое свечение -тень, сползает длинной прямоугольной лентой по обоям вниз, искажаясь, огибая формы предметов.  Включаю музыку,  надеваю наушники, спокойно, так уже было, но вот,  началось…
         Черная, вязкая резина, как смола обволакивает мою голову,  проникает в мысли через наушники,  Застывает невидимым шлемом на моем лице, нарастает с затылка, превращаясь в огромные колонки, с круглыми  пульсирующими динамиками,  из которых выходят в две стороны  важные седые дирижеры, в черных фраках и белоснежных рубашках.  Каждый из них кланяется в противоположную сторону, приветствуя  несуществующую публику.  Они  выгибают спины и поднимают вверх руки, в полной готовности начинать. За ними появляются оркестры,  человек в семьдесят каждый, я похожа на рождественского оленя, у которого на рогах по ансамблю.  Выдержу ли сегодня чудесное,  которое задумало открыться мне?
          Вступают скрипки, тихо и постепенно, я прижимаю наушники к ушам, они кажутся огромными, не вмещаются в ладони.  Свет от фар становится фиолетовыми, принимает форму змеи и сползает по стене, высовывая раздвоенный язык, это питон.  Зажмуриваю глаза, но тут же открываю один, любопытство берет вверх над страхом.  По стене извиваются уже три змеи. Фиолетовая в центре, и две желтых по бокам. Тонкие ,гибкие тела соскальзывают на пол, и встают в позу броска, напротив меня.
-мы тебе в помощь.  Говорит средняя, ты хочешь знать кто ты, так не бойся нас.
          Невидимый шлем на моей голове стал скафандром, вижу в  стекло покрытое испариной, витиеватую трубку для подачи воздуха и летающий болон с кислородом.  Гравитация. Предметы вертятся пролетая по комнате, как в космическом безвоздушном пространстве. Круглые комочки чая выкатываются из перевернутой кружки, которая воспарила вместе со всякой мелочевкой над столом.
          Очертания окна позади змей и напротив меня становится прозрачным  и фосфорно зеленым. Это экран в котором возникает  дорога из плоских камней и стекол круглой формы, вижу саму себя которая спускается  по ним как по ступеням.  От каждого моего шага плиты похожие на тарелки чуть продавливаются и наклоняются в стороны.  Когда лестница наконец заканчивается, я оказываюсь на краю пропасти, перед обрывом.  Осторожно подхожу и заглядываю вниз, ветер  треплет мои волосы и тонкую ткань одежды. Оркестр играет адажио,  я слышу шум  волн падающих на скалы, крики альбатросов, но не вижу  внизу не моря ни птиц.  Только бесконечную пустыню,  с многочисленными ветряными столбами  торнадо на горизонте.  Меня настигает приступ паники, вдруг кислород закончится, или ансамбль замолчит?
-дыши ровно, говорит теперь желтая змея, ты в самом начале, и концерт будет продолжаться столько, сколько нужно.  Понемногу превозмогаю себя и успокаиваюсь.  Вытираю холодные влажные от пота ладони,  об  простынь на которой сижу.
-Когда один из смерчей приблизится к скале вплотную, ты прыгнешь в него. –говорит третья змея, сворачивается клубком на полу, а потом внезапно выстреливает как пружина своим флуоресцентным телом  вверх, приземляясь на другом конце окна, которое стало экраном. Мои  глаза расширились, но не надо думать, надо дышать, ровно.
          Один из ветряных столбов, петляя и стелясь по земле, подобно дракону, приближался к отвесной скале, на которой я застыла в уверенной позе хотя и с выражением полного ужаса на лице. С силой сродни космической черной дыре, ураган всасывал в себя камни и песок, набивая ненасытное чрево, всем что только попадалось ему на пути, без труда превозмогая  немногое  способное  сопротивляться его мощности.
           Вот он уже совсем близко от меня, летают пыль и валуны.  Два оркестра сливаются в безумном крещендо,  бросаю лицо в ладони и прыгаю в самое сердце торнадо!
           Воздух, в баллоне закончился, воздух, я  задыхаюсь!  Хочу кричать, но вырывается только хриплый шёпот. Хватаю руками пространство  перед собой. Разгерметизация.  Змеи  вьются у моих ног,  ласкаются как кошки, чувствую их гладкие прохладные тела, плавные движения.
-Открой глаза, не бойся.
-Открой.
-Не бойся.
-Открой глаза,  музыка, ты слышишь музыку?
-Слушай музыку.
-Слушай.
          Чувствую удушье, но не умираю сомнительно долго. Сквозь паническую дрожь в теле  и стук зубов слышу далекую мелодию, спокойную и умиротворенную, понимаю что дышу, снова. Открываю глаза, О Боже!  Воронка торнадо обернулась лентой дороги, скрученной в серпантин, я гонщик, который несется по ней на мотоцикле цвета бордо, на мне  шлем в тон мотоцикла  и черная кожаная куртка. Вертикальный туннель смерча, в котором я нахожусь, постепенно выравнивается и становится прямой.  Вот я наконец выезжаю из него и оказываюсь в самом центре гигантского стадиона, в гуще многомиллионной людской толпы. Трибуны скандируют возгласы поддержки, и размахивают флажками, мое лицо крупно на огромных экранах, я фаворит предстоящей гонки. Солнце заходит. Пустыни нет как не было, вокруг видны снежные шапки гор и еловые леса.  Идет снег, падая на мои черные перчатки в полной готовности на руле, спидометр показывает ноль, скоро  его стрелка взлетит под  пятьсот.  Солидные дирижеры по правое и левое плечо от меня делают синхронное движение знаменующее о паузе и улыбаясь смотрят на экран, в котором  я стаю на массовом старте. В моей голове успевает пронестись, они похожи на Эйнштейна.
-Не сбавляй скорость, когда будешь на финише. Успевает шепнуть мне фиолетовая змея прежде, чем я слышу в громкоговорители со всех сторон одновременно оглушающее:  
-are you ready?
-lets go!
          Динамики в моих наушниках изо всех сил пульсируют под  Еlvis Рresley, a little less conversation. Вот это да! Я несусь, под короля  рок-н-ролла,  нестареющего Элвиса, подлетаю, встаю на дыбы, прохожу первый поворот, второй, почти ложусь на третьем, мимо мелькает что то голубое и ледяное, снег на обочинах трассы. Лицо растянуто в безумной улыбке полного восторга! Другие гонщики уже позади, трамплин и я лечу, снег  на ветру кусает щеки, но это ли не счастье, не свобода? Дядюшки Эйнштейны пританцовывают под  зажигательную песню Элвиса, да что там все стосорок человек повскакивали со своих мест, колбасятся кто во что горазд. Я мчусь, и радуюсь, плавно вписываюсь в повороты, не теряя ни доли секунды.  Прижимаюсь всем телом к мотоциклу,  он приятно  рычит, чувствую полное слияние с живым железом подо мною,  и я уже полумашина, и он полуконь, полупарус, полуптица. Ветер так и свистит в ушах, это фантастика,  вылетаю на финишную прямую, черт возьми!  Вместо  линии после пересечения которой меня ждет блестящая победа, выросла кирпичная стена высотой в пять метров.
- газуй! Кричат мне змеи, и я бросив руль и раскинув  руки, врезаюсь в стену на бешеной скорости.
           Поток соленой морской воды хлынул мне в лицо, через щели разбитого скафандра. Широкие глаза и надутые щеки. Поспешно стягиваю его с головы, змеи подают мне трубку акваланга и подводную маску. И снова я дышу.  Комната до потолка залита зеленоватой водой, словно на дне океана, кровать и мебель покрыты  бурыми и серыми водорослями, кораллами и холодного оттенка голубым песком, уложенного волнами течений. Мои волосы плавно летают, между рыбами и пузырьками углекислого газа, белым вихрем устремляющегося на поверхность при выдохе.  Очертания фосфорного экрана и трёх полупрозрачных питонов на переднем плане.  Эйнштейны со своими подопечными коллегами плавают передо мной в совершенном хаосе, маленькие скрипки рояли и контрабасы отдельно от своих владельцев перевернутых в воде как попало.
-Наушники, надень наушники, шипят змеи. Оглядываюсь шарю пальцами  по кровати, пытаюсь их найти, желтая змея внезапно возникает перед моими застекленными в маску глазами и смотрит на меня в упор.  Различаю в полупрозрачной пасти  свои наушники. Надеваю. Тут же подобно гирляндам возвращаются на свои места оркестры во главе с их предводителями и располагаются  по обе стороны от меня, словно повисая на невидимых паутинках. Черная вязкая смола налипает на мои уши, просачивается в мозг, застывает принимая форму  плеера.
         Снова первыми вступают скрипки, и трубы, к ним присоединяется рояль.  
 Фосфорный экран расплывается, вижу по ту сторону океан, солнце, длинные лучи света пронизывают прозрачную голубоватую воду, словно я нахожусь на его дне,  подплываю ближе, прикасаюсь руками к стеклу. Светящиеся питоны смотрят на меня, их глаза источают спокойствие.
-Ты сама все поймешь, ты готова.
-Готова.
-Ты готова.
         Оборачиваюсь на свою комнату, похожую на каюту корабля, который затонул  сто лет назад. Выпускаю струю углекислого газа, пузыри восходят к потолку.  Слышу свое дыхание, ровное и громкое, чувствую себя китом.  Поворачиваюсь обратно к экрану, кладу ладони на стекло и легонько надавливаю. Приглушенный хруст  и  молниеносный  разгон узора трещин по всему окну, вспышка голубого света, проехала машина, и стекло крошится и медленно осыпается  на гнилой карниз и пол. Оборачиваюсь.  Паутины ансамблей отстыковываются  от наушников,  гроздями плавая по комнате, панцирь которой я навсегда собираюсь оставить  позади. Все музыканты  выстраиваются ровными шеренгами и улыбаясь кланяются мне, прощаясь. Кланяюсь в ответ, хлопаю, посылая последние  овации. Три змеи растворяются на моих глазах. И вплываю в открытый океан, как человек-амфибия.  
          Все мое существо стремиться к поверхности, к солнцу.  Последний рывок рук рассекает упругую воду,  и я наконец выплевываю трубку акваланга и срываю с себя маску. Чистый соленый  воздух наполняет мою грудь, счастье преодоления разрывает душу.  Поверхность серебрится и мерцает. Что то длинное и яркое, колышется  на волнах неподалеку. Подплываю ближе, да это же доска для серфинга! Не может быть! Едва мои руки касаются её, позади меня посреди ровной, как линия горизонта водной глади, внезапно вырастает  леденящая сердце ужасом,  десятиметровая волна, которая катится  неудержимым локомотивом прямо на меня.  Быстро ложусь на доску, я же готова, так сказали змеи, что ж, значит серфинг! Плеер теперь в моей голове, хочу  сделать это под  спокойную песню  Russian Red - gone play on.  Задумано-сделано, волна приближается, песня  звучит,  крадусь подгребая руками, и вот, Святые угодники!  Выпрямляюсь на её гребне,  вхожу в спираль,  касаюсь воды рукою, прохладная, просвечивает. Девятый вал. Я внутри волны, она может стать моей смертью, но становится воскрешением.  Лечу, в пропасть ли, в другое измерение,  я только пилот –испытатель, собственного духа, путешественник к центру своей души. Солнце играет водянистым светом, несусь в неизвестное,  волна обволакивает спиралевидным туннелем мое тело, хрупкое, на тонкой  дощечке.  Нужно сделать выбор, наклониться  в одну из двух сторон и упасть. Я выбираю сторону стихии, и прыгаю с доски прямо в волну. 
          Полная мгла и тишина, наверное смерть  имеет такой же вкус. Но, сердце бьется, кровь пульсирует в виски,  значит глаза откроются. И они открываются. Берег, тихий шум волн, зеленых и пенистых, набегают на мелкий песок, растворяются.  Светлое небо на востоке, свидетельствует о приближении скорого рассвета.  Глаз падает на странный квадратный камень,  у моей ноги. Поднимаю и разглядываю. Темно серый,  идеально пропорциональной геометрической формы куба.  Углы четкие  и равные, совершенно не обточены годами  трений об себе подобных.  Но фактура доказывает факт древнего происхождения, и полное отрицание приобретения такой формы методом искусственной обработки его человеком.  Как, ему удалось сохранить свое лицо  первозданным, когда  другие камни, пройдя сквозь бесчисленные кочевые потоки морской воды и создаваемые ими трения, поголовно все стали овальными или круглыми.  Навсегда утратив изначально острые края индивидуальности. Теперь, покорно приняв обтекаемую форму, которую придал им океан, они спокойно лежали серой каймою вдоль берега, молчаливые и похожие друг на друга. Оттого и казался вопиюще странным на их фоне, квадратный камень со своими необузданными углами. Внезапно, фактологическая мысль пронизала  все мое сознание и оформилась сама собой в слова:
 -Да ведь этот камень и есть я.