“Льготные цены на церион по программе “Нет болезням” для малоимущих семей — одна склянка — доллар; пенсионерам, ветеранам Крестовых походов и сиротам: одна склянка в месяц бесплатно, две последующих — доллар тридцать центов, остальные по полной стоимости,” — дребезжащий голос уличного громкоговорителя по кругу повторял постановление Короны об изменении тарифов на церион.

Холодное утреннее солнце осветило темный купол собора Святой Девы Марии. Город просыпался. На соборной площади вокруг колонны святого Иоанна чернели язвы пепелищ. За ночь ветер раскидал угли по всей площади. Прислужники палача сметали пепел с каменной брусчатки в разинутые пасти железных совков. Горожане, безразличные к следам вчерашней казни, спешили на работу. Шесть. Шесть ведьм сгорели в священном пламени Великой Инквизиции. Из них удалось выкачать сорок восемь склянок крепкого цериона.

Каждое утро я смотрел из окна кабинета на площадь и чувствовал приближение катастрофы.

Этого слишком мало. Палачи жгут еретиков, не переставая, но цериона все равно не хватает.

В кабинете раздался приглушенный стук, заскрежетали чугунные петли деревянной двери, и голос Десятого произнес:
— Ваше Святейшество, к Вам паж Генриха III.

Каждый следующий монарх тупее предыдущего. Не король, а говорящий мешок с картошкой.

— Пустите, — я отвернулся от окна и увидел двенадцатилетнего мальчика в золотой ливрее, упавшего ниц на каменный пол. — Говори.
— М-м-монс-с-с… Ве-е-е-в-в-в… — паж выплевывал изо рта буквы. Они дергали барабанные перепонки и обостряли обычное для меня утреннее раздражение.

Трус. Раболепный трус. Таких сразу надо на костер. Его тело даст три, нет на три не хватит, две склянки цериона.

— В-в-великий Инквизитор, короля-ранили-на-охоте-он-умирает, — ребенок наконец справился с заиканием, протараторил фразу и набрал воздух в легкие для следующей, — меня-послали-за-вами-он-до-вечера-не-доживет-без-вас.

Две склянки крайне жидкого цериона.

— Десятый, этого — в пятую секцию. Королю отправь имейл, что буду после восьми.
— Он-умрет-вы-нужны-ему-СЕЙЧАС! — мальчик испуганно заверещал. Он слышал только о наказаниях двора за невыполнение поручения и не осознавал, что его ждет в застенках Великой Инквизиции. Десятый схватил пажа за плечи, резко встряхнул и бросил остиариям.

Он еще не знает, что такое пятая секция. Невинное дитя. Мне тебя даже немного жаль... Нет. Не жаль.

Я отвернулся, давая понять, что разговор окончен, и включил головизор.

“Его Монаршее Величество Король Генрих III, правитель Великой Бритской империи, владыка Черного материка, Зеленых островов, полуострова Карри, покоритель Южного, Штормового и Средиземного морей, — ведущий утренних новостей оглашал очередной указ короля, — постановил назначить высшую меру пресечения за рождение третьего и более ребенка в семье, за укрывание подозреваемых в совершении церионических ритуалов, за уклонение от призыва в Крестовые походы…”

Я выключил звук: прикормленные придворными нахлебниками журналисты давно перестали смешить.

Цериона почти не осталось. Люди мрут от каждого чиха. И из этих чертовых трупов не извлечь ничего, кроме тепла.

— Ваше Святейшество, я могу идти?
— Да, Десятый, пришли сюда Даррена и можешь быть свободен, — клирик поклонился и скрылся за дверью. Я не доверял внутренней церковной связи, и Десятый лично ходил в келью за аколитом.

Даррен уже должен был выяснить, кто организует на меня покушения. Еще немного и последнее стало бы смертельным. Кто-то натравил биомфорфа, заряженного взрывными патронами. Он, видимо, пролез под мой автомобиль и прострелил днище навылет. Куда только смотрит охрана. Понабирали контуженных недорыцарей.

Меня ранило в бедро, но склянка с церионом всегда лежит в кармане рясы. Исполнитель, видимо, этого не знал. К тому же основной удар принял тот новенький паренек из остиариев, он по ошибке уселся на мое место. Как же его звали… Неважно.

Биоморф, выбираясь из-под кузова машины, зацепил обшивку и сколол кусок своего корпуса. Удачно. Очень удачно.

Даррен отдал на анализ фрагмент биоморфа и сегодня ночью должен был встретиться с химиком. Наверняка беседа удовлетворила обе стороны. Да, Даррен, пожалуй, самый ловкий из моих аколитов...

Где их носит?

Как будто отвечая на мои мысли, Десятый вежливо поскребся в массивную дверь и зашел в кабинет, опустив глаза в пол.
— Где Даррен?!
— О, Ваше Святейшество, я не успел дойти до кельи… Я только что получил отчет полковника Вест-Эндского отделения. Они нашли труп Даррена. При нем…

Клирик не договорил, как в кабинет ввалились два Черных Верховных остиария. Они достали документ, отпечатанный на церковной бумаге и заверенный печатью Папы.

— Великий Инквизитор Александр Джошуа Керзон обвиняется в еретических связях и приговаривается к высшей мере наказания через сожжение. Во избежание попыток побега, пленник будет обездвижен через введение транквилизатора.

Я не успел опомниться, как остиарии схватили меня и вкололи снотворное. Последним, что я увидел, был злорадный взгляд Десятого.