Через приоткрытое окно в купе задувал прохладный утренний ветер. Колеса проскакивали по стыкам рельс с жутко громким стуком, который эхом отдавался в гудящей голове. Помимо этого Илью слегка мутило, и во рту все пересохло. Он хоть и принимал раньше на грудь с друзьями в родном городке, но настолько сильно никогда не напивался. Тяжелое намечалось утро.

Радостный детский смех заставил Илью повернуться к стенке спиной и изучить купе. Внизу Марина попивала чай, а напротив нее сидел незнакомый мужчина и играл с ребенком.

— Привет, — сказал девушке Илья.

— Доброе утро.

— Не сказал бы, что доброе. А где ребята?

— Они еще вечером выгрузились… на бровях из вагона выползали. Ты что, не помнишь?

— Да куда там! Вообще про вчерашний вечер ничего не помню, — ответил Илья, а через пару секунд добавил испуганным голосом, — А ты почему с ними не ушла?

— Да не бойся ты, мне еще рано выходить. Мы с тобой в одно место едем, так что я буду с тобой до самого конца.

— Ну хоть какой-то лучик света в этом мрачном утре. Ох… тяжко-то как.

— Есть еще кое-что, что может тебя порадовать. Посмотри на стол, тебе мальчишки оставили. Знали, как ты мучиться будешь, — сказала Марина со слабой усмешкой.

Ребята своим прощальным подарком не удивили — это была бутылка пива. Иного от них ожидать и не следовало. Илья быстро слез с верхней полки, взял сосуд и хотел уже было его открыть, как мужчина, сидящий напротив, сказал.

— Давай только не при ребенке. Может выйдешь куда-нибудь? Хватит нам и того, что все купе перегаром провоняло. Даже окно пришлось приоткрыть, а на улице уже достаточно прохладно, осень почти.

— Да не вопрос, — отозвался Илья, а потом, обращаясь уже к Марине, добавил, — если что, я в тамбуре буду.

За окном медленно проплывали леса и перелески, широкие желтые поля со стерней и обширные зеленые луга, маленькие речушки, с перекинутыми через них мостиками, автомобильные дороги и глухие деревушки. Периодически к поезду подходила линия столбов, и тянулась вдоль двигающегося поезда. Провода то провисали между опорами, то поднимались вверх своего рода волнами. Иногда от путей отходила еще пара рельс, по которым временами проносился встречный поезд, забитый пассажирами, или медленно проезжал товарняк, тяжело громыхая колесами.

Бутылка уже давно показала дно, а Илья все стоял в мерно покачивающемся вагоне и сам покачивался ему в такт.

— Спасибо, полегчало, — сказал он шепотом пустому сосуду, а потом опомнился и произнес нормальным голосом, — хорошо, что никого рядом нет, а то подумали бы еще, что с ума схожу.

Пока Илья говорил, дверь открылась, и пришедшая Марина как раз успела услышать окончание фразы.

— Это ты с кем тут разговариваешь? Со стеклотарой? Если это так, то ты и впрямь сходишь с ума. Может лучше со мной побеседуешь? Я могу быть более разговорчивой собеседницей, чем она, — с последними словами Марина указала на бутылку и слегка улыбнулась.

— Не откажусь от такой компании, а то моей предыдущей подруге пора на свалку.

— Может пойдем в купе? Нечего тут стоять. Девочка заснула, и теперь ты не смутишь ее запахом алкоголя. Да и покушать тебе не мешало бы, наверно, а то я не заметила, чтоб ты вчера хоть что-то ел, — стоило Марине заговорить о еде, как Илюшкин желудок, видимо соглашаясь с ее словами, громко заурчал.

Дверь в купе слегка приоткрылась и девушка просунула внутрь голову, чтобы убедиться, что ребенок все так же спит у отца на руках. Ребята тихонько зашли, заняли места и Илья шепотом обратился к мужчине.

— Вы уж извините, что я вам такой дискомфорт доставил. Да еще и при ребенке… в таком-то состоянии…

— Ничего страшного, — поспешил перебить Илью попутчик, — не нужно оправдываться. Сам не так давно студентом был. Не думаю, что за пятнадцать лет что-то существенно изменилось… Разве что за места теперь не так крепко люди держатся.

— Это почему же?

— Лучше военкому этот вопрос задай, — ответил мужчина с улыбкой.

— Думаете, сейчас больше желающих отдать год жизни Родине?

— Ну, понимаешь ли, одно дело, когда отдаешь годы жизни, и совсем другое, когда отдаешь жизнь. Бояться некоторое время плац помести да снег покидать, и бояться, что в руки автомат дадут и пошлют кровь проливать — вещи совершенно разные. Радуйся, что Чечню не застал. Ну ладно, не будем о плохом. Как тебя звать-то?

— Ильей, а вас?

— Колей зови.

Не успели они пожать друг другу руки, как Илья представил Марину и продолжил разговор.

— Куда направляетесь?

— Домой направляемся от бабушки. Дочка пол-лета у нее в деревне провела, а теперь настала пора возвращаться, первое сентября уже рядом.

— Я думал, что в деревне нынче никто лето не проводит. Все по морям разъезжаются.

— Где бы денег взять на море? Да и все равно маленькая пока, ничего не запомнит.

— Родственники тоже не вечные, — добавила Марина, — и им с внучкой понянчиться хочется.

— Нет ничего важнее семьи, — продолжил Николай, поглаживая спящую дочь по голове, — главное в нашей жизни — это здоровье родных и близких, а остальное приложится.

Илья нехотя «угукнул», показав, то уважает чужую точку зрения, а сам подумал, что с мировоззрением вчерашних попутчиков согласен куда больше — позитивные эмоции в жизни куда важнее, чем вечная забота о других людях, пусть даже и родных. С возрастом, может, приоритеты поменяются, хотя я этого не хотел бы.

— Значит вы образцовый муж? Трудитесь только на благо семьи?

— Наверно, можно и так сказать, — ответил мужчина с улыбкой, — сейчас можно и потрудиться. Расслаблюсь потом, когда она вырастет.

— А кто вы по профессии?

— Учитель я. Историю преподаю. И жена — моя коллега, со мной же в школе работает, только в начальных классах.

— А познакомились там же? — поинтересовалась Марина.

— Нет, мы еще с института вместе. Я на четвертый курс перешел, а она только поступила. В первый же раз, увидев ее, не смог пройти мимо, решил познакомиться и показать ей, так сказать, студенческую жизнь, так вот и завертелось…

Марина слушала мужчину, развесив уши. Ее очень интересовали романтические аспекты жизни собеседника и его жены. Вера в принца на белом коне для ее возраста была еще приемлема, и напротив был живой пример. Разве что он был не принцем, а простым мещанином, но она считала, что для счастья и этого было бы достаточно. Марина осыпала мужчину градом вопросов. Илья же тем временем думал, каково это — только лишь вдохнуть ветер свободы, как сразу же попасться в капкан обязанностей. Вот не живется людям спокойно. Чуть что, сразу же стараются связать себя с тем или иным человеком. Порой даже первым попавшимся, лишь бы не быть одному. Главное не угодить на этот же крючок, а успеть пожить и для себя. Жениться-то я всегда успею. Думая о своем, Илья лишь изредка вставлял в их разговор слово-другое и односложно отвечал на адресованные ему вопросы, а после очередного утробного рыка, произведенного его желудком, он направился в вагон-ресторан, не отрывая попутчиков от интересного на их взгляд разговора.

В купе возвращаться не очень-то и хотелось, но еще меньше желания было просто слоняться по поезду. Когда Илья вернулся, девочка уже проснулась и влилась в разговор взрослых. Марина с неподдельным интересом общалась теперь не только с мужчиной, но и с ребенком. Нашла, с кем трещать без умолку. Лучше бы со мной поговорила. Я ведь наверняка был бы ей куда интересней, чем эти двое. Кроме меня ей никто по возрасту даже не подходит. Хотя… был бы я ей интересен, она нашла бы способ намекнуть. Илью наполняли непонятные чувства по отношению к попутчице. Он на нее слегка злился, кроме этого было обидно, что предпочтение было отдано общению не с ним, но мешать чужому разговору ему тоже не хотелось, поэтому пришлось просто взять книгу и залезть наверх.

Снизу все так же раздавались веселые голоса, отрывки фраз и звонкий смех, но ничто не могло отвлечь Илью от чтения. Не зря ему сказал его маленький попутчик, что его будет не оторвать. Книга и впрямь была очень интересна и, что самое главное, не могла предпочесть ему кого-то другого.

Так, страница за страницей, прошел еще один день в пути. Читать Илья прекратил только когда добрался до самой корки, а за окном уже царила тьма. Марина крепко спала внизу под храп нового пассажира, заменившего мужчину с дочкой. Илья же сделал вывод, что порой общество книги может оказаться куда интереснее живого общения.

*   *   *

Новый день начался под уже приевшийся стук колес и привычный взгляд на часы. Время было уже за полдень, а это означало, что в поезде оставалось трястись меньше суток. Данный факт Илью очень порадовал, и он, свесив голову с полки, веселым голосом пожелал доброго утра Марине и незнакомому пассажиру, на что те ответили ему не менее дружелюбно. Торопиться было некуда и можно было полежать, уткнувшись глазами в потолок и размышляя обо всем подряд. Осталось-то всего денек потерпеть, даже меньше. Надо придумать, как сделать так, чтоб он пролетел как можно быстрее. Жаль, что книжка закончилась.

— Слезай уже, что ли, сосед! У меня тут все готово, — раздался снизу басовитый голос.

Илья глянул вниз и увидел расстеленную на столе газету, на которой красовались аккуратно нарезанные огурцы с помидорами, открытая банка шпрот, целый батон хлеба и палка колбасы, но довершал картину еще непочатый стеклянный сосуд с прозрачным содержимым.

— Что, прямо так сразу? — удивился Илья, — я проснуться-то толком не успел, не говоря уж о завтраке, а на голодный желудок я долго не выстою.

— Понял. Не проблема, — без раздумий ответил мужчина и сразу же начал нарезать батон.

В отличие от позавчерашнего дня, Илья не стал отказываться от предложения выпить. Если тогда он пил для веселья, то сейчас ему нужно было просто скоротать время, и такой вариант казался ему далеко не худшим. Как же, оказывается, быстро могут измениться взгляды человека на алкоголь, думал Илья, спускаясь вниз.

— Угощайся, дружище, — сказал мужчина, пододвигая бутерброды, — стакан давай. Апельсиновый сок пьешь? На цитрусы аллергии нету?

Илья не успевал толком поблагодарить попутчика за одно, как уже пора было благодарить за другое. Стоило только подивиться такой доброте незнакомого человека.

— Меня Ильей звать, — наконец-то вспомнил он, что надо бы представиться, и запил бутерброд большим глотком сока.

— Серега! — прозвучало веселым басом.

— Куда направляетесь?

— Домой, наконец-то! — радостно ответил Сергей, потирая ладони, а потом добавил, — и за это стоит выпить!

— Минуточку, бутерброд доем только, — ответил Илья, широко улыбаясь.

— И сок допивай тоже, а то тары больше нету, так что без запивки будем. Но это не беда, закуску надо уничтожать, не домой же ее тащить, ей Богу, — с этими словами мужчина подвинул шпроты ближе к Илье.

Как только бутерброды были съедены и стакан опустел, место сока сразу же занял алкоголь.

— Ну, будем! — канонично сказал мужик и, чокнувшись с Ильей, совершил отточенное годами движение.

Илья повторил его действия и переходящей, как эстафетная палочка, вилкой зацепил шпротину.

— Ну давай, рассказывай, кто такой? Откуда едешь? Куда направляешься? Чем занимаешься? И так далее, — спросил мужичок, — и подругу свою представить не забудь. Чего это она в уголок забилась и молчит, как бедный родственник?

Илья начал рассказывать детали о себе уже далеко не первому человеку в этом поезде. Он старался ничего не утаивать от попутчика с таким добродушным видом и дружелюбным настроем и активно жестикулировал вилкой во время повествования. Мужчина слушал его крайне внимательно, задавал вопросы и всем своим видом показывал, что ему это крайне интересно, а время от времени перебивал его веселыми байками с работы и интересными историями из жизни. Марина же сбоку совсем затаилась и подмечала все новые подробности об Илье.

— Ну-с, давай по второй, а то перерывчик затянулся, а он, как говорится, небольшой должен быть, — сказал мужичок, разливая.

После второй порции горячительного пришла пора рассказывать о себе Сереге, и Илья, передавая вилку владельцу, задал первый вопрос.

— Ну а Вы-то откуда едете?

— Не «Вы», а «ты», — поправил его мужичок, — не такой уж я и старый, чтоб мне «выкать». А еду я с вахты. Три месяца дома не был, так что путь в родные края всегда как праздник.

— А если так домой хочется, то может лучше и работу поблизости найти, а не шататься месяцами непонятно куда?

— Я бы с радостью, но работы в моем городке не сыщешь, а если и попадется что, то спину за копейки гнуть придется. А зачем надрываться за гроши, когда можно на вахту и с нормальной зарплатой?

— Как зачем? Чтоб по дому не скучать.

— Тоска по родным, конечно, очень угнетает, но кто ж им еще денег-то заработает, коль не я? Да и когда приходит пора домой возвращаться, радости полные штаны. А много ли еще причин для этой самой радости в моем-то возрасте? — договорив, Серега грустно вздохнул и отправил в рот очередную шпротину.

— Как по мне, так уж лучше поменьше зарабатывать, но радоваться жизни, чем «над златом чахнуть», но без намека на счастье. Могли бы проводить время с женой или детьми.

— Знаешь, Илюх, я тоже раньше так думал. Жил себе, не тужил, жену любил, потом и дети появились. Сначала сын, за ним второй, затем еще и дочка. Обеспечивать такую ораву было сложно, но еще возможно. Потом пришли девяностые, и пришлось уже не жить, а выживать. С одной работы денег не хватало, пришлось найти вторую. Зарплату постоянно задерживали. Ни о каком достатке речи идти и не могло, лишь бы было, что поесть. До сих пор то время с ужасом вспоминаю, — Серега дрожащей рукой взял бутылку и плеснул содержимое в оба стакана, а потом, не говоря ни слова, осушил один из них. После этой небольшой паузы он продолжил, — врагу такой жизни не пожелаю. Ладно, хоть, теперь все в прошлом. Но с тех пор привык батрачить, как вол — все для семьи, все для детей. Я как тогда думал: «вот сейчас я тружусь, а потом, как дети повзрослеют, можно будет и расслабиться», да не тут-то было. Отпрыски-то мои росли, а вместе с ними росли и их потребности. Теперь же, вместо любви к отцу, выжимают все до последней копейки. Хорошо, что, хотя бы, старший пристроился нормально и помогает, как может. Но беда в том, что живет он далеко, а оставшиеся обормоты дома на мозги капают:  то одному на резину деньги надо, то другой на шмотки, то на гулянки, то еще куда. О родителях ни за что не позаботятся. Рады видеть меня только в первые несколько дней по приезду, а дальше опять начинается рутина. Так вот ради этих нескольких дней я и живу, вот и все мое счастье.

Илье стало искренне жаль мужичка, но как помочь ему, он не знал. Кроме моральной поддержки больше никаких вариантов в голову не лезло.

— Да ладно тебе, Серег! А друзья-то на что? — попытался Илья сказать как можно более веселым голосом.

— Друзья все на вахте остались, и с ними я теперь не скоро увижусь.

— Так уж прямо все? А я тут на что тогда? — продолжил Илья со смехом и полопал собеседника по плечу.

— А ведь и правда, чего это я? — на этих словах Серега приободрился, а еще через пару минут диалога он снова стал тем веселым добряком, каким был в самом начале знакомства, с которого прошло совсем немного времени. Вскоре в ход снова пошли разномастные истории, которые Илья выслушивал с немалым интересом.

Время шло, стол потихоньку пустел, попутчики становились все веселей, а пункт назначения — ближе. Постепенно в разговор втянулась и Марина, а потом пару раз подключалась и проводница, угрожающая ссадить всех на ближайшей же остановке.

Размышляя об этом дне и вспоминая о предыдущих, Илья дивился, насколько интересными могут оказаться люди, встречающиеся на жизненном пути. Все они были разными, но все чем-то цепляли... ну, почти все. Вроде и с виду-то никто особо не выделялся, но стоило копнуть чуть глубже, как перед глазами представала занимательная личность со своим особым характером, своей историей, своими интересами, своими проблемами. С каждым новым рассказом или ответом собеседник раскрывался все больше. Илья чувствовал себя своего рода археологом, снимающим слой за слоем, в надежде добраться до главного сокровища, скрывающегося в глубине — сущности человека, его души. У кого-то она была почти на поверхности, а некоторые тщательно прятали свое естество, что приходилось немало попотеть, лишь бы узнать, что же данная личность из себя представляет на самом деле.

В хорошей кампании время летит незаметно. К тому моменту, когда в окне можно было увидеть только отражение, а за стеклянной стеной была лишь темная пустота, все пассажиры в купе совсем затихли, погрузившись в объятия Морфея. Очередной день ушел в прошлое, оставив от себя на память Илье новое, весьма приятное знакомство.

*   *   *

Приевшийся и уже порядком надоевший стук, пробившийся сквозь сон, оповестил Илью о начале нового дня, встретить который он был рад. Ведь уже этим вечером можно будет заснуть на нормальной кровати, а не в покачивающемся вагоне, под аккомпанемент бьющихся о рельсы колес и разговоры попутчиков. Кстати, о разговорах — снизу доносился хриплый неспешный голос. Илья перегнулся через край полки и увидел Марину, вполуха слушавшую рассказы какого-то старика и увлеченно глядящую в окно.

— Добрый день, — поприветствовал он пассажиров снизу и неспешно начал спускаться к ним.

Старик, видимо, приветствия не услышал. Марина же резко оживилась.

— О! Проснулся! А я только собиралась тебя будить.

Спустившись, Илья снова попробовал поздороваться с престарелым пассажиром, но дед, не обращая на его слова никакого внимания, продолжал говорить что-то несвязанное.

— Ну все, приехали, — отвлеченно сказала Марина.

— И не говори! — согласился Илья, потирая глаза.

— Да нет, я серьезно! Приехали мы! В окно посмотри.

За окном не спеша проплывали присущие мегаполису пейзажи, основу которых составляли типовые многоэтажки.

— Мне кажется, никогда не смогу к этому привыкнуть. Всегда поражаюсь, сколько же народа живет в таких городах, — сказала Марина, глядя в окно широко раскрытыми глазами.

Не прошло и десятка минут, как ребята покинули свое купе и уже стояли на перроне, наблюдая, как из поезда выходят люди, завершившие свой путь, а их места занимают другие, которым было суждено только лишь отправиться в долгую, а для кого и не очень, дорогу. Немногие из тех, кто покинул состав, забыли там свои вещи, кто-то просто напакостил так или иначе, но большинство же пассажиров не оставили после себя и следа, разве что, остались в памяти своих попутчиков.

Детали путешествия въелись Илье в память, и сейчас, завершив свой путь, он пытался припомнить самые позитивные моменты. Ему казалось, что поездка будет долгой, а на деле она пролетела в один миг.