ГЛАВА 2

   Он уже успел забыть, как это - жить в городе, полном людей. У каждого - свои заботы, разговоры, мимолетные взгляды… Полгода назад он бы не подумал, что будет обращать на такие мелочи внимание.

   Автобус остановился на автовокзале Белгорода пару минут назад,  это была последняя остановка перед границей. Скоро он вернется домой, в родную страну. Весеннее солнце ярко светило в глаза,  грело голову сквозь стекло автобуса, и тепло его лучей было прекрасно. Единственным, что не скрашивало пробуждение, были пересохшие рот и губы. Сейчас прекрасно пошел бы горячий сладкий чай - парень повертел головой в поисках хотя бы минералки. Потянулся, пытаясь размять затекшую поясницу, и резко почувствовал знакомую тупую боль в бедре. Он остановил начатое было движение, и боль ушла.

   Последнюю перевязку он сделал в Воронеже более суток назад, потому боялся, что джинсы на бедре могут просочиться. Пока пятен вроде не было. Парень допил воду на донышке полулитровой «Бонаквы», осмотрелся в салоне. Несколько человек спало, но большинство вышло на улицу подышать утренним воздухом и воспользоваться последней возможностью покурить – на границе такой возможности не будет, возможно, несколько часов.

   Парень оттолкнулся от подлокотников и резко встал. Слегка пригнув голову, прошел к выходу. Со стороны никто бы не подумал, что неделю назад ему из бедра вынули осколок размером с пятирублевую монету – парень не хромал, и даже  немного вразвалку спустился по ступенькам междугороднего «Мерседеса».

   Он был одет в джинсы и серый растянутый водолазный свитер. Вернее, растянутым он лишь казался – полгода назад он был парню как раз по размеру, но после потери пятнадцати килограммов  веса все вещи казались велики. На ногах – видавшие  виды ботинки из коричневой кожи. Короткий зеленый пуховик он зажал под мышкой, в руках проверял мелочь – хватит ли на вожделенный чай из автомата или вокзальной кофейни.

   Парень прошел через небольшую толкучку у дверей автобуса, прошел мимо назойливого продавца каких-то сувениров и всякой мелкой дряни, и оглянулся в поисках ларька. Посреди платформы, метрах в двадцати от автобуса, как раз находилось что-то похожее. Парень направился прямо туда, надеясь разом избавится от всей мелочи. Выстояв короткую очередь, опустил лицо к окошку:

   - Два чая с лимоном и сахаром, – и, увидев попытку продавщицы задать вопрос, добавил: - Две ложки.

   Продавщица улыбнулась, он улыбнулся в ответ. «Добрая женщина, наверное», - подумал  он про себя.

    Она нырнула куда-то в глубины ларька. Через секунду донеслось шипение воды, бегущей по стенкам раскаленного чайника…

    Вскоре автобус несся дальше, приближаясь к украинской границе. У подъезда к пункту пропуска «Нехотеевка» висел транспарант с надписью «Отдыхайте у нас в Крыму!».

    - Вот это я понимаю толсто*! - произнесла молодая девушка на соседнем сиденье, включая камеру смартфона.

    Простояв пару часов в очереди, автобус, подъехал к таможенному пункту. Контроль пассажиры проходили довольно быстро. Девушка-пограничник строгим взглядом смерила парня взглядом, сравнивая его худое лицо с фотографией в загранпаспорте. Ожидая, пока она отдаст ему документы, парень искоса осмотрелся вокруг.

    В конце зала стоял у выхода нескольких человек задержал мужчина в сером пуховике. Он явно не был пограничником. Всех остановленных он отводил в сторону, рукой указав место у стены. 

   «ФСБ, похоже. Интересно, чего им надо?» – подумал парень.

    Не отдав паспорт обратно, девушка сказала пройти вперед, к остальным задержанным.

   Тут все недоуменно переглядывались между собой. Парень оперся на стену, поставил рюкзак у ног. Он прикидывал, нет ли у него в рюкзаке чего-либо, что при проверке может вызвать подозрения. «Разгрузку отдал Филу, нож – Леже. Патроны все пересыпал… Боковые карманы рюкзака хоть и вытряхивал, но собака учует порох… Прокол первый. Хотя… Ну у меня же их с собой нет…»

   Всего собралось восемь человек, и некоторые уже начали оживленно обсуждать причину задержки. Тощий паренек лет двадцати, на вид - студент какого-нибудь художественного института, - стоял чуть поодаль. На плече у него на одной лямке висел небольшой армейский рюкзак, совсем не подходивший его образу хипстера. В клапаны молле была вплетена желто-голубая украинская лента.

   - Щас будуть бандеровцов искать, -  обращаясь ко всем, попытался пошутить он.

   Разговаривающие обратили на него взоры, но на реплику никак не прореагировали.

   Подошел фсбшник в сером пуховике:

   - Ну чего, все тут вроде? – окинув их взглядом, спросил он. - Ладно, пошли.

   - А куда? – спросил кто-то из стоявших.

   - Пограничная проверка ФСБ. Будем террористов искать, – проходя сквозь толпу, бросил Пуховик. – от сколько бородатых стоит. Вас че, в армии бриться не учили? Бородачи, бл..ть. Щас вас порасспросим…

      Глеб был не понаслышке знаком с работой правоохранительных органов. Он знал, как должны вести себя оперативники на допросах, но тут-то всего лишь проверка вещей и документов. Ну формальность, плановая проверка, - непонятно, зачем он всем своим видом «быкует».

   Все зашли в комнату. Фсбшник  снял пуховик и бросил на кушетку, давая понять, что не хочет, чтобы кто-нибудь садился.

   - Так, граждане алкоголики, сексуальные маньяки, убийцы-рэкетиры, террористы среди вас есть?

   Ответом было молчание.

   - Я вам зачитаю, тут нам пришло указание… Короче, «по причине возросшей угрозы террористических актов и активизации действий экстремистских ячеек», - прочитал он фрагмент из, судя по всему, приказа, затем отложил и продолжил: – Мы вынуждены тут с вами, граждане Украины, дрочиться. Еще раз повторяю вопрос: чё небритые? Все исламские террористы  – тоже небритые. А вот бритые, - это замаскированные террористы…

   Парень перестал слушать эту бессвязную чушь, и осмотрелся в кабинете. Напоминает какой-нибудь уголок прораба. Пожелтевшие белые обои, старый дспшный* шкаф, стол и два стула по сторонам, кушетка – ничего не характеризовало владельца кабинета.

   - Глеб Сергеевич? – вопрос фсбшника вырвал его из раздумий.

   - Я, – он по привычке чуть выпрямился.

   Фсбшник посмотрел на него, оценивающе смерил взглядом:

   - Чем занимаешься?

   - Вас слушаю.

   - По жизни чем занимаешься? – раздраженно спросил тот.

   - ВУЗ только закончил.

   - Че закончил?

   - Строительный, газо- и водоснабжения, – выпалил Глеб первое, что пришло в голову, и насчет чего никто не стал бы задавать наводящих вопросов.

    - Та-ак, ладно… Че в Российской Федерации делал? Где был?

    - Девушке подарки покупал – парировал Глеб, - Воронеж, Белгород… Все.

    - У вас там чего, на Украине, не продают? Че покупал?

    - У вас лучше. Бижутерию дешевую.

    - Ты че, неделю ездил и покупал бижутерию? А границу где пересекал?

    Вот тут парню стало не по себе. Если фсбшник узнает, откуда он в Россию въехал – это еще полбеды. Но Глебу еще украинскую границу пересекать, и очень не хотелось, чтобы кто-нибудь еще в этой комнате был в курсе, что он едет из Донецка.

    - Да тут же вроде, ночью ехал… - неуверенно ответил Глеб.

    - Лааадно… - фсбшник пробежал глазами паспорт и декларацию, - служил?

    - Нет.

    - В вооруженных формированиях, нацбатальйонах состоял или состоишь? – он откинулся на спинку кресла, смерив парня взглядом.

    - Нет, - отрицательно мотнул тот головой.

    Погранец даже представить не мог, насколько далек этот худой парень от вступление в вооруженные силы Украины.

     - А хочешь? – продолжал сыпать вопросами фсбшник.

     - Нет, – Глеб смотрел прямо в глаза, стараясь отвечать подчеркнуто расслабленно.

     - Чего? Там, говорят, платят хорошо, – не унимался допрашивающий.

     - Да чего-то не хочется.
    Этот парень мог многое рассказать про эти «вооруженные формирования, нацбатальйоны» и свое отношение к ним. Какого отношения заслуживают уроды, которые женщине за то, что муж ушел в ополчение, залили во влагалище монтажную пену? Которые пленному Доку нарезали пальцы по фалангам? Которые косо посмотревшего на них парня в сельпо забили до полусмерти а потом прострелили обе ноги?

    Но зачем это кому-то здесь?

     - Так ладно. Следующий… - фсбшник потерял к парню интерес, и переключился на следующего.

     Минут через пять в кабинет без стука просунулась голова другого сотрудника:

   - Серый, давай заканчивай тут, совещание через пять минут…

   - Да ну что за е.. твою мать, - не стесняясь присутствующих, выругался фсбшник, - Хорошо, последнее. Вы тут все такие пушистые, к украинской армии ни ногой. Тогда может кто-нибудь в народном ополчении* служил? – спросил он с насмешкой.

   Присутствующие нестройно ответили.

   - Нет.

   - Все, счастливого пути, - он бросил на стол стопку паспортов, - разбирайте документы и на выход.

   Все с облегчением покидали кабинет таможни. Последним, аккуратно сложив документы в сумку, выходил Глеб. Проходя мимо придерживающего дверь фсбшника, он иронично спросил:

   - А вообще как, много террористов наловили?

   - А ты че, первым быть хочешь? – с вызовом ответил сотрудник.

   - Нет, я за вас беспокоюсь. А то следственные органы много теряют в лице такого работника.

    Глаза фсбшника округлились. Он не понял – этот пацан что, над ним насмехается? В это верилось с трудом.  Он что-то хочет сказать? А что он хочет сказать?

    - Ты че, сказать чего-то хочешь? Или поборзеть пытаешься? – он подошел вплотную к Глебу, нависая над ним, - ты еще в России, в курсах? Иди уже в свой автобусик…

   - Да чего б я борзел, Вы ж из ФСБ, – похоже, пацан все-таки издевался, кося под идиота. - Только одно…

   - Что? – все еще не веря в происходящее, заинтересовался погранец. Он уже и забыл про спешку и начинающееся совещание. Его товарищ тоже остановился, ожидая продолжения.

    Глеб оглянулся и, убедившись, что все допрошенные уже ушли в конец коридора, понизив голос, ответил:

    - Вы прикиньте, едут адекватные украинцы в Россию. Страну эту уважают. А потом обратно, и тут вы.

   - Ну и? – фсбшник не мог уловить сути.

   - Ну и… Чего они дома рассказывать будут? Как их на границе ФСБ ни за что прессовало. Это ж как детская сказка сейчас у укропов. Я не говорю чай пассажирам разносить, но хамить зачем?

   - Я тебе хамил? Тебе моя работа не нравится?

   - Честно – так себе, - Глеб пошел ва-банк, - Но ваш вопрос на тему «кто служил в ополчении?» - это вообще контрольный в голову. Вы че, хотите, чтобы признавшегося уже на украинском погранпункте за жопу взяли? – обращаясь к обоим, спросил Глеб, - или реально надеетесь, что вам кто-то правду скажет? Нахрена это?

    Погранцы замешкались, не зная, что ответить. После пары секунд раздумий, Пуховик выдавил единственное, что пришло в голову:

    - Ты че, там служил?

    - Ни в коем случае, – наигранно ответил Глеб.

    - А че тогда вот это… Че ты хочешь? – опять произнес фсбшник единственное, что пришло в голову.

   -  Ниче не хочу. Некоторые вещи за последнее время за…ли. Просто стало непонятно, зачем так «наот…бись»  работу делать. Вот, решил у вас спросить.

   Видя ступор в глазах таможенников, парень забросил на плечё сумку и сказал:

   - Все, честь имею, - развернулся, и пошел к остальным.

   Чувствуя на спине взгляды обескураженных таможенников, Глеб знал, что ничего уже не сделают. Максимум – перетряхнут вещи, и придется ехать на следующем автобусе.

   Но его никто не тронул, и Глеб спокойно  прошел на свое место в автобусе.

   Переехали через границу. В пограничной зоне украинской стороны как будто приготовились к обороне: везде разбросаны старые порванные мешки с песком. Повсюду видны нагромождения бетонных блоков с бойницами.

   Мимо автобуса на квадроцикле проехали двое украинских пограничников в касках и бронежилетах – один сидел сзади, с автоматом наперевес.

   А вот, надо полагать, та самая хваленая «Стена»*, призванная оградить Украину от России: зеленый забор из металлической решетки зеленого цвета, высотой метра четыре, со спиралью Бруно* на вершине. Ни рва, ни противотанковых ежей. По украинским новостям вроде говорили, что на ее сооружение из украинского бюджета выделили  невероятную сумму. Но то ли  конструкция была далека от завершения, то ли деньги уже разворованы – выглядела она слабовато.

   По пограничной зоне сновали украинские пограничники с автоматами, в бронежилетах и касках.

Как будто к войне приготовились.

   - Граница на замке, никто от повестки не сбежит, – с сарказмом сказал мужской голос откуда-то с задних сидений. По салону пробежался одобрительный смешок. Глеб улыбнулся, продолжая наблюдать за нестройными рядами машин, упирающимися в украинское КПП*. 

     Он не беспокоился, что его могут задержать – для всех он просто гражданин, едущий домой из России.

        Прохождение украинской таможни заняло немного времени.

        У выезда с КП «Гоптовка» был установлен  транспарант с изображением желто-синего флага и надписью «Україна – єдина, Крим – це Україна!»*. 

       - Слабоват ответ, русские загнались круче, - прокомментировала та же девушка, что фотографировала рекламу курортного Крыма.

     Дорога до Днепра летела быстро. Глеб с интересом смотрел в окно, разглядывая окрестности трассы. Он давно не был на родине, и теперь замечал много нового, чего ранее здесь не было.

Повсюду вдоль трассы маячит реклама с фотографиями «киборгов»* и еще каких-то военных, призывающая идти на службу по контракту. Мимо проехала колонна военной техники – пяток БРДМов*  и тентованые «Уралы»*. В другой раз увидел колонну под флагами «Азова»* - новые здоровенные бронированные грузовики с пулеметными  башенками на крыше. Выглядят круто. Помимо техники, едущей на восток, полно обычных грузовиков, едущих с войны. Они выделялись среди общего потока машин  белым треугольником или параллельными линиями на капоте. Тогда же Глеб заприметил еще одну знакомую отличительную черту машин, едущих из АТО*: номера черного цвета.

   На въездах  в города стояли коробки дзотов, сложенных из бетонных блоков. Порванные мешки с песком, горы строительного и хозяйственного мусора виднелись повсюду.

   Перед постом ГАИ* под Чутово сооружена деревянная вышка - надо полагать, наблюдательная. Зачем ее построили  - не ясно, потому как практическое ее значение было весьма сомнительным. Вероятно, чтобы российские танки за горизонтом увидеть.

    Через пару часов пути Глеб устал от наблюдения. Ярко светившее солнце приятно грело голову, слепило глаза. 

ГЛАВА 3

   Утром было солнечно, но сейчас кучевые облака тяжело висели над землей.

   Въезжая на вокзал, автобус замедлился. Везде было видно солдат – кто-то ждал рейсов на платформах, кто-то стоял в очереди за шаурмой.  В основной массе это были обычные ВСУшники*, но на плечах некоторых виднелись, помимо желто-голубого флажка, нашивки в черно-красных тонах. Цвета бандеровского* флага носили солдаты националистических батальонов и члены «Правого сектора».

   Глеба передернуло. Приехал, называется, на родину.

   Автобус, наконец, остановился. Поток пассажиров выливался в толпу встречающих. Сходя по ступеням автобуса, Глеб увидел  среди них знакомое лицо.

   - Ильюха!

   Друг помахал ему. Одного возраста с Глебом, на вид – старше лет на пять. Илья был выше, а сейчас он  еще и выглядел крепче его.

   Хорошие туфли, белая рубашка, расстегнутая на верхней пуговице, черное пальто – будто  встречает иностранную делегацию. Он выгодно выделялся на фоне других посетителей вокзала, одетых преимущественно в камуфляж и спортивную форму.

   Само собой, такой пользуется популярностью у слабого пола. Еще до их знакомства Глеб слышал всякие похабные истории про Ильюху. Потом, когда они стали лучшими друзьями, оказалось, что во всех сплетнях не было и половины правды.

   Всегда было любопытно, в чем его секрет – он пытается закадрить всех подряд? Или девушек попроще ищет, и начинает «раскручивать», только если уверен в удаче? В любом случае, равных ему в деле затащить девушку в постель Глеб не знал. 

    Илья пробрался сквозь толпу к выходу из автобуса и обнял Глеба. Старые друзья не виделись полгода, за которые многое изменилось.

    - Здорово, беспредельщик! – обратился он к Глебу, - ты че, на диете?

    Через пять минут они уже ехали по вечернему Днепропетровску.  В машине негромка играла музыка – что-то из диско семидесятых. Веселый ритм приглушил тревогу Глеба. Слушая Илью, он искоса поглядывал в окно, наблюдая за проносящимися мимо улицами.

   Глеб вспоминал Донецк, в котором гулял пару дней назад. Тот поразил его пустотой – население сбежало от войны, большинство магазинов были закрыты. Здесь же людей полно, но чувствуется почти та же тоска. 

   Тут и там виделся серый украинский камуфляж – по городу ходили солдаты. Расхристанные, в мятой и нестиранной форме, они никак не походили на тех, кого показывают в ежедневных выпусках украинских новостей.

    Илья не поехал вместе с Глебом, оставшись со старыми родителями. Сейчас его мать пошла на поправку после глаукомы, и он переехал на работу в Днепропетровск.

   - А как там мой батя? Давно его крайний раз видел? – спросил друга Глеб.

   - Месяца два назад ездил домой, к нему заходил. Ничего, работает, занят постоянно электроникой. Будешь к нему ехать?

   - Не, ему лучше не знать, что я вернулся - еще нервничать начнет, что меня в армию здесь заберут. Денег ему передам. Носят еще ему технику? Чинит?

   - Да носят еще как! Ему и из «Промэлектроники» приносят…  А может съездишь? Скучает ведь.

   - Пусть лучше скучает. Ты ж знаешь, у него давление. Приеду еще, переволнуется. А так привык уже… Ты, если будешь ехать, тоже будь поаккуратнее. «Друзьям» нашим не попадайся.

  - Ну, может наоборот к ним потом наведаемся? – предложил Ильюха.

  Глеб в ответ нехорошо улыбнулся, но снова вспомнил про отца:

   - А вообще как он, боевой еще?

   - Да ты зря беспокоишься, твой батяня еще нас с тобой переживет! Надо было ему с тобой ехать, он бы у вас пулемет таскал, - пошутил Ильюха.

   - Нас переживет… Смотри, не накаркай, - ответил Глеб.

   Они подъехали к двенадцатиэтажке в спальном районе. Тихий двор был тускло освещен несколькими горящими фонарями.

   Когда Глеб сказал ему, что приедет, Илья сразу предложил пожить у него. Он снимал на десятом этаже двухкомнатную квартиру. Когда въехал, сразу сделал небольшой ремонт, потому смог договориться с владельцем о небольшой скидке.

   - Ладно, пока располагайся и отдыхай …

   - Ильюха, - прервал его Глеб, - ты не представляешь, как я тебе благодарен.

   - Брось, брат мой, мой дом – твой дом. Ты давай выздоравливай и привыкай к спокойной жизни – тебе главное не высовываться нигде. По вокзалам меньше шляйся - не дай бог менты решат документы проверить , а у тебя военника нету. Не лезь никуда, с атошниками не связывайся, - вообще лучше не подходи. Тут многое изменилось, пока ты там пузо грел, - ухмыльнулся Илья, - Мы теперь в другой стране.

   Глеб понимающе кивнул.

   - Даю слово, ниже травы буду.

   - Конечно будешь, ты ж не совсем пока дурак, - опять подколол Илья. - Слышь, тебе какая комната больше нравится?

   - Ну ты ж в эту девок водишь постоянно, я уверен, – развел руками Глеб. - Тебе большая, мне и маленькая сойдет.

   - Тогда потом тебе мебель туда передвинем. Она, кстати, теплее, если чего – там в стене труба проходит, когда на кровати лежишь – ноги греет офигительно…

   - Блин, ты и там их драл? Мне че, на кухне теперь спать?

   - На кухне? У меня для тебя плохие новости…

   - Дон Жуан бл..ть, - захохотал Глеб, - Я теперь буду боятся тут с девушками знакомиться – вдруг приведу домой поужинать, а они на этом столе уже не только ужинали?...

   - … А еще и завтракали? Ну, такой риск исключать нельзя, конечно…

   - Блин, заткнись…

   - Сышь, я вообще тут, можно сказать, разведку выполняю. Короче, недавно тут одну… Ну было дело, - увидев ехидный взгляд друга, осекся Илья, - Так после всего начала за себя рассказывать, какая она молодец, что у нее брат еще лет пять назад нациком был, и все наперед знал, и на сборы во Львов куда-то летом в лагеря ездил, а сейчас в АТО, и вообще все настоящие мужики там, и она им деньги отсылала…

   - Ты где их находишь?

   - Да по-всякому…

    Старые друзья сидели и хохотали, как в старые времена, вроде бы и не было этого расставания.       

    Устав с дороги, Глеб растянулся на кровати и заснул. Снилось что-то невразумительное. Проснулся почти ночью. Он прошелся по квартире, осмотрелся. Вышел на балкон: внизу лежал проспект. Напротив стояли такие же дома, в просвете между которыми было видно Днепр.

     Рана немного саднила.

     Глеб стащил джинсы до колен, обнажив правое бедро. Марлевая прокладка на нем немного промокла от просачивающейся жидкости. Глеб осмотрел джинсы в месте соприкосновения с повязкой – не запачкал ли. Убедившись, что все нормально, он начал свою ежедневную процедуру. Открыл йод, рядом положил несколько салфеток и ватных палочек, ножницы, марлевый бинт в стерильной упаковке, моток обычного бинта, ножницы и лейкопластырь. Порвал вату на несколько примерно равных кусочков.

   Быть может, у врача или медсестры на эту операцию уходило бы меньше времени и бинтов, но Глеб, стараясь все проделать максимально четко, особо не спешил. Главным было сделать максимально удобную повязку, которая бы не была толстой, но не дала жидкости просочиться. Пока, вроде, получалось.

    - Может, помочь тебе? – спросил Илья, видя, как друг с трудом отдирает лейкопластырь от кожи.

    - Да нет, справляюсь вроде.

    - Че там, жесть у тебя?

    Глеб в ответ резким движением сорвал остатки повязки, оголив саму рану. Немного выше средины бедра, почти по центру, проходил неровный шов. Начинаясь справа сверху, он шел влево, раздваиваясь. Сама рана и кожа вокруг были коричневого цвета от йода.

    - Только позавчера швы сняли, - пояснил Глеб, - врач предупредил, что через дырки для нити* будет немного подтекать.

    - Болит?

    - Да нет уже, вроде.

    - Ну тогда пошли, пройдемся.

    Глеб соскучился по Днепропетровску. Набережная, остров, узкие улочки со старинными домами в центре и новые высотки – все это было близко ему, и нравилось больше, чем Харьков или Киев.

    По набережной они дошли до «Паруса» - недостроенной высокоэтажной гостиницы прямо на берегу Днепра. Огороженная частично бетонным, частично листовым строительным забором, она совершенно несуразно смотрелась посреди центра города. Остов высотки зиял пустыми окнами, вся территория поросла сорняками в человеческий рост, на территории давно освоились одичавшие собаки. Даже при тусклом ночном освещении набережной было видно огромный «тризубец», нарисованный на всю высоту здания.

   - Памятник несбывшихся надежд?

   - При свете потом посмотришь – он еще и в «жовто-блакитный» размалеван на всю высоту.

   - Дом от этого достроится? – с иронией спросил Глеб.

   - А ты сомневаться решил?! Ты живешь в стране невероятных свершений, – с наигранным пафосом говорил Илья. - В стране, строящейся на принципах демократических ценностей и экономической свободы…

    Впереди маячила палатка, рядом с ней стояло несколько крепких парней в масках и камуфляже.

В руках они держали флаги с символом «Волчьего крюка»*.

     - Это «Азов». Пожертвования собирают.

     - Много собирают?

    Мимо как раз проходила группка спортивного вида ребят.

     - О, а это ультрасы*. Смотри внимательно, сейчас интересно будет.

    Вскинув обе руки вверх, «спортсмены» хором проскандировали:

     - Слава Киевской Руси!

     - Новороссия соси! – отозвались на речёвку азовцы.

     - Слава Украине! – продолжили спортсмены.

     - Героям слава!

    Выкрик «Слава Украине» с ответом «Героям слава» был популярен в среде неонацистов из «Свободы» и футбольных фанатов. До государственного переворота в Киеве никто из официальных лиц никогда не употреблял его. Это было равносильно орать футбольные речевки или носить футболку с логотипом «A.C.A.B.»*.

    Шоком было, когда глава одного из престижнейших ВУЗов Украины, находящегося даже не в Киеве, а во вполне себе русскоговорящем Харькове, завершил речь перед выпускниками университета возгласом «Слава Украине». Это было внезапно, как удар под дых. Аудитория, немного помедлив, нестройно ответила «Героям слава!». До этого он всем казался фигурой непоколебимой. Среди событий, происходящих в последние месяцы в Харькове, - захваты областной администрации , драки с милицией, стрельба на Рымарской, - ему удивительным образом удавалось сохранять нейтралитет. Были уклоны скорее в сторону еще действующей власти Януковича: преподаватели проводили воспитательные беседы с учащимися, объявлялись карантины по общежитиям, потому такой резкой смены политического окраса никто не ожидал. Глебу казалось диким, что управленец такого уровня и статуса быстро перековался и лег под новую власть - не просто лег, а даже использует тот лексикон, который он привык слышать из уст украинских нациков на их митингах и шествиях.

    Глеб удивленно смотрел на происходящее:

     - Вот это тут у вас цирк. И че, это часто происходит?

     - Бывает. Но это не только у нас – такая фигня везде. Ездил недавно в Полтаву, - кстати, приятный городок. Так там в самом центре города стоит памятник победе Петра Первого над шведами в Полтавской битве. Такой, основательный монумент – метров двадцать-тридцать в высоту. И вот на нём, - Илья сделал ударение. – На нём сверху примотали флаг украинский с этим «Крюком», и до кучи – второй, черно-красный*. То есть ты прикинь, какой бред: на памятнике победы русской армии висят флаги националистов.

     - Я слышал, они Родину-мать в Киеве в желто-блакитный* собирались размалевать, - ответил Глеб. – Так что ничего удивительного. Давай лучше о бабах…

     Следующим утром Илья повел друга на работу. Это была небольшая фирма, занимающаяся производством мебели. Около года назад начальник решил отдохнуть от постоянной беготни и добавил в штат человека, который занимался бы продажами. Им и стал Ильюха.

    - Мужик клевый, - и как начальник, и как человек. Одно только «но» - ты с ним на тему политики не загрызайся.

    Они прошли через турникет пропускного пункта и попали на территорию завода.

    Вокруг зияли пустыми окнами и проваленными крышами цеха. Кое-где за разбитую кирпичную кладку уцепились корнями мелкие деревца. На стенах красовались непонятные граффити, вдоль дороги возвышались груды строительного мусора. Раньше это было какое-то крупное промышленное предприятие, теперь небольшую часть его территории арендовали пару мелких фирм.

    - Унылое зрелище, а? – кивнул в сторону развалин Илья.

    Глеб лишь помотал головой в ответ.

    - Невидимая рука рынка* нормально тут поработала, - продолжал он, - но ты еще Южмаш не видел. Я там пару раз бывал…

    Пока Илья рассказывал, они подошли к двухэтажному зданию, примыкавшему к заводской стене. Постройкой оно было похоже на остальные цеха, только отремонтированное и обустроенное – вставлены пластиковые окна, в стенах сделаны выводы под вентиляцию, по углам – новые водостоки. Чувствовалась рука хозяина.

    Около больших гаражных ворот стояло пару автомобилей и грузовая «Газель». Илья повел Глеба между ними, прямо к двери в металлических воротах.

    В цехе кипела работа. Двое рабочих в комбинезонах тащили здоровенный лист ДСП, стараясь не задевать ничего на пути. Кто-то вынимал из токарного станка готовую ножку для, наверное, стола. Глеб не знал, для какого именно изделия она была предназначена, но выглядела  довольно изящно.

     Илья продолжал рассказ:

     - Здесь у нас столярный цех, дальше – сборка, еще дальше склад готовой продукции…

     Отсюда на второй этаж прямо вела металлическая лестница. Она заканчивалась дверью в кабинет, окна которого выходили на цех.

     - … А наверху кабинет начальника и проэктировщиков, - закончил экскурсию Илья.

     Директор фирмы, в меру упитанный мужчина лет пятидесяти, с тронутыми сединой висками, вполне доброжелательно принял их в кабинете. Сам без особых «понтов», но одет был хорошо – черная куртка-ветровка, джинсы и белая рубашка ему явно шли.

    Начальник производил выгодное впечатление хорошего хозяйственника, со всей скурпулёзностью относившегося к работе и знавшего свою фирму как свои пять пальцев. Глебу он сразу понравился.

     Илья уже договорился с начальником о собеседовании для Глеба, расхвалив и приписав ему все возможные положительные качества.

    - Зовут меня Евгений Геннадьевич. Предприятие у нас не очень большое, потому мы тут все, считай, одна большая семья. Так что поможем, если чего. Втянешься… Ну как там, в России? – резко сменив тему, с интересом спросил начальник.

    - Ничего вроде, живут люди, - уклончиво ответил Глеб.

    - Долго там работал? Илья говорил, ты там металлопрокатом занимался… Логистикой, вроде?

    - Да, - прикидывая в уме правдоподобные варианты ответов, начал отвечать Глеб. Илья уж слишком много про него лишнего «натрындел». - Транспортные накладные, документация на перевозку, договора со страховыми фирмами… Вроде того.

   - И чего, хорошо платили?

   - Да так… Не сильно, плюс много на жилье уходило, все продукты дороже. Как здесь по деньгам выходило. Кризис…

   - Ишь как. Как бы мы с русскими не ссорились, а все равно если у нас плохо – то и у них плохо. Семья, как-никак, - улыбнулся  Геннадьич. - А зарплаты сколько?

   - От пятнадцати тысяч рублей было, но и цены там выше.

   - Да нас тут вообще скоро дожмут. Сестра работает за три тысячи гривен в больничке, половина на коммуналку уходит. Сто тридцать долларов… Так это еще у нее зарплата не самая плохая…

Ладно, не будем о грустном. Работал когда-нибудь в мебельном бизнесе?

    Глеб не стал скрывать: за станком он не стоял с уроков труда в  восьмом классе.  На что начальник предложил первый месяц поработать  на подхвате у мастера:

     - …Кареновичу как раз нужен человек. Он посмотрит, какой ты в деле, так что вникай. Если не будешь на работе х..рней маяться, возьму тебя на полную ставку.

    Так у Глеба началась мирная жизнь. 

    Вечером друзья решили одним махом обмыть приезд и новую работу Глеба. Затарившись в ближайшем супермаркете пивом и соленой рыбой, они сели на балконе, наслаждаясь теплым весенним вечером.

    Немного выпив и выгрызя мясо из костлявой спины соленого бычка,  Илья откинулся на спинку стула.

   - Чёт вы там застопорились, - внезапно выдал он.

   - Где? Ты о чем? – не понял друга Глеб.

   - Вы. На востоке. Помнишь, в четырнадцатом году казалось, что вся эта х…ня долго не продлится. Точно было ясно, что Донбасс не прогнется под майдан. И Харьков тоже… Все думали, с Донецка начнется движение обратно, знаешь… Как же все так странно остановилось. Вроде и сейчас укропам в Дебальцево наваляли, и все как-то… Не понимаю ничего, – Илья замотал головой. Хоть он и был немного пьян, но в его голосе чувствовалось неподдельное отчаяние. Видно, сказанное накипело уже давно.

   - Надо было тогда с тобой ехать… - продолжал Ильюха.

   - Да прекрати, не жалей. Там тоже - такой маразм…

   - Начинай, - сказал Илья, разливая пиво в кружки. Он долго ждал рассказа.

   - Может я попал куда-то не туда, - Глеб задумался и улыбнулся сам себе. - Первые пару месяцев сидел там то в штабе, то на позициях, и тихо ох..вал… Для начала расскажу, как мы там на стрельбище учились стрелять.

    - Валяй.

    - Знаешь, никто не скажет, насколько глубока лужа, пока сам в нее не вступит, - издалека начал Глеб. – Вот я в нее нырнул основательно.

    Всем еще в оружейке выдали оружие – автоматы семьдесят четвертые* и карабины Симонова. Никаких объяснений как вести себя с оружием не было – бери и распишись.  Наша ватага на двух грузовиках приехала на стрельбище рядом с городом – просто террикон и все. Ни защиты, брустверов, окопов или ям – тупо пустырь, на котором все приезжают и стреляют. Никаких целей, ни хрена – у подножия террикона  развешаны по кустам и веткам всякая фигня типа касок строительных, мусор какой-то…

    Выпрыгнули мы из камаза – все, видите он цинк* с патронами стоит, заряжайтесь-стреляйте. Ни огневого рубежа, ничего! Блин, да половина новичков не знают, что делать с автоматом – не в смысле стрелять не умеют, а зачем затвор передергивать и как на предохранитель ставить не знают. И вот мы заряжаемся и я понимаю, что сейчас пойдут самострелы. Из старших у нас был только командир по строевой, и он на нас сразу забил - пошел с другом гранаты в кусты кидать. Метрах в тридцати от нас. Короче вот эту ораву никто не контролирует, и если я ничего не сделаю, сейчас случится какая-то херня.

   - И че случилось?

   - Пришлось всех для начала построить и объяснить, что надо оружие поставить на предохранитель, - улыбнулся Глеб. - Потом запретить передергивать затворы… Они ж не знали, что затвор АК обратно доводить  нельзя - надо отпускать, чтобы он сам захлопнулся и затолкнул патрон в патронник. Определил им огневой рубеж, выстроил их в ряд и следил за тем, чтобы они стволами в стороны не водили. Короче, полный п…дец… Хотя нет не полный, - вспомнил он. - Это было только начало. Новички не знали, как стоять для нормальной стрельбы, чуть не началась драка за патроны. Потом подъехали местные братки на джипе, – гражданские, - и начали упражняться в стрельбе. И, надо сказать, умения у них было не больше, чем у моих пацанов. Хуже было то, что упражняться они начали сзади нас, метрах в тридцати…

   Весь рассказ Илья молчал . Такое он явно не ожидал услышать. 

   - Стоят они сзади нас, и я понимаю, что один объясняет другому, куда упирать приклад и на что нажимать для стрельбы. А этот, которому показывают, держит в руках АКМ с подствольником с заряженным ВОГом, и стволом водит прямо по нам. Я там чуть не е..нулся,  как увидел. В итоге я с ними пошел разговаривать – нормальные мужики были, хоть оружием пользоваться и не умели – поняли все, без базаров пошли стрелять с нашего рубежа.

   И всем этим занимался вот такой прекрасный я, вчера записавшийся в ряды ополчения. Как тебе история?

   Ильюха в ответ удивленно поднял брови и помотал головой.

   - Остальное  - уже во время боя. Ты представь, что под Дебальцево к нам привезли троих  пацанов, которые на стрельбище еще не были. Ниче, учились во время боя, - Глеб сделал еще глоток пива, посмотрел на ночное небо, и продолжил: - Мне хотели пулемет всучить – но, слава Богу, я уже успел смекнуть, насколько у нашего подразделения высокий уровень организации, потому сходу отказался.

  - От пулемета? – не понял Илья.

  - Приоритетными целями во время боя являются офицеры, пулеметчики и снайпера противника. Вспомним например…Чечены, например, во время боев за Грозный  создавали мобильные группы по несколько человек – пулемет и гранатомет и по паре прикрывающих каждому. А у нас…

  -  Ну да, какие у вас нахрен прикрывающие могли быть, с такой-то подготовкой.

  - Вот-вот. То есть при отсутствии слаженности подразделения пулемет таскать себе дороже. Между огневой мощью  и возможностью быстро менять позицию я предпочел второе. Как оказалось, не зря, - улыбнувшись сам себе, подытожил Глеб.

    Илья все не унимался. Видно было, что ему интересен какой-то вопрос, который он сам не мог сформулировать.

   - Ну а вообще, ну вот в начале… Ладно я едой, с подготовкой – тут все сложно, это ясно. Люди там какие?  Как ты там в первые дни устраивался?

   - Разные люди, - ответил  Глеб, - чего тут за людей сказать… Нормальные в целом люди.  Большинство, ясно, местные. Есть немного приезжих, но их именно немного: романтики там на долго не задерживаются.

   Все есть… Кто побогаче – те, в основном, свалили, но некоторые сознательные полноценно воюют. А так и есть рабочие, и бизнесмены, и зеки бывшие. У всех на руках боевое оружие, так что быковать – себе дороже, сам понимаешь…

   Слушать нужно внимательно, хотя полезного мало чего рассказывали… Важно не быть грузом кому-то – ты должен выполнять свою работу на пять. Еще лучше быть полезным – надо уметь делать что-то, что не умеют другие. Я вот, например, научился офигенно ставить растяжки и делать маскхалаты, – без лишней скромности, даже с гордостью заметил Глеб. - Ко мне из соседних рот приезжали учиться. Я там такие костюмы для разведчиков и снайперов понаделал… Ты бы видел…. И это – при отсутствии хороших маскировочных сетей, специального камуфляжа…  Считай, все из подручных средств. Кушать, опять же, я и раньше приготовить умел, но тут мои навыки повара прошли жесткую проверку. Вот ты знаешь, как приготовить двенадцать разных блюд из тушенки?

  - Нет.

  - Я тоже сначала не знал. И для желудка этот период  был самым тяжелым испытанием. Тушняк один жрать трудно, и я там извращался как мог, - улыбнулся Глеб. - Как только научился варить борщ, макароны по-флотски, картошечную запеканку  - все наладилось. Вроде бы, так казалось. Но блин вот этот тушеночный дух – он все равно остается везде, потому я перца засыпал столько, сколько постороннему нужно для того, чтобы язва желудка появилась.

  Можно многому научится – это если до этого серьезно не ранят и не убьют. И если найдешь толкового командира. В таком случае, твои шансы повышаются. Но никто не застрахован от дурацкой случайности…